Кают-компания - это просторное помещение с низкими потолками и аляповатым оформлением. Здесь некоторое количество людей и нелюдей собирается за бокалом глинтвейна, играют в кости и непременно проигрывают друг-другу целые имения, клятвенно обещая вернуть долг. Здесь одни рассказывали самые невероятные истории своих заурядных жизней, а другие делали вид, будто верят им. Здесь материальное благосостояние не значило ровным счетом ничего, пока вы еще были способны травить байки и кидать кубики. Здесь вы еще не там, но уже не тут - вы в пути, лишены постоянного месторасположения, а значит, в каком-то смысле не существуете. С каждой минутой к сидевшим в кают-компании примыкали другие пассажиры, уставшие от созерцания пейзажей окрестностей Милтайна. Среди прочих Чарли приметил и ту пару альяров, которую они видели еще в дилижансе. Супруги держались несколько отчужденно, постоянно оглядывались и перешептывались. Судя по взглядам, которые кидали на них остальные пассажиры, представители этой расы ни у кого не пользовались доверием. Впрочем, Чарли не придал этому значения. Он, как завороженный, наблюдал за бликами свечей на краешке бокала с глинтвейном. Прежде ему никогда не приходилось пить вина, даже подогретого. Анканорский глинтвейн был теплым, имел аромат кардамона и корицы, а еще какой-то собственный, не имеющий аналогов вкус. На дворе пассат, первый месяц лета и один из самых жарких месяцев в году, но тут, в поднебесье, было довольно прохладно, и не ожидавшие такого подвоха от погоды милтайнцы старались согреться изо всех сил. Чарли немного погрел ладони о бокал и отхлебнул из него. Приятная и чуть щиплющая горло жидкость растеклась волной тепла по телу. Парень зажмурился от удовольствия и едва не замурлыкал. Льелл, сидевший во главе шестиугольного стола, прислонившись к стене, с понимающей усмешкой наблюдал за реакцией Чарли.
- Итак, иномирец, когда и как ты собираешься попасть домой?
Чарли поперхнулся. Эспен участливо похлопал его по спине.
- Но я не хочу домой!
Льелл улыбнулся так иезуитски, что вздрогнула даже Астриэн. В полумраке кают-компании его оскал смотрелся особенно жутко.
- Да-а? Ну надо же, как трогательно. Милый земной мальчик попадает в другой мир, где пытается в силу своих ничтожных возможностей изменить ход истории, и мало того, что уверен, будто ему сойдет это с рук, так еще и не собирается покидать мир, где ему явно не место. Восхитительно!
- Это не так!
- Ну конечно, конечно...
- Ты ничего не понимаешь, Льелл!
- Ну куда-а уж мне...
- Я... Я вовсе не чужой здесь! Я знаю! Чувствую! Понимаешь, как будто...
- ..родился здесь, и по какой-то только глупой случайности перенесся в свой неродной мир, скучный и обыденный. Да-да-да. Ерунда это все, мальчик. Глупость. Нет плохих и хороших миров, есть точки зрения. С моей, например, Тарон - вовсе не ночной спутник, висящий в небе блестящим рубином, а огонёк чьей-то сигары, которую по рассвету тушат о золоченые шпили Королевской Библиотеки. А, скажем, закат - когда тот, небесный, курильщик, вспарывает небу живот. Вот Эспен, например, тот совсем не такой. Он сказал бы, что рассветом, как пастелью, небо рисует пейзаж нового дня. Я же более реалистичен - это просто чьи-то внутренности, втоптанные сапогом в пыль. Приятного аппетита, Астриэн, - последнюю фразу он выговорил с ехидцей, завидев, как Астри подавилась орешками.
- Но это вовсе не так! - выкрикнул Чарли. Эльфы за соседним столиком переглянулись и о чем-то оживленно зашептались. - Совсем не так! Я... Я правда люблю этот мир, я хочу остаться здесь. Он - мой!
- В самом деле? О, тогда прошу прощения, господин Наш Новый Герой. Вероятно, мне стоит уступить тебе место за столом - оно ближе к выходу. А ну как там, снаружи, война и еще чего похуже, а герой опоздает? Непорядок.
- Льелл, прекрати. Все они поначалу такие, - примирительно протянул Эспен. - Будто ты никогда не ви...
- Молчи,- хрипло выдохнул Льелл, и на секунду Астри показалось, что в его глазах мелькнуло больше боли, чем она видела за всю свою жизнь, но лишь на секунду. Миг - и лицо Льелла всё та же равнодушно-насмешливая маска, зрачки-точки, ненавидь-и-ничего-не-жди.
- Я всего лишь хочу сказать, что ты должен быть там, где ты нужен. Любая шестеренка в хитроумном механизме вроде нашего "МКЛ", а тем более - её отсутствие, может изменить работу механизма. Не говоря уже о целых мирах, где от бабочки часто зависит больше, чем от выдающегося полководца.
- А что, если я - шестеренка из этого мира?
Льелл тяжело вздохнул и запустил пальцы в волосы.
- О боги. Хорошо, давай так. Сравним тебя и обычного, ничем не примечательного анканорца. Вот, скажем, Астриэн.
- Хэ-эй! Почему это я, а не ты, например?
- Потому что я сказал "заурядного". Какое отношения я имею к заурядности?
- Ну хорошо. А я?
- Душа моя, ты задаешь глупые вопросы. Итак, продолжим эксперимент. Эспен, можешь конспектировать. Вопрос первый: этот стакан наполовину пуст или наполовину полон?
- Хм. Ну, строго говоря, он наполнен не наполовину, а немного меньше. Но пусть будет наполовину полным.
- Отлично. Теперь ты, Астриэн.
- В этом стакане может быть яд. Но раз уж из него кто-то пил, и, очевидно, не допил, но остался цел, стакан относительно безопасен.
Льелл одобрительно хмыкнул.
- Вот видишь, Чарли, истинно Анканорское мышление. К черту философию и дурацкую точность, с которой ты высчитываешь, где у этого куска стекла середина. Главное - прожить как можно дольше и как можно менее паршиво. Практичность, трезвый ум, прагматичность и расчетливость. Умница, Астриэн.
- Но там, на палубе, ты вовсе не казался прагматиком, - заметил Чарли. - Значит, дело не только в готовности прятаться и убегать?
- Запомни, юноша, анканорцы не убегают и не прячутся. Они спасают и спасаются, - строго отчеканил Льелл. - Да, верно, дело не только в этом. Продолжим. Чарли, с какой стороны встает Солнце?
- На восходе.
- Умопомрачительно. Астриэн?
- Что такое Солнце, Льелл?
- Тебе это ни к чему. Прекрасно. Итак, продолжим. Чарли, ты предпочитаешь двухстороннюю или одностороннюю заточку холодного оружия?
- Двухстороннюю, потому что...
- Не стоит продолжать, я понял. А ты, Астриэн?
- Я предпочитаю убегать.
- Умница, тысячу раз умница. Будем продолжать, или пока достаточно аргументов? Ты не наш, Чарли. Ты слишком земной. Романтик, да. Мечтатель, а попросту - дурак. Таких много в вашем измерении, и ты ничем не отличаешься от них. Просто смирись, мальчик.
Чарли молчал, понуро опустив взгляд в стакан. Он чувствовал себя обманутым богами. На Земле его считали странным ребенком "не от мира сего" и постоянно повторяли, что ему здесь не место. И вот она, долгожданная alma mater, которая тоже почему-то не спешит принимать его в свои материнские объятия. Чарли чувствовал себя попрошайкой, виснущим на штанинах хозяев миров, вопрошая, не найдется ли у милостивых господ немного Родины? Ему бы чуть-чуть, всего горсточку - за счастье.
- Не стоит огорчаться так, Чарли. Ты всего лишь вернешься к себе домой, и непременно будешь там счастлив. Найдешь своё призвание, влюбишься в какую-нибудь девицу средней паршивости. Бросишь девицу, и заживешь счастливо!
Льелл усмехался так, что неразрешенным оставался вопрос - пытается ли он утешить Чарли, или откровенно издевается?
- П-прошу п-прощения, господа...П-позволите ли п-присоединиться к в-вам? Видите ли, все остальные с-столы з-з-заняты, поэтому я взял на себя смелость...
Все, словно по команде, обернулись на голос. Перед ними стоял, опершись руками на стол, неприятного вида высокий мужчина. Черные, с проседью, жидкие волосы рваными прядями спадали на землистое лицо с кляксами черных кругов под глазами, с искривленной, словно нарисованной тупым кинжалом линией рта и заостренным выдвинутым подбородком. Глаза незнакомца впали, казались мутными, как топкое болото. Когда он, пошатнувшись, склонился над столом еще ниже, маги скривились - от существа ощутимо несло гнилью и засохшей кровью.
- Вампир, - шепнул Эспен Чарли. - Осторожнее.
- Садитесь, если это необходимо. Я приглашаю вас, - сухо ответил Льелл, который, казалось, не заметил отталкивающей внешности гостя. Впрочем, ему, как некроманту, брезгливость вообще не была присуща.
- С-спасибо, м-маг. Мое имя Герхард, - улыбнулся вампир, продемонстрировав полный рот отменных белых клыков, резко контрастирующих с трупным оттенком кожи. В его голосе, в том, как он слегка пришепетывал и глотал окончания слов, угадывалось то ли скверное знание языка, то ли крайняя степень истощённости. Вампир дернул скулой и уставился на Астриэн в упор. Та вздрогнула, и, стараясь сохранять на лице невозмутимое выражение, уставилась на вампира в ответ. Кровосос фыркнул, но взгляд отвел. Эта игра в гляделки могла продолжаться, если бы не внезапно открывшаяся дверь, пребольно зацепившая Герхарда по затылку.
- Аккуратнее, с-смертный, - буркнул вампир, кинув на вошедшего недовольный взгляд через плечо.
Потревожившим его спокойствие оказался солидный мужчина лет сорока, полный и краснощекий, с широкой белозубой улыбкой и задорно блестящими из-под седеющих прядей серыми глазами. Когда его лицо озаряла улыбка, у глаз появлялись едва заметные морщинки.
- Добрый вечер, дамы и господа! Моё имя Бун Тимес, я - капитан корабля "Летучий Анканорец", и хочу заметить, что давно мне не выпадала честь править таким судном. Ха-ха! Я пришел сюда поздравить вас, господа и дамы, с тем, что мы только что успешно миновали окрестности Милтайна, находимся над Сильбургом и, если повезет, к послезавтрашнему утру будем уже в Кендаре.
- Над Сильбургом? Всамделе? А у меня тут тётка живет, - громко сообщила престарелая толстая ведьма за дальним столиком.
- Да-да, очень интересно, - рассеяно откликнулся капитан. - Итак, о чем это я? Ах да! Погода за бортом превосходная, облачность умеренная, потоки...мн-ээ, потоки воздуха сопутствующие, с чем я вас, дамы и господа, и поздравляю. Вы - первые люди... и первые нелюди... и первые представители разумных рас Анканора, которым выпала честь путешествовать по воздуху. Ура, Анканор!
- Ур-ра-а!!!- подхватили анканорцы.
Импровизированный зал разразился громоподобными аплодисментами. Капитан раскланялся, и, жизнерадостно улыбаясь, удалился под все еще не утихавшие аплодисменты.
- В преинтереснейшее время мы живем, а? Летающие корабли, войны, часы на цепочке... Рыжие девицы... Потрясающее время, не находите? - вампир осклабился и сверкнул глазами.
- Пусть о нашем времени судят потомки, - неприязненно проговорил Льелл, едва заметно хмурясь.
- Д-да ладно Вам. Это же б-безумно и-интересно. П-признаться, д-даже обидно, что я могу умереть, не увидев и десятой доли пейзажей нового мира....
Чарли широко распахнул глаза от удивления.
- Умереть? Но разве вампиры не бессмертны?
Герхард горько усмехнулся и что было силы стукнул кулаком о столешницу. Стол покачнулся, но устоял.
- Не говорите ерунды, юноша! Бессмертны только боги, да и те прокляли нас. Уж не шутишь ли ты, смертный?
- Но... А как же сверхъестественная сила и скорость?
- Что есть, то есть. Хочешь п-проверить, юнош-ша? Как насчет поединка?
- Н-нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз, - вежливо, но твёрдо отказался Чарли, памятуя о крайне полезной истине, вдалбливаемой со школьной скамьи - никогда не пробуй наркотики, не конструируй атомные бомбы и не имей общего с психами.
- Ну отчего же? Я н-настаиваю, юноша. Я бросаю тебе вызов.
Стоило вампиру произнести последнюю фразу, как в воздухе вспыхнул красный шар размером с яйцо и осыпался рыжими искрами.
- Герхард, или как Вас там... Прекратите это немедленно. Он - мальчишка. Это глупо, вызывать на дуэль мальчишку, - твердо заявил Эспен. Внешне он оставался все таким же льдисто-спокойным, но внутри целителя закипало раздражение.
- Поздно, белоголовый. Сам видел - я бросил ему вызов.
Герхард говорил чистую правду. Любой, кому брошен вызов от имени кого-то из представителей некогда величественной расы вампиров, обязан принять бой. Выбора у него нет. Так уж издавна повелось - еще с тех времен, когда при виде кровососов никто не плевался и не переходил на другую сторону улицы. Любой вампир имел право на одну супругу, один брошенный вызов и одно посмертное проклятие, которое непременно сбудется. Это была не только бесспорная привилегия, но и еще одна причина, по которой вампиров побаивались. Когда-то они были многочисленны и уважаемы, но десятилетия войн, направленных на истребление "паразитов общества" сделали свое дело. Теперь их осталось не больше тысячи по всему Анканору, они почти никому неизвестны и нигде им не рады.
- Встречаемся завтра на рассвете. Н-на палубе, - вампир криво ухмыльнулся и, не прощаясь, скрылся за дверью.
Астриэн проводила вампира взглядом.
- Может быть, кто-то объяснит мне, что здесь только что произошло?
- С удовольствием. Видишь ли, один слегка выживший из ума вампир решил покончить с жизнью и выбрал для этого не слишком-то надежный метод - вызвал на дуэль Чарли. Отказаться тот не имеет права, но, зная Чарли, можно предположить, что вампир имеет все шансы прожить долгую и счастливую жизнь.
- Неужели у меня совсем-совсем нет шансов? - недоверчиво покачал головой Чарли. Как и все неудачники, он свято верил в благосклонность фортуны.
- Тебе сказать честно или обрадовать? - Льелл отрывисто постучал пальцами по столу и вперил взгляд в стену, словно происходящее его и не касалось.
- Да я уже понял. Чего он вообще хотел от меня?
Эспен устало вздохнул и зажмурился, словно вспоминая что-то.
- Крови. Смерти. Развлечений. Вампиры его возраста - а ему не меньше сотни, - стары, глупы и склонны к излишней театральности. Им нечего терять, поэтому они предпочитают перед самой смертью найти дурачка посильнее и обеспечить себе, хм, путевку в Загробный Мир со стопроцентной гарантией.
Чарли удрученно уставился в пол, ковыряя ногтем краешек стола. Он наконец-то понял, насколько сильно влип.
Дальнейшие события имеют столь яркую эмоциональную окраску, что слишком многое теряют в пересказе. А потому...
Дневник Чарли Баррета. 13 августа, около 16.00. Англия, Бирмингем, 7-я авеню, дом Љ16.
... Я так много думаю об Анканоре, потому что боюсь, что забуду его. Ну, как когда тебе снится сон, а наутро ты помнишь его только в общих чертах, детали же неумолимо ускользают от тебя. Мой психотерапевт говорит, что все свои сны надо записывать, это поможет мне лучше их запоминать. Не то чтобы я очень хотел это делать... А, к чёрту. Попробуем.
Первое и самое яркое, что я помню (после моего появления там, конечно), это драка на палубе "Анканорца". С Герхардом, этим вампиром, чье лицо еще долго преследовало меня в кошмарах, мы договорились встретиться на рассвете. Всю ночь до этого я неподобающе ситуации крепко проспал. Судно покачивалось в воздушных потоках, как на волнах, в моей каюте пахло теплом и солью, приглушенный свет керосиновой лампы заострял все тени, и, знаете ли, о смерти совсем не думалось. Говорят, когда падаешь с обрыва, умираешь еще в полете. Грядущая опасность меня тогда совсем не пугала, - наоборот, казалась далекой, и потому нестрашной. То, что я, собственно, могу и не победить в этой идиотской дуэли и так глупо отбросить коньки в чужом мире, я осознал только наутро, когда на рассвете вместе с лучами солнца ( или как оно у них называется?) в мою каюту ворвалась Астриэн - раздраженная, взлохмаченная и с совершенно дикими глазами. Я спросил у неё тогда, в чем дело. На что Астриэн ответила, что вампиры - упрямые ослы не в меньшей степени, чем люди. Как оказалось, магичка в последний раз пыталась поговорить с Герхардом, дабы убедить его отменить дуэль. Вампир заявил, что, во-первых, это неплохой способ развлечься перед смертью, а во-вторых, вызов, брошенный одним из его клана, не может быть проигнорирован или отвергнут. Справедливое замечание. Я не питал никаких иллюзий по поводу своих шансов, но это "перед смертью" меня слегка обнадежило. Кроме того, Льелл, ждавший меня на пороге каюты, мрачно пошутил, что в случае чего я могу воспользоваться его услугами посмертно. Я нисколько не сомневался в его профессионализме в области некромантии, но попадать в здешний загробный мир мне совсем не улыбалось. В общем-то, подобная перспектива меня и в нашем мире не прельщала.
Пассажирский состав еще дремал, не имея ни малейшего представления о том, что вот-вот произойдет, и уж в любом случае это было куда лучше, чем если бы за нами наблюдала толпа любопытных. Я стоял у самого края палубы, ежесекундно рискуя свалиться, и силился заглянуть в глаза своего противника. К несчастью, проклятое солнце повернуло свой светлый лик именно в мою сторону, что, разумеется, было расценено как дурной знак. Я чувствовал себя немного гладиатором, немного смертником, а больше всего - идиотом. Неужели трудно было отказаться, заявить, что понятия не имеешь о здешних обычаях, обратится в британское посольство, в конце-концов ?! Не то чтобы я свято верил в возможность осуществления последней идеи... По крайней мере, если бы я обратился к кому-нибудь с просьбой дождаться моего адвоката, меня бы просто заключили в психушку. Однако из двух зол выбирать не следует вообще.
Но вернемся к поединку. Я держал в руках (вернее, просто старался не уронить) одолженный у Льелла полуторный меч-бастард*, который был настолько большим, что впору было прятаться за ним. Вампир на другом конце поля боя воинственно вспарывал воздух длинными, и, кажется, металлическими когтями. Я судорожно сглотнул, в горле у меня пересохло. Ему ведь достаточно один раз зацепить меня, и тогда... Страшно представить, что могло случиться. Заражение крови, например.
Маги, не пожелавшие принять никакого участия в моей судьбе, сидели по обе стороны от меня, на бочках с какой-то дрянью. Маленькая Астриэн не доставала до пола, а потому легкомысленно болтала ногами. Это на минуту вызвало у меня умиление. Тем временем вампир оказался совсем рядом, нас разделяли какие-то пять-шесть метров. Я решительно вытянул вперед меч, и чуть было не выронил его. Противник в свою очередь предпринял попытку прыгнуть на меня, но, признаться, я ожидал чего-то подобного, потому быстро отскочил в сторону. Теперь вампир был прямо напротив меня. Он ссутулился, как-то сжался, и смотрел на меня исподлобья душераздирающе недобро. Мы обменивались далекими от дружелюбия взглядами и одновременно ходили по кругу - медленно, следя за каждым движением противника, выжидая, пока кто-то из нас допустит ошибку. Этот прием был настолько стар, что просто удивительно, как вампир только поддался. Он взмахнул рукой и попытался оцарапать меня, но я ловко - поразительно ловко, учитывая размеры оружия, - увернулся, и когти кровососа только просвистели в воздухе. В свою очередь, я замахнулся на него бастардом, держа меч двумя руками и стараясь не улететь вместе с ним. Герхард сделал всего лишь шаг влево, а я не успел затормозить, и что есть силы вогнал лезвие двуручника в бизань-мачту. Меч вошел в дерево, как в масло. Мачта опасно хрустнула. Мы оба замерли в ужасе, но сооружение так и не соизволило грохнуться. Итак, я остался без оружия.
- Может, сдашься, пока не поздно? - ухмыльнулся вампир.
Я, может, и согласился бы, но его кривая самодовольная ухмылочка не оставляла мне выбора.
- Уже... Поздно... Сдаваться...
Я тяжело дышал, как загнанное животное. Я лежал на спине, и небо надо мной закрывала подошва его сапога. Вампир несильно пнул меня. Я быстро отполз, и спиной почувствовал, что уперся в грот-мачту. Попытался встать, и у меня даже это получилось. Вампир медленно приближался. Я сглотнул и схватил первое, что попалось под руку - это оказалась полупустая бутылка вина. Я позволил себе подпустить кровососа чуть ближе, и когда он приблизился, что есть силы огрел его бутылкой по лбу. Тут же в нос ударил едкий кислый запах дешевого вина. Герхард покачнулся и вытянул вперед руки. Теперь он, шатающийся, с вытянутыми вперед руками, грязный и оборванный, напоминал зомби. Было глупо и противно умереть от руки существа, которое не то чтобы стояло на пороге смерти, а уже давно зашло в прихожую в грязных ботинках. Вампир наступал, я пятился. В определенный момент и я, и он поняли, что еще шаг, и мы оба свалимся. Правда, я осознал это на мгновение раньше, поэтому запрыгнул на борт. Вампир последовал за мной, как я и ожидал. Стоило ему вскочить на краешек борта, как я спрыгнул и одним движением столкнул его с палубы. Герхард не удержался, сорвался и улетел в туманную бездну. Последнее, что я услышал, было: