Плотная золотистая бумага, вензеля и узоры, в заглавии - легко узнаваемый герб. Змея и орел, золотистая гадюка обвивает ножку широкого бокала, птица пьет яд, текущий с клыков.
Бал заклинателей. Новогодний. Впервые за последние сто лет Аль-рами, школа магии раскроет двери для всех заклинателей, вошедших в силу и только начавших обучение. И каждый из них может привести с собой двух родичей.
И меня, меня в том числе. Позор. Я могу прийти в школу, как выпускник, в любое время. Но не на бал заклинателей. Слишком опасно, слишком горячо, слишком много силы для обычного мага.
Да и возвращаться в место былой боли... слишком тяжело.
- Конечно же, - говорю, глядя в полные надежды глаза младшего сына, - мы согласны.
И чистая радость вспыхнула в мальчишке янтарным огнем.
Аль-рами.
Родное, знакомое до последнего камня место. Широкие ворота, замшелые стены, высоченные башни, одетые в снежные шапки. Прикрытые легкой вуалью-метелью скалы, обледенелые дорожки. Огни, сияющие на бархатном, темно-синем полотне неба. И дыхание магии, медленно кружащееся в холодном воздухе.
Красота!
Глубоко вдохнув, я подошел к воротам. Навстречу мне плеснула музыка, легкая, игривая, чистая. Вереница огней спустилась с небес и, сияя золотом, закружилась вокруг меня.
Улыбнувшись, подставил ладонь и феечки, пританцовывая, опустились на руку. Засвистели, серебристо засмеялись:
- Лисс, Лисс вернулся!
- Да, приветствую, красавицы!
- Лисс, Лисс, Лисс...
Трепеща прозрачными крылышками, феечки взвились в воздух и помчались к школе.
От дверей махнул рукой сын.
- Идем же, папа!
Его мать, любимая моя Нарин, обернулась и улыбнулась гордо, оправляя длинную зеленую мантию. Протянула руку:
- Идем, дорогой...
Маски.
Они сброшены.
Чернь, золото и серебро сплетаются в затейливые узоры на стенах просторного зала. С высоких сводов падает огонь, окуная зал в медовое сияние. Синее, красное, зеленое - цвета силы, цвета магии, ложатся под ноги паркетным узором. Шуршание мантий, тихое, ненавязчивое звучание флейт, разговоры. Приветствия. Знакомые лица... Но сброшены маски.
И сквозь знакомые черты проступает нечто новое, чужое. На виске моего младшего сына расцвел черный тюльпан, дочь щеголяет серебряной вязью рябины. Она привела с собой старшего брата и возлюбленного. Боги, у меня совершенно взросля дочь! Сколько лет прошло, а все равно больно.
Директриса, смеясь, как девчонка, почти пролетела мимо под руку с каким-то незнакомцем, чьи щеки были расписаны золотом. Венчальный венок на ее волосах переливался всеми оттенками синего, на странно помолодевшем лице - радость.
А я помню ее суровой, сухой, с вечно сложенными в горькой кривой усмешке губами...
Что-то рыжее, купающееся в серебре, налетело на нас, улыбнулось и унеслось дальше.
Говорят, что молчание - золото. Это не так. Молчание - это чернь. На серебре, оттененном золотыми искрами.
Заклинатели сбросили маски. Те, чьи лица украшены золотом - Поющие, серебряные - Играющие, а скрывающие черты за черным узором - Молчащие.
Их - много, удивительно много тех, о ком раньше вспоминали лишь за закрытыми дверями дворцовых покоев. С ненавистью, недоверием, страхом. Но они - здесь. И маски - сброшены.
Тишина.
Она обрушилась внезапно. В тот момент, когда двери в дальнем конце зала распахнулись, впуская еще одного человека. Веселая толпа подалась назад, освобождая место для хозяина этого бала. Высокий, седой, холодный, как зима, царящая за стенами Аль-рами.
Черный.
Стоит, сцепив руки в замок, затем вздымает их вверх. Глубокий, обволакивающий чувства голос разносится по залу:
- Приветствую и друзей и гостей. Да начнется бал... Пусть музыка смоет печали!
Узнавание.
Как странно. Виновник гибели моей сестры. Нелюбимый учитель, сосредоточие ненависти, страха и боли. Щит и меч Аль-рами. Заклинатель, Молчащий, Хозяин Бала.
А кто же Хозяйка?
Золото волос, огонь глаз, тонкая, легкая фигура. Я не верю! Она? Молчаливая тень, покорная служанка, почти предательница, всегда готовая подчиниться врагу, ступившему на порог? Где она? Кто она...
Золотая свирель...
Я до боли вцепился в руку любимой, поймал ее взгляд.
Я не верю. Но маски сброшены.
Мелодия.
Я помню ее. Именно она вела меня в ночи, придавая сил. Почти мечта, почти легенда, смутное желание, воплощением которого я когда-то жил. Веселая, даже разбитная, она мгновенно сплелась с тонкой серебряной нитью, обручем легшей под ноги... Серебряному Лучнику? Странному герою, не признающему меча, а лишь арбалет.
Вот он, Щит и Меч Аль-рами. И Нарии, моей родной Нарии. Первая за сотню лет спетая Триада заклинателей. Да будет так...
Рокот барабанов, песнь свирели, дрожание струн. Музыка уносит меня в мельтешении цветов, чьи-то руки ведут меня в танце. Совсем рядом холодной метелью проносится старый враг в объятиях бесстрашной провидицы, золотой печальный листопад мешается с весенним цветением. Юность и зрелость ведут первый танец рука об руку, шаг за шагом отрываясь от пола. Тонкая цепь тянет нас вслед за ними по воздушной дороге, Лучник, подхватив под руку одну из гостий, ступил на невидимую тропу.
- Мой король, - шепчет на ухо та, что ведет меня, - мой король...
Ее дыхание - мед и карамель, тонкие пальцы оплетают золотые кольца, легкий шелк платья не скрывает движений, как волосы и маска теперь не скрывает серебряного сокола на виске.
Никогда больше заклинатели не будут обречены на забвение.
Веселье, искреннее, брызжущее.
Оно смывает усталость, горечь, страх, боль. Уходили в прошлое потери, не забываясь, нет, просто призывая смириться, простить и отпустить.
Золото, серебро, чернь мелькают перед глазами, магия трепещет в груди, распускаясь сотнями фейерверков под сводами зала.
Дрожит древний камень, темное море бьется о скалы, усеивая их пенными барашками, над башнями скручивается смерч, втягивая в водоворот золотистые огни феечек. Стихии танцуют, подчиняясь Триаде, смывая последние следы сражение с закопченных стен.
Прощение. Мы просим прощения. У тех, кто не дожил, кто проиграл, ушел...
За нашим столом хватит места и вам тоже.
Возвращайтесь, когда повернется круг судеб.
Вот что такое бал заклинателей. Прощание, прощение и обновление.