Аннотация: Ну... пассаж про постап технический точно не специально. Честно, все это месяца полтора как было написано(
Дом под скалой
Утро началось как обычно, с рассветом. Солнце пробралось сквозь щели жалюзи, и я моргнула. Пружинисто подскочила с матраса и, раздвинув длинные мягкие ленты, выглянула наружу.
Неплохой день для прогулки. Солнце заливало поросшую низкими, по колено человека соснами вперемешку с пестрым разнотравьем долину. Узкая тропинка вилась между камней и разветвлялась, одним концом упираясь в конец долины, а вторым сворачивая к проходу в скале, под которой стоял мой дом.
Никого нет.
И это нормально. Сколько я здесь живу, а это десять лет, ни одного человека не видела. Животных полно. А вот людей не встречала. Что только к счастью. Потому что я - то уже те же десять лет совсем не человек.
Я змея. Ну, нага. Причем даже не знаю, какого пола. Может не наг, а нагиня. Да, прямо такая, из старых легенд и сказаний. От пояса и ниже змея, выше нечто, похожее на человека. Плотная смуглая кожа, переходящая в чешую, гибкий позвоночник, сплошные жилы и мышцы, длинные кости, темные почти-когти. Лицо странное, почти неподвижное, не способное толком нахмуриться, улыбнуться, немного похожее на мое прежнее. Полные губы, широкие скулы, упрямый подбородок, только раскосые глаза теперь слишком уж восточного типа.
И я чертовски благодарна за то, что у этого нага, предоставившего мне тело, имелись волосы. За десять сезонов жесткая копна отросла до талии, и я с некоторым мазохистским удовольствием заплетаю ее в длинную косу.
Да, мне не чуждо тщеславие. К тому же, длинные волосы тут единственное, что меня к нагини причисляет.
Правда из трех тысяч лет, пятидесяти и десяти я только пятьдесят женщиной была.
Тем не менее...
Тем не менее, я одеваюсь, цепляю на спину рюкзак и выхожу на улицу, неспешно пережевывая кусок сушеного, как палка мяса.
Десять лет одиночества в долине, ограниченной скалами, меня полностью устраивает. Как и моего предшественника в этом теле, прожившего без малого три тысячи лет и уступившего мне место, когда вышел его срок.
Это немного иронично, между прочим. Из техногенного почти-постапокалипсиса я попала в постапокалипсис магический. Судя по воспоминаниям Лаоцзы тут, в этом странном мире именно он случился.
Магия, сражения, вулканы, смерти, демоны, призраки, мертвецы...
Ну, экономический кризис, борьба за ресурсы, техногенные катастрофы, эпидемии и природные катаклизмы дают похожий результат.
По итогу - пустые земли. Бандиты, беспорядки, деградация. Только тут эта стадия прошла и все более - менее наладилось. А вот я, как Сара Коннор, жила в самый разгар. Правда, успела вырастить двоих экстремистов и прижучить напоследок колонну захвата, пока они эвакуировали город.
Серьезно, взрывы в горах эффективная штука, хотя и фатально опасная для всех участников.
В общем, у меня отпуск. Приятно после многих лет беспокойства окунуться в спокойную рутину по сбору урожая, его выращиванию, охоте и неспешным прогулок по окрестностям огромной чаши, окруженной скалами.
Тропа вилась вверх зигзагом, под чешуей шелестели и пощелкивали мелкие камушки, высокая трава цеплялась за полы накидки.
Мирные звуки природы навевали меланхолию и воспоминания и прежних мирных временах в обоих мирах. Но покой был неожиданно нарушен рычанием, криками, неразборчивым уханьем и странными пронзительными трелями.
Напружинившись, я ускорилась и взлетела вверх, на край обрыва, стремительно скользнула в сторону странных звуков.
Мир немного размазался, превратившись в красно-зеленые пятна и размазанные силуэты. Звуки приближаются, распадаясь на отдельные партитуры.
Да, кроме хриплого ритмичного уханья и криков слышно чье-то пение. Надрывный и визгливый голос выводит странную мелодию. Второй, более плавный, но сиплый периодически перекрывает чужой ритм, обрывая его в неожиданных местах.
Свистнула флейта?
Глухой удар отдался мелкой дрожью в скалы, покачнув ее. Ветер ударной волной швырнул в лицо горсть земли вперемешку с ветвями, и я вылетела на поляну.
Застыла на миг, перестраивая зрение.
По краю обрыва пятились двое, мужчины в странно - привычных длинных темных одеяниях. Они прикрывают друг друга, отбиваясь мечом и музыкой от своры...
Своры зомби?
Не менее чем трех десятков неуклюжих на вид, но быстрых существ. Искореженные подобия людей в грязных лохмотьях, неразумные, холодные, наскакивают, подчиняясь дерганой мелодии, но, натыкаясь в ответ на синие вспышки, откатываются назад.
И, подталкиваемые вперед зеленой плетью, снова кидаются вперед, перепрыгивая через поверженных тварей. Командует ими еще один человек, укутанный темным флером. Флер - холодный.
Две мелодии сталкиваются, перерождаясь в пронзительный визг.
Не дожидаясь боли, я отпускаю тело.
Дальнейшее происходит без моего активного участия. Длинный прыжок, разворот, инерция выносит хвост, с силой вбивая чешуйчатый кнут в окутанное темной вуалью тело.
Визг обрывается сочным хрустом, твари на миг замирают.
Мое тело ныряет вниз, уклоняясь от синей вспышки и длинной пронзительной ноты. Снова напружинивается, и спиралью раскручивается по траве, подрубая колени оставшихся на ногах тварей. Замирает и позволяет вернуть контроль.
И я отлетаю к зарослям, оглядываясь.
И да, до сих пор говорю про себя, что я хожу, хотя технически - ползаю.
Стоять остались только те двое, что отбивались. Причем один из них, согнувшись, старательно пытался отдышаться и откашлять кровь, сжимая ребра. Я и за пять хвостов почуяла острый солоноватый аромат. Второй стоял рядом, на пальцах одной руки плясали синие огоньки, другой он судорожно сжимал рукоять длинного меча, с острия которого стекали белые струйки энергии.
Да, магический постапокалипсис, зомби и магия...
Вернусь-ка я в свой домик под скалой, и поскорее. Назад, назад.
- Лаоцзы, приветствую, - я оборачиваюсь на голос.
Тот, что с мечом, безупречно формально кланяется, словно не отбивался только что от кучи мертвецов. Безоружный с трудом распрямляется, отирая с лица кровь и улыбается.
Мысленный вдох, выдох. И я снова отпускаю тело. На сей раз для наверняка устаревшего формального приветствия.
Поклон, еще поклон, обмен ритуальными фразами и вот, я веду этих двоих по узкой тропе в свой маленький и скромный дом под скалой.
Ритуалы
Ритуалы - такая удобная штука. Это список инструкций на все случаи жизни, когда нужно заполнить тягостную пустоту, сохранить лицо, быть вежливым с нежеланными гостями.
Гости сидят за низким столом в самой большой и светлой комнате, на жестких циновках, купаясь в свете солнца, спокойно ожидая, пока заварится чай. Вот только черная заварка закончилась, судя по воспоминаниям того Лаоцзы еще лет триста назад и в ход пошли травы, собранные на склонах и откосах скал.
Мята, чабрец, и пара, названий которых я не знала, а рыскать по воспоминаниям было лень, создавали аромат, струящийся по комнате и заставляющий гостей нервно и глубоко вдыхать.
Интересно, как эта смесь подействует на людей?
Совершенно вежливый разговор течет, словно журчащий ручей.
- Этот Лаоцзы хотел бы услышать новости от молодых господ? Вопросительная интонация сама собой сложилась в голосе.
- Лаоин Цзе, второй мастер Цзе, - чуть склоняет голову наконец отпустивший меч гость. У него красивое лицо, испорченное усталостью и истощением. Светло-карие глаза, острые, выступающие скулы, точеный нос и синяки под глазами. Кажется, он держит глаза открытыми только потому, что волосы туго стянуты на затылке.
Цзе, всплывает в голове, пятьсот лет назад был такой клан, возвысившийся до императорского уровня, в одной из крупных горных провинций, согласно памяти, в которой разворачивается карта.
- Этот несчастный - Шеин Лай, - тихо шепчет сидящий рядом гость.
Тихо не потому, что гость чрезмерно вежлив, а потому что явно ранен, склоняясь вбок и прижимая ладонь к ребрам. Темные глаза прищурены от боли, черты лица искажены, но он тоже, кажется, несправедливо красив.
- Шеин, Шеин, - пою я, расставляя пиалы, доставая остатки сушеных фруктов и постукивая по подставке под глиняным чайничком. Узор на камне разгорается красным и оба гостя настороженно вскидывают глаза. - Шеин, а-ин, последователи призрачного пути?
- И под надзором этого Цзе, - дополнил, скосив глаза на спутника, второй мастер.
- Ах, какие добронравные заклинатели меня посетили, - я разлила ароматный напиток по пиалам, скрутила хвост и уселась. - Расскажите же, какие новости из мира вы принесли.
Лаоин Цзе подхватил пиалу, вдохнул теплый пар и осторожно пригубил напиток.
- Идет война.
- Ах, опять? Как скучно, - я царапнула ногтем столешницу.
- Мир не меняется. Этот Лаоцзы ушел из мира, избегая войны, и теперь вы снова приносите плохие вести. С кем же война?
- Кланы заклинателей запада воспротивились власти Императора. И призвали демонов юга для сражения с небесным престолом, - методично продолжил Лаоин.
- А Император, да продлится его правление десять тысяч лет, призвал кланы заклинателей севера и востока, - Шеин хмыкнул, затейливо дернув рукой. - А клан Цзе вытащил из забвения меня.
- Забвение было заслужено тобой, - очень спокойно ответил Лаоин, погладив запястье, на котором мигнул и исчез синий широкий браслет. Парный ему замерцал на запястье темного заклинателя.
- Увы, - согласно кивнул Шеин, - но и вытаскивать из забвения душу, почти ушедшую на перерождение - против правил.
- Это плохо для дао, - подливая дымного чаю, пропела я.
- Увы, и я один, - Шеин все более оседал, теряя осанку и расслабляясь. - Сил кланов не хватает.
- Имперские войска? - я дернула бровью, наблюдая, как
- Сдают позиции перед натиском демонов юга.
- И старейшины кланов отправили избранных заклинателей на поиск. Силы, знаний, умений, что смогут переломить ход войны.
- Ах, этот Лаоцзы понимает.
- Этот Цзе, - медленно - медленно Лаоин закрыл глаза, чуть опустил голову, - смиренно просит помощи для своего клана и других кланов севера и востока.
- Но чем этот скромный Лаоцзы может помочь?
- Ходят слухи, - почти легший на стол Шеин Лай скосив глаза на спутника, - этот почтенный отшельник владеет многими знаниями, способными переломить ситуацию в сражении. И этот скромный заклинатель смиренно просит помощи.
- О, этот Лаоцзы благодарен, но что он может предложить? - ах, на самом деле довольно много. Ведь три тысячи лет назад нагов создавали как машины смерти, мертвую руку, последний шанс на месть.
- Приглашение направлено от лица кланов севера и востока, - Лаоин Цзе сонно достал из-за пазухи свиток, перетянутый алой лентой, положил на столик и с тихим вздохом распластался на полу.
Темный заклинатель дернулся к нему, роняя пиалу, но скривившись и охнув, неловко рухнул на тело заснувшего спутника.
Ну что же, так и запишем, расслабляющее и сонное.
Распустив одеяния и расположив заклинателей на раскатанной циновке и оставив их отсыпаться, налила себе еще чаю.
Не знаю, чем смогу им помочь. И хочу ли?
Но дать обоим ночь отдыха с моей стороны будет не особо обременительно.
Путешествие
Когда пара заклинателей очнулась ото сна, я сидела за тем же столом и внимательно наблюдала. За ними, расслабленно дремлющими на циновках. Я видела, как сила, наполняющая их тела, восстанавливала целостность, затягивала раны, сращивала кости. Бледная кожа наливалась румянцем, исчезали синяки под глазами и изможденность.
Это заняло немало времени. Но я все сидела и наблюдала.
Вот эта способность долго сидеть неподвижно у меня точно от змей. Причем тело на затекало, оставаясь подвижным, гибким, готовым к рывку.
Места здесь к людям недружелюбные. Энергии скручиваются в спирали, выворачивая леи, мертвые пожирают живых, одержимые твари пожирают мертвых, одержимых пожирает земля.
Не превратятся ли гости в одержимых, в мертвых, не сойдут ли с ума их энергии, попав в перекрученные, изломанные леи.
Возможно, пора перебраться в места более дружелюбные, пусть и не мирные.
Важным аргументом также является крепкий грубый чай.
К тому моменту, как Лаоин и Шеин вскинулись одновременно, широко распахивая глаза, прошел день, ночь и еще один день. Кажется, я недооценила усталость этих гостей. По комнатам во всей своей алой красе гуляли закатные сумерки, рисуя на полах и стенах кровожадные полотна, на столе дымился чай и остывала еда.
- Этот Лаоцзы приветствует заклинателей и оставляет их в покое, готовиться в дорогу. Этот Лаоцзы отправится с вами.
Улыбнувшись, я выскользнула из комнат. Гостям нужно переговорить без свидетелей, а мне - спланировать отъезд так, чтобы все вышли из моего котлована живыми и не одержимыми.
А для начала собраться.
Что с собой в дорогу возьмет Лаоцзы? Я не знаю. А что бы взяла Ли Мин Гуань, она же Светлана?
Деньги, оружие, одежду.
Исходя из этого - золото и рубины, барабан и тидао, мантию и плащ.
От укладки сумок меня оторвало осторожное постукивание. Отодвинув панель, я улыбнулась Лаоин Цзе, до неприличия полуодетому.
Тот поклонился:
- Этот скромный заклинатель интересуется, нет ли возможности нам освежиться.
- О, да. - Я проскальзываю мимо гостя. - Позвольте, покажу купальни.
Купальни на самом деле больше подходят змеям, чем людям. Это глубокий бассейн, пробитый в скале, куда откуда-то из глубины бьют горячие источники. Излишки тонким ручейком вытекают наружу, сбегая по камням в долину.
Сама купальня - это просто пещера позади дома, со слега выровненным полом и стенами, парой ниш и полок. Тонкие расписные ширмы перегораживают вход.
Разведя их, я молча, жестом пригасила заклинателей, одновременно разжигая лампады, вбитые в стены и оставляю их приводить себя в порядок.
В конце концов я беру с собой свитки с записями партитур и кристаллы с музыкой, а заклинателей нагружаю подарками. В основном - музыкальными инструментами.
Мне смешно.
В этом магическом постапокалипсисе есть император, некроманты, заклинатели, сражающиеся мечами и музыкой.
Мне странно ощущать ностальгию.
До начала, до конца всего мне действительно нравились китайские дорамы.
Мне смешно, когда я вывожу настороженных заклинателей из котлована по узкой тропе. Не по ой, что хожу обычно я и не по той, по которой вела гостей. По самой безопасной, по той, где течет самая целая, неповрежденная, живая лея, поросшей мягкой, безопасной травой ярко-изумрудного цвета.
Мне смешно, когда я веду их след в след по незримой тропе, мимо скалящейся смерти, лавируя среди невидимых стражей смерти. Путь выглядит идиллически, если не присматриваться, не прислушиваться, не чувствовать. Заклинатели чуют. Лаоин подозрительно всматривается в прозрачные под солнечным светом заросли кустов с алыми каплями ягод. Шеин нервно перебирает изящными пальцами в странном ритме, собирая между ними темные искры.
Мне смешно, когда оба заклинателя, словно сговорившись, очень уважительно просят учить их новой, необычной музыке, услышанной вечером, когда я машинально начала выбивать ритм на сухом звонком полене. Убийственной музыке, прямо скажем. Я соглашаюсь.
Мне смешно...
Но путешествие приятное. Эти долгие дни, закаты, восходы, движение. Мы петляем среди скал и лесов, идем мимо озер и вдоль рек. Других людей мы не встречаем. Тут их просто нет.
Я задумчиво высчитываю, сколько времени у этих двоих заняло добраться до моего убежища. Много. Очень много. Оправданы ли такие сроки в условиях войны, если нет гарантии, что на другом конце пути ждет мощное оружие победы? Они и правда в отчаянии?
Мне смешно, как это все похоже на мои прежние, очень-очень давние мечты.
Я наблюдаю за миром чуть отстраненно, издали.
Леса, скалы, животные, пепелища.
Вот тут идиллия заканчивается. Шеин дергается, ступая на покрытую золой и пеплом землю, внимательно смотрит на обгорелые бревна и черные зубчатые осколки бамбука.
Я улыбаюсь зло. Я чувствую то, что видит Шеин. Зарождение чего-то потустороннего, злобного, отчаянного в смерти и не-жизни.
Это первое пепелище, где мы играем новую музыку, убийственную музыку.
Все проходит удивительно хорошо.
Призраки, кружась в водовороте пламенно-синей силы, с протяжными воплями исчезают, кости, остатки бревенчатых домов и ограды рассыпаются, погружаясь в землю, оставляя взвивающийся в воздух белый пепел.