Аннотация: Удивительное дело, неожиданно дописала до логического конца эту часть.
Дваждыживущая.
Часть 2
1. Наказ и наказание
Созерцание каменных плит пола не доставляло ни капли удовольствия. Очень медленно, едва заметно, скосила глаза в стороны, следя, чтобы не дрогнули в жесте любопытства уши. Я статуей застыла посреди большого сумрачного зала, опустившись на одно колено и упираясь кончиками пальцев одной руки о холодный пол. Левую руку прижимала к груди. Чуть впереди в точно такой же позе замер учитель. В его длинную темную косу на сей раз были вплетены белые ленты, почти сияющие в полутьме.
Мне были видны только самые кончики темных, расшитых блестящей нитью портьер и основания тонких, декоративных колонн, покрытых рунни Кодексов. Из-под ближайшей тканной занавеси легко сквозило, несло пылью, легким ароматом выделанной кожи, терпким топленым жиром от переносных светильников и сгоревшим волосом, используемым для фитилей.
Вдох, выдох... глубоко, как учил Мастер, четко осознавая, ощущая и понимая каждую каплю воздуха, втекающую в ноздри.
Сколько прошло времени? В сознании уже сформировалось четкое представление о большом, сводчатом зале. Три широких прохода, два тайных коридора, под самой крышей - узкие горизонтальные щели, откуда тянет свежестью, возвышение, предназначенное для заседаний глав Старших родов. Еще - узкий балкон вдоль внутренней, дворовой стены.
Шелест откидываемой с прохода ткани. Мягкие шаги, тихий грудной голос:
- Поднимись, най-лурит.
Тэйнар поднялся, поводя плечами. Замер на миг, склонился над протянутой рукой, унизанной стальными кольцами, касаясь их губами.
- Мой король...
Я осталась на месте, разглядывая две пары мягких сапог. Одну простую, из прочной темной кожи лур, вторую с белым тиснением вдоль подошвы и по голенищу. Все верно, мне разрешения встать не давали.
- Ран иер рнай... Оставим церемонии. Кто эта луа? - в мягком спокойном голосе легкое одобрение.
Я легко выдохнула. Одобрение одобрением, но подобное обращение унижает. И то, что во мне осталось от человека, и то, во что я превратилась за эти сезоны. Провоцирующая глупость невнимательность?
Мои волосы длинной до основания шеи, две тонких черных ученических ленты вполне четко обозначают статус. Най-рей, с именной учительской вышивкой на спине и вороте плотного жилета. Хотя это тоже может быть нечто вроде ритуала... представления, например. Я никогда не было в королевском замке, и не видела Высокого короля, не знаю этих правил.
- Моя ученица.
- Пусть встанет тоже.
- Дозволяю, - тихо прошипел най.
Поднялась, не отрывая взгляда от пола, застыла в шаге позади учителя. Опять легкие шаги. Рука, затянутая в светло-голубую перчатку, вздернула меня за острый подбородок. И я тону в широких темных глазах, безмятежных, как вода в прудах Темнолесья, принадлежащего Замку Най-лурит. И таких же холодных.
Я втянула терпкий аромат. Корица... да, похоже. Только вот не растет здесь это растение. А вот цветок рир-нарш, чью пыльцу используют для составления духов именно так и пах. Эти ассоциации, воспоминания... Они до сих пор мешают. Я все время пытаюсь сравнивать мои миры.
Король был высок и тонок. Сине-фиолетовая кожа отливала на скулах перламутром, длинная коса, перекинутая через плечо, тянулась почти до колен. Легкая, простого покроя одежда подчеркивала хищную грацию и одновременно служила подтверждением статуса. Белое шитье на черной рубашке, белое же тиснение на жилете. Родовые Луры хищно скалились, потягиваясь вдоль рукавов, по краю ворота.
Король развернулся, поманив нас пальцем, откинул одну из занавесей. С его спины тоже скалился геральдический зверь. Крупный, реалистичный, с ярко-синими, инкрустированными эмалью раскосыми глазами. Я уважительно показала ему клыки и прошла следом за учителем.
Маленький балкон, на раеш шагов всего. Серые стены, покрытые короткой сизо-синей мшистой опушкой. Керамические горшки с землей. За опутавшими решетки лианами улицы не было видно. Отключившись от запахов и звуков со двора, на миг сосредоточилась на тишине, разлившейся между най-лурит и королем.
- Мы знаем, что вы - лучшие.
Учитель кивнул.
Я не смотрю на собеседников, изучая жилки на одном из длинных, кожистых темных листьев. Слушаю, впитываю всем телом запахи почтения и уверенности, двух равных, зрелых, опасных луа-лури. Взаимное уважение...
Сузила глаза, прикрывая разливающуюся по радужке голубизну. Эти двое давно знакомы? Ах, учитель... Ярость привычно трепыхнулась в глубине души, созвучно ей шевельнулось любопытство...
Знакомы... Как мало я знаю о мире, и о тех, кто меня окружает, учит, помогает. Многие знания - ответственность превыше высокой. Мне еще не дано право принимать решения самостоятельно. только задавать вопросы...
- Есть интересная работа для най-лурит.
Тэйнар чуть склонил голову, длинное ухо дернулось. Заинтересованно.
Я залюбовалась лилово-оранжевыми переливами заката, играющими на листве. Зал за спиной пустовал, только в одном из проходов пара гварри несла службу. Еще дальше... не стоит. Не стоит изучать секреты замка и его обитателей... Я обратила внимание на разговор.
- Настало время избрать Верховную королеву.
Най напрягся.
- Согласно древней традиции, из всех Старших и Великих была выбрана аэрити Шершин из Линьенара, - а голос у Белого Короля все такой же безмятежный.
Я затаила дыхание, учитель резко втянул воздух сквозь зубы.
- Многих это не устроит. Перламутровые слишком далеки от нас.
- Настало время изменить это. Но синяя кровь достаточно часто лилась в конфликтах, сейчас же время соединить ее в союзе. Договор уже заключен.
- Внешняя угроза?
- Да. Так что через две ночи в Линьенар отправится официальный кортеж. Но аэрити доставите вы. Тайно.
- Так будет правильно? - най особо выделил последнее слово.
- Да, правильно...
Разговор тек и переливался, как ртуть, поблескивая и взвиваясь в воздух резкими ядовитыми запахами, заглушающими наполняющие воздух ароматы. Я почти потерялась среди них. Смысл запутанной нитью ложился в сознание, время осознания придет позже.
Пока же только охрана была моей задачей.
Конфиденциальность...
Тонкие нити мускусных ароматов обитателей дворца не приближались. Они кружили в сумраке на грани слышимости, и слов, которыми тихо обменивались король и най-лурит, не слышали. А те ни жестом, ни вздохом не выдавали важности разговора...
Я могла бы, если бы понимала, о чем речь. Но я понимаю, не вслушиваюсь больше, отдавая внимание происходящему за тонкой занавесью. С этой стороны она расшита тонкой черной нитью. Мимолетно одобрив узор, работу мастериц Темнолесья, внимательно следила за легкими шагами, сопровождаемыми ниточкой лимонного аромата. Нет... Аромата коры дерева тах-ши, растущего в южных пределах, где Старший род - луа-лура Атин, геральдический цвет - темный пурпур.
Затянутый в жесткий, хрустящий корсет расшитого жилета, гость идет, не скрываясь, как хозяин.
Хозяин? Не он здесь Старший, не он...
Занавесь колыхнулась. Ветерок вновь донес аромат тах-ши. Более сильный, как если бы некто носил на шее амулет, вырезанный из коры или древесины этого дерева. И стоял совсем близко, почти вплотную к завешивающей балкончик ткани.
Как интересно. Старая фраза, всплывшая в памяти, неожиданно обрела интересный смысл.
Я знаю, что он знает, что мы знаем, что он пытается подслушать... Значит, особого секрета в поручении нет. Как и необходимости в попытке поимки подслушивающего. Просто учтем на будущее.
Хозяин здешний, значит... Ну-ну!
Развернувшись спиной к занавеси, обратила часть внимания на разговор короля и Тэйнара.
Завораживающий танец доверительности и иносказаний.
Они действительно хорошо знакомы. С кем еще в разговоре он позволяет глазам сиять искренностью. Серебристая дымка застилала зрачки, высветляя темные глаза почти до лазури.
Шелестнул пергамент передаваемого из рук в руки свитка. Плотный тубус, перевитый тусклой цветной нитью, был мгновенно спрятан где-то в одеянии учителя. Он коротко, как равному, поклонился королю, тот в ответ улыбнулся, демонстрируя доверие. Я откинула гобелен, пропуская мастера. Король, внимательно оглядев меня, и, чему-то улыбнувшись, прошел следом.
На выходе я на миг замешкалась, не желая покидать сумрачные своды дома Белой Луры. Мне не понравился столичный град, его мрачные кривые улочки, будто накрытые серым клубящимся полотном туч. Не нравился настолько, что я почти боялась выйти.
Это было мое первое посещение Нарш-и-раш, но тех шагов, что я сделала по его неровным мостовым, кружа вокруг коронного дома, мне хватило, чтобы понять одну простую вещь. Нас, гильдейских, боятся. Страх, разрастаясь и расправляя незримые крылья, струился следом подобно змее. Это... раздражало. Только почему-то только ту часть меня, что еще оставалась человеческой. Я столько лет потратила на изучение новой своей родины, ее жизни и обычаев, и все это оказалось бесполезно перед столкновением с повседневностью луа-лури. Часть меня, ставшая хищником, принимала подобное отношение, как должное. Двойственность раздражала и провоцировала на неподобающую реакцию. Хотелось не терпеть все это, а раз и навсегда сломать. Себя, окружающих, мир целиком...
Ну почему, чтобы добраться от Тер-най-лурит до резиденции Белой Луры надо пройти через весь город? Где моя выдержка?
Сам же город не впечатлял. Серые камни глухих стен и мостовых, узкие сумрачные улицы, дома в два или три этажа, нависающие над головами. Изредка навстречу попадались паланкины, влекомые синекожими, налитыми дикой первобытной силой носильщиками-луа. Редкие амбразуры окон на верхних этажах затянуты были гобеленами родовых цветов Старших родов, эти единичные яркие пятна, встречающиеся на пути, ничуть не разбавляли удручающей общей монохромности.
Мои размышления прервал толчок в спину, вытолкнувший меня на мостовую, под взгляды презрительно щерящихся с фасада, одетых в белое, окон королевской обители.
- Очень плохо! - тихо и недовольно проговорил учитель. - Ученица, я недоволен. Территории скольких родов мы миновали, добираясь сюда?
Я покаянно опустила уши, не рискуя встать на колени. Наказание - приватно. Но - за что? Глянув в светлеющие в гневе глаза Тэйнара, пытаясь понять. Пальцы судорожно сжались, желая ощутить приятную тяжесть боевого шеста, на ладонях под когтями выступила капля крови. Конечно. Я поникла окончательно. Опять не вовремя вспомнила, кто я и что я на самом деле, и оттого сильно исказилось мое восприятие мира. Серое и синее... идя по городу, я была человеком, но ведь ныне я - луа-лура! Пусть и для этого мне приходится делать неимоверное усилие, притворяться, подстраиваться, изучать...
И прав учитель, не давая мне воли. Я еще слишком многого не знаю.
- Наказание позже, - прошипел синекожий хищник мне на ухо, скользнув ближе, отчего нестерпимо захотелось исчезнуть. Короткая шерстка на загривке встала дыбом. Когда най-лурит зол, раздражен и недоволен жизнью и окружением одновременно, боюсь его не только я. Клыки и когти его крепки...
- Сейчас - перестраивай восприятие, - голос будто окутал прохладным облаком, а потом резко хлестнул по спине горячей плетью повеления.
Очнувшись, я поспешила следом за удаляющимся учителем. Вперив взгляд в узкую гибкую спину, глубоко вдохнула, пытаясь понять... Он удручен и устал, его личная тонкая нить, вьющаяся ароматом дикого леса посреди серокаменных строений постепенно тускнела. Именно най-лурит Тэйнар всегда был и остается той константой, от которой я веду отсчет своих ощущений. Если вижу его, смогу увидеть и иное...
И город, повинуясь сдвинувшемуся восприятию, открылся с совершенно иной стороны. Вместо узких кривых улочек поверх земли выступили сложные, пересекающиеся друг с другом нити узоров. Будто тонкие изящные лепестки южных ночных лиловоцветов, окружающие источающую приторно-сладкий аромат сердцевину, медленно распускались под лучами заходящего солнца. А на центральном стебле вьющейся лианы таких бутонов было несчетное количество. Анклавы родов, старших и младших, перекрывали друг друга, сплетались в изящные рисунки, образуя сложный многослойный узор многолетнего служения Кодексам. Поверх накладывались следы повседневные, идущие от небольших площадей, ловко прячущихся среди закоулков древнего Нарш-и-раш.
Все следы деяний и эмоций, подгоняемые легкими сезонными ветрами, со всех сторон во все сезоны стекались к месту власти Высоких родов, рассказывая о тех, кто живет в городе, кто просто заехал по делам, кто праздно развлекается... Какофония жизни, от которой в лесу кружится голова, здесь четко выстраивалась по Кодексу.
Потрясающе... и вовсе не страх среди накрывающих купол город преобладал.
Невольно ведя пальцами вдоль незримой нити аромата тах-ши, тянущейся от дома короля к резиденции Пурпурной луры, кожей впитывала биение жизни полнокровного города. Уши нервно подрагивали, глаза щурились, в висках слегка ломило от наплыва ощущений, запахов эмоций и дел.
Восхитительно странная упорядоченность! Ради лицезрения этого, пожалуй, стоило получить наказание. И ученическое положение не смущало больше. Переживу. След в след за магистром, странным образом растворяющимся среди города, я шла... скользила, оставляя слабый, едва заметный след среди соразмерного и прекрасного обиталища хищников, так подходящего им.
Так лабиринт темных пещер подходил диким горным хищникам, так и город казался шкурой, одной для всех, общей, для нас, луа-лур. Не отрывая взгляда от чистой, и даже, кажется, узорчатой мостовой, я двигалась, почти заворожено вытанцовывая по узорчатой мостовой фигуры боевого канона. Младшего, конечно. Каждый камень чуть отличался от своего соседа. Происхождением, цветом, структурой, возрастом, количеством ног, которые его коснулись...
Переплетения городского узора настолько меня захватили, что очнулась за воротами, на широкой, вымощенной гладкими черными плитами дороге, от увесистого подзатыльника. И поспешила к Тер-най-лурит, в очередной раз коря себя за потерю контроля. Тэйнар шипел раздраженно, раскручивая в руках длинную плеть кожаного охотничьего хлыста.
- Плохо, плохо, все плохо, все у тебя чересчур... Никчемная аэрити... Ты потеряла сосредоточение, тебя можно было бы убить на месте, а ты б и не заметила!
Вжжж-ш, хрусть!
У ног взвилась пыль, и я, подпрыгнув, увернулась от кончика, украшенного остро отточенной зубчатой иглой. Откуда хлыст? Стремительно проскочив под своды убежища, распластавшего стены угрожающе длинным хвостом напротив городских ворот, свернула к кельям, но грозный окрик учителя заставил замереть вспугнутой тхи. Прижав уши, послушно направилась получать наказание.
А на зубцах и в бойницах уже зажигались огни. Чадные масляные фонари один за другим под гортанные выкрики проходящих мимо с факелами гварри принимались разгонять сгущающуюся мглу алыми с белой сердцевиной и лиловой каймой огнями. Обозначая границу города и будто изогнутыми клинками в грудь встречая подползающего ящера Тер-най-лурит.
Черно-синие камни убежища, безупречно вписывающегося в образ столицы, хранили память многих поколений, вливались в общий узор сотнями нитей тех, кто когда-то посещал ее. Лишенные прошлого, связанные единым кодексом, образовывали ни род, ни семью, но Гильдию. Она казалась уравновешивающим отражением строгой, неизменной структуры мира. Без нее узор казался неполным, неустойчивым, готовым разорваться и обрушиться кровавой волной на маленький странный мир. Гильдия казалась цементом, связующим звеном, крепкой веревкой, за которую всегда можно было ухватиться, чтобы не упасть.
Миновав широкую арку, мы прошли в большой, гулкий и обманчиво пустой сумрачный зал. Жестом отправив меня во внутренний двор, Тэйнар задержался у колоннады. Среди витых столбов, подпирающих крутые своды по углам, скрывался один из магистров. Старый белоглазый най-лурит, мастер Тихой Охоты. Говорят, он редко появляется в столице и еще реже в эти дни покидает свои покои. Что-то серьезное, должно быть, заставило его ожидать нас на сквозняке, забивающем сознание сотнями нитей проходящих мимо узоров. И потому мастеров разговор обещает быть долгим.
Я скользнула во двор. Утоптанный сотнями ног земляной круг ограничивал бордюр из белого камня. Свет заходящего солнца сквозь зубцы на островерхой крыше рисовал густые темно-лиловые лиловые тени. Замерев в одной из них тонкой незаметной кляксой, я терпеливо ожидала мастера. И наказания.
В медитативной неподвижности, изучая сотни сплетений жизненных нитей, завязавшихся узлом в одной точке, терпеливо и неспешно пыталась распутать занесенные ветерком рассказы о посетителях и учениках, мастерах и верных помощниках - лурах.
В никогда не пустующих кельях под самой крышей готовились отойти ко сну младшие ученики. Кто-то заканчивает трапезу, кто-то выписывает последние строки очередного наказа. Резкий запах сока ягоды орш пощекотал ноздри. Его используют в качестве чернил. Я клыкасто усмехнулась. Магистр Ищущих знания очень любит, когда младшие луа переписывают Кодексы. Меня тоже не миновала сия участь.
Как много здесь учеников, в Темнолесье куда меньше, зато, кажется, там все именные, самые сложные в воспитании. Я, например.
И сколько здесь любопытных, замерших у окон и внимательно следящих за каждым моим движением.
Я потянулась, скользящим шагом двинулась по кругу, то выступая на все более тускнеющий свет, то исчезая в глухой тени. Резко развернувшись, хищно изогнулась и тихо, проникновенно зарычала, угрожающе полоснув взглядом по фасаду. Ощущение чужого взгляда мгновенно исчезло. В одном из темных провалов мелькнуло движение, послышался заполошный шелест занавесей.
Вновь замерев в центре сплетения, продолжила. Учебные залы, пропитанные потом и кровью, зал торжеств, гулкий и заросший пылью, личные покои магистров, арсенал...
За Старшими следить не стоит, и я аккуратно отпустила эти нити переместив внимание к залу зверей.
На губах вновь затанцевала улыбка, руки сами взметнулись к лицу, поглаживая губы, коготь привычно выстучал на клыке короткий ритм призыва. Наши луры... то есть луры Тэйнара сыты и обихожены. Довольно урча, они лениво подремывают, периодически вскидывая уши, настороженно прислушиваясь и блестя глазами в темноте.
Впрочем, это кажется, мое воображение дорисовывает картину мрачноватой пещерки-загона, плотную подстилку и два огромных гладкошерстных тела, свернувшихся в единый клубок из лап и хвостов. Просто я давно выучила их всегдашнюю манеру поведения на отдыхе в чужом, практически незнакомом месте, полном посторонних луа. Толком в такие моменты они не расслабляются, хотя на хозяев не кидаются и отведенного места не покидают.
А вот и Тэйнар. Учитель возник за спиной неслышно, лишая сознание снизошедшего на него покоя. Я плавно перетекла в позу покаяния. На колени, упершись обеими руками в землю, старательно пряча взгляд и когти.
Словами не передать, как тяжело мне давались все эти знания. Хоть и ложились они на память тела, осознание каждого шага, движения, знака, давалось тяжким трудом. Все ритуалы, позволяющие этому хрупкому миру сохранять хотя бы подобие равновесия, я так и не запомнила. Хотя так хотела... А та, что впитала их с молоком матери, не могла мне помочь. Она умерла. Да и при жизни старательно их игнорировала.
Итак, поза покаяния... подчинения?
Нет, нет и нет! Я знаю их, я все их разучила до последнего жеста и взгляда. Но я никогда не согнусь, настолько изменяясь, даже если возникнет угроза миру.
Я упрямо прикусила губу.
Мастер обошел меня по широкой дуге, настороженно фыркнул, устало вздохнул и рыкнул:
- Вставай!
Я бесталанная ученица, мой мастер. Признаю ваше превосходство и право отдавать приказы, восхищаюсь вашими умениями. И соразмерностью движений, и хищным блеском в темных глазах и тайнами, до сих пор от меня сокрытыми...
Послушно встала, не отрывая взгляда от земли.
- Пожалуй, ты слишком засиделась в младших, - прервал течение моих мыслей тихий голос. Я озадаченно вскинула голову и вгляделась в лицо Тэйнара. На лице матерого хищника плясали лиловые отблески заката, добавляя чертам опасной резкости. Но все же темная резная маска сохраняла выражение истинной невозмутимости. Даже в глазах не мерцало ни единой искры света. После разговора с одним из магистров - вполне понятное явление. Следует контролировать себя, дабы не давать при общении преимущества ни врагу ни соратнику.
- Изначально ТЫ никогда таковой не была, - мастер задумчиво потер подбородок, цокнул клыком, и продолжил вкрадчиво, - пора учиться принимать решения и их последствия. А по сему...
Он резко кивнул, вызывая меня в круг. Я вскочила, занимая место напротив. В протянутые руки лег длинный легкий шест. Когтистые пальцы сомкнулись на светлом теплом дереве.
- Трижды пройди старший канон Начала начал.
- Но...
- И отныне ты отвечаешь за дорогу. И спутников наших.
То есть... мне придется доказывать старшинство хищникам Тэйнара? Ох... по спине пробежал холодок.
- Но... - я поймала готовые сорваться с языка возражения, прикусив его клыком, - я не знаю этого канона!
Шест крутнулся в руках, звонко ударил основанием о камни. Дрожь дерева передалась рукам.
- И не надо! - учитель скинул жилет, стянул через голову рубаху, растрепав жесткие, собранные в аккуратную косу волосы. Гибко потянулся и встал рядом. - Начало начал - парный канон равных и познается в движении. Только так.
- Атака! - рявкнул Тэйнар над ухом, и сознание резко ухнуло в багровое марево инстинктов.
Тяжеловесную грацию заученных движений сменила легкость заложенных от рождения в тело сил. Со стороны старший канон напоминал танец двух хищников, то припадающих к земле, то взмывающих вверх в длинном плавном прыжке. Резкие выпады, вой взрезаемого оружием воздуха. Наблюдая будто со стороны за кружением сине-черного вихря, отмечала атаки и защиты, сменяющие друг друга, выстраивающиеся в слитный совместный узор.
Шест перышком перепархивал из руки в руку, подчиняясь выверенным движениям. Запястья и кончики пальцев слегка побаливали от усилия, выдерживая темп и ритм, работая слитно, на равных с кружащейся рядом тенью. Вместе, но не подчиняясь, скользя в слиянии. Синхронно. На равных... Не думая, не вспоминая, на одних инстинктах.
Атака, защита, перекат, прыжок, скольжение по кругу, друг напротив друга. Стремительная легкость вращающегося шеста. Была ли мне раньше доступна эта соразмерность?
Старший канон затягивал в узор схватки будто в зазеркалье. Ощущением своей глубинной власти, работы на равных, когда не ведут на поводке, как неразумного щена, носом тыкая в каждую ошибку. Когда признают право на собственные решения и действия. И ответственность за оные. Нет только права на ошибку.
Атака, защита, разворот... и проскользнувший сквозь вертушку стремительный выпад выбил из меня дыхание. От резкого удара, едва не сломавшего ребра, я спиной полетела на землю, мгновенно вернувшись в тело, обретшее всю полноту ощущений. Боль в ребрах, ободранная спина, сладость крови из прокушенной клыком губы во рту. Ох...
Но запомнив это ощущение естественной легкости, стремительно вскинулась, изгибаясь. Руки, так и не выпустившие шеста, сами взметнулись, выставляя его поперек несущейся смерти. Ноющие запястья приняли на себя всю силу завершающего удара.
Рукоять посоха с хрустом треснула, вжикнули, впиваясь в щеку, острые длинные щепки. Я распахнула глаза.
Сквозь слезы разглядела смутный силуэт учителя. Темное на темном, текучее, двоящееся. Подавляющая громада. Сморгнув, осторожно выдохнула. Скосила глаза на навершие боевого посоха най-лурит, торчащего прямо перед носом. Перекатом ушла из-под пинка, прогоняя из глаз черноту. А из головы - неприятный звон.
Подав руку, Тэйнар рывком вздернул меня на ноги, приобнял, позволяя почувствовать его настроение. Дернув ухом, я удивленно окунулась в доброжелательное довольство. Когтем подцепив щепку, вонзившуюся в щеку, легко выдернул, извиняющее фыркнул в пыльные волосы и старательно зализал ранку.
Закаменев, недоуменно покосилась на синекожего мастера. Тот улыбнулся, отпуская меня и отдавая поклон равного. Закатив глаза, скопировала позу.
Прошипела вопросительно, касаясь щеки:
- Мастер?
Тот лишь на миг позволили блеснуть в глазах золотистой искре насмешливой заботы. И скользнуть языком по нижней губе и клыкам.
Я скопировала движение. Сладкий вкус собственной крови привычно ударил в голову. Вкус-сно...
Мысленно отвесив себе оплеуху, глубоко вздохнула. Это - лишнее.
Со стороны входа раздались резкие звонкие хлопки. Мы синхронно, прижав уши, развернулись, перетекая в позицию боя.
В широком проеме нарисовался четкий, будто тканный, натянутый на каркас, силуэт. Принюхавшись, пережила обрушившийся на меня миг узнавания, и опустилась на колено. Чуть помедлив, рядом склонился Тэйнар.
Най-лурит Наррис, Младший глава Гильдии, чуть щуря довольно светлеющие глаза, выступил из теней. На темную, иссеченную морщинами, кожу легли последние отблески заката, белые от старости волосы заиграли густым пурпуром. Коса, ненамного короче королевской, заплетенная сложным узором, чуть качнулась, отвлекая внимание.
- Но, най, признавая за тобой умение вести младшего к мастерству, спрошу, способна ли будет эта луа утром отправиться в путь?
Я напряглась. Это что, выражение недоверия, сомнение в способности соразмерять усилие? С чего бы? А ведь статус ученика зависит от статуса учителя... И я не хочу уходить к иному мастеру. Тэйнар знает меня, понимает, признает особое мое положение, я легко угадываю его желания. Мы, что ни говори, давно сработанная пара. Клинок моего тела заточен под руку учителя... Смесь эмоции, неожиданно обрушившаяся на меня, заставила затаить дыхание. Один миг - а мыслей промелькнуло, сколько в обычный день и не бывает. Как странно. Чуть повела плечами, напрягая спину. Все, кажется, в порядке, лишь ушибы ноют, наливаясь темно-фиолетовыми пятнами под одеждой.
Мастер встал. Медленно, осторожно. Демонстративно неагрессивно. Ни в коем случае не идти на конфликт... Что можно противопоставить Младшему главе, которому исполнилось никак не меньше сотни сезонов? Силу? Против власти и кодекса? Только гордость и уверенность в своей правоте.
- Или Младший магистр сомневается во мне? - с едва заметным вызывающим шипением в голосе, чуть прижав уши и глядя вроде бы снизу вверх, исподлобья, но угрожающе.
- Нет, нет, - вскинутые вперед ладонями руки, демонстративно убранные когти, короткое движение назад. На полшага, не более, - твое право, твоя луа-лура.
Тэйнар кивнул. Коротко приказал:
- Свободна, старшая ученица. Готовься... и готовь лур.
Я поторопилась исчезнуть, оставляя учителя в одиночестве противостоять интересам и желаниям старшего. А что я могу? Помочь? Как? Да никогда и нигде слово младшего, лишенного права на принятие решений не имеет веса. Став неожиданно старшей пока только над хищниками Тэйнара, еще надо это доказать им! Вот и займусь...
До меня донеслось шипящее:
- Очень, очень перспективная луа.
- Весьма, - тихий клокочущий рык, - особое руководство...
Не хочу этого слышать! Лучше потороплюсь в Зал зверей.
Оконечность левого крыла за тяжелыми каменными дверями была поделена на небольшие закуты, полукруглыми сводами напоминающие пещеры. Почти в каждой мне чудилось ленивое шевеление. Узкие щели под самой крышей не давали много света, тем более - почти ночь за стенами.
Досадливо поморщившись, прокралась по длинной кишке коридора. Опять я не так делаю. Чувствовать надо, принюхиваться... А-а!
Почти все закуты были заняты. Ездовые луры, короткошерстные южной породы, мохнолапые северные и смески, частью дремали, частью просто отдыхали, свернувшись в громадные теплые клубки. Разогретые тела почти светились в темноте, даже сквозь прикрытые веки ощущались горячие контуры полных жизненной силы тел, и от каждого тянулся отчетливый хозяйский поводок. Запахи вливались в общий толстый канат, изгибающийся вместе с коридором.
Пара лур вздернулась, раздвигая скользящие обманчивые тени, услышав мои шаги, одна проследила внимательно, чуть шевеля ушами. В свете масляных лампадок блеснули фиолетово-черные глаза, под матово лоснящейся шкурой перекатились мышцы. Зверь улегся...
Еще парочка неожиданно принялась фыркать и перерыкиваться через проход, явственно желая устроить небольшую свалку. Пахнуло легким агрессивным весельем. Я шикнула, и они затихли.
И ленивая сытая нега вновь укутала зверинец. Свежий ветерок, тянущийся навстречу, доносил запах чистоты и свежей мясной болтушки из тренировочного зала. Там мягкий земляной пол был изрыт когтями, длинные извилистые бордюры и подвешенные на цепях кольца носили следы когтей и клыков. У молодняка всегда сильно чешутся меняющиеся зубы. Легкий аромат звериного пота, обыкновенно приторно-мускусного был изрядно разбавлен чем-то...
Дернув ухо, вздохнула.
...чем-то лесным. Корица, свежая листва, лимон. Не лимон. Упрямое сознание никак не желало переключаться. Эрши, мелкая ароматная желто-оранжевая ягода, добавляемая в подкормку в сушеном или свежем виде. Растущая практически везде, но лучше всего, в лесу, в болотистых овражках и низинках, цепляясь за склоны корнями и мелколистными ползучими побегами. Преотлично ее знаю, в Темнолесье не раз доводилось собирать, в качестве наказания.
Так, я кажется, отлыниваю. Замерев на пороге тренировочного зала, размышляю о бесполезном.
Решительно выцепив нужный запах, свернула мимо сложной конструкции из колец, перепрыгнула низкую оградку и, все замедляя шаги, подошла к дальнему загону.
Было немного страшно. Тэйнар может говорить что угодно старшинстве, но у прирученных клыков и когтей может быть свое мнение. Доказательство права повелевать над ними - лишь сила. Пока луры лишь терпят меня рядом с хозяином.
Большая овальная пещера, перегороженная символической оградкой, едва достигающей пояса, не пустовала. Темнота была наполнена ровным спокойным дыханием, ароматом свободы и безопасности. В дальнем углу распласталась, нежась, крупная лура, подставляя второй мягкий живот. Та аккуратно и нежно вылизывала кожу, покрытую пушком. Тихо урча в унисон, они наслаждались отдыхом. Демонстративно меня игнорируя.
На миг замерев, обнимая себя за плечи, выдохнула. Прикрыв глаза, повторила: "Я - старшая!"
И перепрыгнула ограду.
Сердце дернулось в груди и время застыло. Раз...
Две тени стремительно метнулись навстречу. Пригнувшись, пропустила их над собой, упала, уворачиваясь от когтей, клацнувших об ограду над головой. Перекатилась, ускользая от двух гибких теней, практически неразличимых взглядом. Напружинившись, вскинула руки, зарычала, задирая губу. Прыгнула, в кувырке впиваясь в подвернувшийся загривок, неловко приземлилась. Мои ребра...
Два...
Выбросила вперед руку, ловя размазанную тень хвоста. Вцепилась, и взлетела в воздух, подброшенная резким рывком. Вывернувшись, оседлала шерстяной загривок, вцепилась в уши, выворачивая, пригибая к земле. Лура, Рас, рухнула на бок, придавив ногу. Пальцами только сильнее вцепилась в уши, запуская когти в нежную кожу.
Вторая нависла над головой, скаля зубы. Я зарычала в ответ, свободной ногой, едва не сложившись пополам, отвесила ей пинок. Она отшатнулась.
Три...
Я - старрршая!
В слитном ответном рычании мне послышалась угроза.
Я - умная!
Еще раз деранула когтями уши и взлетела, подкинутая мощным телом. Оттолкнувшись о свод потолка, рухнула на землю, вскочила. Настороженно выставила вперед руки.
Мы - сильнее! Ты умрешь!
Так рычали хищники, замершие напротив напружившимися молниями.
Сверкающие глаза, хлещущие по земле хвосты.
Я - умнее! Вы будете жить!
Это - я. Клубок темной ярости и боли, вооруженный когтями.
Четыре...
Рин подался назад, едва заметно. Но я, уловив движение, вперила взор в сине-зеленые яркие глаза. И шагнула вперед.
Я старше! Я - сильнее! Я имею право приказывать!
Рис тоже чуть отступил... припал к земле, прижав уши, тихо заворчал.
Признал право приказывать? Нет... смирился с необходимостью этого.
Пять...
Лучше, чем ничего. Все прочее, видно, придется доказывать в дороге.
2. Дорога
Какой самый быстрый способ перемещения от одного города к другому? По тропам и дорогам, по лесам, полям и горам? Бег, и только бег. Когда ноги сами несут, когда не успеваешь замечать, как мимо проносятся деревья и холмы, как меняется небо, от рассвета до заката и дальше в ночь. Бег наравне с хищными лурами, вместе с ним... Бег, когда забываешь себя и остается только стук сердца и мерное дыхание, мягкая пружинящая земля под ногами и встречный ветер, полный аромата диких трав и лесной живности.
Это почти как полет, движение на пределе сил, на грани возможностей тела. Не надо думать, рассчитывать, решать что-то.
Это как наркотик...
На этой мысли я и сбилась с ровного широкого шага, запнулась о корень, некстати подвернувшийся под ногу, и, пропахав когтями по мягкой земле борозду, кувырнулась вперед. Упала, раскинув руки, рассмеялась.
Тэйнар обернулся, придержав за холки зверей. Вот кто действительно бежал с ними вровень!
Недовольно блеснув потемневшими глазами, резко приказал:
- Встать!
Я убрала улыбку, поднимаясь. Вообще-то печально это. Едва только мысль становится человеческой, случается вот такое... безобразие. Пора уже запомнить, осознать, затвердить - я не человек!!
Когти зло шкрябнули по коре, демонстрируя раздражение.
- Контроль, старшая ученица! До заката мы должны миновать земли Эртин.
И, развернувшись, стремительно исчез между деревьев. Луры растворились в густых темно-синих зарослях. Ни один лист не шевельнулся.
Подавив нарастающую ярость, побежала следом. Первые неуклюжие движения растворились во вновь поднявшем голову инстинкте.
Вперед, вперед, вперед...
Каждое движение - совершенство, каждый миг движения - жизнь...
Жизнь совершенна.
Обустройство ночлега теперь тоже мое дело. Легкий навес, аккуратный бездымный костерок, травяной чай и мое единственное нововведение в этот мир - мясо на палочках. Скорее даже не оно само, а некоторые приправы, в которых оно отмокает. В редкие свободные минуты, еще в Темнолесье, я занималась экспериментами с разнообразной едой. Вот и подобрала пряный и острый аромат для шашлыка...
Потом было долгое медитативное вычесывание густой гладкой шерсти лур, вечерний канон и краткий сон. И снова дорога...
На третий день мы вышли к предгорьям. Вместо мягкого мха и густой травы под ногами теперь камни. Острые осколки и изъеденные эрозией, выпирающие из земли обломки создавали труднопреодолимую, но проходимую преграду. А вот дальше... Там поднималась почти отвесная, серая с черными полосами, гряда. Как стена, протянувшаяся через лес, насколько хватало глаз, а в высоту, даже не представляю, насколько.
Нам надо на ту сторону, но как?
Тэйнар успокаивающе коснулся плеча, пробуждая от растерянного ступора. Я торопливо занялась хозяйством. Двойной кусок плотного паучьего шелка раскрылся шатром, под которым удобно прятаться от надвигающегося дождя, красно-синие огоньки разбежались по сложенным домиком веткам. Треснула от жара смолистая щепа, к запаху дыма примешался аромат шатри, дерева, из чьих соков здесь, на восходе полудня, делают клеи и лаки для лучшего оружия.
- Учитель, - облизав губы после обильного ужина, спросила я, - а как возникли эти горы?
Вообще-то время канона подступало, но Тэйнар, отпустив лур на охоту, велел отдыхать. Завтра ожидался тяжелый день, и все следующие не легче. Через хребет была проложена только одна дорога, через перевал, и находился он не здесь. Так что я лежала у костра, сытая и умиротворенная. Полный желудок согревал изнутри, а легкий, подбитый мехом кхарр плащ - снаружи.
Сытый разум требовал теперь иного. Чего-то интересного, нового. Или хотя бы поговорить. Об этой моей привычке най-лурит был прекрасно осведомлен, а потому, свернувшись около огня, только фыркнул:
- Но учитель, Тэйнар, я прошу. Когда мы еще вернемся... К тому же он запретный, может и не разрешат мне его изучить, - протянула, глядя в светлеющие весельем глаза луа-лура, и просительно припала к траве.
- Хорошо же, слушай...
Я навострила уши, затаенно улыбаясь. Этот короткий разговор почти превратился в маленький ритуал между ними двоими. В мгновения отдыха, когда ни единый Кодекс не требует подчинения, почему бы не побыть просто слушателем и рассказчиком.
Вокруг шумел лес, ветер качал темные макушки, запахи местных обитателей кружевом накрывали поляну, создавая неповторимый узор ароматов прошлого и грядущего, где-то далеко охотился Рин, Рис пела песню на ближних скалах.
А голос Тэйнара завораживал.
- Во времена легендарные, когда море еще не подошло к берегам страны Ллури, в мир явились Великие Древние. В сиянии рассвета спустились они с небес, и каждый шаг их покрывал землю пеплом, каждое слово их вносило ужас в сердца невинных. Они были телесны и бестелесны, движения их были неслышны, в тумане, их окружавшем, было не разглядеть тел их. Движения их были плавны и осторожны, дабы не навредить ни единой жизни. Свет их был так ярок, что дабы не ослепить никого, они ушли под землю...
Делами тайными они занимались, иные миры от их деяний содрогались и менялись.
И поняли они однажды, что нужны им помощники верные и преданные. И вот тут они пожелали разного. И были споры и ссоры, и снова, и снова, и снова. И разделились мнения... А ссоры превратились в битвы, ибо уже потом никто не помнил, с чего начались раздоры.
Конечно же, долго выдерживать головоломный древний стиль най-лурит не стал, сбившись на просторечное рунни. Рассказ от того не стал хуже.
История о первой войне в стране Ллури, войне за разум, унесшей несколько жизней Великих, заняла много времени. Это был рассказ о том, как свет сражался со светом, как огонь терзал огонь, а земля стенала и дрожала от действий тех, кто еще совсем недавно трепетно оберегал все живое, о бесконечном пламени, выжигающем воду и воздух, о криках и стонах, о боли несчастного мира. Океаны затапливали земли, меняли очертания континенты, без счета вулканов и гейзеров возникало на дне и на суше.
Лишь когда дышать стало нечем, а живое затаилось на дне глубочайших бездн, безумцы очнулись и ужаснулись.
А итогом сраженья стало лишь согласное мнение, что нужны соратники и помощники. Теперь уже для восстановления разрушенного. И они создали таковых по образу своему и подобию. И начали первые разумные восстанавливать сожженное, изломанное, затопленное. Был долгий труд, свершались великие деяния, возрождалась земля. Шли сезоны, складываясь в годы. Великие исправляли ошибки.
А однажды выяснилось, что создали Древние разумных - разными. Радужные не понимали перламутровых, темные - светлых. Хищники не готовы были мириться с жизнью близ травоядных, а вольные не желали общаться с закованными цепями правил. Мира и спокойствия между младшими не получилось, но выход теперь был найден быстро, ибо новой войны никто из создателей не желал.
Континенты снова содрогнулись, и из земли воздвиглись горы, раз и навсегда поделив Ллури. Серые отвесные скалы непреодолимой преградой встали между созданными. Каждому роду достался отдельный кусочек мира.
Потом Великие вновь занялись своими делами, все так же в одиночестве, и почти забыли о тех, кого оставили заботиться о долинах и реках, вновь наполняющихся жизнью. И мир развивался и рос, жители его заполонили леса и холмы, выстроили дома и деревни, написали кодексы. Зародилось общество, в каждом анклаве - свое, самобытное, странное, со стороны - не понятное. Жизнь текла, не меняясь, луа рождались, росли, старились, умирали. Иногда - общались с соседями.
Спустя многие сезоны, но только лишь для поколений созданных, вспомнили Древние о давней беде, из-за которой и желали создать подобия свои. О скуке и одиночестве. Теперь почти каждый из них жил отдельно от всех остальных, и были решены главные проблемы - мир вновь застыл в неустойчивом равновесии - они стали еще страшнее, все более овладевая пришедшими. Кто-то, поддавшись им, уходил в странствия или растворялся в бездне, распыляя сознание.
Не могли Великие больше терять родичей.
Одиночество, скука. И ни поиск тайных знаний, ни созидание новых не могли разогнать бесконечную тишину огромных потайных пещер. Не было у них и детей, что могли бы осветить жизнь.
Своих детей не было, и тогда пришельцы решили забирать чужих. Детей тех, кого они создали когда-то и потому считали, что будут в своем праве.
И разверзлись холмы, куда вынуждены были разумные относить своих детей. Там Великие отбирали лучших из лучших, а прочих, признаться, отдавали родичам вновь.
Великий Кар-тра был одним из тех, кто менял создания свои, улучшал тела, совершенствовал разумы, пока однажды не получил то, что желал. Почти равного, бесстрашного и усердного. Друга.
Но кто поймет помыслы Древних? Не те, кто остались в стране Ллури. Вот и тех, кого изменили, перестали понимать бывшие родичи. Чужаков, возвращающихся из холмов, боялись и гнали прочь. И они - уходили.
Потом Великим показалось мало просто изменять и развивать сознание, и началась игра с величайшим... Итогом стало появление дваждыживущих...
Я заснула с мыслью о том, что совершенно правильно сделали это кодекс запретным. Великие Древние, почитаемые создатели, легендарные и безупречные, были не столь хороши, как о них написано в большинстве других, поздних летописей.
Если даже меня разочаровали оказавшиеся такими обычными, обуреваемыми страстями и эмоциями существа! Впрочем, мы такие же.
Созданные по образу и подобию.
Кощунственные идеи об экстраполяции инстинктов луа на Древнего могли бы сломать меня, не будь я тем, что я есть. Они тоже теряли разум, совершали глупости, ломали игрушки и вновь и вновь ошибались.
И все же интересно, почему даже после исчезновения создателей, продолжали появляться чужаки? Ирония, странная ирония была в том, что слуги Великих продолжали совершать те же ошибки и ломать, ломать, ломать... Войны не прекратились с исчезновением пришельцев.
Утро встретило нас густым влажным туманом. Он стелился по траве, оставляя маслянистые капли на подсохших стеблях, холодными влажными клочьями повисал на ветвях деревьев, струйками тянулся вверх, затягивая светлеющее небо белесой дымкой.
В бледно-лиловой рассветной пелене мир казался зыбкой, расползающейся под когтями паутиной. Ни единого звука не доносилось из чащи, а звяканье пряжек амуниции казалось странно приглушенным, будто из-под слоя покрывал.
Я недовольно дергала ушами.
Даже запахи, которые составляли для меня отдельную, не всегда понятную, но уже привычную узорчатую картину, будто стерлись, оставляя едва заметный, сезонной давности, след. Я почти ослепла и оглохла, потеряв ориентацию в пространстве. Рин и Рис почти не ощущались, где-то за гранью восприятия пробираясь среди валунов.
Туман оседал на коже неприятным белесым налетом, горечь на губах перебивала аппетит. Хотелось лечь на землю и накрыться с головой плащом, и прокашляться, чтобы тяжелый дух покинул тело.
Под суровым взглядом Тейнара мне все же удалось запихать в себя кусок полусырого мяса. Подавившись страхом, я вцепилась в веревки. Най-лурит меня успокоил, неторопливо собирая лагерь:
- Не пугайся, так бывает. Иногда болота изрыгают подобный туман, а ветер разносит по лесам. Это Примиряющий битвы.
- О, - я повела ушами, - интересно. А бывает еще какой-то?
- Кровожадный.
Передернувшись, начала паковать вещи. Учитель же наоборот, откуда-то достал груду веревок, крюков и зацепов. Я подобрала один. Полированный клинышек размером с палец с петелькой на тупом конце, при нажатии на острие неожиданно с клацаньем распался на многоногого паука с жалом. Шесть острых изогнутых сегментных лапок вокруг длинной иглы походили на какой-то захват.
На подушечке пальца выступила капля крови.
- Что это?
Най-лурит перехватил паучка, встряхнул, собирая:
- Клин стенной. Выдвигаемся.
В зыбкой тишине мы тенями выскользнули из лесной сени. Как же я оказывается, привыкла к миру, полному запахов и звуков! Теперь казалась себе глухой и слепой, вглядываясь в серо-сизую однотонную пелену и осторожно нащупывая ногой дорогу. Скользкие, поросшие мхом камни будто специально поворачивались неровной стороной, короткая колючая щетина травы щекотала пальцы, пробиваясь сквозь плетеную подошву сандалий. Плечо оттягивал моток черной волосяной веревки, тихо брякали крючья.
Рядом мягко шагала лура, привычно неся на спине груз. Она недовольно фыркала, стряхивая с усов капли горькой росы.