Аннотация: Святое дело господина де Ла Фера". Часть 2."Ищите фигуранта!" Глава 14. Оливен.Невероятная идея Оливена.
Святое дело господина де Ла Фера.
Часть вторая.
Ищите фигуранта!
Глава 14. Оливен.
Оливен, добытчик контрабандного кофе, оставил кофейник на плите и шмыгнул в свою каморку. В отличие от изящных чашечек, из которых пили господа, он поглощал экзотический напиток из большой пивной кружки. В это утро он не показался на глаза господам. На то была особая причина.
Оливена не покидала идея добраться до Алжира и быть подле своего господина. Возвращение Атоса и Шевретты из южного путешествия положило конец тайным визитам "Ланселота" и "Джиневры"* в Дом Генриха Четвертого, что очень обрадовало Оливена. Выполняя роль стража при влюбленных, Оливен очень боялся, что их застукают, но слепо подчинялся приказу Рауля.
Роже де Шаверни и Жанно, которых Оливен встретил на пороге и проводил к Атосу, последующее переселение "волчат из Виллье-Коттре" в Дом Генриха Четвертого - все это внушило ему ложные надежды. Парень вообразил, что "бандитские мальчики" (которых, однако, Рауль велел впускать в дом в любое время дня и ночи) в компании с графом де Ла Фером отправятся бить мусульман и возьмут с собой его, Оливена. Оливен никогда не подслушивал у дверей по доброй традиции атосовых слуг. В его присутствии Атос несколько раз произнес "святое дело". Оливен утвердился в своих предположениях: перед Ла-Рошельской кампанией, по словам ее участников, Атос так же говорил об англичанах. "Святое дело" - это выражение впоследствии часто употребляли в речи и его господин, и его беспутный дружок, барон Оливье де Невиль. И Оливен решил, что "святое дело", которое задумал Атос - они поедут на войну с арабами. Ну, а то, что эти парни смахивают на разбойников - тем лучше: с волками жить, по волчьи выть! Наш, впрочем, тоже волчонок - все бывало, хвастался скандинавской версией своего имени*.
Атос, рассорившись с королем, не присоединится к королевской армии, ежу ясно, продолжал размышлять Оливен. Но они начнут партизанскую войну. Где-нибудь в тылу врага. В горах Алжира. Для того здесь эти волонтеры. В тот же день он узнал о покупке яхты "Виктория", оставшейся в порту Тулона. Оливен возликовал. Он почти не сомневался. А Атос называет парней "корсарами"! Все, казалось, ясно. Главное, к чему стремился Оливен - убедить Атоса, чтобы его включили в число "корсаров".
И он ждал сигнала Атоса, как знамения, как второго пришествия. На этот раз, решил Оливен, он ни за что не останется дома. Поэтому Оливен только что не молился на Атоса. Атос замечал странные повадки Оливена, но не ломал себе голову над переживаниями парнишки.
Дальше - больше. Покупка Дома Генриха IV. Ясно, госпожу они на войну с мусульманами не возьмут. Госпожа наша, как положено даме, останется дома. С Розой. Оливен не решался сделать Розе предложение, решив отложить это торжественное мероприятие до своего возвращения. Его могут убить на войне. Он может угодить в плен к мусульманам. Конечно, он сбежит или его освободят наши. Но все же лучше подождать с женитьбой.
Между тем, господа, нарядные, разодетые, разъезжали в карете покойного Шевреза, дверцу которой украшали новые объединенные гербы - рогановский и лаферовский, - по приемам, театрам, наносили визиты - словом, вели великосветский образ жизни. Оливен сопровождал их, сидя на месте кучера в новой, шитой золотом ливрее.
В обществе граф и графиня де Ла Фер появлялись в сопровождении двух телохранителей из числа корсаров (по числу лошадей в сарае - серого и рыжего). Корсары тоже были одеты по моде. Граф появлялся при всех своих орденах, графиня в нарядных платьях и с дорогими украшениями.
Судя по всему, эта публика не торопилась начинать военные действия в Алжире. Визит в Валь-де-Грас окончательно сбил парня с толку. Он видел королевскую карету, видел, как Анна Австрийская под ручку с графиней вышла из монастыря, кучер опустил перед королевой-матерью подножку кареты. Разрази меня гром, если это не де Гиш! Но Оливен заметил сходство "коллеги" с де Гишем слишком поздно. Впрочем, у кучера усы были длиннее, чем у де Гиша и пиратская бородка. Хотя - то была, вероятно, маскировка. Долго ли бороду приклеить!
Оливен по указанию Атоса не вступал в разговоры с посторонними. Заметь он раньше сходство кучера Анны Австрийской с графом де Гишем, он непременно завязал бы разговор, чтобы выяснить правду. Но кучер королевы отворачивался от Оливена. А тот - от королевского: мы ж в оппозиции к Людовику, очень нужно нам знаться с их челядью! Королева уселась в карету и подала Шевретте бархатный мешок. Полный денег. Разговор королевы и графини Оливен не слышал. Шевретта спрятала мешок в своей карете и опять подбежала к старой королеве. Они расцеловались, и королевская карета понеслась по дороге.
Через несколько минут появился Атос и, запрыгнув в карету, крикнул Оливену: "Трогай!" И лошади помчались. В тот же день, когда происходило совещание руководителей заговора в Валь-де-Грас, де Гиш сам явился с визитом к графу. Мысли Оливена приобрели новое направление. Для чего господа целую неделю шастают по Парижу? Оливен решил, что намечается ...похищение Луизы де Лавальер.
Де Гиш в этом планируемом похищении замешан... И Ее Величество королева. Оливен стал думать: кому выгодно похищение Луизы? Cui prodest*?
Де Гиш? Мотив де Гиша - дружба. Де Гиш - безумец. Безумцем был, безумцем и остался, какого бы паиньку не строил из себя нынче. А так шалый, все невпопад делает, как мольеровский персонаж. И принцесса враждует с Лавальер, ее не забудем. Два мотива шалого де Гиша - любовь и дружба. Но он же, де Гиш, клялся защищать Луизу, как он может нарушить клятву? Раньше за ним такого не водилось. А кому клялся? Раулю. Для кого совершается похищение? Для Рауля. Де Гиш в этом заинтересован вдвойне - как друг Рауля и как любовник Генриетты.
Зная отношение Анны Австрийской к фаворитке, Оливен подумал-подумал и ответил себе самому: да, это выгодно и королеве. Избавиться от соперницы королевы Марии-Терезии, направить на путь истинный задурившего Людовика.
Выгодно ли это Атосу и Шевретте? И им это выгодно. Они на все пойдут, чтобы спасти сына. Ну и молодцы. Для того эти визиты и встречи со всякими шишками. Господа, видимо, выслеживают Луизу. А дальше, размышлял Оливен, вся компания отправляется в Тулон, садится на "Викторию", и яхта летит под всеми парусами в Алжир. Подарочек ребенку к 14 июля. С днем рождения, малыш! Вот и отлично. Значит, надо ждать, пока ее похитят.
Разговор с Шевреттой выбил Оливена из колеи. Он разоткровенничался с госпожой как последний болван, но не решился намекнуть на планируемое похищение. Да и госпожа, судя по ее репликам, не помышляла о том, чтобы организовывать эту авантюру. Насколько это "святое дело"? И так ли уж нужна Раулю его бывшая невеста?
Последние разговоры о "незнакомке-ангеле" из вещего сна, возвращение Рауля на рассвете, когда он, засыпая на ходу, радостно улыбался и сквозь сон пробормотал Оливену, что выполнил свой "долг дворянина", обнаруженные Оливеном и Люком вещественные доказательства на шляпе и плаще Рауля - золотой волосок и ленточки - все это говорило о том, что незнакомка существует, и она не кто иная, как прелестная дочь герцога де Бофора.
Потом он узнал о клятве Анжелики де Бофор выйти замуж только за "шевалье де Сен-Дени", и сразу понял, откуда такой псевдоним у анжеликиного рыцаря. Насколько Анжелика де Бофор похожа на ангела из сна Рауля, это еще под вопросом, думал Оливен, вспоминая своевольную фрондерскую принцессу.
Дочь Бофора! Как же он мог забыть? Как же он не догадался, тогда... на эшафоте... ( Господи помилуй, приснится же такое!) - что это дочь Бо-фо-ра! И как это не пришло в голову Оливену! Все становилось на места. В ночь с 1 на 2 апреля Рауль встретил свою фрондерскую принцессу.
Но было уже поздно. Письмо отдано в руки командора Гастона де Фуа. Рауль сжег корабли, и на это повлияло "приключение" с малюткой Луизеттой и его, оливеновы, проповеди по дороге в Сен-Дени.
А теперь надо объяснить господам, что вовсе не надо похищать бедную Луизу и тащить ее в Алжир, а устроить так, чтобы вторая встреча Рауля и мадемуазель де Бофор произошла как можно скорее. Госпожа, похоже, это поняла. Зачем же тогда терять время,
прохлаждаясь в Париже? Анжелика де Бофор очень любит герцога. И наверно, скучает по отцу. Вот и устроили бы девочке свидание с папой-адмиралом. Не Луиза должна быть пассажиркой "Виктории", а Анжелика. И тогда все устроится наилучшим образом. А Бофорочка с удовольствием примет участие в этом путешествии.
Между тем наши заговорщики отправились за "товаром" к мастеру Гуго, и, как мы знаем, застряли там надолго. Корсары - те, что остались в подвале, давно заснули. Уснула и Роза, намолов изрядное количество кофе. Не спали только Оливен и Шевретта - они беседовали до самого возвращения заговорщиков. Не спал и Кир Великий - но животные не в счет.
Разговор с графиней де Ла Фер кое-что изменил в сознании Оливена. Она, оказывается, допускала более активное вмешательство слуг в дела господ. В чрезвычайных обстоятельствах можно позволить то, что никогда себе не позволишь в обычной жизни. Значит, я был неправ, думал Оливен. Если это допускает графиня де Ла Фер, если я имел право подслушивать, я должен был забыть о высоких принципах и подслушать все, о чем они тогда говорили. Ради моего господина. Подслушали же мушкетеры беседу Ришелье и миледи! И это спасло г-на Д'Артаньяна. Это так ясно дала мне понять наша госпожа, владелица рогановского герба. Итак, Шевретта внесла сумятицу в сознание Оливена.
А потом Оливен пустился по все тяжкие. Он ничего не услышал, но увидел достаточно.
Оливен увидел, как Роже прячет в тайник за щитом (хитроумное устройство: кнопка - глаз на морде геральдического льва) какой-то пакет. Он увидел, как Роже опять подошел к тайнику и развернул пакет. Подсматривая за Шаверни, Оливен снял башмаки, на цыпочках подкрался к двери и похолодел, зажав себе рот, чтобы не заорать от ужаса, вцепился зубами в ладонь: РОЖЕ НАДЕВАЛ НА ЛИЦО УЖАСНУЮ ЖЕЛЕЗНУЮ МАСКУ!
Оливен продолжал свои наблюдения. Его била дрожь - как на Гревской площади, когда Рауль рассказывал ему свой первоапрельский сон. Но то было при свете утра, и кошмар существовал только в воображении! А тут ночь - и наяву такое страшилище!
Роже с железной маской на лице стал подниматься наверх. Оливен воспользовался потайным ходом и быстро оказался на карнизе второго этажа. Хотя шторы были задернуты, молодой соглядатай ухитрился заглянуть в щелку. И увидел, как Роже вошел в комнату, как пошатнулась графиня, как спрятала лицо на груди мужа. Оливен продолжал свои наблюдения.
Он видел, как Роже снял маску, как госпожа взяла ее в руки, как отдала маску Роже, и тот ушел, видимо, снова спрятав этот ужас в тайнике под щитом. Он не слышал, о чем они говорили. А жаль! Если бы он был не только наблюдателем, но знал содержание разговора, он не пришел бы к дикому выводу, сделанному из увиденного.
Роже в чем-то пылко убеждает Атоса, но Атос смотрит на него грустно и восхищенно и отвечает сдержанными репликами, выражающими несогласие с пылкими доводами Роже.
Госпожа более мягко, чем граф, переубеждает барона де Шаверни. Роже уходит. Оливен, потрясенный увиденным, спрыгивает со второго этажа. Пробирается украдкой к своим оставленным башмакам. Шатаясь как пьяный, входит в свою каморку. Первое время он не может шевелиться, садится прямо на пол.
Оливен приходит к глупейшему абсурдному выводу: железная маска предназначена для Луизы де Лавальер! Они решили свести с ней счеты. Роже защищает Луизу, а господа стоят на своем.
Напившись крепкого кофе, Оливен, еще раз восстановив последовательность событий, утвердился в своих подозрениях. Он вспомнил, что Шерветта увильнула от клятвы не причинять вред Луизе.
"Я этого не допущу, - сказал себе Оливен, - Каким бы трусом не считал меня мой господин, я вмешаюсь и предотвращу преступление. Я не господин де Гиш, я ни в чем ему не клялся, но сейчас я буду защищать ее, как защищал бы сам господин Рауль. Пусть даже меня пристрелит на месте его отец. Да! Надо рискнуть!"
-Что ты сидишь! - накинулась на него Роза, - Граф хочет говорить с тобой, беги быстрее!
-Спешу и падаю! - огрызнулся Оливен.
-Какая муха тебя укусила?
-Иду, иду! Мне тоже надо кое-что высказать графу!
-Тебе - высказать?- вытаращила глаза Роза, - Я не ослышалась?
-Женщина! Занимайся своим делом!
-А я и занимаюсь своим делом, - сказала Роза, - Не то, что некоторые.
-"Святое дело"! - сказал Оливен, - Вот так "святое дело"!