Аннотация: Люк и Оливен находят вещественные доказательства присутствия незнакомой "златовласки" на шляпе и плаще Рауля и делают соответствующие выводы.
Глава 18. Люк и Оливен.
Люк с трудом понял, что от него хочет слуга Бражелона - после ночи, проведенной у мольберта, художник спал как убитый. Оливену пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить его хотя бы открыть глаза. Люк бессмысленно взглянул на Оливена, зевнул и вновь бухнулся спать. Как ни щипал, как ни тормошил Оливен будущего баталиста, тот был безучастен ко всему. "Не парень, а труп какой-то", - разозлился Оливен. Вспомнив, как Шарль де Сен-Реми будил своего соню-слугу, Оливен взял кувшин и вылил его содержимое на голову бедного живописца. Средство подействовало безотказно.
...Люк вскочил, чертыхаясь и отряхиваясь.
-Нашему хозяину грозит опасность! - сказал Оливен.
-Какая, черт возьми? Хотел бы я знать! - раздраженно спросил еще не совсем проснувшийся Люк.
-Он не сказал мне, что именно. Но мы - вы и я с мушкетами должны быть в спальне господина виконта.
-Мушкеты так мушкеты. Но скажи, он видел мою картину?
-Не успел.
-Что же ему помешало? - спросил Люк уже с тревогой в голосе.
-Спит мой господин, как и вы, без задних ног.
-А-а-а, - разочарованно протянул Люк, - Тогда на кой черт было требовать от меня картину! Тьфу! А я-то, дурак, старался!
-Не обижайтесь, господин Люк. Картина прекрасна. И моему господину, уверен, она понравится. Но, право, ему не до того было, он вернулся совершенно измотанный!
Люк со вздохом начал одеваться. Совсем проснувшись, молодой человек взглянул на свою картину. Она была в основном закончена. Рисуя прелестную Розу, Люк вспоминал "королевский" портрет Луизы де Лавальер и работал на одном дыхании. Букет и фон были точно скопированы с "королевского", только у девушки было совсем другое лицо, веселое, задорное лицо парижской девчонки. А вот платье было Луизино. "Повесят меня за такие художества, ей-ей, повесят. И заодно всю эту лихую компанию. Ей-богу, надо поскорее убираться из Парижа".
Оливен тоже любовался Люковой работой. (Ему-то что, он, бедняга, не подозревает, что играет с огнем. Оливен не видел портрет Луизы. Но всякий, кто видел картину, на которой была изображена
м-ль де Лавальер - а зрителей у ее портрета было очень немного - и видевший Розу, сразу сопоставит две картины. А мне какое дело? Мне заказано, и я рисую! Пусть сами выкручиваются! Нечего было заказывать такие картины!)
-Вы, похоже, сами боитесь своей картины, господин Люк!
-Если бы вы знали, как они похожи!
-Моя Розочка - и мадемуазель де Лавальер?! Не смейте оскорблять мою Розочку! Моя Розочка никогда мне не изменит даже с самим королем!
(Ага, подумал Люк, похоже, этой ночью "твоя Розочка" доказала тебе свою любовь).
Оливен, заметив лукавую улыбку Люка, отвернулся не без смущения и подобрал валявшуюся возле мольберта бумажку, на которой Люк делал наброски композиции. Этот беспорядок вызвал неудовольствие заботливого Оливена, который старался изо всех сил, чтобы барин провел свои последние часы в Париже в уюте и комфорте. Оливен вертел бумажку в руках.
-Что-нибудь важное? - спросил Люк, зевая так сладко, что, глядя на него, любому захотелось бы зевнуть во весь рот.
-Да как вам сказать, господин живописец.... Это, оказывается, черновик письма моего господина Великому Магистру Мальтийского Ордена.
-Мальтийского Ордена? - переспросил Люк.
-Блажь, не правда ли?
-И еще какая!
-Беда мне с ним! Вот что он задумал, только послушайте: "Монсеньор Великий Магистр, я не изменю решения. Я полон решимости посвятить те дни, что мне осталось прожить на этой земле, святому делу, за которое не первый год сражались и совершили свои подвиги Мальтийские Братья...." - и так далее.
-Ох, - простонал Оливен, - Значит, он всерьез это задумал....
-Это он назло! - сказал Люк.
-Назло кому, Господь всемогущий?
-Своему королю, конечно, кому же еще! "Все, мол, сир, я вам не слуга. Я служу Господу Богу!" И портрет, что мне заказал, - тоже назло!
-Назло самому себе, прежде всего! Королю-то что! А нам беда! Не говоря о том, что эти братья-рыцари вечно рискуют своей головой, не говоря об их образе жизни, их вечных боях с мусульманскими пиратами и опасностях, к тому же эти их ужасные обеты!
-Виконт один сын у вашего графа?
-Да, господин художник, один-единственный, последний наследник - и вдруг такая глупость - в монахи его, видите ли, понесло! Правда, я посовещался с Гримо....
-Гри-мо?! А это кто такой? Графский шут, что ли? Ваш граф позволяет себе такую роскошь, как иметь собственного шута? Это он, чтобы сына развлечь? И как Гри-мо, действует?
-Слышал бы вас господин Гримо! - захохотал Оливен, - Гримо наш управляющий, умнейший человек! Шут! Надо же сказать такое!
-А шуты, кстати, часто были умнейшими людьми. Как вы сказали - Гри-мо? Странное имя для управляющего! Хм! Гри-мо.... Я почему-то вспомнил карликов господина Диего де Сильва Веласкеса. Шутов испанского короля.... Был у него некий Эль Примо....
-Карлик! Скажете тоже! Наш Гримо - дылда, под самый потолок! А карлика вашего я видел.... На гравюре. И потом, когда сопровождал хозяина в Испанию, всю эту мелюзгу повидал при Дворе в Мадриде.
-Хм! Гри-мо.... Управляющий Гримо....
-Да уж, мы такие! Ничего страшного. Гримо отличный мужик. Так вот, Гримо обещал что-нибудь придумать.
-Не убивайтесь вы так, Оливен. Ведь это всего лишь черновик.
-Если бы черновик! Я сам вчера отнес его письмо командору иоаннитов, графу де Фуа.... А все-таки здорово написано.... Господин де Фуа все восхищался: "Какой стиль, какие слова!" Это уж мой господин завелся, сам себя накрутил и понаписал ему невесть что.
-Графу де Фуа? Как он выглядел?
Оливен описал внешний облик экзотического командора.
-Это он.... - прошептал художник.
-Вы его знаете? - спросил Оливен.
"Знаю ли я моего родного дядюшку? .... Еще бы не знать! Когда отец привез меня к брату, а сам хотел ехать в Англию на помощь Карлу Первому, при Дворе которого в компании Рубенса и Бекингема он провел лучшие годы жизни, командор (тогда, впрочем, еще не командор) сказал, что Маэстро опозорил семью своим ремеслом. И сын Маэстро, то есть я Люк де Фуа, не могу рассчитывать на то чтобы стать пажом иоаннитов. Так и не пришлось отцу воевать вместе с кавалерами. И мы вернулись в Италию. Но, покидая Мальту, я дал себе клятву, что придет день, и сам Великий Магистр попросит Люка Куртуа украсить их замок своими работами! Ради этого я и навязываюсь в Бофорову экспедицию! Я должен стать таким художником, чтобы эти надменные иоанниты пришли и попросили: "Господин живописец, окажите Ордену честь, соблаговолите запечатлеть осаду Мальты...." А я.... Я соглашусь, но сперва подумаю...."
-И как отреагировал граф де Фуа на письмо вашего господина?
-А как ему реагировать?! - возопил Оливен, - Хоть завтра - говорит! Ему наплевать, что господин виконт последний потомок герцога Рогана, и с ним угаснет древний род. Ведь эти мальтийские братья не могут жениться - это им их законы запрещают. Вот беда-то!
-Вы знаете, как можно предотвратить эту беду?
-Как? Скажите как, господин Люк, и я вечно буду за вас Бога молить! Как разубедить моего господина?
-Необходимо, чтобы он влюбился.
-Эх! Я думал, вы что-нибудь дельное скажете! Он же....
-Я знаю, знаю - Луиза де Лавальер. Но Луиза де Лавальер не единственная привлекательная девица....
-Нет, господин художник, не дело вы говорите. Да и заболтались мы с вами. А мне велено привести мушкеты в порядок.
-С чего бы это?
-Надо - значит надо! Пошли на чердак!
Мушкеты оказались исправны, и молодые люди, установив оружие на подставках-рогатинах, устроились возле спальни виконта. Оливен, велев Люку быть наготове, занялся одеждой своего господина.
-Господин Люк! - вдруг закричал Оливен.
-Я тут! - откликнулся Люк.
-Подите-ка сюда!
-Что еще?
-Скорее!
-С мушкетом?
-Оставьте на месте!
Люк подбежал к Оливену. Слуга виконта держал в руках черный бархатный плащ Рауля и весело улыбался.
-Что бы вы сказали о плаще моего господина, сударь?
Люк взял из рук Оливена плащ Рауля, в который, как мы помним, почти всю ночь куталась герцогиня де Бофор и стал внимательно его рассматривать.
-Ваши выводы?
-Плащ новый. Сшит по последнему фасону. Длина.... Вашему хозяину примерно фут за колено.
-Верно! Закрывает отвороты ботфорт. Вы как в воду глядели.
-Плащ широкий. Предназначен для путешествий. В него можно закутаться как в одеяло.
-Верно!
-Шелковая вышивка примерно повторяет узоры Эпохи Возрождения. Нечто подобное я видел на портретах Клуэ. Но, если там вышивка золотом, ваш виконт, выбирая черный шелк, проявил более тонкий вкус. Золотая вышивка на дворянских плащах стала уже банальной. Этот плащ более изысканный.
-О! Мой виконт всегда отличался вкусом к тряпкам!
-Но весь низ плаща сильно перепачкан. Впечатление, что он тянулся по земле. Если виконт высокого роста....
-Плащ всю ночь был не на виконте, но на ком же тогда?
-Тот, кто носил вчера его плащ.... Или та.... Тс - не удивляйтесь, об этом говорят две дыры, сделанные наспех. А в них продеты ленты. Золотистые ленты от дорогого женского платья. И узлы эти тоже завязаны наспех, впопыхах. Значит, плащ виконта был на женщине!
-И я то же подумал!
Люк понюхал плащ.
-Это подтверждает мои выводы. Плащ весь пропах духами - что-то типа ландыша. И на воротнике несколько волосков - видите? Значит, женщина не высокого роста - виконту примерно по плечо. С золотистыми волосами. Вот, видите? И душится ландышевыми духами. Наша незнакомка занимает высокое положение в обществе - судя по этим лентам.
-Верно! Выходит, мой хозяин провел эту ночь с женщиной? Быть того не может!
-Не с женщиной, а в обществе женщины, - улыбаясь, поправил Люк, - А если даже и так? Что он, не человек?
-Он? Он ангел! - убежденно сказал Оливен. О приключении с девушкой из харчевни Оливен, конечно, не собирался рассказывать живописцу.
-Ба! Женщины и ангела превратят в беса! - изрек Люк.
-Тогда что вы так убиваетесь от его сумасбродного решения - ангелу прямая дорога к иоаннитам.
-Ангел - слишком хорошо, бес - слишком плохо. Вечно у него крайности!
-Ваш ангел, судя по этому плащу, не долго будет порхать в мире идеальной любви. Кажется, он становится нормальным человеком, без всех этих заморочек.
-Увидим, - буркнул Оливен, - То, что вы называете "заморочками", за это я и любил моего хозяина.
Люк хотел еще кое-что добавить к характеристике нашего героя, но промолчал и продолжал свои изыскания.
-Подытожим, - сказал Оливен, - Мой хозяин был в обществе золотоволосой женщины, невысокого роста.... И духи-то не Луизины! Луиза, та все фиалки обожала. И волосы у Луизы светлее, значительно светлее, судя по одной реликвии...
-Какой реликвии? - полюбопытствовал Люк.
-Это, - смутился Оливен, - Вы назовете "заморочками". Это не ваше дело! И вообще, я ее тысячу раз видел, нашу соседку Луизу! Мне ли не знать цвет ее волос!
-А что говорил сам виконт по поводу этой ночи?
-Ничего не говорил. Он мне свой плащ отдал со словами: "Это теперь твое имущество, приведи в порядок".
-Видно, его не расстроило то, что такой роскошный плащ испорчен?
-Отнюдь! Я даже глазам не верил - пришел, веселехонек, как именинник!
-Хорошо живете, - заметил Люк, - Лишиться такого плаща - проблема даже для дворянина.
-Да? Я как-то не подумал. Эти проблемы нас не беспокоили.
-Я и говорю - хорошо живете! Посмотрите на шляпу. Как шляпа поживает?
Оливен принес шляпу Рауля.
-Шляпа тоже пахнет ландышами, и на шляпе такие же золотистые волосы!
-Ну, вот, - улыбнулся Люк, - Я думаю после таких приключений вашего очаровательного виконта мальтийский вопрос решится в пользу золотоволосой незнакомки.
-Дай-то Бог! - воскликнул Оливен, - Но где он таскался всю ночь с этой златовлаской? И шпагу чужую притащил.... А где же тогда его шпага? Ведь он с ней никогда не расставался, уж так ее берег!
-Спросите что-нибудь полегче, Оливен.
-Вспомнил! Он сказал, что шпага сломалась! Значит, он дрался? Но с кем?
-Видимо, защищал свою "златовласку".
-Да, верно, мой хозяин что-то во сне пробормотал, что он выполнил свой долг - долг дворянина.
-Ну вот, все становится ясным. Ваш хозяин спас какую-то девицу от какой-то опасности. А, так как по ночам холодно, он отдал ей плащ и шляпу. Отведя девицу в безопасное место, он вернулся домой.
-Но почему такой странный приказ - быть наготове с мушкетами?
-Может быть, враги этой "златовласки" - важные персоны и близки ко Двору. А впрочем, спросите у виконта, когда проснется.
-Вы правы, господин художник, вы правы! Ах, зачем он полез спасать эту девицу! Не миновать беды!
-Так разбудите вашего хозяина.
-Не велено будить. Не посмею я беспокоить моего господина. Да и жаль, пусть спит. Пока сам не проснется.
-Тогда.... Чего вы от меня хотите?
-Я хочу, чтобы вы были наготове с вашим мушкетом. Если ворвутся какие злодеи, сразу стреляйте! Кстати! Вы умеете стрелять из мушкета?
-Не кстати! Не скажу, что хорошо. Разве что страху нагнать.
-И то дело!
Зазвенел колокольчик у входа. Люк и Оливен схватились за мушкеты. Оливен сделал Люку знак подойти к окну. Художник выполнил его просьбу.
Оливен побежал к дверям. Встреча Розы и Оливена была весьма бурной. После поцелуя Роза весело заговорила, обещая приготовить всему обществу прекрасный завтрак. Оливен, взяв у Розы корзинку, отправился с ней на кухню, а Люк, держа мушкет наизготовку, продолжал наблюдать за улицей в ожидании неведомых врагов виконта де Бражелона.