Глава 21. Де Гиш.

Де Гиш был человеком решительным - если что-то происходило или могло произойти, он сразу начинал действовать. И, кажется, подумал де Гиш, он сделал все, что мог, чтобы спасти своего друга. В какой-то степени Африка уже не так смертоносна - с таким охранником, как Рыжий Викинг можно лезть хоть к дьяволу в пасть, ему и жизнь короля можно доверить. Викинг человек надежный. Все складывается очень удачно. Когда он, встревоженный мрачными словами Рауля, побежал к отцу за советом, у маршала как раз находился Викинг, безработный солдат удачи, после реставрации Карла Второго, оставшийся не у дел. Они свели Викинга и его компанию с Атосом, и дело было улажено.

Да и письмо его Раулю - тоже утешение в некотором роде. Конечно, корил себя де Гиш, можно было кое-что преувеличить, но он писал правду. Ложные иллюзии нас и губят. Письмо должно подействовать! Впрочем, сама Луиза подсказывала мне слова, думал де Гиш, - Писал-то я на одном дыхании, пока ждал Рауля, то и дело поглядывал на ее автопортрет.

Луиза! Вот о ком я забыл! Ее я не предупредил, и она ничего не знает. А почему мне раньше не приходило в голову, что Ора де Монтале интригует против Луизы? Я совершенно искренне считал их подругами. А Рауль сразу раскусил ее. Выходит, если он прав - а он, скорее всего, прав, Ора - наш враг. И она может быть опасна не только бедняжке Луизе, но и всем нам. И мне. И - что самое ужасное - ГЕНРИЕТТЕ! Открыто она, конечно, вредить не посмеет, но, если ей будет выгодно, подставит под удар и меня, и мою любимую. Монтале - дитя Двора. А при Дворе не проходит и дня без интриг и козней. Двор хочет крови. Двору нужны новые жертвы. Итак - Монтале против Луизы. Знает ли Луиза об этом? Скорее всего, нет, она так же доверчива, как и мы. Монтале владеет тайной нашей любви, и может выдать нас в любую минуту. Что ж, предупредим Луизу, прежде всего, и тогда займемся своими проблемами.

Над письмом Луизе де Гиш долго не думал. Он размашисто написал следующие строчки:

"Мадемуазель де Лавальер!

Я считаю своим долгом предупредить Вас...

(Тут де Гиш задумался: стоит или не стоит писать в этом письме горькую фразочку Рауля "По просьбе господина де Бражелона, которому вы причинили столько зла..."*)

.............................................................................................

*А. Дюма. "Виконт..."

.............................................................................................

Но сдержался и решил смягчить стиль. Фразочку эту он скажет

как-нибудь после, в другой обстановке, не в такой тревожной ситуации. Де Гиш пожалел Луизу. Для нее и так будет ударом известие об участии Рауля в будущей войне. Ей и так не будет покоя. Оставим "зло" на потом. Де Гиш выразился мягче:

"...предупредить Вас по просьбе друга Вашего детства о том, чтобы Вы ни в чем не доверяли Вашей "подруге" - мадемуазель де Монтале. Не говорите ей ничего, что может повредить Вам! Будьте осторожны!"

Письмо де Гиш не стал подписывать. Он сложил свое послание и выглянул в окно. Во дворе его пажи играли в какую-то шумную игру, то ли в войну, то ли в чехарду. Де Гиш поманил новичка, бойкого шустрого мальчишку лет двенадцати-тринадцати. Конечно, все подбежали к окну и завопили, что готовы выполнить поручение графа.

-Нет, мне все не нужны, - заявил де Гиш, - Поднимись ко мне, пожалуйста!

Паж примчался на зов.

-Что прикажете, господин граф? - весело спросил мальчик.

Де Гиш показал записку.

-Видишь письмо? Сейчас же отправляйся в Люксембургский дворец и найди фрейлину герцогини Орлеанской, мадемуазель де Лавальер. Ты ее знаешь?

-Это которая любовница короля? - спросил паж, - Конечно, знаю. Ребята показывали. Ее еще Плаксой прозвали.

Де Гиш выразительно посмотрел на пажа и погрозил пальцем.

-Передашь это ей. Скажешь, что от меня. Но, пожалуйста, без свидетелей, понял?

-Ясное дело, господин граф! Только отдать эту записку?

Де Гиш еще раз перечитал свое письмо. Пожалуй, он не нашел слова, чтобы передать коварство так называемой Луизиной подружки.

-Скажи ей на словах: пусть она остерегается свою подругу, как если бы это была сама... сама миледи!

-Кто такая "миледи"? - спросил паж.

-Одна очень красивая и очень злая женщина, - мрачно сказал де Гиш.

-Она была на самом деле? - опять спросил паж.

-К сожалению, малыш, была. И многим людям навредила.

-Расскажите, господин граф!

-Много будешь знать - скоро состаришься.

-А мадемуазель де Лавальер ее знает?

-На ее счастье, нет. Но наверняка, слышала. Ты все понял?

-Да, господин граф. Я пойду?

-Стой-ка! - вдруг сказал де Гиш, - Если она спросит, как тебя зовут...

-Я Франсуа.

-Неважно! Ей скажи, что тебя зовут Рауль.

-А это, между прочим, мое второе имя. Но чаще меня все-таки зовут Франсуа.

-Это не имеет значения, как тебя чаще зовут. Назовись Раулем, мне так надо. И смотри на нее внимательнее, изменится ли она в лице, когда услышит это имя.

-А зачем? - спросил паж, - Ведь короля зовут Луи!

-Так надо! - повторил де Гиш, - Уж очень ты любопытный!

-А я все равно узнаю! - заявил паж.

-Узнаешь, но сейчас болтать не время. Поспеши! И, как только вручишь мою записку - возвращайся и доложи обо всем. Мне. Лично!

-Я мигом! - ответил паж и убежал.

Поджидая мальчика, де Гиш бесцельно слонялся по своим апартаментам. До свидания с Генриеттой времени было слишком много. С Бражелоном он сегодня уже, по всей видимости, не встретится. И где его носит? Но завтра он обязательно разыщет Рауля. А сейчас... Чем бы заняться? Де Гиш машинально потянулся к своей гитаре, провел рукой по струнам, задумался, склонив голову к грифу. Он вспомнил последние события, арамисовский заговор, трагическую сцену встречи двух братьев, о которой ему рассказала принцесса - Людовика и Филиппа. Вспомнил и последние придворные интриги. Перебрал струны. "Вот что, - решил де Гиш, бренча на своей гитаре, - Подарю-ка я свою гитару Раулю. Сам я не могу составить ему компанию - Генриетта! А гитара у меня замечательная. Она его развлечет хоть немного. Решено!" И он стал наигрывать последнюю сочиненную им песню: "Заговоры с целью захвата власти". Де Гиш переписал песню, завязал алый бант на грифе, засунул стихи под гриф. А гитару в чехол. "Вот и все, - сказал он своей гитаре, - Ты хорошо мне служила. Послужи теперь моему другу. А песня эта - последняя, что мы с тобой сложили вместе. А что он сочинит, посмотрим. Но ты помоги ему, моя хорошая!"

-Господин граф! - закричал паж, - Вот и я! Как, быстро?

-Наконец! Как дела?

-Великолепно! Все сделано!

-Ты видел Лавальер?

-Да!

-Рассказывай!

Паж начал свой рассказ. Луиза то утро провела в церкви. Вернись она из церкви чуть пораньше, она нос к носу столкнулась бы с Бражелоном в Люксембургском дворце. Но какие-то четверть часа помешали им встретиться. К такому выводу де Гиш пришел, сопоставив факты. Паж, разумеется, ничего не знал и просто пересказывал свои впечатления. Де Гиш остался доволен мальчиком: записка прочитана и уничтожена. От одного упоминания миледи Луизочка вздрогнула и пролепетала: "Не может быть". А паж изо всех сил убеждал Плаксу, что для нее "Монталиха" пострашнее злодейки-миледи.

-Тут я, - продолжал паж, - Вспомнил, что вы велели мне назвать имя. Но вся беда в том, что м-ль де Лавальер и не думала спрашивать, как меня зовут. Я, конечно, мог сразу представиться, но тогда мне не пришло в голову. Что было делать? Мадемуазель сидела в кресле, закрыв лицо руками. "Ора мой враг, - прошептала она, - Я не верю. Этого не может быть. Если всех считать врагами, то и жить невозможно".

И вот что я сказал ей: "Мадемуазель, не отчаивайтесь. У вас есть друзья, и мой господин из их числа. Разве он стал бы вас предупреждать о кознях Монталишки, не будь он вашим другом?!

-Спасибо, дорогой мальчик, - вздохнула мадемуазель де Лавальер, - Но лучше бы я ничего не знала!

-Предупредив вас, мой господин сам рисковал, и все-таки он вас предупредил! Но, передавая записку, граф де Гиш велел (тут я решил, господин граф, что настало время назвать себя по имени) "Проследи, пожалуйста, Р-р-рауль, чтобы м-ль де Лавальер уничтожила записку в твоем присутствии. Ты ведь сделаешь, как я сказал, не так ли,

Р-р-рауль?" И я пообещал господину де Гишу, что....

-Ах! - воскликнула мадемуазель, - Что ты сказал?

-Я поклялся господину де Гишу, что вы уничтожите записку в моем присутствии, сударыня!

-Тебя зовут... Рауль?

-Ну-ну, что она? - заинтересованно спросил де Гиш.

-Ого! Что она! Она побледнела. Глаза ее наполнились слезами. И она это имя так выговорила, таким нежным голоском... Умирающим каким-то. Вы слышали, когда м-ль говорит этаким умирающим голоском?

-Да-да, - сказал де Гиш, потирая руки, - Ты молодец. Вот тебе луидор.

-Это уже второй, - похвастался паж, - Первый дала м-ль де Лавальер.

-Ты посмел взять у нее деньги?

-Я отказывался, она сама... И конфет дала! Конфеты я слопал по дороге из Люксембургского. А еще она меня поцеловала! Вот сюда! - паж ткнул себя пальцем в щеку, - И письмо ваше мы сожгли вместе. Она осталась в своей комнате, а я побежал к вам. И я убежал как раз вовремя, потому что Монталишка эта как раз к ней направлялась. Задержись я на минуту, Монталишка застукала бы меня в комнате мадемуазель де Лавальер, и я волей-неволей подвел бы вас. Но, господин граф, вы обещали мне рассказать, да я и сам смекнул, что фаворитка короля когда-то любила, а может и продолжает любить некоего Рауля? И вы, поэтому мне велели так назваться?

-Завтра ты сам его увидишь, - сказал де Гиш, - Мы отвезем ему вот это.

-Вашу гитару?

Де Гиш кивнул.

-И вам не жалко?

Де Гиш покачал головой.

-А сейчас проедай с друзьями мой луидор и луидор Луизы. Но завтра утром жди меня с лошадью.

-И с гитарой?

-И с гитарой. Я тобой доволен. Ты далеко пойдешь, Франсуа-Рауль!

-Здорово! Это же интрига, да?

-Интрига, - усмехнулся де Гиш.

Паж поклонился и побежал проедать свои два луидора. Но назавтра они не нашли Рауля в Доме Генриха Четвертого, и гитара была передана Оливье де Невилю.

5