В нелегких буднях наркотического угара
Выковался наш тяжелый характер.
Причина его - наличие поэтического дара.
Мы - голы как соколы, неукротимы как трактор.

Были времена - мы наркотой заменяли синьку,
Не получая из этого никакого профита.
Эти времена прошли. Наступило время линьки.
Дух наш ныне чист, как у воинов эпохи неолита.

Другие времена настали - наркотиков стало мало.
Наступило синее тысячелетие падения нравов.
В этом тысячелетии слишком мало наркотиков стало...
Я уже это говорил? Ну и пусть, мой стих - мое право!

Каждую минуту теперешнего существования
Мы бредем, спотыкаясь, в темноте безверия
К той могучей Реке, что ни в одном языке не имеет названия,
А если и имеет, то считается хуже, чем суеверие.

Редкие вспышки во тьме озаряют вокруг пространство.
Каждый предмет выжигается тавром на сетчатке.
Слава богу, что это происходит с достаточным постоянством
Для того, чтобы взятки были более или менее гладки.

Сколько времен еще пройдет, сколько настанет?
Серебристою пылью осыпается дней портрет.
Только верю точно - эта Река не обманет,
Бережно подхватит, медленно повлечет на свет.

Каждый час приближает нас к мировому господству...
(Ой, извините, это из другого стихотворения!)
Каждый из нас в одиночку противостоит блядству и скотству,
Не обращая внимания на раны, бесстрашны, неподвержены тлению!

И когда последний из быдлокунов рухнет под ноги нашему духу,
Когда станет заметнее наша усталость,
Пустим по кругу блестящую как пряник муху
Да зашьем свой мешок, да посмотрим, чего там осталось.

Поглядим на наш Байконур, съездим в город Париж в начале июля,
С желтым ангелом в танго сплетемся как два сапога,
Нам подскажет ответы нашедшая виноватого пуля,
В этом нам поможет медленное течение, что производит Река.

Так отважней зажмурим глаза, чтоб увидеть волшебную карту сосудов!
Прянем в ночь, спотыкаясь, петляя, но верно все же идя.
Там, на берегу, нас встретят Христос и Будда
И устроят брифинг, кратенько в курс вводя.