Однажды Караковский задумался: "хотят ли русские стихов?". Ходил по улицам, приставал с этим вопросом к прохожим, проходу никому не давал. Даже написал письмо президенту России. Но президент не ответил. "Никому не нужна поэзия", - решил Караковский и написал об этом стих.
***
Федор Назаров очень любил Бродского и на дух не переносил графомании (хотя и не знал, что это такое). Все критиковал, критиковал. Бывало, проснется среди ночи, схватит тетрадку со своими стихами и давай их ругать, на чем свет стоит. Увлечется, руками машет, кричит. Доходило до того, что соседи милицию вызывали.
***
Кейлин был необычайно ленив и никогда не вставал с дивана. Даже целую поэму дивану посвятил и назвал ее "Путь Бесконечного Лежания". Но публиковать нигде не стал. "Слишком уж личная получилась", - говорил Кейлин.
***
Один очень известный себе литератор любил писать стихи (хотя и не знал, что это такое) и всюду их размещал. А в ответ на критику цитировал поэзию классиков. "Ужас какой, ведь так он и меня когда-нибудь процитирует", - прочитав очередной диспут, подумал Ян Прилуцкий и бросил писать стихи.
***
Как-то Караковский пришел в гости к Кейлину, да еще и гитару с собой принес. Уселся Караковский на диван, где лежал Кейлин, тому даже ноги пришлось поджать, и давай петь. Кейлин и так повернется, и так повернется, и ногу на ногу положит, да все равно неудобно. А Караковский, из вредности, будто и не замечает ничего, все поет, все поет. "Слишком много Караковского", - подумал Кейлин.
***
Алхутов очень любил доходить до сути вещей, а его любила Болкисева. Как-то Алхутов застал за очень продуктивным спором Караковского и Назарова. "Твои стихи - фигня", - говорил Караковский. "И твои стихи - фигня", - кричал Назаров. "Да и вообще, все стихи - фигня", - не унимался Караковский. Тогда Алхутов влез в разговор и объяснил значение слова фигня. Спорщики замолчали, раскраснелись и сделались очень мрачными. И еще неделю такими ходили. С тех пор точкозреняне опасались ругаться при Алхутове. Даже Алексей Петров себя сдерживал, от греха подальше.
***
Всегдар любил поэзию, выпить и женщин. И пытался это совмещать. Однажды, крепко выпив, Всегдар подошел к девушке, выгуливающей таксу, и предложил познакомиться. Даже ответа дождался. "Хорошая работа со звуком, "п", "ш", "н", "х", но как-то уж слишком просто. Не муза", - подумал Всегдар и не стал продолжать знакомства.
***
Как-то Назаров нашел тетрадку со своими юношескими стихами. "Вопиющее графоманство", - прочтя, подумал Назаров и даже захотел все сжечь, но вспомнил Гоголя и не стал. "Все равно потомки найдут и опубликуют, лучше уж сам. Только критики немного добавлю", - решил Назаров. Так появилась статья "Сенсация!".
***
Однажды Кейлин упал с дивана, а блокнот и ручка не упали за ним. Потрясенный произошедшим Кейлин еще долго лежал на полу, все не мог прийти в себя. Позже он назвал это "тяжелым периодом творческого кризиса".
***
Один очень известный себе литератор как-то захотел выпить. Заходит в кабак, а там нет мест, зато есть довольный Караковский - сидит виски с лимоном и с Натальей Савич потягивает. Обозлился литератор, пошел в магазин, встал в очередь. Так перед самым носом Кейлин (который, как известно, никогда не вставал с дивана) последнюю бутылку купил. "Вот она современная литература. Задушила русского писателя кейлинщина и караковщина!", - подумал в сердцах очень известный себе литератор.
***
Караковский очень любил играть на гитаре, за что его очень не любили соседи. Как-то Караковский написал небольшую рецензию на поэму одного очень известного себе литератора: "Никогда больше не пишите". Литератор прислушался и больше никогда не писал. Всегда с тех пор в 98 строк укладывался.
***
Всегдар любил поэзию, выпить и женщин. И пытался это совмещать. Однажды, поздно ночью, крепко выпив, он написал стихи о женщине и стал звонить, кому ни попадя, декламировать. А в ответ слышал только какие-то гадости непечатные. "Видать Караковский прав на счет русских и стихов", - подумал Всегдар.
***
Алхутов очень любил доходить до сути вещей. И даже на самое святое покушался иной раз. "Ленин - это конечно не вещь, но и в нем должна быть суть", - как-то подумал Алхутов и даже эту самую суть выискал. Суть Ильича настолько потрясла писателя, что Алхутов неделю пиво не пил и на телефонные звонки не отвечал. Но потом вроде ничего, отошел.
***
Караковский был главным редактором "Точки зрения" и поэтому все ездили пить пиво к нему. Как-то Караковскому надоело выносить пустые бутылки и он, даже было, решил перестать быть главным редактором. Но передумал. А как-то насолить все равно хотелось. Тогда Караковский накупил "Эссенциале-фотре" и с ехидной улыбкой уехал на Соловки, в творческий отпуск.
***
Кейлин был необычайно ленив и никогда не вставал с дивана. Даже попить. А пить, тем не менее, очень хотелось. Потому он и писал, все больше, о воде.
***
Всегдар любил поэзию, выпить и женщин. И пытался это совмещать. Однажды Всегдар взялся декламировать стихи, хотя и знал, что где-то неподалеку был коньяк. И чем дольше он (Всегдар) декламирует, тем меньше его (коньяку) остается. Но декламирование Всегдара слушало очень много красивых девушек, а потому заканчивать быстро не хотелось. От всей этой ситуации Всегдар совсем растерялся, даже слова путать начал. "Сложная штука жизнь, не понять нам ее цели", - заключил он.
***
Как-то одному очень известному себе литератору приснилось что он стал необычайно знаменит. Ходит на программы всякие, интервью, автографы раздает. И так сон ему понравился, что проспал литератор аж двое суток кряду. А когда проснулся, очень болел правый бок и голова была какая-то чумная. "Все-таки, утомительная штука - слава", - подумал очень известный себе литератор.
***
Пошли как-то точкозреняне на рыбалку. Все, кроме Кейлина, потому что диван в лифт не проходил. Удочек, конечно, никто не взял. Караковский взял гитару. Остальные тетрадки со стихами, рассказами и много пива. Пошли в Нескучный. "Да разве ж это рыбалка? Не рыбалка это вовсе никакая", - возмутился не пойми как очутившийся в компании точкозренян один очень известный себе литератор. "У нас своя точка зрения", - парировал Алхутов.