***
Пусть копошится червь в дерьме.
Собаку кошка жрет.
Паломник сдохнет пусть в пути.
Сидящий упадет.
Пускай.... Когда-то может мне,
Не удержаться на коне.
***
Великий праздник. Гость - подлец.
Днем судным буду я истец.
Великий праздник. Жизнь - паек.
Я принимаю. Я истек.
 
***
Прогнило все, и сдохло. Моя душа оглохла.
Все что-то, что хотелось, пропилось и отпелось.
Какая мягкотелость. Мирская кутерьма.
Опять моя тюрьма, захлопнет свои двери.
Когда-то в счастье верил, еще когда-то мог.
У самых грязных ног, готов просить был жадно,
Подачки от простуд, души ударов бранных.

Смешно. Чертовски грустно. Но почему так пусто?
Ни дню не рад, ни ночи. Живу лишь между прочим.
Свои стихи прострочив, обрел себе друзей,
В отчаянья минуты, их не было нежней.
Что разрывали жилы, печально молчаливы.
Что все мои приливы, бросали под себя,
Так нежно теребя, мою больную душу.
В безмолвной тишине, помянули послушав.

Нелепая игра, судьбы благословенье.
Проклятьями покоя, ревет мое терпенье.
Под траурное пенье, закрашенный в слезах,
И голову в колени, я просто едкий прах.
За мной крадется страх, крадет мои порывы.
Я видел лишь нарывы, под язвами притих.
И только сладкий стих, мне душу ублажает.
Мученьями рождает, мученьями живет,
Мной выношенный плод, мой выродок любимый.

Родится ли во мне, иль канет безвозвратно.
На клочья меня рвет, то, что всему приятно.
К самоубийству жадному проложена тропа,
Давным-давно на этот путь, вросла моя стопа.
Противна суета, ну хоть один родник,
Ну хоть одну звезду, хоть еле слышный крик....
И может на мгновение, сквозь сон туда проник,  
И может полюбил бы я, тот бесконечный миг.
 
***
Пустяк подарит счастья блеск.
Моральный облик терпит треск.
Веселье. Дикая свобода.
Явилась в естестве природа.
Таилась, пряталась от глаз,
Но отделилась от прикрас.

И вот она, прекрасна и нога,
Не тронутая кирзовой подошвой сапога,
Так девственно заманчива, так девственно чиста,
До счастья бесконечна, до ужаса проста.
***
Чуть будем несерьезней, чуть будем поглупей.
И может быть немного нам станет веселей.
Беги в родник отчаянья, до блевоты отпей. 
И прорастут колосья, на голове твоей.
Что принесут не злаки, и не гниющий хлеб,
А безразличность счастья, а гармоничность бед.
 
***
Я видел сон. Горящий трон.
Льва восседавшего на нем.
Я видел горы. Видел лес.
Сражались ангел, где, и бес.
Небес зеркальных ясный взор,
Плескался в чистоте озер.
И нимфы мне слагали оды.
И вечность принимала роды.
Народы, жизни - суета.
Опять все с чистого листа.
Путями нищего артиста,
Дорогой мудрого шута...

Мой друг, тебя ли я любил?
Тебя ли пьяного я слушал?  
Ты ль мои песни обрывал,
Или запреты мои рушил?
Не лги, мы не были чисты,
Пред нами ад разверзнул стены.
Поджав души своей хвосты,
Осколки чувств топили в пену.

Мораль печалью обрекла,
Вить пряжу, деве у окна.
Слезами плотно скрыты глазки.
И жадно жаждут ушки сказки.
И жаждет сердце красоты,
Поверив небылицам лжи.

Крадется страх, запрятав нож....
Все это ложь, простая ложь.

Мне руку ангел протянул, 
Но мне казалось мало...
Увядший грезился конец, 
Где расцвело начало.
Безумие, пьянящий свет,
Запрятанный меж губ ответ,
Кричащий в скромном гуле храма,
Отброшенный под горы хлама....

Поверил, эту боль услышав. 
Подвала грязь сменил на крышу.
Раздумьями парили мыши,
Хлеставши мыслями меня.
Дождь заливал угли, дымя,
Мной газ угарный завлекая. 
И воплями пугала стая,
Золы остатки выгребая. 

Сильней желанья от желаний.
Пройдет, прощенье от прощаний.
Умрет, любовь от расставаний.
Рождение подарит смерть....

Шаман неосторожных душ,
В прощальном танце кружит.
Неведом, выпившим до дна,
Обыденности лужи.
Все заспан, но уже разбужен.
Что время? Лишь раскрас морщин.
Растекшихся от плеток, спин.
Лишь в ночь, со страхом, ветер дружен.
Влюбленный волк Луной храним.

Влюбляясь без остатка,
Во снах плескаясь сладко,
Обрел свои повaдки,
Обрезал поводкu. 
Традиции штыки,
Ласкал открытой грудью.
Сгрудились бедняки,
Под смерть протянутой руки.

Веками пропитые души,
Топить пытались черноту.
Вином раскрашивая ту,
Что отдавалась лишь листу.
Воспетую собой мечту,
Где познавали красоту.

И сколько было сказано,
И сколько замолчал.
И сколько сказок выдумал, 
И глупости украл.
Истерикой оплакивал.
Чего-то вечно ждал.
Я жизнь себе выдумывал,
И честно проживал....
 
***
Окончен бал, но свечи догорают.
Воспоминаниями мысли тихонько облетают.
И где-то там внутри, еще живет оно,
С минутами блудливыми ему совсем темно.

Еще немного где-то повитаем, 
Но все куда-то денется, со страхом понимаем.
Оттягивая времени суровый приговор,
Вполголоса, о прошлом, шальной затеем спор.
***
Писать не могу, не писать не могу.
Пустыня не сдобрит песками тайгу.
И взял слишком много, и много плачу.
Повеситься страшно, и жить не хочу.
***
Сквозь смертное сознание в бессмертные миры.
Мы были, мы любили, мы ждали, до поры.
И верили в планеты, куда словно кометы,
Однажды обратимся, однажды упадем,
Однажды мы уйдем, и обретем свой дом.
Воспоминаний ком, и чувствами по коже.
Теперь не потревожит. Не веселит. Не злит.
Тихонечко лежит, и только тихо слышит,
Как вечность в ухо дышит, тихонечко поет.
Земной приятный гнет, предсмертно пропадет.
Трагедией безверной, надежду обретет.
 
***
Приковано сердце к чудесному миру,
Что в кровь раздирая, оттачивал лиру.
Что дальше?... Лишь только загадка судьба.
Хотелось бы верить, простится зима.
Хотелось бы верить, но гаснет надежда.
Сгорает последняя жизни одежда.
И с каждой минутой рождаюсь я вновь.
Рождаю свой мир, рождаю любовь.
И вновь погибаю, от тленных иллюзий.
И вновь воскресаю, от тленных проблем.
Вольер для премьер под давлением стен.
Оратор-паяц в суете немых сцен.

Свобода, в которою вечно стремился,
Мой дом, где родник откровений струился.
А есть ли? Быть может лишь просто мечта.
Забавно простая поимка хвоста,
Клыками больными хватать миражи.
Абсурдность отличия правды и лжи....
Мы только мгновенье в ладонях забот.
Нас вечность под маскою темною ждет.
Исчезнет, уйдет, но останется что-то.
Не грязь размышлений. Не тела икота.
Исчезнут фрегаты знакомого флота.
И стоит гадать ли, что может быть что-то,
Получим когда-нибудь.... И от кого-то....

Вранье. Воронье, торгуется смертью.
Надуманной глупостью в страхе нас вертят.
Пусть молятся взятками богу с картинки.
Нет духа, давно, в речах без запинки.
Бормочет пускай пономарь-попугай,
Он тщательно в ад превращает свой рай.
Судимы не будем. И только лишь я,
Сегодня себе и палач и судья.
Я вышел на миг в суетливую вечность,
Мне мудрость и силу подарит беспечность.
Я буду повсюду, и буду я всем....
Путь в дом деревянный, где буду я нем,
Пройду до конца. Пробегу на пределе.
Желания нужно оправдывать в теле.

Мой страх повседневный - одна лишь потеха.
Ошибки - лишь прошлого липкая веха.
Давай насладимся, допьем до конца.
Ведь больше не будет полета юнца.
Что вечная спешка к гниющей трухе,
Пугливый рефлекс оглупленных в грехе.
Одна суета, один лишь маразм.
Вся жизнь, как один бесконечный оргазм.
Как страстный запой. Как курева зной.
Калитка свободы, лишь только открой.
Не жди, а иди. Не кручинься, а пой.
Секунды, минуты простятся с тобой.
Что время - лишь только безудержность стрелок.
Пародия, на отмирающих белок.
Вчера убежало, его больше нет.
Сегодня - мгновение радостей, бед,
Что были с тобою, но завтрашней мглою,
Уснут, растворятся, уйдут навсегда,
Чтоб слиться с фантазией в мыслей стада.

Прекрасное есть только в каждом из нас.
Лишь души сжигая сиянием глаз.
Мы станем богами, мы сможем творить.
Научимся верить, и может любить....
И может смогли бы себя мы простить.
И рабства порвать задушившую нить.
Поверив, потребуем права огня.
Просторы вселенной достав из себя.
 
***
Смерть черной рукою потреплет за волос,
Иссохся. Лишь шепот напомнит про голос.
Улыбкой натянутой с миром прощусь.
Что было простится, а нет - ну и пусть.
Прощальная грусть. Финальная сцена.
Еще один раб убегает от плена.
Последний восход. Последний закат.
Не спрячутся слезы под траурный взгляд.
Я славно боролся, но жизнь ставит мат....
***
Прощаясь, я забуду это.
Меня забудут за монету.
Меня поймет лишь только лето.