"Безнадёжно опаздывая, Марва бежал, бежал через заснеженное поле, по пустынной дороге, мимо деревьев в замёрзшем лесу. Ледяной ветер бил в лицо, снег колол кожу, грудь сжималась от нехватки воздуха. Пробежав с полверсты, Марва остановился на пустой заледеневшей дороге. Морозный воздух не давал отдышаться, ноги подкашивались. Марва сел прямо в снег, не в силах бежать дальше. Он должен бежать, он должен успеть, иначе... Марва встал и из последних сил побежал по дороге дальше. Метель застилала глаза, снег всё сыпал и сыпал... Пробежав ещё с полверсты, Марва остановился, а потом и упал на покрытую снегом землю... Звёзды, изредка появлявшиеся между серых тяжёлых туч, осуждающе смотрели ему в глаза, как бы говоря: "Беги! Ты не имеешь права остановиться! Тебе нельзя опоздать!" Но Марва не мог встать; у него не осталось больше сил... Метель утихла, но снег продолжал идти. Марва смотрел в тёмное небо широко открытыми глазами. Снег падал на его лицо... и не таял, покрывая его белой страшной маской.
Снег уже не шёл. Над дорогой занимался рассвет. Распростёртый на обочине человек не шевелился и не дышал, покрытый тонким слоем снега. В лесу было тихо. Не свистел ветер, не раздавался морозный скрип шагов по свежему снегу. Из леса бесшумно вышел крупный дымчатый пёс. Он ткнулся носом в холодную руку Марвы, вылизал лицо человека от снега... Марва судорожно вдохнул в первый раз и открыл глаза. Он увидел перед собой пса, который тут же развернулся и ушёл обратно в чащу..."
Я оторвала взгляд от книги и устало потёрла глаза. За окном бушевала метель, крупные снежинки с упорством самоубийц бились в стекло. Я сидела на кровати, удобно скрестив ноги и поставив локти на стол; Нюся лежала рядом, уютно положив голову мне на колени. Стоящая передо мной свеча почти догорела, её дрожащее пламя отражалось в окне. Я посмотрела на лежащий на столе пудовый фолиант, раскрытый где-то на середине, и решительным движением захлопнула его. "Чудесная жизнь Марвы. Подвиги." - механически прочитала я на обложке. Я вновь обратила взгляд к окну. Было уже совсем поздно, но сыпавший весь день снег не собирался прекращаться. Я мягко дунула на свечу - огонь трепыхнулся и погас, погружая комнату в темноту. Теперь сквозь пелену вьюги я могла разглядеть чёрно-белую стену леса и даже низенький заборчик, окружающий мой дом. Немногим меньше шести месяцев прошло с тех пор, как я осталась без Наставника. Сначала пришлось заниматься кучей дел: надо было писать диплом (работа о раздвоении сущностей получилась весьма оригинальной), строить дом (иначе где селиться после общежития?). Жить в городе мне не хотелось: шумно, многолюдно и вообще неуютно - поэтому я выбрала место в трёх верстах от Вормина, рядом с лесом. Имея неограниченный финансовый запас, я построила дом (ну, не я, конечно, а нанятые мной рабочие) за считанные недели. В конце лета я ездила к Видару на новоселье, осенью навещала Юлю, привозила её смотреть День Листопада. Потом наступила зима, ударили морозы - не хотелось даже высовываться из дома. Было грустно, тоскливо и одиноко; целыми днями я читала книги, вечером начинали болеть глаза, тогда я либо шла гулять с Нюсей, либо отправляла на пробежку Каську, либо просто гасила свечу и смотрела в окно. После гибели Наставника, благодаря которому раньше никто не знал моей истинной расовой принадлежности, все мои знакомые, способные к ауровидению, стали от меня шарахаться, наотрез отказываясь объяснять причины этого. Выяснить, кто я на самом деле, тоже не удавалось, поскольку при соответствующем вопросе каждый считал своим долгом вытаращиться на меня, как на сумасшедшую, и поспешно ретироваться. Учителя и наставники в Школе тоже старались не встречать меня в коридорах, резко сворачивая, едва я появлялась в поле их зрения. Ума не приложу, как у них хватило духа принимать у меня дипломную работу! По городу обо мне с чьей-то лёгкой руки поползли нехорошие слухи. Хоть официально полукровки и имели право жить за пределами Других Долин, но это не значло, что их любили в человеческих городах. И мой симпатичный загородный домик все обходили за версту - я видела людей только два раза в месяц, когда ездила за покупками на городской базар. Клада мне пока хватало и обещало хватать ещё очень долго, посему я не волновалась о работе, которую мне, естественно, никто не собирался предлагать с такой-то репутацией.
В неожиданном порыве я встала, подошла к двери, выбежала на улицу. Ледяной ветер тут же проник под тонкий вязаный свитер и лёгкие домашние штаны; волосы мгновенно потяжелели от налипшего на них снега; кожу на лице и ладонях защипало от холода, а босые ноги промокли и задубели. Для пущего эффекта я раскинула руки и подставила лицо на встречу ветру. Стоящая на пороге распахнутой двери Нюська жалобно заскулила, очень похоже воспроизведя: "Что-то ты, хозяйка, совсем с головой не дружишь". Я безумно расхохоталась и с прежним рвением влетела обратно в дом. Мелко дрожа, я подхватила с кровати одеяло и завернулась в него с ног до головы. Ещё раз неуверенно глянув в окно, я решилась. Единственная возможность всё узнать - вернуться в Топляки и прямо спросить об этом у дяди. Зачем мучиться неведеньем? К этому выводу я пришла давно, но всё тянула время, не решаясь вернуться туда, где провела полжизни и не была десять лет, а теперь чувствовала, что выжидать больше нельзя. Взяв карту, я принялась за неблагодарное дело расчёта расстояния. Добираться до Топляков своим ходом было бы слишком долго, и я посчитала случай достойным применения портала. Чего тянуть, пусть сейчас уже и ночь? Дядя в любом случае будет в шоке от моего появления, а в какое время суток это произойдёт - уже не важно. Произведя необходимее расчёты, оделась потеплей и, не забыв прихватить с собой оружие (на всякий случай), вышла во двор. Каське на своём участке я отвела отдельный сарайчик, лишь отдалённо напоминающий конюшню. Лошади было там просторно и привольно, и оставалось место для сбруи и немногого имеющегося у меня сельхозинвентаря. Я вошла в конюшню - Каська встретила меня гостеприимно, но лишь поначалу. Взяв в руки седло, я двинулась к кобыле - та, недовольно ржанув, попятилась.
--
Ой, Каська, недосуг мне за тобой гоняться! - я махнула рукой и демонстративно отвернулась. - Поеду одна, без тебя!
Я показала лошади язык и покинула конюшню. Каська, естественно, тут же последовала за мной, неохотно ступив на заснеженную землю; она оббежала меня кругом, виновато заглядывая в лицо. Я тотчас коварно накинула на неё седло - впрочем, лошадь уже и не сопротивлялась.
Чертить пентаграмму на снегу во время метели изначально было затеей глупой. Бороздки заносило, едва я успевала их делать. Проведя за сим бесполезным занятием минут тридцать, я совершенно отчаялась и решила открывать портал в конюшне: там хватало места развернуться. Чёрный уголёк оставлял на полу чёткий след, и вскоре всё было готово. Портал открылся легко, стоило лишь поярче воскресить в памяти двор дома моего дяди и внести необходимые компоненты в заклинание. Он был аккуратным и стабильным - хоть сейчас на экзамен. В первопроходцы вызвалась Нюся: при появлении окошка она сразу любопытно подобралась к нему, обнюхала, после чего я её чуточку подтолкнула - и собачка, испуганно тявкнув, исчезла. Каська, укоризненно на меня посмотрев, сама нырнула в портал - она уже не раз перемещалась таким образом и привыкла. Я высунулась в открытую дверь конюшни, взглянула ещё раз на свой милый домик - сруб с большими окнами - проверяя, заперла ли его. Поправив меховую куртку и проверив снаряжение, я вернулась к порталу и шагнула в окошко.
Судя по всему, я попала туда, куда хотела, хотя и не совсем. Наша лошадо-собако-человеческая компания оказалась посреди замёрзшего болота, окруженного хилыми деревцами, пародирующими лес. Хорошо, что жуткие холода стояли с самого начала зимы, и топи заледенели, а то мы так бы и утонули. Вот самое безопасное последствие расчётов параметров для портала по неточной карте. Впрочем, это место мне было знакомо. Хоть я и не была в Топляках десять лет, но предыдущие одиннадцать провела на этих болотах в самом прямом смысле. Быстро закрыв портал, я оседлала Каську и уверенно направила её вперёд по глубокому снегу.
Здесь метель бушевала ещё сильней: снег быстро покрыл толстым слоем мою меховую шапку, куртку, а также каськины хвост и гриву и Нюську с лап до кончиков ушей. В этих местах дорогу к дому я отыскала бы и с завязанными глазами, поэтому через полчаса мы действительно вышли к границе болот, в двух шагах от которой начинался неровный покосившийся частокол, окружающий Топляки. Ограждение это, надо сказать, было весьма условным и бесполезным. Некоторые куски частокола отсутствовали ещё с времён моего детства, и в образовавшиеся проёмы мог проехать рыцарь в полном облачении на боевом коне (если бы, конечно, таковой имелся в наличии близ деревни). Да и от кого здесь защищаться? В Топляки не вела ни одна приличная дорога (неприличная, впрочем, тоже), жители зарабатывали тем, что торговали торфом и различными изделиями из ясеня, дуба и клёна. Для этого приходилось грузить товар на лодки и сплавляться по реке Ако до Кобёра. Там топлячане продавали всё привезённое, закупали продукты и другие предметы первой необходимости. Затем нужно было возвращаться, что выходило не так легко. Ако славилась своим норовом и сильнейшим течением, посему идти вверх по реке не всегда удавалось, приходилось перетаскивать лодки по суше.
Деревня состояла всего из девяти дворов; дома выглядели потёрто, но ухоженно и даже как-то по-домашнему мило сквозь взбитую снежную стену вьюги. На заснеженных крышах вяло дымились трубы, света в окнах видно не было: время позднее. Один дом, стоящий на отшибе, заметно отличался от остальных. Он был больше по размеру и обшарпанней, и я уверенно направилась именно к нему. Я спешилась около перекошенной приоткрытой калитки и сразу по колено провалилась в снег. Сердце замерло; через раз вдыхая колкий морозный воздух, я смотрела на дом, некогда бывший мне родным. Света нигде видно не было, снег во дворе явно не убирался с начала зимы, а если протоптанные тропинки раньше здесь и существовали, то их занесла метель. Дом казался заброшенным, необжитым: заледеневшее крыльцо, замки на хозяйственных постройках, несколько старых испорченных деревянных заготовок для плошек, выглядывающих из сугроба, - всё выглядело неухоженным, пустым. А вдруг что-нибудь случилось? Всё-таки десять лет прошло...
Я нерешительно сделала первый шаг. Нюська, прижимая уши к голове, юркнула между моих ног и, по-волчьи приподнимая лапы и принюхиваясь, медленно пошла к крыльцу. С трудом протиснувшись в калитку (она не открывалась шире из-за плотного снежного полога), я последовала её примеру. Подняться по трём покрытым льдом ступенькам стало непростой задачей, но я с этим справилась. Самая обычная дверь из рассохшейся древесины была заперта изнутри. Я подняла руку , чтобы постучать, подержала в воздухе, опять опустила, несмело потопталась на крыльце и, наконец, ударила пару раз по косяку кулаком. Долго ничего не происходило, и я уже собиралась постучать ещё, когда из дома послышались шаги.
--
Кого черти принесли посреди ночи? - грубо спросили из-за двери.
--
Дядя, открой.
Дверь, немного посомневавшись, открылась. Дядя совсем не изменился: невысокий - примерно моего роста, жидкие чёрные волосы с нитками седины, лысина на затылке, вечно недовольные серые глаза, мешковатая одежда, круглый живот. Он поражённо уставился на меня, пытаясь узнать; свеча дрожала в его руке.
--
Это я, Верена. Не узнаёшь?
Я посмотрела дяде в глаза. Уж что-что, а взгляд у меня точно не изменился. Дядя судорожно вздохнул и кивнул.
--
Здравствуй, племянница. Не ожидал тебя увидеть ещё когда-нибудь, - протянул он своим низким голосом.
--
Может, позволишь войти? Метель, как видишь, усиливается.
Дядя повторно кивнул и пошёл в глубь дома, по рассеянности не оставив мне света - впрочем, я в оном в последнее время не особо нуждалась. Впустив Нюську, я вошла сама, аккуратно прикрыв дверь. Я сняла куртку, шапку, тёплые кожаные перчатки на меху, отряхнула сапоги и направилась по знакомому маршруту. Сделав пару шагов, я вновь остановилась. Здесь на стене висело старое запыленное зеркало, смотревшееся нелепо в деревенской избе. Последний раз я видела в нём своё отражение в тот день, когда уходила из дома. В память крепко врезался образ нездорово худой одиннадцатилетней девочки с коротко остриженными, торчащими во все стороны волосами и большими расширенными в полумраке светло-карими глазами, одетой в протёртые на коленях штаны (я была жутко неуклюжей и вечно падала) и потрёпанную рубашку, с тугим узлом в руке. Теперь я совсем другая... Почти совсем...
За десять лет в доме ничего не изменилось. Такая же унылая и неуютная обстановка, стерильная чистота и идеальный порядок. Дядя уселся в кресло (он изготовлял мебель и предметы утвари из местного дерева сам), мне досталась лавка у стены. Одинокая свеча на столе давала слишком мало света, мы разглядывали друг друга прищурившись.
--
Ты изменилась, - сказал наконец дядя, водя взглядом то по висящему у меня на поясе мечу, то по длинным каштановым волосам (он всегда заставлял меня стричься "под мальчика").
--
А ты - нет, - ответила я, криво усмехнувшись.
--
Где же ты была всё это время? Чем занималась?
--
Тебе это действительно интересно? Я училась, - я легко прищёлкнула пальцами, создавая дополнительное освещение в виде нескольких лайтиков по углам, - и жила в Вормине.
--
Значит, ты теперь...
--
Я - маг. В твоей опеке я давно не нуждаюсь, так что не волнуйся, я приехала не за тем, чтобы вновь поселиться здесь.
Справившись с удивлением, вызванным известием о моей магической карьере, дядя расслабился: похоже, он и правда думал, что я имею претензии на его дом. Вот жадюга!
--
Что же тогда привело тебя сюда? - спросил он, с интересом поглядывая на меня.
--
Родственные чувства проснулись, - ровным голосом ответила я, едва сдерживая смешок при виде его вытянувшейся от удивления физиономии.
--
Правда?! - захлопал глазами дядя.
--
В каком-то смысле, да. Я хочу услышать правду о своих родителях.
--
Как-кую ещё п-правду? - ни с того ни с сего начал заикаться он.
--
Кто они? - в лоб спросила я, подаваясь вперёд. - Я знаю, что они - или один из них - не люди. Кто они?
--
Хорошо, - помявшись, согласился дядя. - Ладно. Твой отец - мой двоюродный брат - был довольно сильным чародеем. И понесли его черти в Другие Долины! Твоя мать - вампирша.
--
Тёмная или светлая, - тут же выпалила я, задерживая дыхание.
--
Чего?
--
Какого цвета были её глаза?
--
Красные. Как зыркнет - жуть!
Прекрасно! Я - наполовину вампир, мало того, тёмный! Поэтому на меня не действует их гипноз... Интересно, Роксилина отравилась бы, закуси она мной тогда, у Дерева?.. Тёмные вампиры презирают людей, это для них лишь корм, и как мою мамашу угораздило связаться с человеческим магом?! Понятно, она не могла воспитывать ребёнка-полукровку дома: сородичи бы не поняли...
Дядя, видимо решил рассказать мне всё и сразу, дабы я отвязалась и вернулась туда, откуда пришла. Вот и ещё одна причина того, что он меня никогда не любил - кому нужна полувампирша среди суеверных селян? А я была всего лишь ребёнком...
--
Твои так называемые родители припёрлись ко мне сразу, как ты появилась на свет, Пригрозили мне всякими ужасами, наказали тебя беречь и воспитывать, как родную дочь, а главное никому не говорить о твоём истинном происхождении, чтобы тебя не притесняли. С тех пор я больше ни о ком из них ничего не слышал. Ходили слухи, что родственничек мой погиб в Долине вампирской. Если б не мать твоя, обещавшая из-под земли меня достать, коль что не так, стал бы я растить никому не нужного выродка, вампирского ребёнка! Да в болото выбросил бы!
Дядя разошёлся не на шутку, забыв о возможности разозлить меня до опасного уровня. Нюся глухо зарычала, мгновенно прекращая его монолог. Никогда не думала, что он меня так ненавидит. Представив себе, как тону в болоте в младенческом возрасте, я содрогнулась. Я облила дядю холодным взглядом.
--
Знаешь что... Я не потерплю оскорблений. Это расизм и предрассудки. Сейчас я уже не маленькая девочка и могу отстоять свою честь.
--
Постыдись! Сколько времени и сил я на тебя потратил!
--
Согласна, ты менял мне пелёнки, кормил молоком и научил разговаривать. Как только я выросла до такой степени, чтобы самостоятельно есть и ходить, ты обо мне благополучно забыл. Читать, писать и считать меня научила старушка из соседнего дома. Всему остальному я училась сама. Меня не будет мучить совесть, если я здесь всё разнесу или даже достану меч и применю по прямому назначению.
Дядя вздрогнул и поёжился, трусливо бросая взгляды в мою сторону исподлобья, боясь встретиться со мной глазами. Я насладилась произведённым эффектом и резко встала, вновь заставив его нервно дёрнуться.
--
Но я не буду этого делать, - добавила я, нависая над дядей карающей десницей. - Потому что у меня, в отличие от тебя, есть моральные принципы. Потому что ты жалок. И потому что, несмотря ни на что, я ценю то, что ты смог меня вырастить, пересилив свою ненависть.
Я развернулась и быстро зашагала к двери. Нюся, согласно тявкнув на прощанье, показала дяде внушительные клыки и, гордо задрав голову, поспешила за мной.
Вернувшись к Каське, я облокотилась на седло и задумчиво застыла. Да, интересная информация... Не удивительно, что от меня стали шарахаться в городе... Только недавно я обзывала Другие Долины резервацией, а теперь мне самой в пору там селиться! Как говорится, мама, роди меня обратно! В каком-то смысле я и правда умерла тогда, согласно множественным предсказаниям. Верена-человек умерла, да здравствует Верена-полувампир! Я нервно хихикнула. Ветер сменил направление, снег стал бить мне в лицо - пришлось поставить над нами сферу, защищающую от непогоды. Я чувствовала острую необходимость с кем-нибудь поговорить, поделиться сенсационным открытием в своей родословной, но с кем, я не знала. Сразу пришло в голову поехать в Елань (там мне самое место!) - к Видару. Я не видела его четыре месяца и жутко скучала, но не решалась на визит, поскольку не определилась пока, как относиться к вампиру. Как к другу или...? Скорее, как ни странно, всё таки "или"...
Я зажгла крупный лайтик, достала карту и второй раз за ночь вгляделась в её недра. От Топляков до Елани было не ближе, чем до Вормина, и, разумеется, я не собиралась ехать туда пешком. Ветер стихал, метель постепенно превращалась в просто сильный снегопад, поэтому на этот раз мне удалось начертить пентаграмму вне помещения. Портал послушно развернул свою воронку в локте над землёй. Я убрала сферу, запихала в окошко своих зверей и, не медля, прыгнула в него сама.
Выйдя из портала, я чуть не врезалась в стену какого-то дома, оказавшегося совсем рядом. Я осмотрелась. Что ж, не совсем метко, но достаточно точно. Портал перенёс нас в Роен, почти к самому замку Хранителя, а Видар жил на окраине города. Небрежным жестом закрыв пространственную щель, я вскочила на Каську; та, сообразно моим мыслям, направилась по одной из улиц. Здесь метели не было, заснеженные крыши отражали свет звёзд, усыпавших небосвод.
Шёл четвёртый час ночи, но большая половина жителей не спала. Окошки домов уютно светились, из труб активно шёл густой дым, из-за некоторых дверей раздавались смех и музыка. Дорогу перебежала хохочущая вампирша в расстёгнутой шубе; за ней припустил зловеще завывающий кавалер. Снег на улицах был убран, Нюська весело носилась вокруг, узнавая места. Вскоре мы выехали на окраину, и слева показался видаров дом, как две капли воды похожий на тот, что был у него в Айоните. Я подъехала к небольшой конюшне, принадлежащей сразу нескольким владельцам, и спешилась. Ворота были не заперты, я вошла внутрь, ведя Каську в поводу. Нюся постояла на пороге, озорно наклонив голову и насторожив уши, а затем развернулась и куда-то побежала по одной ей известным делам. Малинка, услышав шаги в конюшне, любопытно высунула голову из стойла. Я поприветствовала её, проведя рукой по медового цвета морде, и двинулась дальше. Свободное стойло нашлось рядом; я, особо не торопясь, расседлала Каську, насыпала ей в кормушку овса из общего мешка, налила воды. Неуверенно подёргав туда-сюда засов на дверце, я всё же развернулась и чересчур медленно направилась к выходу. Лошади в стойлах всхрапывали, недовольные тем, что я потревожила их ночной покой. Я вышла, аккуратно прикрыв за собой ворота, неторопливо зашагала к дому с приветливо светящимися окнами. Как ни тянула время, до крыльца я добралась, на мой взгляд, слишком быстро. Дверь этого дома была совсем иной: новой, крепкой, без единой щёлки. Я вновь стояла у порога, пусть и у другого, и не решалась постучать. Глупо переминаясь с ноги на ногу, я посмотрела направо, налево, оглянулась назад. Я вздохнула, облокотилась на косяк и всё-таки постучала в дверь - совсем тихо, но вполне громко для чуткого слуха вампира. Видар открыл почти сразу и удивлённо на меня уставился.
--
Верена? Привет. Откуда ты здесь? - поинтересовался он, отходя от двери и делая приглашающий жест рукой.
--
Привет...
Я ещё раз обернулась, глядя на сказочную картинку зимней ночи, когда на чистом небе горят мириады звёзд, а луна заставляет лежащий повсюду снег загораться тысячами искорок, и ни единый порыв ветра не шелохнёт чёрные ветви заиндевевших деревьев. Выдохнув облачко пара, я уверенно вошла в дом, закрывая дверь за своей спиной...