Otimm Alex : другие произведения.

Ты проснешься на рассвете

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Попаданец в себя молодого. Ознакомительная часть. Остальное - 2 книги на АТ. Ссылка выше Просьба не вестись на кражу песен и т п. Об этом только вначале книги, дальше совсем о другом))

  Февраль 2015
   Зря говорят, что "Понедельник - день тяжелый". Нет. Тяжелый день не понедельник, а пятница. И ощущается это с самого утра.
   Опять с самого утра болит бок, тянут мышцы ног и, нет никакого желания вставать. Но приходится.
   Встаю. Пусть даже через силу. Иду в ванную, откашливаюсь, усаживаюсь на унитаз и оперевшись руками в подбородок, пытаюсь окончательно проснуться, параллельно освобождаясь от накопившейся за ночь влаги. Вновь встаю, подхожу к умывальнику, беру щетку и с минуту отдраиваю остатки своих зубов, поглядывая в зеркало. Прополоскав рот ощупываю свое лицо. Нет. Сегодня не буду. Лень, да и не так много там выросло. Умываюсь и выхожу на кухню. Пока умывался, жена приготовила бутерброд и чашку кофе. Неторопливо выпиваю его, закусывая бутербродом, и иду одеваться.
   Уже одетый, перебрасываюсь несколькими словами с женой:
   - В магазин пойдешь?
   - А, что надо?
   - Сигарет купи.
   - Ладно.
   Снимаю телефон с зарядки, смотрю время и иду в прихожую. Обуваюсь, одеваю куртку, вешаю на плечо сумку с приготовленным обедом и достав из кармана пригоршню мелочи, отсчитываю пятнадцать рублей, на проезд в маршрутке. Поцеловав жену, выхожу из дома.
   Погода. Раньше помню, обращал на нее внимание. Нет, не так, что бы смотреть какая температура и что меня ожидает. Скорее на нее саму. Радовался свежему ветерку, солнцу, листочкам распускающимся на деревьях, соседскому коту, спрятавшемуся в кустах, выслеживающему зазевавшуюся пичугу и косящемуся, на проходящего меня. Сейчас же все как то побоку. Скорее думаю о том, что нужно поплотнее запахнуть куртку, поправить сбившийся шарф на шее, что бы не продуло, вжимаюсь в поднятый воротник и не обращая внимания на окружающее меня, иду поглядывая лишь на дорогу, что бы ненароком, не поскользнуться на покрытом тонким слоем выпавшего ночью снега льду, покрывающему дорогу.
   Пока иду к остановке, нужный мне автобус обгоняет меня. Это хорошо, значит, что я могу спокойно дойти, пока подойдет следующий. Иногда этого не происходит, и приходится напрягая, уже не такие здоровые ноги, бежать последние пару десятков метров, что бы догнать подошедший к остановке автобус. Нет, можно конечно и плюнуть на все, но стоять под пронизывающим ветром, на остановке лишние пять-десять минут, тоже не слишком приятное удовольствие. Да и кто знает, насколько полной будет следующая маршрутка. А ехать больше двадцати минут стоя в набитом салоне, при этом удерживаясь при резких поворотах и обгонах наших Шумахеров-водителей, уж лучше пробежаться.
   Через пять минут ожидания, подходит следующий автобус. Врываюсь в салон, кидаю на полку возле водителя деньги, одновременно оглядываясь в поиске свободного места и, быстренько занимаю его. Теперь в моем распоряжение двадцать четыре минуты, спокойно подремать. Прячу лицо в поднятый воротник, что бы хоть немного отречься от наполняющих автобус ароматов чеснока, вчерашнего перегара, пота входящих в салон пассажиров, закрываю глаза и погружаюсь в нечто похожее на сон. Иногда удается даже его и увидеть. Но чаще просто сижу с закрытыми глазами в полудреме, воспринимая покачивание автобуса на поворотах и точно, не хуже самого совершенного навигатора, представляя место, где мы сейчас проезжаем.
   За пару остановок до выхода просыпаюсь. Все уже отработано годами. Подъехав к нужной поднимаюсь и прохожу к выходу.
   Закуриваю, и не торопясь иду к проходной завода. Какое-то время стою у входа, докуривая сигарету и попутно здороваясь с проходящими мимо знакомыми. Затушив бычок бросаю его в урну и, пройдя через проходную направляюсь в цех.
   Одни и те же лица, одни и те же разговоры. Ни о чем. Каждый день.
   Плавка слив, плавка слив. Сегодня три. Значит, после обеда будет еще одна.
   Надоело, тяжело, но нужно работать, а как иначе? Пенсия есть, но прожить на одну пенсию, не реально.
   Обед. Быстренько перекусив, достаю телефон, и спрятавшись в укромный уголок, вхожу в интернет. "Флибуста". Так, что тут у нас? Вот эту ругают больше всего, значит стоит попробовать. Неожиданно для себя, увлекаюсь изредка поглядывая на часы. Без пяти час, пора приниматься за работу. Последняя плавка самая тяжелая. И вовсе не потому, что приходится загружать железяки и стоять возле горячей печи, а скорее потому, что она последняя.
   Но и она когда-то заканчивается. Все, полтора часа прошло, слив. Можно немного отдохнуть.
   Навожу кофе и вновь открываю "Флибусту". У меня есть минут сорок.
   Пятнадцать двадцать. Все пора закругляться. Ставлю закладку, удаляю "недавние файлы" и иду в раздевалку. Душ, короткие сборы, и направляюсь на выход. Рабочий день окончен. Впереди короткие, всего на два дня выходные. "Б\с, что ли написать?" - думаю про себя. - "Да, нет не стоит".
   Все повторяется в обратном порядке. Переполненный автобус, с его ароматами, противный ветер, скользкая, уже подтаявшая за день дорога и вот я вхожу в дом.
   Переодеваюсь в домашнее, мою руки включаю комп. Редкими словами перебрасываюсь с женой, терпеливо выслушивая последние новости, ем и погружаюсь в бесконечную сеть интернета.
   На часах 23-00. День закончен, пора спать.
   Некоторое время ворочаюсь, пытаясь поудобнее устроиться и отрешиться от храпа жены. И произношу в очередной раз, свою вечернюю молитву, мысленно, про себя; " Боже, если ты есть. Дай мне шанс. Один единственный. Дай возможность вернуться назад и исправить, те ошибки, которые я совершил. Назад. В юность". Повторяю, даже зная, что это никогда не произойдет, но где-то в глубине души надеясь, что буду услышан.
   Понемногу сон приходит ко мне, и я засыпаю...
  
   * * *
  
   29 августа 1970 г.
   ... Просыпаюсь. Некоторое время лежу, не открывая глаз и прислушиваясь к себе. Странно. Ничего не болит, нет даже позывов к обычному утреннему кашлю, который будит меня каждое утро, заставляя вскакивать и бежать в ванную, чтобы откашлявшись и освободив горло от скопившейся за ночь гадости, окончательно проснуться. Нет тянущих болей справа, внизу живота, из-за больной почки. Нащупываю под одеялом свой живот, и слегка подогнув колени, проминаю его, боясь ощутить боль. Даже удивительно. Видимо сегодня очень счастливый день, к тому же суббота, и у меня ничего не болит.
   Улыбнувшись, про себя, поворачиваюсь на левый бок и подоткнув, поудобнее подушку, пытаюсь раствориться в неге сна. Протягиваю, правую руку вперед, проверить, спит ли жена. Рука проваливается вниз, и я, не удержавшись, лечу вслед за рукой, падая с дивана.
   В изумлении, открываю глаза, и услышав детский смех оглядываюсь вокруг себя.
   В это время слышится голос матери:
   - Что там случилось?
   - Сашка с кровати упал! - сквозь смех, раздается голос сестры.
   - Не убился? - с тревогой вопрошает мать, и я слышу торопливые шаги.
   Я сижу на полу, запутавшись в скомканной простыне, которую утянул с собою и с ошалелым видом оглядываюсь вокруг себя. В комнате появляется мама, а следом за ней, крадучись выглядывает из-за притолоки, веселое лицо сестры.
   - Что с тобой? - слышу такой родной и давно потерянный голос. С удивлением поворачиваю голову и вглядываюсь, в такое родное, лицо матери. Увидев мой ошалелый взгляд, сестра оглушительно хохочет. Мать поворачивается к ней и строго взглянув произносит:
   - Ничего смешного не вижу! Брат чуть не разбился, а ей смешно! И вообще марш одеваться, нечего бегать по дому в ночнушке.
   Сестра, стараясь принять серьезный вид и почти сдерживая прорывающиеся звуки смеха, уходит. Мама вновь поворачивается ко мне. Я очумленно разглядываю ее, не в силах произнести ни единого слова.
   - Александр, что случилось?
   - Мама. - Пробую слово на вкус, боже как давно я не произносил его. - Мамочка. Как хорошо, что ты у меня есть.
   С глупой улыбкой я выпутываюсь из простыни и встав на ноги обнимаю, наверное единственно любимого мной человека, за всю прожитую жизнь.
   - Ты не представляешь, как я люблю, тебя! - страстно говорю я и прижимаюсь к ней. - Как же давно, я тебя не видел!
   Мать с удивлением, отстраняет меня от себя и вглядываясь в моё счастливое лицо, некоторое время разглядывает меня. Потом прикоснувшись губами к моему лбу, как бы сама себе произносит.
   - Да, нет. Лоб не горячий. Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо. - Шепчу я, вновь прижимаясь к ней.
   Какое-то время мы стоим, после чего мать вновь отстраняет меня:
   - Ты не расшибся?
   - Нет, все хорошо, просто сон приснился.
   - Ну хватит обниматься, марш чистить зубы и умываться.
   Оставив меня, мать разворачивается и уходит. Я проводив ее взглядом, оглядываюсь вокруг себя.
   Моя комната. Именно такой я ее и запомнил. Ничего не изменилось, или просто моя память, что-то забыла. Тот же белый дощатый письменный стол, сколоченный отцом, стул с полупродавленным сиденьем и брошенными на нем моими вещами. Разложенный диван, заменяющий мне кровать, небольшая тумбочка возле него со стоящим на ней светильником с металлическим абажуром. На потолке пластиковая бело-зелёная люстра. На полу, часть когда то большого, серо-зеленого паласа, теперь разрезанного на две половины, одна из которых лежит в комнате сестры, а вторая здесь, у меня. Окно, задернутое атласными шторами светло-коричневого цвета.
   Подхожу к окну и отдергиваю штору.
   В комнату врываются яркие лучи, жаркого летнего Ташкентского солнца. Дергаю за шпингалет и распахиваю окно. Чуть застоявшийся за ночь воздух тут же наполняется запахами цветов и зелени, находящегося за окном сада. Легкий, но уже достаточно горячий ветерок, проникает в комнату, навевая давно забытые чувства и воспоминания. С удовольствием вдыхаю это благоухание полной грудью.
   Хорошо-то как! Неужели все это правда?!
   Прижавшись лбом к декоративной решетке, вставленной в раму окна, пытаюсь вспомнить прожитые годы и принять случившееся. Шанс. Второй шанс. Неужели сбылось? Некоторое время стою ни о чем не думая, просто наслаждаясь минутами счастья. Мысли о том, что я буду отличаться от себя прежнего, даже не возникают в моей голове. Пусть все идет, как идет, решаю я. В крайнем случае, найду, на что списать изменения. В конце концов, я в своей семье, да и память еще не отказывает.
   - Алекс, ты, что опять уснул? Иди умываться.
   - Он, в решетку воткнулся и что-то разглядывает, - слышится голос сестры.
   - Ябеда, Машка! - бросаю я, и натянув тонкое, с растянутыми коленками трико иду в ванную.
   Закрывшись в ванной, бросаю взгляд на давно забытые, но такие знакомые предметы и подхожу к умывальнику. Интересно, а какая из этих щеток моя? Беру зубную пасту и перекладываю на угол ванны.
   - Мам! - кричу, открыв дверь, а где моя щетка? Опять Машка тут похозяйничала, ничего найти не могу.
   - Да вот же она, - мама указывает на щетку стоящую в стакане.
   - И пасты нет, - продолжаю я.
   Мама оглядывается и спустя мгновение, находит тюбик, лежащий на краю ванны.
   - Опять Машка все пораскидала, ничего найти невозможно, - ворчу я, закрывая дверь на шпингалет.
   - Это он сам, - доносится до меня, я пасту на месте оставляла.
   Вглядываюсь в небольшое зеркало, висящее над умывальником. Зубы, это моя слабость. К пятидесяти пяти годам у меня, почти не осталось своих зубов. Поэтому если в первой жизни, я предпочитал полоскание рта чистке, то сейчас нужно сделать как раз наоборот. Тем более, что нынешние садисты-дантисты, очень уважают, поиздеваться над своими подопечными. Так что чистить и еще раз чистить, дважды в день, как положено. Открываю тюбик "поморина" и щедро накладываю на щетку валик зубной пасты. После чего с минуту, тщательно шоркаю по всему рту. Сполоснув водой рот, умываюсь, и еще раз взглянув в зеркало, выхожу из ванны.
  
   В столовой уже накрыт стол. Кружка горячего чая с молоком, как я люблю и целое блюдо, только что нажаренных пирожков с картошкой. "Боже, как давно это было! Неужели все правда и все повторяется!". Подхожу к маме, обнимаю ее и целуя говорю:
   - Мои любимые! Спасибо мам! - сажусь за стол и с удовольствием, вгрызаюсь еще в горячий, лоснящийся жиром, с зажаристой корочкой пирожок, запивая его горячим сладким чаем. Мечтательное выражение, не сходит с моего лица. Мама, сидящая напротив меня, тоже завтракает и несколько удивленно поглядывает на меня. Спустя несколько минут, видимо так и не разглядев во мне причину изменений, произошедших во мне, спрашивает:
   - Что случилось, Алекс? Сегодня ты, какой-то не такой, как обычно.
   - Просто я, - на мгновение задумываюсь, - видел сон. Страшный сон. И очень не хочу, что бы было так, как я видел. - Говорю я ей, делаясь серьезным.
   - Расскажешь?
   - Да. Но только тебе.
   - А мне?! - раздается голос сестры, стоящей в проеме двери.
   - Тебе нельзя. Ты еще маленькая, - поворачиваюсь к ней с улыбкой.
   - Сам ты маленький! Вон даже с кровати еще падаешь! - она показывает мне язык и уносится в дом, как только я порываюсь встать. Тут же оттуда доносится хлопок закрывшейся двери и слышится ее голос:
   - Мам, Сашка меня обижает!
   Мы с мамой переглядываемся и обмениваемся улыбками.
   - Мария, не выдумывай и иди завтракать, - притворно строго говорит мать.
   - Сашка дверь закрыл и не пускает меня!
   - Не выдумывай, иди есть!
   - Ну правда, мам!
   Слышится скрип, тихонько открываемой двери, из-за которой высовывается любопытная с хитринкой рожица сестры, замечающая, что я все так же сижу за столом. Она тут же принимает серьезный вид и задрав нос, горделивой походкой, вплывает в столовую. Обойдя вокруг меня и мамы, показывает мне язык и занимает свое место за столом, напротив меня.
   - Некрасиво, показывать свой язык. Тем более за столом, - произносит мать. Сестра, уже готовясь дать отпор, открывает рот, как я большим пальцем показываю ей на зеркало, висящее за моей спиной. Смуглое от рождения лицо сестры, наливается краской смущения, делая его почти шоколадным.
   Завтрак проходит в полном молчании.
   Наевшись, я приподнимаюсь из-за стола и поблагодарив маму, за вкусный завтрак, отчего та, вновь удивленно приподнимает брови, тянусь к отрывному календарю, висящему на стене. Взявшись за листок, уже готовлюсь сорвать его, как врывается голос сестры:
   - Я уже отрывала сегодня. - Бросив на нее взгляд, вижу на мгновение показавшийся язычек и ехидное лицо.
   Переведя взгляд на календарь, замечаю сегодняшнюю дату. 29 августа, 1970 года. Осталось два дня до школы.
   Вдруг вспомнив, поворачиваюсь к сестре и говорю:
   - Все. Кончилась твоя спокойная жизнь. Теперь и ты школьница. Двоек нахватаеш-ш-шь! Особенно по поведению.
   - Что это я их нахватаю?
   - А как язык покажешь учителю, так и нахватаешь! - с улыбкой говорю ей.
   - А, что это я ему язык буду показывать?
   - А, что ты еще-то можешь показать, у тебя и нет больше ничего, только язык длинный. Розовый и мокрый.
   - И вовсе он не мокрый. - На глазах сестры, начинают наворачиваться слезы.
   - Значит с тем, что он длинный ты согласна. - Констатирую я.
   - Сам ты длинный! - уже почти ревет сестра.
   Мама, вначале с улыбкой наблюдавшая за нашей пикировкой, принимает строгий вид и приобняв сестру:
   - Ну, хватит ругаться. Конечно же, ты ничего не нахватаешь, ты ведь у меня умная девочка. - И повернувшись ко мне, - Алекс, разберись в своем столе. Посмотри, что не хватает, после скажешь мне, нужно будет докупить. И наведи порядок у себя в комнате.
   - Хорошо мам, - я целую мать в щеку и выхожу из комнаты.
   - Ну, что он мам всегда... - доносятся до меня слова сестры. Мама что-то ласково отвечает ей, но я этого уже не слышу.
  
   Наведя порядок в комнате, выхожу во двор, окидывая его "хозяйским взглядом". Сейчас я легко замечаю все неполадки, на которые раньше просто не обращал внимания. Ни слова не говоря принимаюсь наводить порядок и здесь. Я понимаю, что все это несоответствует моему обычному поведению, и даже еще вчера, я бы прошел мимо, не заметив всего этого. Понимаю, что своими действиями неминуемо привлеку внимание к себе, и не только со стороны матери, но тем не менее занимаюсь этим.
   Какое-то время, копаюсь в саду, в сарае, что-то перекладываю, что-то выношу на улицу в мусорный бак. Вдруг замечаю, маму, стоящую на крыльце и наблюдающую за мной. Видя, что я заметил ее, она спрашивает:
   - Что случилось, Алекс? Сегодня ты совсем не похож на себя.
   - Может я повзрослел? - пытаюсь свести ответ к шутке.
   - За одну ночь?! Так не бывает!
   - Тогда не знаю, мам. Просто мне кажется что, то что я делаю, это правильно.
   - С чего бы это?
   - Я не могу объяснить, но... Мне приснился сон. И я очень не хочу, что бы было, так как я увидел. Возможно то, что я делаю сейчас, как то изменит, все это.
   - Я не узнаю тебя, Алекс. Ты даже говорить стал по-другому. Что с тобой?! Ты меня пугаешь!
   Я обнимаю ее, прижимаясь всем телом. Она ласково гладит меня по голове и мы молча стоим на крыльце нашего дома.
   - Мам, но ведь я не делаю ничего плохого, ведь так? А все остальное... может уже завтра я буду таким же как вчера. Если ты так хочешь.
   Я не слышу ответа, да и не нуждаюсь в нем, наслаждаясь мгновеньями нежности.
   - Мам, а давай я не буду больше ходить в музыкалку? - начинаю новую тему, что бы отвлечь ее. - Ну не нужна она мне. Эта классика, уже вот где сидит. - Показываю рукой на горло.
   - Тебе же нравилось, заниматься музыкой?
   - Мне и сейчас нравится, но то что там предлагают, это не музыка, а какое то издевательство. Да и не думаю, что смогу стать профессиональным музыкантом.
   - Откуда?
   - Просто знаю. А тратить такие деньги еще два года, что бы потом сожалеть об этом, может давай сразу, сейчас? Ну нет у меня желания на нее. А для себя, или для тебя я и так смогу сыграть. Если ты конечно захочешь. Ведь, Машке, ты же разрешила, бросить занятия. - Выдаю последний аргумент.
   Мама некоторое время молчит, переваривая мои слова. Потом произносит:
   - Я, подумаю.
   - А на сэкономленные деньги, давай мопед купим?
   - Может, ты просто мопед хочешь?
   - Хочу. Но и на музыку тоже желания нет. Тогда уж лучше забудь про мопед, а я забуду про музыкалку.
  
   Некоторое время вожусь во дворе, игнорируя призывы дружков с улицы "на, погулять". На крыльцо выходит мать, с сумкой в руке:
   - Хватит наверное на сегодня? Вон сколько дел переделал.
   - А ты куда, мам?
   - До базара пройдусь. Заканчивай, будешь уходить закрой дверь, ключи я с собой взяла.
   -Хорошо мам.
   Дождавшись ее ухода, подхожу к винограднику и уцепившись за перекладину, пытаюсь подтянуться. Увы, это тело не рассчитано на силовые упражнения. Два раза и то с трудом. Немного отдохнув, пытаюсь повторить попытку, но и в этот раз неудача. Принимаю, упор лежа. Увы, здесь результат не лучше. "Да, Сашка, запустил ты себя... всё, начиная с завтрашнего утра, постоянные тренировки. Пока еще не слишком поздно. И начну я наверное, с бега". - Отряхнувшись и оглядевшись вокруг себя прохожу в дом. Какое-то время брожу по комнатам, как бы вспоминая самого себя. Разглядываю книги в шкафу, ласково оглаживая переплеты. Все давно знакомо. Достаю наугад одну из книг. Дюма, "Граф Монте-Кристо". В этом теле я его еще не читал, но могу рассказать от и до. Память сохранилась и все, что я когда то видел или знал остается при мне. На минуту задумываюсь. А что я помню? Нет, пожалуй, ничего существенного, во всяком случае, из истории страны. Разве, что смерть Брежнева, но до нее еще 12 с лишним лет, да и кому это нужно? Перестройку, распад СССР, вряд ли мне все это пригодится, разве, что лично для меня. Пожалуй, не стоит и пытаться. Да и кому нужны мои советы, или предсказания. Скорее упрячут поглубже, чем прислушаются к чему то. Тем более, что ничего особенного я и не помню, так разрозненные факты и те без дат.
   Ставлю книгу на место и подхожу к пианино. Провожу рукой по гладкой поверхности и поднимаю крышку, закрывающую клавиши. В глаза бросается надпись "Muehlbach" 1867год. Ему больше ста лет. Продвигаю стул и кладу пальцы на клавиши.
   - Помню ли я, хоть что ни будь? - Задаю себе вопрос. Прикрываю глаза и пытаюсь сыграть по памяти. Наверное, у моего теперешнего тела все же есть какой-то опыт, потому, что к моему удивлению у меня все получается, а слух у меня всегда был на высоте.
   Вскоре по дому разносится легкая мелодия из передачи "В мире животных", это наверное единственное, что я мог сыграть и через десять лет после того как бросил занятия.
   А что если?!
   Какое-то время, я пытаюсь подобрать знакомую мелодию, и вот уже спустя каких-то пятнадцать-двадцать минут, что-то начинает получаться. Еще немного и по дому разносятся аккорды и музыка песни, которая мне всегда очень нравилась. Или будет нравиться лет через десять. Все-таки у моего тела довольно хорошая музыкальная подготовка. Сам не замечая, как начинаю напевать ее:
   Бывают дни, когда опустишь руки,
  И нет ни слов, ни музыки, ни сил.
  В такие дни я был с собой в разлуке
  И никого помочь мне не просил.
  
  И я хотел идти куда попало,
  Закрыть свой дом и не найти ключа.
  Но верил я - не все еще пропало,
  Пока не меркнет свет, пока горит свеча.
  Но верил я - не все еще пропало,
  Пока не меркнет свет, пока горит свеча...
   Прикрываю глаза, но это мне ничуть не мешает, мелодия, как бы льётся сама по себе, я лишь помогаю ее звучанию. Музыка и песня так увлекли меня, что я не замечаю ничего вокруг, купаясь в ее звуках. Я играю и пою, полностью отдавшись звучанию мелодии:
   И пусть сегодня дней осталось мало,
  И выпал снег, и кровь не горяча.
  Я в сотый раз опять начну сначала,
  Пока не меркнет свет, пока горит свеча.
  Я в сотый раз опять начну сначала,
  Пока не меркнет свет, пока горит свеча.
   Песня заканчивается, еще несколько последних аккордов, я опускаю руки и вдруг замечаю маму, тихо стоящую в дверном проеме. Она смотрит на меня, а на ее щеках блестят дорожки слез.
  
   - И после этого, ты еще хочешь бросить музыкальную школу? Я не понимаю тебя!
   - Мам, вспомни. За пять лет обучения, мне единственный раз, разрешили разучить ту мелодию, которая мне нравилась. "Полонез Огинского" и то во внеклассное время. Все остальное время я разучиваю то, к чему не имею не малейшего желания. Возможно, эти пьески и дают что-то, но напрочь отбивают желание заниматься музыкой. Не знаю, кто составлял программу обучения, но явно он преследовал именно эту цель.
   - А ты как хотел? Без труда...
   - Мам, труд должен приносить радость, а не отбивать желание. - Перебиваю ее. - Вспомни, в прошлом году я пытался сочинить какую-то мелодию, мы с тобою даже приносили ее в музыкалку, что бы преподаватель послушал ее, может в чем-то помог, помнишь?
   - Да, было такое.
   - А итог тоже помнишь? Она раскритиковала ее, и предложила лучше больше времени уделять основным занятиям, чем выдумывать какие-то никчемные мелодии. Так?
   - Может она и правда была права?
   - Сегодня ты слышала именно ту никчемную мелодию, но уже обработанную мною за этот год. По-моему получилось неплохо.
   - Может, стоит сейчас попробовать еще раз показать её преподавателю?
   - Я, не хочу сказать ничего плохого в ее адрес, но боюсь, что после этого автором будет уже она. Я не говорю, да и в общем-то, не надеюсь, что эта песня будет услышана кем-то, и станет популярной, но и дарить кому-то авторство тоже не хочется.
   - Возможно. А стихи?
   - Не помню. Наверное где-то вычитал.
   - Ну, хорошо, а чем ты тогда собираешься заняться?
   - Не знаю. Больше времени буду уделять школе, да и музыкой наверное тоже, но только той, которая мне нравится. Для себя. А для этого совсем не обязательно посещать музыкалку.
   - Спой еще раз ту, свою песню. - Произносит мать, после недолгого молчания...
  
   ...Я долгое время лежу, уставившись в потолок и боясь уснуть, заново переживая все события дня. Мне хорошо. Я счастлив. И очень боюсь того, что если закрою глаза, то вновь проснусь в своем будущем. Это страшно. Я очень не хочу этого.
   - Боже! Если ты есть, пусть все что было со мною сегодня, сохранится! Я не хочу менять мир, созданный твоей волей, хочу лишь исправить свои ошибки и изменить себя! Дай мне этот шанс, Господи! - мысленно шепчу я, и незаметно для себя засыпаю...
  
  
   * * *
  
   30 августа 1970 г.
   Утренний луч света добирается до моего лица и я просыпаюсь. Даже сейчас, в полудреме, я осознаю что нахожусь там же где и вчера. И меня это очень радует. Некоторое время лежу, наслаждаясь здоровым телом, без каких либо признаков боли, мягкой постелью свежим летним воздухом проникающим в мою комнату через открытое с вечера окно. Что еще нужно для счастья? Главное, что все получилось и у меня есть шанс все изменить. И я уверен, что у меня все получится.
   Сквозь слегка приоткрытую дверь доносится шепот:
   - В кружку воды налей и на него, он тут же проснется. - Это отец подговаривает сестру подшутить надо мной. Тут же слышится шлепанье босых ног сестры, которая бежит в столовую, взять кружку с водой.
   Быстренько поднимаюсь и сооружаю, нечто похожее на спящего меня, укрытого простыней и тихо приоткрыв дверь, выскальзываю в комнату сестры. Спрятавшись за косяк двери осторожно выглядываю к коридор.
   Через некоторое время появляется крадущаяся на цыпочках сестра, с эмалированной кружкой, до краев наполненной холодной водой. Стараясь не расплескать ее, она ногой приоткрывает дверь в мою комнату и подкрадывается к моей кровати. Дождавшись, когда она приблизится к ней с диким: "Р-р-ры!" бросаюсь к ней. От неожиданности или испуга, Машка опрокидывает кружку на себя и тут же раздается ее плачущий голос:
   - Мама! Сашка меня водой облил!
   Из соседней комнаты выходит мама.
   - Как же он тебя облил, он же только встал?
   - Я его разбудить хотела, а он меня напугал, и я кружку на себя опрокинула!
   - Выходит это ты его хотела облить?!
   - Но я же не облила! Это он меня! Ну, мам! Что он всегда! - сквозь плач всхлипывает сестра.
   - Иди переоденься и в следующий раз подумай, прежде чем, что-то делать. Кто тебя научил?
   - Папа...
   - Володя, ну, сколько можно!... - начинает мать, но тут же раздается хлопок входной двери, означающий, что отец уже убежал от ответственности на работу.
   Быстро прохожу в ванную, пока сестра не опомнилась и совершаю утренние процедуры. На выходе, в столовой. Бросаю взгляд на календарь.
   - Сегодня же воскресенье вроде! Какая работа?
   - Ты, что нашего папу не знаешь? - Отвечает мать.
   Молча, сажусь за стол.
   Позавтракав, выхожу во двор и окидываю его хозяйским взглядом.
   - Да... Работы ничуть не меньше, чем вчера. - Произношу для себя. - Но первым делом все же турник.
   Заходу за дом и сдвинув в сторону качели, подпрыгиваю и цепляюсь за перекладину. С большим трудом подтягиваюсь пять раз, последний извиваясь всем телом.
   Из-за угла тут же раздается смех сестры. Спрыгиваю с турника и несколько раз отжимаюсь. Тут чуть получше, но тоже слабовато, к тому же, не уверен, что нужно именно так. Пока хватит. Чуть позже, повторю еще раз.
   Заходу в сарай и подставив табурет, достаю щели под потолком ключ. Мне нужны инструменты, а отец вечно прячет их от меня, но я изучил уже все возможные тайники. Вставляю ключ в скважину и пытаюсь открыть дверь. Ключ делает каких-то пол оборота и застревает. Это что-то новенькое! Внимательно исследую дверь на предмет секретки. Точно! Вот этого гвоздика вчера еще не было. Поддеваю ногтем шляпку и он легко вылезает из двери. После этого ключ, свободно проворачивается и дверь открыта.
   Вновь проворачиваю ключ, теперь уже на открытой двери. Я так и думал! Отец просверлил в язычке отверстие и зафиксировал язычок замка гвоздиком. Прикольно. Вот интересно, а если я поставлю свою секретку, он догадается, как дверь открыть, или нет? Ну да ладно. Захожу в кладовку и взяв пассатижи и кольцо проволоки выхожу обратно.
   Некоторое время вожусь в курятнике, подтягивая отошедшую местами сетку рабица. После возвращаю инструмент на место и закрываю дверь, точно так же как и была.
   - Санек! Пошли купаться! - слышу крик с улицы.
   - Щас! Две минуты! - кричу в ответ и бегу к маме. - Мам! Я на озеро с пацанами!
   - Только не долго! - Слышу ответ. Подхватываю велосипед, кидаю на руль надутую камеру от "Волги" и выхожу на улицу.
   Седлаю велосипед и мы вчетвером, на велосипедах, наперегонки мчим на озеро. В конце тринадцатого квартала замечаю одиноко сидящего на лавочке, возле изгороди мальчишку, грустно-завистливым взглядом провожающего унесшихся вперед моих друзей.
   Это Равиль, скоро, через каких-то два дня, он будет учиться в моем классе. На год старше меня, но из-за плохой учебы, он остался на второй год. По идее я должен с ним познакомиться в школе, но кто мешает сделать это сейчас?
   Ударяю по тормозам и с заносом останавливаю свой велосипед прямо возле него.
   - Равиль, привет! - Говорю я. - Купаться поедешь?
   Он, несколько изумленно смотрит на меня и произносит:
   - Я тебя знаю?!
   - Саша. - Протягиваю ему руку.
   - Равиль. - Отвечает он.
   - Купаться поедешь?
   - А, что это вдруг? - несколько осторожно спрашивает он.
   - Так, как?
   - Ну, поехали. - С некоторым сомнением говорит он.
   - Крутить тебе! - говорю я, передавая ему руль.
   - Да, запросто. - Улыбаясь, отвечает он, и спустя минуту я уже сижу на багажнике, а Равиль вовсю крутит педалями стараясь догнать уехавших вперед пацанов.
   В прошлой жизни мы познакомились с ним в школе, и дружили до самого ее окончания. Много позже, когда уже появился интернет, мы нашли друг друга в сети и продолжили общение уже там. Он из трудной семьи. Его отца я ни разу не видел, да и он никогда не говорил про него. Мать у него работала где-то уборщицей. В общем, с деньгами всегда была напряженка. Возможно из-за проблем в семье, у него и получилось отставание в школе. Не знаю. Он был помешан на музыке, и если я в прошлой жизни отучился почти семь классов в музыкальной школе, а после бросил ее, то он наоборот всегда завидовал мне в этом и очень хотел научиться нормально играть. Только в отличие от меня играл на гитаре. В той жизни у него все получилось и уже общаясь через интернет я узнал, что он так и продолжает играть в каком-то ресторане. Но всему этому еще предстоит произойти, а может и нет. Пока же мы едем купаться.
   Бросив на берегу озера велосипеды, быстренько раздеваемся и влетаем в озеро. Начинаются обычные водные игры. Пятнашки, ныряния друг-с-друга в воду, догонялки, заплывы наперегонки. Накупавшись выскакиваем на берег и растягиваемся на прибрежной гальке загорать. Обсохнув и согревшись, вновь ныряем в воду.
   Примерно через полчаса, решаем, что на сегодня достаточно. Спрятавшись в кустиках растущих неподалеку, отжимаем свои трусы, и одевшись, садимся на велосипеды едем домой. Сейчас уже не до гонок. После купания, наступает усталость, и мы не торопясь крутим педали, лишь бы доехать до дома.
   Возле дома Равиля останавливаюсь, и приглашаю его к себе. Он с удовольствием соглашается, особенно после того, как узнает, что у меня дома есть пианино. У него уже сейчас есть идеи подобрать какую-то песню из репертуара Битлов. Он просто помешан на их творчестве.
   Въезжаю в свой двор и поставив велосипед на место, захожу в дом.
   - Иди, переоденься, - говорит мама, - трусы у тебя на диване. А эти брось в машинку.
   - Хорошо, мам. - Отвечаю ей и иду выполнять указание. По дороге решаю, что неплохо бы окунуться в ванной. Все же вода в озере не очень чистая. Подхватываю полотенце, трусы и прохожу в ванную. Раздевшись, залезаю в нее и включаю душ. Намылившись и пошоркав себя мочалкой, мою голову, и какое-то время стою под душем. После выключаю воду, вытираюсь, одеваюсь и выхожу в столовую. На столе уже собран обед.
   - Садись есть, Алекс. Только руки помой. - Слышу мамин голос.
   - Я искупался, только что. - Говорю ей.
   - Что это с тобой? - удивленно отвечает она, входя в столовую и взлохмачивая мои непослушные волосы.
   - А, что не нужно было?
   - Да, нет. Очень даже нужно. Просто раньше ты этого не делал.
   - Теперь буду. - Отвечаю я ей.
   Мама наливает мне тарелку борща и я положив в него ложку сметаны, принимаюсь за еду. Мама садится напротив и с любовью смотрит, как я ем.
   Наевшись, благодарю ее за вкусный обед и прохожу в дом:
   - А, Машка где? - Спрашиваю оттуда.
   - К подружкам убежала. А, что ты хотел?
   - Да, просто спросил. - Отвечаю ей и, взяв какую-то книгу, иду в свою комнату. - Я почитаю, мам.
   Забравшись на диван, некоторое время читаю "Графа Монте-Кристо", после чего незаметно для себя засыпаю. Сквозь сон чувствую, как заходит мама, убирает книгу в сторону, а меня укрывает пледом и выходит, тихо притворив за собою дверь.
  
   - Алекс, вставай! - слышу голос матери и просыпаюсь. - А, то ночью спать не будешь. Время уже почти пять.
   Надо же я проспал почти четыре часа. Поднимаюсь, потягиваюсь и выхожу в столовую.
   - Чай будешь? Я булочки испекла.
   - Конечно, мам! Ты же знаешь, как я их люблю! - отвечаю ей и присаживаюсь за стол.
   На столе, на большом блюде целая гора плюшек. Мама наливает мне чай, подает кружку и я, уминаю горячие, только из духовки, мягкие вкусные булочки. Наевшись до отвала, с трудом поднимаюсь из-за стола, подхожу к маме и целую ее, и благодарю.
   Вскоре прибегает сестра. Подхватив горячую булочку, не останавливаясь, надкусывает ее и пытается прошмыгнуть в дом. Но тут же, видимо обжегшись, останавливается и открыв рот шумно дышит, пытаясь остудить находящийся во рту кусок. Через мгновение, вновь куда-то торопится, но мама останавливает ее и усаживает за стол, наливая кружку чая с молоком.
   - Пока не поешь, никуда не пойдешь. - Строго говорит ей.
   - Ну, мам! - Начинает канючить сестра.
   - Ешь, сказала!
   Та начинает торопливо жевать, ерзая на стуле и порываясь вскочить и снова куда-то убежать. Мама, сидит и строго смотрит на нее. Сестра, горестно вздыхает, и унылым видом, торопливо жует. Съев пару булочек и допив чай, бросает:
   - Спасибо, мам, я наелась. - И вылетает из-за стола. Забежав в свою комнату и взяв какую-то куклу, вновь выбегает, на мгновение остановившись, хочет что-то сказать, но тут же, забывает об этом и проносится на выход.
   Мама, слегка улыбается и качает головой:
   - Ну, егоза!
   Вскоре, появляется отец. Поздоровавшись с мамой, что-то бурчит и проходит в ванную. Слышатся звуки льющейся воды. Я, чтобы лишний раз не попадать ему на глаза, выхожу во двор и иду к турнику. Делаю обычный подход, который запланировал на ближайшее время. То есть восемь отжиманий и пять подтягиваний на турнике. Спрыгнув турника, вижу стоящих неподалеку отца и сестру. Отец показывает на меня пальцем и что-то вполголоса рассказывает сестре. Та оглушительно хохочет. Вот именно из-за подобных приколов, со стороны отца, в прошлой жизни я не пытался ничем заниматься, заранее зная, что все это высмеется. Сейчас мне наплевать. И на него в том числе.
   Отец никогда не любил меня. В моей жизни он присутствовал скорее фоном, тенью, где-то на периферии зрения. Все, что касалось меня, делалось на "отвяжись". Помню, мама мне купила коньки. Хотя зима в Ташкенте, совсем непохожа на Российскую зиму, но все же снег бывает, да и лед тоже встает на озере. Пусть не очень толстый, где-то до 15 сантиметров, но он все же есть. А иногда, даже заливают небольшие площадки водой, сооружая катки. В общем если есть желание, то возможность найти нетрудно. Желание было. Коньки, мать тоже приобрела, оставалось прикрутить их к какой нибудь обуви, и можно было пробовать прокатиться. После долгих увещеваний, отец наконец прикрутил коньки. Но покататься так и не удалось. Во-первых, потому, что обувь туфли, которые он для этого выбрал, были 44 размера, при моем тридцать седьмом, во-вторых, зима уже почти закончилась. В общем научится, мне так и не довелось. Зато после отец постоянно припоминал эти коньки. И мне и маме, говоря, что все равно из меня толку не будет, что ни начну, тут же брошу.
   Все, что ни делалось мною, если попадало на глаза отца, то тут же высмеивалось, причем для этого всегда находились зрители. В других случаях я просто слышал: "Отстань, отвяжись!", и тому подобное. В общем, с некоторых пор я просто старался как можно реже попадать ему на глаза, заранее зная, что ничего хорошего из этого не выйдет.
   Прохожу мимо него и бросаю:
   - Сам-то сколько раз подтянешься? Давай, покажи, а мы с Машкой посмеемся. - И не ожидая ответа, прохожу дальше.
   Отец догоняет меня уже в комнате. Оборачиваюсь и вижу летящую в мою сторону оплеуху.
   Мое теперешнее тело, конечно слабо, и почти все наработанное много позже не то, чтобы позабыто, но просто невозможно к исполнению. Однако реакция меня не подводит, и я перехватив его ладонь, делаю шаг назад, закручивая его и добавляя ускорения. Подсечка, и отец с грохотом оказывается на полу. Обозначаю, добивающий удар в горло и, глядя ему прямо в глаза, в которых плещется недоумение и ужас, говорю:
   - Не надо меня трогать! Понятно?! Твои подebki уже достали! Хочешь войну? Будет тебе война. А лучше просто считай, что меня здесь нет. - Шепчу ему прямо в ухо и, отпустив его вывернутую ладонь, спокойно выхожу из комнаты.
   - Мам, я погулять пойду. - Говорю маме, проходя мимо нее.
   - Как стемнеет, чтобы был дома. - Стандартно отвечает она.
   - Хорошо, мам. - И выхожу на улицу.
   Не знаю, что из этого получится, но думаю, хуже не будет. Конечно, получить такое от двенадцатилетнего пацана, взрослому человеку очень неприятно, но думаю у него хватит ума не накалять обстановку. В конце концов, я не требую от него, чего-то сверхъестественного, просто не замечать меня. Можно подумать, что раньше было иначе.
   На поляне, за 54 домом, уже собираются пацаны, рассаживаясь по краю арыка, на выгоревшей до желтизны траве. Подхожу, здороваюсь и занимаю свободное место. Пока просто сидим переговариваясь, кто о чем. Появляется "Бяша" из дома напротив. Приблатненной походкой подходит к нам и, резким движением выхватывает из кармана начатую пачку сигарет "Ташкент":
   - Ну, чё, пацаны! Покурим? - говорит он, протягивая пачку нам. - Угощайтесь!
   Ребята достают из пачки по-сигарете. Вскоре та оказывается возле меня.
   - Не, я пас. - Говорю ему.
   - Западло, что ли? - Спрашивает Бяша.
   - Да, нет. Просто решил, что мне этого не нужно. Считай, что бросил.
   - Мамка, небось, заругала! - громко смеясь, говорит он.
   - Сам не хочу. Просто понял, что мне это не нужно.
   - Ну, как знаешь! После не проси. - Продолжает он и зажигает спичку, давая всем прикурить.
   Чтобы не дышать дымом поднимаюсь и отхожу немного в сторону. Ребята, жадно затягиваются, пряча в кулаках зажженные сигареты. Докурив, старательно тушат окурки, вдавливая их в землю. Здесь иначе нельзя. Трава до того высохла, что достаточно малейшей искры, чтобы возник пожар. Все это прекрасно осознают, уже были случаи возгорания. Тем более, что в нашем массиве, все дома сделаны из дерева.
   На дороге появляется парень с гитарой, направляющийся в нашу сторону. Через мгновение я узнаю его. Это Равиль, с которым познакомился сегодня. Он подходит к нам, раздаются приветствия, после он обращаясь ко мне говорит:
   - Может, давай к тебе? Ты говорил, у тебя фоно есть.
   - Сегодня не получится, Рава, давай завтра, отец не в духе, а завтра он на работу уйдет, можно хоть весь день играть. Давай здесь сегодня посидим.
   - Ладно. Только не долго.
   Он присаживается на край арыка, и чуть подстроив старенькую гитару, начинает играть, популярные сегодня мелодии. Ребята столпившиеся, вокруг нас жадно слушают. Закончив очередную песню, он обращается ко мне:
   - Ты говорил новое, что-то есть. На гитаре сможем подобрать?
   - Давай попробуем, хотя не уверен, что получится. Это ты у нас гитарист, а я больше на рояле.
   - Ты напой, а я попробую подобрать?
   - Нет. Давай по-другому сделаем. Дай мне гитару.
   - Ты же говорил, не умеешь?
   - Я говорил, что не умею, так как ты. Но три блатных я все же знаю.
   - На. - Он протягивает мне гитару.
   Проверив строй у гитары, я немного подтягиваю один из колков и пытаюсь, что-то сыграть. Уже через минуту я подобрал давно знакомую мелодию и запел:
   - Бывают дни, когда опустишь руки,
  И нет ни слов, ни музыки, ни сил.
  В такие дни я был с собой в разлуке,
  И никого помочь мне не просил...
  На лицах ребят изумление, до этого я никогда не пытался, воспроизвести что-то серьезное, хотя гитара, часто появлялась на наших посиделках. Если конечно не считать дворовые песни, которые исполняются на трех аккордах. Здесь же звучит совсем другое. Конечно это не пианино, и звук совсем другой, да и играю я честно говоря, совсем плохо, но мелодия, хоть и за счет самой песни, но все же прослеживается. И ребята очень внимательно слушают мое исполнение.
   Через пару минут, я заканчиваю песню и некоторое время стоит тишина, которая вдруг взрывается ребячьим гомоном. Меня похлопывают по плечам, просят спеть, что-то еще, сетуя на то, что скрывал свои таланты. Я смущенно отвечаю, что больше ничего не могу и вдруг замечаю сидящего неподалеку от нас дядьку Семена.
   Он жил неподалеку от нас в однокомнатной квартире, в двухэтажке. Спокойный, замкнутый мужчина в годах. Никогда не видел, чтобы он встревал в какие-то разборки или выпивал с кем-то из местных забулдыг. Правда изредка видел его в компании, с какими-то приезжими мужиками, но те находились в его обществе недолго и тут же пропадали, чтобы вновь появиться через месяц или более долгий срок. Если он когда-то и выпивал, то один и всегда умудрялся держаться вполне твердо на ногах. Иногда он присаживался, неподалеку от нас, особенно когда у нас появлялась гитара, но никогда не подходил близко, и не заговаривал, ни с кем из нас, а просто сидел, чуть в отдалении и слушал наши песни. А после, так же тихо исчезал. Родители говорили, что он бывший вор и имеет большой срок отсидки в тюрьме, и всегда предупреждали, чтобы мы не связывались с ним, мол, не доведет до добра. Так, что наше знакомство с ним ограничивалось приветствием при встрече, впрочем, как с любым знакомым взрослым, и редкими посиделками, когда он появлялся неподалеку от нас.
   Заметив его, я положил ладонь на струны, перекрывая их, и произнес:
   - Так пацаны, есть еще одна песня. Только вначале предупрежу, чтобы после никто не говорил, что не слышали. - Шум моментально стих, и я продолжил. - Это блатная песня. Дядь Семен, подойди поближе. Это для тебя.
   Тот, кивнув, поднялся и встал неподалеку от нас.
   - Предупреждаю всех. Если кто-то проговорится, что слышал ее от меня, то по шапке надают всем. Не только мне. Мало не покажется никому. Так что думайте пацаны!
   Я строгим взглядом окинул топу стоящую вокруг меня и после непродолжительного проигрыша, чуть хрипловатым голосом, подражая группе "Бутырка", запел:
   - Кольщик, наколи мне купола,
  Рядом чудотворный крест с иконами,
  Чтоб играли там колокола,
  С переливами и перезвонами.
  
  Наколи мне домик у ручья,
  Пусть течет по воле струйкой тонкою.
  Чтобы от него портной судья,
  Не отгородил меня решеткою.
  
  Нарисуй алеющий закат.
  Розу за колючей ржавой проволкой.
  Строчку: "Мама, я не виноват!"
  Напиши, и пусть стереть попробуют.
  Я негромко пою, а вокруг стоит полная тишина. Слышна только музыка старенькой гитары и мой голос. Негромкий, слышный только ребятам стоящим возле меня и дядьке Семену. Я поднимаю глаза, вглядываясь в его лицо и, замечаю, как по щеке у него скатывается одинокая слеза, которую он тут де смахивает тяжелой, крепкой ладонью. Я продолжаю свою песню.
  Если места хватит - нарисуй
  Лодку, с парусами ветром полными.
  
  Уплыву, волки, вот вам...
  Чтобы навсегда меня запомнили.
  
  И легло на душу, как покой.
  Встретить мать - одно мое желание.
  Крест коли, чтоб я забрал с собой
  Избавление, но не покаяние.
   Песня заканчивается. Короткий проигрыш, и я кладу ладонь на струны, обрывая все звуки. Какое-то время все молчат, переваривая услышанную песню.
   - Спасибо, сынок. Будут задавать вопросы, вали на меня. - Произносит мужчина и, развернувшись, идет прочь.
   Через мгновенье в вечерней тишине раздается гнусавый женский крик:
   - Ююююрка! Кооська! Пошли, домой! - Это Кутырчикова мать зовет моих приятелей.
   Те поднимаются и с неохотой, часто оглядываясь, бредут на зов матери. Понемногу, все рассасываются, я прощаюсь со своим новым знакомым и тоже иду домой, ругая себя по дороге, что так глупо подставился.
  
   * * *
  
   31 августа 1970 г.
   Утро, красит нежным светом... Странно, вроде бы шторы вчера плотно завесил, а сейчас между ними зазор, и как раз в таком месте, чтобы солнечный зайчик, попал мне на лицо. Почти проснувшись, морщу лицо от яркого света и слышу, короткий смешок, раздавшийся за дверью. Точно. Опять Машка со своими шуточками. Надо будет, тоже, как нибудь пошутить. Хотя все это мне ужасно нравится, решаю я, прислушавшись к себе.
   Встаю, тут же убираю постель и, натянув треники, с вытянувшимися коленками через столовую иду в ванную. В столовой, мама с отцом пьют чай, собираясь на работу. Я приветствую их, пожелав доброго утра, слышу мамин ответ, какое-то бурчание отца, и прохожу в ванную. Пока умываюсь и чищу зубы слышу хлопок входной двери и какие-то голоса. Выхожу и застаю маму немного грустной.
   -Что случилось? - спрашиваю ее.
   - Да, отец опять в командировку собрался, говорит на неделю. - Отвечает мать и начинает накрывать на стол. Я сажусь, завтракаю и выслушиваю от нее ценные указания.
   - Суп и второе в холодильнике. Вот тебе пятьдесят копеек, сходи в магазин купи хлеба и пару лепешек. И не балуйтесь тут. Я постараюсь заехать к обеду.
   - А тебе же завтра на работу?
   - Я поменялась. Завтра же - Первое сентября. Мария в первый класс, нужно на линейку попасть. Да и вроде как праздник, может, что испеку вам.
   - Хорошо мам.
   Мама уходит в дом переодеваться, а я во двор, нужно немного размяться. Вообще конечно неплохо бы утро начинать с забега, но думаю делать это чуть позже. Все-таки такие кардинальные перемены вызовут подозрения, а мне не хочется лишний раз нервировать мать. Запрыгнув на перекладину подтягиваюсь обычные пять раз, а после делаю отжимания. Интересно, вроде бы занимаюсь всего третий день, а подтягивания даются уже гораздо легче. Вновь повиснув на турнике, решаю повторить. Увы, на этот раз после третьего подъема, руки как деревянные. С трудом дотягиваю до обычной нормы, и спрыгиваю на землю.
   Мимо проносится Машка, спешащая к своей подружке, которая уже стоит возле калитки, соединяющей наши участки. О чем-то пошептавшись, они исчезают. Провожаю маму на работу, целую ее и захожу в дом. Смотрю на часы. Время уже половина девятого. Магазины открыты, можно сейчас сбегать за хлебом, а после буду свободен, как раз и пробежка будет. Можно конечно на велосипеде сгонять, задумываюсь... нет, лучше ножками. Надеваю футболку, кеды, подхватив авоську и полтинник, выхожу из дома. Закрываю на ключ входную дверь и, выйдя со двора, начинаю забег.
   Нужно пробежать мимо девяти участков, свернуть направо, еще метров двадцать, перейти дорогу и вот он хлебный магазин. Вхожу. Хлеб - 16 копеек, плюс две лепешки по десять. Четырнадцать копеек сдачи в кулак, хлеб в авоську и бегу обратно. Пока добежал до дома, немного запыхался. Вроде и расстояние небольшое, но для этого тела, это нагрузка. Нет, все же буду начинать каждое утро с забега, потом турник, а уж после все остальное. Думаю, мама не будет сильно возражать. Даже наоборот. Как ни крути, а она врач, должна понимать, что это нужное дело.
   Переодеваюсь и захожу в сарай. Нужно, наконец, разобраться с этим бардаком. Раньше у нас здесь был небольшой погреб, после от него отказались, яму засыпали и а сверху складывается все временно ненужное. А все временное сохраняется гораздо дольше, чем постоянное. В общем, решил разобраться с этим хламом. А то даже велосипед негде поставить.
   Минут сорок сортировал весь хлам, большую часть вынес на мусорку. Ну кому спрашивается, могут понадобится, старая обувь, сломанные игрушки или вообще непонятно что, и где это что то применялось. Ну, вроде разобрался. Заодно и кладовку, в нормальный вид привет, теперь велосипед свободно заходит. Тем более, что скоро его на прикол нужно ставить, на зиму. Заодно нашел старый эспандер, на резинках, несколько слабоватый, но для сегодняшнего меня самое то, после можно будет или дополнительную резинку прикупить, или пружину, что попадется. Отмыл его, попробовал на растяжку и подвесил на гвоздик, возле турника. Буду теперь заниматься, все польза.
   Зашел в ванную, помылся, а то после этой уборки, сам как поросенок, в дом страшно зайти. Переоделся в чистое и задумался, чем же заняться еще. Вообще-то обещал подойти Равиль, так что музыку можно отложить до его прихода, или на после обеда. Присел в кресло и взял томик "Монте-Кристо". Может, я все-таки, зря поступил так с отцом. С другой стороны, эти насмешки просто задолбали. Можно было бы конечно попытаться не обращать на них внимания, но из прошлого опыта я знал, что со временем, они должны были перейти в другую, более жестокую фазу. Если вначале он просто высмеивал мои попытки, перед сестрой, то позже это перекинулось бы на соседей. В итоге, я даже на улицу не мог выйти, чтобы не услышать от ребят, очередную байку, рассказанную кому-то из соседей про меня. Что он этим добивался, не знаю. Много позже, когда я уже стал взрослым, оказалось, что я как две капли воды похож именно на него. В детстве это не очень замечалось, а вот потом. Наверное, он видел во мне себя, и это ему не нравилось.
   Жаль, что сейчас невозможно найти тренера, чтобы не упустить свои навыки. Восточные единоборства запрещены в Союзе. Или во всяком случае не приветствуются. А это такая штука, что если не заниматься, то навыки быстро теряются. Хотя, можно конечно попытаться найти себе напарника, хотя бы того же Равиля и попытаться сохранить, хотя бы то, что есть. Конечно это не то, но хоть что-то. Можно еще попробовать гимнастику. Точно! Как же я сразу о ней не вспомнил?! Сейчас это пожалуй самое лучшее, что можно придумать. Отбросив в сторону книжку, я вылетаю из дома пройдя к турнику, обнаруживаю небольшую площадку, которая как раз подойдет для моих занятий. Я знал о ней конечно и раньше, просто не сопоставлял со своими тренировками. Теперь же я просто уверен, что лучшего мне не найти. Тем более, что мои занятия, можно увидеть только подойдя со двора. Другими словами их увидит, кто-то свой, посторонних здесь не бывает. А с улицы и от соседей ничего не видно, живая изгородь, выше моего роста, и не просматривается насквозь.
   Первым делом, я решил восстановить из памяти Тай-цзи-цюань 24 формы. Все же мое теперешнее тело не способно пока на большее. Поэтому, начинать нужно с простого. Позже можно перейти и на Тай-цзи-цюань-ян 85 форм, но пока не стоит пожалуй и думать об этом.
   Сбросив шлепанцы, я встал на край площадки и..., и вдруг раздался звонок, извещающий о посетителе. Наверное, пришел вчерашний знакомый. Обувшись, пошел открывать калитку.
   Так и есть, это Равиль. Поздоровавшись, пропускаю его вперед, и мы проходим во двор. Сегодня он без гитары. Впрочем, мы и собирались что-то подбирать на пианино.
   Я показываю ему двор, и тут у меня возникает идея, конечно сейчас я не смогу изобразить весь комплекс идеально, но думаю даже в таком виде, для него это будет можно сказать шоком. Ведь сейчас, только говорят об этом, упоминая "танец карате" и тому подобные измышлизмы, но уверен, почти никто ничего подобно не видел. А мне все же нужен напарник, для тренировок, а он должен подойти для этого как нельзя лучше.
   - Ты не торопишься? - обращаюсь к нему.
   - Нет, а что?
   - Я, немного не успел, нужно тренировку закончить. Подождешь?
   - А чем ты занимаешься?
   - Присаживайся сюда. - Показываю ему на табурет. - Увидишь. Будут вопросы, после отвечу. Хорошо?
   - Это надолго?
   - Нет. Около пяти минут.
   Он присаживается на табурет, глядя на меня, а я сняв обувь и закатав до колен треники встаю на край площадки, выбранной мною.
   Обычно эти упражнения, делаются под музыку в китайском стиле, но мой тренер всегда говорил, что не стоит повторять шаблоны, гораздо лучше найти, что-то свое, что больше тебе по душе. Тогда и пользы больше и удовлетворения от сделанного. Я тоже нашел свою музыку. В прошлом я выполнял этот комплекс под "Лунную Сонату" Бетховена, правда не в классическом варианте, а в рок-обработке. Сейчас, конечно нет такой возможности, но я отлично помню эту композицию, и думаю достаточно будет проигрывать ее в уме.
   Встаю на край площадки. Позиция готовности. Ноги плотно соединены, руки опущены вниз и средние пальцы касаются бедер. Язык прижат к небу сразу за зубами, глаза чуть прикрыты и обращены к кончику носа. Замираю. Через мгновение тело начинает, как бы парить и растворяться в воздухе, окружающих меня деревьях, кустарнике, траве.
   Пробуждение. Опускаюсь на пятки, левая нога разрывает контакт, полукруглым движением перемещаясь на ширину плеч, с переносом на нее веса тела. Одновременно плавно поднимаются руки на уровень головы, тут же плавно проваливаясь, покачиваясь, как бы на волнах, опускаются вниз, до уровня груди. Правая уходит, чуть в сторону, а левая тонет ниже образуя бао. Ладони строго параллельны и как бы удерживают шар.
   Формы сменяют друг друга, под звуки Лунной Сонаты звучащей в моей голове, а я уже парю в них, не обращая внимания на окружающий меня мир, растворяясь в нем. Плавные движения рук, ног, сменяют друг друга и, я выполняю их, совершенно не задумываясь, о следующем движении. Музыка заканчивается, и я принимаю последнюю позу. В душе у меня, общее удовлетворение, стабильность, умиротворение, ощущение силы и легкости. Несколько секунд стою, приходя в себя и сделав глубокий вдох, возвращаюсь обратно в мир, принимающий меня с лаской и нежностью.
   Поворачиваюсь к своему приятелю. У него на лице читается изумление, и неверие в происходящее.
   - Ну, все. Я готов.
   - Чт-то эт-то было? - несколько заикаясь, спрашивает он.
   - Тай-цзи-цюань. По-русски это звучит как - Кулак Великого Предела. Вообще-то считается, что это гимнастика. Только тут еще присутствует энергетическая составляющая. Но с другой стороны это и боевое искусство.
   - Что-то вроде каратэ? - спрашивает пришедший в себя приятель.
   - Нет, скорее Ушу. Китайская разновидность. Но как боевое искусство, мне больше нравится Айкидо.
   - А, это, что за зверь?
   - В двух словах не объяснить. Проще показать.
   - Покажи!
   - В пыли не боишься извозиться?
   - Нет.
   - Ну тогда бей.
   - Как?
   - Как хочешь.
   Равиль изображает боксерскую стойку, и показывает удар.
   - Ты бей, а не показывай. - Говорю ему.
   Вновь встав в стойку, тот наносит удар правым кулаком.
   Принимаю его удар на правую ладонь, левой опираюсь на локоть летящей ко мне руки и смещаюсь на полшага влево и чуть назад, придавая ему ускорения и заходя за спину. От неожиданности он проваливается вперед, не отпуская руку, закручиваю его, подсечка, и он падает на землю. Мгновенно отпускаю его руку, боясь сломать.
   - Вот, как-то так. - Говорю ему, помогая подняться. - Если бы я сейчас удержал тебя, то рука наверняка была бы сломана.
   - Охренеть! - Отряхиваясь от пыли, произносит он.
   - Если есть желание, можем вместе заниматься. Одному не очень удобно.
   - Я бы за, но завтра школа начнется, неизвестно, как там получится. И так уже на второй год остался.
   - А ты, в какой учишься? - Спрашиваю его, заранее зная ответ.
   - Во второй. В шестой класс пойду.
   - Я тоже. И тоже во второй. В "В".
   - Эт, чё, мы в одном классе будем? Меня тоже к Вэшникам определили!
   - Выходит так. Думаю, найдем время, раз вместе учиться будем. И для музыки и так.
   Равиль улыбается.
   - Только просьба к тебе.
   - Что?
   - Не говори в школе об этом, ладно? Там не знают о моих тренировках.
   - Да, ладно, не буду. А зачем секрет из этого делать?
   - Понимаешь... - задумываюсь. - Все эти Каратэ, Ушу, Айкидо, они как бы запрещены в СССР. Зачем лишний раз привлекать к себе внимание.
   - Правда, что ли?
   - Увы, да.
   - Тогда и правда не стоит.
   - Ну, что, пойдем на пианино побренчим?
   Не могу сказать, что в восторге от Битлов, но кое какие песни я иногда слушал. Сейчас же мы сидим у пианино и подбираем музыку на песню "Let it be". Не знаю у, что он в них находит, но сейчас, когда мне приходится налаживать контакты, иду у него на поводу. Впрочем, песня достаточно проста, и где-то, через полчаса, мы уже вполне нормально ее воспроизводим.
   Слышу звук открывшейся двери, шаги, и в комнату входит мама.
   - Что так трудно разогреть суп и пообедать? - Спрашивает она.
   - Да, нет мам, просто заигрались.
   - Прервитесь, суп я поставила, сейчас пообедаем вместе, после, хоть обыграйтесь. - Говорит она. - Я на полчасика вырвалась.
   Мама у меня врач, работает на скорой помощи. Если нет вызовов, то всегда приезжает, хоть на 15-20 минут, проверить, все ли в порядке.
   Через пять минут, мы садимся за стол. Равиль вначале отказывается, но у мамы такие вещи не проходят. Сказано за стол, значит за стол. Правда пришлось бежать к соседям и вытаскивать оттуда Машку. Ее, конечно, там тоже накормят, тут вопросов нет, но мама требует ее присутствия.
   Прискакала обиженная до невозможности. Оказывается, мы ее оторвали на самом интересном месте. На вопрос, во что играли? Ответ - в куклы. Вот интересно, какие такие интересные места есть в этой игре, что невозможно прерваться?!
   Быстренько похлебала суп, ерзая на табурете и, тут же умчалась обратно. Мама улыбается.
   - Пусть, - говорит, - все же последний день сегодня. В школу пойдет, так не побегает.
   Провожаю маму, которая обещает заехать на ужин, и вновь возвращаемся к пианино. Примерно через полчасика, решаем, что на сегодня достаточно, а вообще, неплохо бы организовать в школе свой ансамбль. - Инструменты там вроде бы есть. - Говорю я.
   - Я бы с удовольствием, - отвечает друг - Где остальных участников найдем?
   - Присмотримся. Может, кто и захочет. Тем более насколько я помню, те кто раньше там играл в этом году школу закончили, так что вполне можем их место занять.
   - Посмотрим. Что-то я сомневаюсь, что нам дадут этим заниматься. Тем более мне.
   - Сразу, конечно не дадут. Месяца через два. Тебе главное учебу не запускать и все нормально будет.
   Решаем встретиться завтра до уроков. А то ему, как то неудобно, чужой класс все-таки. А так хоть кто-то знакомый.
   На том и разбегаемся.
   Включаю телевизор и жду, пока он нагреется. Наконец, начинает, что-то проявляться. Ого! Как то не обращал внимания, но оказывается здесь целых четыре канала. Это конечно не триста, как в будущем, но по сегодняшним временам, очень даже неплохо. Хотя, смотреть совершенно нечего. На первом "Вести с полей" - какой-то там комбайнер, что-то намолотил. Не интересно. Второй канал - Французский язык, учебная программа. Странно вроде лето еще не закончилось. Хотя, наверное, у них нет каникул. Третий канал - Увы, как мне кажется, даже если я буду знать Узбекский на отлично, тот что преподают в школе, все равно не пойму, о чем тут говорят. А тем более поют. Как-то в прошлом-будущем спросил одного друга, рассказать, о чем же поют на узбекском языке. Друг, чистокровный узбек и это вроде как родной язык для него. Он немного послушал, а после вынес:
   - О любви.
   -А дословно? - Попросил я.
   - Дословно я не понимаю. Это высокий язык. На нем не говорят. Только поют. - Ответил он.
   Вот те на!? Оказывается, есть еще и высокий! Даже не подозревал!
   Переключаю, на четвертый. Тут идет фильм. Комедия. Странно, вроде время еще не позднее, а здесь кино показывают. Операция "Ы" и другие приключения Шурика. Правда не сначала, но кто же знал об этом, в программе наверное есть, но я же ее не смотрел!
   Как раз интересный момент. Моргунов - стучит по груше, Вицин - тренируется на кошках, а Никулин с гитарой сейчас запоет. Подхожу к телевизору, делаю звук громче и, тут начинается песня, от которой я сгибаюсь в хохоте и еле доползаю до дивана.
   Тохта паравоз,
   Гилдирак колесо йок,
   Кондуктор урги тормоз-ийга.
   Мен она учун дан,
   Коз чик юб шошиб хош
   Катта показать оксирги бар.
   Дальше я уже не могу слушать. Хохочу во все горло, слезы заливают глаза, даже живот от такого разболелся. Такое дальше я точно не выдержу. С трудом доковыляв до телевизора, выключаю его. Видимо переводчики, во время дубляжа, не подобрали адекватных понятий на Узбекском языке, и половину слов оставили Русскими. А может, хотели, как смешнее сделать. Кто их знает?
   Отсмеявшись, и чуть успокоившись, выхожу во двор. Чем бы заняться, на улицу, как то неохота идти, дома тоже, в общем, делать нечего. До интернета еще около сорока лет. Сейчас бы с удовольствием пообщался в социалке или какую-то игрушку запустил... только мечтать остается.
   Подставляю лестницу и взобравшись на нее, срываю кисть винограда. Изюм. Хотя по-узбекски изюм и есть - виноград. А сорт называется - кишмиш. Но все равно очень вкусно, как не назови.
   На озеро, что ли съездить, искупаться, но одному не охота, а на улице никого не видно. Вот-вот осень начнется, но жара почти не спадает. До середины сентября еще запросто купаться можно, позже конечно будет прохладнее, но все равно. Хотя мама после уже не позволит. Заглядываю через изгородь, к соседям и вижу Муниру. Это дочь дяди Аркадия. По-узбекски его имя конечно звучит несколько иначе, но сейчас многие русифицируются. Она сейчас подметает двор.
   - Мунира-апа, привет, - шутливо зову ее. - На озеро нет желания сходить?
   Она, останавливается и на минуту задумывается.
   - Можно вообще-то, только двор домету и сходим.
   Мунира на год старше меня, но учится в третьей школе. Мы вроде как дружим, то есть, это именно дружба, а ни что иное. Мы можем поговорить, поиграть вместе, сходить на озеро или в кино. Короче, она мой товарищ. Сейчас и мне да, наверное, и ей этого вполне хватает. У дядь Аркадия три дочери. Гуля, Феруза и младшая Мунира. Гулю, в прошлом году выдали замуж. Свадьба была, закачаешься! Народу было, человек двести. Машины гостей, по обеим сторонам дороги во весь квартал растянулись. Гуляли три дня, а после поехали в Навои, это город такой и там продолжили. Говорят тоже, дня три гудели. На собранные со свадьбы деньги, молодым подарили, полностью обставленную трехкомнатную квартиру, и автомобиль. Все это хорошо, конечно, но все равно я не понимаю, как можно выходить замуж, или жениться, на том, кого ни разу не видел. То есть родители договорились и выдали замуж. А как там дальше будет, вопрос другой. Но мне кажется хорошего в этом мало.
   Феруза, на три года старше меня, тоже пока еще в школе. Но с ней мы мыло общаемся, все же разница в возрасте большая, интересы другие.
   Слоняюсь по двору, дожидаясь окончания уборки. Наконец, калитка открывается.
   Все дворы, соединены между собой калитками. Можно конечно обойти и войти во двор соседа с улицы, но для удобства сделано именно так, тем боле, что все тут друг друга знают, и особых секретов ни от кого нет. Разве, что в дом входят с разрешения, но дом это другое. А во двор можно запросто войти. Мы даже когда играем, например в прятки, бывает прячемся в соседних дворах, это считается нормальным. Да и взрослым так удобнее. Они частенько, по пятницам или субботам, собираются у кого-нибудь во дворе, пьют чай, или что покрепче, разговаривают, играют в карты или лото. Самым лучшим игроком в лото, считается мой отец. У него очень чувствительные пальцы, несмотря на его работу, и он объявляет номера бочонков, очень быстро, даже не успев достать их из мешка. Ему достаточно пощупать торец, как он стазу же определяет, какая там выгравирована цифра. Поэтому ему не часто позволяют банковать. В общем, взрослые развлекаются, как могут. Да и потом не такие уж они и старые еще. Это только дядь Аркадию за сорок, а остальным и тридцати пяти нет еще.
   Мунира сегодня в светлой, короткой юбочке, и футболке с каким-то орнаментом, в руке у нее матерчатая сумка, видимо с полотенцем. На шее видны завязки купальника. Это мне можно в трусах, а девчонкам купальник нужен. Впрочем, я тоже успел переодеться и натянуть плавки.
   Немного подумав, решаем, что лучше воспользоваться велосипедом. Вроде бы и идти недалеко, но на велике быстрее, да и обратно легче доехать, чем дойти. Выкатываю велосипед, проверяю шины, Мунира садится на багажник и, я трогаюсь.
   Объезжаем озеро и останавливаемся напротив островка. Вообще-то это не остров, а такой мыс, углубляющийся в озеро и делящий его на две неравные части, но как то прижилось название "островок". От берега, где мы расположились и до островка, примерно метров двадцать, помнится я на спор, переплывал это расстояние под водой. Вообще-то здесь довольно глубоко, но не сразу от берега, а постепенно глубина увеличивается и доходит до четырех метров. А на середине озера и еще глубже. Когда то здесь был карьер, добывали камень. Но после вскрылись родники, и его затопило, зато сейчас здесь огромное озеро. Даже рыба откуда-то появилась, правда в основном мелкая типа пескаря. А на краю озера сделали парк культуры и отдыха.
   Мунира достает из сумки покрывало и расстилает его на траве. Мы раздеваемся и бежим купаться. Наплававшись и наплескавшись, возвращаемся назад. Подружка достает полотенце и вытеревшись, чтобы не дрожать от ветерка, подвешивает его на ветке дерева растущего возле нас.
   - Гуля, карты прислала, будем играть? - спрашивает она. - Только их еще разрезать нужно, они сувенирные.
   Она достает из сумки лист плотной бумаги с напечатанными на нем игральными картами и глядя на мое удивленное лицо, оглушительно смеется. На стандартном листе, уместилась вся колода, 36 штук. В итоге они получились как игрушечные, размером примерно полтора на три сантиметра. Но выглядят совсем как настоящие. С художественно выполненными картинками и полосатой рубашкой на обратной стороне. А с лицевой стороны есть отметки, так называемые - линии разреза. Мунира достает ножницы и разрезает лист на 36 частей. Через пять минут мы хохоча, режемся в дурачка. Карты очень неудобные, удержать их в руке большая проблема. А если просто раскладываешь на ладони, то их сдувает ветром. Подружка, постоянно мухлюет, да еще и заглядывает ко мне в карты. В итоге я постоянно проигрываю и получаю от нее щелбаны. Наигравшись, мы еще раз идем ополоснуться и собираемся домой. Подружка вручает мне в руки покрывало, указывает, как его нужно растянуть и не подглядывать. Спрятавшись за ним, меняет купальник на сухое белье и одевается. После чего, сама становится в том же положении и ждет, пока я выжму свои плавки. Собравшись, мы седлаем велосипед и едем домой.
   По пути, мне в голову приходит идея, и я предлагаю ей, после приезда, прийти ко мне. Говорю, что будет сюрприз. На все вопросы отмалчиваюсь, или мелю, какую-то чушь.
   - Иначе сюрприза не выйдет. - Говорю ей.
   Она соглашается прийти, только не сразу, как приедем, а попозже.
   - Конечно позже, мне тоже после озера помыться нужно.
   В общем, договариваемся встретиться, где-то, через полчаса. И разбегаемся по домам.
   Быстро принимаю ванну, переодеваюсь и ставлю чайник. После озера всегда хочется есть. Вот интересно, всегда любил кофе, а сейчас уже третий день пью только чай и нет никакого желания на него. Надо все же попробовать, решаю я и достаю с полочки жестяную коричневую баночку. "Индийский кофе" - читаю надпись. Открываю ее, нюхаю. Может, я что-то путаю, но такого аромата, я не слышал уже давно. Еще в "Якобс - Монарх" есть какой-то запах, но опять же в самом начале, после он исчезает, особенно если не закрывать крышку. А здесь пахнет именно кофе, хотя судя по виду это просто порошок, ни о какой сублимации и речи не идет.
   Осторожно зачерпываю чайную ложечку, добавляю в тот же стакан ложку сахара и заливаю кипятком. По комнате плывет аромат кофе. Поднеся кружку к губам, делаю осторожный глоток. Вкусно! Просто неописуемо вкусно! Если сравнивать с этим кофе любой другой, то можно сказать, все что я пил в прошлом, это просто пойло. Но никак не кофе. Разве что название одинаковое. Похоже, что настоящий кофе не доходит до простых людей. Что же тогда я пил?!
   Намазываю кусок лепешки маслом и съедаю ее, запивая чудесным напитком. Несколько секунд размышляю о повторении но, наверное, все же не стоит.
   Выхожу во двор и вижу соседку:
   - Готова? - спрашиваю ее.
   -Ага.
   - Ну, пойдем. - Говорю ей, и мы входим в дом.
   Подружка усаживается на диван, подогнув под себя ногу, а рукой облокотившись на спинку дивана, я подхожу к пианино.
   - Знаешь. - Говорю ей. - Я недавно написал песню. Хочу, чтобы ты ее послушала. Вот такой вот сюрприз.
   Открыв крышку, присаживаюсь на стоящий рядом стул и начинаю играть. Странно, что эта песня, так действует на меня. Начав игру, я тону в ее звуках, с этого мгновенья я забываю об окружающем и живу, только этой мелодией. Заканчиваю песню, бросаю взгляд на подружку, тихонько сидящую на диване и прислушивающуюся ко мне. Глаза, прикрыты, а губы чуть шевелятся, повторяя про себя слова.
   Песня заканчивается, звучат последние аккорды и я убрав руки с клавиш некоторое время сижу, пытаясь прийти в себя.
   Мунира открывает глаза и смотрит на меня, потом порывисто вскакивает с дивана и, сделав пару шагов, оказывается возле меня. Обняв меня за плечи, целует в щеку и тут же отстраняется, смущенно пряча взгляд.
   - А, что это вы тут делаете? - раздается голос сестры.
   - Играем. - Переглянувшись с подружкой, произношу я.
   - В дочки-матери. - Продолжает мою мысль подружка.
   - На деньги. - Вырывается у меня.
   Ловим изумленно-ошарашеный взгляд сестры, и срываемся в неудержимый хохот.
   Найдя в стопке нот, свободную нотную тетрадь, весь вечер переношу свою музыку в язык нот. За этим делом меня и застает мама, приехавшая поужинать. На ее вопрос, о моем занятии, отвечаю:
   - Я, тут подумал, по моему стоит записать эту песню. Да и, зарегистрировать тоже было бы неплохо. Ты не сможешь узнать, где у нас в Ташкенте ВУОАП?
   - А, что это такое?
   - Всесоюзное Управление по Охране Авторских Прав. То есть, если кто-то заинтересуется этой песней, но мне будут идти, какие-то отчисления, за ее использование. Во всяком случае, никто не сможет объявить эту песню своей.
   Я постараюсь узнать. - Ответила мама.
   Мама придет с работы чуть позже, потому поставил будильник себе. Тем более, что решил начинать утро с пробежки.
  
  
   1 сентября 1970 г.
   Просыпаюсь за пару минут до звонка. Как то привык еще с прошлой жизни, если будильник не стоит, могу спать до восьми. Стоит его завести - проснусь за пару минут до него. Вот и сейчас, то же самое. Сажусь на кровати, скинув ноги на пол и выключаю, готовые вот вот зазвенеть часы. Сестренка, сегодня в пролете. Может самому, что придумать? Заглядываю к ней в комнату и тут же отказываюсь. Пусть спит. Там и спать то осталось совсем немного.
   Натягиваю треники, кеды и выхожу во двор. Свежо. А, что вы хотели, еще нет семи утра, воздух за ночь остыл и еще не успел прогреться, самое время для занятий. Выхожу со двора и повернув направо, начинаю свой забег. Здесь не нужна скорость. Мышца за ночь расслабились, поэтому их нужно просто привести в тонус. Поэтому, просто легкий бег, трусцой. По дороге прикидываю расстояние. На участок примерно двадцать пять метров. Девять участков, сворачиваем вновь направо, еще два, вновь направо, теперь десять, еще поворот плюс два участка и последние двадцать пять метров. Круг замкнулся. Всего шестьсот, но дышу я, будто пробежал шесть километров. Это тело еще тренировать и тренировать. Удивляюсь, как я вообще смог завалить отца с такими силами. Видимо он просто не ожидал подобного. Пока, наверное, достаточно, позже, когда привыкну к этой дистанции, буду увеличивать расстояние, пока же и шесть сотен метров, для меня много.
   Отдышавшись, подхожу к турнику и решаюсь на максимальное количество подъемов. То есть, сколько смогу. Первые четыре, проходят влет. Пятый по труднее, но тоже вполне нормально, шестой. Седь...мой! Во... нет, восемь пока не получается. Спрыгиваю, несколько минут размахиваю руками, приводя их в норму. Принимаю упор лежа. Отжимания. Тоже до упора. Двенадцать, тринадцать, четырррррнадцать, всё! Несколько секунд лежу, даже не пытаясь встать. Успокаиваюсь, поднимаюсь. Оглядываюсь. Надо бы какую то приспособу сделать, чтобы пресс качать. Ладно, пока без нее. Подхожу к тахте, стоящей неподалеку и укладываюсь на один из ковриков, лежащих там. Вытягиваю руки вдоль тела и пробую поднять ноги и опустить их до головы. Они конечно поднимаются, но почему-то тут же сгибаясь в коленях. Ладно, пока хоть так, хотя и стараюсь держать их по ровнее. Пять раз. Пока достаточно. Еще раз подхожу к турнику и повторяю подъемы. Шесть. С трудом конечно, но шесть уже могу. Будем считать, что это моя сегодняшняя норма. А вообще, очень даже неплохо, еще три дня назад и пять с трудом выходило. Ну да ничего, если продолжу и больше сделаю.
   Некоторое время выполняю обычные махи руками и ногами, после решаю, что Тай-цзи-цюань будет гораздо полезнее, тем более, что она и энергию восстанавливает. Правда, нужно бы вначале помедитировать, ну да ладно, пока ограничимся только гимнастикой.
   Встаю на край площадки, закрываю глаза и вызываю в голове знакомую мелодию. Вновь окунаюсь в бесконечные волны энергии и света. Движения возникают сами по себе и я их практически не контролирую, лишь наслаждаясь великолепным танцем чувств и эмоций.
   Мелодия подходит к концу, и я замираю, приходя в себя. Приоткрыв глаза, смотрю себе под ноги. Да... тренироваться и еще раз тренироваться! От точки начала, я удалился более чем на полтора метра, хотя в прошлом мне удавалось довести этот танец почти до идеала. То есть закончить в той же точке, откуда и начинал его.
   Открываю полностью глаза и поворачиваюсь.
   - Мама?! - С удивлением обнаруживаю маму, стоящую неподалеку от меня. Впрочем, та удивлена ничуть не меньше меня.
   - Что это было, Алекс?! - Спрашивает она.
   - Привет мам! - приблизившись к ней, целую ее. - Это гимнастика. Китайская. Решил вот спортом заняться. Вначале вокруг квартала обежал, а сейчас вроде как зарядка.
   - Я совсем, не узнаю тебя, Алекс! Что с тобой?
   - Мам, я делаю, что-то плохое?
   - Нет. Но...
   - Ну, когда-то ведь нужно было начинать. Тем более, что сейчас благоприятный момент...
   - Это какой же?
   - А, папы нет дома. Смеяться никто не будет. - Говорю я.
   - Он, что смеялся?
   - А, ты что же не видела ни разу? Хотя, да. При тебе он такого не делал. Не веришь, у сестры спроси. - Ябедничаю я. - Да, еще. Мам, мне кое-что сделать нужно будет, чтобы пресс качать, ты не будешь против?
   - Да, делай. Лишь бы толк был.
   - Вот и хорошо. И будильник, тоже, пусть у меня стоит. Я подниматься пораньше теперь буду, хорошо?
   - Пусть. - Отвечает мать. - Если, что у меня еще один есть.
   - Спасибо, мам! Ладно, я мыться побежал. - Говорю ей и убегаю в ванную.
   Мыться! Мыться! После тренировки, обычным умыванием уже не обойдешься. Тем более, что в школу нужно идти. Да от меня там как... уж не знаю от кого, шарахаться будут.
   Влезаю в ванну, задергиваю шторку и включаю душ. Быстренько намыливаюсь, смываю с себя грязь и пот, и несколько секунд просто стою под проливным дождичком, поворачиваясь разными местами тела. После выскакиваю из ванной, чищу зубы и насухо вытираюсь. Вот теперь я готов.
   Чистый и свежий выхожу в столовую. У дверей уже очередь.
   Да.... Вот здесь я не учел. У меня же сейчас одни девчонки дома, надо было поинтересоваться, все-таки туалет и ванная у нас совмещены. Ладно, следующий раз буду умнее.
   Сажусь за стол, завтракаю, и прохожу в свою комнату.
   Упс! Стоило только приоткрыть дверь, как мне на голову падает огромный плюшевый медведь. От неожиданности приседаю.
   - Ну, Машка! Ну, диверсант! Ни дня без каверзы!
   Из коридора слышится смех, прерываемый сдавленным "Ой!", топот ног и хлопок двери в ванной.
   - Досмеялась? - весело кричу ей вслед.
   Еще раз проверяю, собранный вчера портфель и переодеваюсь. Формы, как таковой нет. Разве, что для девочек. Для мальчиков проще. Темный низ, светлый верх, плюс галстук. Его носить еще целый год, После будет проще, там только комсомольский значок. Да и сейчас галстук уже немногие носят. Скорее только на праздники, как сегодня, а будние дни, если и одевают, то только для прохода в школу, и то не часто. Бывает, что в дверях активистов выставляют, и те требуют галстук. Тогда приходится одевать. А так чаще всего, лишь бы он был в наличии.
   Подхватив портфель, выхожу в столовую.
   - Мам, я вперед пойду! Мы с ребятами договорились вместе идти, ладно?
   - А, со мной уже неудобно?
   - Ну, что ты мам?!
   - Иди, уж! Не задерживайся там сегодня.
   - Хорошо, мам.
   Поцеловав маму, выхожу из дома. Иду в сторону тринадцатого квартала и на перекрестке встречаю Равиля. Здороваюсь, и дальше мы идем уже вместе.
   - Знаешь, Рава, я тут подумал... В общем нам нужно решить, для чего именно мы будем создавать ансамбль.
   - Как для чего? Чтобы играть!
   - Нет, это понятно. Просто играть тоже можно по-разному. Можно создать группу, чтобы играть скажем на танцах, а можно, для души. То есть, играть может не совсем танцевальные мелодии, но зато они будут звучать.
   - Это как?
   - Ну не знаю, как это объяснить. Вот, например, вчера я тебе играл свою песню. Согласись, для танцев она не очень, а вот как песня звучит неплохо.
   - Это так. Можно, например Битлов включить в репертуар.
   - Битлы это конечно хорошо, но я думаю, будет лучше, если мы будем исполнять свои песни.
   - Где их взять только? А почему ты Битлов не хочешь?
   - Ты не понял. Я не против этой группы, но согласись сам, нигде кроме как на танцах, нам не разрешат их играть.
   - Почему же? Пластинки же выпускают с их песнями!
   - Ты где нибудь слышал Советский ансамбль с английскими песнями?
   - Ну, ты и замахнулся! Кто же нас на такие сцены выпустит?
   - Сейчас да, никто. Но стремиться-то к этому нужно. Поэтому, пусть даже первое время мы и будем петь тех же Битлов или кого-то еще, но нужно создавать свой репертуар, а вот с ним уже пробиваться выше.
   - Я не против. Найти бы еще кого, чтобы сочинял их.
   - У меня есть несколько идей, только одному мне не справиться.
   - Тут главное начать, а там что-то придумаем.
   - Это точно, но вначале нужно с учебой разобраться, а иначе нам удачи не видать!
   - Сань, а тренироваться, то будем?
   - Я по утрам бегаю. После немного занимаюсь, на все где-то час уходит. Просто прежде чем борьбой заниматься, нужно общефизическую подтянуть. А я что-то подзапустил себя за последний год. Если хочешь можно вечером встречаться, но пока только бег, гимнастика, плюс еще по мелочи. Тай-цзи-цюань обязательно. Так конечно будем. Только по времени, пока не знаю когда. Давай вначале по учебе определимся. А дальше видно будет.
   Переговариваясь, мы доходим до школы и пристраиваемся к нашему классу. Здороваемся, я знакомлю Равиля с одноклассниками, весело переговариваясь, и вспоминая о прошедшем лете, мы дожидаемся окончания торжественной линейки, посвященной началу учебного года. Для нас это уже шестая линейка, поэтому ничего нового там услышать мы не надеемся. Зато многие потерялись на целое лето, во-первых, потому, что живем мы в разных концах нашего массива, а во-вторых, многие ездили отдыхать. Поэтому рассказы товарищей, гораздо интереснее того, о чем из года в год, рассказывает директриса.
   Хотя в этот раз в школу идет сестра. Для нее все это конечно интересно. Осторожно проталкиваюсь в первые ряды и ищу ее среди первоклашек. Нашел. В черном форменном платье, белоснежном переднике, и с огромными белыми бантами на голове, она стоит как раз напротив меня, держа в левой руке портфель, а в правой букет роз. Встречаюсь с ней взглядом, и на мгновение показываю язык. Она тут же отвечает тем же, успевая при этом пошевелить им. В то же мгновенье понимает, что попалась и заливается краской. Отчего ее и без того смуглое лицо, становится шоколадным. Я улыбаюсь, а сестра прячется от меня за букетом цветов.
   Наконец торжественная часть заканчивается, мимо строя пробегает какая-то первоклашка изо всех сил размахивая бронзовым колокольчиком и преподаватели, начинают заводить свои классы в школу. Наконец доходит очередь и до нас.
   В этом году у нас новый классный руководитель - Иванов Николай Петрович. Математик. На уроках просто зверь, хотя как классного руководителя его хвалят. Слышал я отзывы от старшеклассников. Из-за этого теперь нашим постоянным обиталищем, будет Математический кабинет. Это конечно не очень хорошо. Потому что насколько я помню, он всегда держит его под замком, то есть собраться просто так классом будет проблематично. Хотя думаю, мы решим этот вопрос.
   Проходим в кабинет и рассаживаемся за столы. Вообще-то я предпочитаю первые ряды, но совсем не потому, что я такой хороший ученик. Как раз наоборот, хотя в этом году постараюсь все же подтянуть учебу, воспользовавшись опытом прошлой жизни. Многие знания, конечно, позабылись, но есть опыт, так что думаю, он компенсирует, если не все то многое. А первые ряды предпочитаю исходя из психологии преподавателей. Просто те, больше внимания обращают на учеников, сидящих в конце, хотя бы для того, чтобы все его слышали. Смотрит на "камчатку" пытаясь определить, все ли поняли его объяснения, ведь, как правило, двоечники и бездельники сидят именно там. А первые ряды, так они же перед глазами, но именно это и служит лучшей "маскировкой". Хотя и не для всех.
   В этом году, у нас целых трое новеньких. Одного из них я уже знаю это Равиль Камалетдинов. И еще две девчонки, как ни странно тоже с тринадцатого квартала, и тоже с моей улицы. Каримова Диля и Ставицкая Таня.
   Николай Петрович, называет новеньких, они встают и представляются. Таня очень даже ничего, симпатичная. Как это я ее раньше не замечал. Хотя в этом возрасте совсем другие интересы, да и она оказывается, училась до этого в 167 школе, это в городе, довольно далеко от нас. Оказывается, родители обменяли квартиру, только в этом году. Диля, та вообще из другого города приехала. Ну да ничего, будет еще время познакомиться.
   Оказывается, сегодня занятий не ожидается. После этого объявления многие вскакивают и выражают бурю эмоций. Еще бы дополнительный день каникул. Но куратор быстро успокаивает самых несдержанных, предлагая им выйти на середину класса.
   - Занятий действительно не ожидается, - продолжает он свою мысль, - взамен этого будет субботник. Но не для всех, а для самых шумных.
   Переписав фамилии вышедших на середину класса, он рассаживает всех по местам и продолжает.
   - Субботник будет недолгим, так что не расстраивайтесь. Но эмоции учитесь сдерживать. Далее. С этого года предлагаются для вас новые кружки. Кто желает может записаться. В школе образуется кружок бальных танцев под руководством Надежды Ашотовны, ну и как обычно, легкая атлетика, гимнастика, но об этом вы знаете. Ермичев, не смотри на часы, звонков сегодня не будет. И не криви лицо, я вас надолго не задержу. Сейчас сделаю все объявления, и мы организованно пойдем в библиотеку, получать учебники. Кроме того я буду вести радиодело. Мы будем учиться Азбуке Морзе, правилам радиообмена и лучшие из вас будут иметь возможность выйти в эфир. Кроме этого дам знания по радио то есть вы сможете собрать или отремонтировать радиоприемник. Желающие есть записаться?
   Поднялось штук пять рук. Я тоже вначале было присоединился, но после подумав, опустил руку. Куратов заметил мой отказ и после записи обратился ко мне.
   - Матвеев, а ты что же. То да, то нет.
   - Не думаю, что это будет мне интересным, Николай Петрович. - Отвечаю я, поднявшись из-за стола. - Но в добычи радиодеталей, на цветмете я поучаствовать могу.
   - А, ты откуда об этом знаешь?
   - Слухи... - туманно отвечаю я.
   - Ну, что ж дело хозяйское.
   Тут поднимает руку, мой приятель.
   - Да, Камалетдинов, что ты хотел.
   - Я слышал, что у школы есть музыкальные инструменты, а ВИА, который играл на них до этого уже выпустился из школы. Мы с Сашей, хотели бы организовать новый ансамбль.
   - С каким Сашей. - Спросил Николай Петрович.
   Я неохотно поднимаюсь.
   - Ведь мы же вроде решили отложить это дело на месяц - вполголоса говорю Равилю.
   - И это правильно. - Говорит учитель, услышав то, что я произнес. - Я узнаю у завуча, что с инструментами и после расскажу вам. Но первым делом учеба, и тебя Камалетдинов, это касается в первую очередь.
   Куратор предлагает всем достать дневники и диктует расписание занятий на первую неделю. После этого попросив сидеть тихо, выводит "буйную группу" на субботник. Оказалось, что нужно было освободить от парт соседний класс. Пока он руководит выносом имущества, мы тихо переговариваемся между собой. Спустя двадцать минут все возвращаются и, мы идем в библиотеку. Получив, причитающиеся нам учебники, выходим в школьный двор. На этом сегодняшняя учеба заканчивается.
   Всей толпой покидаем территорию школы и выйдя на дорогу, направляемся, каждый себе домой. Понемногу толпа рассасывается, и мы остаемся вчетвером.
   Вижу маму, идущую в сторону школы. Она меня тоже замечает, но махнув рукой: "Иди, мол, с друзьями", продолжает свой путь. Ей нужно встретить сестру. Идти от школы, вроде бы и недалеко, но приходится несколько раз переходить дорогу, и хотя движения транспорта почти нет, но все равно контроль необходим.
   Равиль, все никак не может успокоиться с ансамблем и тренировками.
   - В конце концов, для меня основное сейчас учеба. - Говорю ему. - Если есть желание, начинай сам. Я каждое утро бегаю, примерно на 600 метров, трусцой.
   Конечно немного преувеличил, не сказав, что начал свои тренировки, только с сегодняшнего дня, но я однозначно буду их продолжать, поэтому хуже не будет.
   - Это примерно, вокруг двух рядов квартала. - Продолжаю я. - После этого у меня турник, отжимания, пресс, растяжка. Растяжку желательно довести до шпагата. Сейчас и у меня такой нет, но скоро будет. Ну и обычная гимнастика. Занимаюсь я по утрам. Сегодня, например в половине седьмого забег начал. Завтра думаю, будет так же. Что же касается Тай-цзи-цюань, ну того танца, что ты видел в моем исполнении. Все это не так просто. Думаю, что можно будет начать его изучение, скажем в выходные.
   - А, что там сложного?
   - Понимаешь... - Задумываюсь я. - Сами движения выучить сложности не составляет. Но дело в том, что одних движений мало. Есть еще внутренняя часть. Ты же видел только внешнюю. И не рассчитывай, что сможешь научиться этому быстро. Я занимаюсь почти три года. И то есть еще ошибки.
   Несколько расстроенный, друг прощается со мной и уходит домой.
   Оказывается, мы разговаривали довольно долго, и мама с сестрой, уже успели вернуться. Мама, накрывает на стол, а сестра шуршит, чем-то в своей комнате, напевая какую-то песенку. Поцеловав маму, тихо прохожу в свою комнату, и быстренько бросив портфель, достаю старую простыню. Накидываю ее на себя, изображая приведение, и выхожу в коридор. Наваливаюсь на дверь в комнату сестры, чтобы та больше скрипела, и медленно начинаю открывать ее. Раздается сильный скрип. Хорошо, что у сестры зашторены окна, она почему-то почти никогда их не открывает. От полумрака, эффект гораздо лучше. Изобразив заунывный вой, размахиваю руками, отчего простыня колышется в такт моим шагам, и вхожу к сестре. Простыня, к сожалению целая и я почти ничего не вижу, сквозь нее. Вначале, слышится сдавленный возглас - "Ой!", а следом мне в лоб прилетает какая-то книга, причем довольно увесистая. От удара, я несколько опешив, приседаю, а после вообще, оказываюсь на полу, окончательно запутавшись в простыне.
   В комнате раздается оглушительный смех, появляется мама, и они вдвоем выпутывают меня из простыни. Причем Машка комментирует все мои действия, повлекшие за собой мой конфуз.
   Чуть позже, мы втроем сидим за столом и пьем чай со свежими булочками, начиненными маком и молотым грецким орехом. Любимое лакомство сестренки.
   Машка умудряется одновременно пить чай, жевать булочку, и рассказывать о том, что происходило сегодня в школе. Причем рассказывает настолько быстро, что я понимаю от силы, только одно слово из десяти.
   - Трындычиха! - говорю я. - Помедленнее не можешь?
   - А, я не с тобой разговариваю, - парирует она, - а мама меня всегда понимает!
   Немного погодя, когда я уже собираюсь выйти из-за стола слышу вопрос сестры:
   - Мам, а где я уроки буду делать?
   - У Алекса.
   - Я так не хочу. - Начинает гундосить она.
   - Мам, - встреваю я, - давай ей мой стол отдадим. А мне обеденный поставим, из зала. Все равно он без дела стоит. А если понадобится, то всегда освободить можно.
   Мама задумывается, а после соглашается. Я, выйдя из-за стола, иду в свою комнату и освобождаю тумбочку стола, от своих тетрадей и книг. Как же давно, я этим не занимался, скопилось столько всякого барахла, жуть. Складываю все на диван, обещая себе, сегодня же со всем разобраться и, зову маму. Мы вдвоем переносим стол в комнату сестры, и устанавливаем его возле окна.
   Ее комната немного больше моей. В ней помимо деревянной кровати, на которой раньше спали родители, еще имеется шкаф с одеждой, а теперь и письменный стол. И остается еще достаточно свободного места. Моя комната, гораздо меньше. Раньше, когда мы только переехали в этот дом, здесь находилась кухня. Стояла электрическая плита на четыре конфорки и мойка с холодной водой. А перед входом на кухню, справа находился умывальник, а чуть глубже туалет. Позже, когда мы обустроили веранду, обложив ее кирпичом, кухню перенесли туда, выгородив для этого место. Получилась большая столовая и кухня, за перегородкой. Из столовой выход в коридор, а прямо напротив сделана пристройка, в которой сейчас находятся ванная и туалет. Горячую воду нам обеспечивает водонагреватель. Отец нашел кусок трубы сантиметров пятидесяти в диаметре и длиной около дух метров. Завалил оба торца и врезал тэны. Все это теперь установлено в углу за ванной и подключено к водопроводу. А вообще, у нас все на электричестве. И водогрейный котел, и электроплита. Газа нет. За счет того, что приходится пользоваться электроэнергией вместо газа, в нашем районе снижена цена, и вместо четырех копеек за киловатт, мы платим две.
   Теперь продолжу рассказ о своей комнате. Так вот. После того, как перенесли кухню и туалет, то сломали перегородку, объединив кухню и бывшим туалетом и умывальником. Получилась вполне приличная комната. Может комната и не слишком большая, но вполне себе уютная. Вот только не помню точно, в этом или в следующем году, придется отдать эту комнату сестре. Наверное, все же в следующем. Впрочем, не буду забегать вперед.
   Занеся из зала обеденный стол ко мне, взялся за разбор старых тетрадей и прочего хлама. Большую часть, сразу отложил на выброс, разве, что вырвал из них чистые листы, для черновиков. Остались пара учебников, за прошлые годы, которые я не брал в библиотеке, а покупал и альбом. Было у меня такое хобби в прошлые годы. Я рисовал автомобили, придумывал, что-то свое и наиболее мне понравившиеся вклеивал в альбом. После, это все надоело, но альбом сохранился. Сейчас я его и разглядываю. Все же жаль выбрасывать. Какая никакая, а память. Приподняв диван кладу его в нишу под ним, и собрав старые тетради, выхожу в столовую.
   - Мам, я тут порядок навел. Это старые тетради, чистые листы оставил, а эти куда? Выбросить? - спрашиваю у нее.
   - Положи в сарай, пригодятся на растопку.
   - Хорошо, мам. - Отвечаю ей и выхожу во двор.
   Сложив макулатуру в сарай, открываю кладовку с инструментом и выбрав одну из стоящий там досок, выношу на верстак. Беру рубанок и тщательно выстругиваю ее со всех сторон. После, распилив на четыре части, прохожу торцы наждачной бумагой и шурупами, скрепляю обрезки между собой. Приходится, перед тем как вворачивать шуруп, просверливать отверстие. Как все же плохо без саморезов. Если отверстие не просверлить, то шлицы на шурупе, тут же ломаются и, тогда выбирай, или загонять его молотком, или выкручивать и брать другой. В таком случае, вообще, проще гвоздями, но они не будут держать, то что я задумал, поэтому приходится высверливать и аккуратно закручивать.
   Найдя среди железяк пару петелек, прикручиваю их к тыльной части, получившейся полочки. Еще раз пройдя по ней шкуркой, убираю все задиры и грязные пятна, появившиеся в процессе работы, после, найдя среди банок немного лака, покрываю полку, подвесив ее на петлях к сетке, которая закрывает одну из стен курятника. Верстак, как раз возле нее стоит. Убрав и сложив по местам все инструменты, чтобы после не выслушивать претензии от отца, и подметя стружку, пробую пальцем полочку. Нитролак почти высох. Хоть и не особенно блестит, но все же лучше, чем без него. Меньше пачкаться будет. Еще немного подождав, беру пару гвоздей и войдя к себе в комнату, прибиваю полку над столом, на стену. Отойдя немного в сторону, решаю, что получилось вполне прилично и складываю на нее все полученные учебники. Места, вполне достаточно. Тетради, можно пока держать на столе, позже может еще, что-то придумаю.
   - Это ты хорошо придумал. - Слышу мамин голос. - И сделано аккуратно. Какой ты у меня, молодец!
   Мама обнимает и целует меня.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"