Аннотация: Для тех, кто стремится выбраться на поверхность.
В глубине пещеры сидел обросший койот и зализывал свои застарелые ралы, свои исколотые о камни жилистые лапы. Изредка он смотрел в сторону выхода и ждал той минуты, когда солнце скроется за горами и можно будет выбежать из пещеры, вдохнув полной грудью.
До глубины пещеры проникали лучи солнца, пробивая толщи темноты. Чем глубже заползал койот, тем сильнее хотелось выбраться на поверхность и увидеть светлое небо. Только страх по-прежнему не отпускал его, и он искал причины остаться взаперти. Дождавшись ночи, он выбирался из пещеры вверх по острым камням, чтобы рассмотреть луну.
Все время он томился в ожидании. Он давно потерял счет времени и изнывал от скуки. Койот лежал, подпирая мордой лапы и жалобно скулил на луну, считая мир вокруг таким несправедливым. Когда другие койоты рыли себе норы в лесу, он сидел, затаившись, на дне пещеры.
В тишине он разговаривал с собой и видел только образы перед глазами. Мир поделился поровну - между свободой и клеткой, между желанием выйти и желанием остаться. Глубоко внутри он сомневался в собственных силах и думал, что не сможет выбраться. Но другая часть питала сильнейшую надежду на выход и уже сделала свой первый шаг.
В одну ледяную ночь, когда луна привычно повисла на небе, он вышел из пещеры и издал затяжной вой, сказал себе: "Сколько мне осталось провести в этой чертовой пещере? И когда суждено выйти на поверхость? Даже если солнце опалит мою ссохшуюся шерсть или голодное зверье порвет на лоскуты, даже если камень упадет на голову или заклюет воронье. То что я теряю?". Ответа на этот вопрос не было.
Время утекало, а он только готовился к прыжку. Готовился проснуться от затяжного сна без сновидений. Жизнь койота была похожа на похоронный процесс, где ветра отпевали еще живого. Койот ждал своего часа и метался по периметру пещеры, скоблил о стены и кидался на свое случайное отражение. "Лучше умереть свободным, чем затравленной псиной в жалкой пещере!".
Собрав силы, койот выскочил из пещеры посреди дня и кинулся бежать вперед. Позади остался вход в пещеру - место его паломничества, но из страха он не мог продрать глаза и лишь бежал вперед, чувствуя прилив сил в конечностях, которые похирели от застоя. Он летел едва касаясь земли, такой счастливый и окрыленный. Сбылось то, чему суждено было сбыться. И только слезы вырывались из закрытых глаз, а отзвуки боли в лапах напоминали о годах заточения.
