Верный Алик : другие произведения.

Пуся: пуsеводитель по Нью-Йорку, глава 2 - (Нью-Йорк, Америка, наши там, эмигранты, секс, юмор, приколы, женщины, мужчины, отношения, любовь, деньги, популярность) - журн. версия, сокр

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.56*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Rambler's Top100 Счетчик посещений Counter.CO.KZ I Купить на Amazon.com: Купить на Амазоне I Скачать FB2

    Пуся
    ОТЗЫВЫ: Светлана, журналист, 27 лет. (Москва) Литература должна подкидывать адреналин, выдёргивая из реальности... Приевшиеся правила, которым следует большинство, для меня имеют кислый вкус. Мне нравится нестандартный образ мысли, способность бросать вызов разжиревшей общественности, способность увлекать... Вот что я увидела, впервые читая отрывок из этой книги. А потом была вся "Пуся" полностью, которая вообще прибила, заставляя дышать через раз. Алик думает и пишет за океаном, в другой стране, и тем не менее ослепляет, словно фонарём в глаза, своим талантом. И я влюблена в его слегка чокнутого героя. И это правда.
   ГЛАВА 2
   ОКСАНА ТОЛСТАЯ
   (женщина, которая сбила мне целку)
   1-я фотография
   Национальность: украинка.
   Возраст: около 26-27.
   Знак Зодиака: Дева.
   Метод знакомства: сватовство, сводничество.
   Расходы: 37 $ таун-кар, 74 $ ужин, 12 $ такси ко мне домой, 10 $ такси, чтоб избавиться от нее. В то время за эти деньги можно было заказать проститутку с приездом на дом, на весь вечер. Не самую первосортную, но не хуже Оксаны.
   Постель в тот же вечер: да.
   Результат: слегка надломанная кровать.
   Рекомендую: нет.
   Оксана серьезно разнямкалась. Нямнямчики шли нескончаемым потоком. Язык у нее был как лопата - широкий и шершавый. В руках украинская девушка держала трепыхающегося мужчину среднего возраста. Познакомьтесь - это я, Алик. Приблизительно через пять минут я выброшу на нее двухмесячный заряд триспермотолуола. Так мы узнаем друг друга поближе.
   Это было позже. А сейчас мы сидим за барной стойкой. Оксана долго и уверенно заказывает ужин и напитки. Я смиренно киваю с улыбкой идиота на лице.
   Чего я боялся в этот момент? Я боялся, что она не даст, и вечер и деньги пропадут зря. Я боялся, что она заставит лизать ее заплывшую жиром половую щель. Я боялся, что не встанет. Я боялся, что никогда уже у меня не будет нормальных, а тем более, красивых женщин. Я боялся, что никогда ни одна женщина не захочет лечь со мной в постель. Я вспоминал свою жену-супермодель, и на глаза накатывались слезы. Я только недавно с ней развелся. Вернее, она развелась со мной. Если бы жена со мной не разошлась, я бы, наверное, так и жил с ней до сих пор и не узнал бы никогда, что это за ощущение - загонять горячего девочке, которая моложе тебя на 18 лет. Это хорошее, веселое, доброе чувство. Иногда, правда, суховато...
   После развода с женой я был полной целкой. Я остался один на один с этим стремным городом, как мне тогда казалось, полным похотливых красавиц, готовых совокупляться с утра до ночи, нежно и горячо. Только я не знал как к ним подойти и о чем с ними говорить. Так я промаялся пару месяцев, бродя вечерами по барам с вечно полустоящим фаллосом. От женщин я шарахался или нес такую дикую чушь, что порой сам себя не понимал.
   В грязном русском заведении, ободранном и с вечным запахом блевотины, я торчал чаще всего. Называлось оно Russian Stakan, но все называли его просто "Стакан", или "Стакашка". А посещал я его чаще других мест по одной простой причине: там постоянно ошивался мой старый шапочный знакомый, музыкант из Киева - Паша. В Стакане мы с ним как-то нечаянно столкнулись, он меня опознал, и мы сблизились на почве четырех бокалов пива и двух шкаликов водки.
   Парень обладал удивительным свойством - все женщины любили его как подружку. Он был мастер посплетничать и знал всех блядей в Стакане, вплоть до их номеров телефонов и расписания работы. Его записная книжка была желтыми страницами русскоязычных шлюх Нью-Йорка.
   Увидев, как я маюсь, Паша разжалобился и решил помочь мне с моей целкой. Он долго перебирал в уме кандидаток, и, наконец, колесики сцепились. Из книжки были извлечены номер телефона, имя и внешние данные. Паша, как и все сплетницы, был еще и сводницей. Он счастливо подмигивал мне с характерным для него видом грустного Пьеро. Краски не жалелись. Оксана из записной книжки предстала передо мной в облике прекрасной нимфы с обложки женского журнала. Я особенно не капризничал - был в отчаянии и готов на все, только бы размочить сухарик. Паша тут же связался с ней и договорился, что я позвоню, когда она вернется в Нью-Йорк. Оксана в тот момент отдыхала во Флориде.
   Все три дня, пока она была во Флориде, я ходил сам не свой и воображал себе фотомодель с полным набором телесных запчастей. Особенно красочно я представлял себе большую, красивую грудь. Это единственное, в чем я не ошибся.
   Но я забегаю вперед.
   Пашка сделал свое дело, то есть правильно поставил задачу. Я позвонил, и (большой успех!) Оксана сняла трубку во Флориде. Я был на седьмом небе. По телефону тяжело определить вес человека, а вот голос у нее был тоненький и сладкий.
   - Даааа... - страстно выдохнула в трубку Оксана, - Через два дня буду в Нью-Йорке.
   У меня встал.
   Два дня я ходил с деревянным топором в штанах и мысленно рубил дрова с Оксаной. Бросал палки, колол поленья и расщеплял пеньки на тоненькие волокнистые дощечки. С утра на второй день я уже набирал ее номер. Никто не отвечал. Ближе к вечеру, от волнения, начали мучить газы. Я лежал на диване, попердывал и страдал.
   После трех безуспешных звонков я успокоился, заставил себя взять в руки книжку и начал читать. Так я и заснул. Очнулся с мобильником в руке, играющим Баха.
   - Да. Але.
   - Привет. Я уже в городе. Я вижу, ты звонил. Ну что, как встретимся?
   - Как встретимся, - эхом пробормотал я. Такую защитную реакцию (повторение ее фраз) я выработал тогда случайно.
   - Слушай, - щебетала Оксана, - я на метро не успеваю, давай я возьму кар-сервис и заскочу за тобой. Это по дороге. А потом поедем в Стакашек, я проголодалась.
   - Потом поедем в Стакан, ты проголодалась, - послушно повторил я.
   - Хочу борщ, который у них в таких глубоких мисочках подают. И, конечно, рыбное ассорти. А потом еще, знаешь, у них есть новое блюдо, называется "русские суши" - красная икра, завернутая в блины, которые потом нарезают кусочками, как суши-роллы. Ох, и шампанского, шампанского хочу!
   Оксана знала свою фишку досконально - кино, вино и домино.
   Я выскочил на улицу, не в состоянии ждать дома, и бегал вокруг блока с мобильником в руке. Когда я уже совсем отчаялся, и мой дурачок начал грустить, слегка задыхаясь в штанах от всей этой беготни на жаре, к дому, наконец, подъехала черная машина с тонированными стеклами - Lincoln Towncar. Да, Оксана действительно знала фишку. Это был наверняка самый дорогой кар-сервис в городе. Дальнейшие события это подтвердили. Стекла сверкали, черный лак блестел, хром сиял.
   Оксана чирикала что-то на своем птичьем языке, но все пролетало мимо моих ушей. Я не мог сконцентрироваться - настолько одичал. На ней было белое летнее платье: какие-то оборочки, кружева, шитье и дырочки. Загорелые телеса ломились из всех щелей. Кондиционер в машине работал на полную, и ее соски оттопырились, пробиваясь наружу сквозь затейливую вязь белых узоров. Волосы у Оксаны были заплетены во множество тоненьких косичек, что меня невероятно умиляло. Я потом игрался ими весь вечер, как ребенок.
   Говорила в основном она, а я поддакивал и время от времени задавал скромные вопросы: какая была погода, куда ездила, что видела, и продолжал дакать и угукать. Эту тактику я успешно применял позже на других женщинах. Она меня редко подводила и оставляла силы для главного броска. За счет удачного приемчика, назовем его "Эхо пустыни", я легко обошел все подводные камни.
   Нью-йоркские бабы чумны и привередливы. Даже такое полу-страшилище, как Оксана, может завертеть серьезное динамо, хорошенько перед этим натолкав кишку за твой счет. Оксана поступила довольно гуманно.
   Мы вышли из машины на Бродвее, угол 49-й. С угла 49-й и Бродвея уже видна Таймс Сквер - место, куда не ступает нога нью-йоркца. Эта территория отведена туристам, бродящим вокруг этой центральной площади мира с открытыми ртами. Да... Таймс Сквер... Сколько раз я проходил по ней впоследствии, поздней ночью, пьяный в жопу. Этот абзац я пишу с глубокого похмелья. В последний год я постоянно пытаюсь бросить пить. В течение двух недель я настолько трезвею, что не могу больше спокойно воспринимать реальный мир. Это чувство приводит меня обратно в ближайший "Ликерс" - виноводочный магазин.
   Оксана была хороша: белое платье, большие шары - два шара вверху спереди, два шара внизу сзади. Так и подмывало дать ей кличку Шарик. Ведя Оксану к Стакану, я удобно закинул руку сверху на ее задницу, упершись ладонью в правую сферу. Баскетбольный мяч, состоявший из отборного мяса, грозно шевелился под ее тяжестью. Рука разогрелась и запарилась - в городе стояло душное и липкое, как жевательная резинка, нью-йоркское лето. От Оксаны несло запахом свежеиспеченного белого батона - хорошая примета, как мне уже известно сегодня, но тогда я об этом еще не знал. Если женщина пахнет хлебом, тем более булочками, это значит, что она подходит тебе генетически. Кушай ее с маслом и запивай чаем.
   Мы зашли в Russian Stakan. Ничего не произошло. Народ сидел как попало - кто за столиками, кто у бара. Было рановато для вечерней толпы. Как обычно, в этой дыре попахивало рвотой. В дальнем углу, за барной стойкой, на стене бессильно свисало тяжелое и пыльное бархатное знамя с вышитым на нем Лениным. Справа, возле входа в туалет, чернела под стеклом фирменная футболка с лозунгом "Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган". Сзади, на застекленном шкафу с дешевыми винами, красовалась коллекция стеклянных бутылей с различными маринованными в водке фруктами и овощами. Эти бутыли напоминали стеклянные банки с заспиртованными человеческими зародышами и органами из медицинских коллекций советских вузов. Напиток этот назывался "Хауз водка" и отличался суровой головной болью поутру, с похмелья. Изготавливали его, заливая самую дешевую пиратскую водку фруктовыми сиропами или, в буквальном смысле, хреновыми настойками. Хреновая версия была еще ничего, но вот чесночный водочный напиток был жесток. Местный завсегдатай Боря иногда, расчувствовавшись, выкатывал мне рюмку этого чесночного пойла, и приходилось из вежливости делать пару глотков - ощущение трансорганическое и незабываемое.
   В остальном это был типичный американский бар. Правда, за шкафом с винами стояло пианино, на котором с девяти до двенадцати вечера музыкант Саша барабанил русские романсы и французские шансоны, вперемежку с Пугачевой и компанией.
   Оксана смела ужин в одно мгновение - здоровье у девушки было прекрасное. Мы покалякали о том о сем. Вечер подходил к кульминации. "Так, - призадумался я, - Что теперь сказать? Как перевести программу на культурные рельсы, чтоб попасть прямиком в мою кровать?" Видно, эти размышления произвели на моем лице такое количество печали, что Оксана сжалилась и, запросто так, по-домашнему, сказала: "Ну что, поехали?"
   Я вскочил, как обожженый спичкой палец, и вытащил Оксану на улицу. Все такси, как назло, были заняты и проезжали мимо. Наконец, один ободранный желтый ящик на колесах остановился. Мы сели на заднее сиденье. Между нами и водителем была плексигласовая перегородка с дыркой, чтоб просовывать деньги - это нью-йоркская традиция. В салоне, по той же старой традиции, пахло мочой. Таксисты, чтоб экономить время и не искать туалеты и парковку, возят под сиденьем пластиковые бутылки из-под кока-колы и отливают туда по мере надобности.
   Как только мы отъехали, Оксана мощно обхватила меня одной рукой, слегка придавив мое горло сиськой, и грубо впилась в мой рот, дыша на меня борщиком и красным винчиком. Второй рукой она взяла мою правую ладонь и положила к себе на трусы. У меня уже не то что стоял, у меня летал, как воздушный змей высоко в небе. Я опять начал бояться. Теперь - что кончу прямо в такси. Я попытался думать о чем-то отвлеченном, о завтрашней лекции, например. В то время я подрабатывал, читая лекции по Фотошопу недоумкам в одном дешевом колледже, фабриковавшем студенческие визы новым иммигрантам. Хотя вру - на каждую группу у меня все-таки было 2-3 умных студента.
   Отвлеченные мысли помогли точь-в-точь как в школьные годы, когда я слишком быстро стрелял из своего дамского пистолета - беда большинства подростков мужского пола. В те годы я даже разработал целую систему для борьбы со скорострельностью. Прежде всего, перед тем как залечь в постель со своей школьной подружкой Наташей Калашниковой (как автомат), я бросал одну палочку в ванной сам с собою, если дело происходило у нее дома, или в туалете - если у меня. В кирпичной клетушке, называвшейся почему-то "гостинка", где я провел свое детство, имелся лишь микроскопический туалет, с каким-то странным вечным гнилым запахом совкового очка. До сих пор его помню, этот советский народный аромат - смесь говнеца с ржавыми трубами. Он, кое-где в мире, еще сохранился. Прошлым летом я обнаружил его в туалетах "Шереметьево".
   Ванная нам в "гостинке" не полагалась. Кухня была одна на этаж. Душевые комнаты - на первом этаже, для всего парадного. Когда мы начинали наши с Наташей детские шалости, я всегда отворачивался и думал о чем-то постороннем. Это помогало увеличить мой средний акт с одной минуты до трех-четырех. Эх, хорошая она, душевная была, многим давала - в основном старшим бандитам из соседних домов. Смешно вспоминать, но когда эта же Наташа Калашникова лишала меня девственности, я успел сунуть лишь раз и сразу же брызнул. Она даже не успела понять, что произошло, и все спрашивала, что случилось. А мне стыдно было объяснять, я истерически собрался и убежал. Это сыграло роковую роль - Наташа в меня влюбилась. Было дело... Сидела потом часами под дверью моей ободранной "гостинки", дожидаясь, пока я к ней выйду. А я ее полностью игнорировал. Теперь-то я понимаю, что психологически это самый верный способ победить и привязать к себе женщину. Но тогда я этого не знал. Время от времени я сдавался и ожесточенно трахал ее. И чем злобнее я это делал, тем сильнее она в меня влюблялась.
   В данный момент я тоже ничего не понимал, да и психологически я был тем же школьником - пацаном-целкой. Оксана пыхтела и старательно облизывала мой рот. Было жарко, но я опустил стекло, и ветерок обдувал нас нежной струйкой выхлопных газов Манхеттена. Мы ехали через Квинс-Бридж. Ржавые металлические фермы и балки моста мелькали на фоне закатывающегося солнца. Между ними мерцал мой сорокадвухэтажный дом. Студия моя, мое логово, находилась на 25-м этаже. Я успокоился. Вечер обещал быть продуктивным.
   - О! - закричала Оксана, когда мы ввалились в квартиру, - у тебя охуительный вид из окна, - и тут же заняла ванну.
   Плескалась она там долго. А я бродил по квартире, проверял презервативы и смотрел в окно на кровавое небо. "К сухой и прохладной погоде", - подумал я, и сразу же из ванной появилась Оксана, закутанная в мое красное махровое полотенце.
   - Я сейчас, - пробормотал я и тоже скрылся в ванной. По старой школьной традиции, хотел было вздрочнуть, но передумал. Все-таки не мальчик, на второй заход могло бы и не хватить сил.
   Когда я появился на пороге, Оксана лежала на моем старом семейном футоне, закинув руки за голову, с довольным и сытым выражением на лице. Ее три подбородка скрывались в тени от квадратной челюсти. Преувеличиваю, конечно. Подавив приступы похоти и отвращения, я скромно прилег сбоку. Оксана задышала чаще. Целовалась она умело и жадно. После долгих лет поцелуев с одной и той же женщиной (моей бывшей женой) все было как-то странно и необычно. Огромные груди радостно приветствовали меня. Они были как бы пряной травкой, приправой и соусом того вечера. Или, может быть, салатом, поскольку с них я и начал. Моя жена никогда не отличалась в отделе мясо-молочных продуктов, была всегда худой и стройной - бывшая профессиональная модель все-таки. А это огромное количество свежего мяса меня просто заворожило. Я так увлекся, что Оксана даже заскучала. Собственная говядина ее мало волновала.
   Чтобы не терять время, она взяла инициативу в свои руки. То есть взяла в руки мой корешок и начала его умело полировать. Это было захватывающе. Много лет мой паренек был законной жертвой моей жены, и она с ним делала все, что хотела. Жена моя была зверем - настоящей неугомонной секс-машиной. Но почувствовать горячую руку другой женщины было новым ощущением. Я затих и впитывал это новое чувство. Осязание крепкой и одновременно нежной женской ладошки, гладящей и сжимающей твой ствол - что может быть интереснее для мужчины-целки, барахтавшегося многие годы с одной и той же самкой?
   Хорошенько разогревшись, Оксана оседлала меня. Она уперлась руками в железную спинку моего футона, у меня за головой, и машина заработала. Я сжимал руками ее попку, шлепая половинки друг о друга. Или подружку об подружку - они ведь женского рода, половинки.
   В Нью-йорке раскладная диван-кровать с железной или деревянной рамой и отдельно набрасываемым матрасом называется футон. Моему было пару лет от роду, то есть он еще застал мою бывшую жену. Несколько лет семейной жизни не отразились на футоне, так как жена бережно относилась к мебели, да и весила она, как пьяный воробей. Под прыгающей же тушей Оксаны футон начал стенать, скрипеть и трещать по всем швам. А она разгонялась все сильнее, и скачки усиливались. Оксана уже похрипывала, кровать плакала, я стонал. В спальне моей двухкомнатной нью-йоркской квартиры звучал настоящий оркестр.
   Музыка всегда меня завораживает. Вчера, например, я остановился на этом месте и не смог писать дальше, только лишь потому, что начал случайно проверять новые модные треки на интернете, в стиле funky house. Оказывается, сейчас это мой самый любимый стиль. Одну песенку я крутил около часа, по кругу, без передышек. Называется Sweaty Menu - потное меню. В тот вечер Оксана именно таким же образом меня заворожила. Она стучала спинкой кровати о подоконник, отбивая железный хауз ритм, и постепенно стала именно тем "потным меню" из вчерашней песенки. Ну-ка, еще разок послушаю... Точно, это именно о том, что происходило. Даже певица орет тем же полухриплым голосом точь-в-точь как Оксана, когда она кончила в первый раз.
   А я не кончил, чему был сильно удивлен и отчасти горд. Видно, презерватив притупил ощущения. Оксана тяжело дышала, а я продолжал перебирать руками ее sweaty menu.
   Эту компьютерную тематику навеяла моя нынешняя работа. В моей второй родине, Америке, жутчайший экономический кризис, а это значит, что все фотомодели и фотографы сосут лапу и ждут лучших времен. Просидев без заказов пару месяцев, я понял, что нужно спасаться, и занимаюсь теперь тем, что чиню компьютеры для правительства. Работаю в часе езды на электричке от Нью-Йорка - 2 часа в поездах каждый день. Городок называется Гринспук - полнейшая деревня. Люди в этом городе, как герои песни Питера Гебриэля: у них маленькие мысли, маленькие мозги, маленькие слова и маленькие дела. Тела, наоборот, большие. Несмотря на все это, городок считается одним из самых богатых в штате Нью-Йорк. Средний годовой доход его жителя около 100 000 $, средний капитал - полмиллиона баксов на человека. Внешне, впрочем, деревня деревней.
   Экономический кризис породил два вопроса: что я делаю в этой стране и чем мне заняться в те 2 часа, которые я провожу в электричке ежедневно. Ответ на последний вопрос пришел неожиданно - теперь я пишу в поезде эту книжку на айфоне и посылаю написанное как имейлы самому себе.
   Оксана продолжала скакать на мне в позиции всадника без головы, поэтому я и задумался. Волосы у нее были заплетены в косички и уложены на голове таким же образом, как у нынешнего премьер-министра Украины Юлии Тимошенко. Может, в связи с этим я неровно дышу, когда вижу Юлю на фотографиях или по телевизору. Оксана прыгала на мне так мощно, что у меня слегка сбивалось дыхание. Иногда она ловила меня на выдохе, и я пару раз закашлялся.
   Как-то незаметно мы перешли на второй раунд. По-моему, она даже не слезла с коня, а просто посидела тихо минутку, отдуваясь, пока я не потянулся рукой к свежепобритому ежику. Половая щель у Оксаны была грубой и незатейливой - простой деревенской работы. Все было на месте: ничего лишнего, но и никаких наворотов. Я неуверенно поковырялся в ней, все вокруг да около, но достаточно скоро мне это наскучило, и я перешел на грудь. Сиськи были той же марки, что и пуся - made in Челябинский Тракторный. Мощно, просто, но без затей. Никаких тонких лекал, неожиданных кривых - простая работа токаря третьего разряда, в некоторых местах слегка с похмелья. Правда, кожа была отличная. Я неравнодушен к хорошей коже. Загорела она в своей Флориде неплохо. Все портили две большие горизонтальные складки на животе. Они уверенно отделяли верхнюю часть ее туловища от нижней, ясно показывая экватор ее тела. Эти два бугра жира также вполне недвусмысленно отделяли Оксану от женщин первого сорта. Мой голодный папарацци терялся каждый раз, когда я останавливал свой взгляд на этих переспевших накопителях энергии. Но, если закрыть глаза, ощущения были не так уж плохи.
   На второй палочке Оксанка разошлась сильнее, и кровать начала жалобно поскрипывать от перегрузок. Весь мой футон шатался, словно флоридские пальмы во время тропического урагана. Как любой ширпотребовский американский футон, мой состоял из черной железной рамы, которая привинчивалась большими черными болтами к сваренным из труб спинкам - одна у изголовья, вторая у ног. На раму набрасывалась решетка, а на нее - затянутый в чехол матрас. Это был последний день здоровой жизни моего футона. На следующий день он станет инвалидом и будет частично рассыпаться после каждой удачной культурной программы.
   Оксана подпрыгивала все выше и распалилась не на шутку. Ее раскаленные колени сжимали мои бока, мощный зад хлопал по яйцам, а два толстых кулака свернули простынь в жгуты и уже подбирались к чехлу от футона.
   За окном спальни простирался необыкновенной красоты пейзаж, к которому я уже привык и был равнодушен. Но это не относится к тем женщинам, которые посетят мою студию в будущем. Все они восхищались видом из моего окна, и первое, что делали, зайдя в мою квартиру, это бежали к окну в большой комнате.
   Мой дом находится на Ист Ривер, прямо на набережной этой известной всему миру речки. Окна выходят на Квинс Бридж, или Мост 69-й Улицы. Слева от моста тянутся черно-коричневые зубцы Манхеттена. Справа от него простирается Квинс. За мостом, дальше на север, вдоль реки, расположен Рузвельт Айленд, а потом Бронкс. Это вид из окна на сто миллионов.
   Оксана имела меня лицом к окну. Оранжевые всплески заходящего солнца бились в ее узеньких, заплывших жирком глазах. Остатки слюны на нижней губе тоже отражали маленькие солнечные зайчики. Отблески заходящего солнца играли на загорелой коже и золотили волосы, уложенные а-ля Юлия Тимошенко.
   Тогда я еще не знал, что в мире существует госпожа Тимошенко. А она уже успела побывать в вице-премьерах и тюрьме, и в момент, когда Оксана сосала мой член, Юля уже имела свою партию, названую ее именем, и практически возглавляла оппозицию.
   В то время я был настолько оторван от действительности, что даже не знал, кто в в данный момент президенствует в России. Принципиально избавившись от телевизора, я не читал газеты и не смотрел новости на интернете. В пьяных разговорах в Стакане мелькали какие-то имена: Ельцин, Черномырдин, Ющенко, Путин, Янукович, Собчак. Мне они ничего не говорили, и одно время я даже был уверен, что Янукович - это или заместитель, или преемник Ельцина.
   Оксана же совсем разошлась, в то время как я размышлял о политике, средствах массовой информации и необходимости накатить еще рюмочку виски. К тому времени виски - как шотландское, так и американское - уверенно победило всех других претендентов на мой желудок. Отказавшись от вина и перейдя на неразбавленный вискарь, запиваемый пепси-колой, я практически излечился от начинавшейся язвы желудка. Заработал я эту полуязву разводясь с женой - очень сильно переживал. Тогда же, кстати, я в последний раз посетил врачей. После того как третий доктор подряд полез мне затянутой в перчатку рукой в жопу, вместо того, чтоб лечить желудок, я с докторами надолго прекратил отношения. Сейчас, если все-таки решусь и пойду на постоянную работу в Гринспук, у меня опять появится медицинская страховка. Это серьезный соблазн. Я наверняка не удержусь и явлюсь к докторам на проверку, и 99 шансов из 100, что первый же доктор сразу полезет ко мне в жопу.
   Да, Оксана... Никак не могу на ней сконцентрироваться, точно как в тот вечер. Видно, она меня все-таки плохо любила. Хотя очень мощно. Кровать уже не скрипела, кровать хрюкала. Ножки шатались и подкашивались. Во время одного из прыжков мой футон хрюкнул в последний раз, и угол рамы сорвался с болта. Потом оказалось, что болт просто перетерся. Рама перекосилась и легла одним углом на пол.
   Оксана не останавливалась. Она доимела меня под этим диким углом и все-таки кончила, сжимая и разжимая колени от удовольствия. У меня в этот момент создалось ощущение, что она всасывает и выдавливает меня из своей половой ватрушки, так мощно она двигала ногами, приклеившись ко мне всем своим липким пахом. Она что-то тихо шептала своей девочке, восстанавливая дыхание.
   Было жарко, и пот стекал струйками по ее лицу. При большом воображении можно было представить, что она плачет от радости. Похоже, мои мучения кончились. Я лежал на спине, отдуваясь, и подводил итоги вечера. Отсутствие Оксаны на моем животе вызвало отлив крови от нижней части тела, и мозг активно заработал.
   К положительным результатам я отнес то, что один разок я все таки стрельнул, и это меня сильно удивило. Как оказалось впоследствии, тот вечер с Оксаной стал первым случаем моего зомбирования. Тогда я еще не знал, что я - зомби. Но теперь, по прошествии лет, мне уже известно, что женщины с мощным сексуальным зарядом могут подчинить меня своей воле и полностью управлять моим телом и фаллосом.
   Нормальная продолжительность эрекции мужского члена - 15 мин. Все, что за пределами этого отрезка, является ненормативной стойкостью. Большинство мужчин предпочитает не переутомляться и не использовать эти 15 минут по полной. Им хватает и двух-трех. Таких мужиков я очень уважаю - они поднимают стоимость члена и стоимость каждой члено-минуты. К тому же они содержат женщин в постоянном голоде, что благоприятно сказывается на их доступности и готовности прыгнуть в койку с любым мужчиной, у которого торчит.
   Этих двух-трех минут, однако, не хватает женщинам, и Оксана это сегодня продемострировала, плавно перейдя от первой палочки ко второй и отскакав на мне добрых полчаса, а то и час. Я в какой-то степени девальвировал стоимость члена в этой сцене, позволив использовать его безлимитно, но я попытаюсь поднять его ценность через полчаса, когда буду провожать ее к такси. Я совру, что стоянка находится совсем рядом, хотя идти придется минут 15. Такой трюк я задействую для того, чтобы не вызывать по телефону так называемый кар-сервис - то же такси, только не желтое. Цены в кар-сервисах в два-три раза дороже обыкновенного такси, особенно в нашем районе. Также, я попытаюсь увильнуть от оплаты поездки, чтобы еще немножко поднять стоимость моего члена, но вот этот номер уже не пройдет. Выдернув меня из якобы мечтательной задумчивости, Оксана профессионально поинтересуется, перед тем как сесть в машину: "А ты шоферу заплатил?"
   Вернувшись домой и допивая виски, я думал о разных вещах. Я был рад, что моя целка сбита. Толпы голодных красавиц бороздили теперь просторы океана моей фантазии.
   Я включил телевизор, тогда он у меня еще был. Шел хороший фильм о любви. Под конец фильма я заплакал. В первые годы после развода я был слезлив - я очень любил свою бывшую жену. Спасали только хорошие девки, алкоголь и активная половая жизнь.
Оценка: 3.56*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"