Ростовцева Алиса : другие произведения.

Душа на откуп. Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стоит ли ворошить прошлое? Поднимать из песков времени бурю, в поисках намека на то, что же сделало знакомых тебе людей такими, какими ты их видишь сейчас? Любопытство... Говорят, это не порок. Но по мне, так нет ничего хуже, чем копаться в чужих историях, вытягивая на свет давно забытые факты. Ты ищешь ответы, я знаю. Но поверь мне, то, что я расскажу, не принесет тебе ничего, кроме новых вопросов.

  
   Стоит ли ворошить прошлое? Поднимать из песков времени бурю, в поисках намека на то, что же сделало знакомых тебе людей такими, какими ты их видишь сейчас?
   Любопытство...
   Говорят, это не порок. Но по мне, так нет ничего хуже, чем копаться в чужих историях, вытягивая на свет давно забытые факты. Ты ищешь ответы, я знаю. Но поверь мне, то, что я расскажу, не принесет тебе ничего, кроме новых вопросов.
   А цена за эту историю высока. Не боишься ли ты заплатить столько, сколько я попрошу? Вижу, что не боишься. Вижу...
   Что ж, слушай, раз для тебя это так важно. Я буду говорить один раз и только для тебя.
   Элвейне не понравится, что кто-то разбудит ее прошлое. Ну да, ты не отступишь. Только помни - однажды тебе придется заплатить.
   И ничего уже не исправишь. Будет то, что должно.
  
  
   В те времена... боги, как же это было давно!... нашу элвейну звали совсем по-другому.
   Ее первое имя, вряд ли, что-то скажет тебе. Оно уже стерто волнами Времен, и никто из ныне Живущих, не знает его. Но я обещала открыть тебе эту тайну...
   Алиса... Да, так ЕЕ звали.
   В тот год ей только-только исполнилось шестнадцать.
  
  
   Она была сногсшибательно красива.
   Клариса, помогающая Алисе застегивать корсет ее свадебного платья, как всегда в восхищении замерла, жадным взглядом ловя малейшее движение своей хозяйки. Юная служанка, сама не отдавая себе в этом отчет, намеренно тянула время, принявшись вновь поправлять и без того безупречные складки белоснежного плаща своей госпожи. Клариса, будь ее воля, вообще бы не выпустила свою госпожу из этой спальни.
   Ах, только бы еще мгновение побыть с Ней рядом, только бы еще раз коснуться Ее!...
   Но это все лишь бесполезные мечты. Неисполнимые, но, Боги! До чего же сладкие...
   Кларису взяли в дом господ почти десять лет назад, когда девочке только-только исполнилось восемь. И вот, совсем недавно - всего-то несколько месяцев назад, Клариса сблизилась с самой Алисой Бланш! Предыдущая горничная Алисы неожиданно сбежала с одним из конюхов, и Кларисе, наконец, улыбнулась удача. Девушка решительно не понимала свою предшественницу, считая ее едва ли не полоумной идиоткой. Но надо отдать должное влюбленной дурочке, своим неподдающимся разумным объяснениям поступком она освободила дорогу Кларисе.
   А быть рядом с Алисой, видеть ее очаровательную улыбку, помогать ей в любой из ее просьб - о! это ли не настоящее счастье?!
   Клариса ощущала себя парящей на облаке. Все окружающие замечали, как похорошела девушка, как только стала больше времени проводить в обществе своей леди. На лице без всяких видимых причин постоянно сияла улыбка, в глазах горели озорные огоньки, и любое самое тяжелое дело казалось теперь по силам. Даже дела, которые раньше Клариса считала слишком скучными, стали доставлять удовольствие, если этими делами приходилось заниматься вместе с Алисой.
   За те шесть месяцев, что Клариса провела вместе с Алисой, видя ее каждый день и выполняя любые ее поручения, девушка так и не смогла сделать одну единственную вещь - за все это время она так и не привыкла к умопомрачительной красоте молодой леди.
   Волосы Алисы блестящими волнами ниспадали по спине, золотые локоны надолго приковывали к себе взгляд. Такой цвет волос Клариса видела только на иконах в Церкви Многоликой матери. И именно поэтому иногда, тайком, когда никого не было рядом и никто бы не мог поймать девушку на богохульстве, Клариса позволяла себе называть свою леди Богиней.
   У ее Алисы была восхитительная кожа: матовая, шелковая и такая прозрачно-светлая, что ее бледности завидовали самые ярые блюстительницы женской красоты, упорно добивающиеся такой же белизны, проводя дни, прячась от солнца. Но Алиса - о, ей было все равно. Солнечные лучи, касающиеся щек Алисы, никогда не оставляли своего следа на коже светлой госпожи. Она была прекрасна...
   Огромные голубые глаза - смотришь и не можешь насмотреться - завораживали, затягивали как два омута в свою манящую глубину.
   Богиня... - шептала Клариса ночами, грезя о своей прекрасной леди, и сама не знала, как же сильно увязла она в своей любви к нечеловечески красивой леди Бланш.
   А сегодня, сегодня был большой праздник - молодую госпожу выдавали замуж.
   Клариса снова впилась взглядом в лицо Алисы, пытаясь понять, о чем же думает ее Прекраснейшая. Но в глазах леди Бланш плескалось привычное спокойствие, легкая, почти неуловимая улыбка притаилась в уголках ее губ, и было совершенно невозможно угадать, что же скрывает очаровательная Богиня.
   В который раз за последний месяц, с тех пор как Лорд Бланш сосватал свою дочь за богатого коммерсанта, графа де Сюр, Клариса силилась понять, как же к этому событию относится сама девушка, что думает Алиса о предстоящей свадьбе, о человеке, который через пару часов станет ее мужем, о том, как сильно изменится вся ее жизнь, как только леди Бланш станет графиней Де Сюр..
   Но Алиса привычно молчала, таинственно улыбалась и казалась невозмутимо спокойной.
   Клариса хмурилась, и до боли впивалась ноготками в свои ладони. О Викторе Де Сюр ходили самые мерзкие слухи, и до чего бы было страшно Кларисе отдавать свое Сокровище в руки молодого тирана.
   О себе Клариса думала в последнюю очередь. Она знала уже, что для своей супруги граф де Сюр нашел вышколенную служанку. Знала, что ей самой придется остаться в доме родителей Алисы.
   Девушка чувствовала, что для нее расставание с Богиней будет подобно самым тяжким посмертным мукам. У земли отберут солнце, у мира отнимут весь воздух, заберут у всего живого саму жизнь...
   И все же Кларисе не было страшно. Она готова была умереть вдали от своей леди, умереть, надеясь, что Боги примут в дар ее смерть и, быть может, помогут ее госпоже выжить там, куда Алисе предстояло уйти совсем скоро.
   А пока Клариса все так же оправляла складки тончайшего свадебного платья Алисы и молилась, чтобы Боги защитили свою дочь.
  
  
   В семье Бланш, Алиса была младшим и самым тихим ребенком. В кругу своих близких она выделялась так же сильно, как могла бы выделяться белая ворона среди прочих своих товарок.
   Впрочем, дело здесь было вовсе не в характере девушки. Хотя, стоит признать, характером Алиса не пошла ни в предприимчивого отца, ни в свою капризную мать. По сравнению со своими непоседливыми, взбалмошными и проказливыми сестрами, Алиса казалась иногда слишком молчаливой, слишком спокойной, слишком сдержанной и слишком ... чужой. Всегда в стороне от прочих детей, всегда с книжкой в руках, всегда со взглядом, устремленным в одной ей ведомые дали, она была другой.
   Это нельзя описать словами: подумаешь, увлеченный чтением ребенок, один из прочих тысяч таких же тихонь, но... нет: с самого рождения было в Алисе что-то такое, что заставляло с первого же взгляда на нее замирать то ли от испуга, то ли от восхищения. Пронзительно-голубые ли глаза, следящие за происходящим внимательно и с любопытством, манера ли держаться обособленно, или, быть может, плавные, почти неуловимые движения придавали девушке этот ореол таинственности, кто знает? Впрочем, сейчас уже неважно. Алиса была особенной, и каждое ее слово, каждый ее шаг лишь подтверждал эту очевидную истину.
   Никто: ни ее гувернантки, ни десяток учителей, ни тем более собственные родители - не могли сказать наверняка, что же за мысли были в голове у их Алисы. Всегда в одиночестве, всегда в молчании - и всегда в стороне.
   Но при всем при этом, сказать, что Алиса оставалась незаметной, - о, нет! Только не Она.
   В тонких чертах ее лица нельзя было найти ни малейшего фамильного сходства ни с одним из представителей многочисленного семейства Бланш. Сердце пропускало удары, воздуха не хватало и мысли на пару мгновений вылетали из головы, стоило лишь взглянуть на Алису. Она была очаровательно, просто дьявольски красива.
   Белая кожа Алисы была почти прозрачной. Противоестественная бледность настолько выделяла девушку среди ее окружения, что против всякой воли, где бы девушка не появлялась, все взгляды были прикованы лишь к ее хрупкой девичьей фигурке и белоснежному атласу ее лица. Ее яркие глаза, заглядывающие, будто в самое сердце, смотрели на мир с искренним любопытством и детской доверчивостью.
   И хотя, по общему мнению, Алиса была наделена холодной, божественной красотой, оттого непонятной и пугающей, ее считали чрезвычайно соблазнительной. Алисе не было еще и двенадцати, а ее уже сравнивали с изящным экзотическим цветком. И за обладание ей многие мужчины готовы были бы отдать все, что угодно.
   Присутствие Алисы будило в сердцах (или душах, или телах... кто знает?) окружающих самые тайные, самые откровенные и порою самые низменные желания. И эти желания заставляли забывать обо всем: о родственных связях, об ответственности, долге и чести, клятвах любви и верности. Алиса была красива настолько, что не находилось ни одного человека, ни мужчины, не женщины, который был бы в состоянии скрыть охватывающие его при виде девушке чувства, каким бы они ни были.
   Даже ее отец, барон Бланш, не мог без восхищения смотреть на собственную дочь. Ее красота травила его душу как смертельный яд, похоть точила изнутри. Алисе было почти десять, а барон уже в то время не мог находиться рядом с дочерью слишком долго. Ее звонкий голос, ее таинственная улыбка, ее легкие движения подтачивали все с такой тщательностью выстроенные им стены самоконтроля.
   Алисе исполнилось двенадцать, и барон Бланш, не видя другого выхода и спасая свою душу от адского посмертия, наконец, принял единственно верное решение. Его любимая младшая дочь была отправлена в загородное имение, подальше от столичной суеты, под опеку любящих бабушек и тетушек, чья забота должна была уберечь Алису от излишнего внимания.
   В тот год, когда Алиса отпраздновала шестнадцатилетние, отец представил Алису высшему свету Блистательной столицы. В первый же день девушке безоговорочно отдали звание первой красавицы Веркера. Предложения руки и сердца сыпались на девушку со всех сторон.
   Впрочем, на столичных балах юной леди Бланш удалось побывать лишь несколько раз. Но этого было достаточно. Первый же сезон Алисы закончился долгожданным для ее батюшки замужеством.
  
  
     В то время дела у отца Алисы шли из рук вон плохо, крупные заводы по переработки руды давали все меньше и меньше прибыли. В столичных салонах поговаривали, что кризис, разразившийся во всем мире, коснулся и империи Бланш. Сам же Станислав Бланш, "железный Император", шестидесятипятилетний старик, потихоньку сдавал.
   Алисе неприятно было слышать за своей спиной пересуды о любимом отце. Но правда была слишком очевидной, чтобы можно было бы на нее обижаться. Алиса и сама неоднократно замечала, что лорд Бланш все чаще мучается от недосыпания, под его глазами залегли темные круги. А еще эта одышка! Да и денег на наряды и покупку новых лошадей становилось все меньше.
      Алиса не удивилась решению отца выдать ее замуж. К столичной жизни она еще не успела привыкнуть, обществом болтливых сверстниц, обсуждающих последние сплетни, она тяготилась с первого же дня пребывания в столице. Брак казался для нее своего рода спасением от неприятной обязанности - быть выставленной на всеобщее обозрение на очередном балу.
      Ярмарка невест напоминала Алисе продажу лошадей. Девушек осматривали почти так же придирчиво, как и животных, разве что не заставляли открыть рот, чтобы проверить зубы. Хотя Алиса была уверена, что, если дать волю всем этим тетушкам и матушкам, пекущимся о своих сыновьях, братьях, и племянниках, да и просто о чужих детках, остро нуждающихся именно в их опеке, они бы не ограничились только визуальным осмотром, да перемыванием косточек всем представителям какого-нибудь уважаемого рода.
      Алиса давно уже с сожалением отмечала, что и матушка и две ее старшие сестры пошли по той же дорожке, и предавались обсуждению сплетен с раздражающей девушку регулярностью. Впрочем, юная леди Бланш была уверена, что все дело в столичной светской жизни и обществе, которое навязало ее родственницам такие нормы поведения, извратило их души и навсегда поставило между Алисой и прочими представительницами рода Бланш огромную стену.
      Ничего удивительного, что Алиса была рада, как можно раньше освободиться от чрезмерной и испорченной, с ее точки зрения, опеки близких. Но повод для радости был еще один.
      Отец, хоть и не позволил Алисе, как Маргарет и Веронике, самостоятельно выбрать мужа и не дал насладиться периодом романтичных ухаживаний со стороны будущего супруга (о чем Алиса в тайне мечтала, зачитываясь по ночам любовными романами). Но зато отец позаботился о том, чтобы будущий муж Алисы был достойным и приятным во всех отношениях человеком.
      К сожалению, подготовка к свадьбе была поспешной, и с мужем до самой церемонии бракосочетания леди Бланш, будущей графине Де Сюр, удалось увидеться лишь дважды, и оба раза в присутствии многочисленной и вечно судачащей о чем-то толпы родственников. Конечно, о том, чтобы поговорить в такой ситуации с графом, не могло быть и речи. О характере будущего мужа приходилось судить лишь по обрывкам салонных слухов, да по его внешности.
      А внешность у Виктора Де Сюр была просто выше всяких похвал. Любая бы девушка на месте Алисы трепетала бы от счастья, что ее мужем станет самый известный столичный красавец. Впрочем, здесь надо сказать спасибо лорду Бланш: он сделал все возможное, чтобы будущий брак тяготил его любимую младшую дочь как можно меньше.
      Помимо прочего, граф Де Сюр славился по всей стране как крупный и очень успешный делец. Свою собственную ювелирную империю он начал строить лет десять назад, всегда безошибочно точно оказывался в нужном месте и в нужное время, с легкостью и всякий раз под какой-нибудь невероятный случай (становившейся поводом для очередной порции сплетен) заводил знакомства с полезными для его бизнеса людьми. И то, что раньше приписывали обычной удаче, спустя пару лет признали, наконец, настоящим талантом. У Виктора Де Сюр был нюх на деньги.
      В общем, двадцативосьмилетний ювелирный красавец-магнат был завидным женихом. И Алиса, как и положено невесте, с упоением готовилась к свадьбе. Впрочем, если говорить честно, радовалась она больше скорым переменам в своей жизни, чем тому, что ее супруг молод, богат и привлекателен собой. Все, что Алиса смогла понять из двух коротких встреч с графом Де Сюр - так это то, что ждать от него проявления теплых чувств бессмысленно. Граф был собран и холоден. В его глазах застыли две синих-синих льдинки. Равнодушие сквозило в каждом его взгляде.
    - Ничего, что-нибудь придумаю. Главное поговорить с ним, - подбадривала себя Алиса.
    Но ее надеждам не суждено было сбыться. Граф Де Сюр не оставил не малейшего шанса сблизиться с ним больше, чем ему было угодно.
     
    Прошло шесть лет.
   Трехэтажный особняк в небольшом городке Лексто почти на границе с Молинской губернией был великолепен. Впрочем, у жены графа Де Сюр, должно быть лишь самое лучшее. Но золотая клетка это всего лишь клетка. А роскошь не стоит ничего.
  
   В комнате было тихо, маленький ночник на письменном столе лишь немного рассеивал полумрак комнаты. Его единственный яркий луч освещал лишь одну из страниц неброской тетрадь в мягкой кожаной обложке.
   Привычно скользила ручка, оставляя на разлинованной бумаге пропитанные горечью мысли. И так почти каждую ночь.
  
   "Я не знаю... не знаю, как объяснить.
   Как я оказалась здесь, почему все так нелепо и несправедливо?
   Мне кажется, что я постепенно схожу сума. Мой единственный настоящий собеседник на протяжении всех этих долгих лет - ты, мой верный друг. Только тебе я могу доверить свои мысли. Все остальные окружающие меня люди - такие же холодные и равнодушные, как и сам граф...".
  
   "В этом доме так много комнат, так много подушечек, рюшечек, плюшевых игрушек и так много цветов, что я чувствую себя здесь ненастоящей. Я кукла, одетая в те же оборочки, бантики, все эти платья с ленточками и розочками! От меня требуется лишь улыбаться и выполнять привычные движения..."
  
   "В этом особняке, который так и не стал мне настоящим домом, пусто и одиноко. Здесь со мной живут еще восемнадцать человек, но я почти ничего не знаю о них. Служанки, конюхи, садовники, кухарки, дворецкий. И моя компаньонка, строгая солийка, чопорная и высокомерная, требующая от меня полного подчинения и выполнения ее глупых правил..."
  
   "Слава всем богам, здесь хотя бы огромная библиотека и длинными пустыми ночами я могу читать. Весь дом спит, в нем так же одиноко, как и днем, но книги - мое спасение, моя отрада. Если бы я не могла читать, я бы, наверное, уже умерла..."
  
   "Ах, если бы не мой отец и не этот кризис! Я бы не стала больше терпеть! Я уже на пределе, порой мне кажется, что больше нет сил, но... я не могу предать отца. Помощь графа сейчас единственная надежда на выживание империи Бланш. И я гарант этой помощи..."
  
   "Только что я подслушала разговор Вероники и Маргарет... Зачем мои сестры только приехали погостить!
   Вероника говорит, у моего мужа уже до свадьбы была любовница, некая леди Энн. И сейчас в столице она почти каждую ночь проводит у него, она блистает вместе с ним на балах...
   Им меня жаль! Мои сестры уверены, что я сама виновата в том, что муж мой так холоден, что он не проявляет ни должного внимания, ни заботы, что его приезды на несколько дней раз в три-четыре месяца - по моей вине! Но разве они знают все?
   Сколько раз я пыталась поговорить с ним! Сколько ночей я выполняла любые его прихоти - все бессмысленно. Его сердце занято, а глаза все так же лучатся холодом. Я ему не нужна..."
  
   "О, Великая Марис, завтра граф, наконец, приедет. Задержится здесь всего лишь на три дня. Великая Мать Бога Богов, помоги мне хотя бы забеременеть, тогда, быть может, мне будет не так одиноко"...
  
   Глава вторая.
   Граф Де Сюр приезжал с каждым годом все реже и реже, он проводил в особняке Лексто лишь несколько дней. Предлоги для скорого отъезда находились всегда уважительные: открытие нового завода, визит важного делового партнера, собрание Гильдии, беспорядки на улицах Веркера.
   Юная супруга, если в начале их семейной жизни и пыталась удержать мужа рядом с собой еще на пару дней, то уже после первых месяцев, прошедших со дня свадьбы, поумнела и больше не упрашивала графа остаться. И уж конечно, ей никогда бы и в голову не пришло упрекать супруга за такую поспешность. Спокойная и покорная, как и обещал ее отец. Хлопот она доставляла совсем немного.
   Содержание особняка вдали от столицы стоило сущие гроши. Дорогие ткани на платья и драгоценности в той глуши, где располагались уединенные владения графа, были супруге графа Де Сюр совсем ни к чему. Виктор не отказывал своей жене в удовлетворении ее просьб, но и запросы у нее были весьма скромны: несколько редких книг, да маленькие безделушки. Алиса Бланш оказалась послушной, неприхотливой и, к чести ее отца, умной. Она довольно быстро перестала питать иллюзии по поводу счастливого брака.
   В столице, впрочем, и в соседних губерниях, куда добирались слухи о последних светских событиях, сплетни о жизни молодой семьи ходили самые разные, одна увлекательней другой.
   То поговаривали, что граф Де Сюр заточил свою красавицу жену в шикарном доме, подальше от развратного влияния балов и салонов Веркера. Граф Де Сюр таким образом спасал свою юную жену от соблазнов столичной жизни, что, в общем, неудивительно, ведь молодому ювелирному магнату по роду свой деятельности приходилось часто бывать в отъездах. А красивая и одинокая супруга такого заметного человека, как граф Де Сюр, конечно же, могла стать объектом порочащих ее репутацию ухаживаний. Благородный граф Де Сюр допустить такого, конечно же, не мог.
   Еще судачили о том, что Виктор Де Сюр отослал свою жену как можно дальше, чтобы в столице без всякого стеснения принимать в своем доме любовницу - маркизу Энн Хетменд, вдову скончавшегося на дуэли банкира. Энн была чрезвычайно мила и образована, имела репутацию довольно расчетливой особы и обладала еще массой прочих достоинств, о которых приличные люди без стеснения могли говорить лишь в узком кругу. Впрочем, эти слухи появились как раз в тот момент, когда Виктор действительно пригласил Энн переехать к нему.
   Ходили еще слухи о том, что супруга графа Де Сюр была на самом деле больна и сразу после свадьбы слегла с неизлечимым недугом. Несчастный муж был вынужден отослать свою нареченную подальше от столицы, в надежде, что свежий воздух облегчит ее тяжелые страдания. Мучиться же его юной жене оставалось совсем недолго.
   Говорили, что Алиса Де Сюр на самом деле сбежала с любовником сразу же после навязанной ей свадьбы, и граф, спасая свою репутацию, лишь делал вид, что его жена проживает вдали от столичной суеты.
   В общем, в кругах, далеких от самого графа, сплетни приобретали самые невероятные подробности и становились все менее правдоподобными.
   Те же, кто был близок с графом, были прекрасно осведомлены о характере и принципах Виктора Де Сюр и не находили ничего удивительного в том, что молодая жена оказалась в деревенской глуши в полном одиночестве. К браку молодой граф относился, как к сделке. И эта сделка была совершена безукоризненно.
   В супруги барону досталась тихая и красивая дочка барона Бланш. А род Бланш, известный, как род "железного Императора", это серьезно.
   Во-первых, Бланш - в деловых кругах это Имя. У графа Де Сюр, конечно, тоже есть определенный вес в обществе, но до известности и значимости барона Бланш еще очень далеко.
   Во-вторых, Бланш - это марка, это товары с мировой известностью. Это заводы в нескольких странах мира по переработке руды, по производству различных машин и развитию новых технологий.
   Бланш - это будущее. Но это будущее возможно лишь при наличии жесткой руки - человека, способного управлять такой огромной империей. А барон Бланш, несмотря на все свои усилия и свой железный характер, с каждым годом сдавал, теряя привычную хватку, принесшую ему в свое время огромный успех.
   Лорду Бланш нужен был наследник. Но судьба, милостивая к барону в финансовых делах, в этом не делала для него поблажек. У старших дочерей, вышедших замуж задолго до Алисы, родились замечательные девочки. Время уходило сквозь пальцы. Шестьдесят пять - солидный возраст. Что ж удивительного в том, что барону Бланш приглянулся молодой и подающий большие надежды ювелирный коммерсант?
   А то, что графу де Сюр не нужна была девушка, навязанная ему по условиям договоренности в жены, это и так понятно. Но в браке по расчету для графа главное было иметь возможность жить прежней жизнью, молодая супруга не должна была мешать его планам, и ради нее изменять своим привычкам Виктор был не намерен. Алиса идеально подходила для этой цели. Лорд Бланш не обманул.
   Граф Де Сюр позаботился о том, чтобы у его супруги была хорошая компаньонка, постоянно проживающая в доме рядом с ней и контролирующая малейший шаг юной жены. Наследником барон обзаводиться в ближайшее время не собирался - на наследника у барона были вообще отдельные планы. О том, чтобы жена по итогам редких появлений графа в своей постели не забеременела, должна была позаботиться та самая компаньонка.
   Ее граф Де Сюр выбирал с особой придирчивостью и как обычно не прогадал. Карлетта оказалась достаточно разумной. Требование графа, позаботиться об отсутствии наследника, она восприняла с завидным спокойствием и распоряжение его за все эти годы выполняла с особой тщательностью. Алиса Де Сюр так и не забеременела. Для лорда Бланш это было поводом для беспокойства, но графу Де Сюр переживания старого барона были глубоко безразличны. Он добился того, чего хотел. Империя Бланш полностью перешла в его руки.
   Глава третья.
   "Он уехал два дня назад... Как Северный ветер налетел, уничтожил тот хрупкий мирок, что я успела создать вокруг себя, и снова умчался по своим делам. Холодный, нет ледяной! Ему наплевать на меня..."
  
   "В эту пятницу меня ждут в гости барон и баронесса Де Чадли.
   Раньше они казались мне слишком скучными и слишком закостеневшими в своих привычках. Я думала, что это из-за того, что в кризис они остались почти без денег. Сыновья работают где-то в Восточной столице и не могут помочь своим родителям.
   Наверное, Пьеру и Мари настолько тяжело переживать этот вынужденный переезд подальше от привычной роскоши, подальше от столицы, что именно в своих привычках, своих категоричных убеждениях они находят некую отраду.
   Разорение в таком возрасте страшный удар. Мой отец бы точно его не пережил, слава Берготу, что этого никогда не произойдет. По крайней мере, граф обещал об этом позаботиться. Хотя бы в этом, на него можно положиться.
   Жаль, что мне никогда не будет так же хорошо рядом с мужем, как Пьеру и Мари Де Чадли. Им почти под семьдесят, а они держатся за руки, как молодая влюбленная пара. Если бы зависть не была тем чувством, которое осуждают Боги, я бы сказала, что завидую им.
   Пусть с ними можно говорить только о погоде или о новых воротах в Лекстонской больнице... Но они так искренне рады меня видеть, с таким участием спрашивают меня о моих делах, так внимательно слушают рассказы о том, что я прочитала... Мне жаль их расстраивать. И да, мне надо выбраться из..."
   Тоненький писк разорвал ночное молчание дома. Рука Алисы дрогнула, и на странице ее дневника расплылась маленькая клякса. За шесть лет своей жизни здесь Алиса уже привыкла к этому дому, знала, как скрипит каждая из его многочисленных дверей, знала какое окно можно открыть совершенно бесшумно и знала, что по ночам в спящем особняке не может раздаваться никакого писка.
   - Ми... ми... - снова чуть слышно донеслось откуда-то из-за закрытой двери.
   Алиса встала из-за стола и на цыпочках подошла к двери по левую сторону от кровати. Эта дверь вела в гардеробную, оттуда следующая дверь открывалась уже в ванную, а оттуда в малую гостиную. Из комнаты баронессы по правую сторону от окна был еще один выход, ведущий в коридор с вереницей дверей в другие спальни, но Алиса четко слышала, что звук доносится с другой стороны: то ли из ванной, то из малой гостиной.
   - Ми... ми... - писк казался уже настоящим плачем.
   Алиса в нерешительности замерла у дверных створок. Она была уверена, что этот странный писк должен немедленно перебудить всех обитателей дома, начиная от Карлетты, чья спальня находилась точно напротив спальни самой графини де Сюр, до кухарки, которая спала в одной из комнат на первом этаже.
   Но писк продолжался, то замолкая на пару секунд, то снова начиная о чем-то умолять, и никто кроме графини Де Сюр так и не выглянул наружу, чтобы проверить кто же и самое интересное где именно издает такие жалобные звуки.
   Алиса с детства боялась и темноты и одиночества. Но усилиями строгих воспитателей и благодаря тем обстоятельствам, в которых она оказалась после замужества с графом Де Сюр, она несколько смирилась с тем, что темнота иной раз может быть полезной, а одиночество очень часто - это желанное спасение от докучливых приставаний окружающих.
   Сейчас, когда Алиса застыла перед дверью, вслушиваясь в тревожный писк и намереваясь услышать чьи-нибудь шаги или хотя бы скрип одной из дверей, что означало бы, что кто-то вышел посмотреть на источник странного шума, девушкой овладело волнение и беспокойство. Интуиция говорила, что такой писк не предвещает ничего хорошего. А собственное испуганное сознание рисовало картины одна страшней другой.
   Ни шагов, ни иных, кроме непрекращающегося писка, звуков Алиса так и не услышала. А жалобный тонкий крик неизвестного существа (Алиса была уверена, что это не человек) по-прежнему о чем-то просил.
   Что же это я? Темнота - это же просто отсутствие света. А там кто-то просит о помощи...
   Алиса, наконец, решилась. Трезво рассудив, что если в темноте, так сильно ее напугавшей впервые за шесть лет в этом доме, нет ни одного человека, то бояться ее совершенно глупо. Вот если бы Карлетта застала Алису за ночными посиделками над очередной книжкой или записями в ее дневнике, тогда бы проблем и, вероятно, большего скандала избежать бы не удалось. Этого Алиса боялась куда сильнее, чем темноты за дверями своей комнаты. После таких мыслей открыть дверь в ванную стало чуть проще.
   Нет, страх никуда не исчез, и в тот момент, когда девушка решительно, но все же по возможности бесшумно дернула вниз дверную ручку, испуганное сердце пропустило один удар. Прежние страхи о Неведомом, в пасть которого Алиса добровольно хочет отправиться прямо сейчас, снова всплыли в сознании.
   - Ми... ми... - писк стал слышаться чуть более отчетливо, но он по-прежнему раздавался где-то вдали.
   Алиса на мгновение отпрянула от открытой двери, потом вцепившись в дверную ручку, снова замерла, собираясь с духом и привыкая к темноте, затаившейся за порогом.
   Света от маленького ночника на столе хватало лишь на небольшую часть спальни, он немного разбавлял ночной мрак, делал комнату чуть более уютной и пригодной для чтения или записей в дневнике. Со стороны коридора сквозь тонкую щель под дверями не пробивался ни один лучик: все же целью девушки было не привлечь нежелательного внимания, в первую очередь, своей компаньонки. Алиса, всегда считавшая это большой удачей, сейчас пожалела, что светильник на ее столе так мал.
   За приоткрытой дверью в ванную притаился мрак.
   - Ми... ми... - пищало неизвестное существо.
   Алисе необходимо было лишь сделать один шаг через порог, нашарить с правой стороны от входа выключатель, и вся ванная тут же была бы залита светом.
   Я не должна никого разбудить... Боги Полнолунья, но если я так боюсь кого-то разбудить, значит впереди, ни в ванной, не в гардеробной никого нет!
   Первый шаг был сделан.
   С детства Алиса обладала поразительной способностью довольно четко видеть в темноте. Казалось бы, что в таком случае бояться темноты совсем нелогично. Но Алисе было в какой-то степени наплевать на логику. Страх вообще иррациональная штука. И она продолжала бояться, а в последние годы просто не очень любить темноту. Ведь можно же с чем-то смириться, но все-таки предпочитать избегать? Так и графиня Де Сюр, в девичестве баронесса Бланш, старалась избегать неприятных минут в темноте.
   В гардеробной было, конечно, темно, но Алиса различала и шкафы, и многочисленные пуфики и свой трельяж с вереницей баночек и флаконов с духами.
   Сквозь небольшое окно свет почти не проникал. Оно было таким же темным, как и сама комната. Алиса уловила лишь какие-то смутное движение точно за стеклом - впрочем, за окном в саду росла старая яблоня и, ее ветви во время сильного ветра иногда даже стучали по стеклу. Сейчас же ветер лишь раскачивал ветви дерева и их очертания виделись как более темные линии на темном фоне окна.
   На стену в глубине комнаты Алиса старалась не смотреть. Там недалеко от выхода в ванную располагалось огромное зеркало. Говорят, оно принадлежало одной из прабабок графа Де Сюр. Зеркало это было бы самым обычным, простая деревянная рама с незатейливым рисунком не придавала ему ни красоты, ни изящества. Но была в этом зеркале некая странность.
   Его автор (если, конечно, у зеркал бывают авторы... хотя у настоящих Зеркал, несомненно, бывают) по всему периметру на самой поверхности зеркала оставил волнообразную кайму размером с две ладони (около 20 см - прим. автора). Человек, разглядывающий себя в нем, ощущал себя попавшим в потусторонний мир. Все предметы, отражающиеся в широкой кайме, искажались причудливым образом и казались находящимися на большом расстоянии от того, кто смотрелся в зеркало.
   Отразиться в таком зеркале посреди ночи Алисе совсем не хотелось. Это, конечно, не так ее пугало, как мысль о том, что сейчас придется пересечь саму комнату, но приятного в зеркале было мало. Пусть к зеркалу Алиса не испытывала ни малейшего страха, но все же она предпочитала держаться от него на расстоянии и лишний раз, а тем более ночью, в него не смотреться.
   - Ми...ми...- настойчиво звали издалека.
   Алиса, сделав глубокий вдох, решительно ступила в темноту и, четко определив своей целью дверь в глубине гардеробной, на цыпочках побежала к ней. Сердце гулко стучало в груди, и графине Де Сюр казалось, что его стук заглушает все прочие звуки.
   Желанная дверь была распахнута с поспешностью, с которой утопающий хватается за соломинку.
   Алиса уже желала, чтобы ее мучения и эта борьба с собственным страхом поскорее закончилась. И даже если бы ее убили, съели, растерзали или сделали что-нибудь подобное точно по сюжету из тех сцен, что упорно подсовывало предательское сознание, то она была бы даже рада. По крайней мере, можно было бы с облегчением сказать самой себе что-то вроде: "хотя бы в этом я была права".
   Но кроме жалобного писка ничего больше не было слышно. Алиса все так же была одна.
   Темнота в ванной не была абсолютной, и Алиса облегченно вздохнула. Каким бы хорошим не было ее зрение, видеть в абсолютной темноте она не могла. Пусть сейчас, сквозь витражные окна совершенно не проникал свет, зато в самой ванной в одной из стен был встроен искусственный аквариум. Тихий, едва различимый свист моторчика разрывал почти абсолютную тишину.
   Алиса даже подумала, что в темноте самое страшное это не отсутствие света, а тишина, потому что в ситуациях, когда зрение не способно воспринимать обстановку привычным человеку образом, обостряется слух. Именно неожиданный звук будет означать приближение опасности, и именно он послужит сигналом для начала настоящей паники.
   От искусственного аквариума исходило слабое зеленоватое свечение. Оно не заполняло собой всю ванную, но придавало комнате ощущение безопасности. В ванной было куда приятнее находиться, чем в гардеробной.
   Если бы не этот странный писк, так не вовремя (посреди ночи!) раздавшийся в тот самый момент, когда Алиса вела свои записи, она бы без всякого страха пересекла гардеробную и зашла в ванную, чтобы совершить привычные для любого здорового организма действия. В конце концов, она делала так уже шесть лет!
   Но сейчас интуиция продолжала изо всех сил кричать об опасности. Алиса обычно доверяла своему шестому чувству, но этой ночью пищащее существо так настойчиво просило о помощи, что графиня Де Сюр не могла сопротивляться своему желанию помочь.
   Хотя язвительное сознание подсказывало, что такие пытки над собой, дрожание от страха и движение к чему-то безмерно пугающему на самом деле доставляют девушке странное удовольствие. Ведь не один человек в здравом уме не пойдет проверять, кто пищит там, где пищать просто некому, нечему и фактически нельзя!
   - Ми... ми... -
   Теперь Алиса отчетливо услышала, что источник писка находился за закрытой дверью в малую гостиную. Оставалось еще метров десять до цели.
   Полпути пройдено, нет смысла останавливаться.
   Алиса добралась до малой гостиной в считанные секунды, на мгновение замерла у дверной створки и, наконец, открыла ее.
   - Ми... ми...
   Писк стал достаточно громким, подтверждая мысли Алисы о том, что несчастное существо, умоляющее о помощи, находится именно в этой комнате.
   Взгляд заметался по гостиной, выхватывая из темноты лишь общие очертания предметов. Книжный шкаф у окна, диван, четыре кресла по периметру комнаты, кофейный столик точно по центру, комод у второй двери, ведущей в коридор и дальше на лестницу на первый и третий этажи.
   Где же ты?
   Писк существа, на мгновение замолкнувшего, словно в ответ на мысли Алисы раздался снова.
   Вроде из-за кресла.
   И Алиса бросилась туда, где, ей казалось, только что пищало несчастное существо.
   У стены возле кресла точно под журнальным столиком замер котенок, толстая книжка придавила его коротенький хвостик и не давала ему выбраться из-под тяжелого тома "Истории Крита".
   Это же книжка, которую я читала сегодня днем, и как раз на этом столике я ее оставила...
   Котенок, заметив рядом с собой девушку, снова испуганно пискнул и тут же попытался выбраться из-под шестого тома Истории Крита. Алиса потянулась рукой к настольной лампе и щелкнула выключателем. От страхов больше не осталось и следа. Интуиция еще царапнула по сердцу предчувствием опасности и, наконец, затихла.
   Как раз в этот момент девушка одной рукой вытащила котенка из нечаянной ловушки. Зверек тут же, не теряя ни мгновения, запустил свои коготки в руку Алисы.
   - Ай! ... Тихо, тихо... маленький, - зашептала графиня де Сюр, перехватывая котенка поудобнее и прижимая его к груди. - Как же ты здесь оказался? Неужели кто-то из наших кухарок прикормил кошку? ... Какой же ты симпатичный, рыженький, пушистый. Чего тебе вздумалось играть с моим поясом, что я забыла на столе. Ведь это ты, проказник стащил его вниз вместе с книгой... Ну, ну... тише, мой Тигренок... какие же у тебя острые коготки все-таки... Сейчас мы с тобой пойдем ко мне. Будешь со мной дружить?
   Ну не бойся же ты так, Тигренок! Рассказать бы тебе, как я боялась, когда шла за тобой...
  
   "Разговаривала с дворецким и служанками, пыталась узнать, кто же завел у нас в доме кошку. Никто не признался. Наверно, они бояться моего супруга. Вряд ли он будет доволен, что в его фамильный особняк пустили пусть мелкое, но животное..."
  
   "Все-таки что-то со мной происходит. Мыслями постоянно возвращаюсь к той ночи, когда в малой гостиной я нашла Тигренка. Почему я не решилась тогда включать свет в гардеробной и ванной?
   Наверное, я правда схожу с ума. Зачем я так мучила себя, заставляя идти в темные комнаты? Что мешало просто зажечь везде свет, и даже если бы от писка котенка проснулась Карлетта, я смогла бы ей объяснить, куда и зачем иду.
   Глупый все-таки был предлог: никого не разбудить. С чего такое пришло мне в голову?.."
  
   "Тигренок уже подрос. Перестал царапаться каждый раз, как я беру его в руки. Зато теперь я отпускаю его ночью погулять по нашему этажу. Ему интересно изучать все новое. Он очень смышленый: к утру всегда возвращается. Надеюсь, ему понравилось со мной.
   Слава Вилар, никто из слуг его не заметил.
   Я боюсь, что если они его увидят, то заберут у меня..."
  
   "Сегодня я ездила к барону и баронессе Де Чадли. Они, наверное, единственные кому я могу доверять...
   Я рассказала им о Тигренке.
   Мне подарили пару хороших книг по воспитанию кошек. Завтра же утром надо будет попробовать приучить Тигренка к определенному месту. Ему опасно спать все время в моей постели. Если однажды кто-нибудь войдет в спальню и увидит его, у меня могут быть проблемы..."
   - Миу, миу! - требовательно и тревожно раздалось из глубины дома.
   Сердце сорвалось в галоп, и тело начало действовать раньше, чем испуг позволил сознанию проанализировать ситуацию.
   Кто-то нашел Тигренка!
   Алиса сорвалась с места и бросилась вглубь дома. Через гардеробную, ванную, малую гостиную и дальше, вверх по лестнице, на третий этаж - туда, откуда раздавалось полное боли мяуканье Тигренка.
   Через пару секунд Алиса была уже наверху. Но сейчас, замерев на последней ступеньки лестницы, графиня Де Сюр вдруг поняла, что больше ничего не слышит. В доме стояла привычная ночная тишина, так словно и не разрывало ее пару мгновений назад жалобное мяуканье котенка.
   Интуиция, как и раньше, три месяца назад, кричала об опасности. Но злость, новое для Алисы чувство, в одну секунду охватила всю душу девушки, не давая времени на размышления и заставляя не обращать внимания на все нехорошие предчувствия.
   Я здесь хозяйка, в конце концов!
   Графиня Де Сюр щелкнула переключателем, заливая коридоры третьего этажа светом. Писк больше не повторялся, но сейчас Алиса в первый раз за всю свою жизнь почувствовала необъяснимое спокойствие и уверенность.
   Я найду Тигренка, чего бы это ни стоило, и ни один из жителей этого дома, не сможет мне в этом помешать. И если этот кто-то решил обидеть моего котенка, он горько об этом пожалеет!
   Алиса огляделась. При свете многочисленных ламп коридор третьего этажа совсем не казался пугающим. Вереница однообразных дверей, маленькие креслица и пуфики, много-много цветов в напольных вазах.
   Несколько секунд Алиса потеряла, размышляя, куда ей идти: левый коридор казался не менее пустынным, чем правый. Ни один звук не тревожил сонной умиротворенности старого дома. За то короткое время, что графиня провела в раздумьях о том, какую часть третьего этажа первой выбрать для осмотра, азарт погони за неведомым мучителем ее котенка и внезапное раздражение, охватившее ее по началу, схлынули. Осталась лишь необъяснимая усталость.
   А еще этот мерзкий холод!
   Алиса начала ненавидеть холод сразу же после свадьбы. Снег, морозы, северные ветры напоминали ей о собственном муже. А графиня не очень любила вспоминать о нем.
   Ноги Алисы в тонких домашних туфлях окончательно замерзли, и девушка чуть-чуть потопталась на месте, пытаясь разогнать кровь в озябших ступнях.
   Согреться не получилось: по ногам по-прежнему ощутимо веяло холодом, так словно где-то распахнуто окно, и ночной промозглый воздух, врываясь в дом, спешит пробраться как можно глубже. Сильный сквозняк, на который Алиса раньше не обратила внимания, заставлял длинную сорочку девушки липнуть к ногам.
   Идти вперед расхотелось окончательно. Алиса в надежде на то, что хоть кто-то вышел посмотреть, что происходит, обернулась назад. Но на втором этаже, погруженном во мрак, было так же тихо и безлюдно, как и раньше. Жители этого дома не отличались особым любопытством, или просто были достаточно умны, чтобы не лезть в то, что их не касалось.
   В тот момент, когда Алиса снова вернулась к изучению длинного ряда дверей третьего этажа, так и не определившись со своим дальнейшим направлением, краем взгляда сознание уловило очередную странность. В недоумении молодая графиня посмотрела под ноги и чуть было не вскрикнула от неожиданности: на полу точно рядом с ее белыми домашними туфлями расплывалось маленькое кровавое пятно.
   Тигренок!
   Больше ни о чем не думая, Алиса бросилась открывать по очереди двери. Она все дальше удалялась от лестницы, осматривала одну комнату за другой, зажигая в каждой из них свет. И ни в одной не было ничего подозрительного.
   Необъяснимая тревога затапливала сознание девушки. Тигренок больше так и не запищал, и напуганной видом крови Алисе казалось, что она недостаточно быстро ищет своего питомца. Ее зверек в опасности, и она должна поторопиться, если хочет его спасти...
   Очередная дверь поддалась неожиданно тяжело, так словно что-то или кто-то старательно держался за дверную ручку с той стороны, не позволяя Алисе ворваться внутрь. Ликование от того, что виновник ночных волнений найден, придало Алисе сил.
   Она уже явственно представила себе, что и каким тоном будет говорить тому, кто издевается над ее Тигренком! Молодую графиню не пугал тот факт, что сейчас лицом к лицу она столкнется с кем-нибудь из своих слуг, возможно, с одним из конюхов или даже дворецким. Почему-то ей казалось, что мучить тех, кто слабее, любят, как правило, именно мужчины.
   Алиса, питая себя вновь затопившей злостью, знала, что от ее справедливого возмездия не уйдет никто, кем бы он ни был.
   Сдавшаяся под напором Алисы дверь, наконец, распахнулась, обдавая девушку стремительным потоком подвального холода и открывая перед замершей на пороге девушкой залитую странным синеватым свечением комнату для гостей. В ноздри ударил резкий и неприятный запах.
   Сердце ухнуло куда-то вниз, и каждый его оглушительный удар стал отзываться болью в груди. Интуиция прошлась по каждой клеточке тела острым ощущением опасности.
   Алиса впервые в жизни поняла, что такое настоящий ужас. Ничего подобного она никогда не испытывала раньше. И ничего не могло бы сравниться с тем липким и парализующим страхом, что сейчас охватил ее. Остатки здравого смысла требовали немедленно броситься прочь из страшной гостиной, но ноги отказывались подчиняться. Алиса неподвижно смотрела на открывшуюся перед ней картину.
   По углам комнаты клубился синий туман. Он был противоестественен и нереален! Закручиваясь в спирали, он образовывал светящуюся воронку у центра комнаты.
   Этого просто не может быть!
   Сознание отказывалось верить в происходящее. Но Алиса явственно видела отблески синих всполохов и в зеркалах и на полированных поверхностях шкафов и комодов.
   Такого не бывает! Не бывает!! Я сплю! Я сплю!
   Туман завораживал. Он казался живым существом, настолько точны были движения его облаков. Они кружились все быстрее, смерч разрастался в размерах, сияние усилилось настолько, что на глазах Алисы выступили непрошеные слезы. И холод, нестерпимый холод, тяжелыми оковами давил на тело девушки. Она видела, как от ее дыхания возле рта поднимается пар, такой же светло-синий, как и туман в гостиной.
   Ми... - чуть слышно раздалось из комнаты, и Алиса почувствовала, как сердце ее пускается в галоп от неконтролируемого, неподдающегося описанию животного ужаса. Где-то в подсознании она уже догадывалась, что увидит. Она не хотела бы видеть этого никогда в жизни, но взгляд упрямо переместился от синего тумана ниже, на красную кляксу точно по центру гостиной.
   В рыжих, залитых кровью обрубках, с немым ужасом Алиса узнала лапки ее котенка. Истерзанное тельце, выпотрошенное, с клочками кишок, было брошено у небольшого каменного постамента, по форме напоминающего жертвенный солийский алтарь. А на нем...
   На нем Алиса увидела голову Тигренка. Его мордочка была обезображена хищным оскалом. Огромные глаза светились двумя яркими зелеными точками. За долю секунды Алиса успела подумать о сотне вещей, успела проникнуться острой жалостью к любимому существу, которого умертвили таким жестоким способом...
   Но вопреки здравому смыслу, глаза маленького хищника на одинокой голове Тигренка, мигнули, и из пасти исторгся тот самый жалостливый звук, что только что слышала Алиса.
   - Ми...ми...
   Ужас, объявший Алису, был настолько велик, что сознание в попытках справиться с ним, забилось, требуя, наконец, хоть каких-то действий. Девушка открыла рот, но из горла против желанного ей крика, вырвался лишь едва различимый сип...
   Напрасно...
   Движения туманного смерча над отрубленной головой котенка замедлились и вскоре прекратились. Пронзительные зеленые глаза немигающее уставились на Алису.
   Цвет тумана из синего в считанные секунды сменился сначала на серый, а потом на матово-черный, становясь из невесомо-призрачного тягучим и вязким. Алиса со всей ясностью вдруг поняла, что если она не попытается сделать хоть что-то, то этот жуткий туман поглотит ее прямо сейчас...
   Крик, полный отчаяния, наконец, вырвался из груди Алисы. И вместе с криком Алиса почувствовала, как спадают оковы ступора. Больше ничего не мешало ее движениям, девушка со всех ног бросилась прочь от страшной комнаты.
   Не прекращая кричать, отчаянно надеясь на помощь хоть кого-нибудь, Алиса из последних сил бежала вниз по темной лестнице. Она не оглядывалась назад, но шестое чувство подсказывало, что по стенам дома, точно следом за ней, расползается черный туман.
   На первом этаже неожиданно резко вспыхнул свет, и у подножия лестницы Алиса увидела Питера, своего дворецкого. Он испуганно смотрел на исступленно кричащую молодую графиню. Алиса споткнулась на одной из ступенек и кубарем скатилась вниз, точно в объятия Питера.
   - Что с вами случилось, миледи? Тише, успокойтесь вы, ради всех Богов!
   Но Алиса продолжала кричать и делать безуспешные попытки освободиться из железных объятий пожилого мужчины. Он не отпускал. И Алиса принялась сквозь рыдания объяснять ему, что нужно немедленно бежать из этого страшного дома.
   Питер в ответ на ее несвязный лепет лишь крепче прижал девушку к полу. Он говорил ей что-то успокаивающе и, кажется, тоже звал кого-то на помощь.
   Алиса же билась в истерике. Черный туман неумолимо приближался, а Питер, старый глупый Питер, не слышал ее просьб.
   Алиса уже видела, как чернильные облака нависли над Питером, протянув свои вязкие щупальца к нему. Они вот-вот должны были поглотить мужчину и кричащую от ужаса молодую графиню.
   Это стало последней каплей.
   Алиса всхлипнула в последний раз, сделала еще одну попытку выбраться из рук Питера, и, наконец, потеряла сознание...
  
   Сквозь тонкий розовый шелк в окна спальни лился ясный солнечный свет. В воздухе витал приятный аромат свежесваренного кофе, который Алисе обычно подавали на завтрак.
   До чего же страшный сон!
   Лежа в постели, под своим любимым одеялом, девушка предавалась неге. Ночные страхи казались теперь придуманными и смешными. По телу было разлито приятное спокойствие. Алиса даже подумала, что еще ни разу не чувствовала такого умиротворения.
   Надо поменьше читать по ночам.
   За дверью раздались голоса.
   - ...бредит. ....переутомление
   - ...виновата...Я говорил....!
   - ...не может...
   Слова были плохо различимы, но Алиса в одном из говоривших узнала собственного мужа.
   Дверь в ее комнату распахнулась, и на пороге Алиса увидела Карлетту. За ее плечом действительно стоял Виктор. Недовольное выражение пропало с лица графа, стоило ему заметить широко распахнутые от удивления глаза супруги.
   - Доброе утро, леди Де Сюр, - в своей обычной манере поприветствовал он.
   Алиса была настолько удивлена приездом графа, что не сразу нашла, что ответить на его обращение. Потом уже было не к месту что-либо отвечать: Виктор без прочих церемоний устроился в кресле у постели Алисы. В результате девушка лишь кивнула ему.
   В этот момент от мыслей о столь неожиданном возвращении мужа, уехавшем лишь пару дней назад, Алису отвлекли манипуляции Карлетты, отчего-то решившей, что молодой графине нужна помощь.
   Компаньонка Алисы, стоя рядом, принялась оправлять растрепанные после сна волосы девушки. Затем графине пришлось приподняться, чтобы Карлетта могла подложить ей под спину несколько подушек. В другом случае, Алиса предпочла бы встать и встретиться с мужем наедине и уже в домашнем платье, а никак не сидя на горе подушек, но сейчас Алиса чувствовала в теле приятную слабость. Забота Карлетты, в целом, была очень кстати.
   Девушка безропотно выполняла все требования компаньонки, лишь краем сознания поражаясь и своей покорности и спокойствию, царившему в душе.
   Женщина тем временем, прикоснувшись тыльной стороной ладони ко лбу Алисы, чуть заметно качнула головой. Граф нахмурился. Эти мимолетные движения не ускользнули от внимания девушки, и молодая графиня задумалась о причинах такого поведения компаньонки. Карлетта, не замечая недоуменного взгляда Алисы, бережно взяла руку графини, и на некоторое время застыла неподвижно, считая ее пульс.
   Алиса чувствовала себя великолепно, даже свою странную слабость она не считала поводом для беспокойства. Она по-прежнему не могла понять, что происходит. Все действия компаньонки казались ей совершенно бессмысленными.
   Граф терпеливо ждал окончания странных манипуляций Карлетты и, видимо, он-то понимал их необходимость. Алиса все-таки не решилась возражать.
   - У вас что-нибудь болит? - спросила компаньонка у Алисы, вызвав у нее очередной недоуменный взгляд.
   Графиня без сомнений возразила:
   - Конечно, нет!
   - Ну и славно... Вы что-нибудь помните о том, что произошло с вами?
   Вопрос Карлетты застал Алису врасплох. Она вдруг ненадолго испугалась, что ее кошмарный сон мог оказаться вовсе не сном. Девушка невольно поежилась: в памяти вспыли обрывки страшного сновидения. Впрочем, умиротворяющее спокойствие в душе вновь завладело графиней, заставляя ее безмятежно ответить.
   - Я допоздна читала ночью, а потом легла спать.
   Алиса лукавила. Она помнила, что вместо чтения делала записи в дневнике, но ни Карлетте, ни графу знать о таких деталях было совершенно ни к чему. То, когда и главное как она добралась до постели, Алиса тоже не могла отыскать в своей памяти. Тем не менее, ни странные вопросы Карлетты, ни присутствие супруга в ее спальне, не поколебали уверенности девушки, что все произошедшее ночью было плодом ее спящего сознания.
   Карлетта обернулась на графа, словно советуясь с ним о чем-то. Мужчина рассеянно кивнул, отвечая на незаданный вопрос.
   Компаньонка графини присела на край постели и взяла правую руку Алисы в свои ладони.
   - Милая Алиса... - тон Карлетты был настолько мягок и так сильно отличался от обычного ее тона, с которым она разговаривала с девушкой, что душу Алисы охватило вдруг легкое беспокойство. Что-то было не в порядке...
   - Девочка моя, - еще одно непривычное обращение Карлетты вызвало у Алисы легкую панику. С чего вдруг вечно собранная и деловитая солийка стала такой заботливой?
   - Неделю назад у вас случился выкидыш. Видимо, из-за шока вы зачем-то поднялись в одну из комнат третьего этажа. Возможно, вы пытались найти что-то, что могло бы вам помочь. Но видя, что все напрасно, вы бросились вниз за помощью. Хорошо, что Питер в ту ночь мучился бессонницей. Он услышал ваши крики и...
   - НЕПРАВДА! - возмущению, отчаянию, страху Алисы не было предела. Испытанный той страшной ночью ужас снова прорвался сквозь все выстроенные сознанием барьеры, и от утренней умиротворенности не осталось больше и следа. - Это не моя кровь!! Не было выкидыша!!
   Алиса, видя снисходительное выражение лиц графа и Карлетты, сорвалась на крик, словно только криком и можно было доказать свою точку зрения.
   Девушка устремила свой умоляющий взгляд на графа, в безумной надежде, что он поверит ей и заберет из дома, где происходят настолько ужасные вещи. Ведь если то, что видела ночью Алиса, случилось на самом деле, то оставаться в этом особняке, так близко от страшной комнаты на третьем этаже, невозможно! Они придут за ней!
   Граф был безучастен. Слова супруги не тронули его. Лишь Карлетта успокаивающе сжала руку Алисы.
   - Ну, ну, милая. Простите нас. Конечно же, не было выкидыша. Вам надо успокоиться, хорошая моя. Выпейте вот это.
   Молодая солийка протянула девушке бокал с темным напитком. Алиса, мучаясь от вернувшегося в душу страха, схватила предложенное ею питье. Графине нужна была небольшая передышка, нужно было время, чтобы найти правильные слова, которые бы заставили супруга и Карлетту поверить ее рассказу...
   Но сладкий напиток, глоток которого Алиса сделала, неожиданно для девушки вернул в тело ощущение спокойствия. Слабость стала еще сильнее. Глаза налились свинцовой тяжестью, и против воли, Алиса откинулась на подушки, смежая веки. Нестерпимо хотелось спать...
  
   Холод был почти невыносимым. Ледяной воздух обжигал тело, каким-то невообразимым образом проникнув даже под теплое шерстяное одеяло, под которым обычно спала Алиса.
   Обычно... Вот оно!
   Сейчас все было не так, непривычно, неправильно, неестественно...
   Алиса только-только пришла в себя, и с первой мыслью о противоестественном холоде, девушка, дернувшись на постели, распахнула глаза.
   Она и сама не знала, зачем это сделала. В детстве от собственных страхов Алиса всегда пряталась под своим любимым одеялом. Такой смешной способ ей когда-то рассказала ее первая нянюшка, сменившаяся потом строгой гувернанткой и многочисленными учителями по различным предметам. Но няня была единственной, кто по-настоящему понимал маленькую Алису. Недаром, помогая справиться с детскими страхами, няня подсказала девочке самый безотказный способ борьбы с ними. Долгими зимними ночами в родном доме, в привычной детской комнате, не было лучшего места, чем под теплым одеялом, чтобы спастись от любых ночных кошмаров. Нужно было лишь натянуть посильнее одеяло и свернуться в клубочек. И уж конечно, ни в коем случае не открывать глаза до тех пор, пока не наступит утро. Не самый плохой способ справиться с собственными, по большей части глупыми страхами, не так ли?
   Сегодня же, вопреки многолетней привычке, Алиса открыла глаза...Быть может, просто страхи показались ей куда более реальными, чем в детстве?
   Ночная комната виделась в темно-серых тонах. Не темнота, не мгла... Особая комната, особого серого цвета... Тишина вокруг казалась ватной.
   Да, так было всегда, сколько Алиса помнила себя. Серый мир, временами открывался перед ней. И лишь благодаря стараниям старой нянюшки маленькая Алиса перестала его бояться. Девушка давно не видела в серых красках что-то необычное. Она воспринимала это как данность, просто особенность своего организма, не более того.
   Сейчас же серые оттенки окружающих предметов испугали в сто раз сильнее, чем полная темнота. Впервые Алисе пришло в голову, что такой неестественный цвет ночной комнаты, эти серые краски вокруг - это вызов того Мира, страшного и незнающего пощады, Мира, в котором есть говорящие головы котят и туманные смерчи. От воспоминаний девушку прошиб озноб.
   Алиса скользнула с кровати, бросаясь к стене, где был выключатель. Ей жизненно необходим был свет. Свет так легко рассеял бы все ее страхи...Но нет... От слабости колени подогнулись, и Алиса рухнула на пол, так и не добравшись до своей цели.
   Во время падения, Алиса больно ударилась коленкой, и от обиды на очевидную несправедливость жизни, которая то и дело толкала девушку в неприятные ситуации, она тихонько застонала...
   Алиса, понимая, что необходимо немедленно зажечь свет, попыталась подняться. Под левую руку вдруг попался непонятный клубок каких-то ниток, теплый и дрожащий.
   Зрение подводило девушку, перед собой в своем сером мире она не видела ровным счетом ничего.
   Странное нечто под рукой Алисы вдруг угрожающее зашипело, не давая девушке проанализировать, что же происходит, почему ощущения и зрение так противоречивы. Ужас, уже ставший привычным за последние дни, резанул девушку по сердцу, и это неожиданно придало Алисе сил. Она вскинулась и дикой ланью устремилась к двери.
   Бессмысленно. Переключатель не сработал. Несколько секунд Алиса еще отчаянно нажимала на кнопку, надеясь на то, что вот-вот загорится свет, но ничего не происходило. Пугающее шипение приближалось.
   Решение пришло слишком быстро. Спотыкаясь и натыкаясь на абсолютно невидимые в сером мире предметы, Алиса бросилась к выходу из страшного дома.
   Ночные коридоры были пустынны и тихи. Алиса бежала вперед, не оглядываясь и стараясь не шуметь. Интуиция кричала, сейчас ее жизнь зависит от того, успеет ли она выбраться из этого дома. Шуметь было категорически нельзя. Любой человек, который захочет помешать графине, лишь еще глубже толкнет ее в смертельную ловушку. Алиса была в этом уверена.
   Но никто не помешал графине спустить вниз. Девушка уже схватилась за ручку парадной двери, последним препятствием на пути к ее свободе... Схватилась и замерла. Опустить ручку вниз было слишком просто и слишком сложно одновременно.
   Интуиция больше не требовала ничего. За спиной не раздавалось подозрительных звуков. А вот там, на улице... Графиня слышала теперь то, что не было слышно ни в глубине ее комнат, ни в длинных коридорах Дома. За дверью заходилась в истерике буря. Ветер глухо завывал и воздушными кулаками остервенело бился в стены Дома. Шум бури не предвещал ничего хорошего.
   Дом на секунду показался Алисе оплотом спокойствия, местом страшным, но куда более безопасным, чем то, что ждало девушку за Последней дверью.
   Нельзя сдаваться! Нельзя! Это лишь наваждение. Мне надо выйти отсюда!
   Алиса решительно потянула дверь на себя, ветер ударил по двери, и она распахнулась с гулким скрипом.
   За порогом тянулась серая безродная пустыня: не было ни привычной Алисе ограды, ни беседки в глубине сада, не было самого сада. Была пустыня, и Ветер, что в своей злости поднял в воздух тонны песка. Лишь на сером небосводе, едва заметные сквозь песчаный дождь, нестерпимо-ярко сияли две огромные Луны - голубая и снежно-белая.
   Сквозь распахнутую дверь в Дом врывался Ветер, и песок волнами бился о ноги Алисы.
   Страха отчего-то больше не было. Даже пустыня и песчаная буря, и противоестественные две Луны, вместо обычной одинокой сестры Солнца, не казались Алисе угрожающими. Но за спиной раздался какой-то едва различимый звук, и девушка оглянулась, чтобы посмотреть на то, что происходит в Доме.
   Крик, полный ужаса, против воли вырвался из ее груди.
   Из серой мглы большой прихожей глядели на девушку десятки светящихся глаз. Существа, отдаленно похожие на огромных гиен, оскалили свои пасти, готовясь к прыжку.
   Алиса, не прекращая кричать, отпрянула назад и оказалась за порогом дома. Она споткнулась о первую же ступеньку и рухнула тут же у лестницы в двух шагах от выхода. В этот самый момент монстры, дико взвыв, прыгнули вслед за упущенной жертвой. Но Ветер швырнул в их воющие пасти тучи и тучи песка. На шкурах монстров в тех местах, куда попал песок, появились дымящиеся раны, гиены заскулили, и ни одна из них так и не смогла пересечь порога Дома.
   А Ветер тем временем принес откуда-то издали тихий шепот:
   Не бойся... Он скоро придет...
   Для Алисы это было уже слишком... Она прекратила кричать, лишь всхлипнула в последний раз и закрыв глаза, потеряла сознание.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"