Здравствуйте, меня зовут Франц. Я работаю лечащим врачом в психиатрической больнице для заключенных им. Св. Павла, что находится в небольшом отдаленном от столицы городишке.
На данное время я личный лечащий врач Пелагеи Кельфии П. Моя давняя знакомая попала сюда за изнасилование, примерно месяц назад. После нескольких попыток суицида ее перевели в особую палату, более защищенную, а оправдывает она свое поведение лишь тем, что "мне никогда не отмыться от этого позора". Из ее личного дела, причина по которой ее отправили в клинику - "...когда я оказалась на месте убийства, мой отец лежал на полу в неестественной позе, шея его была странно вывернута, на губах застыла коричневая жидкость, а закатившиеся глаза вылезли наружу и в них отражался янтарный свет ламп, освещающих комнату. В центре зала находился подиум, на котором стояла женщина в рваном красном платье. Ее черные как смоль кудрявые волосы падали на оголенные плечи. В руках она сжимала осколок бутылки, с которого стекали капли крови. Она накинулась на меня и убила. А дальше, я помню лишь огромный океан и мое тело преодолевало километры толщи воды ввысь, к свету, и там, меня встретил мой отец. Он взял меня за руку, вытащил из воды, и я очнулась..."
Пациент: Пелагея Кельфия П.
Дата консультации: 8.05.2016
Дата поступления: 6.04.2016
Диагноз: шизофрения.
Возраст: 20
Пол: Ж
Лечащий врач: Дмитрий Франц
Состояние: пациент утверждает, что состояние осознанных сновидений продолжается.
Симптомы: агрессивное поведение отсутствует.
В комнату вошла доктор Ершова. Она выглядела весьма обеспокоенной и торопливо, практически бегом подошла ко мне.
Юлия Сергеевна Ершова работает здесь чуть больше года, и она ярый борец за справедливость. После поступления Пелагеи, она пыталась организовать ее побег, но это не увенчалось успехом. Клинику по периметру охраняют более десяти вооруженных охранников, против такой армии сложно проскользнуть. После того инцидента врачебный состав попал под контроль и внутрь помещений так же были приставлены охранники. Так или иначе я не поддерживаю такие действия, но и не осуждаю. С трудом верится, что Пелагея совершала противозаконные поступки, но в любом случае здесь ей безопаснее, чем в тюрьме.
- Доктор Франц, после обеда Пелагея не вернулась в свою палату, нам нужно срочно ее найти, пока не поднялся шум. - полушепотом заверила она.
Не раздумывая я направился на поиски. Мы разделились, дабы ускорить процесс. Я прошел вдоль коридора до столовой, по пути заглядывая в палаты, но Пелагеи не было видно.
Нашел я ее в своей палате. Пелагея сидела возле распахнутого настежь окна, поджав под себя ноги. Она протянула свои худенькие руки через металлические прутья оконной решетки, собирая ладонями прохладные капли осеннего моросящего дождя. Сквозь полумрак, царивший в комнате, я наблюдал за этой картиной, как ее маленькая фигурка, облаченная в грубую хлопчатобумажную ткань, вздрагивала от редких порывов ветра, что со свистом проносился мимо и бился о распахнутые стекла.
- Разве я безумна? -обернувшись ко мне лицом, полушепотом произнесла Пелагея. Она не спеша встала с места своего наблюдения и маленькими шажками подошла ко мне - Франц, я хочу уйти...
И в этот момент я понял, она не отступится. Моя знакомая смотрела на меня снизу-вверх, ее губы сжались в узенькую полоску, а глаза полные решимости поблескивали в темноте.
- Лучше быть здесь, чем в тюрьме - положив руку ей на плечо, так же тихо прошептал я.
- Лучше быть мертвым - отрезала Пелагея.
Я обреченно вздохнул, перевел взгляд на настенные часы, что висели у входной двери, они показывали четверть девятого.
- Я вернусь к полуночи, будь готова...
Она одобрительно кивнула, и я вышел из помещения, тихонько притворив за собой дверь и повернув ключ в замочной скважине на два оборота.
Все то время до побега я провел в своем кабинете морально свыкаясь с мыслью, что это последний мой день на этом рабочем месте. Забрав со стола свои личные вещи: пару документов, бумажник, телефон, ключи, коробок спичек и наполовину пустую пачку сигарет. Пихнув все это в широкие карманы своего белого халата, я отправился по опустевшим коридорам клиники за Пелагеей.
***
Давно не смазывавшийся запор под давлением моей руки издал противный скрип, что эхом пронесся по пустым коридорам клиники. Открыв запасный выход, прохладный осенний ветер ударил в лицо. Я вдохнул полной грудью, словно набираясь храбрости перед предстоящим подвигом. Дождь мелкий и частый, почти как туман, холодным серым саваном отгораживал нас от всего мира. Подняв воротник своего рабочего медицинского халата и втянув голову в плечи, мы пошли в темноту расстилающейся пред нами ночи. Я шел и курил сигарету за сигаретой, бросал окурки перед собой и смотрел, как они, описав дугу падали на мокрый асфальт. Пелагея шла чуть впереди меня, скрестив от холода руки у себя на груди.
Позади доносились мужские голоса. По началу нас не замечали, но как только мы достигли тротуара, ведущего от центрального входа клиники до шоссе, то сразу привлекли к себе их внимание.
-Доктор Франц? - окликнул меня один из охранников. Я не подал виду, целенаправленно продолжал идти вперед, стараясь прикрыть собой Пелагею, но помогло это не на долго. Мужчины засуетились, стали слышны звуки быстро приближающихся к нам шагов.
-Внимание. Говорит пост Љ3 у нас нарушитель!
Группа охранников устремилась за нами, а мы в свою очередь сорвались с места и стремглав побежали к шоссе, ведущей на центральную улицу. Бегала Пелагея не очень быстро, поэтому схватив ее за руку, я потащил ее вслед за собой.
Мы бежали тяжело дыша, стараясь не тратить сил на разговоры, не глядя друг на друга. Наши ноги хлюпали по мокрой земле и лужам. Но как бы мы не старались, скрыться от преследователей нам не удавалось, тут-то мне и попался на глаза проломанный забор ведущий на заброшенный стадион.
Пелагея легко проскользнула через кованные прутья ограды, а следом за ней и я. Перед нами предстала заросшая в ветках кустарника старая проржавевшая дверь, что вела в давно заброшенное хранилище спортивного инвентаря. Замка на ней не было, поэтому долго не раздумывая мы зашли внутрь. Достав из кармана коробок спичек, зажег одну из них и прикрыл пламя рукой, чтобы оно получше разгорелось.
Воздух в комнате пах пылью и сыростью. Повсюду плотные как войлок, лежали слои пыли, стены от влаги позеленели, потрескались и местами сильно осыпалась штукатурка. Единственное небольшое загрязненное оконце находилось почти под потолком, и через него слабо пробивался свет уличных фонарей. Где-то рядом пробежала мышь или крыса, поскрежетав когтями по голому бетонному полу. У противоположной стены от входа лежала груда скомканной ткани, по виду принадлежавшей для покрытия трибун. Подперев дверь изнутри и задув спичку, я приземлился на разбросанное тряпье, и Пелагея тоже последовала моему примеру. Хотелось лечь и уснуть, но это было недопустимо. И сейчас, затаив дыхание, мы прислушивались как неустанно дождь колотит по крыше обветшалой сараюшки, как отдаленный топот мужских ног приближается все ближе и лай собак эхом проносится по ночным улицам...