Аннотация: An English version of this story is available in http://zhurnal.lib.ru/a/aliwerdiew_a_a/doroga.shtml
Эрика. С момента, как в моем ящике обнаружилось ее письмо, я мог думать только о ней. Сейчас она тоже была в Риме.
Мы созвонились. Голос ее совсем не изменился за долгие десять лет, которые мы не виделись. Или мне это только показалось?
Десять лет. Целая жизнь. Но больше всего на свете я желал именно этой встречи.
***
Я приехал на Пьяцу дель Пополо с немецкой точностью, то есть, опоздав менее чем на минуту. Хотел приехать раньше, но трафик есть трафик. Он относится к категориям, нам не подвластным. Эрики не было. Странно, ведь немкой из нас двоих была она.
Я несколько раз обошел вокруг стоящей посредине этой площади стелы, внимательно всматриваясь в лица гуляющих и сидящих вокруг нее людей. Их было много. Кто-то кого-то ждал, кто-то просто отдыхал. Но Эрики среди них не было.
Я даже испугался, что опоздал, и она ушла. Рука автоматически потянулась к телефону.
"Vodafon Omnitel, messaggio gratuito..." - я прервал этот до боли знакомый ответ. Абонент был временно недоступен. "Значит, она, скорее всего, просто еще не вышла из метро", - подумал я и временно успокоился. И начал ждать. Сначала наматывая круги вокруг стелы, потом приземлившись возле одного из четырех окружающих ее львов-фонтанов.
Я внимательно всматривался в лица прохожих, силясь разглядеть ее лицо, но Эрики все не было.
В который раз, набрав ее номер, и в который раз получил привычное бесплатное (и то, слава Богу!) сообщение, я решительно поднялся.
И синхронно со мной поднялись девушка, сидевшая чуть поодаль и ниже на ступеньках. Она тоже только что подносила к уху трубку и, возможно, тоже слышала такое же сообщение. Или тот, кого она ждала, просто сказал, что не придет? Так или иначе, она собиралась уходить.
Она сидела уже довольно долго. Меньше меня, но все же долго. Белокурая, стройная, красивая. Похожая на Эрику, но, как минимум, на двадцать лет моложе. На секунду мне безумно захотелось подойти к ней и заговорить.
"Извините, сеньорита! Кажется, мы оба не дождались наших друзей. Значит у нас уже не мало общего. Почему бы..." - уже выстроилась в мозгу первая фраза. Но... Во-первых, я не знал на каком языке говорить. Английский? Не факт. Русский? Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Итальянский? Я бы сбился бы сразу после "scusi, signorina". Вообще, итальянский, испанский и португальский вместе с латынью и эсперанто, все они слились в моем мозгу в одну кучу. Я почти все понимал, но вот говорил крайне плохо. Но не это главное. Она была иностранкой, и у нас (опыт показывал) наверняка было слишком мало общего, чтобы даже завязать интересную беседу. Правда, Эрика тоже была иностранкой... Но именно с ней, все было о особенному.
В общем, я в очередной раз проявил нерешительность, и прекрасная блондинка вскоре растворилась в пестрой, но безликой толпе.
***
Эрика. Мы познакомились десять лет назад на международной археологической конференции в Риме, куда я имел счастье попасть, еще будучи студентом. Она была из ГДР, а я - из СССР. Мне было двадцать, ей - больше тридцати. И до встречи с ней я видел женщину во всей красе разве что в кино или на картинке. Видимо я был слишком правильным и хорошим мальчиком.
А с Эрикой как-то сразу получилось всё...
Она очень хорошо говорила по-русски, но дело не в этом. Она этого хотела, и этим всё сказано. И она была первой женщиной, которая хотела бы этого именно со мной.
Потом у меня, конечно, были подружки, но Эрика осталась единственной женщиной, которую я действительно любил всем сердцем, и для которой готов был на все.
Наш роман был первым и самым коротким в моей жизни. Я обещал ей приехать и просил ее руки, но... Сначала у нас обоих возникли проблемы с личностями в штатском, а потом жизнь просто разбросала нас, как осенние листья.
И что удивительно, именно в Германию мне не удалось заехать никогда. Даже работая в Испании и Италии.
***
Минутная, а затем и часовая стрелка моего швейцарского хронометра навертывали обороты. Эрики все не было... И ее телефон всё так же был отключен. Как люди раньше обходились без мобильника? Я улыбнулся этой глупой мысли. Когда он появился у меня? Да и в родном городе в далекой России я обычно ходил без него. И ничего...
Место, где сидела похожая на Эрику девочка, теперь занимала красивая брюнетка лет сорока, но выглядящая много моложе. Вы поняли, о чем я. Наши с ней глаза на секунду встретились, и почему-то я испытал страшную ностальгию по Аргентине.
Я никогда не был в Аргентине, более того что-то всегда мне мешало посетить эту благодатную страну, даже, когда я был совсем рядом: работая в США, Бразилии или Чили. Но мысли почему-то часто сходились именно в ней. Почему? Не знаю.
И эта женщина, наверняка итальянка, почему-то теребила эти воспоминания, или точнее думы.
Она была прекрасна. Ее глаза... Считается, что обычно хвалят глаза дурнушек (по принципу: ну, хоть что-то же симпатичное быть должно). В данном случае это было совсем не так. Женщина была красива. Действительно красива, и даже очень красива. Но именно в глазах было что-то большее, чем просто красота. Они лучились теплом домашнего очага и любовью его хранительницы. Что-то подобное было и в глазах Эрики? но эта женщина была не ею. Я по хорошему позавидовал мужу или другу этой женщины.
Но тот, кого она ждала, все же не приходил. "Как можно не придти к такой женщине", - подумал я. Но тут же сам себе горько ответил. К сожалению, опыт показывает, что даже лучшие женщины обычно любят далеко не лучших мужчин.
Наконец, и она ушла. А я остался. Еще на добрых два часа.
Единственное, чему я был рад, так это тому, что не купил таки цветов. Что может быть глупее мужчины с невостребованным букетом?
Наконец, окинув площадь дель Пополо прощальным взглядом, и я двинулся к метро.
***
- Ты так и не дождался меня, Фриц, - услышал я за спиной.
Я повернулся. Это была она. Она совсем не изменилась со дня нашей разлуки. Меня звали не Фриц, но какая разница?
- Ты слишком долго не приходила, Ангелика, - ответил я и поперхнулся.
Почему я назвал ее так? Именно таким образом, частенько тайное становится явным. Вы меня понимаете. Но у меня никогда не было подружки по имени Ангелика...
- Значит, вспомнил, - сказала она и улыбнулась своей чудесной улыбкой.
В ее глазах я опять увидел тепло домашнего очага. Моего домашнего очага. Разрушенного когда-то кем-то.
- Пойдем, - сказал я ей.
- Куда?
- Сначала в ближайший ресторан. Нам надо о многом поговорить. Мы так давно не были вместе!
- Очень давно, - подтвердила Эрика. - И ты меня забыл.
- Неправда! - воскликнул я.
- Нет. Не сейчас. Тогда, в Германии, а потом в Аргентине.
И тут волна воспоминаний прорвала тонкую плотину блоков, поставленных при новом рождении, и я действительно вспомнил. Пусть не всё, но почти всё. Она вовремя обняла меня, иначе бы я плашмя рухнул на мостовую.
***
- Ты не узнал меня сегодня дважды. А я так надеялась! - с этими словами лицо Эрики стало меняться, и передо мной уже сидела та девочка с дель Пополо.
- Ты - колдунья, - ответил я, а я всего лишь человек. Тогда, в азиатских горах, ты продвинулась много больше меня. Но кажется, ты что-то забыла. Помнишь, что говорил тогда Лама? Только тот, кто способен любить всем сердцем, может пройти по тому мосту.
- Мы с тобой тогда дружно ответили, что любим всем сердцем фюрера и Германию, и прошли по нему в обнимку. Я все помню. Но ты не выдержал другого испытания: испытания самой любви. Ты не смог сломать материальные и мысленные преграды и воссоединиться. Почему ты не заговорил со мной сегодня ни в первый, ни во второй раз?
- Я хотел. Я очень хотел. Но я ждал тебя. Именно тебя, Эрика.
- Ангелика, - поправила она. - Меня зовут Ангелика, и ты это знаешь.
- Но я хранил верность тебе...
- Все эти годы? - Она насмешливо улыбнулась.
- Конечно, нет, - честно признался я. - Но от мужчины нельзя этого требовать.
- А от женщины?
- Можно. Но я не требую. Я всегда принимал тебя такой, какая ты есть. И, сознайся, нам обоим было хорошо. С той встречи в Вечном городе. Не в этой жизни, а в той, когда нас обоих командировали в колыбель европейской цивилизации для заключительной подготовки к той экспедиции в Шамбалу.
- Но ты меня бросил.
- В Дрездене? Ты не видела, как я ходил по охваченным огнем развалинам в поисках тебя. Там был ад. Я был уверен, что ты погибла. И в Аргентину я эвакуировался в числе последних.
- Зачем?
- А что мне было делать в разрушенной и униженной Германии с этими отметинами? - Я коснулся места, где когда-то у меня стояли татуировки СС. - И ты ведь тоже родилась в Аргентине? - последние слова я произнес вопросительно.
- Приехала. Я все еще та Ангелика. Просто научилась контролировать свой образ. Фриц почему?
Я и понял, и не понял этот вопрос.
- Не знаю. Жизнь иногда бьет каждого. Я знаю многих, к кому она была горазда менее благосклонна, нежели к нам. Иногда мы думаем сделать, как лучше, и в результате сами себя загоняем в тупик. Тогда в Аргентине я ведь ни разу не упомянул тебе, Эва (тебя ведь звали тогда так?), про Ангелику. И знаешь, почему? Я слишком сильно тебя любил, чтобы допустить, чтобы ты ревновала к мертвой. А ты все молчала...
Я взял ее за обе руки. Они были теплые и бархатные на ощупь. Я всегда любил эти руки.
- Кстати, как ты меня нашла?
- Сейчас или тогда, десять лет назад?
- Тогда.
- Не знаю. Просто все пути ведут в Рим.
- Видишь, тот, кто ведет нас, знает, что делает. Когда, кого и куда направить. Так что давай хотя бы сами больше не будем друг друга испытывать. Тебе не кажется, что у нас и так уже было слишком много испытаний?
Я увидел, как по ее щеке пробежала слеза, и мои глаза тоже защипало.
- Как Питер и Марта? - спросил, вспомнив вдруг про наших аргентинских детей.
- Они думают, что мы умерли, но я регулярно навожу о них справки. У них все хорошо. Питер уже главный инженер, а Марта вышла замуж и сейчас не работает. У обоих дети. Сейчас мы поедем ко мне, и я покажу тебе их фотографии.
- Насчет меня они думают правильно. Но ты?!
- Я не могла там оставаться без тебя. И... - ее голос сбился, и слезы потекли ручьем. - Я искала тебя.
Я придвинул стулья, и прижал ее к себе. Наконец мы снова были вместе. Фриц и Ангелика. Шестидесяти лет как не бывало, и перед нами простиралась новая жизнь.
- Давай больше никогда не испытывать любовь? - В который раз предложил я, и она вместо ответа просто положила голову мне на грудь.
- Лишь бы не было больше войны, - прошептала она.
"Или, чтобы на этот раз мы победили", - подумал я, но не стал этого говорить. Зачем лишний раз беспокоить любимую женщину?