Помощники ушли, и Сайлент остался наедине с Эрин Винтер.
Сутки истекали...
Все бесполезно. Нет, не так.
Безнадежно - вот правильное слово.
Как он доложит Главе Совета о том, что в состоянии Эрин Винтер нет никаких подвижек?
Вообще.
Она, как и ранее, ни на что не реагировала. Лекарства, разговоры-уговоры и, в конце концов, крики. Сайлент даже не сдержался - ударил. В ответ - долгий пустой взгляд. Все в туже точку, что и до этого.
Реакция - нулевая.
Она не просила есть, она вообще ничего не просила.
Молча, лежала, поджав ноги к животу.
Сайлент думал - захочет же она есть когда-нибудь. Ну, или хотя бы в туалет уж точно попроситься...
Ничего не происходило. Она ни о чем не просила. Создавалось впечатление, что не только сознание Эрин Винтер не реагировало на окружающее, но и все физиологические процессы приостановились. Словно она... в стазисе.
Первый раз Сайлент наблюдал такую реакцию у людей.
Большинство после "исследований" ломались - так или иначе: бились в истерике, сходили с ума или просто не реагировали больше на слова, боль. Но у всех базовые инстинкты продолжали действовать. Все по прежнему: ели, спали... А не лежали уставившись в одну точку уже почти сутки.
Сайлент сел на край кушетки рядом с Эрин.
- Боже мой... Он же убьет их, ты понимаешь, дура! - с шепота перешел на крик, не сдержавшись. - Он же монстр... Я такой не первый и не последний, кто не смог выполнить приказ... И никого он не щадил! Неужели тебе сложно взять себя в руки? Думаешь одна ты тут такая бедная, несчастная? Ах изнасиловали, ах исследовали...Ничего, что от твоего состояния зависит жизнь ребенка и женщины? Даже если я их сейчас предупрежу по коммуникатору - все равно Нала сына спрятать не успеет, все разговоры прослушиваются. А если и успеет - сама погибнет, да так чтоб другим неповадно было оказывать сопротивление...
Замолчал, выговорившись. Толку? Никакого. Только на душе чуть легче. Правда ситуацию этим не изменить. Нужно предупредить жену. Пусть попробует спрятать хотя бы сына.. На них двоих можно ставить крест - уже никто не поможет и не спасет.
Набрал по внутренней связи домашний номер.
- Нала, я не смог... Прячь ребенка...
И все, гудки, гудки, гудки...
Знал, прослушивают, но уже мало волновало... Жена сделает все возможное. Они уже давно обо всем договорились. И он, и жена прекрасно понимали весь риск работы Сайлента. Понимание ничего не меняло: они оба хотели достойной жизни для их сына. А этого возможно достигнуть, только работая на чужаков.
Немного времени у его жены, возможно, еще есть... Пока один доложит другому, пока одобрит Глава Совета... Пока вышлют отряд охраны - время точно немного есть.. И надежда... Сайлент надеялся на одно - ему дадут умереть с этой надеждой, что сын возможно спасся. И еще - он очень хотел не видеть, что будут делать с Налой.
Может быть, самому оборвать свою жизнь?
Нет - это удел трусов, он так не поступит.
Уронил коммуникатор и сам сполз с кушетки на пол.
Осталось только ждать....
Его плеча что-то коснулось. Резкий поворот от неожиданности. Рука. И дальше взгляд. Глаза Эрин Винтер смотрели на него. И чуть охрипшим голосом она пыталась что-то сказать ему.
Только Сайлент не сразу понял...
- .. звони, говори, что пошутил.. быстрее, ЗВОНИ! - его хорошенько тряхнули и Сайлент словно очнувшись, кинулся к коммуникатору.
Чудо, которого он ждал, произошло. Эрин Винтер пришла в себя.
Причины его не волновали. Главное - все же вышла из своего странного состояния. Подействовало ли одно из множеств вколотых ей лекарств или его слова пробились в затуманенный мозг - главное был результат! Каким способом он достигнут, вряд ли Глава Совета спросит.
С ней снова пытались что-то делать.
Кололи, трогали, ощупывали.
И без конца говорили, говорили, говорили...
А хотелось только покоя и ничего больше. Не реагировать - лучшее, что она могла сделать. Просто лежать, уставившись в одну точку. Может быть, тогда ее оставят в покое. Может быть, им надоест ее мучить.
В конце концов, так и произошло, она осталась в комнате одна. Почти одна. Рядом находился еще кто-то, но он ее особо не тревожил, что-то почти неслышно бормотал, пару раз встряхнул, ударил... Но это ее не тревожило...
Пробился к ней лишь только голос полный отчаяния, словно отголосок ее голоса в первые часы в Центре исследований, и постепенно до ее измученного мозга дошел смысл слов, которые говорил странный человек...
Лучше бы не доходил...
В его отчаянии она узнала свое отчаяние, свою беду, с которой осталась наедине, как и этот человек. И ей и ему некому было помочь. Некому кроме нее... И что-то человеческое колыхнулось на дне измученной души.
Его семью убьют.. И будет в этом виновата... ОНА?У нее и так слишком много тяжести, еще один камень вешать на себя - совсем не нужно.
Он звонит, предупреждает... Времени почти не осталось...
И тогда Эрин нашла в себе остатки сил... В который раз.. рывок - рука касается чужого плеча - еще одно испытание - добровольно прикоснуться к мужчине - но она справилась. В очередной раз.
И справиться еще не раз.
- Я помогу. Звони, говори, что пошутил.. быстрее, ЗВОНИ! Если еще не поздно.
Больше не получится отсиживаться в стороне.
Перепады настроения - от отчаяния к борьбе и снова к отчаянию выматывали, отнимали силы, но в ее состоянии заставляли чувствовать, а значит - понимать, что еще пока жива и ничего не кончено. Как-нибудь она справится, выдержит хотя бы ради семьи ни в чем невиновного человека. Их не должны убить, просто из-за того, что она не смогла взять себя в руки.
А позже, когда никого рядом не будет можно дальше предаваться отчаянию.
Но после того как апатия ушла, снова возвращаться к ней, большого желания не было. В отчаянии, депрессии, но Эрин все же удалось заметить в себе новую черту - она вполне способна взять себя в руки, заставить делать то, что нужно, а не то что хочется.
Раньше, до того как она попала в Центр исследования Эрин предпочитала плыть по течению, ничего не меняя в своей жизни, подчиняясь обстоятельствам. Как и большинство людей в Мегаполисе. Она ничем не выделялась и не была особенной, как бы ни убеждал ее отец. И жизнь все расставила по своим местам.
А вот после Центра...
Вся ее жизнь разделилась на "до" и "после". Как то сначало незаметно, но в ней начали происходить изменения. Каждый раз как Судьба пыталась ее согнуть, сломать, Эрин все больше не желала ей подчиняться.
И это нежелание крепло и росло в ней. Да в моменты, когда совсем становилось невмоготу терпеть и отчаяние накрывало волной, возвращалось былое малодушие.
Но ненадолго.
Такие перепады настроения необычны, но объяснимы: в Эрин боролись два "я" ее личности. Прежняя Эрин - забитое существо, наученное лишний раз никуда не влезать и склонять голову, если тебя унижают, молча принимать все оскорбления. И новая Эрин - только еще учившаяся расправлять "крылья". Не терпеть. Не унижаться.
Бороться.
И с каждым разом все проще взять себя в руки, поднять голову и сопротивляться обстоятельствам. Удивительно, но ей начинало нравиться - находить в себе все новые и новые резервы, которые казалось, были скрыты в ней и только сейчас, и в нужный, по сути, момент, открылись.
Долго ли она сможет жить в постоянном напряжении, на грани своих моральных и физических сил? Эрин постарается, сделает все возможное - но не даст чужакам возможности унизить еще раз. Еще в камере, там лежа на полу под чужим телом, Эрин все для себя решила.
Она стояла на краю пропасти и отчетливо видела, что важно, а что не важно в ее жизни. И после этого края пропасти, после осознания - или ты сдашься и сгинешь или будешь сопротивляться и возможно уцепишься за край и не упадешь - выживешь. Эрин все же СМОГЛА уцепиться за край, не упала, как многие до нее.
Если человек однажды не нагнулся, нашел в себе силы идти против ветра, в следующий раз он легких путей не выберет.
А сейчас, когда промелькнули воспоминания, когда боль на краткий миг вернулась - Эрин не успела спрятаться за своей "стеной", девушка удивилась - с чего это она впала в отчаяние?
Зачем?
Кому и что она этим хотела доказать?
Своим мучителям или быть может Главе Совета?
А им просто на нее плевать. Никому и ничего она не докажет. Только молчаливое сопротивление и не подчинении их попыткам снова сделать из нее униженную - вот путь, который покажет - еще осталось человеческое в ней, не стертое чужаками.
Отвечать чужакам и людям, что ставили над ней эксперименты тем же, что и они ей - жестокостью, безразличием - Эрин не могла. И не хотела. Главный принцип жизни в Мегаполисе, которому научили людей чужаки "око за око", "зуб за зуб" или просто напросто -выживает сильнейший - для нее все это было неприемлемо. Если поступать, так как все - чем ты лучше? Ни чем - такая же мразь как и те, кто мучил ее. Уподобляться им совершенно не было желания. Становиться тем, кого ненавидишь.... Нет, не ее путь.
Правильный ли путь она выбрала для себя? Время покажет.
То, что не самый легкий - точно.
И может быть, однажды, в ком то еще в Мегаполисе она обнаружит эти же черты.
Чудеса случаются?
Или нет?
Ее отвлек от размышлений очередной звонок странного человека.
- Нала, все в порядке... Нет, не нужно.. Нет.. Все, дома поговорим. Я тебе расскажу, да конечно. Успокойся, ничего страшного не произошло. Да, как обычно...
И еще много неинтересного: о сыне, что будут кушать на ужин и, в общем-то, об обычных семейных делах, от которых Эрин была далека.
Ее занимал еще один важный вопрос. Вот путь она выбрала - сопротивляться, молча, с презрением. А дальше что? Какая конечная цель этого сопротивления?
Вроде бы понятно - показать, что не такая, как чужие или люди, служащие им.
Это как то слишком... абстрактно.
Но в данный момент - этого хватит.
"Я подумаю об этом завтра".
И да боль не ушла.... Она лишь на время надежно спрятана...
"Я подумаю об этом завтра" - слова Эрин, помогающие ей нет, не выжить. Теперь - жить.
А без боли можно рассуждать, строить планы. И надеяться - когда-нибудь все измениться. И в ее жизни. И в жизни остальных.
Она словно очнулась, когда почувствовала, что ее коснулись. Оказывается человек уже закончил свой разговор с семьей и терпеливо ждет от нее чего-то.
- Вставай. Нас ждет Глава. Он хочет на тебя взглянуть.
- Зачем? - первый раз Эрин задала этот вопрос вслух.
- Может быть, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, - видно было, что Сайлент сам не верит в то, что говорит.
Зачем Главе Совета заботиться о ее состоянии? Какой ему с того толк - здорова она или нет? Он же хотел о ней узнать, так откуда такая забота? Или теперь у чужаков принято беспокоиться о своих жертвах?
- Я не знаю. Как, понимаешь, задавать вопросы я не могу. Мне приказывают - я выполняю, - проговорил человек. И словно спохватившись, продолжил, - кстати, я Сайлент.
Эрин кивнула. Представляться смысла нет: она уверена Сайлент и так знает ее имя. Судя по произошедшим событиям, он отвечал за ее самочувствие.
Он вывел ее за дверь. Их ждали двое охранников. Непроизвольно Сайлент ближе придвинулся к Эрин. Значит он их боится.
Но вот странность: Эрин не боялась.
И может быть, после встречи с Главой Совета прояснится ее будущее? И станет понятным как жить дальше, к чему стремиться и чего добиваться.
В целом Эрин не беспокоила предстоящая встреча. Что-то смутное всплывало в памяти, кокой-то момент о событиях в спальни Главы Совета, который давал уверенность - все будет в порядке, ей не причинят боль.
Вот только вспомнить бы...
Все, что произошло после изнасилования в камере, словно стерлось из ее памяти, остались лишь только нечеткие картины, отрывочные, не желающие складываться воедино. Словно рассыпанная мозаика: вот она идет из камеры с одной мыслью - не упасть, вот комната Главы, женщина и унижение. Пойманный взгляд.
Беспокойство.
Все.
Дальше - пустота.
_____________________
Нестыковки по сюжету/героям/характерам и просто тапки - принимаются на ура. Как и раньше