И тем выше было моё удивление, когда загробная жизнь не принесла ожидаемого покоя.
- Не ёрзай! - прикрикнул Первый, встряхнув меня на руках: на плечах нести неудобно - крылья мешают.
Я попыталась дёрнуться, но прижатая сильнее к телу, уткнулась лбом во что-то острое. Клык! Он болтался на могучей шее разведчика и был не толще цепи, на которой висел. Выглядел не так грозно, в отличие от его хозяина. И уж куда уместнее смотрелся бы на десне, а не в качестве нелепого аксессуара.
С бешеной скоростью мелькали стены подземных ходов. От тряски меня мутило, кружилась голова.
- Отпусти, - прошептала Ники. - Я заберу Кира и уйду. Творите всё, что хотите.
Тяжело было признаться, но при виде мужа все тревоги и волнения ушли. Не мне вершить судьбу этого мира. Своё счастье я уже нашла - его волочил Четвёртый позади массивной фигуры фаворита Королевы.
- Хорошо устроилась, - пробубнил Первый и выбил ногой дверь. Свежий поток воздуха ударил в лицо и унёс с собой затхлый запах старого туннеля.
Ещё через несколько поворотов, мы оказались всё в той же бесконечной темноте, но уже за пределами города. Улей смотрелся в ночи холодной, каменной глыбой. Его верхушка, казалось, утопала в звёздах.
Я настороженно оглянулась по сторонам, однако, получила лишь толчок в спину, задавший направление дальнейшего маршрута. Один предатель молча скрылся в чернеющей дыре тайного прохода, другой, напротив, подошёл ближе и с деланной заботой поправил сползший с плеча мешок. Тот, на удивление, так и остался при мне.
Не знаю, какие мотивы двигали Четвёртым, но Ники с мужем хотелось поскорее убраться подальше от города, и их желание было вполне обоснованным. Но не успели мы сделать и шагу, как вздёрнутый за ворот тюремной рубахи, Кир взлетел в воздух.
- Может съедим его? - вопросила крылатая тень. - Зачем нам третий лишний?
- Лишний здесь ты, - огрызнулась я и царапнула когтями пустоту, вместо руки обидчика.
- Я запасной. Полагаешь, вы сможете самостоятельно добраться до порталов?
- Не твоё дело. Поставь его на землю, он задыхается!
Разведчик, скрипя зубами, выполнил мою просьбу. Ума не приложу, зачем он за нами поплёлся.
Я могла игнорировать его взрывной характер, необъяснимые поступки, странные слова, но откровенное лицемерие - это было даже за гранью терпимости и всепрощения Ники.
Кир не устоял на ногах и осел на землю. Он был слаб и истощён, а ещё очень напуган, не верил до конца в своё освобождение.
- Вы не съедите меня? - робко спросил он, глядя снизу вверх. - И даже своим личинкам не скормите?
- Какой интересный вариант, - хмыкнул Четвертый, внимательно наблюдая за моими действиями. Я бросилась к человеку и, подняв его, подставила для опоры свободное плечо.
- Тебе ничего не угрожает. Мы питаемся тем же, что и люди. Это отверженные могут съесть друг друга. Им просто больше нечего...
- Берегись, парень, тебя несёт как раз представительница их славного племени, - сказал разведчик и расхохотался в голос, спугнув ночную живность, рыскающую в округе.
Кир вздрогнул и отстранился.
- Я что соврал? - словив мой уничижающий взгляд, мерзавец хмыкнул и как ни в чём не бывало, зашагал дальше, в сторону очертаний хребта Меридиана, смутно вырисовывающегося вдали.
К утру мы должны были пересечь степь. Хотелось бы дойти до гор, но даже Ники понимала тщетность этого замысла. Ведь как только солнце встанет в зенит, человек просто умрёт от перегрева и обезвоживания. Скорей всего, именно по этой причине его и отпустили со мной. Знали же, что не жилец.
Я сверлила взглядом удаляющуюся спину врага и точно знала: просить помощи не буду.
Ни за что!
Но от одного вида забитого, смертельно-уставшего любимого мужчины, на глаза наворачивались слёзы. Когда Кир упал, наверное, в десятый раз, и не смог подняться, я не выдержала, наступила своей гордости на горло - подошла к Четвёртому. Скривившись от очередной вынужденной задержки, он прошёл ещё несколько метров и остановился. Степной ветер трепал его чёрную шевелюру, развевал крылья, подхватывал камни, которыми разведчик жонглировал от скуки.
- Послушай, - начала я, с трудом подбирая слова. - Можешь оказать мне услугу?
- Подкинуть вас до скал? - в темноте блеснули его хитрые глаза. Он всё прекрасно понимал. Не такой уж и дурак был, каким всегда прикидывался. Ещё один волк в овечьей шкуре!
Разведчица глухо зарычала, предостерегая, но Ники уже, как болванчик, закивала головой.
- Благотворительностью не занимаюсь.
- Чего ты хочешь? - опасный вопрос, совершенно недипломатичный.
Его идеальный рот расползся в недоброй улыбке:
- Думал, попросишь раньше, вон уже половину пути прошли.
- Идти на сделку с убийцей и предателем можно лишь в самом крайнем случае. Такой, к сожалению, настал.
Четвёртый хмыкнул:
- Странно пытаться заполучить желаемое обвинениями и оскорблениями. У людей понабралась?
Диалог затягивался, уходил в посторонние темы. Я уже махнула рукой и отвернулась. Нет, так нет. Унижаться более и умолять Вторая была не намерена. Но вдруг за спиной раздалось тихое:
- До утра я ваш транспорт. Но взамен, обещай вспомнить прошлое...
- Обещаю! - выкрикнула я, осознав как легко отделалась.
- ... с помощью Оков.
Обернулась - в лунном свете, лежа на широкой ладони, сияли позолоченные браслеты. Ники вспомнила, как едва от них не погибла, и испуганно забилась, как дикая птичка в клетке. По телу прошла дрожь.
- По рукам, - холодно ответила разведчица, спрятав панику человеческой девушки глубоко внутри.
Четвёртый выполнил обещание - принёс нас на своих могучих крыльях к подножию Меридиана. Лучи солнца только-только мазанули по верхушкам каменного гребня. Летели мы несколько часов, комфортно, в силовом коконе. Я болтала без умолку, рассказывала всё, что пережила. Кир в начале слушал, а потом расслабился, обмяк и, привалившись к боку, заснул. Перестал меня бояться, но и доверять ещё не начал. Сомнений не было: пройдёт ещё несколько дней, и он признает во мне близкого человека, разглядит в Ники свою возлюбленную. За семь лет проекта "Альфы-6" я переняла все качества его жены, манеры, слова и движения. Ники, безусловно, была его сердечной половинкой и до сих пор ей остаётся. Она появилась благодаря Киру, живёт только ради этого мужчины и определённо знает, как сделать его счастливым.
"Пусть хоть одна из нас реализует свою сокровенную мечту" - Вторая обещала не мешать и поспособствовать изгнанию Четвёртого. Но разведчик упорно следовал за нами попятам. Впрочем, и оплату услуги пока не требовал. Молчал, лишь изредка фыркал, наблюдая, как я ухаживаю за бывшим заключённым, суетливо хлопочу возле костра, кручу прутик с бедром пойманной ещё в степи куропатки.
- Держи, Кир, - протянула порцию ужина. - Средней прожарки, как ты любишь.
Не успел он открыть рот, чтобы поблагодарить, как неуловимым движением еда оказалась в лапах Четвёртого.
- Ты перепутала. Это я предпочитаю с кровью, - и вгрызся в лучший кусок! Разделанный бережно и с любовью...
Человек промолчал, лишь робко пожал плечами, словно извиняясь за свою медленную реакцию. Я проглотила напрашивающиеся ругательства и, сжав зубы, принялась перебирать оставшуюся часть тушки.
- Тебя, задохлик, не смущает розовое мясо? - спросил разведчик, наигранно громко чавкая от удовольствия.
- Я съем любое.
- И всё же? Будь у тебя выбор? - никак не унимался тот.
- Птиц рекомендуют есть после хорошей термической обработки, - витиевато ответил Кир и потупился.
А мне так хотелось отвесить подзатыльник одному наглому типу, но я снова сдержалась. И в следующие разы тоже... Четвёртый донимал, лез в разговоры с непрошенными комментариями, не давал и шанса остаться наедине, даже на время остановок пытался развести нас по разным углам. Он всячески мешал моему воссоединению с Киром. Ники тихо злилась, но предпочитала не вступать с разведчиком в прямую конфронтацию - помнила, какой властью обладают его проклятые браслеты.
Когда мы миновали старые катакомбы и оказались в высокогорье, на широкой равнине сгущались сумерки. За два дня пути мне всё же удалось добиться телесного контакта. Человек больше не вздрагивал от случайных прикосновений, не шарахался, как от прокажённой. Он начал говорить, задавать вопросы, пару раз даже смог вымученно улыбнуться. Ники очень хотелось трогать своего мужа, обнимать, целовать, но было страшно нарушить то хрупкое доверие, что постепенно зарождалось между ними. Она бы так не опасалась, если бы знала, что совсем скоро его с изощрённой жестокостью растопчет Четвёртый.
Под засохшим деревом, раскидистые ветви которого создавали неплохую тень, было решено устроить привал. Кир с завидным постоянством спрашивал, когда мы уже достигнем портала. Ни один отдых не начинался без этого вопроса. Я не могла рассказать ему, что дверь в мир людей исчезла, а когда появится и где - никто не знает, и потому выкручивалась пространственным "скоро", пыталась отвлечь на посторонние разговоры. Ложь человек не отличит, а вот разведчик вцепится в неё как голодная собака в кость.
Наш ужин проходил вполне себе мирно, когда Четвёртый вдруг после долгого молчания тихо спросил:
- Тебе ещё не надоело? Играться с этим жалким людишкой?
Полагаю, его устроил бы любой ответ. Однако я проигнорировала вопрос, чем разозлила и без того взвинченного мужчину. Его почему-то ужасно коробило моё отношение к Киру. Завидовал, должно быть! Ему-то с таким мерзким характером подобного внимания не получить ни от одной здравомыслящей особи женского пола.
Четвёртый вскочил на ноги и пнул едва разгоревшийся "шалаш" из палок. Я зашипела и отпрянула, привычным движением загородив собой Кира. Даже не посмотрев в мою сторону, разведчик схватил мешок, который вместе нами продолжал путешествие, и вытряхнул его содержимое. Голова андройда покатилась по земле и остановилась аккурат у ног человека.
Я застыла, не в силах пошевелиться. Даже голос мне изменил - рот открывался и беззвучно закрывался. Сложно было объяснить, зачем я сохранила фрагмент механического Кира, таскала его всё это время с собой. Наверное, по привычке...
- Что это? - настоящий Кир поднял голову, покрутил её в руках, и, увидев своё отражение, отбросил в сторону, как нечто опасное и мерзкое.
- Ты из этих же уродов!? - нас разделял всего шаг.
- Нет, ты даже хуже! - теперь уже два, три....
- Не приближайся ко мне, тварь! - целая пропасть разверзлась между Ники и мужем.
Он убегал, спотыкаясь и падая, а я ничего не могла поделать. Моя половинка, мой мир...
В каком-то заторможенном состоянии развернулась к Четвёртому и тихо промолвила:
- Зачем?
- Мне надоел этот чёртов треугольник! Пора вернуть тебе память, - он схватил меня за запястье и неуловимым движением нацепил Оковы.
- Даже если я что-то вспомню, ненавидеть тебя меньше не стану.
- Посмотрим, - сухо ответил разведчик, накачивая своей Силой старинный артефакт.
Не успела я моргнуть, как картина поплыла, затуманилась, поблёкла, а через секунду взорвалась новыми красками и звуками.
Раздевалка тренировочного корпуса. В душевой мигает одна из ламп, жужжит в предсмертной агонии вентилятор. Вода заливает глаза, рот, уши - она везде: и внутри тела и снаружи.
Руки Четвёртого на моей талии, поднимаются выше, сминают крылья. Белоснежный кафель обжигает тело холодом, а по венам разливается чистый огонь. От такого контраста плавится мозг, разум пасует перед инстинктом. Чужое дыхание прерывисто. Оно попеременно касается то губ, то кожи на шее, тёплый язык обводит ключицу, слизывает капли воды, дразнит. Вдруг разведчик останавливается, смотрит прямо мне в глаза. Его взгляд проясняется, а на смену кипящей страсти вдруг приходит досада.
- У тебя только одно на уме!? - я успеваю вырваться из клейкого дурмана, опутавшего мысли, но не могу спихнуть с себя тяжелое тело разведчика.
- Хреновая настройка. Вроде думал о другом.... - тот не счёл нужным изменить положение, навис сверху, пригвоздил локтями по бокам. - Продолжим?
- Иди в ....!
Я попыталась вырваться, стянуть с себя проклятые браслеты. Била руками, ногами, остатками Силы, что клочьями оседала на броне Четвёртого и не причиняла тому видимого вреда.
- Прости, - зажав меня, словно в тиски, он неожиданно нежно поцеловал в уголок рта, а затем запустил пальцы в волосы, заставляя повернуть голову и посмотреть в глаза. - Иначе никак не обойти...
Запрет - так он называл стену, разрубившую мои воспоминания, раскроившую жизнь разведчицы на несвязанные, разно тканевые лоскуты. Кто мог подумать, что виновником моей личной трагедии окажется Четвёртый?
У нас случился секс на одном из совместных заданий. Первый раз, спонтанный, быстрый, злой, был вызван ничем иным, как обыкновенной сезонной пляской гормонов. Телу понравилось, а сердце осталось равнодушным - обычное дело в Улье. На наши отношения и качество работы тот случай никак не повлиял. Я продолжала высмеивать его недалекость, а он в ответ припоминал мою физиологическую "немощь". Музыкальные руки с тонкими, хилыми запястьями не давали покоя разведчикам и долго являлись предметом для глупых шуток и оскорблений в мой адрес.
Несколько следующих лет Вторая с Четвёртым соседствовали нейтрально и на задания ходили обособленно, пересекались в лучшем случае на праздниках. Та мимолётная близость уже давно забылась. Она была несущественной, и никак не могла стать причиной.... Началось всё позже, гораздо позже, когда в один из дней во всей тренировочной базе, что находится под гетто, на пару секунд вырубился свет. Сверху что-то ухнуло, скрипнули от чрезмерной нагрузки металлические перекладины между этажами, а по стенам пробежала мелкая дрожь.
- Расшалились, - сказал один из разведчиков, меняющий прострелянную мишень на новую.
Пожав плечами, я уступила коллеге место, вернула ствол в камеру хранения и вышла в коридор. Снова тишина, как и всегда. Зачем здоровым слышать стоны больных?
Только направилась к лестнице, ведущей на "чердак", под самый купол Улья, как из-за угла показался Четвёртый. Сам бес дёрнул его полезть за мной. Ведь без единомышленника, я бы скорей всего не решилась...
В гетто было неспокойно. Из темноты смотрели сотни пар глаз, слышались крики - не те обычные, предсмертные, а, на удивление, гневные и раздражённые. Словно умирающим было на что сердиться. Мимо пробежали гвардейцы, потеснили нас с Четвёртым. Задели крыло и не извинились, свиньи! В отличие от них я знала, чем особенно упомянутое животное - Док рассказывал. Доблестные внутренние силы любили жрать и месить грязь, в то время как разведка рисковала жизнью, истребляя расплодившихся тварей за пределами Улья. Непрошенные мысли отвлекли от главного: в центре участка случился завал. И, вероятно, не сам по себе: пахло порохом и керосинкой. Взрыв был настолько мощный, что сорвало старые балки, подпирающие крышу, и та местами провалилась вовнутрь. Из-под нагромождения камней и листов железа доносились странные звуки, похожие на писк.
Пока гвардейцы пытались разогнать по норам столпившихся зевак и вызвать инженеров с нижних этажей, Четвёртый сунул руку в щель.
- Ну-ка, посмотрим, какого зверька утащили на сей раз из зоопарка.
Он шарил около минуты, потом вдруг дёрнулся и изменился в лице.
- Укусил что ли? - хмыкнула я, наблюдая со стороны.
- Там не зверь, а детеныш, - разведчик перевёл взгляд на спины гвардейцев.
- Должно быть, один из Пустых, - пожала плечами и, ведомая исключительно любопытством, схватила первый камень. Я не собиралась спасать чужую жизнь, тем более в маленьком чахлом тельце её как таковой и не было. Мой напарник помогал разгребать завал - ему тоже хотелось посмотреть на существо, рождённое вне законов нашего мира.
Оно оказалось страшным, маленьким и сморщенным... впрочем, как и обычные младенцы. Непропорционально большая голова, красная от натужного писка. Мёртвый так орать не может - убедилась я и взяла его на руки. Мать, очевидно, осталась погребена под камнями. Старая пелёнка - шаль, тянулась вглубь завала. Ребёнка вытащили целым, но практически голым. Оказалась девочка. Сероглазая. И с поломанными крыльями.
Четвёртый брезгливо вытер руки о штаны и спросил:
- Куда её?
- Может... в Лабораторию? - предложила я, замявшись на мгновение.
- Вот Док порадуется! Он таких любит....
- Никуда вы не пойдёте, - раздалось сбоку.
Прижимая найдёныша к себе, я медленно обернулась и увидела стройный ряд гвардейцев, загородивший ближайший выход из гетто и скрывший нас от пытливых взглядов его жителей.
- Это существо не интересно учёным. Мы докладывали... было велено оставить её здесь, с роженицей.
Я скривилась от их беспросветной тупости:
- Ситуация, как видите, изменилась. Она одна выжила.
Тот, кто был номером повыше, прищурился, достал рацию и связался с научным центром по громкой связи. Дежурный ответил почти сразу, даже не раздумывая....
- Убедились? Проваливайте теперь, - сказал самый молодой и дерзкий солдат. - У нас дел невпроворот.
- Бери с собой, - махнул мне Четвёртый и шагнул в сторону лестницы.
- Мы целым днями боремся с грязью в городе, а вы её отсюда на руках выносите! Оставьте и уходите, с чем пришли.
Гвардейцы злились. Они с трудом подавили бунт в гетто. У одного под глазом светился синяк, другой держался за поясницу, а третий был просто не в духе от свалившейся на голову внеплановой работы.
В общем-то, правда была на стороне внутренних сил. И задержалась я не из-за девочки, мне не понравился их пренебрежительный тон и хозяйские замашки. Очевидно, гвардейцы не сообразили, что перед ними элита, лучшие войны Улья, потомки Первой Сотни...
Я положила детеныша на пол и начала плести тёплый энергетический кокон. Не представляя, как повлиять на того, в ком нет и капли живительной силы - дара Королевы, я нагревала воздух вокруг маленького тельца.
- Прекрати лечить её! Это нарушение Устава! Каждый должен заниматься своим делом...
- Именно, - встрял в разговор Четвёртый, с шелестом разворачивая крылья. - Всё жду, когда же вы возьметесь за дубинки и выгоните нас. Пора бы уже! Мы явно здесь задержались.
Скандал мог сойти на "нет". Он разгорался вяло и набрал высокие обороты только после того, как перерос в настоящую стычку. Вероятно, кому-то сверху очень хотелось, чтобы девочка выжила. И этим кем-то была не Королева. Она прознала об инциденте, гневалась, выписала запрет на вход в гетто для всех "сердобольных" разведчиков. А тех трёх свиней, что пришли в лечебницу и не смогли объяснить, где болит, наградила.
После случившейся заварухи я лишь через несколько дней смогла тайком пробраться на "чердак", узнать судьбу детеныша, оставленного на попечение старой подслеповатой кухарки. Тот был вялый, всё время спал, крылья выглядели и вовсе печально. Раз за разом я приносила еду, витамины, осторожно делилась Силой, по чуть-чуть вливая её в беззубый рот. Едва ли от этого была польза, но комплексная терапия сказывалась положительно - девочка постепенно оживала.
Однажды я столкнулась нос к носу с Четвёртым. Секретный ход больше не был секретным - о нём знали уже двое. Минуту мы сверлили друг друга колючими взглядами. Оба напряжённые, застывшие в полушаге, готовые в любую секунду броситься наперерез тому, кто первым рванёт прочь. Затем я учуяла запах лекарств, спрятанный у напарника под курткой. Лучшие разведчики Улья нарушили Королевский приказ, и оба понимали: об этом следовало молчать.
Игра в "дочки-матери" продолжилась, и Четвёртый, как ни странно способствовал её развитию, присоединился в качестве "папочки". Забота о Пустышке стала для нас неким развлечением, забавным, необычным, да к тому же ещё и запрещённым, и потому мы, юные и беспечные, подходили к серьёзному делу со всем азартом. Оно обнажило неведомые ранее стороны души, заставило взглянуть по-новому на привычные вещи. За короткий промежуток времени я прикипела как к девочке, так и к разведчику. Долгая разлука с ними теперь отзывалась глухой болью в грудной клетке, а частые вылазки за пределы Улья и вовсе перестали радовать.
- Хочу дать ей номер! - призналась я как-то раз, сидя на высоком выступе. Над головой ярко горели звёзды - их свет проникал сквозь наспех залатанные дыры старой черепицы, а под ногами, далеко внизу, тлели залитые воском огарки свечей. Мы всегда забирались под крышу, подальше от любопытных глаз, повыше от смрада, что сочился, казалось бы, из самих стен.
- Лучше кличку, иначе уйдёшь в минус, - ответил Четвёртый, подбрасывая детёныша в воздух, под самым куполом.
Ей нравилось летать - улыбалась. Мордашка давно разгладилась, отеки спали. Она впитывала Силу как губка, но совершенно не знала, как ей пользоваться. Крылья так и не зажили до конца, кости плохо срастались.
- Нолик! Самый настоящий нолик. Такая же круглая.
Да, откормили мы её знатно. Кухарка надёжно прятала принесённые деликатесы, и никого не подпускала ни к девочке, ни к продовольственным запасам. Хорошая была старуха, ответственная, сочиняла из вбитых в мозг рецептов детские стишки...
Внезапно я ощутила ещё чьё-то присутствие, словно из окна в потусторонний мир высунулась рука и легла на затылок. Уха коснулось чужое дыхание:
- Вернись.
Тело прострелило болью, по спине словно прошлась огненная плеть. Меня затянуло в круговорот мелькающих кадров - воспоминаний. Стена сыпалась, падала камень за камнем, превращалась в пыль. Я кричала и не слышала своего голоса. Секунда - картина моргнула, и перед моим лицом оказался Четвёртый, заметно возмужавший по истечению лет. Ударив его в пах, я откатилась в бок. Кожа на запястьях горела. Браслеты почернели и, сдёрнутые в один миг, оказались на земле. Из носа потоком хлынула кровь. Задрав голову вверх, я привалилась к камню, восстанавливая дыхание и сужая сосуды.
- Ты всё-равно предатель, - сказала лишь для того, чтобы позлить разведчика.
Не знаю, что он во мне нашёл. Я оказалась той ещё дрянью.
- Что я и делал. Это ты всё испортила, пошла против Королевы! Предложила мне, её верноподданному, стать участником заговора. Заметь, я не потащил тебя за шкирку в Лабиринт, не стуканул начальству, как сделал бы любой житель Улья, заподозрив измену...
Лучше бы он кричал. Его злое шипение задевало куда сильнее громких обвинений.
- Её Величество собиралась почистить гетто. Она планировала отдать Нолика в Лабораторию, на эксперименты! Наблюдал бы, стоя за стеклом?
- Довольно! Ты повторяешь слово в слово старый разговор, - разведчик поморщился и поднялся на ноги. - Когда-то ты сама собиралась отнести девочку Доку. Сомневаюсь, что он изучал бы её феномен на расстоянии.
Я закусила губу, вспоминая свои былые инициативы. Учёный даже в свои лучшие дни никак не годился на роль няньки.
- Нет, дело не в Нолике - ты так была занята планами по её освобождению, что тайные визиты резко сошли на "нет".
Да, но я делала хоть что-то в отличие от него.
- И даже не в ложном чувстве справедливости....
Четвёртый и такого не знал!
- Тебе же плевать на всех, даже на меня.... Признай уже, ты просто захотела примерить корону. Спелась с Первым, использовала Двадцатого. Милая моя, ты предала свою нацию уже тогда, семь лет назад.
Он подходил медленно, крался как хищник. Красивый, но... слишком честный.
- Тебя с большим трудом обелил Правящий Совет и спасли доверенные лица Королевы. Отправили в долгосрочную миссию, а пока ты была подключена к трубкам, стёрли память. Да, они посчитали первую встречу с Ноликом очагом гнилых мыслей. И убрали из твоей головы все воспоминания, связанные с ней и со мной...
Я молчала, давая ему возможность выговориться.
- Ты возвращаешься. И что происходит!? В твоём мозгу после перезагрузки напрочь слетели все настройки, а опасные деструктивные идеи остались. Пока эта дура Ники пыталась сбежать через портал в мир людей, каша, что ты заварила много лет назад, продолжала кипеть за счёт твоих пособников. Да, много нашлось недовольных правлением Королевы, народ стал часто припоминать Первую Сотню. Улей гудел, не переставая.
- Ты думал, это снова моих рук дело? - подняла на него тяжелый взгляд.
Вторая была далеко не глупой. Она понимала, что в следующий раз помилования не будет. Жаль, человеческая девушка ни о чём не подозревала.
- Док нервничал, было видно... - не успел Четвёртый договорить, как я перебила его:
- У Дока не получилось сделать из меня сумасшедшую. Хотя, стоит признать, его идея всё же имела частичный успех. Разведчица, маниакально таскающая за собой железный прототип человека и рычащая на любого, кто осмелится выступить против, могла вызывать раздражение или сочувствие, но никак не восхищение. Двадцатый - единственный, кто опасался за мою жизнь.
К слову, уговорить его было проще простого. Несостоявшийся фаворит злился на себя, на меня, на судьбу и на свою Королеву. Он жаждал доказать, что не такая она и уникальная, и с потерей трона разом лишится всех своих воздыхателей. Всех, кроме одного...
- Он опасался за свою, - жёстко оборвал воспоминания разведчик. - Связь, что ты за каким-то хреном поставила, а потом ещё и осознанно поддерживала, не нравилась не только Королеве. Ты преподносила её как спасение, я же видел обычный поводок. Боюсь, представить, что думал о ней сам контуженный... Впрочем, неважно, - отмахнулся он. - У тебя был запасной план, да не один. Кто и мог нанести тебе непоправимый урон - так только ты сама.
- В моих изначальных планах не было Ники!
- О да, - холодная усмешка поселилась в уголках его губ. - Надежда всего Улья, будущая Королева, Мать новой колонии, существо, обладающее колоссальным потенциалом, способное уничтожить какой-нибудь небольшой мир... возвращается к жизни и слезно умоляет вернуть её к вымышленному мужу и ребёнку. Вот это драма! Я до последнего думал, что ты притворяешься, двигаешься к своей цели какими-то сложными обходными путями. Разведчики могут играть несколько ролей, и твоё актёрское мастерство всегда было на высоте.
Он оказался совсем близко, вынудил встать на ноги. Его шершавые ладони зажали подбородок, стёрли большими пальцами капли подсохшей крови.
- Давно следовало выкинуть тебя из головы....
Четвёртый окончательно сошёл с ума. Как можно ко мне прикасаться? Как можно целовать такую честолюбивую дрянь? Даже мне противно ею быть.
Но, к сожалению, прошлое не исправить, его можно только принять, что Вторая и сделала - ответила своему бывшему любовнику, обвила руками его напряжённую шею, прижалась крепче.
- Выкини, - прошептала и дразнящим движением провела языком по его губам.
Добропорядочная Ники умерла, а больше некому было меня остановить.
Разведчик не проронил ни слова, одним движением опрокинул и придавил своим весом к земле - сделал то, что и должен был вместо длинных и бессмысленных разговоров. Его запах дразнил, бередил старые воспоминания и, отринув все предрассудки, я зарылась носом в его шею и по-звериному вдохнула упоительный, давно забытый аромат.
Четвёртый вскинулся, трепыхнулся, словно жалея, что пошёл на поводу, что повёлся в очередной раз....
- Ты вернулась, - тихо и как-то обречённо вымолвил он. - Не верю.
Чтобы подсластить его необъяснимую горечь, Вторая лизнула бьющуюся жилку, прикусила кожу под ухом. И едва не заурчала, когда сильные руки в ответ стиснули талию.
Да, я любила его - любила так, как нельзя в Улье. Как Ники - Кира - исступленно, болезненно, чрезмерно.
- Ненавижу тебя, - пошептала, скрещивая ноги на его пояснице. Ещё ближе, ещё плотнее, чтобы касаться всем телом. Каждой клеточкой...
- На благо Королевы, это взаимно, - донеслось уже сквозь туман, и ревущая пучина прошлого заглотила нас обоих с головой.
Как же я скучала! По этим умелым скольжениям пальцев, губ, языка... Они заставляли изгибаться до хруста в позвоночнике, до боли в суставах, до резких вздохов. Просить продолжения - нет, умолять. Да я готова была вечно служить за то мгновение абсолютного счастья, что он мне дарил! Агрессия чередовалась с лаской, дикое вожделение - с нежностью. Разведчик знал не только болевые точки, он вновь и вновь исследовал моё тело, возносил нас обоих на пик блаженства и толкал с вершины вниз, в бездонную пропасть. И я падала, постоянно падала, и каждый раз заново взлетала - на крыльях, что раньше служили страховкой и опорой по жизни, а теперь явственно ощущались в одних фантазиях...
Прошлые связи разом поблекли, ничего не осталось. Даже бережно хранимый образ Кира померк, почти стёрся. И причиной тому были не безусловные таланты Четвёртого и даже не его знания акупунктуры. Сила, что он вливал щедро, не прося ничего взамен, текла по венам, разжижала не только кровь, но и мозги. Для отверженной - словно глоток воды в пустыне! Я пила и не могла напиться.
- Тише, малышка. Мы наверстаем, но не всё сразу..., - хрипло произнёс бывший напарник, отстраняясь и щурясь, как мартовский кот.
Проклятье! Я и забыла, как тонка грань между страстью и одержимостью....
Пелена удовольствия спала так же резко, как и накатила. Вернулась реальность - серая, обыденная, мёртвая, как и весь этот мир. Унылый ландшафт, кривые лысые горы, оставленные за спиной, сухое голое дерево и равнина, покрытая ядовитыми колючками. Кратковременная феерия закончилась, а правда совсем не радовала.
- Почему ты отказал Королеве? - рассеянно вопросила я, собирая остатки одежды. - С ней у тебя всегда была полноценная связь и высокий уровень привязанности.
Четвёртый приподнялся на локте, заглянул мне в глаза и, спустя некоторое время, ответил:
- Ты не при чём. Не переживай.
Возможно, у разведчика были какие-то собственные принципы, но Её Величество, как и любая особь женского пола, видела за словами отказа меня - свою потенциальную соперницу. Она разделила нас, заставила Командиров придумать график, где мы бы не пересекались - ни на заданиях, ни в Улье. "Злокачественный союз" - так называла она наши отношения.
- Говорила, накажет, - тихо обронил разведчик, задумчиво созерцая пейзаж. - Всех чувств лишит. А ведь наврала...
Королева и наказала. Но только не его.
Это моё сердце сжалось настолько, что Её Величеству стало в нём тесно. И она ушла, забрав у Второй её единственную человеческую способность - любить. Вероятно, рассчитывала привязать к себе одной лишь силой, да вот прогадала - и с той нитью в скором времени было покончено.
- Зачем? Зачем, проклятье, тебе дался этот трон!?
- Ты знаешь зачем... - прямой взгляд в его сияющие зелёные омуты и рваное дыхание, скользящее по колючей щеке. - Из-за тебя. Всё началось из-за тебя...
- Врёшь! - ладонь со злостью впечаталась в землю, аккурат в то место, где мгновение ранее нежилась я. В воздух взмыл столб пыли. Чёрные мощные крылья яростно хлопнули, сдувая его. Разумеется, никто не желал оказаться виноватым... даже непробиваемый во всех смыслах Четвёртый. Я смотрела на его ставшее вдруг хмурым, ожесточённым лицо и думала...
Прав ли он? Не знаю.
Я уже ничего не знаю.
Помню ссору, крики, ругань - благо они случились в гетто. Мы слишком заигрались в "счастливую семью", пора было заканчивать. Пустышка окрепла, адаптировалась и больше в нашей помощи не нуждалась. Я не хотела делить любовника с Королевой, но знала, она не потерпит отказа, и рано или поздно добьётся своего. Мысль эта не давала покоя, душила, вгрызалась в мозг и пускала метастазы по всему телу. Ревность - тяжёлое бремя, и от неё я светилась, как рождественская ёлка на ежегодном людском празднике. Сила сносила все внутренние преграды и прорывалась болезненными язвами то тут, то там. Решение, единственное и невероятно простое, крутилось бешеным волчком в голове, но вот выбор оказался не в пример сложнее, почти непосильный: "либо я, либо она". Потому что как прежде уже не будет...
Королева сделала неправильный ход - избавила свою неверную слугу от противоречивых, мучительных по своей сути чувств. И вскоре пришло облегчение, а вместе с ним и новый зуд, куда опаснее прежнего.
Не стоит врать себе.
Интерес к трону проснулся не из-за красавчика-Четвёртого, и даже, признаться честно, не из-за сероглазой девочки с поломанными крыльями. Просто они оба, сами того не осознавая, послужили спусковым механизмом....
А зудом, что привёл к краху весь Улей, оказались мои неуёмные амбиции. Понятия не имею, откуда они взялись - такие опасные, честолюбивые, чуждые природе разведчика. Должно быть, корнями уходили в генетический код, полученный от Первой Сотни.
Моё наследие, единственное и проклятое.
Город уже спал. В трактире Сотого горел последний фонарь-светлячок. Он освещал стол, где расположилась большая компания. Среди последних посетителей были трудяги разных уровней, но в основном - разведчики и диспетчеры из центра. Рядом со мной сидел Док, с ещё настоящим лицом и той же скупой мимикой. Случайно затесавшись, он не участвовал в нашем шумном разговоре и молчал весь вечер. Поэтому я, немного оглушённая крепкой медовухой и всеобщим вниманием, даже не сразу поняла, кто сказал:
- Вам разве не запретили видеться?
Его вызывающий тон не имел ко мне никакого отношения. Он завидовал Четвёртому - тому, кто нагрянул в уже закрытый бар. Так легко получить приглашение в фавориты, да и ещё взять время на раздумье - в голове учёного никак не укладывалась логика конкурента.
- Я не к ней, - сказал, как отрезал и сел за соседний столик, буравя меня злыми зелёными глазами.
Четвёртого считали опасным, но не шибко умным. Потому не придали особого значения, мол захотел расслабиться, чего тут зазорного! Отсутствие какого-либо персонала и поднятые стулья разведчика не смутили. Его в принципе, редко, что могло смутить. За это он мне и нравился.
На дисплеях, переведённых в спящий режим, стояла зазывающая заставка: "Приходи - не робей, выпивай и здоровей!", придуманная лично хозяином заведения. К слову, тот отсутствовал в зале, занимался инвентаризацией в кладовых. При нём я, конечно, не решилась бы затеять одну весёлую, беззаботную игру. Сотый по роду деятельности был просто кладезем полезной информации, но при этом и верным рабом Короны...
- Вторая, а кем был бы я? - сказал изрядно захмелевший координатор - Двестишестой. Он был последним на очереди.
- У тебя приятный голос в наушниках. Особенно здорово, когда послав нас к бесу на рога, ты мило извещаешь о срочном и обязательном сборе в Улье. Фаворит! Определённо мой фаворит. Плохие новости хочу получать только из твоих уст!
Он хохотнул, но не успел ничего ответить, поскольку влез Четвёртый:
- Во что играете?
- Какие бы места мы могли занять, в другой колонии... Это очень забавно. Абсурдно, но смешно до слёз! - тут же отозвались за нашим столом. Я скрипнула зубами: пьяные равнялись болтливым. Расчёт был таков, что по дороге до лежаков они ни с кем не пересекутся. Память запишет под корку мозга понравившиеся мысли, и будет осторожно их подсовывать уже протрезвевшему владельцу.
- В колонии Второй? Этой маленькой зазнавшейся выскочки? - Четвёртый бросил небрежно. А я по-настоящему разозлилась:
- Ещё месяц назад ты кувыркался с этой маленькой зазнавшейся выскочкой в постели. И подавал прошение на увеличение жилплощади.
Да что уж говорить, на его плече до сих пор белел страшный шрам, оставленный в качестве метки-воспоминания об одной из наших совместных миссий, закончившейся едва ли не плачевно для обоих разведчиков. Глупые, неопытные, мы полезли в логово химеры раньше других, а тварь оказалась нам не по зубам. Обломала даже острые клыки, выращенные большим самомнением Четвёртого. Её бы выманить хитростью, а мы, соревнуясь, ударили в лоб и сами оказались в западне. Напарник, возжелавший вдруг присвоить себе лавры героя, попытался отбросить меня к выходу. А когда не получилось, решил закрыть своим телом от опасности. Смешно! Что он, что я могли победить химеру в одиночку, если бы не было отвлекающего и изрядно раздражающего фактора в лице друг друга. Тридцать Первый тогда ревел как бизон. Он вытащил нас из логова химеры и, осыпав ругательствами, сказал Четвёртому непонятную фразу: "лучше рубец на теле, чем на сердце". Командир всегда заботился о нём...
- Для целей поразвлечься и снять напряжение твоё тело идеально. Для разведчика оно слабовато, а уж верховодить и подавно не годится.
На одном конце нашего стола кто-то прыснул в кулак, на другом согласно хмыкнули.
- Вы только посмотрите! Руки, плечи, торс. Какой из неё солдат? - он знал моё больное место и продолжал с упоением на него давить. - Еле огнестрел держит.
- Да моя шея в обхвате толще, чем её нога! - поддержали его коллеги.
Мерзавец смог обратить на себя все взгляды, увести разговор в иное русло. Мало того сам не верил, так и других заставлял сомневаться во мне.
Вечер был испорчен. Я потеряла контакт с аудиторией. Хлопнув в ладони, встала, раздражённо встряхнула крыльями - неоспоримым доказательством своей принадлежности к разведчикам, окинула лютым взглядом бывшего любовника и с независимым видом направилась к выходу. Лава кипела в венах, подсвечивала через кожу сетку сосудов. Следовало её усмирить, в противном случае от трактира Сотого не останется и щепки...
- Почему ты меня не остановил? - спросила я, пытливо заглядывая в спокойное умиротворённое лицо.
- Думал, ты выберешь мирный путь.
- Преемственность поколений? - с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть.
- Так было при Первой Сотне: от отца - к сыну, от матери к дочке.... - он лишь пожал плечами. - Признаю, часть твоих идей приглянулись даже мне, далёкому от политики. Если бы ты стала у власти, Улей, возможно, выбрался бы из этого болота.
Я была в этом не уверена.
У Первого имелись дельные мысли о возрождении нашей колонии, моей же целью был трон, а всё что после уже не так интересовало. Гордыня и тщеславие даже сейчас продолжали шептать: "Ты достойна этого, ты сможешь! Ты главная претендентка на престол!". Я зажмурилась, пытаясь зацепиться за былые мечты Ники о личном счастье. Она показала мне прекрасную альтернативу, которая, к сожалению, никак не вписывалась в картину нашего убогого мира.
- Тем более, жители тебя любили... Многие пошли бы за тобой, хоть в мир людей, хоть в саму бездну.
- Жители любили, а ты нет, - сказала и, вывернувшись из его рук, поднялась на ноги. - Ты снял напряжение? Я могу идти?
Вскочив следом, Четвёртый схватил меня за запястье и развернул к себе. Острый, пронизывающий взгляд остановился где-то в районе лба. Он вновь пытался прочитать мысли. И я позволила, приоткрыла завесу:
"Не старайся, милый. Ничего нового ты там не найдёшь"
Как и ожидалось, образ короны, плавающий перед моими глазами, привёл его в бешенство.
Разведчик резко дёрнул на себя. Не удержав равновесия, я упала ему на грудь, и тут же оказалась на земле, подмятая его мощным крылатым телом.
- Прекрати! - зарычал он, вцепившись мне в плечи. - Цени жизнь, что тебе подарили! Что тебе дарю я...
- Забирай обратно свои подачки! И убирайся отсюда, пока цел. Пока отверженные не сожрали!
- А как же "служить мне вечность"? - мерзавец недобро прищурился.
- Да пошёл ты!
Кулак сам взметнулся в воздух, и уже через секунду на смуглой, очерченной скуле алел его след. Глаза Четвёртого потемнели. Похоже, я единственная в Улье, кто осмелился дать ему по роже - красивой и наглой роже. Он сначала удивлённо замер, а затем уже рассвирепел.
В этот раз всё было совсем иначе - никакой ласки и нежности, жёсткое присвоение, на грани насилия. Некогда прирученный, одомашненный зверь вернулся к своим истокам и теперь с утробным рычанием терзал иллюзорно хрупкое тело, оставлял на месте ещё неостывших поцелуев укусы. Руки больше не гладили. Яростно и нещадно царапали когти, будто желали содрать кожу живьём. Он двигался рвано, грубо, видимо, надеялся таким способом выбить из меня все дурные мысли.
И Второй нравилось такое обращение. Всё потому что настоящим хищником в их "злокачественном союзе" была она....
Да, так определённо лучше! Без обмана и эмоций, сплошные голые инстинкты.
Коктейль из боли, страсти и похоти затуманил мозги, приглушил горечь от осознания, какой же сволочью я была. Бедная Ники! Знала бы она, каким телом осквернила свой чистый разум. Впрочем, о "чистоте" её помыслов говорить было поздно. Всё-таки смерть Волка оказалась на совести человеческой девушки. И никакие благие мотивы не могли смыть это чёрное, разъедающее душу, пятно.
Мы, наверное, убили бы друг друга, загрызли насмерть, но, к сожалению, внезапный треск динамиков раздался в самый неподходящий момент. Четвёртый раздражённо зашипел, но, выпустив меня из своих удушливых объятий, всё же принял сигнал, нажав кнопку на наручном дисплее.
- Командирский браслет? - лениво уточнила я, облизывая прокушенную губу. Не скрывая желания продолжить начатое, дразнящим движением отбросила волосы с груди. Ну, в самом деле! Кто останавливается на середине пути?
- Тридцать первый оставил пост, - коротко бросил любовник, натягивая штаны. Судя по изменившемуся лицу, полученное сообщение его совсем не порадовало.
- Жаль твоего отца, но ему давно пора на свалку.
Я вспомнила не только своё прошлое, но и чужое. Однако разведчик не отреагировал на моё ядовитое замечание. Всё глядел на браслет и хмурился.
- Тебя можно поздравить?
Он повернул горящий экран с видео-записью ко мне и сухо добавил:
- Нас всех можно поздравить. В Улье прошла коронация.
Едва ли узкий прямоугольник мог в полной мере передать масштаб мероприятия. Он частично скрывал и главную фигуру вечера.
Прямая спина, крепкие плечи. Волосы собраны в высокий хвост. Из-за него выглядывает длинная шея. Не было пышного церемониального платья, что любила носить Её Величество. Вульгарно обтягивающие брюки и заправленная в них рубашка - неприлично просто для нового положения. Но ползущая шлейфом толпа не обращала внимания на такое грубое несоответствие правилам придворного этикета. Жители Улья, разинув рты, смотрели на новую Королеву, что уверенно шла по красному ковру к своему законному месту, и выглядели слегка тревожными, но счастливыми.
И когда она повернулась, они пали ниц, зашептали молитву, принесли присягу. Они приняли новую власть и громкими хлопками приветствовали на троне Вторую...