Эх... Наконец то выбрался из этих стен, шесть месяцев больничного заключения закончились с хлопком больничной двери. После стерильно-фильтровально-медикаментозного воздуха больничных палат, даже загазованная атмосфера промышленного города кажется сладким сиропом.
Хотя "промышленный город" - сильно сказано, райские, рассчитанные на туристов, окраины, и не спасаемые от безработицы вышеупомянутой промышленностью центральные районы. И ни одного знакомого человека, нет тут того, к кому я могу обратиться в этом городе.
Чёрт, все карманы пустые, ну пару часов можно и потерпеть, терпел же в больнице, там не особенно разживёшься табачком.
- Эй, не это ищешь? - взмахом руки с пачкой сигарет меня подозвал охранник. - Угощайся.
Молодой и сильный, судя по чертам лица местный, повезло найти хорошую работу. Не так это и просто в такой-то дыре. Небольшой портовый городишко быстро разросся до размеров приличного мегаполиса, за счёт туристов и сообразительных предпринимателей решивших вложиться в строительство отелей и развлекательно-увеселительных заведений, при этом горная промышленность и рыбалка быстро хирели. Местные, озлобленные на "понаехавших" бизнесменов, пробовали "крышевать" отели и ресторанчики, но им быстро объяснили куда лучше не лезть.
- Алексей. - Быстрое и уверенное рукопожатие.
- Саша.
- Подлатали?
- Да есть немного.
- А что случилось-то?
- Да стандартно, шёл, упал, очнулся - гипс. Ну, только без гипса, машина сбила, позвоночнику досталось. (Не скажу же я первому встречному про халатность наших служивых). Наконец-то выпустили ваши врачи. Ну да ладно, спасибо тебе. Я пойду.
- Такси вызвать?
- Нет, спасибо. Я монорельсом.
- Так это же бесплатный транспорт для местных.
- Я потому и на моноре, что он бесплатный.
Понимающая улыбка, взмах рукой: - Удачи!
Станция монорельса нашлась неподалёку, небольшая будка на опоре в десяти метрах над землёй. Лифт естественно не работал, ну да ладно разомнёмся на ступеньках, не так уж и высоко. Вагончик монорельса ходит тут каждый час, и ждать мне осталось минут двадцать. Между прочим, под вечер холодало, да и ветер давал о себе знать. Осень, хоть и поздняя, тут довольно тёплая, но не для моей рубашки скрещенной с футболкой, зато штаны и обувь не подводят. Всё равно пора входить в форму, походим по ступенькам вверх-вниз, монорельс - транспорт не популярный хоть и муниципальный, людям я не помешаю.
А вот и раскрашенная коробка моего вагона, еще не остановись, а ведь может, ради одного останавливаться... хотя вроде тормозит. Две двери сбоку, открывается дальняя, первая для водителя, его кабинка отгорожена от пассажиров сплошной железной переборкой. Безопасность. Внутри по два ряда кресел с каждой стороны от прохода. Из конца вагона подвыпившая компания подростков окинула меня многозначительными взглядами, приблизительно в середине, прижавшись головой к пластику окна, сидит девушка лет двадцати, тщетно пытаясь прикрыть волосами, начавший желтеть синяк под глазом. Сиденья жёлтые из жёсткого пластика, никаких удобств, зато не вырвешь, не сломаешь, и даже не горят.
- Эй, дядя! - крикнул тот из подростков, что постарше и попьянее. - А чего это ты такой красивый на монорельсе катаешься? Что денег нет? Или совсем зажлобился?
Не стоит отвечать, простая провокация. Любой мой ответ будет встречен враждебно, они специально ищут драки. А пара покалеченных подростков мне ни к чему, совсем ни к чему.
- Язык проглотил, дядя?
- Да ну его, - уже другой голос. И позже хохот из конца вагона.
Ну до чего же медленно едет это корыто, мне еще через пол города тащиться до ближайшего отеля на который хватит моих скудных финансов. Через несколько минут в вагон зашла совсем еще девчушка лет двенадцати, окинула запуганным взглядом находившихся в нём, села рядом со мной. Молодец, конечно, сообразила, но не стоит доверять совсем уж незнакомым, особенно здесь.
Девочка и девушка с синяком вышли через три станции, я вышел на следующей. Почти совсем стемнело, фонари в таких кварталах попадались редко. Придётся прогуляться по ночному городу, выйти к туристическим улочкам, а там уже и найдём где заночевать. И надо начинать думать о работе, моих сбережений в городе хватит от силы на неделю. О прежней работе можно забыть, представляю, как они скрипели зубами, подписывая чеки за моё, отнюдь не дешёвое, лечение. Кто бы мог подумать, что полная страховка сможет пригодиться.
Началась череда безликих улочек и захламлённых переулков. В домах редко где горел свет, местами не хватало стёкол, кое-где их заменяла фанера. Опёршись спиной о мусорный контейнер, тянет за милостыней руку нищенка. Прости дорогая, но у самого проблемы. Серое небо, хмурясь тучами, угрожает совершенно лишним для меня сейчас дождём.
Из-за угла на меня всем телом налетает симпатичная девчонка, чуть было не падает. Выравнивается. Растерянный взгляд:
- Простите, - и быстрым шагом прочь.
Ловко она обыскала мои карманы, усмехнулся я про себя. Когда деньги ворует такая умелица, даже не так обидно. Немного жаль, что ей не удалось ни чем поживиться. Все-таки украсть что-то из пустого кармана сложно. А прятать НЗ в носки - хорошая привычка.
Пол десятка подвыпивших парней в конце узкого переулка уже может быть не так безопасно. Стоят, склонив головы, над какой-то кучей, может, не обратят внимания? Конечно, блин, не обратят! Тот, что стоял лицом ко мне, заметил меня и сказал остальным, ткнув в мою сторону рукой. Все выровнялись, встали лицом ко мне, один что-то сказал, и они, о чудо, развернулись и побежали от меня. Интересно, что у них в голове? Может нарики и им показалось, что на них идёт не человек, а что-то из фильмов ужасов. Мне так только спокойнее. Пройдя метров двадцать, я увидел над, чем склонялись убежавшие. Огромная зелёная куртка, которыми всегда приторговывали с военных складов. Разодранные грязные джинсы и кеды, не уступавшие им в убогости. Рядом валяется шапка. Всё это забрызгано еще не засохшей кровью, и, что хуже всего, надето на человека.
Девочка, лет двенадцати-тринадцати. Я упал рядом с ней на колени. Нет, старше, пятнадцать-шестнадцать, но очень худая, истощенная, явно голодавшая. И, кажется, собралась умирать.
- Сейчас, дорогая, - да где этот долбаный телефон?! - потерпи, сейчас мы отвезём тебя в больницу.
- Стой! - судорожно хватая воздух ртом, она схватила меня за руку, - не... нельзя мне в больницу.
- Да молчи ты.
- Ты не понимаешь...
- Ты, что хочешь подохнуть тут в грязи?
- Нет, но...
- Вот и решили.
- Стой, пообещай мне, - она сжала моё запястье сильнее, явно из последних сил.
- Да что ты несёшь? Ты понимаешь, что умираешь?
- Так дай слово умирающей! - с надрывом простонала она. - Ты не отправишь меня в больницу.
- Ты бредишь.
- Нет... обещай, или убирайся.
- Да чтоб тебя! Ладно, обещаю. И что мне теперь с тобой делать то?
- Я не...
- Да замолчи ты уже, не мешай думать.
Я зачерпнул рукой грязь, и начал закрашивать ей кровь на куртке. С грязной девчонкой в дешевый отель еще пустят, а вот с окровавленной могут возникнуть вопросы. Впервые, начинаю думать, что держать данное слово это плохо.
- Только не обижай меня...
- Ага, хорошо, не буду. Попробуй встать.
Я явно просил слишком много, ну да ничего, в девочке от силы килограмм сорок, донесу. Главное найти гостиницу. Благо уже не так и далеко до туристических районов, но при этом и рядом с трущобами, именно тут номера дёшевы, а администрация не любопытна. Еще немного и выйдем из этого проклятого переулка. Спотыкаясь, я вывел её на первую широкую улицу с нормальным освещением, немногочисленный прохожие практически не обращали на нас внимания, подумаешь, турист напоил и ведёт местную девчонку к себе в номер, обычное дело. Ублюдки.
Это же надо было вырасти мне с мыслями о достоинстве и чести, а на деле оказаться трусом. Ведь ничего мне не стоит насильно притащить её в больницу, ан нет, пообещал! Человек чести, блин! Спасибо, как говориться, папе за воспитание. Боюсь слово нарушить.
А вот и долгожданная вывеска "Ситизена" дешёвый, но довольно приличный отель. Комфорт, конечно, подкачал, но очень чисто, а за такие деньги, чем чище, тем лучше. Держись, девочка, сейчас что-нибудь придумаем. Вращающиеся двери, напротив - стойка, за ней пожилой мужчина с уставшим лицом "украшенным" улыбкой, стоимость которой входит в стоимость услуг отеля.
- Добрый вечер! Чем могу быть полезен?
Позови охранников, чтобы они дали мне в морду, и вызови скорую для девчонки...
- Да с ним я, - перебила его, мило улыбаясь, девочка, - просто немного перебрала спиртного и не удержалась на ногах, вот и испачкала одежду.
- Ясно, прошу, - я вставил кредитку в терминал, вбил код, и мои сбережения значительно поредели. - Ваш ключ. Доброй ночи.
- Спасибо, - я взял пластиковую карточку ключа. N406. Надеюсь, лифт работает. Даже не представляю, каких усилий ей стоило произнести эти пару слов нормальным голосом, но как только мы отошли от стойки, она разом обмякла в моих руках. Ступеньки сейчас слишком сложное препятствие для нас. Хвала небесам, лифт работает! Мне всё больше нравиться эта гостиница. В коридоре четвёртого этажа пусто. Вот и наша дверь, за ней пара крошечных комнат. Кровать совсем не большая, но и она занимает большую часть комнаты. Довольно жёсткий матрас, гипоаллергенное постельное бельё запечатано в полиэтилен с биркой "чистое". Крошечная ванна спрятана за дверью с гордой табличкой "стерильно". Прекрасно, и, надеюсь, правда.
Простынь на кровать, девочку на простынь, я в ванную. Скинуть грязную одежду, умыться.
Взглянуть в зеркало и увидеть своё растерянное лицо. Ну и что же ты творишь? Утром и узнаем, либо я молодец, либо ей не повезло. Ладно, не время мешкать. С коробкой аптечки я вернулся в спальню. Нужно с неё снять эти грязные тряпки и понять, откуда кровь. Джинсы и куртка быстро полетели в угол комнаты, а вот футболка, приклеенная спёкшейся кровью, не хотела сниматься, каждое моё неосторожное движение отдавалось сдавленным стоном девочки. У неё поднялась температура, и она начала мелко дрожать. Самое время вспомнить курсы первой помощи.
Дурацкий замочек на аптечке никак не поддается дрожащим рукам, и помятая крышка аптечки вырванной летит в стену. Успокойся. Что у нас тут. Хлам, хлам, хлам. Бесполезный хлам! Ну, хоть что-то: перчатки, обезболивающие, пара шприцов. Жаль, что у неё не аллергия, всё было бы гораздо проще, эпинефрина тут до хрена, хоть бы половину его заменили простыми антибиотиками. Бинты, вата, набор для накладывания швов, бесполезный жгут и старый добрый спирт.
Прекрасное универсальное средство и от дрожи в руках, и от сомнений, да еще и антисептик.
Пара глотков спирта, сдуру перехватило дыхание, воды. Вымыть руки, жаль мыло не бактерицидное. Блин, да перчатки же есть! Стакан воды, намочить кровавое пятно на футболке, пусть откисает. Телефонный справочник, ищи... Надо же, в этой дыре есть аптека с доставкой. Купить антибиотиков и противошоковое. Через четверть часа должны привести.
Снова в ванную, ножницы и пинцет, сразу кинул в стакан со спиртом, разведённым в воде, просто на всякий случай. Разрезать и снять футболку, к чёрту её маленький лифчик.
- Ты обещал, что не обидишь, - прошептала она, еле шевеля губами.
- Вот дурашка, - я взял одну из ампул, "ксикаин". Хрен его знает, но -каин, это вроде обезболивающее. - Сейчас станет легче.
Чуть выше паха справа свежий, еще розовый шрам, аппендикс вырезали что ли? Неважно, а важно - это грязная дырка над левой грудью. Несколько уколов вокруг раны, затем еще одна ампула. Сомневаюсь, что в гостиничном номере станут держать сильнодействующие опиоиды, поэтому не боюсь переборщить. Промыть рану, чёрт... похоже, обезболивающее еще не подействовало, она дёргается от моих прикосновений. Придется подождать, но не долго, как только приедет курьер, продолжим.
Прыщавый подросток списал с моей кредитки последние деньги и ушёл. Сразу вкалываю ей противошоковое и лошадиную дозу антибиотика, температура значит инфекция, не время думать о побочных эффектах. И снова протираю влажной ватой её рану, стонет, всё ещё больно. Терпи дорогая. Аккуратная ровная дырочка пулевого ранения, не навылет, значит, пуля застряла в ребре или лопатке, молимся, чтобы первое. Всё ещё сочится кровь. Промокая ранку ватным тампоном, я схватил лампу с прикроватного столика и поставил на кровать, так лучше видно. Еще никогда не доставал пуль из раны, пора учиться. Схватил пинцет, так стоп, ничего не видно. Ножницы, обломать острые концы, вставить в рану растянуть...
- Боже! Да не кашляй ты! Не сейчас! - с ноткой отчаяния прокричал я.
На губах у неё появилась кровь, все-таки лёгкое пробито, хреново. Странно, что она не кашляла кровью раньше. Снова лезу в рану, нащупываю твёрдый кусочек ножницами, снова дырка наполняется кровью. Сейчас, уже почти схватил пинцетом, опять ничего не разобрать, но я достаю треугольный осколок.
- Да чтоб тебя!
В пинцете я вижу зажатый кусочек кости, раскололось ребро. Пуля, вероятнее всего тоже разбита на кусочки. Плохо, очень плохо. Снова промокаю ватой кровь, снова она кашляет кровью, снова дрожат руки...
Бросаю ножницы и пинцет в стакан с водой. Хватая баночку с остатками спирта, с такой дозой антибиотиков инфекцию она врятли схватит, а мне поможет. У неё ускорилось сердцебиение, дыхание стало частым и спазматичным, кровь в лёгких.
Вторая попытка, чищу ранку от крови. Сейчас бы что-нибудь для свёртывания. Наклоняю лампу и вижу металлический отблеск, а вот и виновница. Аккуратно просовываю пинцет, чтобы не загнать осколки глубже в лёгкое. Две минуты напряжённого созерцания своих действий, как будто со стороны, и первый кусок свинца упал на дно стакана. Первый успех, вытираю с улыбкой пот со лба, запоздало вспоминая об окровавленных перчатках. Надо умыться и поменять их. В этом небольшом перерыве я понимаю, что не ел ничего весь день, ладно, сделаем дело - будет что отпраздновать, всё равно сейчас нет денег, чтобы заказать еду в номер.
Моя невольная пациентка закашлялась на кровати. Ох и не нравиться мне её кашель. Пора продолжать. Боже, какая она бледная, и как я раньше не обратил внимания. Уже с большей уверенностью промокаю ватным тампоном кровь, надеюсь, обезболивающее делает своё дело. Бедный ребёнок. Снова раздвигаю края ранки ножницами и чётко вижу несколько мелких осколков кости. Лучше убрать. Пара минут без происшествий, и коллекция моих трофеев на дне стакана утроилась, но в основном кусочками ребра. Большая часть свинца пряталась глубже.
Когда я попытался заглянуть еще глубже в рану, девочка захрипела, пульс почти пропал. Чёртова пуля! Сейчас бы адреналина ей, и тут я вспоминаю про залежи эпинефрина, за которые не так давно проклинал отель, а теперь от души матерю себя. Какой же я дурак, это же практически одно и то же. Три ампулы подряд, восстановили сердечный ритм. Но дышала она всё еще с трудом. Надо выиграть еще немного времени, беру шприц побольше и решаю рискнуть. Не та игла, не тот шприц, но мне дико везёт. Я откачиваю почти полный шприц крови из её левого лёгкого. Кажется, вдохи стали чуточку глубже.
Чёртовы руки снова дрожат. Сжимаю-разжимаю кулаки, пару глубоких вдохов. К сожалению спирта больше нет. Мне не хочется этого делать, но нужно лезть глубже. Пуля расщепила край ребра и прошла глубже. Как страшно-то лезть ей в лёгкое. Так ничего не увидеть. Я бросаю пинцет и ножницы в стакан.
- Прости, девочка.
Натягиваю плотней перчатку и засовываю палец ей в грудь. Сжимаю зубы от её жалостливого стона.
- По-другому ни как.
Просовываю палец между рёбрами - ничего, да где же ты спряталась? Ещё чуть глубже. Есть, теперь главное не протолкнуть осколок глубже. Медленно высовываю палец, снова убираю кровь, теперь не промахнуться пинцетом.
- Ну, давай же!
Минут пять пытаюсь подцепить в узкой дырочке кусок свинца, когда, наконец, понимаю, что получилось. Ликующий взгляд, к сожалению, никто не видел моего лица в этот момент. Медленно, очень медленно достаю пинцет, и меняюсь в лице. Не то, слишком маленький кусок. Он и первый, который я достал, вместе не будут и половиной пули. Только вот где остальное? Глубже "дырки" нет, по крайней мере, такой большой кусок туда не пролез бы, я и этот то с трудом достал.
Вдох, выдох. Снова палец в ранке. Минута, ничего.
- Хрень какая-то, - я уже ничего не понимал.
Достаю палец, цепляю за ребро, девочка со стоном вздрагивает. Еле сдержался, что бы не рвануть палец из раны. Нужно быть осторожнее. Провожу пальцем по сколу ребра, проверяю нет ли еще осколков кости. Цепляю пальцем за что-то твёрдое, палец вон. Свет, тампон, раздвигаю ранку ножницами. Ничего. Да к чёрту! Пинцет под ребро, очень медленно. Короткий жалкий всхлип. Натыкаюсь на то, что искал. Прямо под ребром, не видно что, не понятно как достать.
Отогнуть ребро? Нечем. Поддеть? Сложно, но может получиться, вот только нечем. Нужен крючок. Срываю иглу со шприца, пытаюсь погнуть, но дрожащие руки ломают её пополам. Успокоиться, ничего страшного есть еще. И снова игла ломается. Так, медленно и нежно, сначала подогреем зажигалкой. Бестолку. Всё равно ломается и не гнётся. Даже не пытаюсь снова. Выпрямляюсь, окидываю взглядом комнату. Шкаф! Достаю тремпель, проклятые китайцы со своим пластиком. Бросаю тремпель в стену и разбиваю часы. Не электронные, со стрелками. Падаю на колени, отрываю от циферблата минутную стрелку. Не пластиковые, медные. Гну кончик в двух местах, получаю нужную форму. Окунаю в стакан с водой и спиртом, потом прокаливаю зажигалкой.
В который уже раз раздвигаю края раны ножницами, надо зафиксировать их в таком положении, а не держать рукой. Сейчас мне понадобятся обе. Осколком иглы умудряюсь заклинить ножницы, только бы она не дёргалась. Забыв про кровь на перчатках, вытираю пот с лица. Поправляю лампу, так-то лучше. Самое сложное, завести крючок под ребро и за осколок. Две минуты. Четыре. Девочка всхлипывает, пока я ковыряюсь её груди. Неужели получилось, крючок обогнул осколочек. Другой рукой упираюсь пинцетом в лёгкое под ребром, крючком же толкаю из-под ребра. Вот и показался из-за кости окровавленный кусочек свинца.
Страшны кашель раздирает девочку, я отпускаю и пинцет и крючок, чтобы не порвать ненароком ей лёгкое, и всем телом прижимаю её к кровати. Не время дёргаться. Она плюёт алой слюной мне в лицо, в лёгких снова кровь.
Она успокаивается, и я тут же хватаюсь за пинцет. Зажимаю половинку пули. Теперь медленно тянем её из раны. Как только свинец полностью выбрался из-под ребра, в ранке начала собираться кровь. Много быстрее чем раньше.
- Нет, нет, нет! - хватаю вату и засовываю её в кровоточащую дырку. - Не теперь, после стольких минут труда! Нет.
Выкидываю пропитанную кровью вату, беру еще один тампон, уже понимая, что этого не достаточно. Пальцем просовываю вату глубже, пусть кровь хоть начнёт сворачиваться. Девочка под моими руками содрогается в приступе кашля. Отхаркивает кровь на простынь. Дыхание становиться донельзя хриплым и прерывистым. Я понимаю:
- Черт! - внутрь лёгких кровь течет так же, как и наружу.
Бросаюсь к остаткам аптечки, хватаю шприц и с размаху всаживаю между рёбер. Откачиваю шприц тёмной и густой крови. Она начала судорожно хватать ртом воздух. Вкалываю ей остатки эпинефрина, пусть сердцу будет чуть легче. Снова всаживаю иглу ей в лёгкое, но что-то мешает набрать кровь в шприц. Судорожный вдох, а выдох за ним не последовал.
- Дыши, дура! - выбрасываю шприц в сторону.
Зажимаю ей нос, пытаюсь делать дыхание рот в рот. Неправильно, во рту у неё кровь, тогда закрываю ладонью ей рот и приникаю губами к носу.
- Ну же! Давай!
Минута. Две. Три. У меня по лицу текут слёзы, пробивая дорожки через кровь, покрывающую моё лицо.
Я выравниваюсь стоя на коленях над ней и опускаю непослушные руки:
- Ну, зачем ты так?
Пытаясь сесть, плюхаюсь задницей мимо края кровати, не чувствую удара плашмя спиной об пол, в ужасе отползаю от кровати в угол комнаты. Хватаясь окровавленными руками за волосы и лицо в беззвучной истерике, хрипло пытаюсь закричать, но горло меня не слушает. Втираю руками в перчатках её кровь себе в лицо. Подтягиваю колени к груди и падаю набок в позе эмбриона. Долгий и страшный отчаянный плач взрослого сильного мужчины заканчивается, диким звериным воем, оповещающим проклятый город о новом рассвете.