Аннотация: Сказка из древних времен доброй старой Англии
Сказка из древних времен доброй старой Англии
Алмаев Виктор Григорьевич
ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ ЗМЕЙ из ТОРНБЕРРИ.
Давным-давно, когда бабушка моей прабабушки была маленькой девочкой, ей рассказывала её бабушка, что в бескрайних лесах, на северо-востоке Старой Весёлой Англии была деревушка, под названием Торнберри. Люди там жили весело, как и подобает свободным иоменам и бондам - растили скот и детей, пахали землю, получали неплохой урожай, а в праздники веселились.
Больше всего в деревне любили праздник Майского дерева. На широком лугу, совсем рядом с тёмным лесом устанавливали высокий шест, намазанный для пущего веселья салом, на вершине которого укреплялся приз. Не так, чтобы очень ценный, но ведь того, кто его снимет с шеста, ждёт слава на весь год - вот идёт Том, или Джон, это именно он снял с шеста приз! А вокруг веселилась большая ярмарка. Чего там только не было. Как по волшебству на лугу вырастали балаганы с "заморскими" чудесами - "подлинной бородатой русалкой", или орехом из-за тридевять земель. Рядом торговали сластями, для серьёзных покупателей были навесы, на которых всеми цветами радуги цвели шелка из Табаристана, оружие непосредственно из Дамаска, драгоценный фаянс из Блумкета. На оружие дивились, но покупать не спешили, а не слишком дорогие изделия гончаров шли нарасхват.
. Рядом показывал фокусы "настоящий" индийский йог, весь заросший, с чёрной бородой и иссиня чёрными волосами, который мог летать по воздуху, выращивать померанцы за пять минут в обычной кадушке матушки Джейн, а также во всё время ярмарки мог не есть и не пить, что сильнее всего поражало почтенных жителей Торнберри, не дураков и поесть и попить. Словом веселье всегда было в полном разгаре.
А потом всё успокаивалось, люди трудились в поле, ухаживали за скотиною, а иногда ходили в лес за каким-нибудь необходимым бревном, конечно с разрешения лесника. По опушке леса дети собирали ягоды, грибы, старушки ходили туда за целебными травами. Впрочем далеко в лес никто не ходил. По преданию в глубине леса стоял древний замок, о котором никто ничего не знал, но по старинной привычке все его опасались, как опасаются люди всего неведомого.
Однажды, в ночь, которая следует за Грешным вторником, то есть в первую ночь Великого Католического Поста все в деревне были разбужены страшным ударом. Земля дрогнула, за дальним лесом полыхали малиновые и зелёные вспышки, удары грома следовали непрерывно, молнии как сабли разрубали ночную темноту. Крестьяне натерпелись страху и не спали всю ночь.
Утро пришло ясное, над рекою вился утренний туман, который быстро рассеялся под лучами солнца. В ярком свете ночные страхи стали казаться смешными. Сначала деревенский люд поговорил о ночном происшествии, но скотина была непоеная, курам надо было давать зерно, и спокойное течение жизни снова вошло в привычное русло.
- Нас не трогают, и слава богу, а что там делается за дальним лесом, то это нас, кум, не касается - таков был общий вердикт.
И потекла жизнь как и вчера, и как будет идти завтра.
Только тогда, когда исчезли два молодых парня, в деревне немного посудачили о происшествии, но парни были шалопаями и давно собирались куда-нибудь податься - мир поглядеть, да себя показать. Все и решили, что наверное они подались в дальние края, как давно грозились. На этом все успокоились и жизнь потекла снова спокойно и размеренно. Но это длилось недолго, потому, что на этот раз пропали сразу пять фермеров, которые поехали в лес за дубом, который мог бы послужить балкой в новом доме, который собрался построить Тил. Это уже было серьёзно, потому, что мужики они были степенные, не шалопаи какие-нибудь и на их поиски вышли сразу почти все молодые мужчины деревни. Но и эти пропали. Как будто их никогда и не было.
В деревне, сразу почти во всех домах поднялся плач и стон - женщины стали оплакивать своих родных. А потом все прибежали к леснику:
- Ты стережёшь этот лес, тебя Король назначил на это место, поэтому иди и вызволяй наших близких! Это из-за тебя они пропали, надо лучше стеречь лес.
Лесник был могучий детина, как настоящий хозяин леса. Мало ли что может в лесу приключиться - там и волки и медведи водились. Все помнили, как лесник в прошлом году спас деревню от бешенного волка, который забежал в деревню, да только сразу нарвался на лесника. Тот схватил бешенного зверя за шею и убил, бросив на землю со страшной силою. Делать нечего. Лесник взял свой топор, повесил арбалет на спину и пошел, хотя жена и три дочки заклинали его не ходить. Но кто выручит односельчан? Кто знал лес лучше лесника? Наверное заблудились ребята, лес то дикий, не то, что сейчас, когда каждое дерево свой номер имеет.
И отправился лесник. Сначала шёл он по ясному следу - Тил с мужиками проехал на бричке, след хорошо был виден. Потом след стал пропадать, но лесник был хорошим следопытом и шел по исчезающему следу споро и уверенно.
Вот только зачем их понесло в такую даль? Лесник огляделся. Место было незнакомое даже ему, леснику, который знал лес хорошо.
Место было глухое и таинственное. Упавшие деревья распростёрли свои высохшие ветви во все стороны и мешали пройти. На стволах их росли какие-то невиданные возле деревни грибы. И ни птицы, ни шороха. Лесник хотел было повернуть в другую сторону и не смог... Какая-то сила заставляла его идти только вперёд. Могучие руки лесника схватили топор, но рубить было нечего. Он выхватил арбалет, выстрелил назад и с ужасом увидел, что арбалетный болт, который мог насквозь пробить рыцаря в латах, беспомощно завис в воздухе.
Не разбирая дороги лесник бросился вперёд и вскоре наткнулся на стену.
Эта стена была покрыта крупной чешуёй, да такой, что парой чешуек можно было бы закрыть крышу в самом большом доме, который только видел лесник. Чешуя была совершенно чёрной и блестела как чёрное зеркало.
Стена вдруг задвигалась, плавно потекла в одну сторону, всё никак не кончаясь, а когда кончилась, то несчастный лесник увидел самую страшную голову, какую только ему пришлось видеть. Голова чудовища была не меньше сарая, который лесник выстроил в прошлом году. Костяные щитки, уродливо разросшиеся на морде делали её совершенно ужасающей. Разверстая пасть багрово пламенела, чёрный раздвоенный язык метался, как бы ощупывая воздух. Крупные, острые как шило клыки, только каждый размером в руку человека зловеще сверкали в лучах заходящего солнца. Из пасти послышалось шипение, но оцепеневший лесник явственно расслышал слова:
- Ты зачем явился в моё царство, царство скорби и печали? Тебя здесь не ждут, убирайся!
Эти слова придали мужества леснику. Он выступил вперёд и твёрдым голосом заявил:
- Я здешний лесник! Меня на эту должность поставил Король, власть которого в нашем царстве непререкаема. Немедленно отвечай - где мои односельчане, если они живы, то выпусти их, а если ты их сожрал, то готовься к Королевскому суду и к битве!
Змей насмешливо прошипел:
- - Это не ты ли, козявка будешь биться со мною, ну что же, попробуй!
Лесник выхватил арбалет, выпустил одну за другой арбалетные стрелы - болты, которые помчались к глазу чудовища. Человек не может увидеть болты в полёте, так быстро они летят, но Змей неторопливо, как-то лениво посбивал их в воздухе своим хвостом.
- - И это всё?
- НЕТ! - закричал лесник, выхватил топор и бросился в смертельный бой. Вот только никакого боя и не получилось.
- - Глупец, вся Королевская конница и вся Королевская рать меня одолеть не сможет, а я со временем всё проглочу!
С этими словами Змей своим хвостом обхватил лесника, и забросил его невесть куда.
Очнулся лесник в тёмном подземелье, где не было ни одного лучика света. На ощупь лесник обследовал всю темницу. В одном месте со стены бежал тоненький ручеёк воды, исчезая неведомо куда, во всяком случае лесник отверстия в полу не нашёл, да ещё в полной темноте он наткнулся на каменный стол, со стулом и каменную же постель.
На небольшое время в темнице вспыхнул свет, на столе обнаружилась краюха хлеба и кувшин воды, но, когда лесник всё съел, снова воцарилась тьма.
А в Торнберри царила паника и ужас. Многие бросили нажитое добро и помчались неведомо куда, спасая свои жизни, другие забились под кровати и дрожали там, не обращая внимание на рёв непоеной скотины, забыв о том, что надо кормить всю живность.
В доме лесника тоже властвовала тоска и горе, но жена лесника была женщина крепкая, она не поддалась унынию. Встав рано утром, она разбудила дочерей, строго приказала им задать корму корове, курам, и прочей живности.
- Они не виноваты в наших бедах, зачем застав их страдать вместе с нами?
В деревню, ощупывая дорогу какой-то странной клюкою, тихо вошла старушка. Сгорбленная, седые космы волос почти закрывали её лицо, из клока спутанных волос торчал только кривой нос, который, казалось хотел клюнуть подбородок. Одета она была в какое-то коричневое одеяние, представлявшем из себя сплошную рванину, но которое когда-то, видимо было плащом.
Ребятишки, которые были в то время на улице, с визгом бросились врассыпную, завидев эту ужасную старуху.
Она прошла почти вдоль всей деревни, стуча своею клюкою в двери, прося подаяния и ночлега, но все только покрепче запирали двери, издалека завидев ужасную гостью.
Только жена лесника вышла на порог и пригласила :
- Зайдите бабушка, отдохните, видимо дорога была трудная.
- Ох трудная, доченька, трудная. А что это в селении все как будто стыд потеряли - по домам сидят, подаяние не дают?
- Дело в том, что у нас траур - пропадать стали люди в заколдованном лесу, да и мой муж уже третий день, как ушёл в этот лес и сгинул, никогда такого не было, чтобы он дома не ночевал, вот мы и рыдаем.
- Ничего, доченька, всё переменится к лучшему, не теряй надежды.
- - Хорошо бы, да только сердце всё ноет и ноет.
С этими словами жена лесника поставила на стол тарелку с пудингом:
- Подкрепитесь пока, а потом я вам постелю, да вот эта одёжка поновее будет.
- Спасибо милая.
Ранним утром старуха сползла с кровати, поблагодарила хозяйку, которая наложила в её сумку всякой снеди и сказала:
- Пусть подойдут твои дочери.
А у лесника были три дочери - Эли, Бетти и Изольда. Девушки были высокие, статные, горячий румянец разливался по щекам, длинные косы тяжело свисали на спину. Многие деревенские парни заглядывались на девушек.
- Вот что я скажу, красавицы - кто отца своего пойдёт выручать, тот не пожалеет. Но только одна из вас не убоится Господина Великого Змея из Торнбери, у других смелости не хватит. И награда будет соответствовать подвигу.
С этими словами старуха внезапно преобразилась. Перед девушками стояла высокая красивая фея, одетая в платье из крыльев бабочек, плащ её сверкал драгоценными камнями, в руках она держала резной жезл.
- Спасибо хозяйка за ласку и заботу.
С этими словами фея поклонилась и исчезла, а её торба, в которую жена лесника положила еду, оказалась наполненной золотыми монетами.
Первой в поход отправилась Элла, как звали её дома, хотя полное имя её было Эллисон.
Мама собрала её еду, Элла вооружилась луком, с которым умела хорошо обращаться и девушка пошла в лес.
В лесу царила зловещая тишина. Ни один листок не шелохнётся, ни запиликает кузнечик, не поют птицы. Элла шла и шла, все её мысли были о награде, которая ожидает спасительницу отца. Видно награда будет немаленькая, вот фея была как богато одета.
Она прошла уже почти до того места, до которого доходила в тот раз, когда пошла с девушками по грибы, вдруг заревел ветер, ели стали размахивать лапами, в их шуме испуганная девушка различала явственное - уходи, пока цела!
Элла вскрикнула и бросилась бежать обратно. Дома она забилась в кровать, накрылась одеялом с головою и на все вопросы мамы отвечала:
- Страшно!
Второй отправилась выручать отца Беттина, которую все звали Бетти.
Она тоже взяла лук, провизию и храбро отправилась в лес. К несчастью она очень боялась змей, и всю дорогу переживала слова феи:
- Кто из вас справится с Господином Великим Змеем...
- Я то и маленьких то змей боюсь, а уж огромного...
Она шла и шла, и из каждого угла на неё, казалось таращилась змея, и чем дальше, тем змеи её казались больше и больше. Она боялась сильнее и сильнее, начала стрелять из лука во все стороны, истратила стрелы, не выдержала и помчалась домой.
Изольда не взяла с собою оружия. И папа шёл вооружённый, и иомены все, как один были с луками, но это им не помогло. Не буду я брать оружие.
Девушка пошла в лес, и чем дальше шла, тем ей становилось страшнее. Но она шла и твердила себе, что папе теперь надеяться не на кого, сёстры из леса сбежали. Она не помнила про великую награду, не пережевывала слова о Великом Змее, а просто шла. Ветер угрожающе ревел в вышине, лес становился всё глуше и глуше. Упавшие деревья тянули к ней когти своих сучьев, неопрятные лишайники свисали, как чьи-то бороды, они покачивались и, даже, как будто светились. Иногда по лесу вились прозрачные змеи тумана.
Ветер свистел - уходи, спасайся, пожалей свою молодую жизнь. Но девушка шла и шла, пока тоже не наткнулась на живую стену из крупной, чёрной чешуи. Девушка ойкнула, села на землю, так как её не удержали сразу ослабевшие ноги.
Змей медленно развернулся, опустил свою голову на землю и спросил:
- А тебе что здесь надо?
Изольда вскочила, топнула ногою:
- Господин Великий Змей, отпусти моего папу и наших иоменов, в деревне без них траур.
- - Хорошо, я рассмотрю твою просьбу, только скажи - ты меня боишься?
- Конечно боюсь, но мне так жалко тех людей, которых ты схватил!
Змей развернулся во всю длину и приказал Изольде сесть на него верхом. Изольда, как ни старалась, не могла забраться на Змея, тогда Змей обхватил её своим хвостом и забросил поближе к голове.
- Держись, - прошипел Змей и быстро, но очень плавно заскользил по лесу. Изольде было очень страшно, особенно когда она увидела, как Змей походя ломает столетние сосны, если не может проползти между ними.
Спина у Змея была не скользкой, покрытой отвратительной слизью, как втайне опасалась Изольда, а сухой, даже тёплой. Постепенно девушка успокоилась - если бы Змей хотел проглотить её, уже сделал бы это.
Змей выполз на большую поляну, которая вся заросла цветами. Цветы складывались в великолепные узоры. На краю поляны стоял Древний замок, о котором в деревне ходили страшные слухи. Но ничего страшного в замке не было. Он стоял, окружённый оплывшим рвом, подъёмный мост давно врос в землю, только гордые стены высились как и прежде, когда на флагштоке вился стяг владельца. Сейчас от замка веяло унынием и запустением.
- Смотри, я в замок влезть не могу, он для меня слишком мал. В холле стоят доспехи бывшего владельца Замка, они почернели от времени и горя, ты должна вернуть им первоначальный блеск за три дня. Если сделаешь - отпущу твоих, если нет - пожалеешь.
Змей снял девушку со спины, которая возвышалась над первым этажом замка, и Изольда пошла к широким ступеням, которые вели ко входу в замок.
В холле везде висели целые фестоны паутины, пыль покрывала пол, стены, всю утварь. Сквозь пыль тускло проглядывали почерневшие портреты бесчисленных поколений благородных предков, взиравших на незваную пришелицу сурово и надменно. Только на одном портрете, который почему-то меньше других, голубоглазая красавица, в богатом платье, улыбалась совершенно очарованной портретом зрительнице.
Девушка оглянулась в окно. Там, почти невидимый за слоями пыли угадывался Змей. Вдруг девушка увидела, как из желтых, горящих пламенем глаз чудовища покатилась слеза. Она звонко ударилась о камень, которым был замощен двор и, потом, Изольда обнаружила там глубокую ямку, проплавленную слезой. И Изольде так стало жалко Змея, что даже сердце защемило.
Но надо было приниматься за работу.
Она вышла во двор, хотя и чрезвычайно боялась Змея, спросила его, где поварня, нашла там тряпку, ведро, налила воды и стала производить уборку.
Доспехов бывшего хозяина нигде не было видно, только в одном углу было темнее, чем в других. Холл был огромен, когда девушка немного убрала в нём, у неё заломило спину от усталости, но для того, чтобы почистить доспехи, обнаруженные в самом тёмном углу, у неё оставалась только три дня, а доспехи состоят из множества частей, а она ещё и не начала чистить их. Но не могла же она работать в такой грязи, матушка бы не одобрила.
Когда девушка подошла к доспехам, внутри них раздался писк, но, на своё счастье Изольда мышей не боялась. Она осторожно сняла латную пластинку, закрывающую ногу и обнаружила там мышиное гнездо, а в гнезде копошились с десяток маленьких, голеньких, розовых мышат. Рядом, на задних лапках стояла большая мышка, угрожающе скаля зубы.
- Ах та, маленькая, давай я перенесу твоё гнездышко в другое место, не бойся меня!
Мышка как будто поняла девушку, опустилась на все лапки и пошла впереди неё, как бы показывая дорогу.
Изольда перенесла гнездо на новое место, вернулась к латам, разобрала доспехи на части и начала мыть и тереть его. Увы, железо было чёрное, пречёрное, и никак не желало становиться зеркально-чистым.
Она тёрла, тёрла непослушное железо, пока руки не стали болеть от невероятных усилий, но тут наступила темнота и девушка зажгла свечу, которая оказалась на давно потухшем камине и пошла искать место, где она могла бы прикорнуть на ночь.
Она зашла в спальню, которая оказалась на удивление чистой, как будто целый полк служанок только что её вычистил.
Посередине комнаты стояла колоссальная кровать, подробной которой Изольда не видела никогда. Кровать стояла на резных лапах, мягчайший матрас был набит лебяжьим пухом, шёлковый балдахин свисал почти до самого матраса. На матрасе лежали шелковые простыни, несколько подушек лежали горкой. Девушка не стала ложиться в такую великолепную кровать и прикорнула в уголке.
Она очень вымоталась и мгновенно уснула. Но ровно в полночь удар гром разбудил её. Она подскочила. Свеча давно потухла, сквозь закрытые ставни полыхнул малиновый огонь и всё успокоилось. Изольда застучала зубами от страха. Она выскочила в коридор, рядом была ещё одна дверь, за которой оцепеневшая девушка услышала рыдания. Незнакомый мужской голос, в приливе неизбывной муки повторял:
- Когда же муки мои кончатся!
Девушка хотела приоткрыть двери, но тё были крепко заперты.
Тогда, почему-то успокоенная Изольда вернулась в спальню и крепко заснула до самого рассвета. Как только рассвело, девушка позавтракала своими припасами и вышла в холл. На полу чернела груда железа, которой надо было вернуть прежний блеск.
И снова целый день, без устали, девушка всё терла и тёрла одну за другой пластины лат, к которым никак не возвращался прежний блеск. В полном страхе и унынии она вернулась в спальню, забралась на кровать: всё равно завтра помирать, так хоть одну ночь посплю как прирождённая леди.
Ровно в полночь опять её разбудил удар грома. Девушка уже была так измучена, что у неё не оставалось сил бояться.
Она снова вышла в коридор, но теперь в соседней комнате раздавались два голоса - женский и мужской. Женщина всё спрашивала:
- Ты убедился в моём могуществе, или ещё нет?
Но мужчина твёрдо и ясно отвечал, что несмотря на всё её могущество, он никогда не полюбит злую колдунью.
Услышав про злую колдунью, Изольда опрометью бросилась в спальню и забилась под одеяло. Она приняла вид глубоко спящей девушки и вовремя, потому, что услышала чьи-то осторожные шаги, тёмный ужас сковал её и Изольда почувствовала, что кто-то рассматривает её.
- Ей завтра не вычистить доспехи и ты, останешься навсегда в моей власти, - проговорила колдунья, выходя из спальни.
Утром Изольда снова начала тереть латы, но безрезультатно.
В углу раздался писк. Давешняя мышь, смешно переваливаясь на коротеньких ножках протянула девушке какую-то скорлупку, в которой лежала горка золы, взятой из потухшего камина. Девушка начала тереть снова чёрное железо, которое на глазах стало принимать прежний вид и блеск. Но когда зола кончилась, Изольда подошла было к камину, чтобы набрать новую порцию, из камина навстречу ей полыхнуло, со злым гудением оранжевое пламя. Девушка вовремя отшатнулась и язык пламени пролетел мимо.
Изабелла села около доспехов и горько заплакала. Тут её легонько куснула в ногу мышка. Она снова стояла на задних лапках и протягивала передние. Девушка отдала ей скорлупку. Мышка побежала к камину, зачерпнула золу и принесла её Изольде.
Когда Изольда хотела сама зачерпнуть золы, навстречу ей опять полыхнул огонь.
Так они и стали делать - мышка носила золу, Изольда очищала доспехи.
Скоро всё доспехи были вычищены, оставался только щит, странной формы. Умбон щита был глубоко вдавлен в него, так что получился не выпуклый, как обычно щит, а вогнутый.
Уже осталось вычистить малюсенький, величиной с ноготь мизинца кусочек щита, как с громом распахнулось окно, в холл вошла величественная женщина, сияя зловещей красотою. Чёрные, блестящие волосы стояли дыбом, кроваво-красные губы змеились в страшной усмешке.
- - И ты, ничтожное насекомое пошло против МОЕЙ воли?
Изольда была испугана, но она обладала гордостью своих свободных предков. Она провела по оставшейся чёрной полоске на щите рукою, стерёв её выпрямилась и гордо сказала:
- - Я не насекомое, мой отец никому ничего не должен и сам Король его уважает и поставил на место лесника!
Колдунья вся засветилась багровым пламенем, воздела руки вверх В руках у неё засветился огненный шар.
- - Так умри же, насекомое и Я буду владелицей этого замка и всего, что в нём есть.
Шар метнулся к Изольде, девушка инстинктивно заслонилась щитом, который ещё держала в руках.
Шар ударился о зеркальную поверхность, мгновение покрутился на умбоне, и стрелою метнулся к хозяйке. Колдунья страшно завопила, закрутилась, пытаясь сбить охватившее её пламя, но вскоре от неё осталась только горстка пепла, которую унёс неожиданно поднявшийся ветер. Раздался гром, полился ужасный ливень, крупный град сёк землю, но Изольда этого уже не увидела, находясь в глубоком обмороке.
Очнулась она, когда её подхватили сильные руки отца.
Она была уже в деревне, лежала на своей кровати и всё произошедшее показалось ей тяжелым сном.
А тут и Великий пост кончился.
В деревне снова стали вестись приготовления к празднику Пасхи.
Когда все принарядились, на дороге раздался бешенный топот копыт, в деревню влетела восьмерка таких великолепных коней, равных которым в этой деревне и не видывали. Впереди, в богатой ливрее, сидел крошечный форейтор, на облучке восседал важный кучер, с такими пышными усами, что первый усач деревни, Джон только крякнул с досады.
С запяток кареты, украшенной золотой герцогской короною, соскочил грум и с глубоким поклоном отворил стеклянную дверь кареты.
Их кареты вышел молодой человек, в бархатном камзоле, со шпагой на боку.
Ко всеобщему удивлению, даже ужасу, герцог поклонился всей деревне, подошел к Изольде, преклонил перед нею колено и сказал:
- Несравненная Изольда, позвольте предложить Вам Свою руку, а моё сердце и так находится у Вас в плену с тех пор, как я, в облике Змея впервые увидел Вас.
Что и говорить, в этот день праздник превзошел все ожидания.
Через неделю капеллан в дворцовой церкви обвенчал Изольду с молодым герцогом, а рядом с ними стояли молодые пары Элла и Бетти с мужьями. Их обвенчали в той же церкви c сыновьями бондов, с которыми, чего там греха таить девушки давно уже переглядывались в деревенской часовне, вместо того, чтобы слушать проповеди деревенского кюре.
Изольда стала герцогиней и по личному распоряжению Короля, которому доложили эту невероятную историю, герб герцога обвили золотой лентой, которая должна была обозначать Господина Великого Змея.