Алмистов Александр Александрович. Витязи Космоса

Алмистов

Александр Александрович

Несостоявшийся Проект "ВИТЯЗИ Космоса"

(Главы из так и ненаписанной и неопубликованной повести

"Аборигены Термосферы")

ПРОЛОГ.

Люди, рожденные под астрологическим знаком Овна, никогда не позволяют себе оставаться в стороне от событий жизни.

Овны не просто открыты для мира, они абсолютно уверены, что способны этот мир изменить, ради чего не пожалеют ни сил, ни средств...

Однако, проблемы окружающих их волнуют мало: мир люди этого знака воспринимают скорее как фон, на котором они должны выделиться и выглядеть особенно блестяще.

ЗОДИАКАЛЬНЫЙ

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ГОРОСКОП

Сиреневый рассвет медленно растекался над застывшей в оцепенении казахской степью и Байконуром.

Разумеется, это было всего лишь предположением. Ни официально объявленный последним космическим туристом МКС Сергей Курашов, ни опытный командир "Союз ТМА-35" Евгений Игоревич Гарелкин, ни бортинженер Марк Вячеславович Суров не могли это знать наверняка и, уж тем более, видеть воочию. И все потому, что в эти, невыносимо растянувшееся для всех троих в пространстве и времени, минуты от внешнего мира их отделяла непроницаемая для света и тепла обшивка космического корабля.

А еще затаившаяся тишина и прерывистое мерцание панорамных мониторов кабины, лишь изредка прерываемые переговорами Гарелкина с ЦУПом и монотонно- равнодушными докладами офицера-диктора о завершении очередного этапа предстартовой подготовки.

Наконец в наушника гермошлема Сергея раздалось долгожданное:

"Десятый, ключ на старт. Первый".

А еще через несколько минут, показавшихся космическому туристу целой вечностью, корабль вздрогнул всем своим корпусом, навалился на людей свинцовыми перегрузками и с оглушающим рокотом устремился прочь от матушки-Земли.

Сердце Сергея сжалось ...

Нет, не от страха. Скорее от грусти и горечи расставания с тем, что ... Вот именно "что", а не "кто", в общем-то даже и не пыталось его удержать.

- Поехали! - этой уже давно преобразившейся из легендарной в привычно-традиционную фразы своего командира Сергей уже не слышал. Точнее, не слушал.

Неожиданно Курашова охватило странное чувство - он уже никогда не вернется назад. И тот рассвет, который он так сегодня и не увидел, станет действительно в его жизни последним.

Более того, в отличие от своих товарищей, Сергей знал это безошибочно и точно. Как если бы бог или кто из его архангелов, вдруг наделил его даром предвидения. Но не из благодарности за веру и добродетели, коими Курашов особо не отличался. И не из жалости, которую Сергей в отношении себя никогда и никому не прощал. А просто так, из забавы или невинной шалости дав ему шанс заглянуть в будущее подлунного мира в тот самый день и час, когда он, Сергей Курашов, этот самый мир покинул.

"Десять секунд. Полет нормальный".

Сергей украдкой от товарищей усмехнулся.

Надо же, всего десять секунд, а столько глупых страхов и беспочвенных предположений уже успел переварить его мозг.

"Тридцать секунд. Двигатели ракеты работают устойчиво".

Что и требовалось доказать. Он, Сергей, вернется. Обязательно вернется, чтобы снова увидеть родную Москву, ее закаты и рассветы, тенистые парки и Серебряный Бор, закутанные в асфальт набережные реки-Москвы и вездесущих, забавно копошащихся в изумрудно-зеленой траве воробьев.

"Девяносто секунд. Тангаж и рысканье - в норме".

Кажется, в далеком 1986-ом шаттл Challender взорвался со всем своим экипажем на 73-ей секунде полета? Память Курашова непроизвольно исторгла кадры видеохроники, которые по большому секрету от руководителя российского ЦУП ему показали эксперты из NASA, тем самым, наверное, желая убедить его отказаться от полета. Разумеется, американцев подвигли на этот отчаянный шаг исключительно благие намерения: по мере старения МКС полеты на нее становятся все более и более рискованными. Особенно для туристов. Но, может быть, дело в другом? В простой зависти к смелости русских? Ведь это они, а не NASA, отправили своего последнего космического туриста на орбиту...

Кто знает. И кто теперь, когда уже все свершилось, их за это осудит.

"Сто тринадцать секунд. Сброс двигательной установки системы аварийного спасения произошел в штатном режиме".

Слишком все просто. Но ведь так не бывает?

Сергея снова охватили сомнения.

"Сто семнадцать секунд. Есть отделение первой ступени. Есть запуск двигателей второй ступени".

Значит, первый Рубикон перейден и обратной дороги уже нет?

Сергей тяжело вздохнул. Из головы все никак не выходил трагический фейерверк из обломком шаттла в небе Флориды.

"Сто пятьдесят восемь секунд. Сброс створок головного обтекателя произошел в штатном режиме"

Невесть почему сомнения космического туриста в однозначности и безоблачности его будущего заметно усилились. Еще мгновение и они самопроизвольно переросли в смятение и предательскую растерянность.

Ведь у Columbia в 2003 на старте все тоже было "успешно" и "в штатном режиме". Все неприятности, приведшие к гибели семи астронавтов и многоразового корабля, начались позже. Всего за каких-то 16 минут до посадки.

Значит, еще ничего провидением не решено.

"Двести восемьдесят семь секунд. Есть отделение второй ступени. Есть запуск двигателей третьей ступени"

Ну, слава тебе, господи! Шестьдесят шесть в периоде процентов удачи против тридцати трех оставшегося риска - это уже много.

Напряжение, кажется, спадает тоже ступенями.

Сергей приободрился.

"Двести девяносто семь секунд. Сброс хвостового отсека произошел в штатном режиме".

Очередное упоминание ЦУПовским диктором "штатного режима" на этот раз уже не вызвало у космического туриста никаких негативных эмоций.

Напротив, его неудержимо потянуло к иллюминатору - поскорее и самолично взглянуть на тот самый, изумрудно-голубой, шарик, о притягательном великолепии которого он так много слышал от заслуженных ветеранов в Звездном городке.

Но Гарелкин его опередил, раздраженным, не терпящим возражений, жестом приказав экипажу оставаться на месте и не делать ребяческих глупостей.

"Пятьсот двадцать четыре секунды. Есть выключение двигателей третьей ступени".

Ну же! Ну ...

"Пятьсот двадцать восемь секунд. Есть отделение корабля".

- Ну что, соколики, на орбиту вроде запрыгнули? - громкий и торжествующий голос Гарелкина ураганом ворвался в сознание Сергея еще до того, как ЦУПовский диктор закончил доклад. - Экипажу отдыхать и готовить подарки. Через двое суток будем уже на международной, йошкин ее в гриву кот, космической. Ты чего приуныл, турист?

- Да вот, - непроизвольно проронил Курашов, - все никак не могу свыкнуться с мыслью, что нас теперь от твердой земли отделяет не менее трехсот двадцати четырех километров почти абсолютной пустоты. И мы при этом никуда не падаем...

- А ты не спеши-то с выводами, - многозначительно усмехнулся командир "Союз ТМА-35". - Вот вернемся обратно, тогда и освежишь свои знания по физике, химии и математике. А пока расслабься, не забивай себе голову разной ерундой и наслаждайся, как птица, свободным полетом. А еще получай удовольствие от того, что теперь выше всех. Даже самих небес.

- Я попробую, - не слишком дружелюбно буркнул Сергей, вдобавок, еще и обиженно фыркнув в адрес не слишком корректной и совсем неуместной, на его взгляд, отеческой заботы командира.

- Пробовать дома будешь, с женой, - пошутил Гарелкин, прежде, чем его голос приобрел стальные нотки. - А на моем корабле все либо что-то уверенно и профессионально делают, либо - просто не лезут не в свое дело. Третьего не дано. Это закон мой и космоса.

- Ох, и устал же я, причем давно и смертельно, от всех этих бесчисленных проб и ошибок. Теперь мой настоящий дом либо здесь, либо уже нигде, - подумал Сергей про себя, с трудом удержавшись от того, чтобы произнести все это вслух и в лицо командиру. Но, Сергей прежде, чем заняться скафандром и подготовиться к своей первой и столь долгожданной для него встрече с настоящей, а не искусственно смоделированной в бассейне гидролаборатории ЦПК или в грузовом отсеке Ил-76, невесомостью.

Глава первая. Ключ на старт!

К своей заветной мечте обычные люди поднимаются по ступенькам.

Медленно, но уверенно. Между делом сажая деревья, строя дома и воспитывая детей.

И только очень не многие пытаются прыгать сразу с одной лестничной площадки своей судьбы на другую, не взирая на обстоятельства и закон всемирного тяготения вниз.

Сергей Евгеньевич Курашов, а для друзей и близких - просто Кураж, был именно из таких.

Даже в среднюю школу он поступил не как все его сверстники, то есть в ту, что поближе к дому, а в одну из самых престижных в городе - с изучением точных наук на английском языке. Причем, поступил честно, на общих основаниях сдав первые в своей жизни экзамены и успешно пройдя конкурс около пятнадцати человек на одно место.

Правда закончить ее с "золотой" медалью Сергею так и не удалось. Всему виной был его вспыльчивый характер и врожденное упрямство. А еще пресловутый кураж, который, как потом показала жизнь, был не только видоизмененной частью его фамилии.

В общем, где-то за полгода до окончания выпускного класса он подрался со сверстником. Разумеется, из-за женщины, которая впоследствии, как ни прискорбно, никакого участия в его судьбе так и не приняла.

Поединок он выиграл. Противник был повержен и трусливо уполз с поля боя. Вот только его мама вскоре стала завучем школы, и Сергею Курашову припомнилось все.

В результате он получил тройку в четверти по поведению, чуть было не завали единый государственный экзамен и был с миром отпущен во взрослую жизнь с двумя условными четверками - по русскому языку и литературе - в аттестате. По всем остальным предметам у него всегда было только "отлично".

Затем, с перерывом на службу в армии, шесть лет из его биографии вычеркнул Московский авиационный институт. Точнее, аэрокосмический, так называемый - "шестой", факультет, который он закончил с отличием и одним из очень немногих попал на стажировку в Соединенные Штаты Америки. Там он вначале около года провел в одном из региональных подразделений Корпорации Microsoft, после чего по воле судьбы попал в "святая святых" для всех его однокашников - будущих специалистов по эксплуатации ракетно-космических систем - в NASA - Национальное агентство по аэронавтике и исследованию космического пространства США.

На этой мажорной ноте, наверное, вполне можно было бы поставить жирную точку, восхищаясь благосклонностью к Сергею Фортуны, если бы ...

Если бы не произошли два, отдаленные друг от друга во времени всего на какой-то неполный год и при этом в корне изменившие судьбу уже мнившего себя будущим легендарным астронавтом, Курашева.

Оба эти события имели самое непосредственное отношение, с одной стороны, к традиционно непредсказуемым зигзагам в мировой политике. С другой, к перспективам дальнейшего карьерного роста Сергея в NASA и окончательной материализации его, что скрывать, заветной мечты - стать полноправным гражданином космического сообщества.

Первое событие имело место быть там, где в этот момент Сергей находился, и называлось выборы Президента Соединенных штатов Америки. В результате чрезвычайно запутанных политических интриг и, как нельзя кстати, обрушившуюся на южные штаты вначале засуху, а затем неурожай и голод, президентскую гонку выиграл кандидат от демократической партии, сенатор от штата Иллинойс, афроамериканец по происхождению Обама. Уже на следующий день, после того как он стал официальным главой Белого Дома, Обаме удалось достаточно быстро провести через Конгресс законопроект о противодействии нежелательной иммиграции из слабо демократизированных и потому, по мнению Госдепа, явно неблагонадежных, стран. Само собой, что первыми в списке таких стран значились Россия, Индия и Китай.

Другими словами, Сергею таким образом дали понять, что Соединенные Штаты в его услуга особо не нуждаются. Ну, а чтобы он совсем перестал в этом сомневаться, еще через пару месяцев новоизбранный президент США призвал Конгресс резко сократить финансирование и развитие всех без исключения научных программ, если они не имеют прямого отношения к повышению уровня личного благосостояния американских граждан.

Второе событие, в определенном смысле абсолютно схожее по форме, но принципиально отличное по сути от первого, вскоре произошло по другую сторону Тихого океана, в стране, которую, как Сергей тогда думал, он раз и навсегда покинул.

Там тоже был избран новый президент, который первым же своим Указом дал "зеленую" улицу возрождению отечественной фундаментальной науки, космических программ и широкомасштабных исследований в области разработки новых высоких технологий. При этом на данные цели в бюджете страны на ближайшую пятилетку были сразу же спланированы Госдумой поистине астрономические суммы - где-то треть от всего имеющегося стабилизационного фонда России.

Ну а в сумме оба этих события привели к тому, что где-то в начале 20** года Курашов был вынужден все бросить в оказавшейся для него "несчастливой" Америке и по-тихому, без одновременно лишних скандалов и триумфа, вернуться в Москву.

О том, как и почему именно так, а не по-другому, Родина вновь заключила в свои материнские объятия блудного сына, история умалчивает. По крайне мере, сам Сергей об этом эпизоде из своей жизни никогда и никому, даже родным и самым близким друзьям, ничего вразумительного не рассказывал.

Правда, в особо "узких" кругах ходили слухи о том, что незадачливый иммигрант за это время пару раз пытался устроиться на работу то ли в Королевскую ракетно-космическую корпорацию "Энергия", то ли в гагаринский центр подготовки космонавтов, а то и вообще вернуться в "альма-матер" МАИ в качестве преподавателя... Но всякий раз безуспешно.

В итоге, окончательно разочаровавшись в своей "нужности" теперь уже родному государству и, одновременно с этим, в своей мечте, Сергей организовал маленькую венчурную компанию с громким названием ООО "Центр транссфера высоких технологий". После чего на какое-то время замкнулся в себе и своем, как ему вначале показалось, не таком уж и прибыльном, по сравнению с торговлей, бизнесе.

И снова, правда, теперь уже в биографии скромного, временами удачного, а временами - не очень, частного предпринимателя Сергея Курашова можно было бы поставить точку, если бы не фантастический госзаказ Министерства обороны, тендер на который нежданно-негаданно выиграло "Центр транссфера высоких технологий".

Суть заказа была предельна проста - русским военным и федеральным органам власти понадобилась абсолютная анти-вирусная защита их компьютерных сетей от посягательств извне.

Проект получил условное название "Анти-Тать" - от слова "тать", что на старославянском означало "грабитель, вор" - или, сокращенно, "А-Ту" и уже через год его успешной реализации принес Сергею и его фирме не менее 30 млн. чистой прибыли.

Этой баснословной суммы Курашову с лихвой хватило на то, чтобы сначала реанимировать свою все еще пылящуюся в загашниках его самолюбия мечту, а затем купить единственный и к тому же оказавшийся последним в истории коммерческий тур на орбиту Земли.

Более того, благодаря титаническим усилиям и врожденному умению настоять на своем, Сергею удалось таки договорится с новым, пришедшим после выборов очередного Президента России, руководством ЦПК им. Гагарина о том, чтобы этот тур был долгосрочным. То есть, не какая-то примитивно-детская "десятидневка", которой довольствовались все его предшественники, а полноценная, длинной аж в целых девяносто девять дней, экспедиция в Термосферу Земли. Причем с исполнением всех обязанностей космонавта-исследователя - на равных с прожженными орбитальными асами РКК "Энергия".

Вот так мало кому известный до этого Сергей Евгеньевич Курашов, он же - Кураж, оказался третьим членом экипажа "Союз ТМА-35".

* * *

Кабинет новоиспеченного руководителя Специального Космического Отдела (СКО) Службы Внешней Разведки (СВР) России выглядел более, чем скромно. Сказывалось полное отсутствие гармонии между весьма внушительными размерами помещения и скудной мебелью, которая занимала не более одной десятой ограниченного им пространства.

Мебель состояла из узкого и одновременно с этим многометрового дубового стола, двух неказистых стульев и встроенных в стены шкафов-стеллажей со следами недавней лакировки и полировки.

Хозяин кабинета - генерал-майор Сергей Петрович Тарантов, чье назначение на должность фактически совпало во времени с созданием в СВР принципиально нового подразделения, сидел в мягком кресле во главе стола и сосредоточено изучал содержимое своей служебной папки. Напротив него стояла дымящаяся свежими окурками пепельница, выполненная в форме первого искусственного спутника Земли, новенький и уже, судя по бесчисленным проводам, подключенный ко всем мыслимым и немыслимым линиям спецсвязи и совмещенный с ноут-буком видеофон и массивный, диаметром никак не менее метра, глобус Луны.

На вид Тарантову было около пятидесяти. Или может чуть больше. Точно определить было невозможно, так как он был сед, как лунь, и к тому же почти наголо выбрит.

У генерала была коренастая фигура, как говорят в таких случаях - косая сажень в плечах, длинные, мускулистые и загорелые до черноты, руки, высокий лоб и чуть заметно выдающийся вперед "волевой подбородок.

В дверь постучали.

Сергей Петрович поднял голову от бумаг и чисто автоматически прорычал слегка осипшим от курения голосом:

- Войдите!

Дверь надрывно скрипнула, без особого на то энтузиазма пропуская внутрь помещения моложавого, белобрысого детину в форме подполковника ВКС.

- Разрешите войти?

- Уже разрешил, - не слишком приветливо буркнул ему в ответ Таратнов. - Хотите повторить свое появление, не держу? Вот только двери в мой кабинет дважды за раз не открываются. Не люблю.

- Товарищ генерал-майор, подполковник Цепа Андрей Николаевич прибыл в ваше полное распоряжение для дальнейшего прохождения службы.

- Ну, если прибыл, так садись, - заметно смягчился генерал-майор. - А откуда-то прибыл?

- С первого Государственного испытательного космодрома Плесецк. Разрешите, доложить весь мой послужной список?

- Ладно, не суетись, - жестом приглашая к столу, отрезал Таратнов. - Где и как служил, я могу и сам в личном деле посмотреть. Если бы плохо служил, то не прибыл бы. Кстати, так ты это в Плесецке "товарищкаться" со старшими по должности и званию научился?

- Извините, господин генерал-майор, виноват... - стушевался Цепа

- Отставить извинения, подполковник! - сурово сдвинув на переносице брови, гаркнул Тарантов. - Я что, сказал, что старое, доброе обращение "товарищ" мне не по нраву? Сказал? Нет. Так чего ты, подполковник, сразу от своих убеждений отказываешься? Не люблю...Сам-то родом, небось, с Украины?

- Нет, из Самары, - ни жив, ни мертв, выдавил из себя Цепа. - Фамилия по отцу. Он до сих пор в Полтаве живет.

- Ладно, проехали. Кофе будешь?

- Леночка, - не дожидаясь ответа и обращаясь уже через видеофон, судя по всему, к своей секретарше, распорядился Таратнов. - Принеси-ка нам две чашечки кофе. Мне, как всегда, без сахара, но с "рижским" бальзамом. Вторую ...

- Коньяк будешь, подполковник?

- Так точно! Не отказался бы...

- Молодец, люблю решительных и уверенных в себе даже в кабинете начальства. А штабных пай-мальчиков с разными там манерами и этикетом, терпеть не могу.

- Леночка, во второй кофе добавь чуток "армянского", из моих закромов. Ну ты знаешь... - вновь воспользовался селекторной функцией видеофона Таратнов. - Ждем-с.

- Ну а пока она там с кофейником колдует, займемся-ка мы с тобой делом, Андрей Николаевич, - тоном, не терпящим возражений, предложил своему новому подчиненному Таратнов. - Скажи-ка мне, подполковник, что тебе известно о проекте "МИР-СПЛ"?

- Ничего, товарищ генерал-майор!

- Отлично! Значит, наши контрразведчики не зря свой хлеб кушают. Вот тебе и первое поручение, так сказать, проверка на вшивость и годность к оперативно-разведывательной работе. Чего хочешь, делай, но чтоб завтра к утру доложил мне по полной форме все детали проекта.

- Будет исполнено, товарищ генерал-майор!

- Хорошо. Тогда второй вопрос: ты телевизор изредка смотришь?

- Если не на боевом дежурстве, то да.

- Ну и что сказал Президент США Обама на тему космоса во время своего выступления перед конгрессом на прошлой неделе?

- Но это же чистой воды популизм, товарищ генерал-майор! Что-то вроде призыва к повсеместному свертыванию и ликвидации всех дорогостоящих и бессмысленных национальных проектов... Бессмысленных, разумеется, исключительно с точки зрения личных интересов нового хозяина Белого дома и, заодно, всех скопом американцев. Кажется, в первую очередь от Обамы досталось программам по освоению космоса, исследованиям в области фундаментальной физики, химии, астрономии, информатики и новых высоких технологий. Ну а сэкономленные или просто высвобождающиеся денежки Обама твердо намерен спуст...Пардон, пустить на так называемые социальные нужды социальных. Ну там, дюжину новых городов построить, пенсию миллионерам прибавить, а для особого бедных и нуждающихся американских граждан, в качестве моральной компенсации двух первых статей расходов, великодушно открыть новые ультрасовременные больницы и благоустроенные приюты. А еще он вознамерился повысить количество и качество религиозного воспитания, обеспечить всем и вся, кто этого заслуживает, достойное страхование от несчастных случаев, раз и навсегда победить экологию, путем ликвидации крупных промышленных объектов и других морально-этических последствий Научно-технического Прогресса двадцатого века. В общем всем, точнее, верным и добропорядочным избирателям был обещан рай на земле в его первозданном, доурбанистическом виде: восстановление исконной природы и ландшафтов Северной Америки, обеспечение американских граждан "манной небесной", то есть, я хотел сказать, продовольствием в неограниченных объемах, создание идеальных условий для размно... Пардон, решения демографической проблемы с целью дальнейшего роста численности населения США. При этом он лично обещал всемерное содействие и приоритетное финансирование президентской командой зрелищно-развлекательных мероприятий, включая спорт, кинематограф грез, туризм, игорную индустрию и т.д., то есть быстрое и надежное решение главных общегуманитарных задач, стоящих в настоящий момент перед народом Америки...

- Слушай, хорошая у тебя память, подполковник! Даже чуток завидую. Да и чувством здорового сарказма, тоже все в порядке. Ну, а в отношении чистой воды это популизм, или грязной, Андрей Николаевич, я бы на твоем месте, делать выводы пока не спешил. История рассудит. Но если допустить, что слова Президент Обамы не банальный реверанс перед заведомо не слишком взыскательным электоратом в русле отработки предвыборных обещаний, а реальное руководство Конгрессу к действию, что тогда? А если к этому еще присовокупить наши агентурные данные о том, что в сборочных цехах Rockwell International, Boeing, Lockheed-Martin и EADS уже вовсю идет демонтаж стапелей и оборудования, прежде предназначенных для новых шаттлов, орбитальных спутников и космических стаций. Чем тогда все это может грозить нашему государству и российскому космосу?

- В первом приближении, думаю ничем. Нас сейчас с заокеанскими друзьями, в кавычках, объединяет только совместная программа по использованию Международной Космической станции и ряд проектов по продажи нами американцам технологии по созданию одноразовых ракетоносителей типа "Союз-ФГ" и "Протон". По оборонке и пресловутой программе "Звездных войн" мы уже давно не взаимодействуем.

- Ну и какие будут выводы, подполковник. Если брать в расчет только сухой остаток, без воды и лирики.

- МКС! Американцам она уже не нужна. Но и просто так подарить ее нам и ЕЭСовцам - это как-то не в стиле заокеанских капиталистических хищников. Им больше по нутру роль "собаки на сене". Ни себе, ни людям, как у нас говорят. Да и в рамках международного права, черт бы его попрал, нам с соседями по континенту все равно больше сорока восьми процентов имущественных прав не светит. Остается второй вариант ... дабы на халяву не досталась врагу американцы МКС просто затопят, как мы по их указке затопили свой "МИР" в 2001-ом в южной части Тихого океана.

- Умница, подполковник! Тебе осталось сделать только последний штрих. Чтобы ты сделал на месте американцев, если бы решение о затоплении МКС в тихом океане их Президентом было бы уже принято?

- Тогда, - предположил Цепа, - будь я на месте Обамы, я бы попробовал договориться о совместных и взаимоприемлемых действиях с Президентом России и его европейским, канадским и японским коллегами.

- Исключено, - решительно отрезал ему в ответ Тарантов. - МКС или хотя бы наши блоки на ней нам еще год-два будут до зарезу нужны. Европейцам и японцам, без всякого сомнения, тоже. А вот почему так, а не иначе, завтра ты мне и доложишь. Еще варианты развития событий ест, подполковник?

- Ну, тогда, - наконец решился на отчаянный шаг Цепа, - я бы на месте американцев прибегнул к диверсии. Но предварительно я, силами астронавтов NASA, начал бы тайно готовить МКС к затоплению, а для страховки и исключения непредсказуемых действий со стороны русских внедрил бы в их отряд космонавтов пару-тройку надежных "кротов". Одного бы отправил на орбиту, второго бы приземлил в ЦУПе.

- А что, решение о затоплении МКС Обамой уже действительно принято? - неожиданно осенило Цепу, прежде чем предательская испарина выступила на его лбу.

- Увы! Но ответ положительный, - скороговоркой выпалил Тарантов, мрачнея прямо на глазах. - Мои американские агенты т друзья, теперь уже без кавычек, еще ни разу меня не подводили. Разные там мелочи семейного характера я в расчет не беру.

- Значит, один из американских "кротов" уже вполне может быть на орбите в составе экипажа МКС-40? Там ведь двое наших, не считая Филлипса.

- Или еще только готовится там оказаться в составе экипажа МКС-41, - закончил его мысль Тарантов прежде чем подытожить.- Итого, задачка с четырьмя неизвестными. Вот и займись на досуге.

- Вы хотели сказать с пятью неизве... - осекся на полуслове Цепа, подозрительно косясь на вновь заскрипевшую дверь.

- Разрешите, Сергей Петрович? Вы просили кофе, - смущенно краснея и украдкой разглядывая Цепу, прощебетало воздушное создание из кружев и роскошной копны белокурых волос, ставя перед офицерами на стол поднос с двумя кофейными чашечками династии Цинь. - Извините, что так долго. Кажется, у нас в очередной раз сломалась кофемолка.

- Ничего. Пока тебя не было, мы очень плодотворно с Андреем Николаевичем поработали, - невесть почему тушуясь как мальчишка, миролюбиво прорычал Тарантов. - Кстати, Леночка, позволь тебя представить нашего гостя. Андрей Николаевич Цепа, подполковник и вот уже двадцать минут, как мой первый помощник. Прошу любить и жаловать. В разумных пределах, разумеется. Кстати, вот вам первое совместное поручение. Для знакомства и сплачивания нашего пока еще маленького коллектива, так сказать.

- Да, Сергей Петрович, - чуть ли не в унисон отозвались Цепа и девушка, явно застигнутые врасплох столь стремительным развитием событий.

- Значит, так, ребятки. Ставлю в известность обоих: на следующей неделе мы ждем очень важных гостей. Может даже сам Дмитрий Анатольевич с премьером заглянут. А тут такая разруха. Не кабинет, а спортивный зал какой-то. Стыдно как-то перед гражданскими. Так что вы уж как-нибудь постарайтесь все это, - Тарантов выразительно развел в стороны руки и обвел ими свои необъятные апартаменты, - как-нибудь облагообразить. Ну, там картиночки разные повесьте, макетики ракет и корабликов по периметру расставьте ... А у меня над затылком надо, чтоб потрет портрет президента и российский флаг как на свое обычном месте висели. Ну и уют, чтобы был. Цветочки там, пальмочки, шторки на окнах, канцелярщина всякая на столе ... Ну, вы понимаете. В отношении макетиков, можете позвонить от моего имени Генеральному "Энергии". У него это хлама в цехах, как пожухшей травы на Байконуре. Леночка телефон знает. В общем действуйте. Полностью полагаюсь на ваше чувство гармонии и вкус.

- Все сделаем, Сергей Петрович! Вы не переживайте. Отделаем Ваш кабинет не хуже, чем Георгиевский зал, - заверила генерал-майора девушка.

- Как Георгиевский зал, говоришь? - усмехнулся Тарантов. - Двух Георгиевских залов в природе не может быть по определению. Так что, лучше придумать что-то свое. На худой конец, Тадж-Махал какой-нибудь ...

- Ну, вы тоже скажете, - не удержалась и прыснула девушка, прикрываясь ладошкой. - Тадж-Махал же для женщины строили. К тому же, он мавзолей, то есть только для ...

- А вот на это даже не надейтесь, - перевел все в шутку Тарантов, желая тем самым подвести черту в разговоре. - Ладно, не морочьте мне голову. Меня и так уже в Звездном городке заждались.

- Подполковник, проводи меня до машины, - делая жадный глоток горячего и ароматного кофе, приказал уже Цепе Тарантов.

- Ну что, Андрей Николаевич, будем считать, что свой первый экзамен на право быть моим заместителем ты успешно сдал, - продолжил он, когда они снова остались наедине - за дверью генеральской приемной. - Не забывай про свой завтрашний доклад. И про задачку с четырьмя неизвестными, которую мы давеча обсудили, тоже.

- Вы хотели сказать, с пятью неизвестными, - на всякий случай уточнил Цепа, с трудом поспевая за идущим размашистым шагом по коридору СВР Тарантовым.

- Я сказал именно то, что хотел. С четырьмя. Будем считать, что одну ошибку в расчетах я тебе заведомо прощаю. Но только одну, - слукавил генерал-майор, который в отличии от своего заместителя знал несколько больше и всегда предпочитал доверять своим людям. - Все, удачи! Возвращайся на базу. Если что, я на связи. О приемлемых границах этого самого "что" догадаешься сам, не маленький. Ну, а если надумаешь беспокоить по пустякам, то пеня на себя. Сошлю на Байконур недельки на две, чтобы проветрить голову и вернуть в нее только здравые мысли.

С этими словами генерал-майор повернулся к Цепе спиной и демонстративно хлопнул ведущей из здания дверью прямо перед самым носом своего подчиненного.

* * *

Два первых месяца, проведенных Куражом в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке, показались ему сущим адом.

Его изнеженный бесшабашной жизнью свободного предпринимателя организм, даже несмотря на пусть заметно истершуюся, но все же сохранившуюся где-то там на подсознательном уровне, память о месяцах и годах воинской службы, наотрез отказывался принимать и адекватно реагировать на новый распорядок своего хозяина.

День Сергея начинался строго в 6.30. И заканчивался тоже неправдоподобно и непривычно для него строго в 22.30.

Минута в минуту. А иногда даже с учетом десятых долей секунд.

В промежутке между двумя этими, уже ставшими для Куража проклято-роковыми, временными шлагбаумами Сергей вел сугубо активный образ жизни, который на самом деле представлял из себя хорошо спланированное и тщательно запрограммированное существование.

Другими словами, он ел на завтрак только здоровую, и потому абсолютно безвкусную пищу. Пробегал сразу, если на свежем воздухе, или частями - по "беговой" дорожке тренажерного зала - не менее пяти километров. Потом почти доводил себя до обморока на восемнадцати метровой центрифуге ЦФ-18, периодически увеличивая перегрузки, как если бы стремясь подобно летчику-испытателю умышленно развалить в воздухе экспериментальную модель нового самолета. Иногда он, точнее инструкторы ЦПК, чередовали центрифугу с "кариолисом", оптокинетическим барабаном, барокамерой, сурдокамерой, парашютными прыжками или даже грузовым отсеком самолета-лаборатории ИЛ-76 МДК для испытания Сергея на прочность тридцатисекундной невесомостью.

Далее следовал обед. Вкусный, но, разумеется, не особо изысканный и к тому же без слабоалкогольных, типа пива, излишеств.

После чего, без всякого перерыва на полуденный моцион и "тихий час", наступало самое интересное и плодотворное для Сергея время: его, наконец, допускали в самое сердце ЦПК - в тренировочный комплекс с полноразмерными тренажерами орбитальной станции "Мир", космического корабля "Союз-ТМ" или даже самой Международной космической станции. Изредка, на десерт, можно было еще воспользоваться тренажерами "Дон-Союз", "Пилот-732", "Телеоператор", ТДК-7СТ или многочасовым и неиссякаемым гостеприимством гидролаборатории, где в условиях искусственной невесомости облаченные в легендарные скафандры "Орлан" кандидаты в космонавты приобретали навыки работы вне станции и тренировались для синхронного сопровождения выходов в открытое космическое пространство.

Затем наступало время ужина, посещений медико-биологического управления или, без права на выбор, астронавигационного комплекса на базе космического планетария.

Ну, и само собой, безоговорочная и бесцеремонная команда "Отбой!"

Правда, иногда, где-то раз месяц, сей то ли невинно-пионерский, то ли, зловеще-терминаторский, график подготовки будущих космических ассов в корне ломался инструкторами ЦПК.

В эти самые "счастливые", по версии Сергея, и ненастные, по мнению Гидрометеоцентра, дни его вместе с другими кандидатами в отряд космонавтов вывозили на природу.

Называлось это мероприятие: "Программой выживания после посадки космического корабля в лесисто - болотистой местности Подмосковья".

Смешно, но, сколько не рылся Сергей по вечерам в Интернете, ему так и не удалось обнаружить ни единого подтверждения того исторического факта, чтобы сия программа когда-либо и кем-либо была реально и в полном объеме применена на практике.

В том смысле, что бороться за свое выживание приходилось многим известным летчикам и космонавтам.

Но вот чтобы четыре дня и три ночи в Подмосковье, да еще и зимой... Это ж какой силы должен был быть на Байконуре ветер, чтобы после посадки тебя на спускаемом аппарате отнесло в лесную местность недалеко от Москвы?

С другой стороны, по сравнению с центрифугой и манной кашей столовой ЦПК, использование в течение трех дней в лесисто - болотистой местности переносного аварийного запаса космонавта, гидрокомбенезона, аварийной радиостанции и светосигнальных приборов, представлялось куда уж более романтичней и предпочтительней. Тоже самое касалось и тренировок по снятию скафандров внутри спускаемого аппарата и переодеванию в полетные комбинезоны с последующим выбором места для создания лагеря, строительством укрытий и лагеря и строго-обязательным разведением костров.

Одним словом, эту часть программы подготовки космонавтов, Сергей готов был повторять раз за разом и с превеликим удовольствием, если бы ...

Если бы все это было понарошку. Так сказать, для души.

Но в том то и было все дело, что предстоящий и такой желанный для него полет на МКС не был просто душевным порывом скучающего и потому жадного до "экстрима" бизнесмена.

К счастью или к сожалению, в зависимости от конечного результата, тренируясь в ЦКП в качестве будущего космического туриста, он тем самым выполнял чрезвычайно важное и ответственное задание.

Важное - для него самого. Ответственное - перед людьми, которые ему доверились и сейчас, как и много лет назад, помогали реализовывать заветную мечту.

Помогали, разумеется, не бескорыстно. Но и сама эта "корысть" была достаточно условной.

Не деньги. Не слава и "народная память" в веках. Ни даже открывающиеся возможности по продвижению вверх по карьерной лестнице...

Но Долг и Честь.

Перед собой. Перед семьей. Перед государством. Ну и, наконец, перед будущими поколениями.

А посему, всякий раз возвращаясь в ЦПК после очередной лесной или пустынной одиссеи, Сергей с нетерпением ждал момента, когда он снова сможет оказаться в павильоне с Международной космической станцией.

Была б его воля, он бы оттуда вообще не выходил. Только бы как можно быстрее и тщательней, не упустив не единой детали, решить поставленную перед ним Шефом задачу: "Где у у русских на МКС может быть самое уязвимое место? Где?"

Свои изыскания он, разумеется, начал со служебного модуля "Звезда", который на самом первом этапе развертывания МКС, в теперь уже далеком 2000-м, был базовым модулем всей станции.

Внешне "Звезда" таковой по сути не являлась. Скорее, эта былая небольшая, традиционно- бутылочной формы, ракета с шариком-пробкой из сплетенных в единый стальной клубок пассивных стыковочных агрегатов ССВП.

Еще большую непохожесть на звезду русскому служебному модулю, созданному, если верить истории, на основе центральной части станции-легенды "Мир-2", придавали двадцатипятиметровые крылья солнечных батарей и два собственных маршевых двигателя. Окруженные тридцатидвухглавой толпой своих "братьев меньших" - двигателей ориентации и довольствующиеся скудным служебным пайком из жалких трехсот килограммов отборнейшего топлива, они все вместе позволяли модулю не только управлять ориентацией всей МКС в пространстве и по первому зову корректировать высоту ее орбиты, но еще и при необходимости гостеприимно устремляться навстречу или, наоборот, уходить в сторону от как всегда очень некстати и очень не вовремя расшалившихся увальней "Прогрессов" и "Союзов".

Еще одной важной, с точки зрения целей предстоящей миссии Куража, особенностью русской "Звезды" было то, что она могла самостоятельно, без оглядки на младших американских братьев, "мыслить", "соблюдать правила личной гигиены" и на равных общаться с Землей. Первые две ее функции-привилегии обеспечивали автономная бортовая вычислительная система, система управления бортовой аппаратурой и система управления движением и навигацией. За надежную двусторонней радиосвязь экипажа с наземным комплексом управления, в свою очередь, нес персональную ответственность бортовой радиокомплекс. Ну а все вместе, дружной радиоэлектронной ватагой, они позволяли экипажу "Звезды" надежно контролировать ситуацию на орбите, с помощью "кнута и пряника" управляя бортовыми системами и координируя работу всех модулей российского сегмента МКС, и своевременно получать и передавать на Землю командно-программную, телеметрическую и телевизионную информацию о работе систем, научного оборудования и состоянии здоровья членов экипажа.

Другими словами, ну чем не орбитальный буревестник? И уж точно ничего общего с плюющейся светом и раскаленной плазмой гелиево-водородной каракатицей!

Под стать "Звезде" выглядел и седовласо-мудрый глава всей орбитальной семьи МКС - функционально-грузовой блок, он же энергетический модуль, "Заря". Подобно древнегреческому отцу всех богов Крону он был самым первым элементом МКС, выведенным на орбиту 20 ноября 1998 г. ракетоносителем "Протон-К".

Правда, в отличие от "Звезды" "Заря", невесть почему тоже получившая фривольно-легкомысленное женское имя, а не подобающе-достойное "Добрыня" или, на худой конец, "Громовержец", была больше похожа не столько на привычную русскому духу и глазу стеклянную емкость, сколько на слегка угловатый снаряд с традиционным колпачком-детонатором на конце.

Фотоэлектрические крылья "Зари", позволявшие ей не только питаться солнечной энергии напрямую от Солнца, но еще и по крохам собирать отраженные от Земли фотоны, ничем не отличались от своих "звездных" собратьев. Зато вот "пламенный мотор", как и положено старшей, как по возрасту, так и по должности, сестре включал в себя уже куда более солидный, чем у "Звезды" арсенал реактивных движителей. В него входили два больших жидкостных реактивных двигателя - для коррекции орбиты "Зари" на этапе автономного полета и сорок маленьких - для стабилизации и безопасного причаливания пусть званных, но не таких уж и желанных, американских гостей из рода-племени Space Shuttle-ов. Ну и, разумеется, наличие столь многочисленной и вечно голодной братии не могло не сказаться на размерах служебного продпайка "Зари", который в разы превышал скромных запросы младшей всего на какие-то два с половиной года сестренки.

Каждый из орбитальных модулей мог в гордом одиночестве, то есть в автономном полете, провести на орбите недели и месяцы. Но только "Звезда" могла при этом обеспечить достойный уют, как то: персональные койки, медпомощь, тренажерный зал, душ, умывальник, кухню и стол, и приют не менее чем трем русскоязычным человеческим сущностям. А при очень большом желании и аскетизму гостей - даже шести.

С другой стороны, не стоило умалять важность и значение для успеха миссии Куража на МКС и "Зари". Особенно, если учесть тот факт, что на ее заднем торцевом шпангоуте имелся пассивный андрогинный периферийный агрегат, предназначенный для стыковки с американским с модулем Unity. То есть, фактически речь шла о своеобразном орбитальном погранично-пропускном пункте, до которого у русских была исконно своя и за которым начиналась чужая для них территория. А, как известно, кто сторожит "дверь", тот имеет все основания безраздельно контролировать обе, до и после нее, территории. Пусть даже они, на первый взгляд, полностью автономны и независимы друг от друга.

Все это, на самом деле, имело для Куража очень даже большее значение. Во-первых, существенно сужало круг его поисков сущности тщетного. Во-вторых, вселяло надежду и веру в успех всей им и его шефами задуманной операции.

Правда, из чисто российских блоков еще оставался "в уме" и резерве хлебосольный стыковочный отсек "Пирс", но ... в перспективах его практического использования в интересах своей, честно говоря, не совсем законной и миротворческой миссии на МКС, Кураж что-то уж очень сильно сомневался.

Ведь "Пирс" представлял из себя не более чем шлюзовой отсек для выходов в открытый космос двух членов экипажа, совмещенный с дополнительным портом для стыковок с МКС "Союзов" и "Прогрессов". Другими словами, этакий "черный ход" МКС, только для русской прислуги и техперсонала, как противовес ее парадным подъездам - трем соединительным модулям Unity и шлюзовой камере Quest - для добропорядочных англосаксонских господ и их благородных гостей.

А значит, по крупному счету и только чисто теоретически Кураж мог рассматривать "Пирс" только как резервный путь к отступлению ... в случае полного провала всей операции.

Но отступлению куда? В открытый космос? В объятия вытравливающей душу пустоты и в мгновения ока превращающего тело в ледышку мрака ...

М-да. Отступают обычно для того, чтобы спастись. Отступать же для того, что бы через час или два ... гарантированно погибнуть?

Это было просто смешно!

Тоже самое касалось и остававшихся за кадром, то есть вне сферы особого интереса Куража, шести российских модулей - Второго Функционально- Грузового Блока (ФГБ-2), Многоцелевого Лабораторного Модуля (МЛМ), Универсального Стыковочного Модуля (УСМ), Научно-Энергетической Платформы (НЭП), Исследовательского Модуля (ИС) и модуля жизнеобеспечения (МЖО). Равно как и всех без исключения американских, японских и европейских модулей МКС - соединительных модулей Unity (NОDЕ), лабораторного модуля Destiny, герметичного исследовательского модуля JЕМ, модуля для размещения экипажа в американском сегменте НАВ, специального научно-исследовательского модуля Columbus Orbital Facility, шлюзовой камеры Guest и основных ферм МКС.

Но если первые еще представляли для Куража хоть какой-то интерес с точки зрения его миссии, то вторые ему было приказано свыше даже в мыслях не трогать и уж, тем более, не упоминать всуе.

А Кураж, и надо ему отдать в этом должное, никогда не любил бежать впереди паровоза и уж, тем более, нарушая при этом отданный ему начальством приказ.

Поэтому, всякий раз возвращаясь к тренажеру МКС в ЦУПЕ, он предусмотрительно обходил сторон все ее иностранные модули и сразу устремлялся к "Заре" и "Звезде".

И что самое интересное, не он один проявлял такое, весьма далекое от служебного, рвение.

Практически всегда компанию ему составляли предельно серьезные и сосредоточенные только на деле русские космонавты - члены его будущего экипажа на "Союз ТМА-35" и "МКС-41": полковник - "гагаринец" - Гарелкин Евгений Игоревич и "энерговец" - Суров Марк Вячеславович.

Причем, больше всего усердствовал уже назначенный командиром Куража на "Союзе" Гарелкин, который не отступал от последнего космического туриста ни на шаг, вслед за ним лез во все темные дыры и ниши МКС и без конца доставал его всевозможными замечаниями, комментариями и подробными разъяснениями сути, нередко, даже самых банальных веще: что к чему крепится, как работает и для чего предназначено. Изредка, как правило, не без доли иронии и сарказма, вставлял свое веское словечко в его назидательный монолог и Суров. Но как-то, без особого на то энтузиазма.

Как предполагал Кураж, столь тесная, граничащая с отцовской, опека будущего подчиненного со стороны командира и его бортинженера, была всего лишь проявлением банальной шпиономании. Тем более, что, прикрываясь белорусским гражданством и уже купленным коммерческим билетом на МКС, Кураж был для русских космонавтов пусть чуточку, но, все же, чужим. К тому же, неопытным, еще ни разу не нюхавшим настоящего космического "пороха", салагой.

Думать же о том, что свои его уже сдали, а чужие посчитали бесперспективным с точки зрения встречной вербовки, Кураж просто не мог себе позволить. Он всегда привык доверять людям. Особенно тем, кого он знал до этого долгие годы и которые уже ни раз, и не два, вытаскивали его из самых, что ни на есть, безнадежных передряг и чреватых для него весьма и весьма неприятными последствиями жизненных ситуаций.

Одним словом, даже несмотря на явно повышенное к его персоне внимание со стороны будущего экипажа "Союз ТМА-35", Кураж вполне обосновано считал, что еще не время и не место впадать в панику и городить огород с дополнительным прикрытием.

А посему, вел себя, как ни в чем не бывало, изображая из себя покорного и безропотного ученика-подмастерья двух "великих" космических гуру - будущих командира и бортинженера "Союз ТМА-35".

* * *

- Ну, что скажете хорошего, доброго, вечного, любезный Андрей Николаевич? - за те две недели, что незаметно прошли с момента создания Специального Космического Отдела СВР, личный кабинет генерал-майора Тарантова несказанно преобразился.

От былой скромности и избытка неорганизованного пространства не осталось и следа.

Стены кабинета были увешаны четырьмя многометровыми по длине, ширине и площади жидкокристаллическими мониторами.

Один из них, лихорадочно мигая разноцветными лампочками и пунктирными линиями траекторий российских спутников на фоне развернутой карты Земли, в точности, до самых мельчайших деталей, повторял главный монитор слежения ЦУПа.

Другой высвечивал в режиме реального времени панораму просыпающегося Байконура со всеми его стартовыми комплексами, техническими позициями, выносными и передвижными командными и наблюдательными пунктами. Ну и, разумеется, застывшими в ожидании своего, судьбой предначертанного часа, корпусами ракетоносителей "Протон", "Союз-У", "Союз-ФГ", "Энергия" и "Зенит".

Третий выдавал, тоже в прямом эфире, уже сразу четыре картинки внутренних помещений МКС, точнее, ее российских моделей - "Зари", "Звезды" и МЛМ и тренажерного павильона в ЦПК.

Четвертый же монитор был пока выключен. И даже, невесть зачем, занавешен роскошной, искусно расписанной двуглавыми орлами и другими российскими геральдическими знаками, шторкой-гобеленом из темно-синего бархата. При этом, прямо над безжизненным монитором вызывающе светились три загадочные буквы: "СПЛ".

Все пространство под потолком - по всему периметру кабинета - было увешано фотопортретами российских космонавтов, ученых и генеральных конструкторов ракет и двигателей.

С мастерски запечатленными неизвестным художником ликами героев космоса удачно гармонировали, с одной стороны, величественно, подобно средневековым рыцарям, возвышавшиеся во всех четырех углах комнаты манекены в космических и орбитальных скафандрах. В одном из скафандров можно было безошибочно узнать легендарный "Орлан". В другом, заметно выцветшем от солнечных лучей и беспощадного времени, скафандр эпохи Юрия Гагарина и Германа Титова. Два же оставшихся, судя по очень странному виду и бросающемуся в глаза подиумному лоску-новизне, были еще только перспективными разработками и в космосе пока ни разу не побывали.

С другой, макеты российских космических аппаратов, начиная с первого искусственного спутника Земли и заканчивая еще только проектирующимися покорителями Луны и Марса, стройными шеренгами выстроившиеся на длинных и широких подоконниках штаб-квартиры СКО.

Однако, и без всякого сомнения, главной гордостью хозяина кабинета все же был огромный, более метра в диаметре, ощетинившийся целым веером солнечных батарей и ослепительно сверкающий своей идеально отполированной поверхностью макет новой, прежде не слыханной по своему совершенству, орбитальной станции "МИР-СПЛ".

Макет станции, чарующе переливаясь в лучах апрельского солнца, размещался в самом центре "совещательного" стола. Его соседом слева, краем своей подставки наезжавшим на рабочий стол Тарантова, был старый знакомый - интерактивный глобус Луны. Соседом справа - двухметровый "новичок" - оранжево-бурый, испещренный складками каналов, каньонов и кратеров Марс.

"МИР-СПЛ" как раз размещался точно посередине между двумя небесными телами, тем самым символизируя одинаковую важность на данном этапе для землян обоих проектов.

- Все Ваши поручения выполнены, Сергей Петрович! - между тем, на выдохе доложил Цепа, всё никак не решаясь присесть на великодушно предложенный ему генералом резной и покрытый чехлом из все того же синего бархата стул, который наравне с одиннадцатью своими собратьями также внес свою лепту в меблировку апартаментов руководителя СКО.

- Так уж и все? - недоверчиво переспросил Тарантов.

- Если ты про весь этот антураж, подполковник, то это сущие мелочи, - добавил он, с улыбкой наблюдая за тем, как его первый помощник опасливо сторониться крутобоких макетов Луны и Марса.

Дело было в том, что оба глобуса не просто назывались "интерактивными", но были такими по существу. Они не только вращались вокруг своей оси абсолютно синхронно с реальным прототипом и с той же пространственной ориентацией, но каждый из них, благодаря спрятанному в его недрах механизму, генерировал достаточно сильное магнитное поле. Это поле, в частности, позволяло земному собрату Марса удерживать Фобос и Демос на масштабированных орбитах, а Луне - фиксировать в воздухе миниатюрные и специально сделанные для этих целей макетики "Союзов", если они оказывались на расстоянии до полутора метров от ее поверхности.

- Я про проект "МИР-СПЛ" и Вашу задачку с четырьмя неизвестными, поймав на себе насмешливый взгляд начальника, заметно стушевался и все же плюхнулся на музйного вида стул Цепа. - Я еще в прошлую пятницу все подготовил и просил Леноч...Пардон, Елену Юрьевну, передать Вам видеозаписи с моими докладами.

- Да, доклады видел и слушал, - закуривая очередную сигарету, небрежно проронил Тарантов. - Твоим докладом по проекту "МИР-СПЛ", Андрей Николаевич, честно признаюсь, был восхищен. Молодец! Отработано на все сто. Быстро и до самых мельчайших деталей. Теперь, ты понимаешь, почему нам всем, включая Верховного Главнокомандующего ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы американцы затопили МКС вместе с нашими функциональными модулями. Свои Юниты с Дестинаями пусть топят, где хотят и когда хотят. А вот нашу "Зарю" и "Звезду", пока миром просим, не трожь! Сами как-нибудь разберемся. Им еще ресурсы продлить можно лет на десять. Согласен, подполковник?

- Так точно, Сергей Петрович! Если мы девять исконно наших, до последнего винтика, модулей на МКС сейчас потеряем, сроки реализации проекта "МИР-СПЛ" могут увеличиться вдвое, а затраты ... так те вообще в четверо! Мы ведь надеялись на участие в Лунном Проекте всей мировой космической коалиции, а сейчас приходится рассчитывать только на себя. Ну, может быть, еще на наших китайских и индийских товарищей. В любом случае, много придется переделывать, дорабатывать, а кое-что и вообще начинать с нуля. Да и с персоналом, тоже проблемы. Всех кого было можно привлечь к проекту, мы уже мобилизовали...

- Вот мы плавно и переходим к нашей четырехпеременной задачке, подполковник. Неувязочка у тебя с ней вышла, Андрей Николаевич! Неувязочка! - оборвав Цепу на полуслове, насупился Тарантов, доставая из своей служебной папки компакт-сферу с видеозаписями служебных докладов своего заместителя. - Снова торопишься с выводами либо выдаешь желаемое за действительное, подполковник. Если бы все так просто, как у тебя в докладе, по полочкам раскладывалось и быстро само собой решалось, то мы бы с тобой здесь не сидели. Я бы, наверное, сейчас где-нибудь рыбку удил на Оке. А ты продолжал бы и дальше запускать "Союзы" и "Прогрессы" с Байконура. Так ведь нет! Мы сидим здесь, усиленно тешем затылки и почти на ощупь ищем черную кошку в темной комнате. Не дело это, дорогой! Не дело! Ладно, давай, на этот раз уже, вместе посмотрим и послушаем твой доклад об особенностям внебрачного поведения заокеанских "кротов" в особых условиях орбитальной невесомости и перегретой излишним энтузиазмом атмосферы российского ЦУПа.

С этими словами Тарантов, осуждающе косясь на с трудом сдерживающегося от смеха Цепу, протянул свою руку с визор-шариком к видеофону и осторожно, по-стариковски неуклюже и робко, вставил его в HVD-ROM "чудодейственного" устройство и нажал клавишу "Пуск".

Голографическая копия Цепы, отличавшаяся от оригинала только лишь маленьким, чуть более десяти сантиметров, размером, возникла в центре генеральского стола абсолютно бесшумно и практически сразу после того, как Тарантов отдернул свою руку от приглушенно засипевшего вентилятором видеофона.

- Товарищ генерал-майор, разрешите доложить первые результаты оперативно-следственных действий по закрытому уголовному делу с кодовым названием "Крот на орбите".

- Валяй, - наивно, чисто по детски, принимая обращение к нему виртуальной марионетки за за чистую монету, кивнул Тарантов. - Только по быстрому. Все твои разглагольствования и лирические отступления можешь смело опустить. Уже слышали.

Скрывая неосторожную усмешку на устах, реальный Цепа тяжело вздохнул и поспеши отвернуться в сторону.

- Данному уголовному делу присвоен высший гриф секретности - Совершенно Секретно, - между тем невозмутимо продолжал его голографический двойник. - Материалы дела имеются только в одном экземпляре и выносу с территории СВР не подлежат ни при каких условиях.

- Короче, Склифасовский, - неожиданно пробило на ностальгию по старым русским комедиям Тарантова. - Мы не на докладе у Главнокомандующего. Здесь все свои. И все твои грифы секретности нам, что мартовскому коту уроки вокала...

- В результате предварительных следственных действий, - никак не отреагировав на возмущения шефа, вновь забубнила голограмма, - удалось определить ограниченный круг лиц, потенциально подозреваемых в шпионаже и возможных диверсионных действиях против государственных интересов Российской Федерации. На первом этапе к таковым лицам предлагается отнести российских членов экипажей МКС-41 и МКС-40. А именно: Гарелкин Евгений Игоревич - командир "Союз ТМА-35", полковник ВВС, инженер-испытатель из ЦПК ВВС, женат, имеет двух дочерей пяти и одиннадцати лет, в совершенстве владеет английским языком, в служебных командировках за рубежом никогда не был. Суров Марк Вячеславович - бортинженер корабля "Союз ТМА-35", космонавт-испытатель из Отряда РКК "Энергия", женат, имеет полуторагодовалого сына, английским языком владеет хорошо, в служебных командировках за рубежом никогда не был. Курашов Сергей Евгеньевич, белорусский космический турист, космонавт-исследователь "Союз ТМА-35", бизнесмен, в прошлом - генеральный директор коммерческой фирмы "Центр транссфера высоких технологий", холост, детей не имеет, в совершенстве владеет английским языком, в течение двух лет учился и работал в США, в том числе - около года непосредственно в NASA. Шклеров Антон Николаевич, бортинженер "МКС-40", полковник, летчик из ЦПК ВВС, разведен, имеет взрослого сына в возрасте 21 года, в совершенстве владеет английским и испанским языками, был в служебных командировках и туристических поездках за рубежом - в США, Франции, Испании, Турции, Египте, ныне уже находится на орбите. Артамонов Владимир Олегович, бортинженер МКС-40, космонавт-испытатель из Отряда РКК "Энергия", женат, имеет сына пятнадцати лет и двух взрослых дочерей десяти и двенадцати лет, в совершенстве владеет английским и немецким языками, был с семьей в туристических поездках за рубежом - в Турции, Хорватии и Египте, ныне уже находится на орбите. Все вышеобозначенные лица либо уже прошли, либо заканчиваю программу подготовки в Звездном городке, в Центре Подготовки Космонавтов имени Юрия Алексеевича Гагарина ...

- Стоп! Хватит этого бреда, - не выдержал и в сердцах с размаху ударил кулаком по пульту управления видеофоном Тарантов.

Совсем не ожидавшее от хозяина подобной грубости, ультрасовременной устройство обиженно хрюкнуло, свернуло голограмму в светящуюся точку и презрительно выплюнуло визор-шариком в раскрытую ладонь генерал-майора Тарантоава.

- Ну, не могу я с машинами на равных общаться, - начал было оправдываться тот, но, быстро сообразив, что унижается перед бездушным куском метала и пластика, спохватился и инстинктивно потянулся к своему, тщательно запрятанному в недрах стола, сейфу. - Все у них никак у людей. Ни тебе здрасте, ни до свидания ... Никакой искренности во взгляде и интонации в голосе...Был, не был. Черт бы побрал эту математику. Как если бы пасьянс раскладываем.

- Слушай, подполковник, - наконец доставая из сейфа бутылку коньяка и разливая его в два пузатых бокала, обратился он уже к настоящему Цепе. - Давай по глотку и на трезвую голову поговорим. С докладом ты явно промахнулся. Давай теперь по существу - что на самом деле обо всем этом думаешь. И, вообще, я же, кажется говорил, что по делу "крота" должно быть не более четырех подозреваемых. А ты мне опять пятерых подсовываешь. Давай вычеркивай, кого считаешь нужным. Но только мотивировано, а не от балды.

- Товарищ генерал, я могу сразу двоих из нашего списка вычеркнуть, - нехотя, исключительно по приказу начальника, пригубливая коньяк, заканючил Цепа. - Точнее, я вообще считаю, что круг подозреваемых за последние две недели существенно сузился Я бы вообще ограничил его только двумя лицами, одно из которых незамедлительно отстранил от полета.

- Ты кого имеешь ввиду?- насторожился Тарантов.

- Разумеется, Курашова, - выдержанный в дубовых бочках течение не менее семи лет первоклассный коньячный спирт придал Цепе храбрости. - Парень два года провел в Штатах. Причем - полгода непосредственно в "змеином гнезде" - в NASA. Ну не могли тамошние ЦРУшники его хотя бы просто не попробовать завербовать. Не верю я в такю иделогическую стойкость и неподкупность. Плюс, парень холост, детей не имеет, бывший бизнесмен, своей стране ничем особенно не обязан, в совершенстве владеет английским языком ... И тут такие перспективы открываются. Ну, просто идеальная кандидатура для "крота".

- Вот потому, что она "идеальная", трогать мы его сейчас не будем, - решительно отрезал Тарантов. - Тем более, что он белорусский космический турист. Еще раз подчеркиваю, белорусский. То есть из братского нам народа-племени. На его проводы сам Батька приедет. А какие нынче доверительные отношения у их Батьки с нашим Дмитрием Анатольевич, ты не хуже меня знаешь. Хочешь, чтобы наши с тобой звездочки с погон-то подирали и по-братски подели между всем персоналом СВР, включая КППэшников и уборщиц? Вот, я тоже не хочу. Короче, оставляем Курашева в списке подозреваемых, а вот снимать с полета - об этом даже не думай. Кто у тебя второй в списке антигероев?

- Шклеров, бортинженер "МКС-40", полковник, летчик из ЦПК ВВС, - заметно присмирев, выдавил из себя Цепа, уже особо не стесняясь налегать на халявный коньяк.

- Мотивы? - прорычал ему в ответ Тарантов, закусывая коньяк предусмотрительно припасенным лимоном и шоколадом.

- Разведен, сын уже вырос и в опеке не нуждается, в совершенстве владеет двумя основными языками нашего потенциального противника, был в служебных командировках в странах ЕЭС и США, - скороговоркой выпалил Цепа.

- Тоже, "идеальная" кандидатура? - насмешливо передразнил его Тарантов. - У тебя что, "кроты" уже делением или почкованием размножаются? Или, может, раньше нас клонирование освоили?

- Ладно, Шклерова в списке можешь оставить, - добавил он после очередного глотка коньяка, на этот раз уже без малейшего намека на сарказм в голосе. - Ты мне лучше скажи, кому из наших подопечных доверяешь и почему именно ему, а не другим?

- Предлагаю вычеркнуть из нашего списка Гарелкина или Артамонова, - оживился Цепа, чувствуюя что гнев начальства уже пересек роковую черту и самопроизвольно сменился на милость. - Можно обоих. Мотивы: оба примерные семьянины, имеют дочерей, за границей, можно сказать, не были. Гарелкин - вообще, а поездки Артамонова семьей в Турцию и Хорватии - всерьез можно не принимать. Все мы там были. Или будем, если жалованье прибавят. К тому же, это именно Гарелкин доложил мне о том, что наш космический турист что-то уж слишком усердно налегает на изучение матчасти, проявляя при этом особый интерес именно к особенностям конструкции именно российских модулей МКС. И абсолютно равнодушен к американским Юнитам и Дестинаям.

- Принято, подполковник! Вычеркивай из списка Гарелкина. Действительно свой в доску мужик. Да и нечего ему в Америке делать. Там сейчас летчики, тем более бывшие полковники российских ВВС, совсем не ко двору, - на удивление быстро согласился с мнением своего подчиненного Тарантов прежде, чем вкрадчиво добавить: - А как у нас обстоят дела с наземными "кротами", Андрей Николаевич?

- Дважды прошерстили весь ЦУП, Сергей Петрович! Как зарплату прибавили и реанимировали Лунный Проект, все, как на побор, белые и пушистые! Многие из наших даже пить и по девкам бегать бросили. Цель в жизни у мужиков появилась. А похлеще любой пропаганды здорового образа жизни...

- Что ты там про девок говорил, подполковник, - в глазах Тарантова блеснул одновременно озорной и холодный, как у хищника во время охоты, огонек, - Я что-то там слышал про все еще прикомандированных к ЦУПу специалистов, точнее специалистках, из NASA и Европейского Космического Агентства ESA?

- Уже проверяли. Трижды. Ничего подозрительного: дом, работа, тренажерный зал, бассейн, офицерский клуб ЦПК. За последние два месяца никто из иностранцев в Москву не выезжал. В предосудительных контактах замечен, также не был.

- Офицерский клуб ЦПК, говоришь? Ничего подозрительного, говоришь? - с видом надежно и бесповоротно взявшей след охотничьей собаки, торжествующе подытожил Тарантов, - Вот тебе и ниточка, подполковник! Дернешь за нее, глядишь весь клубок и распутается. А пока, копайте глубже и шире, не забывая при этом про этикет и традиции русского гостеприимства. Мне срочно нужен "крот". Тот самый, что, я уверен, свил себе гнездышко ...или что там у них? Ах, да, вырыл себе уютную норку не где-нибудь, а именно в ЦУПе. И выманить его из этой норки нам способны помочь только наши заокеанские гостьи. Короче, работайте. Все, на сегодня хватит. Свободен. Когда будешь проходить через приемную, скажи Леночке, что я отпускаю ее сегодня пораньше. Пусть только электричество не отключает. Мне надо еще часик поработать с ноут-буком и сделать пару звонков наверх. Можете идти, подполковник!

- Честь имею, Сергей Петрович! - молодцевато прищелкнув каблуками, поспешил откланяться Цепа.

- Да иди, уже, горе луковое, - бросил ему вслед вполголоса Тарантов, включая ноут-бук и одновременно с этим вооружаясь своим видавшим виды мобильником.

Цепа еще не успел закрыть за собой дверь, а Тарантов уже начал кого-то, на том конце канала радиосвязи, громко и не всегда цензурно отчитывать.

Подполковник предусмотрительно предпочел ему не мешать и, пользуясь удобным случаем, переключил все свое внимание на само очарование - Леночку.

В итоге, здание СВР они покинули вместе...

(Продолжение было задумано автором, но, из-за отсутствия серьезного издателя,

так и не следует ...)

HVD-ROM - привод компьютера, воспроизводящий голографические видеозаписи.

Оставить комментарий © Copyright Алмистов Александр Александрович (almisto@mail.ru) Размещен: 16/06/2011, изменен: 16/06/2011. 73k. Статистика. Глава: Фантастика Из ненаписанного и неопубликованного (фантастика, проза) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: (Главы из так и ненаписанной и неопубликованной повести "Аборигены Термосферы")

Алмистов Александр Александрович : другие произведения.

Витязи Космоса