Из зеркала на неё смотрела высокая, светловолосая девушка. Голубые глаза, искусно увеличенные правильным макияжем. Ни одного изъяна на лице. И в одежде - это важно. А то что люди подумают? Миленькая розовая блузочка (и количество застёгнутых пуговиц правильное), в тон ей юбочка, невысокие, до щиколоток, сапожки.
Эти сапожки она купила вчера. Буквально вырвала из грязных лап какой-то дамочки, заплатив на двести рублей больше, чем следовало. Зато теперь весь отдел обзавидуется.
Лена ещё раз придирчиво осмотрела своё отражение. Вроде бы, всё на месте. Хотя... Внутренний голос всё твердил, что это не так. И его лучше было послушаться: в прошлый раз, когда она этого не сделала, оказалось, что её сумочка совершенно не подходит под туфельки, из-за чего Лена удостоилась звания "Клуши месяца". Теперь такой оплошности допустить нельзя, а то ещё прикрепят этот обидный ярлычок на весь год.
Девушка всё крутилась и крутилась перед зеркалом, никак не понимая, что же не так. И сочетание цветов правильное, и чулки без "стрелок", и сапожки новые, красивые. Но почему же "матушка - интуиция" так настойчиво трезвонит в колокольчик? И тут Лена случайно увидела в отражении комод, который стоял позади неё. А на нём, поблескивая серебром и золотом, лежал браслет. Тот самый браслет, что подарил ей Ваня, перед тем как уехать с отцом в Сибирь. Или не в Сибирь? Ну, впрочем, неважно, главное, что далеко. И он обещал скоро вернуться. Осталось лишь потерпеть пару месяцев этих напыщенных девиц из офиса, а потом она сама станет не хуже их, даже лучше.
Бережно закрепив на запястье цепочку, она снова посмотрелась в зеркало. "Интуиция" удовлетворенно молчала. Ну вот, теперь можно идти на работу.
Лена ненавидела общественный транспорт. Каждый раз при мысли о том, сколько грязных рук касалось этих поручней, её начинало мутить. А оглядывая людей в автобусе, девушка брезгливо морщилась. "Господи, как можно носить такой плащ? Он же прошлого века! Явно видно, что тётя бедная. А я вот не бедная. Я богатая. Со мной Ванечка". И потом, вдруг, когда транспорт останавливался, а кто-то случайно её толкал, девушка больно ударялась о сиденье и начинала отвечать словесным ударом на телесный:
- Мужчина, вы что толкаетесь? Будьте поосторожней. Эти вещи, между прочим, стоят двух ваших зарплат, - и, гордая своим выпадом, Лена выплывала из автобуса.
Нормальная девушка, ценящая свою работу, всегда старается опаздывать не больше, чем на пятнадцать минут. Но Лена была не такой. Это просто было не в её правилах. Да и зачем спешить, волноваться, когда тебя всё равное не заругают и не уволят? А всё правильно расстегнутые пуговицы.
Она работала в одной крупной коммерческой фирме. Её начальник не был самым главным, но у него было достаточно власти, поэтому как его секретарша Лена смело могла командовать "личными помощницами" тех, чьи начальники были ниже по рангу её собственного, зато и ей приходилось выполнять всякие поручения выше стоящих. И больше всего на свете (не считая, конечно, замужества за Ванюшей), ей хотелось достичь верха этой карьерной лестницы. Чтобы этого добиться, нужно было или перейти на службу к другому начальнику, или дождаться, пока её начальник сделает это сам. О последнем мечтать не приходилось, так как Василий Анатольевич (или просто Вася) был настолько ленив, насколько может себе позволить директор одного отдела. Чтобы подняться на следующую ступеньку и лениться там, ему не хватало то ли смелости, то ли ума. Но, так или иначе, а Лена пока находилась во вполне устойчивом положении. Что, с одной стороны, радовало, а с другой - огорчало.
Рабочий день обычно складывался из трёх фаз: первая фаза - задобрить начальника, почаще перед ним появляясь и делая вид, что работаешь (за эти два часа Лена успевала сделать только половину того, что требовалось, а остальная половина выполнялась теми, кем она могла командовать), во второй фазе Лена сама носилась по этажу, делая работу за "старших", а третья - трёхчасовой перерыв, куда входило курение в туалете и перекус фруктами в буфете. В один из таких перерывов её и застало "печальное" известие.
Оказалось, что дочь её "любимой" соседки, прелестная девочка Наденька, заболела. В любом другом случае Лена бы не обратила на это внимание, ведь они с соседкой часто ругались, а в последнее время даже не здоровались, но сегодня можно было воспользоваться этим и пораньше уйти с работы. После десятиминутного разговора с шефом она наконец-то освободилась, быстренько собрала вещи и уже на выходе столкнулась с Катей. Эта длинноногая, длинноволосая и жутко худая девица работала у самого главного начальника, и поэтому была смело прозвана "стервой" всеми "личными помощницами". Но её положение, по мнению Лены, вполне оправдывало Катино поведение: целый день можно ничего не делать, надо лишь мило улыбаться начальнику и ухмыляться "меньшим сёстрам по работе". Другие так не считали, но всякий раз Лена кидалась защищать девушку, чуть только начинался спор. Многие не понимали, чего это она так, а те, у кого опыта в этих делах накопилось побольше, говорили:
- Уважает она её просто. Или боготворит. В общем, хочет стать такой же.
И хоть Лена боялась в этом признаться, но всё действительно было так.
Катя прошла мимо, даже не заметив сослуживицу. "Ну, ещё бы, с её-то ростом!". И тут Лена увидела такое, отчего учащённо забилось сердце: на худеньком пальчике поблёскивало кольцо. Она давно о таком мечтала, часами могла представлять, как Ванюша дарит ей точно такое же, прямо на глазах у всей компании. И главное, чтобы не вечером, когда людей мало, а днём, часов в 12, до обеда. В мыслях вспыхивали радостные картинки: вот её жених встаёт на одно колено, вот она радостно вскрикивает и бросается ему навстречу, вот вся компания шумно её поздравляет, а Катя обнимает и говорит, что всегда знала, что Лена своего добьется.
- Я всегда знала, что ты мой человек. Тебя из толпы видно.
На глаза навернулись непрошеные слёзы. Обидно. Завидно.
"Пишет, что любит и ждёт! - спускаясь вниз и как можно незаметнее и аккуратнее вытирая глаза, чтобы тушь не размазалась, думала Лена. - Ну да, конечно! Любил бы, давно бы женился. А так всё письма, электронные поцелуйчики!"
От пережитого горя ей вдруг захотелось есть. Весь её дневной рацион включал в себя лишь кашу на завтрак, фрукты на обед и сигареты на ночь. "Курение перебивает голод", - однажды сказала Катя в туалете. Она, конечно, разговаривала не с Леной, но ведь подслушивать никто не запрещал?
По дороге девушка случайно наткнулась на мясной магазин. "А вот возьму и растолстею Ване назло!" - решила Лена и потянула на себя дверцу. Ей навстречу пахнуло чем-то тёплым, родным и знакомым. Так в детстве пахло у бабушки в деревне: старушка очень любила колбасу.
Перед прилавком Лена растерянно остановилась. "И что я здесь делаю? Ну, подумаешь, кольцо! Может, он её бросит. Или Ваня скоро сделает мне предложение, и я выйду замуж раньше!" Тут девушка вспомнила про Наденьку. А, может, ей чего-нибудь купить? Девочка всё-таки больная. Тем более ссорилась-то Лена не с ней.
- Полкило "Докторской",пожалуйста.
На улице всё было холодно и тоскливо. Недавно прошёл дождь, поэтому тротуары превратились в грязные подобия рек. В лужицах плавали сигареты, то и дело всплывал мусор, а потом опять тонул под чьей-то подошвой. Пара полуразбитых бутылок валялась недалеко от мусорной корзины, словно напоминая той, что её существование бесполезно. Небольшая компания подростков сидела под козырьком: они уже вымокли, да и лить перестало, но всё равно продолжали укрываться, словно это могло от чего-то спасти. Один из них жадно пытался закурить. А взрослые всё шли мимо. У каждого свои заботы, и, наверное, от этого мы так мало обращаем внимания на окружающих.
Лена шла по грязной, серой дороге (здесь было чуть посуше) и думала о том, зачем купила колбасу. Они ведь с соседкой недавно поругались. Так что пусть больная дочка благодарит мамочку за то, что подарка от Лены ей не видать.
Кто-то неожиданно позвал её. Девушка обернулась и застыла в омерзении. Перед ней сидел бездомный. У него не было ноги, с всклокоченной бороды текла вода, а он протягивал к ней руки в оборванных перчатках ...
- Дайте на хлеб, пожалуйста.
- А зачем? Пропьёшь ведь!
- Да я не пью, вот вам крест... пенсия маленькая...
Но Лена уже ушла, сжимая в руках пакет с колбасой. И куда её девать? Не отдавать же бездомному.
По пути домой девушка заглянула к подруге. Света, как всегда, была одна: муж допоздна задерживался на работе. "Ну, и ничего удивительного! - подумала Лена. - Я бы от такой жены тоже сбежала!"
Света была худой крашеной блондинкой с ужасными кругами под глазами. Она была на ранг старше своей подруги, хотя Лена не понимала почему. Ведь Лена и моложе, и красивее, да и одевается лучше.
- Слушай, Свет, мне нужна твоя помощь! - девушка с порога плюхнулась на предложенный стул и по-хозяйски отхлебнула чаю. - Ты не могла бы ещё раз поговорить со своим Владимиром Павловичем? А то я терпеть не могу этого моржа лысого.
- Когда я в прошлый раз тебя так устроила, твой Василий Анатольевич был "сущим красавчиком"! - подколола Света, мелькая у плиты.
- Ну, пожалуйста! Я ошибалась...
- Ты каждый раз ошибаешься, - прервала хозяйка, гремя сковородкой.
- Ну, мне, правда, нужна твоя помощь. Ну, протащи ты меня! Ну, ещё раз! Я ведь твоя подруга... Ну, что ради друга не сделаешь? - и Лена заискивающе улыбнулась.
- И правда, что ради друга не сделаешь! - Света уселась напротив. - А помнишь, как я месяц назад просила тебя оказать мне услугу? Я опаздывала на приём к врачу и просила тебя занести за меня деньги к главной по дому? Можно спросить, почему ты тогда так упорно отказывалась? Почему на любую мою просьбу ты отвечаешь отказом, зато когда ты в беде, я не имею права тебе отказать?
- Думаешь, я не знаю, как ты обзываешь меня дурой за глаза? Или тупой овцой? - голос Светы был какой-то странный, надломленный. Она говорила сухо, настойчиво, словно ей было неприятно и больно. - Знаешь, я думала, что ты моя подруга. Ошибалась.
Лена поднялась. Ей на минуту показалось, что её ударили по лицу, отчего сбилось дыхание, но теперь она уже восстановила равновесие.
- По-твоему, я должна была ради тебя лгать? Говорить всем неправду? Да и кому ты веришь? Думаешь, эти идиотки не попытаются нас поссорить? Я думала, что подруги верят друг другу. Я тоже ошибалась.
Лена вылетела в коридор и хлопнула дверью, а Света всё сидела на кухне, печальная и грустная, чувствуя, как по лицу бегут слёзы. В ушах эхом отдавался стук каблучков её лучшей подруги.
За окном стемнело. Света поднялась. "Нужно выйти, погулять. И еду с собой захвачу. Покормлю бездомных".
А Лена, разозлённая, мчалась домой. Ей не хотелось идти на остановку и ждать автобуса, она решила сократить путь. Путь её шел через маленькие и пустынные улочки, но ей было не страшно, так как вокруг горели фонари, а в сумочке лежал баллончик. Лена не останавливалась, пока не поняла, что плачет. Поняла посредине дороги, на тихой, пустынной дороге. Вдалеке шумели машины и люди, а здесь было тихо. И девушка впервые осознала, как она одинока. Одна, совсем одна. И, кажется, только что потеряла единственного близкого человека.
"Ну, и что с того? У меня же есть Ванюша. Я скоро стану знаменитой и богатой, а Света будет сидеть и грызть ногти. С деньгами можно всё сделать. А эта уродина ещё пожалеет, что так со мной обошлась. Да я стану с Катей самой закадычной подругой! Я буду иметь всё, что нужно человеку! У меня будут деньги, власть, слава!".
Лена невольно залюбовалась своими сапожками. В оранжевом, обманчивом свете фонарей они приобретали какой- то особенно заманчивый оттенок, становились красивей, желанней. "Как хорошо, что я их вырвала у той тётки", - подумала она.
А из-за угла выруливала машина. Пьяный водитель так и не понял, кого сшиб. А сапожки сняли бездомные.