Небольшая комната. На полу серая плитка, стены и потолок выкрашены в белый больничный цвет. Комната почти пуста: лишь у стены низкая кровать, и, напротив, на другой стене, тонкая панель телевизора. На кровати лежит седой мужчина. Рядом сидит худенькая девочка с бледным личиком, обрамленным светло-рыжими кудряшками.
- Спи, Алекс, - тихо шепчет девочка и гладит мужчину по лицу маленькой ладошкой. - Спи, все будет хорошо.
Алекс пытается проснуться, чтобы увидеть девочку. Он очень хочет ее увидеть. Но не может. Алекс чувствует - если не проснется, то случится нечто ужасное. И он так и не сумеет поговорить с девочкой. От осознания этого ему становится так страшно и печально, что сквозь сомкнутые веки начинают сочиться слезы. А девочка продолжает еле слышно шептать...
В четверг Нефед снова материализовал увесистый шмат мяса. За две недели успешных опытов он отъелся и округлился, как Винни-Пух. По условиям эксперимента подопытный получал в полное распоряжение то, что ему удавалось воплотить в материальную форму силой воображения. Поэтому Нефед мог есть сколько угодно, устраивая в палате настоящую обжираловку. Ученые не препятствовали, а лишь наблюдали. Хотя и с омерзением. Анализ показал, что Нефед "заказывает" человеческое мясо. Такой уж вкус имел "Винни-Пух" - серийный маньяк-людоед, приговоренный к смертной казни за убийство восемнадцати человек. Среди всех участников эксперимента Нефед был, пожалуй, самым отвратительным типом. Впрочем, если другие чем и отличались от него в лучшую сторону, так только меньшим количеством убийств.
Проектом под кодовым названием "Закажи желание" руководил профессор Кирилл Эйдингер, один из ведущих сотрудников Евразийского института биологических проблем. В институте с вполне мирным названием существовал отдел, занимающийся секретными исследованиями по заказу министерства обороны. Эйдингера, посвятившего много лет изучению паранормальных способностей человеческого мозга, в том числе, телекинеза, давно привлекала идея о передаче на расстояние различных видов энергии. Работая над проблемой, профессор, с помощью коллег-физиков, изобрел устройство, способное производить монтаж элементарных частиц на базе аналогичных физических тел. Устройство состояло из двух, находящихся на расстоянии, камер. В первой камере предмет-исходник "разбирался" на элементарные частицы, телепортировался, с помощью специального излучателя, в другую камеру, и там преобразовывался в исходную форму.
Попрактиковавшись с различными деревяшками и железками, ученый придумал проект, содержанием которого являлось управление и манипулирование сознанием с целью материализации физических тел. По условиям эксперимента медиум должен был испытывать сильное желание, дополнительно стимулируемое специальными препаратами и электрическими импульсами, направленными на определенный участок коры головного мозга. В результате чего, в соответствии с теоретическими расчетами, и могла произойти материализация.
Военные с интересом отнеслись к проекту и открыли финансирование. Первоначально опыты проводились на обезьянах - привлекать к экспериментам людей было нельзя, ввиду высокой степени вероятности летального исхода. Почти год исследования не давали положительного результата - до того времени, пока в лабораторию не попал шимпанзе по кличке "Бекет". Используя импульсы его мозга, ученым удалось получить кусок банана. Увы, довести опыт до конца не удалось - у Бекета случилось кровоизлияние в мозг, и обезьяна-первопроходец скончалась.
Хотя расчеты подтвердились, последующие опыты результатов не дали, зато обезьяны дохли с удручающей регулярностью. После очередного неудачного эксперимента Кирилл Эйдингер пришел с докладом к заместителю директора института Шмутину. Шмутин, отставной генерал, курировал секретные спецпроекты особой важности, отвечая за безопасность и организационное обеспечение. Выслушав профессора, Шмутин сказал:
- Ладно, обезьян вам подкинем. Учтите, целый питомник на вас работает. Только объясните мне следующее. Этот ваш шимпанзе материализовал кусок банана. Получается, меры стимулирования мозга сработали. Ведь так?
Кирилл Ильич неопределенно мотнул головой.
- Тогда почему фокус не проходит с другими обезьянами?
- Именно об этом я и хотел с вами переговорить. Вот здесь - докладная записка, - профессор достал из папки несколько листков бумаги и положил на стол перед Шмутиным. Генерал недовольно поморщился.
- Опять ваша ученая абракадабра? Я посмотрю, конечно. А если вкратце и без умственных завихрений?
- Если вкратце, то суть в следующем, - Эйдингер с трудом скрыл усмешку. Куратора он недолюбливал и даже, в глубине души, презирал. Впрочем, нелюбовь рафинированного интеллигента-ученого и брутального старого вояки была взаимной. - Для получения положительного эффекта требуется очень сильное желание испытуемого, сконцентрированное на объекте. Если говорить о силе желания, то здесь мы сталкиваемся со следующей дилеммой. Мы можем усилить воздействие на мозг подопытного субъекта, но существует предельно допустимый объем стимуляции, верхний порог, который может вынести мозг. В случае с Бекетом мы проскочили по краешку лезвия. Мозг шимпанзе, в сочетании со стимуляцией, смог выдать импульс, которого хватило для начала процесса материализации. Но собственных ресурсов мозга оказалось недостаточно, стимуляция превысила пороговое значение, и обезьяна погибла.
Шмутин аккуратно, указательным пальцем, пригладил щепотку усов под носом. Хмыкнул.
- Кажется, я понимаю. Нужна не просто обезьяна, а обезьяна, которая сама по себе, без дополнительного внешнего воздействия, способна сильно чего-то захотеть. Тогда объем стимуляции не приведет к превышению порога.
- Правильно. Но проблема не только в этом. Как я сказал, желание должно быть не только очень сильным, но и сконцентрированным. Иначе оно, образно говоря, размазывается, и эффект значительно снижается.
- Так добейтесь нужной концентрации.
- С помощью внешнего влияния это почти невозможно сделать. Дело в том, что подопытный должен испытывать осознанное желание. А осознанное, значит, разумное. У обезьян же с разумом, как вы понимаете, не густо. В общем, если вкратце, то для опытов требуются люди. Так сказать, медиумы. Иначе мы годами будем топтаться на месте.
Генерал снова пригладил усы.
- Значит, все-таки, люди... Э-э, нужны добровольцы, как я понимаю?
- Обязательно добровольцы. Иначе необходимого эффекта не добиться. Но вот где найти таких добровольцев? Опыты - смертельно опасные. Даже если страховать жизнь - институт может разориться на выплатах. К тому же, боюсь, что законодательство все равно не позволит проведение подобных опытов. Ведь они для испытуемых - почти самоубийство. Среди обезьян смертность свыше семидесяти процентов. Разумеется, если в опытах примут участие люди, мы ограничим риск. Но...
Эйдингер бросил на Шмутина короткий взгляд и замолчал. "Эвон как, - с раздражением подумал генерал. - Как о высоких материях рассуждать, так я для тебя тупой солдафон. Как нобелевские премии получать - так эти сраные ученые-гуманисты в первых рядах. А как грязной работой заниматься - тут опять мы нужны - честные служаки... Ладно, черт с тобой! В конце концов, мне за это и платят".
- Самоубийство, говорите? Да чего уж там? Сказали бы прямо - убийство. Но ради науки чего только не сделаешь? Не правда ли, господин Эйдингер? - Шмутин не удержался от удовольствия уколоть профессора. Тот вздернул подбородок, но смолчал. - Что же, я вас понял. Найдем для вас... добровольцев. Экспериментируйте.
Добровольцев и впрямь нашли - среди преступников, приговоренных к смертной казни. Им, не вдаваясь в подробности, предложили простую схему сделки. Над вами экспериментируют, объясняли вербовщики, - никакой боли, даже дискомфорта, но есть определенный риск смертельного исхода. Зато обеспечивается хорошее питание, удобное проживание в палатах на одного человека, круглосуточный доступ к телевизору и, главное, - отсрочка казни на весь период исследований. Более того, если у кого-то опыт закончится успехом, тому гарантируется замена казни на пожизненное заключение, с возможностью условно-досрочного освобождения.
Как и предполагал Шмутин, желающие появились сразу. Ведь все равно умирать, а тут, какой-никакой, шанс. Да еще пожить можно напоследок в человеческих условиях. Требуемую группу в количестве двадцати человек набрали быстро. И начались эксперименты.
Полгода минули безрезультатно. За это время шестеро заключенных погибли. Заказчики из министерства обороны нервничали и требовали реальных подтверждений теории Эйдингера, а не бумажных отчетов. И тогда у Леонидова, ближайшего помощника профессора, возникла любопытная идея. А что если, предложил он, предупредить подопытных заключенных о том, что через месяц смертный приговор будет приведен в исполнение? И отсрочку получат лишь те, у кого наметятся положительные подвижки в эксперименте.
Кирилл Ильич, поколебавшись, согласился. Жестоко, конечно, но чем черт не шутит? Угроза действительно могла стимулировать заключенных к более активному выражению желаний. И, вскоре после предъявления своеобразного ультиматума, идея Леонидова сработала. Одному из "медиумов", кровавому убийце Нефеду, удалось материализовать кусок сырого мяса. Человеческого. Через трое суток Нефед снова "отличился". А потом еще раз...
- Конечно, со стороны это может показаться странным, - пояснил профессор Шмутину. - Но есть такая вещь, как доминирующее желание. Получается, что у этого маньяка самым сильным, поистине предсмертным желанием, оказалась потребность полакомиться человеческим мясом. И в данном обстоятельстве нет ничего удивительного. Сверхсильная мотивировка как раз и характерна для психопатических личностей.
- Отлично, профессор! Ваш маньяк "разродился" как нельзя кстати, - генерал довольно потер руки и улыбнулся. - Скоро прибудет комиссия из министерства. Теперь, благодаря Нефеду, нам не только не сократят, а, наоборот, увеличат финансирование. А вот остальных заключенных - подгоните. Скажите, что до смертной казни осталась всего неделя. Пусть напрягутся. Было бы здорово к приезду комиссии еще какой-нибудь результат получить. Надо в группу дополнительно парочку маньяков подогнать. Уж больно у них лихо получается.
Эйдингер криво усмехнулся... Разговор состоялся в четверг вечером. В пятницу прошли очередные эксперименты - безрезультатно. А рано утром в субботу Кириллу Ильичу домой позвонил взволнованный Леонидов:
- Профессор, умер Алекс.
Эйдингер невольно вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Голос не выдал ни капли волнения.
- Алекс? Это который, из четвертой палаты?
- Нет, из пятой.
- Ах, да, теперь вспомнил. А отчего умер?
- Вроде бы остановилось сердце.
- Ну что же, - после паузы произнес Кирилл Ильич. - Неприятно, но бывает. Хорошо, что не во время эксперимента. Опять кучу объяснительных пришлось бы писать. А вы чего так переполошились? Вы где сейчас?
- Я в лаборатории. Профессор, дело не только в смерти. Вам надо срочно приехать и посмотреть на месте.
- Да что случилось, черт возьми?! Я еще в постели.
- Профессор, поверьте, это действительно очень важно. И еще, - помощник понизил голос. - Это не телефонный разговор.
- ...Хорошо. Пришлите машину.
Пока служебный автомобиль преодолевал путь до лаборатории, профессор вспоминал, уютно расположившись на широком заднем сидении.
Мать Кирилла умерла от рака, когда ему еще не исполнилось трех лет. Примерно через год отец женился во второй раз. Вскоре родился брат. Кирилл его никогда не любил. Не потому, что брат был плохим человеком - не любил из банальной ревности. После рождения брата все внимание родителей переместилось на него. Даже отец уделял Кириллу значительно меньше времени. А чего уж говорить о мачехе? Для нее пасынок всегда оставался чужим.
Открыто своей неприязни к брату Кирилл не выказывал. Еще в раннем детстве понял - ни к чему хорошему не приведет. Уж лучше подлаживаться под настроение родителей и изображать теплые чувства к родственнику. Тогда и самому кусочек ласки и тепла перепадет.
Брат, в атмосфере обожания и вседозволенности, рос избалованным разгильдяем. По натуре он был добрым парнем, но ленивым и безответственным, - в отличие от Кирилла, который все время пытался доказать отцу, что является лучшим и больше заслуживает любви. Или, хотя бы, столько же. Но вся любовь, несмотря на старания Кирилла, доставалась непутевому братцу.
После медицинского университета, закончив его с отличием, Кирилл продолжил учебу в аспирантуре. Тогда он и познакомился с Ольгой, студенткой-первокурсницей. Курносая смешливая блондинка с темно-голубыми глазами очень нравилась Кириллу. Да и он, судя по всему, произвел на девушку хорошее впечатление. Вскоре Кирилл представил Ольгу семье, состоялась помолвка. А через несколько недель он случайно узнал, что "целомудренная" Ольга закрутила тайный роман с братом. Кирилл едва не сошел с ума от бешенства. В первые часы он был готов убить ненавистного родственника. Ольга - черт с ней! Пелена влюбленности спала с глаз сразу: что с них, тупых и похотливых блондинок, возьмешь? Но этот мерзавец...
Потом опомнился. Угодить в тюрьму из-за морального урода? Нет, дальше портить себе жизнь он не позволит. Самое обидное заключалось в том, что Кирилл не сомневался: если о поведении брата станет известно родителям, они все равно, невзирая ни на что, поддержат именно его. И Кирилл затаился. Решил посмотреть, как сложатся обстоятельства...
Эйдингер сел за стол в кабинете и, наклонив голову, посмотрел на Леонидова.
- Ну, что там такое приключилось? Кто обнаружил труп?
- Медсестра. При утреннем обходе. И сразу же связалась со мной. Я немедленно приехал.
- К чему такая спешка?
- Видите ли, профессор... Когда медсестра зашла в палату к Алексу, он... Он находился не один. Там... там была девочка.
Кирилл Ильич покрутил головой.
- Какая еще девочка?
- Неизвестная. Лет шести-семи.
- И где она сейчас?
- Исчезла.
- На глазах медсестры?
- Не совсем так. Видите ли, увидев призрака, медсестра от неожиданности упала в обморок. А когда очнулась, то в палате уже никого не было. Кроме трупа Алекса.
- Увольте медсестру. У нас тут не детский сад, - отрубил Эйдингер. - Это все? Надеюсь, что сами вы ничего такого не видели?
Леонидов молча протянул диск.
- Что это?
- Запись камер наблюдения в палате. Посмотрите.
...Ольга продолжала втайне встречаться с братом, однако не делала попыток разорвать помолвку с Кириллом. И тот догадывался, по какой причине. Зная легкомысленность брата, Кирилл понимал - его чувство к Ольге долго не проживет. И вряд ли он захочет жениться на ней - вот Ольга и страхуется.
Между тем, приближался день свадьбы, и полагалось устроить крутой мальчишник. Кирилл, с приятелями и братом, поехал в загородный стрип-клуб. Настроение было препаршивым. Кирилл ненавидел за доставленное унижение брата и Ольгу. Но выхода из сложившейся ситуации не представлял, во многом по собственной вине загнав себя в тупик. Разорвать помолвку без веской причины Кирилл не мог - такого "неблагородного" поведения не понял и не простил бы отец. Кроме того, Кирилла страшила реакция отца Ольги, Евгения Рексина, - влиятельного чиновника, заместителя министра здравоохранения. Ведь Кирилл мечтал о громкой карьере врача и ученого - чтобы доказать всем, чего он стоит. Но если бы Кирилл огласил истинную причину разрыва помолвки, скандал имел бы плохие последствия для него самого. Не говоря уже о том, что вся история больно била по мужскому самолюбию.
А вот братец на мальчишнике веселился во всю прыть, как не бывало. В отличие от старшего брата, он рано начал пить и даже баловался легкими наркотиками. Но ему все сходило с рук - родители закрывали глаза на похождения и проделки любимого "шалуна". В ту ночь "шалун" быстро напился и стал засыпать прямо за столом. Кирилл решил воспользоваться обстоятельством, чтобы раньше вернуться домой - продолжать гулянку ему совсем не хотелось. Распрощавшись с приятелями, он увел брата из клуба, посадил в машину на переднее сиденье, а сам сел за руль.
Вел автомобиль осторожно - на улице шел сильный дождь. На въезде в город заметил бредущего по обочине пьяного старика: его аж мотало из стороны в сторону. Кирилл проехал немного вперед и внезапно для себя самого остановился у обочины. Покосился на брата, похрапывавшего рядом на сиденье. В голове зашевелилась неясная мысль. Кирилл думал и ждал. А если это судьба? Ждал долго, минут десять. И судьба дала знак.
Старик, мотыляясь, добрел до машины и поковылял дальше. Кирилл огляделся по сторонам: около трех часов ночи шоссе выглядело девственно пустынным. Он тронулся с места, затем прибавил газу и уже на полной скорости врезался в старика. Затем остановил машину, перетащил спящего брата на переднее сиденье, аккуратно и тщательно протер руль...
Эйдингер просмотрел видеозапись несколько раз. Молча. Помощник стоял рядом у стола, не присаживаясь. Наконец профессор повернул голову:
- Возвращайтесь домой. Отдохните с семьей. И чтобы до понедельника я вас здесь больше не видел.
- Но...
- Я же сказал - отдыхайте. Переговорим в понедельник. Мне надо кое-что обдумать.
...На следствии Кирилл объяснил, что поссорился с братом около клуба. Поссорился из-за того, что брат хотел вести автомобиль сам. Поняв, что пьяного упрямца не переубедить, Кирилл, якобы, оставил того в машине, а сам доехал до дома на попутке. Брат же на допросе ничего внятного рассказать не мог. Когда полицейские прибыли на место происшествия, он спал в машине, облокотившись на руль. В крови экспертиза обнаружила не только большую дозу алкоголя, но и наркотики. Сомнений у следствия не оставалось, и обвиняемый получил шесть лет тюрьмы.
Свадьба состоялась в запланированные сроки, несмотря на историю с братом. У Ольги возникли кое-какие подозрения, но к тому времени она сама находилась в щекотливой ситуации. Тест показал пять недель беременности, и предстояло сделать выбор: либо благопристойная свадьба, либо аборт, разрыв с женихом и гарантированный скандал. Ольга решила не поднимать лишнего шума, который мог навредить и ей.
Через семь с половиной месяцев после свадьбы Ольга родила девочку, которую назвали Марией. Брат же отсидел срок от звонка до звонка - обстоятельства дела не давали оснований для досрочного освобождения.
Кирилл не захотел встречаться с родственником, изрядно подмочившим репутацию семьи. К тому времени он уже стал доктором наук, известным ученым, и перестал опасаться реакции отца. Но, мучимый подозрениями, Кирилл нанял частного детектива. И подозрения отчасти оправдались - брат встретился несколько раз с Ольгой. Правда, без секса, хотя, как следовало из аудиозаписи, Ольга пыталась затащить в постель бывшего любовника. Брат, к огромному удивлению Кирилла, устоял.
А еще Ольга сообщила брату, что Мария - его дочь. Тот отреагировал на известие сдержано. Однако позже, как доложил Кириллу нанятый детектив, брат приходил, несколько раз, к дому, где жила семья Кирилла. Брат бродил вокруг и наблюдал издали за Марией, когда она гуляла на улице.
Затем девочка тяжело заболела. Будучи врачом, Кирилл быстро понял, что заболевание опасное и требует принятия срочных мер. Но не стал ничего предпринимать, сознательно допустив осложнение болезни. А потом стало поздно. Мария умерла. Нельзя сказать, что Кирилл совсем не испытывал жалости к девочке. Но еще сильней было чувство удовлетворения от той боли, что причинила смерть ребенка брату и Ольге.
Брат после смерти Марии жестоко и надолго запил. А однажды, очнувшись наутро после очередной пьянки, обнаружил в квартире двух собутыльников, зарезанных кухонным ножом. Дело оказалось темным, но в итоге брата признали виновным и приговорили к пожизненному заключению...
Эйдингер приблизился к окну. По тусклому, покрытому серовато-белесыми пятнами, стеклу, стекали грязные струйки воды. Душно, форточку бы открыть, да куда там. На улице кислотный дождь третьей степени опасности. В такую погоду детей запрещено выпускать на улицу, а взрослые передвигаются в специальных костюмах и респираторах. Или в спецтранспорте. И это - жизнь? Хотя жить-то все равно хочется. Пусть и проходит большая часть жизни за стенами и стеклами. А всего лет двадцать назад спокойно гуляли по парку... Куда все катится? Или он просто постарел?
...Кирилл Ильич надолго, почти на двадцать лет, потерял брата из виду. И вдруг он узнал Алекса среди смертников-добровольцев, отобранных Шмутиным. Вернее, они оба узнали друг друга, но не подали вида.
Была ли встреча случайностью? Вряд ли. Скорее всего, иезуитский ход со стороны отставного генерала. А как брат попал в смертники? Согласно сопроводительным материалам, Алекса приговорили к смерти после того, как он убил сокамерника. На самом ли деле брат убил или его снова, как и в двух предыдущих случаях, подставили, Кирилл Ильич наверняка не знал. И уже никогда не узнает. И ладно. Не так уж и важно.
Когда Эйдингер понял, что среди смертников-медиумов, волею судьбы и Шмутина, очутился Алекс, он принял решение не вводить брату стимулирующего препарата, как другим подопытным. Препарат заменили плацебо, безобидным раствором глюкозы. Это допускалось и по критериям эксперимента, но в данном случае профессор руководствовался отнюдь не научными соображениями. Желал ли он снизить риск для брата, продлив тому жизнь на время исследований? Нет. Такие сентиментальные соображения Кирилла Ильича не посещали.
Истинная причина крылась в другом. Профессор боялся. Чего конкретно - не знал сам. Но боялся. Интуиция врача, ученого, экспериментатора с многолетним стажем, подсказывала: не надо осуществлять подобные опыты с Алексом - от греха подальше.
Поэтому все время, пока продолжались исследования, реального стимулирования мозга Алекса не проводилось. Вызывая желание, тот манипулировал лишь энергетикой сознания без дополнительной подпитки. Из этого вытекало, что Алекс не мог ничего материализовать. По определению не мог - не располагал возможностями. Откуда же в палате появилась девочка? Вернее, не просто девочка, а Мария.
Что же случилось? Мистика какая-то, чертовщина. Но ни в мистику, ни, тем более, в чертовщину, Кирилл Эйдингер не верил.
В четверг вечером, после разговора со Шмутиным, профессор зашел в палату к Алексу. Поинтересовавшись, для проформы, самочувствием, с еле скрываемым злорадством предупредил брата о том, что в субботу состоится казнь. Если, конечно, в пятницу эксперимент не увенчается успехом.
Зачем профессор так поступил? Шмутин советовал дать подопытным неделю - остальным заключенным о таком сроке и сообщили. Но Кириллу Ильичу захотелось попугать Алекса, увидеть страх в его глазах.
Алекс почти никак не отреагировал на грозную весть. Лишь хмуро глянул на старшего брата и спросил:
- Значит, завтра последний день?
- Возможно, - с нажимом подтвердил Кирилл Ильич. - Но у тебя есть шанс.
- ...Для чего?
- Как для чего? Чтобы продлить жизнь.
- Я не об этом. Для чего ты проводишь свои эксперименты?
Профессор в недоумении пожал плечами: дурацкий вопрос. Для чего нужна наука? Для прогресса человечества.
- Не хочешь отвечать?
- Какая тебе разница? Я - ученый, и для меня наука - это все, - Кирилл Ильич не сдержался. - А ты...
- А я - паршивый ублюдок, - после тяжелой паузы выдавил Алекс. - Не повезло тебе с братом, прости... Ты мне поможешь?
- Что?.. Ты о чем?
- Вы это, вводите препараты. Ну, чтобы усилить эффект. Ты можешь распорядиться, чтобы мне увеличили дозу? Скажем, в два раза?
- Зачем тебе это? - профессор искренне удивился. - Я так понял, что особого желания продлить жизнь ты не испытываешь? Или я ошибся?
- Моя жизнь - это не важно... Так ты мне поможешь?
"Жизнь тебе не важна? Врешь, братец, - подумал Кирилл Ильич. - Испугался, как узнал про казнь. Не хочешь терять жизнь, даже такую поганенькую. Но тут уж я тебе не помощник".
Вслух ответил:
- Увеличение дозы стимуляторов - большой риск. Но у тебя действительно выбор небогатый. Ладно, если сам так хочешь - тебе удвоят дозу.
- Спасибо, - со странной интонацией произнес Алекс, словно подводя черту. И неожиданно процитировал Библию: - Все мы предстанем на суд Христов...
В пятницу Алексу, как и обычно, ввели вместо препарата плацебо. Хотя и двойную дозу - пусть знает, что брат держит слово. И надеется. Дурачок... Эксперимент, чего и следовало ожидать, завершился ничем.
И вот, поздно ночью, когда Алекс уже спал, в его палате появилась Мария. А потом Алекс умер - во сне. Все это выходило за рамки здравого смысла, не говоря уже о научных критериях.
Профессор вернулся к столу и включил запись в замедленной прокрутке. Вот девочка, проведя рукой по лицу мертвого Алекса, встает с кровати, оборачивается и, глядя прямо в камеру, идет к двери. Приближается к ней и будто растворяется в воздухе... Сомнений не оставалось - это Мария. Эйдингер снова просмотрел конец записи. Странно, неужели она улыбается? Или ему показалось? Кому она может улыбаться? И зачем?
Чер-тов-щи-на!
Несколько минут профессор неподвижно сидел за столом. Затем встал и направился в пятую палату. Там было пусто - тело Алекса вынесли. Эйдингер обошел небольшое помещение по периметру, осмотрел встроенный шкаф, туалетную комнату... Никого не обнаружив, даже встал на корточки и заглянул под кровать. Пусто. А чего ты ожидал? - здесь разве что котенок пролезет.
Поднялся с пола, огляделся по сторонам. Сколько лет он не брал отпуск? От такой работы и свихнуться можно. А запись видеонаблюдения? А свидетельство медсестры? Неужели, все-таки, дело не в биохимических стимуляторах, не в технологических прибамбасах, а в самом человеке?
Но что в нем может быть стоящего? Конструкция из элементарных частиц - вот что такое человек. Конструкция, движимая завистью, ревностью, жадностью и злобой. И чем злее, низменнее желание, чем ближе оно к патологии, тем больше шансов его реализовать. Мерзкий недоносок Нефед - тому подтверждение. Человечество существует, словно плесень, озабоченная лишь размножением и самосохранением. И он, Эйдингер, способствует этому...
Прекрати! Что за идиотские мысли лезут в голову? Алекс умер, а все остальное ерунда. Мистическая дребедень. Надо недельку отдохнуть. А потом заняться делом со свежими силами.
Профессор уже приблизился к двери и взялся за ручку, когда сзади раздался тонкий голосок:
- Папа! Ты искал меня, папа?
Сердце резко подскочило вверх и застряло где-то в горле, перехватывая дыхание...
Нефед ненадолго пережил профессора Эйдингера. Подавился куском мяса и задохнулся. Как раз перед приездом важной комиссии из министерства...
После похорон мужа Ольга Эйдингер решила разобрать бумаги в домашнем кабинете профессора. В нижнем ящике стола, на самом дне, она обнаружила в гибкой пластиковой папке пожелтевший от времени листок. Держа обеими руками, поднесла к лицу, начала читать: "Заключение экспертной комиссии по установлению отцовства". Так, интересно, вот где он его хранил...
...Через несколько недель после того, как Алекс вышел из тюрьмы, Ольге неожиданно позвонил отец и сказал, что надо срочно переговорить. Они встретились в парке. Евгений Рексин сразу взял быка за рога:
- Ольга, мне сообщили, что твой муж подал заявление в экспертную комиссию на установление отцовства. Получается, Кирилл сомневается в том, что Маша - его дочь. Что это значит? Ты должна мне все рассказать.
Понимая, что запахло жаренным, Ольга призналась в том, что до свадьбы изменяла жениху с его братом Алексом. Рексин нахмурился:
- Да, ты поступила... не очень хорошо. Честно говоря, на месте Кирилла я бы выгнал тебя из дома. Но сейчас дело не в этом. Ты уверена, что Маша - дочь Алекса?
- Да. Она очень похожа на него. Даже некоторые жесты одинаковые. И по срокам...
- Это плохо. Я не хочу, чтобы ваш перспективный брак распался из-за уголовника, с которым ты по дурости когда-то переспала. К тому же, я собираюсь баллотироваться в Сенат. Лишний скандал вокруг моей дочери... Заставить специалистов дать ложное заключение я не могу - никакой уважающий себя эксперт на подобное не пойдет. Но есть другой вариант. Только ты должна мне помочь. Нужна проба крови Алекса.
- Зачем?
- Затем, что у меня есть свой человек в лаборатории. Он подменит пробу Кирилла на пробу Алекса. Экспертиза покажет совпадение ДНК в обеих пробах, и твой подозрительный муж успокоится.
...Так тогда все и произошло, как спланировал отец. Но... для чего Кирилл хранил данные экспертизы, если они подтверждали его отцовство? Ольга побледнела. Снова поднесла к лицу лист бумаги с текстом экспертного заключения. Буквы прыгали и расплывались: "...из этого следует, что образцы ДНК пробы "А" не совпадают с образцами ДНК группы "Б", принадлежащими К. И. Эйдингеру... Приведенные выше данные дают основания утверждать, что К. И. Эйдингер не может являться отцом..."
О, Боже! Настоящим отцом Маши был Кирилл, а подмена проб крови все испортила. Вот почему Кирилл так относился к ней, к Алексу, к Маше. Вот почему... Неужели во всем виновата она, Ольга? Да, она тогда неожиданно увлеклась Алексом: он казался таким милым и забавным. Кто не терял голову в восемнадцать лет? Возможно, она даже его любила. Но...
Старая женщина с серым, иссохшим лицом, стояла на кухне над раковиной и держала в тонких, слегка подрагивающих, пальцах, горящий листок бумаги. Держала, пока он не сгорел весь. Держала даже тогда, когда огонь хищно облизывал пальцы. Она совсем не чувствовала боли...
- Ты искал меня, папа?
За мгновение до смерти Кирилл Эйдингер успел обернуться на голос, но никого не увидел. Его звала пустота...