По какой уж причине господин Эгрент Контрейский оказался в сомнительной части Дайланны - было большой загадкой.
Он выглядел, как откормленный отпрыск мелкого дворянского рода, каковым, на самом деле, и являлся. Что уж его подвигло бросить родной надел и податься в воровской квартал...
Сидя в своей карете и проезжая окрестные селения, точно находился бы в своей тарелке: крестьяне кланялись в землю, а имя Контрейского рода вселяло в них достойное благоговение.
Скорее всего, на него подействовали рассказы собственного отца, любившего в легком подпитии болтать о "подвигах" деда, а может "Баллада о неуловимом воре", которую пели приезжавшие трубадуры. То ли он просто тронулся умом.
Последнее было наиболее вероятным.
Эгрент не был отличным фехтовальщиком, ни кулачным бойцом, прославившимся на несколько деревень в округе, даже из лука стрелял кое-как: если уж и подстрелил куропатку на охоте, то слуги меняли стрелу на его, а уж после несли добычу к хозяину.
Но, все-таки, он был здесь, в воровском квартале. А это совсем не веселая ярмарка, как ему представлялось. Место посуровее стоило еще поискать! С Дайланной могла посоперничать только лишь Скарга, столица. Еще Мертвые Земли и горы, населенные воинственными гоблинами и орками.
Этого он не понимал или не хотел понимать, витая в розовых облаках, а когда его спрашивали, почему он здесь - упорно молчал, иногда мыча что-то нечленораздельное. Не говорил он этого даже своим новоиспеченным друзьям, с которыми познакомился, когда помогал Крету.
Было, правда, еще двое, но они не вернулись. Оба угодили в колдовскую ловушку вместе с каким-то громоздким свертком, который тащили тоже вместе.
Крет сделал крюк, ушел чуть вперед и обогнул ловушку. И не сказал в сто первый раз, чтобы шли за ним след в след. Они просто решили срезать угол.
Груз был тяжелым, носильщики обливались потом и часто менялись. Но те двое, которых Эгрент даже не успел спросить как зовут, решили сократить путь. Чего так надрываться-то? До безопасного тракта рукой подать!
Но лень сделать всего на десять шагов больше оказалась слишком дорогой не только для носильщиков, но и для Крета.
Они вспыхнули как две лучинки, обуглились за считанные мгновения и упали на землю черной грудой, воняющей так, что выворачивало наизнанку. От тяжелого свертка остался только небольшой комок, теперь не стоящий даже заплесневелого сухаря!
Крет обомлел, челюсть отвисла...
Столько усилий и зря! Стоило втихую пробираться к Запретной башне, тащить на себе целых полпути этого разожравшегося Адепта! Посредник, работающий на Братство Лунного Пентакля (он точно это знал) платил сто золотых!
Сто золотых!!!
Прятать его в лесу, чтобы не смог позвать на помощь! Тащиться за подмогой, чтобы два каких-то полудурка сгорели дотла почти прямо перед трактом!
Сабон, гад! С пеной у рта доказывал - на этих двоих можно положиться! Ручаюсь, мол! В квартале не первый день, хоть и недолго!
Точно надо начистить ему морду! И потребовать назад свои деньги. Лопни у тебя глаза, Сабон!!!
Крет купился на то, что, по словам Сабона, они ходили на дело. Скорее кто-нибудь из этих троих, которых сам нашел на главной площади воровского квартала, не вернулся бы из похода. Уж один-то должен был вляпаться в ловушку или попасть под шальную гоблинскую стрелу, разодран волчьей стаей или угодить под орочий топор!
Пришлось брать с собой лишних. Снова надрываться, как ишак, не хотелось. Вполне можно будет не досчитаться одного или двух, а может даже и трех носильщиков, после того, как все закончится.
Как раз именно двоих он и не досчитался. И Адепта тоже вместе с ними, сгоревшего в колдовском пламени, созданного его же собратьями.
Первое, что сделал Крет - врезал по носу, попавшемуся под горячую руку, наименее расторопному толстяку. Остальные: Хари Мило, полурослик и Медин, долговязый крестьянский сын - бросились бежать как олени, чтобы поскорее выскочить на тракт, поняв что никакой оплаты они не получат, а только в лучшем случае в нос, как и Эгрент.
Крет достал, было, лук, натянул тетиву и выстрелил в сторону убегающих. Но промазал. Стрела пролетела между ними и воткнулась в елку. Те, не сговариваясь, почти одновременно, бросились в разные стороны. Охотник за головами хотел выстрелить еще раз, но передумал. Настроение было препаршивое.
Лишиться денег тогда, когда ты уже их потратил! Чертов корчмарь, которому он крупно проигрался в кости!
- Вставай! - он пнул толстяка мыском тяжелого сапога.
Тот засопел в ответ, но поднялся. Из расквашенного носа текла кровь, так что ему пришлось запрокинуть голову.
Да уж, не так он привык, чтобы с ним обращались. Крет вытащил кинжал, а Эгрент зажмурился, приготовившись к страшной смерти. Но тот срезал ветку и убрал оружие. Толстяк же, не дождавшись гибели, приоткрыл сначала один глаз, а потом и второй.
Крет тыкал срезанной палкой то в одно, то в другое мертвое тело, боясь приближаться туда, где сработала ловушка. От них осталось только три комка грязи, и уже сложно было разобрать, кто из них был Адептом Запретной башни, стоившим целую сотню золотых.
Он почесывал лоб, переминался с ноги на ногу, в голове роился целый ворох мыслей: сожаление, жадность, провалившийся план, потерянные деньги, которые уже не получит. Но на самом деле он прикидывал шансы на новый поход к башне за еще одним Адептом. Это было рискованно, но чертов корчмарь торопил с долгом, а другой достойной работы пока не предвиделось. Наконец он повернулся к толстяку и выдал:
- Так, пойдешь со мной.
- Куда это? - нашел в себе смелость сказать толстяк.
- Куда скажу! - рявкнул охотник, что тот вздрогнул. Паршивейшее настроение, накатившее волной, и не думало улучшаться.
Толстяк предпочел ничего не говорить, мысленно только распрощался с жизнью, молча кивнул и вытер кровь. Либо взбешенный охотник его порешит, либо звери разорвут их обоих, но вернуться обратно он не чаял.
Это здорово пугало его. Ведь затевалось вовсе не для того, чтобы откинуть копыта в самом первом походе. Но костлявая старуха в саване и с косой, маячила где-то позади и совсем недалеко. Ей только стоило сделать пару шагов и махнуть, но она что-то заленилась и не спешила выполнять свои обязанности. То ли решила взять внеплановый выходной, то ли просто устала оттого, что и так работы было по уши. В общем, в этот раз она про них не вспомнила.
Даже тогда, столкнувшись нос к носу с тремя гоблинами, старуха их пожалела. Крет успел выстрелить из лука, а потом вытащил меч.
Господин Эгрент так испугался, что чуть не намочил штаны, а пузо затряслось от страха, будто это было ягодное желе, которое так любили заказывать шлюхи в борделях.
После встречи с гоблинами Крет стал называть его Пузо. Прозвище так и приклеилось к нему, хотя оно не просто бесило - он его ненавидел.
Толстяк оказался удачливым. Мало того что вернулся из первого в жизни похода (который, хоть и с натяжкой, но можно было назвать боевым), живым и здоровым, получил от Крета немного денег, да еще и притащил с собой пару "Слез Инмаэль". Эти дешевые артефакты загнал потом алхимикам. Это еще не считая вполне приличного гоблинского меча, с расширяющимся концом, пары кинжалов и старенькой, но целой кольчуги. Которая, впрочем, на него не налезла. Спасибо гоблинам, над которыми решила поработать старуха, вместо Крета с Эгрентом.
Хотя поход был отнюдь не легким. Пришлось почти в одиночку тащить объемный сверток, весом, наверное, талантов под десять, как тогда показалось. Правда Крет ему иногда помогал, если не нужно было отгонять диких зверей и выискивать колдовские ловушки.
Около Запретной башни он, конечно, не был, а ждал Крета за холмом, не высовывая носа. Пару раз отгонял голодных волков, размахивая мечом и крича. Прятался за деревьями, трясся от страха, часто поглядывая туда, куда ушел охотник за головами. Наконец, когда тот появился, и прошла целая вечность, толстяк облегченно вздохнул.
- Ну чего, не сожрали тебя? - ухмыльнулся Крет, опустив свою нелегкую ношу, и отер пот со лба. Настроение у него явно улучшилось. Его кольчуга, с надетой поверху рубахой местами была заляпана кровью. Человеческой или звериной - не определишь.
- Нет, - ответил он, хлюпнув распухшим носом, который не дышал.
- А вот меня чуть было не того, - охотник улыбнулся и присел на землю, - ждали. Еле отбился! Чуть этот вонючий Адепт мне жизни не стоил! - он с силой пнул ногой сверток, который отозвался глухим стоном. - Надеюсь, кто там главный у Братства Лунного Пентакля, останется доволен.
Затащив товар в подвал к посреднику и расставшись с охотником, толстяк вскоре встретил своих недавних попутчиков, болтающихся без дела.
За эти три дня, что Эгрент поджидал Крета, никакой маломальской работенки они так и не нашли. А за то время, пока околачивались на главной площади воровского квартала, порядком оголодали.
После того как он их накормил и вручил по кинжалу, а Медину еще и кольчугу - они безоговорочно приняли его чуть ли не за божество. И на глупое предложение Эгрента Контрейского, почувствовавшего себя настоящим разбойником, сколотить банду, согласились.
Тем более терять им было все равно нечего - никому не нужны, работы никакой и есть нечего. Даже заезжий купец, в которого они вцепились, как волк в оленью ляжку, лишь бы заработать хоть пару медяков: посмотрел сначала на Хари Мило, ростом нормальному человеку как раз по пояс, да еще с хитрой рожей и бегающими глазками. Потом на длинного, как жердь, Медина с рыжими волосами, торчащими в разные стороны, и сказал, чуть не подавившись от смеха:
- Нет, уж! Вам только в балагане выступать! Лупить друг друга и орать погромче на потеху зевакам! Погонщики засмеют, как увидят!
На следующий день их, под гогот и улюлюканье, отлупили палками такие же слонявшиеся в поисках заработка молодые завсегдатаи воровского квартала, так некстати услышавшие купца.
После взбучки, в сторону балаганных шутов Хари Мило и Медина, тыкали пальцами. Подсмеивались, грозя дубинами, даже торговцы на улицах, видевшие представление.
Дорога к главной площади была заказана, если не хотелось быть снова побитыми, как собаки, укравшие кусок мяса.
Когда толстяк нечаянно натолкнулся на них в темной подворотне, вынул из заплечного мешка шикарные дары, да еще и предложил сколотить банду - им ничего не оставалось делать, только как согласиться на безумное предложение. Не подыхать же с голоду!
Далеко они, конечно, в своих бандитских делах не зашли. В основном собирали "Слезы Инмаэль", благо алхимики их с удовольствием покупали, хоть и платили немного. Глубоко в Лес не забредали - побаивались гоблинов. Однажды даже ограбили подвыпившего крестьянина, возвращавшегося домой из города.
На еду, прикупить кое-что из одежды, да оплатить съем самой грязной комнаты воровского квартала вполне хватало.
Как-то рискнув пройти, минуя площадь, их снова чуть не побили. Гоблинский меч и пара кинжалов остановили горячие головы, которые хотели унизить слабых на глазах у других. Но с палками против железа далеко не уйдешь!
Больше их не трогали, но без обидных издевательств все равно не обошлось: Эгрент стал жирным засранцем или попросту Пузом, Медин тощим хреном с рыжими патлами, а Хари Мило мелким крысенышем. А их банду называли не иначе как балаганом.
Балаган оказался в корчме "Сто уловок Индзута", когда, по словам толстяка, они выросли из штанов мелких разбойников, и теперь им стало нужно настоящее дело.
Решено было идти в "Сто уловок", так как, по слухам, воровской братии именно там было легче всего получить работу.