Алтунин Виктор : другие произведения.

Отступник (общий)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Классическое фэнтези со всеми атрибутами в виде эльфов, гномов, орков, зачарованных мечей с рунами и волшебников! Обязательно с битвами, интригами и предательством! Хотя хочется взглянуть на жанр не со стороны такого мэтра, как Толкиен. Немного поменяем ракурс и зайдем с тыла! ))) Отдельный респект Олегу Говде, если бы не он, то текст не родился бы. ;) Полная версия остается для тех, кто хочет все и сразу.))) Но в процессе текст правится и изменяется. Живет, в общем. Так что критикуйте! Чтоб бодрило! Все тапки складываются в шкаф и нежно хранятся! ))) ПРОДА от 21.12.2011.

   ОТСТУПНИК
   Алтунин В.
  

Глава 1

  
   Одинокий всадник скакал по Забарийскому тракту, поднимая тучи пыли. Давно уже не было дождей, и пыль была особо въедливой. Чтобы стряхнуть ее с одежды требовалось приложить много труда.
   Всадник, казалось, не замечал неудобств, хотя лицо было завязано платком, чтобы было легче дышать. Копыта коня выбивали нервную дробь, которая далеко разносилась на безлюдном тракте.
   Обычно в это время года крестьяне везли собранный урожай на телегах в города, чтобы продать товар подороже. Но сейчас дорога оставалась один на один со спешащим по своим делам человеком, а виной тому была продолжающаяся вот уже несколько месяцев засуха. Солнце палило нещадно, уничтожая посевы.
   Он скакал из самой Забарии, крупного портового города, находящегося на юге, в Дайланну. Тракт прилично петлял, забирал в горы, но только там, высоко, зеленела трава, где паслись отары овец. Здесь же безжалостное солнце выжигало все, даже на севере по дороге в Скаргу, столицу, было почти также. Крестьяне молились, упрашивали богов, делали богатые жертвоприношения, но все бестолку - жара оставалась невыносимой.
   - Смотри! - здоровенный рябой детина ткнул пальцем в столб пыли, который клубился вдалеке. - Кто-то скачет! - ухмыльнулся он.
   Еще одно лицо высунулось из кустов.
   - Наконец-то! Если так дальше пойдет - можно и с голоду подохнуть!
   - Давай-ка, Лерин, вызывай ребят, как бы не пропустить!
   Худощавый Лерин, приложил ладони ко рту и коротко прокричал, подражая дикому голубю.
   Совсем скоро к ним присоединились еще три оборванца, вооруженные дубинами.
   - Телега? - прохрипел разбойник с всклокоченной бородой.
   - Конник, - уточнил рябой. - Один.
   - Немного с одного-то прибытку будет! - продолжил бородатый
   - А если знатный и с полным кошелем? - вмешался Лерин.
   - Хватит болтать! - рявкнул рябой. - Приготовиться!
   Разбойники заняли свои места, а худой Лерин, который был охотником, натянул тетиву.
   Всадник слишком поздно заметил шевелящиеся кусты в небольшом овраге справа от тракта и чуть впереди, и успел лишь пригнуть голову, спрятавшись. Стрела вонзилась в шею коня, тот споткнулся и упал, подняв тучу пыли.
   Из кустов тут же выскочили пять человек в оборванной одежде. У троих были дубины, выточенные из железного дерева, у самого здорового широкий меч, а последний вооружен луком. Он не стремился приближаться к жертве, давая своим товарищам добить того, кого он подстрелил как куропатку. Рана могла быть несмертельной, но то, что он попал - не сомневался.
   - Можете не спешить, - с гордостью произнес он, намекая на то, что это был удачный выстрел. - Все равно никуда не денется!
   Человек лежал рядом с конем, лицом в землю. Но только рябой хотел ткнуть его своим мечом - вскочил. От неожиданности разбойники отпрянули, но в следующий момент уже напали. Слаженно и четко, будто не были простым сбродом.
   Человек с замотанным тряпкой лицом, выхватил короткий меч, хотя это был не меч, а скорее кинжал. Такими пользуются орки, если не размахивают своими обоюдоострыми боевыми топорами. А выкован явно под руку человека, так как был уже и легче.
   Отбив дубину, он нырнул под вторую и ударил. Бородатый, со страшной раной в плече, упал. Человек двигался быстро и изящно. Хоть противники были выше и сильнее, но никак не могли его достать. Он каким-то чудом резал и колол своим коротким оружием. Не в силах сдержать его натиск, они стали отступать, истекая кровью от многочисленных, но неглубоких ран.
   Рябой рубанул сбоку, но лезвие ударилось в подставленные наручи, а через мгновение он отчаянно вскрикнул и упал, выронив тяжелый меч. Из горла хлестала кровь.
   Воспользовавшись минутной заминкой, Лерин выстрелил, но незнакомец спрятался за одним из его товарищей, и стрела прошла мимо. Скоро и тот оказался на земле, а затем и второй оставшийся последовал за ним, ненадолго пережив друга.
   Они остались один на один. Лерин, охотник, с наложенной на тетиву стрелой. И спешившийся всадник, так лихо расправившийся с четырьмя бандитами.
   Лерин прошипел что-то сквозь зубы и стрела полетела. До незнакомца едва ли было десять шагов.
   Тот чуть заметно сместился и вместо того, чтобы упасть сраженным, бросился вперед. В поле плаща была небольшая дырка.
   "Не может быть!" - лишь пронеслось в голове у охотника, который никак не мог поверить, что не попал. Никак не мог промазать тот, кто пробивал кабану глаз со ста шагов!
   Еще одну стрелу выпустить он не успевал. Развернулся и бросился к лесу. Холодная сталь полоснула его под коленями, и он упал, не сделав и пары шагов. Взвыв от боли, он катался по сухой траве, но нога, поставленная на грудь, его остановила.
   - Кто вас послал? Говори! - произнес человек и принялся снимать повязку с лица.
   Лерин лишь выл.
   - Еще раз спрашиваю, кто? Если будешь молчать, то пожалеешь, что родился на свет!
   - Ты эльф? - произнес охотник сквозь вой, когда незнакомец убрал с лица перевязь и обнажил остроконечные уши.
   - Эльф, ну и что? - презрительно сказал всадник.
   - Хорошо! Я все скажу! Только не убивай меня!
   - А зачем? Ты и так мертвец. Я перерезал тебе сухожилия. Ходить ты уже не сможешь.
   Лерин тихо всхлипнул: не гонять теперь кабанов по лесам. Легкая добыча, которая, казалось, сама шла в руки обернулась сущим демоном.
   - Мы просто разбойники. Грабим крестьян. А телег уже давно нет, из-за засухи все! - в сердцах он ударил кулаком по земле. Под ним натекла лужа крови. - А на тебя напали, потому что есть нечего стало.
   - Так вы не меня ждали? - эльф прищурился.
   Он снял с плеча сумку и поставил в ноги. Сбоку ткань промокла и источала запах, который ни с чем спутать было нельзя.
   - Нет! - лицо Лерина уже начало бледнеть от потери крови.
   Всадник тихо выругался. Он рылся в холщовой сумке. Скоро достал оттуда треснутый стеклянный шар, умещавшийся в ладони, и вздохнул с облегчением.
   - В следующий раз надо быть аккуратнее. Хоть вы и неуклюжая деревенщина, но едва не отправили меня в Эльфендейнл! Знаешь что такое Эльфендейл?
   Охотник тряхнул головой, давая понять, что не знает о чем речь.
   - Это страна, куда уходят души эльфов, когда их жизненный путь здесь заканчивается!
   Он взял двумя пальцами стеклянный шар.
   - Но хоть это ты знаешь что?
   - Стеклянный шар.
   Эльф засмеялся.
   - Стеклянный шар! Магия алхимиков, ты деревенщина! Называется "Дар смерти"! Если бы он раскололся... Ну-ка дай-ка мне свой плащ!
   Осторожно вынув содержимое и отбросив сумку, он сложил все в грязноватый плащ охотника и завязал узлы по краям, потом перекинул через плечо и пошел к своему коню.
   - А ты, кстати, неплохой стрелок! В последний момент лишь уклонился! Лук бы тебе получше и, глядишь, смог бы с эльфами поспорить! - бросил он напоследок.
   Лерин пополз.
   Незнакомец быстро обернулся и кинул треснутый шар. Тот ударил в затылок, а уже в следующее мгновение на месте охотника гудело пламя. Даже не успев вскрикнуть, он изжарился заживо, распространяя запах паленого человеческого мяса.
   Это был враг и эльф исходил из того, что глупо оставлять в живых, кто может отомстить. По крайней мере, именно он уже на него не нападет.
   Конь хрипел, из шеи торчала стрела, но был жив. Аккуратно, успокаивая поглаживанием по морде, он вытащил стрелу и с трудом поднял его на ноги.
   Теперь придется идти пешком, ничего не поделаешь. Лицо заматывать не стал, потому что уже не было в этом надобности. А пошатывающегося коня вел под уздцы.
   К вечеру он добрался до небольшой деревни, в центре которой стояла небольшая корчма. К нему тут же подлетел мальчик лет десяти и почтительно поклонился.
   - Господин издалека? - произнес он, оглядев запыленные одежды.
   - Точно парень. Мне надо переночевать.
   - Вон корчма моего отца, заходите! Я его крикну! - мальчик тут же скрылся, хлопнув дверью.
   Скоро на пороге показался упитанный лысоватый мужчина, вытиравший руки грязной тряпкой.
   - Прошу вас, мил человек! Все, что пожелаете!
   Дела, скорее всего, шли неважно, раз сам хозяин вышел встречать одинокого гостя. Впрочем, это было неудивительно. Крестьянских телег во дворе не было, никто не распевал застольные песни и не лакал пиво. Все из-за этой засухи.
   - Подожди корчмарь! - жестом остановил его всадник. - Есть ли в деревне лекарь?
   - Вы захворали? Если так, то не вовремя! Знахарка наша преставилась неделю назад. А другая есть только в соседней деревне, а это целый конный переход. Да и конь ваш, я смотрю, на ногах еле стоит!
   - Как раз лечить надо коня, а не меня. Стрела попала в шею. Эй, малец!
   Мальчик в ту же секунду оказался перед ним.
   - Вот тебе две серебряные монеты. Одна для знахаря - он должен осмотреть коня, а вторая тебе, чтобы ты до него добрался.
   Вынув из кошеля два серебряных кругляша, он вложил их в маленькую ладошку.
   - Не теряй времени, малец. Завтра, как рассветет, пускайся в путь.
   Отец мальчика жадно облизнулся, уставившись на монеты.
   - Завтра утром мне нужен будет новый конь и припасы на три дня пути.
   - Все будет сделано, мил человек! - склонился в поклоне корчмарь.
   - И смотри, сохранишь коня - получишь золотой. А пустишь его на колбасу - кишки выпущу и намотаю на шею!
   - Помилуйте, господин! - притворно обиделся корчмарь, - какая конина? У меня только вепрятина, оленина, зайчатина! Куропатки, перепела!
   - Знаю я твою вепрятину! Почему ж тогда у тебя во дворе ни одной собаки? И в деревне лая не слыхать?
   Корчмарь хотел было что-то возразить, но передумал, сказав только:
   - Дык, засуха, крестьян совсем нет...
   - Подашь такую вот вепрятину - сапоги свои съешь! Ты меня понял?
   - Да, господин, - пробормотал крестьянин и жестом пригласил его внутрь.
   В корчме было уныло и тихо, в общем, никого. Одна только подавальщица, жена хозяина, тихо ставила блюда на стол. Наскоро отужинав и выпив кувшин кислого вина, эльф отправился спать в приготовленную для него комнату.

Глава 2

  
   Вместо трех дней, он добирался до Дайланны целых пять. Проклятая кляча, которую продал жадный корчмарь, едва волочилась. Рано или поздно шпили города должны были появиться. Когда они все-таки появились на горизонте, он пришпорил свою лошадь, которая заковыляла чуть быстрее. Эльф проклинал разбойников, заставивших задержаться. Но стоило признать, что досталось им сполна.
   Подъехав к крепостным стенам, спешился и накинул капюшон плаща. Стража едва покосилась на него, хоть людей проходящих ворота и было совсем немного. Обычно в это время из-за крестьянских телег, не то что проехать, протиснуться почти невозможно. Ни громкой ругани, ни жарких потасовок - почти ничего, на что стража обращала внимание, чтобы разнять дерущихся и заодно вытрясти пару монет. А иначе зачинщики могли и в тюрьму попасть. Всему виной засуха. Одинокий всадник в запыленном донельзя плаще, да еще и с жалкой клячей, которая того и гляди издохнет от старости, был явно неинтересен.
   Город встретил его обилием запахов. За те несколько недель, что он отсутствовал, уже успел отвыкнуть от них. Вне стен был только ветер, раскаленная пыль да свежесть травы в горах. Забария тоже была большим городом, но, казалось, щель каждого дома была пропитана морской солью. Дайланна же пахла дымом и едой, благовониями и специями, потом животных и людей, их экскрементами. И еще деньгами.
   Эльф посторонился, когда мимо проплыл богатый паланкин, который несли четверо рабов. Внутри была знатная дама, совершающая прогулку, с ног до головы увешанная драгоценностями. Телохранители грозно взирали по сторонам.
   - Почем хлеб, бабуля? - спросил он пожилую женщину, у которой в корзине лежало несколько караваев.
   - Пять медных монет, господин!
   - Помилуй! Я не был в Дайланне всего месяц! А хлеб успел подорожать в пять раз?
   - Так ты не чужестранец? - недовольно прошамкала бабка, решившая было заработать чуть больше обычного.
   - Смею тебя разочаровать, нет.
   - А плащ-то весь серый от пыли.
   - Был в Забарии.
   - Небось там не такое пекло, как у нас?
   - От моря ветерком иногда тянет.
   - Ладно, давай свой медяк, - уже более дружелюбно пробормотала старушка.
   Деньги перекочевали в узловатые пальцы, а эльф вонзил зубы в краюху.
   Припасы кончились на исходе четвертого дня, так что он успел порядком оголодать.
   Кинув еще один медяк старухе, он произнес:
   - Расскажи, что за месяц случилось в городе.
   Она ловко поймала монету и та пропала в складках ее грязноватого одеяния.
   - Что интересует господина?
   - Все.
   - И даже слухи? - недоуменно спросила она.
   - А слухи более всего.
   Около половины поворота песочных часов он слушал, как бабка рассказывала о всякой ерунде. Каравай он давно уже съел и теперь пил воду из походной фляги. Лошадь покорно ждала, изредка переминаясь с ноги на ногу.
   Трактирщик Бохус ударил поваренка поленом в лоб и убил, а теперь прохлаждался в зиндане, но, судя по всему, его скоро выпустят, так как отдал большие отступные. Горел бордель "Плакучая ива", а шлюхи выпрыгивали из окон в чем мать родила. А вместе с ними был и городской казначей, сломавший ногу о мостовую. Объявился вампир, охотившийся на юношей и перед тем, как вонзить клыки, совершал акт мужеложства. В деревне Ольховка, принадлежащей наместнику, случился мор. Скот пал, а ведьму, якобы повинную в этом, привезли в клетке в городской застенок. Казнь, вроде как, должна была скоро случиться. Одна знатная дама, похожая на ту, в паланкине, зарезала своего мужа кинжалом для чистки фруктов, когда он лежал на служанке и пыхтел от удовольствия. Лезвие проткнуло шею, и он захлебнулся собственной кровью под визг служанки. На даму на эту, говорят, положил глаз сам наместник. Вот и отвертелась от тюрьмы. Городская стража окружила воровской квартал, а после облавы вышла оттуда только с Зульденом и его шайкой.
   - Зульдена взяли? - перебил эльф и недоуменно покачал головой.
   - Мало того, что взяли - уже и повесили на следующий день, вырвав язык и выколов глаза.
   - А остальные?
   - Тоже вместе с ним.
   - Кому же он насолил?
   - Поговаривают, что посягнул на дочку ростовщика Скрабина Зурала, да еще и изрядно денег с собой прихватил. А шел туда только грабить, а молодуху испортил случайно - не смог устоять.
   - Значит без магии не обошлось, когда его искали.
   - С чего ты взял, милок?
   - Без маски он на дело не ходил. Или ты думаешь, что весь воровской квартал снял штаны, а девка разглядывала причиндалы у каждого?
   Старуха хихикнула.
   - Правда твоя!
   В лавке алхимика Казониуса что-то взорвалось. Бухнуло так, что и во дворце было слышно. Сам Казониус три дня пролежал без сознания, а потом, все-таки, пришел в себя. Колдуны Братства Лунного Пентакля купили Адепта Запретной Башни у барыги Сорокота за пятьсот золотых монет. Ему его притащил завернутого в ковер какой-то отчаянный охотник за головами. Цены на зерно вот-вот поползут вверх, если дождя не будет еще хоть неделю. Из Скарги прибыло несколько отрядов солдат, чтобы не было бунта. Какого-то мятежника закололи копьями, когда он кричал, что король демон и кидал в разные стороны собственное дерьмо. Скорее всего, это был просто сумасшедший, но никто разбираться не стал. Ундина утащила ребенка в реку, и теперь крестьяне дежурят у причала с острогами. В ремесленном квартале новая шайка карманников, но жить им недолго, потому как конкуренты уже зарезали двоих. Курительную "Сладкие сны" разгромили недовольные, так как зелье Шаш оказалось не таким забористым, а вместо грез был только один кашель. Так что хозяину не поздоровилось, и на лице еще долго останутся следы.
   - Довольно! - прервал он старуху. - Что было необычного?
   - Необычного? На кладбище, за городом, гуль появился.
   - Гуль? Что необычного в падальщике, жрущего трупы? Думай.
   Он вытащил из кошеля несколько медных монет, ссыпал их в ладонь бабки и взял еще одну краюху.
   Она хмыкнула.
   - Говорят, что по реке приплыл корабль. Тайно.
   - Корабль? Тайно? Ну и что с того? Интриги королевского двора или какие-нибудь переговоры!
   - На борту был некромант.
   - Некромант?!
   - Да! Тихо! - она приложила палец к губам и прошипела. - Один матрос из команды проболтался, когда напился в трактире "У курящего кота", а потом разоткровенничался с дешевой шлюхой. Она берет у меня хлеб. Сказал, что тот был бледен, как смерть, а сопровождающие за неделю плавания не съели ни куска и не выпили ни глотка.
   - Так, значит корабль из Дайланны?
   - Да, милок.
   - Кому же понадобились услуги некроманта?
   - Гляди на самый верх, милок.
   - И правда странно.
   Осчастливив старуху серебряной монетой, он пошел к рынку, раздумывая о том, что она сказала. Лошадь быстро продал какому-то хитрому жуликоватому типу, намеревающемуся его облапошить. Но после того, как у горла оказался кинжал, сбавил обороты и отдал все деньги сполна. Тот плюнул ему вслед и повел кобылу к корчме за углом.
   - Да уж. На рынке лучше ничего не есть, - пробормотал эльф и пошел к воровскому кварталу, где жил.
  

Глава 3

  
   Дома он долго не задержался. Лишь наскоро переоделся и, миновав воровской квартал, быстрым шагом направился к восточным воротам. Солнце уже намеревалось сесть, но на улицах все еще было многолюдно. Зазывалы кричали во все горло, надрываясь, чтобы посетили их лавки. Уличная девка с мешками под глазами схватила его за полу плаща:
   - Куда спешишь, красавчик?
   - Не сейчас, дорогуша, - эльф улыбнулся уголком рта.
   - Ну как знаешь! А то получил бы скидку! - крикнула она вдогонку, но он уже смешался с толпой.
   На восточных воротах стояли такие же ленивые стражники, которые едва повернули головы в сторону путника, выходящего из города. Пройдя по деревянному помосту, вышел на широкий причал. Перешагнув через моток пенькового каната, оказался на самом краю. Из торгового корабля голые по пояс матросы выгружали тюки.
   Эльф глубоко вдохнул. В ноздри ударил запах протухшей рыбы и разлагающихся водорослей.
   - А старуха не соврала, - медленно проговорил эльф.
   Он чувствовал магию. Хоть это и был едва заметный след, который был не похож на то, к чему он привык и уже почти не замечал. Братство Лунного Пентакля? Нет не эти напыщенные колдуны, считающие себя хозяевами города. Их противостояние с Властелинами Стихий затянулось, но за последнее время чаша весов склонялась к Братству. Хотя, скорее всего, это был лишь хитрый ход. Властелины? Тоже нет. Их магия имеет совершенно другую основу. Здесь же ощущалось присутствие не стихий, а смерти. А такой отпечаток носили только некроманты. Один из них здесь был, вот только прибыл или уже уплыл? Эльф сказать не мог.
   Все это было крайне странно. Он постоял еще немного, пытаясь узнать то, что скрыто, но результата так и не добился.
   Это странное обстоятельство вполне могло подождать, а вот заказчики, которым вез сверток, вряд ли. И так уже задержался.
   Твердым шагом он пошел вдоль реки. Тропа вела его мимо рыбацкой деревушки, расположившейся прямо под крепостными стенами Дайланны. Почти на каждом свободном пятачке сушилась сеть.
   Миновав перелесок, прислушался. Тихо. Резко изменив направление и спустившись с пригорка, оказался на берегу реки, которая огибала небольшую скалу, не видную с воды из-за многочисленных кустов.
   Он приложил к теплому камню обе ладони и нараспев произнес заклинание. Преграда едва заметно вздрогнула и провалилась в черноту, приглашая в глубокую пещеру. Эльф вошел, а дверь встала на свое место. Масляные лампы зажглись от щелчка пальцев и тьма отступила.
   В глубине было помещение: ниша, аккуратно застеленная шкурами, несколько сундуков, стол, заставленный разными склянками и бутылями. На стене висел гобелен тончайшей работы. На нем была стройная, красивая эльфийка с тонкими чертами лица и светлыми волосами, изображенная, будто на картине. Облегающее длинное белое платье повторяло контуры ее тела. На плече сверкала застежка плаща в форме цветка. Она улыбалась и протягивала руку ладонью вверх, приглашая с собой. Это все, что связывало его с прежней жизнью. Только гобелен и воспоминания.
   На полу лежал ковер, а с невысокого потолка на цепях свисала жердочка, похожая на насест. На ней раскачивалась крупная летучая мышь.
   Увидев вошедшего, она взмахнула крыльями и приземлилась ему на плечо.
   - Ну, здравствуй Тирн! Как ты без меня?
   Он провел пальцем по ее голове. Мышь в ответ довольно пискнула.
   - Соскучился? Я тоже. Для тебя есть одно дело.
   Присев за стол, он вывел несколько рун на куске пергамента размерами чуть меньше ладони. Затем свернул его трубочкой, перевязал ниткой и вложил в маленькую пасть летучей мыши.
   Тирн взвился под потолок и упорхнул в ему одному ведомую щель, выходящую наружу. В пергаменте было время и место встречи, и мышь несла его в Дайланну, прямо в храм Четырех ветров, стоящий на одной из многочисленных площадей. Почти незаметная ночью, она оставила ее в стакане для прошений, коих великое множество стояло прямо перед входом. Верующие старались опустить свои медяки и записки как можно ближе к проходящим храмовникам. А те стаканы, что были у стены - покрылись паутиной. Послание было доставлено, а Тирн, что значило по-эльфийски наблюдатель, повис вниз головой и принялся следить за тем, кто соизволит явиться за ним. Хозяин обязательно решит взглянуть на него глазами летучей мыши.
   Ночь уходила и а встающее солнце светило все ярче. Скоро его жар станет нестерпимым. Человек вынырнул из процессии неожиданно, будто его оттуда вытолкнули. Он был одет в пестрые одежды служителя культа Четырех ветров. Не таясь, но в условленное время, он вынул пергамент из самого дальнего от входа глиняного стакана и вернул его на место.
   Тирн сорвался с ветки, взмахнул крыльями и полетел в сторону реки.
   Хозяин еще спал, закутавшись в звериные шкуры. Усталость долгого перехода давала о себе знать. Легкий щебет летучей мыши его разбудил. Эльф быстро поднялся. Масляные лампы горели всю ночь, и воздух в пещере не был таким свежим, как снаружи.
   - Вернулся?
   Тирн пискнул.
   - Все сделал? Молодец. Дай-ка посмотрю, что ты видел.
   Он бережно снял мышь с насеста и указательным пальцем дотронулся до ее маленькой головы.
   Образы понеслись перед глазами.
   Полет, когда перед глазами все скачет, при каждом взмахе крыльев...
   Храм Четырех ветров...
   Стакан...
   Изображение вдруг перевернулось вверх ногами. Листья. Ветки. Ствол дерева...
   Когда появился храмовник в пестрых одеждах, эльф убрал палец и помог Тирну повиснуть на жердочке. Тот сразу закрыл глаза и принялся дремать.
   Наниматель, чья личность всегда оставалось тайной, обращавшийся к нему через посредника, вел какую-то не совсем понятную игру. К чему здесь служитель Четырех ветров? Неужели и они здесь замешаны?
   Эльф привык к загадкам, ибо его жизнь была ими полна. Где-то в глубине, смутно, чувствовал, что придется столкнуться с храмовниками. И это чувство совсем ему не нравилось.
   Стоило подготовиться к встрече самым тщательным образом.
   Он облачился в легкую и прочную кольчугу, работы горного народа. Следом были блестящие наручи с витиеватыми узорами, украшенные эльфийскими рунами. Через плечо он перекинул перевязь, в которой были метательные ножи. Затем подпоясался расшитым кожаным ремнем с небольшими квадратными ножнами с двух сторон, удобно располагавшихся по бокам.
   В них находились ракка'эйн, или когти, на общем наречии. Смертоносное оружие в руках, владеющего искусством сакка-ма.
   Кинжал остался лежать на столе. Сегодня он ему не потребуется, если в дело пойдут когти, требующие предельной концентрации и скорости.
   - Вечером ты мне опять понадобишься, - сказал он, обратившись к висящему вниз головой Тирну.
   Летучая мышь приоткрыла глаза.
   - У меня встреча с одним человеком на постоялом дворе "Хромающий конь", тот, что у крепостной стены, рядом с северными воротами. Сразу после десятого поворота песочных часов. Будь там. Мне понадобятся твои глаза, - эльф замолчал, что-то обдумывая. - Следи за тем, кто спешно покинет двор, а после послышится шум боя.
   Тирн смотрел на него немигающим взглядом.
   - Мне пора.
   Он повесил на плечо сумку, в которую бережно положил небольшой сверток. Уходить не спешил, все раздумывая. Затем взял два "Дара смерти" и засунул их в складки одежды, дав себе зарок обращаться с ними аккуратнее.
  

Глава 4

  
   Постоялый двор "Хромающий конь" расположился недалеко от крепостной стены: между раскидистым дубом и дорогой. Эльф наблюдал из перелеска, скрытый тенью деревьев. На небольшой утоптанной площади перед входом не было крестьянских телег, как обычно в это время года, только лишь пара верховых лошадей у коновязи. Неважно дела шли не только в той глухой деревеньке, а и в самой Дайланне. Все эта проклятая засуха, спутавшая привычный ход вещей.
   За последний час никто не входил и не выходил из деревянного строения, кроме одного всадника, который, судя по всему, и был тем, кому следует передать заказанное.
   Прозвенел колокол. Это значило, что песочные часы повернули десятый раз после полудня.
   Посредник ждал. Не затягивая, нужно было зайти, отдать сверток, который с таким трудом заполучил в Забарии, взять деньги и смотаться по-тихому. Ибо, если обитатели воровского квартала, или их осведомители почуют тугой кошель - обязательно увяжутся следом. И боя не избежать. По тревоге поднимется стража, а тогда можно очутиться в зиндане и без денег, как уже однажды случилось. Шума он не хотел.
   Солнце садилось. Тени росли, удлинялись, а облака становились темнее.
   Что-то было не так. Внутренний голос говорил, что идти внутрь не стоит, хотя видимых причин не было. Человек должен быть один, как и договаривались. Его конь переминался с ноги на ногу, ожидая хозяина.
   Но своим чувствам он привык доверять. Давно, когда еще жил со своими собратьями, изучал искусство сакка-ма, ему в голову прочно вдолбили: если что-то не видишь - совсем не значит, что этого нет.
   Накинув капюшон, он нырнул в кусты, решив обогнуть постоялый двор сзади и зайти со стороны крепостной стены.
   Ступая бесшумно, как дикая кошка на охоте, постепенно приближался к постоялому двору. Ни один лист не шевельнулся, ни один сучок не треснул под его сапогом, оправдывая, что его расу звали лесным народом. Его собратья чувствовали себя в зеленом океане, как рыба в воде.
   Первым он уловил запах. Запах зелья Шаш. Так несет от одежды завсегдатая курительной, любящего проваливаться в сладкие грезы. Аромат въедался настолько глубоко, что вытравить его чем-либо было просто невозможно. Единственным выходом было избавиться от одеяний.
   Рядом, всего в нескольких шагах, кто-то притаился. Слышно было тихое, но свистящее дыхание, выдававшего того, кто слишком часто курит Шаш.
   Эльф насторожился.
   Послышался едва различимый шепот:
   - Где же его демоны носят?
   - Должен скоро быть. Условлено было после десятого поворота. Колокол уже пробил, - ответил голос с присвистом.
   - Если бы этот горе-охотник не промазал бы - и нам работы меньше! - сказал третий.
   - Теперь никто не промажет! А за работу тебе платят.
   - Мало!
   - Они тоже так думали, поэтому и грабили проезжающих. Если бы делали свое дело, то и в живых остались!
   - Лерин сгорел как спичка! Без колдовства точно не обошлось! Скажи своим хозяевам, чтобы добавили - иначе никто из нас в постоялый двор не войдет! - просвистел любитель зелья.
   - Я знал, что ты скажешь это рано или поздно. Хорошо, я удваиваю плату. Но после того, как дело будет сделано. Мне нужно то, что он принесет. Если не добудете - пеняйте на себя! - чуть громче прошипел ледяной голос.
   Его ждали. В этом сомнений не было. Но зачем? Либо заказчик не хотел отдавать деньги, либо кому-то понадобился оплаченный товар. Всем требовалось то, что лежало в сумке, висящей на плече. Каково же было истинное предназначение артефакта? И, судя по всему, оно было важным.
   Деревенским бандюгам удалось обвести его вокруг пальца. Тот молодой охотник истекал кровью, но с легкостью убедил в случайности нападения. Они ждали только его и никого больше, предпочитая умереть, а не отступить. Долго же он был в Забарии, если наемники успели порядком оголодать и щипали проезжавших! И напали слаженно, будто были солдатами, привыкшими биться плечом к плечу, а не разбойничьим сбродом.
   Также бесшумно, как и подкрался, он удалился. Так когда ждать удара? Сразу после того как захлопнется дверь? Или после передачи свертка?
   Чутье говорило, что лучше всего уйти, сбежать. Но что потом делать с товаром? Деньги были гораздо полезнее магического артефакта, применения которому он не знал.
   Эльф решил рискнуть.
   Неспеша, он вышел на дорогу и повернул к постоялому двору, идя нарочито медленно, стараясь заметить притаившихся в засаде людей. Сколько их всего? За ним наблюдали. Он чувствовал на себе тяжелые взгляды. Сколько же их всего?
   Дверь скрипнула и со стуком захлопнулась.
   "Сейчас? - подумал он и напрягся, ожидая стрелы, пущенной из темного угла, - Ну?"
   Немедленного выстрела не последовало. Напряжение немного спало.
   В воздухе витал запах жареного мяса и кислого вина. Массивные деревянные столы в основном были пусты. Всего за двумя восседали люди. Один, скорее всего, был купцом, а второй пытался быть незаметным, прячась в тени.
   Эльф подошел к трактирщику:
   - Меня ожидают. После десятого поворота песочных часов. Зигрет из Забарии, - произнес он заранее оговоренную фразу, посланную в письме.
   Тот махнул рукой в сторону дальнего столика:
   - Господин Зигрет сидит в углу.
   - Хорошо. Подайте нам лучшего вина.
   Отодвинув стул, он присел, почувствовав себя неуютно, потому что оказался спиной к двери и лицом к тому, кого назвал Зигретом. Каждое мгновение в спину могла вонзиться стрела. Кольчуга должна выдержать. Если не в шею, то можно спастись.
   - Мне еще долго ждать? - недовольно пробурчал собеседник, пронзая эльфа взглядом.
   - Смотря что ты понимаешь под словом долго, - парировал он.
   - Ну! - тот протянул руку. - Где товар?
   - Сначала деньги.
   Зигрет положил на стол увесистый кошель, но эльф не спешил передавать сверток, раздумывая, не прирезать ли этого нетерпеливого посредника или, хотя бы сказать, что ему все известно.
   Пауза затянулась.
   - Чего ты медлишь?
   Никто не нападал, и он решил играть до конца. Достав из сумки сверток, положил его рядом с кошелем.
   Зигрет поднес к нему ладонь, намереваясь взять, но отдернул руку, будто чувствовал через ткань что-то и улыбнулся.
   - Ты не обманул. Это он. И я с тобой честен, - сверток пропал в складках его плаща.
   В следующее мгновение одинокий человек, пытавшийся быть незаметным, вскочил. Его руки были воздеты к потолку. Между расставленными ладонями начал зарождаться яркий свет, превращаясь в переливающийся шар.
   Оставляя в воздухе белый след, он ударил в стену над головой Зигрета. Тот едва сумел пригнуться и упасть под стол.
   Послышался визг подавальщицы, которая уронила кувшин с вином.
   Эльф вцепился в горло Зигрету и произнес:
   - Решил меня убить? Первым умрешь ты!
   - Это не я! - прохрипел он. - Отпусти меня и сделай что-нибудь! Иначе умрем оба!
   Маг изготовился к новой атаке. Между его ладоней зарождался огонь.
   Эльф поверил Зигрету и разжал руки, так подсказывало чутье. Извлек "Дар смерти" и метнул его в волшебника. Шар взлетел по короткой дуге и ударил под ноги, за считанные секунды превратив его в живой факел, который пылал так ярко, что огонь резал глаза.
   В следующий момент, поднявшийся на ноги Зигрет, сделал пару шустрых шагов и прыгнул в окно, закрыв лицо руками. Звякнуло разбившееся стекло, и он пропал в темноте.
   Стрела, вонзившаяся в стену, опаленную магическим шаром, остановила порыв броситься вдогонку. Эльф снова упал под стол, всего лишь на несколько мгновений опередив выстрелы.
   Лучников он не видел, поэтому не высовывался и не спешил покидать укрытие, а лишь слегка наклонил, утыканную, как еж иглами, столешницу, уменьшив угол обстрела.
   Скоро послышался топот ног, когда нападавшие смекнули, что выстрелами его не достать, а пора переходить к рукопашной.
   Кто-то отбросил стол и ударил мечом. Эльф увернулся и вскочил. Пришло время ракка'эйн, когтей.
   Молниеносно, за долгие годы отточенным движением, он выхватил из ножен оружие, похожее на железные перчатки, утыканные шипами. Со стороны большого пальца и мизинца они были особенно длинны, в полторы ладони, больше напоминая изогнутые ножи, острые как бритва. Витиеватые эльфийские руны на серебряных наручах вспыхнули алым огнем, пробуждая древнюю магию, заключенную в них. Блестящие нити потянулись к когтям, и они стали единым целым.
   Он выбросил руку вперед.
   Едва минуло три удара сердца с того момента, как эльф вскочил и его первый противник упал с перерезанным горлом.
   Напирали еще девять. Когти были смертоносным оружием в ближнем бою, и он бросился в самую гущу. Искусство сакка-ма, что значило на общем наречии рвать руками, требовало огромной скорости, точности, чувства дистанции и предельной концентрации. Там, где можно было ткнуть мечом, бойцу сакка-ма, требовалось сделать лишний шаг и ударить в незащищенное место. Поэтому когти особенно любили горло и глаза.
   - Стража!!! - крикнул, было, трактирщик, но упал за стойку. Три стрелы вонзились в грудь.
   Подавальщица снова завизжала. Широкое лезвие проткнуло ей спину. Только гул горящего костра на месте мага, бросающего яркие блики на стены, звон стали, да редкие проклятья нарушали тишину.
   Стрела ударила в плечо. Кольчуга, выкованная гномами, выдержала. Чем меньше становилось противников, тем чаще вступали в бой лучники.
   Осталось четверо. Они крутили мечами, пытаясь не подпустить эльфа на расстояние удара. Но он извивался змеей, уклонялся и жалил, как взбесившаяся оса, видящая перед собой только противника.
   Если он убьет всех, то лучники его достанут. Пять стрел одновременно - это слишком даже для хорошего бойца. Он уклонился от лезвия, другое отбил наручами и резанул по запястью. Меч упал, звякнув, а наемник отступил. Времени было как раз, чтобы выхватить стеклянный шар.
   Изловчившись, он метнул в сторону нависающего над залом балкончика оставшийся "Дар смерти".
   Тот разбился, и пламя охватило податливое дерево. Раздались крики.
   - Кто ты?! - просвистел любитель грез, единственный оставшийся стоять на ногах. Остальные лежали на полу, залитым кровью.
   - Это неважно. Ты был хорошим бойцом и отбивался отчаянно.
   - Был??? - взревел он.
   - Да. Был.
   Эльф уклонился, сделал нырок и ударил. Коготь пронзил подбородок и тот, кто любил грезы, упал грузным мешком.
   В живых остались только два лучника. И они тут же напомнили о себе. Он отбил стрелу когтями, а вторая прошла выше головы.
   Когти молниеносно оказались в ножнах. Алые руны стали чернеть, а блестящие и прочнейшие нити, связанные с ними, втянулись в наручи. В руке уже был нож для метания.
   Вскрик.
   Лучник дрожащими руками, предчувствуя скорую гибель, наложил стрелу на тетиву и снова выстрелил. Но боец, находящийся внизу среди горы трупов, играючи схватил ее в полете и метнул нож.
   Стрелок перевалился через парапет и упал на пол с глухим стуком.
   Огонь гудел уже повсюду. Постоялому двору "Хромающий конь" осталось жить считанные минуты. Но эльф не спешил, ища уцелевших.
   Пинком отбросил стол, под которым, обхватив голову руками, лежал мужчина. Это был купец. В его бороде застряла капуста.
   - Не убивай, - проскулил он. - Я не с ними! - тело дрожало, будто от холода.
   - Ты уверен?
   - Я купец Раллеон из Скарги! У меня лавка на центральной площади! Пощади!
   - Чем торгуешь?
   - Маслами для притирания, благовониями...
   - Какое масло самое дорогое? - перебил его эльф.
   - Из черного зиккурия, произрастающего только в эльфийских лесах, лечит незаживающие раны и язвы, пятьдесят золотых за мерный стакан! - скороговоркой произнес тот.
   - Ты можешь идти.
   Круглый человечек, больше напоминающий разъевшегося торговца, чем бойца поспешил к выходу.
   - Стой, - окликнул его эльф.
   Он замер, будто вкопанный. Плечи его поникли, фигура напряглась, ожидая предательского удара в спину.
   - Не стоит бежать за стражей. И лучше будет сказать заинтересовавшимся, что ты ничего не видел, а лучше вообще здесь никогда не был. И если вдруг к тебе обратится Нейтан - ты ведь не откажешь?
   - Нет, господин, - выдавил из себя торговец.
   - Иди.
   Тот бросился к двери, будто его ошпарили.
   Огонь разгорался все сильнее.
   Кошель продолжал лежать на столе. Рядом торчали стрелы. Будь это обыкновенные бандиты, охотившиеся за золотом - кто-то из них непременно позарился бы на деньги, пока другие сражались. Но тот остался нетронутым.
   Нейтан подхватил его и вышел, озираясь по сторонам. За деревьями могли быть лучники, подстраховывающие тех, кто был внутри.
   Быстрая перебежка...
   Никого.
   Единственный конь стоял у коновязи и переминался с ноги на ногу.
   "Значит Зигрет ушел на своих двоих? Опасался, что его ждут? Получается - наемники работали не на него? Тогда на кого?"
   Слишком много вопросов, на которые нет ответа. Оставалось надеяться на то, что Тирн проследит за тем, кто в спешке ретировался.
   Он вскочил на коня и поскакал подальше от города, чтобы не наткнуться на патрули. Такое событие, как горящий постоялый двор, не пройдет мимо них. А те могли допросить с пристрастием. Тогда придется их убить, а глава городской стражи такого никогда не спустит. Перевернет вверх дном воровской квартал, вывернет его наизнанку и, рано или поздно, все равно его найдет. Лучше просто спрятаться, а кто уж попадет в их лапы - неважно.
   Сполохи огня вырывались бушующим зверем из многочисленных окон, а зарево раскрашивало потемневшее небо в оранжевый цвет. Крыша горела жарко и скоро обвалилась, похоронив под собой следы битвы.

Глава 5

  
   Воровской квартал Дайланны не отличался особым гостеприимством. Более того - откровенно был недружелюбен к чужакам.
   В корчму "Сто уловок Индзута" вошли трое. Когда-то ей владел легендарный вор и мошенник, и звалась она просто "Сто уловок". Имя добавилось чуть позже, когда рогатый демон, вызванный из преисподней, разорвал самого Индзута, стоящего тогда за стойкой, в клочья.
   Даже Легенды совершают ошибки. Одна из уловок вышла ему боком. Дайланна отнюдь не была тихим городком, но чтобы демоны так легко являлись в наш мир! Здесь точно не обошлось без волшебника. Без сильного волшебника. И без больших денег.
   За всю историю города было всего лишь пара таких случаев: в первом этой участи удостоился наместник, который отличался особой жадностью и осторожностью, а наемные убийцы неминуемо терпели крах. Вторым же был вор и мошенник, хоть и легендарный.
   Точно перешел кому-то дорогу, говорили тогда. Но истинных причин так никто и не узнал.
   Заведение унаследовали родственники, а те, для еще пущей известности, поменяли вывеску, добавив к ней имя.
   Низкий закопченный потолок, столы залитые пивом и оттого пахнущие дрожжами, сомнительные личности, восседавшие за ними: почти ничего не изменилось со времен прежнего хозяина. Посетителей меньше не стало, а скорее наоборот, будто место, где поработал монстр из преисподней, превратилось в достопримечательность, пусть не всей Дайланны, а воровского квартала уж точно.
   На дальней стене был намалеван огромный демон: большие рога, разинутая пасть с оскаленными зубами, разрывающий мощными когтями грудь пухлому человечку. Явный новодел. Родственники, по всей видимости, сентиментальностью не отличались.
   - Смотри! Кого это к нам ветер принес? - раздался громкий голос откуда-то из глубины.
   Обычное гудение в корчме, которое было похоже на пчелиный улей, сразу стихло.
   Маленькая компания замерла, почувствовав, что теперь все внимание приковали к себе именно они. Три заблудшие овцы, которые неожиданно оказались в волчьей стае.
   - Дык, это! - булькнул кто-то пьяным голосом, нарушив гнетущую тишину, заполнившую было каждую щель в корчме, - шуты опять приехали! Помню, как прошлом году трясли голыми задницами на главной площади! Занятное было зрелище!
   Грянул дружный смех. От внезапной навязчивой тишины не осталось и следа.
   Голос корчмаря вдруг прозвучал неожиданно громко:
   - И что вам, детки, здесь надо?
   - Работу ищем, - хмуро произнес самый смелый.
   - Что-о-о?! - поперхнулся от неожиданности корчмарь.
   Только умалишенный мог так просто придти в "Сто уловок" и заявить, что ему нужна работа. "Работа", о которой договаривались сидящие за столами или пропивали плату за ее выполнение - никто не старался произносить вслух. Это подразумевалось, но не озвучивалось. И вот приходит какой-то олух и заявляет, кого тут нужно убить, обокрасть или замучить до смерти? А как же этикет?
   Кое-то из посетителей уже схватился за нож, предвкушая, как польется кровь из перерезанного горла.
   Корчмарь прокашлялся и заявил:
   - Для вас, ребята, есть только одна работа - нужник почистить, а то уж больно много дерьма в нем скопилось!
   Это прозвучало как оплеуха, как смачный плевок. Никому другому из завсегдатаев он бы не решился сказать такое, потому что не прожил бы до следующего поворота песочных часов. Серьезные люди всегда были чувствительны к оскорблениям. А этим шутам, да еще и которые не знают правил - можно даже и не такое в лицо кинуть!
   Отдельные смешки переросли в хохот, когда до всех дошел смысл сказанного: такое неслыханное оскорбление нечасто звучало в стенах этой корчмы.
   - Я знаю вон того толстяка! - с дальнего столика поднялся крепко сбитый высокий мужчина, в расстегнутой кожаной жилетке. Он держал в руке наполовину полную кружку с пивом. Остальные негромко звякнули, когда он поднялся и задел коленом стол.
   - Это ж мой носильщик! - заорал он, указывая на него свободной рукой. - Я с ним в Лес ходил! Его пузо тряслось от страха, как сиськи старой шлюхи Аниаты на бегу!
   Опять грянул дружный смех. Многие знали Аниату. Старее шлюхи в Дайланне не было. И эти "многие" могли похвалиться тем, что бывали у нее в гостях. Обычно добавляя, что в молодости.
   Старая проказница все не уходила на покой, но все равно клиенты у нее были. Брала она за свои услуги сущие гроши, но те, кто пользовался ее телом, оказывались настолько бедны, что часто намеревались сбежать не заплатив. Аниата же хватала первое, что попадало под руку, чаще скалку, приготовленную заранее, и бросалась в погоню за мошенником. В пылу, конечно же, она не уделяла внимания тому, что стоило хотя бы одеться. Много было свидетелей, что ее отвисшие сиськи колыхались как два бурдюка с водой, подпрыгивая и грозя оторваться.
   У корчмаря от хохота выступили слезы, и он тер лицо какой-то грязной тряпкой, предназначавшейся для посуды.
   Аниата жила недалеко и, время от времени, веселила народ от души, увлекаясь погоней за должником. А если уж догоняла, то могла от страсти и скалку сломать!
   Один здоровенный детина согнулся пополам и ржал как конь, впрочем, зубы у него тоже были как у коня, а по виду - точно постоянный клиент самой старой представительницы наидревнейшей профессии.
   Троица упорно молчала, глядя исподлобья.
   - Эй, ребята! Работенка есть! Задницу мне подтереть, после того как переполню корчмарево отхожее место!
   - Пусть прям в яме и сидят! Лопату подставляют! Вот всегда работа и будет!
   - Самое им там место!
   - А если им кто на голову накладет?!
   - Пускай! Все равно ничего не изменится! Глянь на них!
   Бандиты выли от смеха, расплескивали пиво. Кто-то даже упал со стула, опрокинув на себя горячую похлебку, а теперь барахтался на полу и дрыгал ногами. В корчме уже никто не мог просто говорить. Все гоготали, судорожно хватая ртом воздух не в силах разогнуться, но смех никак не хотел униматься.
   Кому было совсем не смешно во всей корчме, так это злополучной троице. Никто из них даже не улыбнулся, когда некоторые посетители показывали какую кучу они накладут им на голову, если пойдут в нужник в ближайшее время.
   - Ладно, толстяк, иди сюда, угощу тебя по старой дружбе, - сменив тон на более дружелюбный, сказал Крет.
   Его знали как охотника за головами, достигшего определенных высот в своем деле. Он уже застегнул кожаную жилетку, источавшую стойкий аромат пролитого пива.
   Совсем недавно этот толстый дурачок подрабатывал у него носильщиком. Их дружбу с большой натяжкой можно было назвать старой. Хотя в воровском квартале Дайланны все относительно. А такое понятие как "дружба" почти полностью отсутствовало, скорее это можно было назвать знакомством.
   Крету срочно требовались рабочие руки, поэтому он не стал долго выбирать себе попутчиков, а просто взял тех, кто попался первым. Не запоминая имени, откуда родом, просто назвал его толстяком, чтобы не забивать голову всякой ерундой. Да и так было проще.
   На попытку представиться, тот ответил носильщику, что ему нагадить с высоты птичьего полета на то, как его зовут.
   Как же толстяк ошибался, что благородное имя Эгрента Контрейского будет внушать уважение неграмотной черни! Названный в честь своего деда, он полагал, что того помнят! Глава воровской гильдии, получивший за тайные заслуги перед королем дворянский титул! Гроза самого опасного квартала во всем городе! И его забыли!
   Все-таки память у людей оказалась короткой. Слишком короткой.
  

Глава 6

  
   По какой уж причине господин Эгрент Контрейский оказался в сомнительной части Дайланны - было большой загадкой.
   Он выглядел, как откормленный отпрыск мелкого дворянского рода, каковым, на самом деле, и являлся. Что уж его подвигло бросить родной надел и податься в воровской квартал...
   Сидя в своей карете и проезжая окрестные селения, точно находился бы в своей тарелке: крестьяне кланялись в землю, а имя Контрейского рода вселяло в них достойное благоговение.
   Скорее всего, на него подействовали рассказы собственного отца, любившего в легком подпитии болтать о "подвигах" деда, а может "Баллада о неуловимом воре", которую пели приезжавшие трубадуры. То ли он просто тронулся умом.
   Последнее было наиболее вероятным.
   Эгрент не был отличным фехтовальщиком, ни кулачным бойцом, прославившимся на несколько деревень в округе, даже из лука стрелял кое-как: если уж и подстрелил куропатку на охоте, то слуги меняли стрелу на его, а уж после несли добычу к хозяину.
   Но, все-таки, он был здесь, в воровском квартале. А это совсем не веселая ярмарка, как ему представлялось. Место посуровее стоило еще поискать! С Дайланной могла посоперничать только лишь Скарга, столица. Еще Мертвые Земли и горы, населенные воинственными гоблинами и орками.
   Этого он не понимал или не хотел понимать, витая в розовых облаках, а когда его спрашивали, почему он здесь - упорно молчал, иногда мыча что-то нечленораздельное. Не говорил он этого даже своим новоиспеченным друзьям, с которыми познакомился, когда помогал Крету.
   Было, правда, еще двое, но они не вернулись. Оба угодили в колдовскую ловушку вместе с каким-то громоздким свертком, который тащили тоже вместе.
   Крет сделал крюк, ушел чуть вперед и обогнул ловушку. И не сказал в сто первый раз, чтобы шли за ним след в след. Они просто решили срезать угол.
   Груз был тяжелым, носильщики обливались потом и часто менялись. Но те двое, которых Эгрент даже не успел спросить как зовут, решили сократить путь. Чего так надрываться-то? До безопасного тракта рукой подать!
   Но лень сделать всего на десять шагов больше оказалась слишком дорогой не только для носильщиков, но и для Крета.
   Они вспыхнули как две лучинки, обуглились за считанные мгновения и упали на землю черной грудой, воняющей так, что выворачивало наизнанку. От тяжелого свертка остался только небольшой комок, теперь не стоящий даже заплесневелого сухаря!
   Крет обомлел, челюсть отвисла...
   Столько усилий и зря! Стоило втихую пробираться к Запретной башне, тащить на себе целых полпути этого разожравшегося Адепта! Посредник, работающий на Братство Лунного Пентакля (он точно это знал) платил сто золотых!
   Сто золотых!!!
   Прятать его в лесу, чтобы не смог позвать на помощь! Тащиться за подмогой, чтобы два каких-то полудурка сгорели дотла почти прямо перед трактом!
   Сабон, гад! С пеной у рта доказывал - на этих двоих можно положиться! Ручаюсь, мол! В квартале не первый день, хоть и недолго!
   Точно надо начистить ему морду! И потребовать назад свои деньги. Лопни у тебя глаза, Сабон!!!
   Крет купился на то, что, по словам Сабона, они ходили на дело. Скорее кто-нибудь из этих троих, которых сам нашел на главной площади воровского квартала, не вернулся бы из похода. Уж один-то должен был вляпаться в ловушку или попасть под шальную гоблинскую стрелу, разодран волчьей стаей или угодить под орочий топор!
   Пришлось брать с собой лишних. Снова надрываться, как ишак, не хотелось. Вполне можно будет не досчитаться одного или двух, а может даже и трех носильщиков, после того, как все закончится.
   Как раз именно двоих он и не досчитался. И Адепта тоже вместе с ними, сгоревшего в колдовском пламени, созданного его же собратьями.
   Первое, что сделал Крет - врезал по носу, попавшемуся под горячую руку, наименее расторопному толстяку. Остальные: Хари Мило, полурослик и Медин, долговязый крестьянский сын - бросились бежать как олени, чтобы поскорее выскочить на тракт, поняв что никакой оплаты они не получат, а только в лучшем случае в нос, как и Эгрент.
   Крет достал, было, лук, натянул тетиву и выстрелил в сторону убегающих. Но промазал. Стрела пролетела между ними и воткнулась в елку. Те, не сговариваясь, почти одновременно, бросились в разные стороны. Охотник за головами хотел выстрелить еще раз, но передумал. Настроение было препаршивое.
   Лишиться денег тогда, когда ты уже их потратил! Чертов корчмарь, которому он крупно проигрался в кости!
   - Вставай! - он пнул толстяка мыском тяжелого сапога.
   Тот засопел в ответ, но поднялся. Из расквашенного носа текла кровь, так что ему пришлось запрокинуть голову.
   Да уж, не так он привык, чтобы с ним обращались. Крет вытащил кинжал, а Эгрент зажмурился, приготовившись к страшной смерти. Но тот срезал ветку и убрал оружие. Толстяк же, не дождавшись гибели, приоткрыл сначала один глаз, а потом и второй.
   Крет тыкал срезанной палкой то в одно, то в другое мертвое тело, боясь приближаться туда, где сработала ловушка. От них осталось только три комка грязи, и уже сложно было разобрать, кто из них был Адептом Запретной башни, стоившим целую сотню золотых.
   Он почесывал лоб, переминался с ноги на ногу, в голове роился целый ворох мыслей: сожаление, жадность, провалившийся план, потерянные деньги, которые уже не получит. Но на самом деле он прикидывал шансы на новый поход к башне за еще одним Адептом. Это было рискованно, но чертов корчмарь торопил с долгом, а другой достойной работы пока не предвиделось. Наконец он повернулся к толстяку и выдал:
   - Так, пойдешь со мной.
   - Куда это? - нашел в себе смелость сказать толстяк.
   - Куда скажу! - рявкнул охотник, что тот вздрогнул. Паршивейшее настроение, накатившее волной, и не думало улучшаться.
   Толстяк предпочел ничего не говорить, мысленно только распрощался с жизнью, молча кивнул и вытер кровь. Либо взбешенный охотник его порешит, либо звери разорвут их обоих, но вернуться обратно он не чаял.
   Это здорово пугало его. Ведь затевалось вовсе не для того, чтобы откинуть копыта в самом первом походе. Но костлявая старуха в саване и с косой, маячила где-то позади и совсем недалеко. Ей только стоило сделать пару шагов и махнуть, но она что-то заленилась и не спешила выполнять свои обязанности. То ли решила взять внеплановый выходной, то ли просто устала оттого, что и так работы было по уши. В общем, в этот раз она про них не вспомнила.
   Даже тогда, столкнувшись нос к носу с тремя гоблинами, старуха их пожалела. Крет успел выстрелить из лука, а потом вытащил меч.
   Господин Эгрент так испугался, что чуть не намочил штаны, а пузо затряслось от страха, будто это было ягодное желе, которое так любили заказывать шлюхи в борделях.
   После встречи с гоблинами Крет стал называть его Пузо. Прозвище так и приклеилось к нему, хотя оно не просто бесило - он его ненавидел.
   Толстяк оказался удачливым. Мало того что вернулся из первого в жизни похода (который, хоть и с натяжкой, но можно было назвать боевым), живым и здоровым, получил от Крета немного денег, да еще и притащил с собой пару "Слез Инмаэль". Эти дешевые артефакты загнал потом алхимикам. Это еще не считая вполне приличного гоблинского меча, с расширяющимся концом, пары кинжалов и старенькой, но целой кольчуги. Которая, впрочем, на него не налезла. Спасибо гоблинам, над которыми решила поработать старуха, вместо Крета с Эгрентом.
   Хотя поход был отнюдь не легким. Пришлось почти в одиночку тащить объемный сверток, весом, наверное, талантов под десять, как тогда показалось. Правда Крет ему иногда помогал, если не нужно было отгонять диких зверей и выискивать колдовские ловушки.
   Около Запретной башни он, конечно, не был, а ждал Крета за холмом, не высовывая носа. Пару раз отгонял голодных волков, размахивая мечом и крича. Прятался за деревьями, трясся от страха, часто поглядывая туда, куда ушел охотник за головами. Наконец, когда тот появился, и прошла целая вечность, толстяк облегченно вздохнул.
   - Ну чего, не сожрали тебя? - ухмыльнулся Крет, опустив свою нелегкую ношу, и отер пот со лба. Настроение у него явно улучшилось. Его кольчуга, с надетой поверху рубахой местами была заляпана кровью. Человеческой или звериной - не определишь.
   - Нет, - ответил он, хлюпнув распухшим носом, который не дышал.
   - А вот меня чуть было не того, - охотник улыбнулся и присел на землю, - ждали. Еле отбился! Чуть этот вонючий Адепт мне жизни не стоил! - он с силой пнул ногой сверток, который отозвался глухим стоном. - Надеюсь, кто там главный у Братства Лунного Пентакля, останется доволен.
   Затащив товар в подвал к посреднику и расставшись с охотником, толстяк вскоре встретил своих недавних попутчиков, болтающихся без дела.
   За эти три дня, что Эгрент поджидал Крета, никакой маломальской работенки они так и не нашли. А за то время, пока околачивались на главной площади воровского квартала, порядком оголодали.
   После того как он их накормил и вручил по кинжалу, а Медину еще и кольчугу - они безоговорочно приняли его чуть ли не за божество. И на глупое предложение Эгрента Контрейского, почувствовавшего себя настоящим разбойником, сколотить банду, согласились.
   Тем более терять им было все равно нечего - никому не нужны, работы никакой и есть нечего. Даже заезжий купец, в которого они вцепились, как волк в оленью ляжку, лишь бы заработать хоть пару медяков: посмотрел сначала на Хари Мило, ростом нормальному человеку как раз по пояс, да еще с хитрой рожей и бегающими глазками. Потом на длинного, как жердь, Медина с рыжими волосами, торчащими в разные стороны, и сказал, чуть не подавившись от смеха:
   - Нет, уж! Вам только в балагане выступать! Лупить друг друга и орать погромче на потеху зевакам! Погонщики засмеют, как увидят!
   На следующий день их, под гогот и улюлюканье, отлупили палками такие же слонявшиеся в поисках заработка молодые завсегдатаи воровского квартала, так некстати услышавшие купца.
   После взбучки, в сторону балаганных шутов Хари Мило и Медина, тыкали пальцами. Подсмеивались, грозя дубинами, даже торговцы на улицах, видевшие представление.
   Дорога к главной площади была заказана, если не хотелось быть снова побитыми, как собаки, укравшие кусок мяса.
   Когда толстяк нечаянно натолкнулся на них в темной подворотне, вынул из заплечного мешка шикарные дары, да еще и предложил сколотить банду - им ничего не оставалось делать, только как согласиться на безумное предложение. Не подыхать же с голоду!
   Далеко они, конечно, в своих бандитских делах не зашли. В основном собирали "Слезы Инмаэль", благо алхимики их с удовольствием покупали, хоть и платили немного. Глубоко в Лес не забредали - побаивались гоблинов. Однажды даже ограбили подвыпившего крестьянина, возвращавшегося домой из города.
   На еду, прикупить кое-что из одежды, да оплатить съем самой грязной комнаты воровского квартала вполне хватало.
   Как-то рискнув пройти, минуя площадь, их снова чуть не побили. Гоблинский меч и пара кинжалов остановили горячие головы, которые хотели унизить слабых на глазах у других. Но с палками против железа далеко не уйдешь!
   Больше их не трогали, но без обидных издевательств все равно не обошлось: Эгрент стал жирным засранцем или попросту Пузом, Медин тощим хреном с рыжими патлами, а Хари Мило мелким крысенышем. А их банду называли не иначе как балаганом.
   Балаган оказался в корчме "Сто уловок Индзута", когда, по словам толстяка, они выросли из штанов мелких разбойников, и теперь им стало нужно настоящее дело.
   Решено было идти в "Сто уловок", так как, по слухам, воровской братии именно там было легче всего получить работу.
  

Глава 7

  
   - На пей, Пузо! - Крет протянул свою кружку.
   - Я не Пузо! - ответил зло Эгрент.
   - Чего? - не расслышал Крет.
   - Я не Пузо! И твое слюнявое пиво не буду! - громко сказал толстяк.
   - Как это не будешь?! - удивился охотник, глаза его мгновенно налились кровью.
   В следующую секунду он выбросил вперед руку, и толстяк рухнул на пол. Кровь брызнула в разные стороны и попала на и так заляпанные разной гадостью стены. Хари и Медин отшатнулись, как будто на них прыгнул голодный вампир.
   - Не будешь?! - он пнул толстяка в пузо.
   Тот барахтался на полу. Удар сотряс его, и он засучил ногами, пытаясь увернуться от тяжелого сапога Крета. В корчме заржали с новой силой. Представление, в котором участвовали охотник за головами и неизвестный толстяк с помутившимся разумом, явно было посетителям по душе. Драки здесь бывали нередко, но эта напоминала скорее шутовской номер, когда один лицедей избивает второго, а тот только извивается как угорь на горячей сковороде.
   - Все уважение ко мне растерял, засранец? - вопрос повис в воздухе.
   Крет снова замахнулся. Тут ему на плечо опустилась ладонь, и голос из-за спины произнес:
   - Остынь.
   - Чего? - Крет обернулся, ладонь превратилась в кулак, готовый врезаться в морду того, кто вдруг решил его прервать. Рука разжалась и Крет остыл, узнав остановишего.
   - Нет, не растерял! - откуда-то с пола пропищал толстяк, будто молил о пощаде.
   - Оставь его. Они ко мне пришли, - на него смотрели серые бездонные глаза эльфа.
   - Ладно, - нехотя произнес Крет. - Если к тебе - прошу прощения, не хотел его портить. Просто попался под горячую руку.
   Крет явно не хотел связываться из-за такой ерунды, как какой-то толстяк с Неем, имевшим очень неоднозначную репутацию в воровском квартале Дайланны.
   Он был эльфом. А эльфы живут обособленно и в людских городах их ничтожно мало. Гномов много, полуросликов тоже, даже орки-купцы и те встречаются гораздо чаще, чем эльфы. Почему он жил именно здесь и почему занимался тем, чем занимался?
   По упорно ходившим слухам, Ней интересовался лишь такой работой, которая могла принести серьезный доход. И, соответственно, была слишком опасной. Задаром деньги платить не любят. Чем именно он промышлял - не мог сказать никто. Болтали, будто готов выполнить все, лишь бы кошель был увесистым. Слухи это были или правда, известно только одному Нею, да и тем, кто оплачивал его недешевый труд.
   Бандиты его уважали, хотя скорее побаивались и в открытый конфликт старались не вступать. Он был превосходным бойцом, а навыки оттачивались всю длинную жизнь эльфа.
   Ценой человеческой жизни был для него туго набитый кошель. И он, не задумываясь отбирал ее, если достойно платили. Даже кое-кто из воровской гильдии отведал его клинка. Хотя никто не знал наверняка.
   Проникнуть в его мысли, сквозь ледяное высокомерное лицо и неразговорчивость, не пытался даже Йорин, чародей воровского квартала, хотя ему неоднократно предлагали деньги, чтобы тот покопался у него в разуме. Эльф владел магией, хотя открыто этого никогда не показывал. Но Йорин чувствовал, что не стоит лезть к Нею, иначе все закончится плохо плохо.
   Воры и бандиты старались с ним без лишней надобности не заговаривать. Кто знает, что может придти ему в голову? Выследит и убьет где-нибудь из мести! По-тихому. Эльфы на это мастера. А все награбленное заберет себе. Кому же хотелось из-за неосторожного или оскорбительного слова лишиться головы и всего того, на что было потрачено столько сил и времени!
   К Нею придраться было нельзя: бандитов убивали время от времени, они попадали в лапы городской стражи. Их казнили на центральной площади, а если наместник не хотел, чтобы вор признался в чем-нибудь прилюдно, ему попросту вырывали язык. Их убивали колдовские ловушки, либо толпа гоблинов, внезапно попавшаяся на пути. Могли разорвать волколаки или утащить под воду ундины. Вампиры выпивали кровь или могучая дубина тролля опускалась на голову. Люди просто пропадали и, зачастую, никто не мог сказать, что случилось.
   Эльф, как предполагали, работал и на воровскую гильдию и против нее. Но улик, либо свидетелей не было. Ни одного! Только слухи. И то, скорее всего, перевранные три раза каждым, кто втихую рассказывал знакомому. Но с другой стороны слухи тоже на пустом месте не возникают. Ему никто не мог ничего сказать открыто. Так что перед гильдией он был чист.
   Бывало, Ней отсутствовал по несколько месяцев. Его не видели не то что в корчме "Сто уловок" или в воровском квартале, а во всей Дайланне. Постоянные посетители корчмы уже начинали думать, что он сгинул, пропал или просто получил от кого-то по заслугам. Уже почти забывали о нем, не скрывая, впрочем, вздоха облегчения. Но он появлялся снова.
   Наместник и городская стража, почему-то терпели его и не трогали, хотя наверняка были в курсе многих дел. Скорее всего, тоже пользовались его услугами, когда требовалось.
   Крет решил не нарываться и пошел обратно к своему столу. Тем более его там ждала компания, которая, впрочем, даже не то что не пошевелилась, а даже не посмотрела в ту сторону, где могла разгореться драка с Неем.
   Смешки в корчме скоро затихли. И все вернулись к своим привычным делам: еде, выпивке и разговорам. Улей зашумел снова. И ни одна пара глаз больше не смотрела на Нея и злополучную троицу, как будто все вдруг стали невидимыми.
   - Вставай, - сказал эльф.
   Толстяк сидел на полу и хлопал глазами, не совсем понимая, что происходит. Он ожидал, что сейчас его будут лупить уже двое. А получилось наоборот: его спасли от тяжелых сапог охотника за головами. А это уже попахивало благородством!
   - Давайте вон к тому столу, - Ней ткнул пальцем в самый дальний угол. - Вы двое тоже, - он кивнул на Хари и Медина, которые застыли, как каменные горгульи.
   Толстяк поднялся и потрусил к столу, на который указал неизвестный человек. Хари и Медин вскочили и поспешили вслед за ним, проявив недюжинную прыть.
   - Спасибо, что, это, не дал меня прибить, - произнес Эгрент, когда присел. Его попутчики тоже опустились на свободные стулья.
   - Пожалуйста. Мне это было несложно. Всегда готов помочь тому, кого несправедливо обижают, - он непринужденно улыбнулся и откинул капюшон черного плаща, обнажив длинные ниспадающие волосы, перетянутые кожаным шнурком, и эльфьи уши с заостренными кончиками.
   Трое новичков переглянулась между собой.
   - Ты эльф?! - недоуменно произнес толстяк.
   - Именно так, мой друг. Я эльф.
   - Вы же, вроде, живете в своих городах далеко отсюда, а у нас совсем нечастые гости.
   - Ты прав и на этот раз. Наши города далеко отсюда, на юго-востоке. Живем мы обособленно, это верно. Но не чураемся людей. Пока мой дом здесь, в Дайланне.
   - Никогда не слышал про эльфа, который бы жил в людском городе.
   - Ты много о чем не слышал, мой друг, - эльф усмехнулся. - Но давайте об этом потом. Я хотел сказать, что у меня для вас есть работа.
   Они снова переглянулись. Удача сама шла в руки. Сначала она повернулась к ним спиной и показала огромную задницу, но сейчас смотрела им прямо в глаза.
   Улыбка блуждала на красивом лице эльфа, только холодные глаза пронизывали собеседника насквозь, по которым никак нельзя было определить истинных намерений.
   - И какая же? - толстяк был готов подпрыгнуть на стуле от радости.
   - А как вас зовут? - ловко сменил тему эльф.
   - Я Эгрент Контрейский. Это Хари Мило, полурослик. А это Медин, из деревни Ольховица, принадлежащая наместнику Дайланны, - он по очереди указал на своих друзей и снова вытер кровь, текущую из носа.
   Он мелодично рассмеялся.
   - Слушайте, давайте как-нибудь попроще! Боюсь запутаюсь в ваших титулах! Я Ней.
   Эльф, сидящий напротив, явно был другого поля ягода, чем, например, Крет, который сразу заявил, что до их имен ему как до трех куч дерьма, похожих между собой, к тому же которых даже не надо различать! Дерьмо оно и есть дерьмо, сказал он тогда.
   - Мы зовем друг друга Эг, Хари и Мед, - сказал толстяк
   - Так намного лучше! Корчмарь! - вдруг позвал Ней.
   Тот появился с необыкновенной быстротой.
   - Что есть из горячего?
   - Похлебка из капусты с копченым мясом и галушками.
   - Хорошо.
   - И нога вепря, как ты любишь.
   - Пару краюх хлеба. И еще. Принеси того вина, которое ты сам знаешь, что у тебя есть.
   - Все будет сделано.
   Через пару минут на столе стоял кувшин с чудным вином, пахнущим полевыми цветами. От похлебки валил пар. Эльф разлил вино по глиняным стаканам и поднял свой.
   Они вдохнули вкусный запах, животы заурчали, но не стали притрагиваться к стаканам.
   - Ну же? Что с вами? Почему не пьете?
   - У нас денег мало, - замялся толстяк.
   Эльф улыбнулся.
   - Я угощаю.
   Он снял с пояса тяжелый кошель, обнажив ненадолго легкую и прочную кольчугу, сработанную гномами, стоящую, наверное, целое состояние. Ибо то, что они делали, никогда не продавали дешево, но оно всегда стоило того.
   - Вино, кстати, из долины Кирос, - между прочим упомянул эльф.
   - Киросское? - удивился Эгрент, - мой отец был богаче всех в округе, но и он не мог позволить себе пить его каждый день!
   - Я тоже его не каждый день пью, - засмеялся Ней. - Только, когда захожу в "Сто Уловок"! Киросское есть только здесь.
   Глиняные стаканы глухо чокнулись. Вино оказался настолько приятным, что заполняло изысканным вкусом все мысли. Выпив такое - ни о чем другом больше не думаешь, а после глотка остается только грусть, что нектар уже проглочен, напоминая о себе легким терпким послевкусием. Это будто был виноградный сок, но благородный, с едва заметной ноткой горечи и, едва уловимым ароматом полевых цветов.
   - Эг, кстати ты не против, чтобы я так тебя называл? - обратился эльф к Эгренту.
   - Конечно не против, - энергично потряс головой толстяк.
   - Эг, - продолжил он, глядя только на него, так как безошибочно вычленил в их небольшой банде главного или хотя бы претендента на главенство. - Чем вы занимаетесь? - вкрадчиво продолжил он и потянулся к кувшину с вином.
   - Ничем особенным, - смутился Эгрент.
   - А все-таки? - он поднял свой стакан и поочередно чокнулся со всеми. Им ничего не оставалось делать, как выпить. Вино снова оставила приятный вкус.
   - Да так, "Слезы Инмаэль" собираем. Понятно, что они не очень ценные, но делать нечего - жить как-то надо. Да мы, честно говоря, далеко и не ходим. Не очень-то охота гоблинам попасться, - вино делало свое дело, и язык толстяка понемногу развязывался.
   - "Слезы Инмаэль", - задумчивым голосом произнес эльф. - Странно, но наш народ почти ее не помнит. А у вас прижилось ее имя. Знаете легенду?
   - Нет. Для нас это всего лишь прозрачные камни, которые можно продать алхимикам, - ответил за всех толстяк.
   Эльф улыбнулся, но продолжил.
   - Инмаэль скорбела о своем возлюбленном, который погиб в схватке с горным троллем. Многие эльфы обладают магическим даром и ее слезы превращались в прозрачные камни. Вы знаете, что с помощью этих камней можно убить горного тролля?
   Все трое покачали головой.
   - Не удивлен, - он снова улыбнулся. - Потом Инмаэль ушла, став летней росой. И сейчас можно найти ее слезы, в знак памяти о возлюбленном и ненависти ко всему племени горных троллей. Кстати, лучше всего искать их на рассвете, пока солнце не поднялось высоко, потому что "Слезы" не любят тепла и многие из них превращаются в обыкновенную росу. Если в следующий раз пойдете за ними рано утром - соберете раза в три больше.
   - Мы не только "Слезы" собираем, - подал голос полурослик. - Еще на тракте промышляем. Крестьян щиплем.
   Переглянувшись, они засмеялись. Вспомнили, наверное, того пьянчужку, который валялся в пыли, прося оставить хоть пару медяков, а то иначе его дома прибьет жена. Тогда они здорово ему наподдали ногами!
   - Крестьяне, видать, не шибко богаты, - Ней кивнул на их потрепанную одежду.
   - Не шикуем, конечно, но на жизнь хватает, - нагло бросил Хари. Вино уже ударило ему в голову, обнажив неуемную гордыню, которой хватило бы на дракона, да еще и троллю досталось бы.
   - Это видно, что далеко не шикуете, - эльф снова налил.
   Руки сами потянулись за глиняными стаканами, и они глухо чокнулись.
   Глаза у Медина начали блестеть.
   - Никогда такого не пил.
   Хари аж чмокнул от удовольствия, когда вино попало на язык и полилось в горло:
   - Я тоже.
   - А я вот пробовал киросское! - начал бахвалиться толстяк.
   - Конечно! Ты же сам господин Эгрент Контрейский! - поддел его Медин. - А мы-то люди простые и привыкли лакать не киросское, а дешевое пиво!
   - Друзья мои, - Ней перебил Медина, который был уже готов долго распространяться о происхождении толстяка, - хотите себе нормальные доспехи?
   - Конечно, еще бы! - ответил за всех Эг и зло посмотрел на Медина, - только надо все "Слезы Инмаэль" для начала собрать! Или ограбить все ближайшие деревни!
   - Если мы договоримся, то вы получите доспехи, оружие и еще сможете немного подзаработать.
   - Что нужно делать? - оживился толстяк.
  

Глава 8

  
   Эгрент давно мечтал о настоящих доспехах. Конечно не гномьей работы - они стояли бы целое состояние, но для начала сошли бы и такие, которые были у его отца. Он начал мечтать о них тогда, когда покойный родитель гарцевал на своем коне, находясь в полном облачении, для того, чтобы нагнать страху на своих крестьян.
   Воевать ни с кем он не стремился, поэтому в доспехах гномьей работы попросту не было нужды. Он представлял себя облаченным не в грязную робу, а в блестящую защиту от стрел и магии, а руках не гоблинское убожество, а настоящий обоюдоострый меч, украшенный таинственными рунами.
   - Ничего особенного, - просто сказал эльф. - Кстати, как у вас с оружием? - и опять ловко перевел тему.
   - Сносно. У меня меч, - с гордостью произнес Эгрент.
   - Гоблина, наверное, убил? - спросил эльф, тщательно осмотрев его трофей.
   - Да не совсем так, - зарделся толстяк, падкий на дешевую лесть.
   - А у вас? - он кивнул на Хари и Медина.
   - У меня кинжал, - сказал Хари.
   - И у меня тоже, - подал голос Медин.
   - И что все? - удивился Ней.
   - Ну да, - за всех ответил толстяк. - У Меда еще кольчуга. Хари она велика, мне мала. Так что досталась ему.
   - Луки?
   Эгрент покачал головой.
   - Метательные ножи?
   Он снова покачал головой, давая понять, что кроме того о чем они сказали, у них и правда больше ничего нет и добавил:
   - Метать не умеем.
   Да и то, если бы не три гоблина, которых уложил Крет, то они были бы совсем голы, и на жизнь пришлось бы зарабатывать, чистив нужники. А платили бы им едой. Такой, которая обычно остается на столах недоеденной и свежестью не отличается.
   - Амулеты-то хоть у вас есть?
   - Да, есть один! - толстяк с гордостью вытащил простенький амулет, который оберегал от укуса змей.
   - Неплохо, - хмыкнул Ней, взяв в руки амулет, он ненадолго откинул рукава плаща, под которыми были блестящие наручи с витиеватыми узорами.
   - Это все.
   Корчмарь молча принес еще один кувшин вина и поставил его на стол. Ней не обратил на него внимания, а поднял свой стакан.
   - Доспехи гномьей работы и эльфийские луки вам обещать не буду, но приодену у одного из лучших оружейников города.
   Толстяк был готов лопнуть от распирающего его счастья. Удачи привалило столько, что одному и не утащить! Доспехи, мечи, да еще и деньги! Хари и Медин тоже светились, как два начищенных медяка. Улыбки застыли на их лицах, и не сходили уже, наверное, целый поворот песочных часов.
   От того страха, когда они только еще вошли в корчму, не осталось и следа. Единственным напоминанием об этом был распухший нос Эгрента. Но кровь остановилась, и он больше не вытирал ее и так донельзя заляпанным рукавом пропитанной потом рубахи.
   - Ну, все-таки, что за работа? - выдавил он из себя, когда второй кувшин уже был наполовину пуст.
   На самом деле он уже готов был согласиться практически на все. Притащить в "Сто уловок" горного тролля, предварительно напихав ему в задницу пару горстей "Слез Инмаэль"! Дракону хвост в узел завязать? Легко!
   Пусть на пути будут непроходимые леса, полчища голодных зверей, - перед глазами маячили доспехи и меч - почти такие же, как и у его отца! Нет! Еще лучше! Даже орды гоблинов, кобольдов, вампиров, ундин, гулей и василисков были просто россказнями старых болтунов, которые любили пугать маленьких детей, сидя вечером у костра.
   - Я же говорил - ничего особенного. Но и не на ярмарку отправляемся. Трудности будут. Обязательно. Идем в Мертвые земли.
   - В мертвые земли?! В царство смерти?! Там же ходячие мертвяки и призраки! А про вампиров я и не говорю!
   - Мертвяки есть, не спорю, - согласился Ней. - Призраки, как правило, не опасны. Если не Дикий гон только. Тогда они в стаи собираются и могут убить по-настоящему. А вампиров там почти нет. Вампиры питаются кровью. И обитают, где живые люди. Так что их в городах и близлежащих лесах бояться стоит, а не в Мертвых землях. Я уже сказал, что не на ярмарку едем овсом торговать.
   - Но Мертвые земли - это не ближайший лес! - воскликнул толстяк, а Хари и Медин одобрительно закивали.
   - Можете собирать "Слезы" и продолжать щипать крестьян. Глядишь, лет через десять на новые рубахи заработаете! Если, конечно, повезет! Вообще от вас не требуется лезть на рожон и размахивать мечами. Мне нужны носильщики. Вы, как я понял, именно носильщиками у Крета работали?
   - Ну да, было такое, - произнес Эгрент.
   - Сколько он вам заплатил?
   - Нам нисколько, - скривился Хари Мило.
   Медин поддакнул.
   - Десять серебряных монет, - признался толстяк.
   - Я предлагаю пятьдесят золотых.
   Полуросик тихо свистнул.
   - Это не на всех, а каждому.
   Новоиспеченные разбойники переглянулись. В глазах каждого загорелся чуть заметный огонек жадности, который, должен был только разгораться.
   - Понятно, что не вокруг города ходить будем, поэтому плачу столько. У меня заказ от главы гильдии алхимиков - достать зубы дракона, шипы с хвоста и еще кое-какие особо ценные кости, которые смелют в труху и будут добавлять в эликсиры.
   - Ты хочешь убить дракона? - ужаснулся Эгрент.
   - Нет! - рассмеялся Ней. - Я еще не выжил из ума! Нашел мертвого. Теперь осталось все это перенести сюда, в Дайланну, пока кто-нибудь шустрый их не растащил. Одному это не под силу, так что мне нужны вы. Платят хорошо, так что и я не скуплюсь. Знаете сколько стоят кости дракона? Здесь мало кому можно доверять, - Ней обвел взглядом корчму, - сами понимаете, могут воткнуть кинжал в спину и, прости-прощай денежки! А на вас готов положиться, да и подстрахуете со спины, если потребуется. С меня доспехи, оружие, лошади и остальные припасы. Сейчас задаток, а остальную сумму получите после продажи. Как вернемся, снаряжение становится вашим. Ну, так как?
   Все трое молчали, но через несколько мгновений толстяк выдал:
   - Нам нужно посоветоваться. Мы все-таки банда.
   - Я подожду.
   Ней демонстративно отодвинулся от стола, чтобы сделать вид, что он и не думает вмешиваться в принятие решения.
   Совещались они, прямо говоря, недолго. Пошушукались для вида. Сразу было понятно, что ответ будет положительным. Такие предложения поступали не каждый день. Тем более, они выросли из штанов мелких разбойников, и теперь им стало нужно настоящее дело. И вот оно: дело наклюнулось. Не всю жизнь же "Слезы Инмаэль" собирать!
   - По рукам!
   - Ну и хорошо, - эльф слегка прищурил глаза, в которых пробежал едва заметный холодок. Но никто его не заметил, то ли из-за выпитого вина, то ли из-за радости, что им так повезло. - Нам еще придется задержаться на пару дней рядом с мертвым драконом. Они просто так не умирают. Обшарить там все надо будет. Кстати, предания о драконах слышали?
   - Краем уха.
   - Ладно, об этом потом.
   Он накинул капюшон своего плаща.
   - Мне пора. Вы можете остаться и продолжить.
   Достав три золотых монеты, он подозвал корчмаря. Но отдал только две. Третью же положил на стол и громко сказал, так, чтобы все слышали:
   - Это тебе на чай, но получишь третью, когда они уйдут, - эльф ткнул пальцем в Эгрента, Хари и Медина.
   Корчмарь молча кивнул.
   - А монета пусть здесь полежит, чтобы не было соблазна сгинуть в чьих-нибудь других карманах!
   Он снова довольно кивнул. Чаевые обещали быть даже более чем щедрыми. А эти трое занюханных болванов ни за что не рискнуть наложить лапу на золотой, раз эльф так распорядился.
   - Надеюсь, ты за этим проследишь, а, Эгрент?
   - Конечно! - с готовностью закивал толстяк.
   - Закажите еще вина. Торопиться, наверное, некуда?
   Толстяк помотал головой.
   - Завтра встречаемся в купеческом квартале у лавки гнома Ярлина Зефая, после десятого поворота песочных часов, - сказал эльф и уточнил, - до полудня.
   Затем удалился, как тень, прошмыгнув между столами. Корчма гудела как улей, звенели стаканы, слышалась пьяные голоса, выделяясь из общего монотонного гула. Ни одна голова не повернулась в след эльфу, как будто его и не было. На его новоиспеченных друзей тоже больше никто не обращал внимания.
  

Глава 9

  
   Ночь встретила Нея прохладным летним воздухом. В некоторых окнах поблескивали свечи, кто-то еще не спал.
   Он свернул налево, прошел по узкой мостовой из брусчатки и оказался в темном переулке.
   В глубине горел неяркий костерок, озарявший далекую арку, которая тонула в ночном мраке. Надрывно бренчала расстроенная лютня. Кто-то пытался петь, мурлыкая себе под нос. Слов было не слышно.
   Голос погромче, доносившийся из раскрытого окна, хрипло рассказывал о достоинствах новой молоденькой шлюхи, совсем недавно работающей в борделе "Игривая киска". В ответ раздавались редкие смешки, на очень сальные подробности.
   Вокруг далекого костра сидело несколько оборванцев. Они не боялись городской стражи, которая не посещала воровской квартал, если на то не было большой необходимости.
   Они молча готовили еду под унылое бренчание лютни. Кто-то пытался заточить затупившийся нож, лениво чиркая о камень на мостовой.
   Эльф спрятался в тень. Конечно можно было не брать во внимание городскую стражу, вдруг решившую с пристрастием поинтересоваться, что это он здесь делает в одиночестве? И обычно подкрепляя свой вопрос тумаками и оплеухами. Но какие-нибудь шальные прохожие могли бы затруднить то, что он задумал.
   В руках Нея появилась золотая монета. Обыкновенная монета, похожая, как две капли воды на те, которые он только что оставил в корчме "Сто уловок Индзута".
   Он дыхнул на нее, ногтем начертил какой-то символ и шепотом произнес заклинание. Затем приложил ее к уху. Колдовство было не сложным. Требовалась точно такая же заговоренная монета, которая сейчас лежала между глиняными стаканами и ждала того, чтобы стать достойными чаевыми.
   Сначала было тихо, но потом послышался отчетливый звук, хоть и был слегка глуховат, будто говорили в ведро.
   - Конечно стоит пойти, - это был толстяк, - неужели тебе каждый раз такое предлагают?
   - Нет, - это был Хари Мило, голос которого был звонче, как у ребенка, - мы же этого эльфа совсем не знаем.
   - А ты Крета хорошо знал? Он, наверное, твой братец! Сводный только - ростом уж больно большой! Видать твоя мамаша переспала с троллем!
   - Заткнись, - зло проронил Хари, - Мед, а ты что думаешь?
   - А чего думать - мы уже согласились.
   - Никогда не поздно отказаться. Эг, не ты ли говорил, что нам теперь больше никто не нужен? А?
   - Да, мы банда! Мы сами по себе! Но разве разбойников не могут нанять? И притом за очень достойные деньги! Даже огромные для нас сейчас! Пусть придется идти в Мертвые земли, но дело того стоит!
   - Вот именно идти в Мертвые земли! Ты знаешь, что это такое? А ты не думал, что это может быть опасно?
   - Слушай, Хари, ты вообще зачем в воровской квартал подался? Если боишься всего - сидел бы в своей Норе за прочным засовом! Глядишь, целее останешься!
   - Это мое дело! - взвизгнул полурослик.
   - Или ты считаешь, что за пятьдесят золотых даже не стоит оторвать задницу от скамьи и ударить палец о палец? Залез бы мамаше под юбку и просидел бы там до тех пор, пока волосы не поседеют, - не унимался Эгрент.
   - Мед, скажи ему! - злости в голосе Хари заметно прибавилось.
   - А чего говорить? - меланхолично отозвался Медин, - такого шанса нам может никогда и не представится. Вспомни того купчишку, который сказал, что нам только в балагане выступать и лупить друг друга, да орать на потеху зевакам! А на следующий день нас так отделали, что потом неделю бока болели! Пока их останавливают наши ножи. А если у них появятся хотя бы кинжалы?
   - Кишки выпустят. Точно! - перебил его Эгрент.
   Медин продолжил:
   - Да и комнатенку не мешало бы поменять, а то слишком сильно мочой воняет! У этих козлов даже горшка нет - вот они и льют куда попало!
   - Что верно, то верно, - вдруг согласился Хари. - Как будто в нужнике живешь!
   - Кстати, - толстяк перешел на шепот, и эльфу пришлось даже напрячь слух, - помните он сказал, что драконы просто так не умирают? Что придется задержаться у драконьей могилы на пару дней и все там обшарить?
   - Он о преданиях еще что-то упоминал, - подал голос Медин.
   - Точно. Что это значит? Не знаешь?
   Возникла пауза, потом голос Эгрента произнес:
   - Твоя тупая деревенская головенка не слышала таких простых вещей?
   В ответ что-то промычали.
   - Драконы всю жизнь копят золото и драгоценные камни! А умирают они, как правило, рядом со своей сокровищницей! Защищают ее до последнего!
   - Тогда...
   - Тихо! Там добрища может быть столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит! Зачем таскать кости, если там полно золота?
   - А как же эльф?
   - Опасностей много - вдруг он не вернется из похода?
   - В смысле? - Хари повысил голос.
   - Тихо ты! Ну ему можно будет помочь не вернуться. Надеюсь, вы меня понимаете. Ночью кинжалом по горлу, и все дела! А если кинжалом не получится, то воспользуемся методом моего папаши. Он никогда не воевал с соседями, иногда выпивал с ними кувшин вина.
   - И?
   - После этого собутыльника выносили вперед ногами, а несколько его деревень заграбастывал папаша! Ясно?
   - Куда уж яснее!
   - Есть у меня немного той штуки, что он добавлял в вино!
   Дальше повисла тишина, лишь изредка доносился отдаленный гул, нечленораздельная речь и звон посуды. Эльф улыбнулся. Дальше слушать было незачем. Они даже не догадывались, что кто-то может узнать их тщательно скрываемые разговоры. Сейчас же он просто получил подтверждение своим догадкам.
   Ногтем он начертил на монете замысловатый узор и спрятал ее в карман, затем быстрым шагом пошел в сторону ремесленного квартала. Свежеиспеченные разбойники заглотили наживку по самые кишки и теперь плотно сидели на крючке.
  

Глава 10

  
   В ту ночь, когда сгорел постоялый двор, Ней так и не вернулся в Дайланну. Решив не рисковать, он заночевал в деревенском трактире, расположенном в одном пешем переходе от города. Можно было, конечно, остаться в Лесу и не удаляться так далеко. Но шастающие в поисках добычи шайки гоблинов и разбойников, вполне могли наткнуться на спящего эльфа.
   Крестьянское селение было небольшим: два десятка домов, амбары, хлева, да единственная улица, аккурат в конце которой и расположился трактир.
   Столы в общем зале и комнаты наверху пустовали: проклятая засуха не обошла стороной и эту деревню. Проезжающих крестьян не было, впрочем, как и везде.
   Рано утром, почти сразу после восхода, он уже был в седле. Проворочавшись всю ночь, так и не сомкнул глаз. Слишком много вопросов и мыслей, которые не давали спокойно отдохнуть. Сверток, добытый в Забарии, привлекал к себе слишком пристальное внимание.
   От постоялого двора "Хромающий конь" остался только покосившийся дверной проем, почти сгоревшие дотла стены и несколько обугленных балок, которые когда-то были крышей. Они в беспорядке торчали изнутри.
   В воздухе витал запах гари, казалось, пропитавший все вокруг. В дальнем углу курился невинный дымок.
   Эльф спешился.
   Небольшая утоптанная площадь перед постоялым двором, служившая стоянкой для телег, была вся испещрена следами.
   Ней встал на левое колено и пригляделся: солдатские сапоги, некоторые подкованы - городская стража, точно. Немногочисленные круги от ведер с водой. Видимо, пытались затушить, но вялые попытки ни к чему не привели. Да и пламя "Даров смерти" так легко бы не поддалось - недаром алхимики называли его неугасимым, когда расхваливали свой товар.
   Нейтан приблизился к тому месту, где было окно, из которого выскочил Зигрет.
   Так... А это что?
   Среди десятков отпечатков солдатских сапог были и другие следы, чудом уцелевшие. Судя по всему, посредник встретил здесь кого-то. Его обувь была другой. Возня... Дрались?
   Взгляд упал на дуб. Листья, которые были слишком близко к огню, пожухли. Из ствола на уровне глаз что-то торчало.
   Нож. Рукоять, украшенная странным узором, напоминавшим паука, холодила ладонь. Оружие явно было зачаровано.
   Подойдя к коню, сунул клинок за пояс и вскочил в седло. Больше здесь делать было нечего. Внутрь заглядывать не стал, зная, что он там увидит: обугленные тела, по которым нельзя было сказать, кем они были раньше.
   Вместо того чтобы найти хоть какие-нибудь ответы, возникло еще больше вопросов. Но, все-таки, появилась нить. Едва ощутимая, почти незаметная, но, кто знает, к чему она приведет?
   Еще оставался Тирн. Он мог увидеть что-нибудь важное.
   Сорвав коня в галоп, он поскакал к своей пещере. Вдруг летучая мышь уже ждет его?
   Рыбацкая деревушка показалась совсем скоро. Конь остался привязанным к плетеной изгороди.
   - Эй, малой! - позвал он мальчика чинившего сеть.
   - Да, господин? - с готовностью отозвался тот.
   - Хочешь получить серебряную монету?
   - Конечно, господин!
   - Посмотри за конем.
   - Хорошо, господин!
   - И учти, если я вернусь, а его не будет - пожалеешь!
   - Он никуда не денется, господин! Ни на шаг не отойду! Готовьте серебряную монету!
   Нейтан ушел, оставив пляшущего от радости мальца, который уже предвкушал, что ему не придется работать как минимум неделю.
   В перелеске он свернул с дороги и скоро очутился у широкой реки. Прямо из песка торчала небольшая скала, которую не было видно с воды из-за разросшихся кустов.
   Приложил к темному камню без единой трещины обе ладони и пробормотал заклинание. Вход в пещеру открылся.
   В задумчивости эльф вошел. Каменная преграда неслышно вернулась на свое место. Он щелкнул пальцами, и огонь заплясал в масляных лампах.
   Тирна не было.
   Сняв кольчугу и когти, он аккуратно сложил их в сундук. Затем лег на шкуру и стал проваливаться в сон. Пламя убаюкивающее потрескивало.
   Далекий и тихий шелест кожаных крыльев вывел из легкого забытья, в котором красивая эльфийка со светлыми волосами, изображенная на гобелене, взяла его руку в свою и прижалась к ней щекой.
   Это была летучая мышь. Она опустилась на свой насест. Во рту был скрученный кусочек пергамента.
   Эльф быстро поднялся. В послании было время и место встречи.
   - Работа? - пробормотал под нос Ней. - Что ж, надеюсь, она будет не такой загадочной.
   Потом обратился к Тирну, взяв его в руки:
   - Иди сюда, дружок. Посмотрим, что ты видел.
   Он приложил палец к маленькой голове и закрыл глаза...
   Тирн раскачивался на дубовой ветке около постоялого двора "Хромающий конь". Глаза летучей мыши были закрыты, но уши слегка подрагивали, улавливая каждый звук.
   Звон разбитого стекла заставил распахнуть веки и насторожиться. В окно выскочил человек, неуклюже приземлившись на живот.
   Он быстро поднялся, спрятал небольшой сверток в складках одеяния и хотел, было, бежать, но резкий голос его окликнул:
   - Стой!
   Высокий мужчина, одетый в кожаную куртку и штаны, протянул левую руку и продолжил:
   - Отдай. Или пожалеешь.
   Вместо ответа тот, кто называл себя Зигрет, развернулся и метнул нож в противника. Человек, предугадав движение, успел отклониться в сторону. Нож пролетел в опасной близости от его плеча. Выхватив меч, бросился вперед, словно хищный зверь на охоте.
   Из здания послышался женский визг, который также неожиданно стих, как и прорезал вечернюю тишину. Мышь повела головой.
   Через несколько мгновений убийца уже был около Зигрета.
   Взмах мечом...
   Ему нечем было защищаться. Единственный нож, который взял на встречу, торчал из дуба, на ветке которого висел Тирн и наблюдал за боем. Изнутри постоялого двора доносились звон стали и сдавленные крики.
   Казалось, ничто не спасет посредника от неминуемой смерти...
   Но, вдруг, на его месте возник сгусток мрака. Черного мрака, выделявшийся непроглядным пятном на фоне сгущавшихся сумерек. Серые прожилки, похожие на дым костра, дрогнули, когда меч прошел сквозь сгусток, не встретив никакой преграды.
   Из резко приблизившейся и разорвавшей дистанцию черноты, вылетела рука и ударила убийцу в горло.
   Он, потерявший было равновесие, покачнулся и встретил кулак подбородком. Смертельный удар должен был раздробить гортань, но только смог сбить человека с ног и отправить на землю.
   Мрак тут же рассеялся, будто взмахнули плащом, и из него появился Зигрет, вокруг которого витали серые клубы дыма. Еще через мгновение от них не осталось и следа. Он был напряжен, словно пружина, готовая разогнуться в любой момент.
   Убийца сделал неосторожное движение и посредник напал. Но он, похоже, был готов к атаке, откатился, вскочил на ноги и взмахнул мечом.
   Зигрет отшатнулся, и он снова ударил. Оружие прошло сквозь неожиданно появившийся мрак, из которого опять вылетела рука. На этот таз убийца удержал равновесие, выхватил кинжал и резанул им по появившейся из ничто руке.
   По черноте пробежала дрожь, серые прожилки изогнулись, из тьмы вывалился посредник, держась за рану. Лицо исказила злобная гримаса. Он сделал несколько шагов назад и ухмыльнулся:
   - Повезло тебе, воин.
   - Отдай то, что тебе передали!
   - А если не отдам?
   - Умрешь! - рявкнул воин.
   Зигрет в ответ лишь рассмеялся, и мрак снова накрыл его.
   - Воин? - в недоумении пробормотал Ней, когда приоткрыл глаза. - Неужели воин Ордена Рубинового Сердца? Как они меня выследили?
   Месяц назад Нейтан отправился в Забарию. В Обитель воинов Ордена Рубинового Сердца. И привез оттуда артефакт, украденный им из Цитадели с большим трудом...
   - Значит Орден Рубинового Сердца... А я вас недооценил. Или магия? Артефакт, наверное, оставлял след... Тогда все ясно.
   Снова приложил палец к голове Тирна.
   Пятно резко сорвалось с места и, набирая скорость, начало удаляться к перелеску. Сумерки постепенно сгущались, превращаясь в чернильную темень, грозя тем, что совсем скоро сгусток сольется с ней в единое целое.
   Воин кинулся следом, готовый рубить и колоть и ожидая нападения в любую секунду. Совсем скоро он скрылся за деревьями.
   Тирн отпустил сук и упал в ночь. Бесшумно взмахнув крыльями, перелетел через дорогу, стараясь не выпустить убийцу из поля зрения.
   Тот метался от дерева к дереву, пытаясь отыскать черное пятно, но натыкался на сучки, спотыкался о корни: было темно.
   Зигрет бесследно исчез.
   Летучая мышь следила за человеком, который почти ничего не видел и не знал, что ищет.
   Небо окрасилось в оранжевый цвет - постоялый двор уже горел вовсю. Пламя вырывалось из окон.
   Воин выскочил на дорогу, поняв, что поиски бесполезны и торопливо пошел к городским воротам. Он проскочил мимо стражи, свернул в темную улицу, намереваясь затеряться.
   Но летучую мышь было не так легко провести. Ночной охотник видел в темноте как человек днем. Тирн следовал за ним в некотором отдалении, цеплялся лапками за карнизы и выступы, пережидал, но не терял из виду.
   Едва успев спрятаться в темном проулке, мимо прошествовал патруль, держа факелы высоко над головой. Летучая мышь недовольно прищурилась. Они явно спешили. Видно уже знали, что "Хромающий конь" горит. Убийца вынырнул из укрытия и побежал по брусчатке. Его сапоги выбивали из камня нервную дробь.
   Тирн летел за ним, словно тень.
   Миновав ремесленный квартал, потом главную площадь, он оказался перед храмом "Четырех ветров". Озираясь, постучал в ворота...
   Нет ответа.
   Потом еще раз...
   Снова тихо.
   Воин выругался и снова постучал...
   Те, как бы нехотя, приоткрылись и убийца прошмыгнул внутрь.
   Ворота входа в храм со скрипом захлопнулись, а Тирн повис на том же дереве, с которого вел наблюдение прошлой ночью.
   Нейтан почесал лоб.
   - Орден Рубинового Сердца и культ Четырех ветров? Что между ними общего? Неужели все из-за этого артефакта?
   Палец оказался прижат к голове Тирна и перед глазами побежали образы.
   До утра так никто из ворот не вышел. Зазвенели легкие колокольчики, возвещавшие, что показалась процессия храмовников в разноцветных одеждах.
   Мышь оставила свой пост и полетела к городскому рынку. Там, в одном из столбов, к которому крепился навес торговца лошадьми, было выдолблено отверстие. Он чувствовал, куда нужно отправиться, когда в одном из многочисленных условленных мест кто-нибудь оставлял послание, адресованное его хозяину.
   Тирн подхватил кусочек пергамента и полетел к пещере...
  

Глава 11

  
   Вечер наступил быстро. Ней оставил свое тайное убежище у реки и теперь находился в воровском квартале, в одном из многих доходных домов. Он снимал вполне чистую и просторную комнату, находившуюся на первом этаже, в которой, впрочем, появлялся достаточно редко.
   Он предпочитал более спокойный торговый квартал с прилегающим к нему рынком. Патрули городской стражи появлялись здесь гораздо чаще, чем в остальном городе. Купцы хотели чувствовать себя спокойно.
   Но сегодня требовалось как можно бесшумнее добраться до городской стены. В одной из башен его должны ждать.
   Ней откинул половицы и вытащил мешок с одеждой. Затем облачился в черные штаны и курточку, а на плечи накинул темный плащ с капюшоном.
   Из маленького сундучка достал пузырек с желтоватой жидкостью. Вынув пробку зубами, отхлебнул волшебного зелья. Голос сразу стал хриплым и низким, будто у пропитого матроса, коих в большом количестве встречал в тавернах Забарии. С этим заказчиком он неоднократно имел дело, но осторожность еще никому не повредила.
   Чуть ниже глаз повязал платок, скрывающий черты лица.
   Сверкающие наручи остались в сундуке вместе с кольчугой. Сегодня можно путешествовать налегке. Но не так, чтобы совсем безрассудно - длинный кинжал висел на поясе. Ракка'эйн, когти, тоже были с ним. Без наручей они послужат немного по-другому. После встречи он намеревался посетить храм "Четырех ветров"...
   Колокол пробил одиннадцатый поворот песочных часов. Ночь потихоньку опускалась на Дайланну.
   Эльф стоял перед окном в темноте, скрестив на груди руки, в которых был "Выдох василиска" - еще одно полезное метательное творение алхимиков. Звезда с восемью лучами, но стоило ей встретиться с преградой или противником, как превращалась в пятно всепожирающей кислоты, не ведающей пощады, как и дыхание чудовища, носившее его название.
   Спрятав звезду, Ней встал на подоконник и выпрыгнул в темноту. Мягкие легкие сапоги легко шуршали по мостовой, чьи неровные камни ощущались ступнями.
   Улица была пустынной. Теплый вечерний воздух казался освежающим после дневной духоты.
   Вдали послышался размеренный топот патруля городской стражи. Воровской квартал давно остался позади, и стоило быть более внимательным. Он нырнул в темную подворотню и слился с ночной чернотой.
   Пять стражников с оружием наизготовку, еще двое держали в руках пылающие факелы, повернули за угол и поравнялись с переулком, в котором прятался Ней.
   Возглавляющий колонну неожиданно остановился:
   - Стоять! - скомандовал он.
   Колонна замерла. Факелы поднялись выше. Два лучника натянули тетиву, а остальные приготовились к бою, ибо старший редко ошибался. И, если он, сощурившись, пристально вглядывался куда-то - не было сомнений, что-то было не так. Его чутье обычно не подводило.
   - Тихо! Рядом кто-то. Давай-ка ребята, поймаем этого вонючего упыря! Из этой подворотни никуда не денется! Факельщики - встать напротив! Лучники - стрелять без предупреждения! Вы, двое, - он ткнул железной перчаткой в мечников, - туда!
   Как только патруль остановился перед его укрытием, Ней аккуратно вынул из ножен когти. Без наручей ракка'эйн не были боевыми, выступающие лезвия оказались короче, больше напоминая хитроумные приспособления, с помощью которых можно лазить.
   Факельщики заняли свои места, лучники прикрывали, а Ней быстро и бесшумно вскарабкался по отвесной стене, цепляясь когтями и упираясь ногами. Он замер на высоте трех человеческих ростов, спрятавшись за недавно постиранной и еще мокрой рубахой, которая свисала с бельевой веревки.
   - Здесь никого, - подал голос один из мечников.
   - Как так? - с недоумением произнес главный. Явно не веря в то, что ошибся.
   - Никого, Балак! - снова сказал мечник, обращаясь к начальнику патруля.
   - Не может быть! Факельщики - внутрь! Обшарить каждую дыру! Этот упырь не мог далеко уйти! Мертвое тело совсем рядом! А я чувствую здесь кого-то!
   Балак и патрульные осмотрели каждую щель, но ничего не нашли, не удосужившись поднять голову. Он беззвучно выругался и замер.
   Ней почти не дышал. От напряжения тек пот, но он не мог даже пошевелиться.
   - Может это был не упырь? - спросил кто-то.
   - Может и так, - задумчиво ответил Балак. - Чего встали? - уже рявкнул он. - На выход и направо! Упырь где-то бродит! Еще не пробил колокол о двенадцатом повороте песочных часов, а уже один мертвяк! Если эта тварь еще проявит себя - начальник вместе с наместником с нас шкуру спустят! А эта тварь обязательно себя проявит! Тот бедняга был полон крови, а упырь успел лишь удовлетворить похоть и сделать пару глотков - значит, мы помешали! Его мучает жажда! Торопитесь! Живее!
   Патруль вышел из подворотни и продолжил движение, громко бухая солдатскими сапогами по мостовой. Эхо гулко отдавалось, гуляя между домами. Сполохи факелов потонули в темноте ночи.
   Ней бесшумно спустился и вытер пот со лба. Висеть, все-таки, было тяжело. Он мысленно отметил про себя Балака. Оказывается в городской страже служили не только непроходимые тупицы и пьяницы, способные исполнять только глупые приказы, да вытряхивать деньги из горожан! Как он смог его почувствовать? А может это и правда был вампир, про которого рассказывала старуха? Нет. Точно нет. Тогда бы он его заметил.
   Осторожно выглянув из-за угла, эльф вдруг почувствовал на себе взгляд. Взгляд хищника. Так смотрит голодный волк на полную беспечности лань, пасущуюся на лугу. И тут на него бросились...
   Подчиняясь шестому чувству и выработанным инстинктам, Ней припал на одно колено, а существо с кожистыми крыльями спикировало с крыши, намереваясь ударить в спину и сбить с ног.
   Неясная тень пронеслась мимо и встала уродливыми ногами на мостовую. Острые когти царапнули камни.
   Это был высший вампир, способный к трансформации. Вот почему его не могли так долго поймать, хоть патрули городской стражи из кожи вон лезли!
   Опасный противник. Очень опасный. Семеро стражников вряд ли смогли бы с ним справиться. Они просто не знали с кем имели дело. Упырь был быстр и силен, а еще умел скрываться. Но не сейчас. Жертва была выбрана.
   Ней не притронулся к кинжалу. Обычная сталь могла причинить чудовищу лишь неудобство - не более того. Никак не серьезно ранить, а тем более убить. В руках же оказался "Выдох василиска", так предусмотрительно захваченный из тайника под половицами.
   Эльф осторожно вышел из укрытия и ждал. Звезда была зажата между пальцами, готовая лететь и жалить кислотой. Упырь тоже не спешил нападать, будто удивленный, что жертва не кричит, не убегает и не умоляет о пощаде. Ибо, увидев красные глаза, мерцающие во тьме, кожистые крылья, огромные когти и уродливое тело, любой станет умолять. Но жалость была неведома этому существу.
   Крылья едва заметно подрагивали.
   Шаг в сторону, почти незаметный во тьме, будто чудовище переносило вес на другую ногу, готовясь к нападению.
   Рывок...
   И упырь бросился на эльфа, готовый подмять под себя, подавить мощью, выпить кровь до капли и удовлетворить всепоглощающий голод и неуемную похоть.
   Эльф лишь взмахнул рукой, бросив звезду в голову урода. Сделав оборот, она вонзилась между красных глаз, в одно мгновение превратившись в океан обжигающей кислоты.
   Чудовище остановилось. Глаза стали съеживаться, потом лопнули. От головы пошел дым, обнажился череп. Лицевые кости разваливалась на глазах: челюсть с длинными зубами упала, кожа со скул отрывалась пластами.
   Упырь рухнул наземь. Лежа сучил ногами, руки дергались, из горла доносились булькающие звуки - рта уже не было. Крылья хлопали, как порвавшийся парус в шторм.
   Ней кинжалом срубил молодое деревце и заточил конец. Затем резким движением вогнал его чудовищу в грудь. Оно дернулось и затихло. Иногда по телу пробегала судорога.
   Хоть у твари не было головы, а в сердце пронзил кол - нельзя было быть уверенным, что это ее убьет. Вампир был высшим, а это значило, что, возможно, увечья не были смертельными.
   Эльф снова вспомнил Балака, отдав дань его чутью. Может патруль вернется и добьет упыря? Но он не был городским стражником или охотником на вампиров, а был наемником и не собирался делать больше необходимого. Пора двигаться дальше - заказчик ждать не будет.
   Ней неслышно поскользил дальше, оставив нежданную жертву в темноте улицы.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"