Я сижу, свесив ноги, и смотрю вниз с огромной высоты. Страх? Нет, здесь он не властен, это не его обитель. Я не боюсь упасть, даже если б захотел, все равно не смог.
Как здесь красиво среди облаков! Даже и не представлял, что именно так. Я смотрю вниз. С такой высоты люди кажутся соринкой, мелкой, ничтожной частицей нашего великого мира. Они бегают, мельтешат, решают мелкие и глобальные вопросы, но тут все это не имеет смысла. Все человеческие проблемы: войны, террор, расовые и религиозные розни, статус, все границы разделяющие людей, здесь наверху размываются. Тебе все равно, кто сидит рядом, президент или бродяга. Все равны!
Порывы ветра на такой высоте, словно дыханье Господа, вселяют в тебя благодать. И ты забываешь обо всем, лишь смотришь вниз и с горечью наблюдаешь за счастливыми, но непонимающими своего счастья людьми.
Когда-то я тоже был глуп и ходил по земле, не ведая о своей слепоте. Смотрящие, не всегда видят. Только наверху мы по-настоящему прозреваем, но ведь уже поздно.
В тот проклятый день я с двумя своими телохранителями после трудного рабочего дня возвращался в офис. Я с безразличием смотрел на суету окружающего мира сквозь тонированные стекла своей машины.
Меня никогда не интересовало, что происходит вне моего офиса, дома и автомобиля. Я видел этот мир лишь через эти стекла, и он всегда казался мне черным, угрюмым, жалким и немощным. Я был волком - одиночкой. Диким животным, который беспощадно отбирал у слабого добычу, и этой добычей являлись деньги. У меня не было ни друзей, ни семьи. Денежные купюры мне с легкостью все заменяли.
Мы уже подъезжали к воротам, как под колеса кинулась какая-то старуха. Водитель вдавил педаль тормоза до пола. Автомобиль резко остановился, и я влетел в переднее сиденье, ударившись об мягкое кресло. Сидящий впереди охранник выскочил из машины и силой стащил навалившуюся на капот бабку. Старуха была ветхая, но в ее хрупком теле откуда-то брались силы сопротивляться огромному бугаю. На ее потухшем, сером лице горело отчаяние.
- Сынок, Христа ради, помоги, - кричала в мою сторону вырывающаяся бабка, - внук помрет в скором времени, болен страшно он, операцию сложную надо сделать, денег нет, отца его чечены убили, мамка - дочь моя с горя душу господу отдала, некому помочь ребенку, помоги сынок, Господом Богом прошу.
Охранник скинул бабку на землю, запрыгнул в машину, и мы тронулись дальше. Я лишь краем уха слышал плач старухи, стоящей на коленях.
Спустя нескольких месяцев, моя жизнь внезапно оборвалась.
Если ты заказан, то не уберегут тебя ни бронированная машина, ни телохранители, ни Господь от настигающей пули киллера.
И вот я сижу на краю небес и смотрю вниз, а рядом, не проронив ни слова, сидит мальчуган - внук той самой женщины. Я знаю, мы проведем так вечность, и каждое мгновение я буду вспоминать тот день и ту старуху. Он будет напоминать обо всем причиненном мною зле.
Я не заслуживаю небес. И мне не понять, почему я здесь? Неужели лишь за то, чтобы понял? Да, я осознал, и мне тяжело. Я смирился, но не могу понять одного. Где вечно хваленный на земле ад? Мне проще было бы гореть в его пекле, чем бороться с огнем, терзающем мою душу здесь, на небесах, среди таких вот ангелов.