Пусть это произойдет в будущем. На новом витке технического прогресса цивилизации. Появятся звездолеты. А значит - появятся и космопорты. Но даже в этом мире останутся мегаполисы и глухие фермерские районы, автострады и узкие проселочные дороги. Останутся зубные щетки и футболки. И еще много чего. Техногенные рывки не смогут захватить все сферы нашей жизни. До сих пор же такого не случалось? И, конечно, останутся курорты, туристы и отели. А рядом с искрящейся жизнью, залитой неоном казино, там, где заканчивается действие дезодорантов и дорогих парфюмов, всегда будет лепиться сбоку серое, неказистое существование обитателей портовых городков, рыбаков, таксистов, торговцев сувенирами. Представителей еще сотни профессий, именуемых обычно "personal de servicio" - обслуживающий персонал. В одном из таких городков и произошла эта история...
...В полумраке дешевого припортового бара, обычно заполненного всяким сбродом, его массивный силуэт сразу привлекал внимание. Как и одежда. Черная потертая кожаная куртка с остатками красного пламени вдоль хромированных молний, линялые армейские штаны, уходившие в раструбы поношенных сапог с наружной шнуровкой, давно выцветшая майка. Под черной копной непослушных волос зеркальными блюдцами сверкали окуляры старомодных солнцезащитных очков. Нижний абрис лица, почти всегда скрытый янтарной призмой кружки с пивом, завершала тонко очерченная небольшая эспаньолка и воинственно торчащая из нее зубочистка. Когда незнакомец поднимался и, тяжело ступая, шел к бармену за очередной порцией выпивки, его двухметровая необъятная фигура низводила штатного вышибалу Луиса до категории боксера в весе пера. Впрочем, незнакомцем он уже не являлся. Каждый забулдыга в этой насквозь пропахшей резким запахом рома "Brugal" дыре, знал, что его зовут Рауль. И все на этом. Он возникал из стремительных тропических сумерек по пятницам и субботам, пил пиво и не ввязывался в истории. Просто сидел, неспешно хлебал светлое "Presidente", превращаясь на два вечера в часть меблировки помещения.
Периодически к нему за стол подсаживались девочки с бульваров. Они изливали на его равнодушную куртку потоки своего разочарования жизнью, иногда стреляя многозначительными взглядами в непроницаемую броню поляроидов собеседника. Он сочувственно кивал головой, вклеивал в такт слезливых монологов свои замечания, а иногда и ставил им стаканчик "Vitamino" - так спившийся gringo, русский эмигрант Николай именовал местный темный травяной напиток - 'mamajuana'. Бармен Лупе предлагал ее клиентам, когда те уже покидали слоеную атмосферу его бара и предупредительно провожал посетителя до самой двери. Ну, как двери. Вечно скрипящего куска древесины, рассохшегося, но цепко державшегося за свое место в дизайне заведения. Вернемся к Раулю и его беседам с "alma errante" - заблудшими тенями этого благоухающего тропиками и окутанного дымкой нескончаемой сиесты мира. Разговоры сводились к тому, что жертва социальной несправедливости, стыдливо вытирала слезки, вздыхала и напоследок благодарно хлопала его по плечу. Местная уличная шпана, проходя мимо развинченной походкой, бросала: "Cómo estás hermano? Как жизнь, брат?" или ожесточенно давя окурок в пепельнице, важно сообщала ему последние сводки криминальной хроники близлежащих кварталов за неделю. Из целого калейдоскопа незначительных, как капли, пролитые нетвердой рукой беспробудного пьяницы, событий постепенно складывалась РЕПУТАЦИЯ. И рано или поздно эти мелкие, почти невидимые глазу бусинки жидкости соединялись в ручейки, текущие в одном направлении, способные слиться в единый бурный поток, достаточный, чтобы перевернуть лопасти водяной мельницы под названием СУДЬБА. Это происходит, когда на вас из ниоткуда обрушивается вспененный шквал воды и смывает вас из родной обжитой лужицы привычного мирка в штормовое море БОЛЬШОЙ ЖИЗНИ.
После небольшой вступительной увертюры, поясняющей место, но не время, пришла пора немного рассказать о Рауле. Воображение рисует лихого и невозмутимого парня, идущего по дороге опасностей в направлении рассвета. Сильного, дерзкого, смелого. Под ним - верный стальной конь, впереди - бесконечная даль автострады. Ничего из вышесказанного не является правдой. На самом деле... он не рокер. Рауль Галлехо - работник небольшой мастерской по ремонту лодочных моторов и вообще всего, что связано с лодками и яхтами. А мастерская расположена на окраине захудалого портового городишки под названием Бока-Чико. Он не какой-нибудь тюнинговый маэстро, нет. Он - слесарь. В смену он должен отчитаться за определенное число сданных деталей. Рауль приходит на работу и, торопливо глотая похожий по консистенции на отработанное масло, кофе, изучает плановое задание на день. Периодически в течение смены в его тесный угол заходит начальник, рывком сдирает с Рауля наушники и оглушительно орет, обвиняя в медлительности. Рауль покорно внимает. Хозяин, выпустив пар, умолкает, несколько секунд грозно хмурит кустики бровей, а потом обреченно роняет: " Bobera! Poblesito bobera!". Слоноподобная внешность Рауля не обманула коллег, которые знают его давно. Над ним незлобиво подтрунивают, девчонки с выписки хихикают ему в спину и не идут на свидания. "Бестолковый увалень", "Рохля", "Безобидный балбес" - вот он каков, Рауль Галлехо, по мнению своих коллег. Точь-в-точь, как сказал о нем начальник. Ему тридцать один год, он живет в съемной лачуге неподалеку, а его биография такова, что хочется закрыть лицо руками или выдумать другую. Почему он не занялся спортом, не стал боксером при таких габаритах, а остался грузным, широким, но абсолютно не умеющим постоять за себя парнем? Причин много. Мучившая его в детстве аллергическая астма, природная робость. И еще есть целый список, который при желании можно продолжить. Впрочем, хватит об этом. Его главная жизнь не здесь. Не на работе у станка или дома на узкой кровати под лопастями шумного вентилятора на потолке. Всю неделю своего монотонного труда он только готовится к пятнице. Когда, надев потертые кожаные доспехи, купленные на улице рук и перешитые под его масштабную фигуру, он появляется у Лупе в баре, прокуренная атмосфера этого бедлама кажется для Рауля свежее морского бриза. Перекройте ему эту форточку, и он умрет от удушья. Если бы в дверь кабака вдруг ввалился кто-нибудь с его работы, он, наверное, покончил бы с собой.
Возвращаясь из очередного погружения в мир порока, Рауль на пороге своей лачуги клянется себе в том, что изменит свою судьбу. Завербуется, к примеру, для работы на орбите. Или еще хлеще - уедет по контакту старателем на пояс астероидов. Но утром, подставляя ноющий череп под хлипкие струйки воды, он вспоминает, что для этого нужно учиться и приобретать специальные знания. А это значит - деньги. Откуда? Бесплатное образование за счет работодателя - это бессовестное вранье для доверчивых и слабоумных. Подпишешь такой контракт - век будешь отрабатывать. Не одна измочаленная подобной судьбой рабочая птица, ослабев от борьбы, падала на жесткий барный стул и поверяла свои горести окружающим. Все сочувствовали и ставили выпивку, пока изнуренный альбатрос не клевал усталым клювом прямо в стойку. И Рауль смиряется. Все-таки его жизнь в последнее время стала вполне сносной. У него появился бар, где его уважают. Ему и так несказанно повезло. К сожалению, счастье больше похоже на конфету, чем на жевательную резинку.
...Странно, но в этот день его не мучило тревожное предчувствие. Все было, как обычно. Рассасывающийся похмельный вечер, хохот и брань в дальнем углу зала. Рауль блаженно тянул пиво и лениво перебрасывался фразами с Дюком, американцем, одним из праздно болтающихся в порту "gringo". Дюку принадлежала небольшая "hacienda" неподалеку от города, в которой заправляла его жена из местных, дородная женщина с презрительными складками вокруг всегда сжатого, бульдожьего рта. А сам Дюк являлся обладателем настолько испитой физиономии, что морщины на ней уже уподобились годовым кольцам древесного среза. Рауль вяло поддерживал беседу, в подробностях вспоминая свой вчерашний разговор с этим сумасшедшим русским, Николаем. Тот накануне, словно призрак, возник из глубины бара и, не спрашивая разрешения, плюхнулся на стул напротив. Глаза его были мутны, словно забродивший ананасовый сок. Они лихорадочно перебегали с места на место, будто боялись остановиться. На залысинах выступили крупные градины пота. Русский уже успел нагрузиться, и теперь пребывал в деятельно-творческом возбуждении. Интересно, сколько он украл там, в далекой холодной России? Но видимо, украл немного, поскольку вынужден был подрабатывать гидом для туристов в принимающей конторе своего же соотечественника. Он приехал в страну пляжей за вдохновением и творческими идеями. А так же, делая большие и страшные глаза, говорил он по секрету всем желающим - потому что скрывался от властей. Он пил неразбавленный ром, изрекал странные мысли, и на работе его терпели исключительно из жалости.
- Скажи мне, друг... - русский сделал паузу, опрокинул в себя "дабл-дабл", весь перекорежился, бешено повращал глазами и продолжил. - Как ты полагаешь, почему жители мегаполисов, все как один мечтают жить у теплого моря? А те, кому посчастливилось родиться на побережье, в этом благословенном краю, готовы продать половину своих органов, чтобы наоборот слинять отсюда в промышленный сити?
- Не знаю, - усмехнулся Рауль. - Лучше ты мне скажи - почему?
- Жители больших городов несчастны от того, что вся их жизнь проходит в бесконечной суете. Они даже вздохнуть лишний раз боятся - один вдох, и год прошел. И так до самой смерти. Эти бедолаги представляют здешнее бытие, как бесконечную череду пляжных вечеринок под тентами. А люди маленьких селений кокосово-банановой страны думают - какой кошмар, что вокруг ничего не происходит. Каждое сегодня похоже на вчера, как вот эта пустая рюмка похожа на ту рюмку, что я оставил у бильярда. Все местные страшатся, что жизнь яркая и удивительная где-то там, в чаду выхлопных газов, а они тут застряли, словно муха в паутине, и нет от этого никакого спасения. Понимаешь меня, ты, громила?
- Я понимаю тебя, Николай.
- Вот я и говорю - жизнь уходит, и там, и здесь. И никогда человека не удовлетворяет ее течение. Бунт Индивидуальности против Порядка. Comprende?
- Все ясно, приятель.
Николай рывком наклонился над столом, едва не сбив лбом пивную кружку. Он пошарил по карманам нетвердой рукой и достал дешевую авторучку. Вытащил из пластикового держателя бумажную салфетку и прочертил по ней линию. Салфетка разорвалась посередине. Николай пробурчал ругательство на своем языке, достал другую и старательно нарисовал на ней прямую во всю ширину. Взглянул исподлобья:
- Что ты здесь видишь?
- Ты нарисовал черту на салфетке.
- А если приглядеться? Если наклониться поближе?
Рауль терпеливо пододвинул свое лицо так, что едва не коснулся зубочисткой бумаги.
- Все равно я вижу линию.
- Это потому, что ты близорукий. Как и я. А вот если бы мы могли пододвинуться вплотную, то увидели бы, что эта линия состоит из множества маленьких-маленьких точек, просто слившихся между собой. Ты думаешь, приятель, что это бессмысленная цепочка клякс, следующих одна за другой. Но если вглядеться еще больше, то станут заметны маленькие слова и цифры над каждой точкой, скорее угадываемые, чем читаемые. Над первой точкой - дата твоего рождения, потом все классы младшей и старшей школы, дальше - у счастливчиков колледж, у обычных парней - работа, деревенская свадьба с какой-нибудь креолкой, брак, дети, зрелость. И где-то там, вне нашего понимания стоит он - тот самый камень, к которому, как и положено, в праздники будут приходить твои дети, и на котором выбито твое имя. У тебя холодеют пальцы? Сжимаются губы, и сразу хочется подумать о чем-то другом? Вот-вот. В надписях над точками возможны варианты, перестановки. У каждого свои. Но это не значит, что их нет совсем. И закрывая эти пунктиры, медленно ползет еще одна чернильная линия, слитная и неразделимая, линия твоей реальной жизни. Там также можно различить сегменты годов, часов и даже минут. Где-то на этом листе находится этот бар и в нем -мы...Норны прядут свою пряжу, мы рождаемся и умираем, чтобы прожить свой отрезок, свою рисованную прямую. Ты можешь собирать марки или мотоциклы, коллекционировать этикетки бутылок или их содержимое в себе. Ты имеешь полное право побрить голову или отпустить волосы - все равно на линии жизни появится лишь незначительное отклонение амплитуды. Но потом прямая, как гончая, идущая по верхнему чутью, неодолимо потянется до очередной точки, выравнивая график. Придавая ему вновь плавное и неумолимое течение. Повернуть вспять невозможно. Как практически невозможно что-то изменить. Выпрыгнуть из штанишек на вырост, предназначенных тебе при рождении. Можно переодеть их потом на деловой костюм или робу заключенного. Но это происходит с единицами. Только редким счастливчикам сила воли позволяет посадить на Линию Жизни основательную Кляксу Судьбы и все поменять. Обмануть геометрию и подчинить остаток дней себе, а не кому-то там, - Николай чуть вжал голову в плечи и опасливо кивнул на потолок.
- И ты один из них? - иронично спросил Рауль, прикуривая сигарету.
- О, да! Мне удалось. Я - счастливчик, - Николай обернулся к стойке. - Но не надо обо мне. Лучше посмотри на лист и поразмысли о своей жизни, здоровяк, - сказал он, грузно поднимаясь со стула. - О, если тебе удастся влепить на Линию Жизни Кляксу Судьбы... Быть на грядке или среди сорной травы? Выбирай! Ха-ха.
И сейчас, вновь прокручивая в голове вчерашний разговор, Рауль вполуха слушал пьяные сентенции Дюка о загубленной юности. Мама говорила Раулю, что его отцом тоже был американец. Отсюда и его удивительные габариты. Мать очень этим гордилась. Обучила его английскому. Она была деятельная натура. Сумела на своих плечах вынести нищету, насмешки соседей. И пережила все, кроме двусторонней пневмонии и неполной медицинской страховки. Само собой, отца своего Рауль ни разу в жизни не видел. Рауль грезил о будущем, и несбыточные мечты в его мыслях перемежались с приступами отчаяния. Он почти полностью погрузился в меланхолию, когда его глаза автоматически отметили появление у Лупе этой троицы. Они были одеты в кричаще дорогие костюмы, нелепые в этом месте, но никто и не думал улыбаться. Потому что взгляды двоих субъектов, следовавших в кильватере третьего, напоминали неподвижные пуговичные глаза акулы, собирающейся откусить вам ногу. В общем, по фарватеру их движения тут же пролегла просека, через которую официантка бара свободно могла бы пронести по подносу в каждой руке. Первый же из незнакомцев, мужчина среднего роста и среднего же возраста, с киношно зализанными назад редкими волосами, подошел к стойке и легонько хлопнул ладонью по ее поверхности. Лупе вырос перед ним, как собака, которой скомандовали "апорт". По напряженному лицу бармена Рауль без труда определил, что разговор пошел серьезный. Парочка подручных незнакомца расположилась сбоку и принялась прохаживаться по поводу местных, нимало не смущаясь присутствием последних. Рауль, зная нравы старожилов, был поражен их долготерпению. Первая официантка Марсела, по прозвищу "Loba" - Волчица, смахнула пепел с их стола мокрой тряпкой и озабоченно кивнула в сторону стойки:
- Чего это к нам пожаловали люди Калво?
Рауль дернулся. Имя "El Calvo" - Плешивого звучало обычно шепотом. Зловещая фигура "Еl gran Jefe" - Большого босса из Санто-Доминго наводила ужас даже здесь, в трущобах Бока Чика.
- Ты их знаешь?
- Видела пару раз. Помнишь, я рассказывала тебе, что подрабатывала по ходу сезона в "Гранд Плайя"? Тот, кто говорит сейчас с Лупе, как-то приезжал отбирать клубных девочек для вечеринки на яхте Калво.
- Хм, интересно, - протянул Рауль многозначительно, на самом деле не зная, что сказать.
- Что ты привязалась к человеку, Волчица? - пьяно прорычал Дюк. - Ступай, помой стаканы. Большой парень сам разберется со своими проблемами.
Марсела скользнула по Раулю тревожным взглядом и плавно отвалила. Вовремя. Лупе выслушал своего собеседника, утвердительно покивал в знак понимания и движением головы указал тому через частокол лиц и протуберанцы сигарного дыма на столик, за которым просиживал свое время Рауль. Глаза незнакомца мигом нашли его фигуру. Рауль почувствовал, как язык у него намертво присох к гортани. Человек Калво фамильярно хлопнул Лупе по плечу, и троица двинулась с места, приближаясь. В голове Рауля зажглась мигающая красная надпись: "Опасность!". Они остановились в шаге от их столика. Дюк тут же с похвальной для его возраста прытью ввинтился куда-то в глубину бара, словно хорошо смазанный болт.
- Салют. Как дела? - голос незнакомца звучал приветливо, но даже сейчас в нем чувствовались легкие нотки нажима.
- Привет. Отлично,- Рауль попытался придать своему ответу максимум беззаботности.
- Выйдем на пару минут. Есть разговор.
Когда они вчетвером направлялись к многострадальной двери, бар затих, словно библиотека. Но Рауль знал, что стоит им только пересечь порог, улей вслед за ними загудит сонмом рассерженных пчел.
Под тусклым светом засиженного мухами уличного фонаря у незнакомца обнаружился элегантно сломанный нос, челюсти, схожие со жвалами лесного муравья, и деформированные уши профессионального борца. Парочка его подручных походила на рифовых мурен, обряженных в модные костюмы. Классические персонажи отдела судебной хроники. И подпись под групповой фотографией: "Плохие парни". Картинка настолько гротескная, что даже слегка комичная. Но Рауля в настоящий момент переполняла вовсе не веселость. Ему в данный момент отчаянно хотелось задать стрекача.
- Еще раз салют, Рауль! Так ведь, кажется, твое имя? Меня можешь называть Коди. Лупе сообщил мне, что ты - человек компетентный и с тобой можно иметь дело. Пойдем, взглянем на твой "чоппер", - Коди ухватил Рауля за руку дружеским пожатием стальных тисков и повлек на стоянку.
- Который?
- Какого черта... Второй слева! - пискнул Рауль.
- Ха-ха, неплохо, - звук смеха Коди напоминал звук трения пенопласта о стекло. - Обычный. Подходит. А я, признаюсь, боялся увидеть тут какую-нибудь расписную машинку. Из тех, что за милю бросаются в глаза. Тогда бы мое предложение пришлось бы отозвать. Улавливаешь?
Рауль ничего не понимал. Он панически боялся. А вдруг его прямо тут начнут бить?
- Приятель, у меня есть непыльная работенка на уик-энд. Можно срубить единым махом пару штук, а работать нужно будет не больше трех часов. Ты же не против по-легкому сграбастать две тонны и порадовать дядюшку Коди? - его взгляд двумя вязальными спицами проткнул Раулю очки, глазницы, выжег мозг и вышел где-то на затылке.
- Вот что, дядюшка Как Вас Там. Если нужно кого-то убрать, то я пас. Я в такие игры не играю. И махать кулаками я тоже не мастак, - откуда у него взялась храбрость Рауль и сам понятия не имел.
Но он старался отвечать неторопливо и вроде бы солидно. По тому, как искренне расхохотались гангстеры, Рауль понял, что видимо он слегка сел в лужу. Коди еще раз ухмыльнулся, покрутил головой и ответил:
- Нет, приятель, я не вербую убийц в дешевых барах. И вообще, чтобы получить такую работу, надо иметь рекомендации серьезных людей. Кстати, я могу выдать подобную рекомендацию. Со временем. Так что все останутся целы, хорошо? Правда, парни? - подручные Коди ответили сдержанными смешками. - Все, что от тебя требуется - быть завтра со своим мотоциклом с двенадцати часов рядом с "Мариотт-отелем" в Санто-Доминго. Вместе с тысячей кредиток ты получишь фотографию клиента, номер и марку машины, которую ему подадут к парадному подъезду. Ты приклеишься к заднему бамперу его тачки, как слизень к виноградному листу, и отследишь его маршрут. Мои слова не следует воспринимать буквально - держи дистанцию в два-три авто. Я думаю, что он должен направиться в космопорт Авентида Дуарте, к четвертой взлетной площадке. Но я хочу знать наверняка. После того, как он заедет за шлагбаум порта, ты позвонишь по номеру на обратной стороне фото клиента из телефонной будки и скажешь, что груз доставлен. Также ты поступишь, если клиент что-то изменит в своем графике движения. После того, как сдашь объект, можешь спокойно ехать домой. Мои люди занесут Лупе остальную тысячу кредиток. Заберешь их в следующую пятницу. Ну, что скажешь, Рауль?
- Работенка вроде бы не сложная. Даже слишком легкая для таких денег.
- А ты -не промах, - Коди обернулся к своим "mercenarios", громилам. - Надо будет присмотреться к этому молодчику. Сдается мне, что он сгодится и для работы получше. Ладно, объясню. В городских пробках от машины легче оторваться, чем от "чоппера", если клиенту вдруг придет такая мысль. Ты слыхал об эмпатах?
Рауль утвердительно кивнул. Телепатия так и осталась несбыточной мечтой человечества, но "эмпаты" могли считывать эмоции достаточно уверенно. Страх, например, или ярость. Их еще называли "нюхачами". И стоили услуги настоящего "нюхача" невероятно дорого.
- Так вот, - продолжал Коди. - У него будет в лимузине один эмпат, это точно. Мои люди не рискнут приближаться к его тачке ближе, чем на сто шагов, а следовательно, не смогут сопровождать клиента. Вот поэтому нам нужен человек нейтральный, со стороны. А сумма значительная, чтобы он ответственно отнесся к поручению. Улавливаешь? Поможешь мне - я тебя не забуду, обещаю. Твоя жизнь может поменяться к лучшему, малыш. Но, Рауль,- Коди придал своей физиономии скорбное выражение, - Сохрани тебя Создатель, подвести меня с этим делом. Тогда дружбы у нас не получится. По рукам?
Рауль молчал. Коди раздраженно пожевал губами и вывел его из ступора.
- Ну, если все, как ты говоришь... Почему нет...
- Хороший мальчик, - Коди стиснул его ладонь железными пальцами и через секунду в руку Рауля нырнул пухлый конверт.
- Я рад, что у тебя есть голова на плечах. Ты окажешь услугу большим людям и приобретешь новых друзей. И вот еще что. Надеюсь, ты собираешься прямо сейчас отправиться домой и выспаться перед делом, а не отвечать битый час на вопросы всякого любопытного сброда в баре? Я бы на твоем месте очень тщательно изучил завтрашний маршрут и его возможные варианты. Не упусти клиента, Рауль. Не разочаруй меня.
- А если меня вычислят...
- Не лезь ближе двух машин. И не нервничай. Ты ведь не болван и помнишь про эмпата.
- Я не рассчитался с Лупе...
- Не волнуйся, мои люди заплатят за тебя.
Коди повернулся к Раулю спиной, считая разговор исчерпанным, и пошел через дорогу к стоявшей напротив бара роскошной машине. Рауль с замиранием сердца понял: в его жизни наконец что-то произошло. Домой он летел, как при попутном ветре. Пусть задание - пустяк. Но с чего-то же надо начинать. Он работает на Калво! Выдели бы его коллеги с работы сейчас. Видел бы начальник! Или Тесс - цветная девчонка, что уже месяц пудрила ему мозги, не соглашаясь на нормальные отношения. Рауль подозревал, что она погуливает на стороне, а его держит "на всякий случай". Вроде как запасным вариантом.
- Только бы не оплошать, - как заклинание повторял он, разглядывая карту города и схему дорожных развязок.
...За час слежки на полуденном зное он пять раз взмок, но зато машина оказалась длинным лимузином. Рауль с восторгом подумал, что задача упрощается. Клиент с фото, появился на лестнице парадного подъезда ровно в час дня в сопровождении группы крепких ребят. И один из них - "нюхач". Рауль помнил это и старался по максимуму глушить эмоции. Трое сели вместе с объектом в лимузин, остальные загрузились в черный "бьюик". Понятно, машина прикрытия. А мужик - солидная птица. Раулю оказался смутно знаком профиль с фотографии. Но как ни старался, он не смог вспомнить откуда. Кортеж неспешно двигался по главным магистралям по направлению к космопорту. На шоссе Раулю пришлось понервничать. Лимузин неожиданно выдал спринтерский рывок. Но он успешно догнал кавалькаду перед самым шлагбаумом. Слез с мотоцикла. Вот она - та телефонная будка, о которой говорил Коди. А в кармане греется его теплом тысяча кредиток - двухмесячное жалованье на работе. Рауль уверенно направился к телефону. Сейчас откроется шлагбаум, и дело будет сделано. Но перекладина не поднималась. Странно. В сторожке охраны порта вообще не было ни одного человека. Требовательно взвизгнул клаксон. Из машины прикрытия выбралась пара парней, не скрываясь, достали оружие и направились к шлагбауму. Один из них подошел к конуре охраны, видимо, намереваясь открыть въезд. Он потянул на себя узкую желтую дверцу, и яркая вспышка поглотила окружающее пространство. Караулка надулась изнутри, как воздушный шарик, и взорвалась ливнем скрученных деталей. Рауля проволокло по стриженой траве космопорта, и он закончил свой тормозной путь, ударившись шлемом в ту самую телефонную будку, откуда собирался звонить. Краски мира стекли в темноту.
Он открыл глаза и сразу вновь зажмурил их от нестерпимого света. Вспыхнувшие было испуг и паника мгновенно улеглись. Он выжил и в больнице. Пошевелил руками, проверяя подвижность. Вроде бы целы. Еще лучше. Сдвинув ресницы, вновь попытался сквозь их шторы осмотреться. Глаза сфокусировались сначала на ослепительно белой, как отмытый до блеска писсуар, стене, потом боковое зрение отметило сидящую подле его постели человеческую фигуру. Рауль тихонько повернул голову, разглядывая незнакомца. Тому было явно за пятьдесят. Мужчина "с весом". Властное лицо, неподвижный, ощупывающий взгляд. Брови сведены к переносице короткого, чем-то неуловимо напоминающего сдвоенное пистолетное дуло, носа. Седой ершик густых волос. Вообще физиономия человека показалась Раулю откуда-то знакомой. Отключившись от посетителя, Рауль еще раз оглядел помещение. Для этого ему пришлось слегка приподняться. Передвижная медицинская установка, разложенная барокамера. Полукруглый потолок. Скосив глаза, Рауль отметил непонятные металлические пластины на полу и вновь вернул свое внимание незнакомцу.
- Ты в порядке? Помнишь, что с тобой было?- немного хрипло спросил тот, убедившись, что Рауль смотрит прямо на него.
- Э-э-э, я в клинике? В каком районе?
- Ха. С чего ты взял, что это больница? - хмыкнул незнакомец.
Его губы презрительно опустились. Взгляд, и до этого недобрый, стал угрожающим.
- А разве нет? Где я? - пролепетал Рауль.
- Хм. Гораздо важнее вопрос, зачем ты здесь?
Рауль испуганно втянул голову в плечи и помолчал. Незнакомец терпеливо ждал ответа.
- Ничего не помню, - наконец промямлил Рауль.
Незнакомец вздохнул. Достал из кармана маленькую плоскую коробочку, вынул оттуда тонкую сигариллу с золотым ободком, и не торопясь, закурил. Дым плотной лентой потек в направлении кондиционера.
- Итак, придется воспроизвести для тебя хронику событий. Твое тело было найдено у входа в космопорт на Авентида Дуарте. Около лежащего на боку мотоцикла с разбитой фарой. Ты врезался башкой в телефонную будку, как шар в кеглю, и отключился. Не хочу звать кого-то помочь вернуть тебе память. Мои люди не славятся деликатностью. Может получиться так, что в результате их усилий твоя амнезия не ограничится сегодняшним днем, а распространится на все периоды жизни. Скажу больше. Благодаря уникальным методам, применяемым моими сотрудниками и их беззаветной любви к процессу, у некоторых "пациентов" в результате физиологического парадокса пропадают не только воспоминания, но и части тела. Отлично, по твоей вытянувшейся физиономии я с удовлетворением вижу, что память все-таки к тебе возвращается. Взрыв. Пострадали люди. Хуже того. Это был не просто взрыв, а попытка покушения на Цезаря Армандо. У тебя в кармане куртки лежало фото. На обороте номер телефона с надписью: "Позвонить по исполнении". Это указывает на твою определенную связь с произошедшим событием. И вот я, Цезарь Армандо, хочу задать чрезвычайно интересующий меня вопрос (и Господь всемогущий помоги тебе, если надумаешь крутить), какого дьявола ты, Рауль Галлехо, делал на Авентида Дуарте, и что тебе известно обо всей этой истории?
Вот теперь Рауль вспомнил. Перед ним на стуле мрачной горой возвышался тот самый субъект, что лицо было запечатлено на фотографии. Именно он. Его, оказывается, зовут Цезарь Армандо. И, кажется, Рауль уже раньше слышал это имя. Отсюда и смутно знакомый профиль. Точно, что-то было такое в газетах...Армандо...Стоп! "Цезарь Армандо решил навестить город, откуда много лет назад он отправился покорять звезды", "Известный покровитель контрабандистов возвращается поклониться родным святыням". Когда пришло понимание, глаза Рауля рефлекторно расширились до состояния больного базедовой болезнью. Он, осознал, куда влип. Цезарь Армандо не без удовольствия следил за мимической бурей гримас на интерфейсе бедняги Рауля. Когда степень безмолвного ужаса на его лице устроила Большого Босса, он затушил сигарету в хрустальной пепельнице, стоявшей в специальном пластиковом держателе, и мрачно покачал головой:
- Теперь ты вспомнил. Но твоя ли это игра?
- Вы меня убьете?
- Это зависит от сведений, которыми, я надеюсь, ты захочешь со мной поделиться. В искренности твое спасение. Попробуй вывернуться наизнанку, если хочешь остаться в живых, - Цезарь достал коммуникатор, нажал кнопку и повелительно бросил: - Тарсонд, зайди в медблок. Наш пациент проснулся и жаждет общения.
Уже готового к самой полной исповеди в своей жизни Рауля еще больше в этом направлении простимулировала персона новоприбывшего. Низкорослый, широкоплечий, досиза выбритый крепыш с кошачьими движениями, одним своим видом источал угрозу. Рауль с содроганием отметил, что еще не видел в своей жизни настолько опасного с виду человеческого существа. Когда ему сделали знак говорить, бедолага вздохнул и начал разматывать нитку своих глупостей с катушки времени. Цезарь Армандо сканировал его взглядом и периодически косился на стоявшего у стены Тарсонда. Тот хранил непроницаемое молчание. Когда Рауль окончил свою повесть, Тарсонд медленно и утвердительно кивнул.
- Все это правда? - ворчливо переспросил Армандо.
- Да.
- И что нам делать с этим олухом?
Тарсонд пожал плечами и недобро ухмыльнулся. В груди у Рауля все сжалось в едином спазме. Армандо потер седую макушку и тяжело вздохнул:
- Мой корабль стартует сегодня. Наверное, стоило бы забрать тебя на орбиту и вытолкнуть голого в шлюз. Как ты мог в это ввязаться, скажи на милость?
Рауль опустил голову и виновато пожал плечами.
- Ладно. Сдается мне, что ты сам себя наказал. Доктор доложил, что у тебя легкое сотрясение. Он по уши накачал твою тушу обезболивающим, так что до дома ты доберешься. Ребра не сломаны, но есть несколько многообещающих гематом. Твой мотоцикл забрала полиция, так что вызовешь такси. Понял? Чтобы через полчаса духу твоего не было в миле от космопорта! Одежда в платяном шкафу.
Рауль, шатаясь, добрался до шкафа и, путаясь в своих шмотках, принялся лихорадочно собираться. Когда дверь за ним закрылась, Тарсонд отлепился от стены и сказал:
- Парень не жилец. Он разговаривал с Коди и может дать об этом показания в суде.
- Ясное дело. Этот безмозглый баран оказался, тем не менее, еще и счастливчиком. Будь он футов на тридцать ближе - его потроха бы уже стирали с асфальта. Будь он на такое же расстояние дальше - уже был бы дома, где его наверняка ждет теплый прием. Если его перехватят полицейские, Плешивый все равно найдет возможность его убрать. Какое же это счастье, если оно дает лишь пару дополнительных часов жизни?
- Жаль паренька. Пропадет ни за грош, - многозначительно произнес Тарсонд.
- Ты спятил? Он - слюнтяй и бездарность. Его коллеги твердят об этом в один голос.
- Но фактура...
- Мне в космосе не нужен живой тент от солнца. Большая туша - лишний расход корма.
- А мне бы пригодился парень с такими габаритами.
- Смеешься? Да его может вздуть моя мамаша!
- Мускулы - дело наживное. Четыре месяца под тройной гравитацией и он будет похож на гориллу.
- Ты размяк, Тарс.
- Парень будет обязан вам жизнью, Босс. И потом, его выпишут билет только в один конец. Обратно хода нет. Разве нам не нужны такие отчаянные ребята? - Тарсонд позволил себе легкую улыбку.
Контрабандист задумался. Потом махнул рукой и буркнул:
- Решил втереть мне очки? Да ты просто пожалел недотепу! Ладно, иди, разберись с этим. Но если задумал рисковать своей шеей - рискуй в одиночку. Не хватало еще, чтобы из-за этого размазни положили кого-то из наших ребят. Мы стартуем через четыре часа. И клянусь святым Антиохом, ни секундой позже!
Гранитное лицо Тарсонда растянулось в улыбке.
- Спасибо, Босс, - донеслось уже в щель закрывающегося за ним люка.
...Рауль уныло разглядывал дыры на порванной куртке. Да еще и мотоцикл в полиции! Сколько нужно будет откладывать, чтобы как-то поправить дела? Такси неспешно катило по узким улочкам, сигналя резвящейся в пыли ребятне. Водитель никуда не торопился. "Кариб родится усталым" - вдруг пришла на ум Раулю поговорка.
Вот она, ненавистная, постылая берлога. Боль в голове начала давить на глаза. Рауль расплатился с водителем, поднялся по шаткой деревянной лесенке на свой второй этаж и провернул ключ в замке. Из прихожей на него дохнуло нагретым воздухом. И запахом мужского парфюма.
- Какого... - хотел пробормотать Рауль, но неизвестно откуда взявшаяся мускулистая рука схватила его за горло и втащила внутрь квартиры. Другая, не менее бесцеремонная длань тут же звонко запечатала ему рот. В прихожей перед Раулем выросла парочка громил. Ладонь-кляп тут же заменили на широкую ленту скотча. Мощный тычок в спину, и Рауль влетел в свою единственную комнату. Коренастая фигура наполовину заслоняла узкое окно. Человек повернулся. Это был Коди. Его губы растянулись в презрительно-сожалеющей улыбке:
- Право, мне жаль, что ты не умер там, на Авентида Дуарте. Это избавило бы тебя от необходимости умирать еще раз, здесь. Зато сохранил наши деньги. Эй, ребята! А ну-ка, обыщите его. У него в карманах валяется тонна кредиток без всякого дела. Нашли? Отлично. Деньги ваши, как и договаривались.
Рауля усадили на стул. Один из наемников принялся деловито приматывать липкой лентой его щиколотки к ножкам. Руки Рауля остались свободны. Но страх парализовал его настолько, что он не мог пошевелить и пальцем, а лишь с мольбой испуганного животного смотрел на своих будущих убийц. Те, похоже, понимали состояние жертвы и ничуть не опасались бунта. Вдруг ворох старых рекламных брошюрок смыла с обеденного стола прохладная волна сквозняка.
- Кто забыл закрыть дверь? - рявкнул Коди.
Бандиты виновато переглянулись, и один из них метнулся в прихожую. Почти сразу оттуда донесся сдавленный крик и шум падения. В комнату вошла смерть, и Тарсонд был ее ликом. Второй наемник бросился к нему. Из руки Тарсонда вылетела полоска стали и амбал упал, хватаясь за воздух. Коди рванул из подмышки черный ствол пистолета. Какая-то неведомая сила подкинула Рауля с места. Он попытался сделать шаг, и тут же начал падать вперед вместе со стулом. Но его руки и скрюченные пальцы все равно в яростно-мучительной попытке дотянулись до лица Коди. Не отдавая отчета в своих действиях, Рауль, что есть силы ткнул бандита прямо в глаза и по инерции повалился на него. Оба рухнули на пол. Оглушительно грохнул выстрел. Грудь Рауля ожгло пламенем. Не обращая внимания на боль, он давил и давил. Из горла сквозь скотч прорвалось иступленное рычание. Если бы он мог, он бы, наверное, вцепился зубами в глотку своему врагу и остервенело грыз бы его вены и сухожилья. Подручный Плешивого сначала хрипел под ним, потом затих. Через вечность его плечо затрясла уверенная рука. Скотч сорвали с его лица. С всхлипом через раскрытый рот в легкие Рауля хлынул поток воздуха.
- Эй, тебя задело? Дай, посмотрю! Пуля прошла по касательной. Ты прижал пистолет своим телом к нему вплотную. Только ссадина и ожог! Но свой шрам от пулевого ты успел заработать! Вот ловкач! - Тарсонд ободряюще похлопал Раулю по плечу.
Но тот лишь тупо смотрел на прожженную майку и багровый вздувающийся под ней рубец. Тарсонд презрительно пнул труп Коди ногой.
- Готов. Пальцами в череп сквозь глазницы.... Не слишком ли личный подход?
Рауль перевел взгляд на тело и тут же рефлекторно опорожнил пищевод. И затрясся в рыданиях, зажимая рот рукой. Слюна, наполненная желчью, стекала у него по подбородку. Тарсонд легонько, но повелительно отвел его в душ и направил на лицо прохладные искры воды. Сходил на кухню, нацедил в старую немытую кружку немного содовой из сифона, кинул в нее какую-то пилюлю и протянул Раулю:
- Выпей. Коктейль чемпионов.
Рауль послушно, как ребенок, начал пить сладковатый раствор. Через минуту боль и переживание ушли. В голове прояснилось. Его распирала и переполняла энергия. Тарсонд заглянул ему в глаза:
- Порядок? Иди, переоденься. А я пока приберусь.
Через минуту Рауль стоял около двери, готовый к выходу или штурму президентского дворца. Из комнаты явственно потянуло дымом. Тарсонд подошел, еще раз придирчиво окинул все вокруг внимательным взглядом и скомандовал:
- Все. Сваливаем. Тебе открывать дверь. Моим отпечаткам нечего делать на этой ручке.
Тарс легко вел старенький "тахо" в лабиринте улиц. Наконец они вырвались из города, и лицо Рауля охладил напор дорожного ветра. Тарсонд повернулся к нему:
- Слушай, до старта еще больше часа, а мы уже почти приехали. Кормежка на орбите, конечно, ничего, но... ты не хочешь заскочить в придорожное заведение и на прощание полакомиться тарелкой "La Bandera"?
Обычно Рауль не имел ничего против бобов и мяса. Но не сегодня.
- А я закажу двойную порцию. Хочу надолго запомнить вкус родного блюда.
Они сидели за столиком у окна. Внезапно Рауль поднялся и направился к стационарному телефону. Его мобильный остался в кармане одного из наемников Коди. В голове Рауля слепился текст, который он сейчас выдаст Тесс: "Привет, я даю тебе отставку. Хватит морочить мне голову и вертеть хвостом за моей спиной. И вообще, я сматываюсь из этого паршивого городишки и улетаю в космос. Adios, guarro!"
Около телефона стоял небритый детина в клетчатой рубахе и с кем-то неспешно трепал языком. Увидев Рауля, мужик демонстративно повернулся к нему спиной. Но уже через секунду он сидел на полу и изумленно потирал вывихнутую руку. Его дружки начали подниматься из-за столика, ворча, как стая бродячих псов. Рауль стоял перед ними с шальной улыбкой на лице. Рядом с его плечом выросла зловещая фигура Тарсонда. Забияки тут же решили, что случай не стоящий и расселись по местам.
- Хорошо приложил, - оценил Тарсонд, заново вглядываясь в Рауля. - И, между прочим, кому это ты собрался звонить?
- Девушке.
- Рвешь все нитки? У тебя, парень, мозги набекрень. Пока лучше побыть мертвецом. Найденные тела еще не сегодня опознают. А мы к тому времени будем уже очень далеко. Садись на место и закажи себе еще одно пиво.
...В космосе нет времени суток. Есть вахты. Первая, вторая, третья вахта. Сейчас была бы самая трудная - третья. Бивень, могучий здоровяк с глубоким шрамом на полувыбритом черепе плеснул себе виски и передал бутылку Раулю.
- Ему нельзя. Доктор запретил, - бросил Тарсонд.
- Плевать, - вяло отозвался Рауль и налил себе на два пальца.
Тарсонд, сидевший на банке, сдал "пятую улицу". Бивень вскрыл карты.
- Два туза.
- Две пары, - ухмыльнулся Рауль, открывая свои.
Бивень вздохнул.
- Опять я утонул в реке, на "ривере". Черт знает, как везет этому новичку. Прямо жуть берет, когда играешь против него.
Они подняли стаканы и сказали друг другу традиционное:
