Человек отдыхал на деревянной скамье в городском сквере и блаженно подставлял свои впалые щеки утреннему солнышку. Ох, если б кто-нибудь знал, сколько усилий стоила ему эта безмятежность! Ханур возненавидел город Простофиль сразу, без колебаний. С того момента, как грузный стражник лениво махнул рукой на его сбивчивый рассказ о собственных дорожных злоключениях и невнятно буркнул:
- Добро пожаловать в Пушин, уважаемый пилигрим!
Произношение охранника сильно страдало по вине хлебного мякиша, который занимал у него большую часть пространства во рту. А еще целая краюха выглядывала золотистым пшеничным боком у постового из расстегнутой деревянной кобуры. Поскольку в последние сутки рацион Ханура ограничился пойманным в лесу вонючим ужом, бродяга завистливо сглотнул слюну и ступил своими изношенными подошвами на добротную мостовую города Простофиль. У ближайшего колодезного "журавля" он с величайшей тщательностью привел в порядок костюм, который состоял из темно-зеленого габардинового жупана и черных льняных штанов с квадратными кожаными вставками. Ханур намочил и разгладил непослушные оранжевые вихры, придирчиво рассмотрел собственное отражение в зеркале местной лужи, после чего решил, что полностью готов.
И вот теперь он расположился в центральном парке Пушина с максимально довольным видом, настолько вальяжным и значительным, что проходивший мимо ярыга взял Хануру "под козырек" нарядной белой фуражкой.
"Какой приятный рыжеволосый юноша" - решил полицейский. - "Даже жалко, что солнце слепит ему глаза, и он вынужден так щуриться".
А потом его мысли вернулись к одной молодой и румяной вдове, что существовала неподалеку за васильковыми занавесками, довольствуясь скромным доходом от личной кондитерской. Лицо в форме решало сложную арифметическую задачку - хватит ли вдове конфетно-пряничного благосостояния, если на ее жилплощади вдруг поселится прекрасный человек с весьма умеренными запросами.
Добряк-полицейский и понятия не имел, что допустил ошибку в сути взаимодействия солнечных лучей с личностью незнакомца. Постоянно суженные веки являлись отличительным знаком гильдии Ханура, символом породы, таким же, как яркая рыжина его буйных волос. Глава их общины с гордым названием "Урла", его непотребство Шпырь не раз говаривал, что порядочный и хитрый человек может иметь круглые глаза только в одном единственном месте - там, где он отправляет естественные надобности. Поэтому все подельники Ханура смотрели на окружающий мир сквозь скепсис прищура и находили его площадкой, в которой черпали вдохновение.
Ханур щурился, терпел и презирал. Его раздражало все, даже название. Пушин! Не иначе как его жители позаимствовали три первых буквы из фамилии некого типа, который тут был у всех на устах.
- А воды в дом кто принесет? Неужто Пушкин? - рявкнула дородная мамаша вслед мальчугану, что метнулся на улицу с деревянным самокатом в руке.
- Сдачу у Пушкина прикажете получить? - ехидно поинтересовался сухонький старичок у рассеянного молочника.
За несколько часов пребывания в городе Простофиль Ханур слышал о загадочном Пушкине раз пять, но никак не мог взять в толк, что он за человек и почему впрягается тут за каждого лодыря. На всякий случай представитель общины "Урла" решил держаться подальше от этой личности. Наверняка Пушкин был выходцем из города Умников или с погоста Святош, а встречаться ни с теми, ни с этими гражданами в планы Ханура не входило.
Теплота дня уже почти вытеснила из воздуха знобкую утреннюю свежесть. В сквере становилось людно. Дородные бабки сходу занимали целые лавки. Из лоскутных узлов тут же извлекались клубки шерсти и спицы, которые немедленно откладывались в сторону, едва подворачивалась интересная тема для беседы. И хотя в обсуждении нуждалось решительно все, темы бабушек ходили в основном по кругу "погода - еда - внуки - снохи - проделки городского головы". Неподалеку от старшего поколения молодые мамаши с гордым видом выпускали на зеленые газоны розовощеких карапузов, между ними сновали лотошники, с самым разнообразным товаром - от разноцветных леденцов на палочках до гребней, застежек и прочего скобяного барахла. Среди них затесался даже один продавец домашних животных. То ли от осознания нелепости своей коммерции, то ли от неизрасходованного торгового пыла он орал громче всех:
- А вот кому домашних тараканов! Любимцы детишек! Прошу - хорек! Питается домашними тараканами! Выведет всех до единого, когда те расплодятся. Спешите порадовать родных! С хорьком сообразно приобретать специальный одеколон, чтобы вышибать хорьковый запах из половиков! Не продаю - почти даром отдаю!
Ханур снисходительно, но одновременно с интересом поглядывал на лотошников, поскольку сам планировал вскоре вступить на торный путь свободного предпринимательства. Ах, сколько интересных задумок крутилось в его голове! Но для их реализации ему был нужен хотя бы минимальный стартовый капиталец. Проклятые законы вольных городов и их собственные деньги! У Ханура в потайном кармане лежало четырнадцать "бакшишей", но что толку? Обменять их на простофильские векши можно было только в городской управе, а соваться туда Ханур пока побаивался.
Меж тем пустой его пустой желудок уже стонал от голода, так что когда по соседству расположилась компания бодрых дедков и принялась ожесточенно вколачивать в принесенный с собой раскладной стол доминошные кости, Ханур решился. Он влез с ногами на скамью, прочистил глотку и возгласил:
- Жители свободного Пушина! Я рад, что вы в назначенный час бросили свои неотложные дела и собрались тут, чтобы узнать о надвигающейся на нас страшной опасности! Беда приближается. Она уже смотрит из леса сотнями жадных глаз, ее щупальца вот-вот протянуться к нашим очагам!
Ближайшие к Хануру горожане удивленно переглянулись. Им оказалось невдомек, что их присутствие в сквере было кем-то запланировано. Несколько человек шагнуло к Хануру, на уличных торговцев тут же зашикали, призывая их заткнуться и послушать, что говорит этот рыжий незнакомец.
- Враги готовятся. Они собираются вскоре нанести свой подлый удар. Нам нужно сплотиться.
Насупленная старуха толкнула локтем в бок свою соседку:
- Слышь, Фрося, чего парень сказывает-то!
Та отодвинула набок брусничного цвета чепец и гаркнула в ответ:
- Ась?!
- Враги, говорит, ворвутся и терзать нас начнут!
- Да, - подтвердила ее товарка. - К дождю дело идет, не иначе. А я сегодня шти сварила со щавелем. Скусные вышли. Внука накормила, так он ел и нахваливал. А Тамарка, матерь евойная нос воротит. Намучалась я с ней - сил нет.
- Тьфу, я ей про врагов, а у нее только погода, жратва и внуки с языка не сходят. И куда, спрашивается, городской голова думает? Все про переименование печется. Дармоед!
Народ загомонил, молодки живо расхватали детей. На следующую тираду Ханура о наступающих тяжелых временах раздались первые всхлипы. Толпа вокруг его скамейки становилась плотнее, в нее вливались все новые и новые жители Пушина. Изо всех сил дудя в свою свистульку, на велосипеде примчался будочник в ярко-синей форме. Ловко управляя одной рукой стальным конем, он проехал в центр скопления народа, спешился и вытер со лба испарину. После чего во всеуслышание заявил:
Указательный палец Ханура немедленно вытянулся в направлении полицейского.
- А вот и представитель власти! Каким способом вы думаете отражать нашествие неприятеля? Что говорят в управе? Население требует ответа!
Будочник тоскливо отложил в сторону светлый образ дымящегося гуляша на фоне запотевшей пивной кружки. Он начальственно шморкнул носом и подбоченился. Обычно такое движение имело вес для всех нарушителей общественного спокойствия и предвещало последним грядущие неприятности, но сегодня ничего хорошего из его маневра не вышло. Народ все так же гудел за спиной, а в лицо блюстителю порядка по-прежнему упирался вопросительный палец с грязью под ногтем. Тогда полицейский осмелился внести ясность:
- А кто на нас нападает? - и поскольку из толпы раздались одобрительные выкрики, он осторожно усилил нажим. - Что за деятели? Вроде вчера голубь был из града Зла. Там все спокойно. Кто ж тогда к нам пожаловал?
Ханур с лязгом захлопнул свою уже открывшуюся пасть. Именно на град Зла он собирался указать в качестве угрозы. И что теперь делать? Его связчик, маэстро Проныр, когда напутствовал товарища перед опасным путешествием в город Простофиль, предупредил:
- Помни, братишка, что они там не круглые дураки. Доверчивые без меры, но не совсем глупые. Так что - не наглей, а разводи их внатяжечку.
Меж тем люди ждали его ответа и заранее волновались. В мозгу Ханура лихорадочно завертелись всяческие слова. Он выхватил из них первое попавшееся, до того несуразное, что сам зажмурил глаза, когда бухал его в толпу:
- Это "зверакли"!
- Зверакли?! Зверакли...зверакли..., - прошелестело по рядам.
- Они! - отчаянно подтвердил Ханур. - Неминуемо грядут. И нам нужно будет собирать ополчение. Потуже затягивать пояса, потому что враги только этого и ждут, - туманно присовокупил он, а потом сразу перешел к главному. - Необходимо устроить сбор в пользу защитников Пушина. Пожалуйста, внесите свои лепты. Это не плата, это - символ нашего единения.
Через несколько мгновений к Хануру потянулись руки с зажатыми в них деньгами. Полицейский заволновался:
- А ложить-то ему куда? Куда складать?
И охваченный всеобщим энтузиазмом, он сорвал с головы белую фуражку и протянул рыжему незнакомцу:
- Вот, возьми. Для взносов.
- Фуражечку извольте завтра получить обратно в управе. Я обязательно укажу голове на вашу исполнительность. Спасибо за содействие.
- Рады стараться! - просиял будочник.
Через полчаса бронзовая кокарда его головного убора сиротливо торчала из мусорного бака по улице Точильщиков. Ханур избавился от фуражки сразу после того, как пересчитал свое состояние. Сорок три векши он торопливо рассовал по наружным карманам полукафтана, а один полновесный слиток приятно оттягивал поясной кошель. Его пожертвовало сообщество игроков в домино, чем привело толпу в неописуемый восторг. Итоговый сбор от патриотического митинга составил девяносто три векши, поскольку слиток равнялся пятидесяти пушинским медным монетам. Неплохо для начала.
Навстречу Хануру по тротуару косолапил здоровенный детина с охапкой дубленых кож на могучем плече.
- Послушай, любезный! Подскажи-ка мне самое большое предприятие в округе,- обратился к нему Ханур с неожиданным вопросом.
- Чего? - не понял прохожий.
- Завод есть поблизости какой или нет?
- Чудак - человек! Ну как нет-то? Ты ж в одном квартале от порта! А цейхгаузы тети Файги? А дальше идут Федотовы гумны. Послед них, почитай на окраине начинаются всякие маслобойни. Дальше стоят скотные дворы, но их скоро будут сносить и выдворять за городскую стену. Вонишша видите ли идет от бедной животины! Вонишша мешает! А рабочему человеку, - детина возмущенно ткнул себя в грудь. - Теперь придется за шкурами лишних полторы версты кажного дня выхаживать!
Мастеровой сбросил на мостовую свою поклажу и уже приготовился предъявить Хануру веские доказательства, почему именно скотные дворы нельзя изгонять из Пушина, но был бесцеремонно прерван.
- А на другой стороне города какой завод самый крупный?
- Так это, - кожемяка почесал лоб заскорузлой ладонью. - Мануфактуры братьев Иванов. И думать тут нечего. Целый квартал забрали под себя. Ткут, понимаешь, всякое полотно и сладу с ними нет. Теперь каждый прощелыга нос воротит, а вот я тебе заявляю, как разумеющему человеку - ничего нет лучше кожаных штанов. Они любой тряпке нос утрут. Опять же, к слову сказать - замша! Смекаешь, о чем я?
Когда Ханур узнал все, что ему было нужно, он перескочил на другую сторону улицы, пропустив перед собой порожнюю электротелегу. Пройдоха издали приметил магазин готового платья и устремился прямо к его входу. А скорняк подождал, пока за случайным собеседником закроется дверь лавки, с ненавистью плюнул прямо в железную прорезь сточного люка и горестно вопросил у своего тюка с кожами:
- И куды катится наш мир?!
В салоне одежды почему-то пахло пахло воском и еще чем-то таким же пчелиным, резким, но тем не менее приятным. Слева на деревянных манекенах с лицами мучеников были развешаны женские и мужские наряды, справа на массивной дубовой стойке громоздились рулоны всякой материи. Из-за белой загородки с вышитой на ней белой цаплей слышалось хищное клацанье ножниц. Ханур поймал на себе цепкий взгляд продавца, прикинул шансы и решил не рисковать. Эти все видят, все понимают. Поэтому он сразу перешел к делу, с сожалением оставив мысли о разных трюках.
- Здорово, уважаемый. Как у вас одеваются приказчики?
- Добро пожал... Что?!
- Меня только час назад произвели в должность. Ну! Соображай быстро.
Остренькая мордочка торговца приобрела озадаченное выражение.
- Ээээ, прежде всего вам нужен аграмант... эээ...
- Какой такой аграмант?
- Ну, шнур приказчика. Витой. Крепится на плечо.
- Неси.
- Какой изволите по цвету и толщине?
- Самый толстый. С два пальца есть?
Продавец развел руками.
- Таких аграмантов отродясь не видывал. У Митрия, приказчика из доков, был хороший аграмант, но он его в домино проиграл. Такой казалось мужчина с понятием, а сам взял и сел играть с землекопами. Ну, кто додумается поставить витой аграмант против трех мотыг и выкинуть при этом три очка?
- Действительно, такое не каждый день случается. Волоки, что имеешь. Разберемся.
Через минуту поверх куска полотна перед Хануром были выложены шнуры всех расцветок и длин. Он выбрал золотой с пушистым окончанием на манер заячьего хвостика. От мысли о зайце, жареном зайце или тушеном зайце в чугунном казане, с приправами, у Ханура спазмом свело все внутренности. Едва сдерживая себя, чтобы не броситься в ближайшую харчевню, проходимец надменно спросил:
- Сколько?
- Две векши.
- Почему так дорого?
- Позолота, тройное кручение, - начал загибать пальцы продавец.
- Одна векша. И на следующей неделе заказ на три костюма и дождевик. Сладились?
Торговец обреченно вздохнул:
- Котелок возьмете?
- Куда же мне без котелка, сам подумай?
- У нас прекрасный выбор...
- Обычный. Без лишнего форсу.
- Шесть векшей.
- Получи пять. А обувь ты не продаешь?
- Нет, но могу порекомендовать сапожника-виртуоза. Скажите ему, что вас послал Митрофан из "Стильных господ" и получите скидку.
Ханур вполуха слушал торгаша, пристально разглядывая у него ногах щегольские лакированные штиблеты. Потом поставил рядом с его туфлей свою ногу и прикинул размеры.
- Прямо в цвет! И фасончик симпатичный, одобряю. Сколько за башмаки просишь?
Кислая мины была ему ответом. Через несколько минут Ханур вылетел из лавки, грохоча каблуками штиблет по деревянным ступенькам крыльца. Вслед ему полетел запоздалый вопрос:
- Полукафтан у вас интересного крою. Вроде и не здешняя работа, как я посмотрю...
Но Ханур не собирался пускаться в дискуссии по поводу портняжных приемов, а немедленно рванул в направлении ближайшего съестного запаха. Его вело вперед чутье, почти звериный нюх, который пробуждается только у очень голодного человека.
Мощеная добротным речным камнем дорога завернула за солидный каменный особняк и расплескалась широкой припортовой набережной, наполовину состоящей из всевозможных предприятий общественного питания. От ароматов десятков блюд у Ханура закружилась голова. Едва не теряя сознание, он нырнул в заведение с хищной севрюгой на вывеске и надежно угнездился за ближайшим к выходу столиком. Плотно сжатые губы, насупленные брови и руки скрещенные на груди - Ханур со стороны походил не на живого человека, а на монумент непреклонному, тугодумистому исполнителю средней руки. К нему живо метнулся половой:
- Изволите покушать?
Перед посетителем раскрыли буклет с картинками дежурных блюд, но меню тут же было отставлено в сторону самым бесцеремонным образом.
- А позови-ка мне малый хозяина!
- Кого?! Неужто самого Матвея Нилыча?
- Его, братец. Скажи, что к вам пожаловал приказчик Ивановской мануфактуры с дельцем. Запомнил? Да смотри - не перепутай мне ничего!
Через некоторое время, в течение которого Ханур уже несколько раз мог лишиться чувств от вида яств, которые официанты подносами метали на столы перед посетителями, к нему приблизился лысоватый мужчина обстоятельной наружности. Глазки - пуговки, маленькие красные ручки и золотой перстень с синим булыжником. Ханур широким жестом указал владельцу ресторана на противоположный собственному положению стул:
- Присаживайтесь, Матвей Нилыч. Потолкуем.
Дождавшись, пока хозяин ресторана займет отведенное ему место, Ханур принялся оплетать его кружевами своего плана:
- Как вам уже наверное сообщили, я прибыл с Ивановских мануфактур.
- Ивану Федоровичу - мое почтение...
- Непременно. Так вот хозяин отправил меня с поручением - найти нам партнера, чтобы организовать на производстве совместные обеды. Я понятно излагаю? Кормить людей будем у рабочего места, чего ж тут неясного?! - возмущенно повысил голос Ханур, когда не увидел в глазах Матвея Нилыча проблеска интереса.
- Так это... позвольте... у вас почти тысяча душ трудается! - выдохнул через паузу хозяин.
- И? - с вызовом переспросил Ханур.
- Оно же... как же...оно...
- Али лишняя деньга вам без надобности, Матвей Нилыч? - подначил коммерсанта Ханур, переходя на привычный аборигену диалект. - На такой каравай многие позарятся. Ан я к вам первому заглянул, но чувствую - не рады тут мне.
- Что ты, что ты душа - человек! - запротестовал хозяин ресторана. - Мы со всем одобрением, мы завсегда!
- Хорошо, - Ханур прикрыл прения легким хлопком ладони о лакированную столешницу. - Готовы немедля устроить дегустацию? Два набора блюд - один для рабочих, другой для учетчиков и прочего люда с нашивками на локтях. И порции маленькие подавайте - я же не насыщаться сюда пришел, а меню утверждать.
Через полчаса Ханур блаженно разглядывал потолочные балясины, икая от сытости. Наконец-то все устроилось. Он сыт, обут, одет и почти не нарушил кодекс гильдии "Урла". Разве что в "Стильных господах", но наметанный глаз продавца мигом выцелил бы иногородний фасон его одежды, не отвлеки он его заказом и торгом. Поэтому Ханур извинил себя за незначительную честность, пообещав, что в дальнейшем будет чопорно соблюдать приличия родной группировки. Теперь оставалось посетить цирюльника, чтобы ликвидировать приметный цвет его волос, да снять недорогую комнату где-нибудь в предместьях. А завтра с утра можно будет озаботиться помещением для конторы. Он планировал начать прием в школу Гениев с гарантированным трудоустройством в городе Умников, а также открыть запись на скоростные курсы понимания животных языков (наречия крупных хищников и земноводных - за дополнительную плату). В дальнейшем неплохо было бы выпустить облигации с солидным обеспечением и гипнотическими процентами, взять пару займов в городской управе на строительство какого-нибудь моста или пансиона. Город Простофиль лежал перед ним беспомощный и готовый к тотальному поглощению и разорению, как копченые сомовьи щеки, в которых Ханур в настоящий момент брезгливо ковырялся вилкой.
Официант, поставивший на его стол кувшин с холодным пивом, философски закатил глаза: "Наш хозяин как был лопухом, так им и помрет. Ну сразу же видно, что этот прощелыга из города Лгунов. Вон и масть у него рыжая! Там, говорят, такие гнедые в чести, навроде начальников. А нам тут - стелись перед ним, закуски подавай! Да что толковать с простофилями? Темность одна".
Этот не в меру понятливый малый питал надежды в скором времени выдержать экзамен на башковитость и переехать в город Умников. И уже, почти считая себя его гражданином, он, как истинный умный человек предпочел о своих догадках умолчать.
Гл.2.
Старший следователь надзорного комиссариата города Умников, Клара Рольф, решительно покупала себе сладкий пирожок. Он занял место на подносе между капустным салатом и овощным рагу, словно манифест новой жизни. А старая буквально вчера дала трещину. Ее сердечный друг Еремей Кугель с самодовольным видом суриката заявил, что его альтер-эго изнывает от ощущения собственной неполноценности рядом с такой видной и деловой подругой. Дескать, он постоянно чувствует себя, словно на экзамене. Она, Клара, видите ли, подавляет творческие эманации его души. И все тщательно взвесив, он, Еремей Кугель, вынужден отозвать свое предложение о брачном союзе. Слюнтяй! Губы Клары дрогнули. Чтобы не заплакать, она взяла с раздатки два круассана со сливовым джемом. В ее ушах уже звенели скрипки ратуши, ей представлялось, как по мраморным ступенькам она, такая невесомая и изящная, в небесно-голубом платье из тафты (с глубоким вырезом на спине), восходит, влекомая за руку своим отцом (в солидном костюме цвета фуксии), а наверху, у начала лестницы ее ждет Еремей с сияющими глазами безнадежно влюбленного. И что теперь? Мерзкий нытик! Как он мог с ней так поступить? Струсить в момент, когда уже все куски свадебного торта почти что обрели своих хозяев.
- Госпожа, - раздался совсем рядом приятный мужской голос.
Клара подняла глаза. С другой стороны раздатки на нее смотрел незнакомый тип с тщательно подстриженными усиками. Какой-то новичок. Довольно смазливый. Старший следователь изобразила на своем лице должную степень внимания.
- Желаете дополнительный стакан клюквенного морса? - вкрадчиво сказал работник закусочной и многозначительно добавил. - От меня лично.
И пока Клара собиралась с мыслями для достойного ответа, этот хлющ решился на неописуемое - он перегнулся через прилавок и прошелся по ее бедрам оценивающим взглядом. От черного блестящего ремня по подола строгой юбки. Прищелкнул языком и, качая головой, произнес:
- Очень пневматично. Очень. А волосы... Цвета плавящейся меди... Все как я люблю.
- Поэтичное сравнение, - с иронией заметила Клара.
- Рядом с такой девчонкой станешь поэтом. Как насчет того, чтобы сочинить несколько рифмованных строчек совместно? Где-нибудь в закрытом помещении?
Буквально в двух шагах от них, на своем обычном посту за кассовым аппаратом восседал дядюшка Семен. Хозяин заведения, судя по его перекошенной физиономии, слышал весь их разговор и теперь готов был провалиться сквозь землю. Клара небрежно отогнула лацкан делового сюртука и продемонстрировала незадачливому ухажеру значок комиссариата.
- Ой! - пискнул тот.
- Вам известно, что сотрудники наздора наделены правом проводить внезапные проверки среди населения?
- Госпожа, у меня и в мыслях не было...
- Ваше имя, возраст и место рождения.
- Тимофей Шлюмп, двадцать четыре года, Большие Здобуны, - жалобно проблеял приставала.
- Гражданин Шлюмп, приготовьтесь к прохождению экспресс-теста на умственную полноценность, - отчеканила Клара.
Очередь за ее спиной застыла. Дядюшка Семен стал пунцовее мякоти арбуза.
- У меня вырвалось. Я не хотел, - раздатчик в мольбе сложил руки.
- Не имеет значения, чего именно вы не хотели. Вопрос первый: назовите квадратный корень из девяти.
- Три.
- Засчитано. Административное деление Звездочки.
Тимофей Шлюмп затараторил, от волнения глотая окончания слов:
- Наша страна состоит из пяти вольных городов и пятнадцати уездов. В состав каждого уезда входит до двадцати деревень и хуторов.
- Географический центр Звездочки. И назначение ее лучей.
- В центре нашей державы расположена Стелла, сконструированная канувшей в небытие цивилизацией. Лучи Звездочки заканчиваются пятью Вольными городами - Умников, Святош, Лгунов, Пушиным и Темным градом. Их следует трактовать согласно наклонностям...
- Достаточно. Процитируйте третью статью из "Взаимной клятвы рода людского".
- "Взаимная клятва людей друг другу" или Красная книга - второй Священный свод канонов жителей Звездочки. Первый, Зеленая книга или "Клятва людей матери - Земле". Статья номер три из Красной книги гласит: "Мы, люди, признаем заведомую ложь наипервейшим своим грехом ..."
- Наиглавнейшим, - поправила Клара.
- А-а-а? - осекся Шлюмп.
- Наиглавнейшим грехом.
- Да, простите, госпожа комиссар - "...наиглавнейшим своим грехом. И мы сообща будем бороться с ложью всеми доступными способами, чтобы полностью изжить ее из собственных мыслей и слов. А те из нас, кто запятнает себя тремя и более случаями злонамеренной лжи, будут с позором изгнаны из общества достойных людей. Для отступников мы учреждаем специальное поселение с названием город Лгунов, где они, обманщики и мошенники станут пребывать в компании себе подобных!"
- Засчитано, - кивнула Клара. - Я, комиссар Рольф, подтверждаю, что Тимофей Шлюмп прошел экспресс-тест на умственную полноценность. Постарайтесь впредь не давать повода для подобных проверок, гражданин. Хорошего дня.
Дядюшка Семен, когда выбивал Кларе чек, задушенно прохрипел:
- Деревенский остолоп. Распределили из ратуши на мою голову.
Старший комиссар задумчиво изогнула бровь:
- Вы хотите сказать, что он недавно сдал интеллектуальный минимум?
- Да в том-то и дело, госпожа Рольф. Не обтесался еще...
Клара повернулась к своему поклоннику. Тот за ее спиной уже распустил губы в торжествующей улыбке, но холодный взгляд комиссара по надзору мигом превратил его лицо в каменную маску.
- Гражданин Шлюмп! В качестве помощи вновь прибывшим поселенцам и для самообразования вы направляетесь на трехнедельные вечерние курсы по этике. Постановление из ратуши придет по месту вашей работы, - сообщила Клара и очень мягко добавила. - Не нужно меня благодарить. Я всего лишь выполняю служебные обязанности.
Она аккуратно подняла свой поднос с обедом и, лавируя между посетителями кафе, направилась к столику возле кадки с декоративным кленом, где ее ожидал немолодой мужчина благообразной внешности. По крайней мере, Клара не могла воспринимать его внешность иначе, как благообразную, поскольку мужчина этот был ее родным отцом. И начальником комиссариата по надзору в отставке. Ему пришлось выйти на пенсию, когда Клара с блеском сдала выпускной экзамен АСН - Академии Службы для Народа. Дочь была предметом его гордости. Он верил в ее ум и карьеру, поэтому-то и освободил ей дорогу. По законам города Умников в ратуше не должны были одновременно работать два родственника. Их совместные обеды по понедельникам начались еще со стажировки Клары и продолжались по сей день. Она неоднократно признавалась себе в том, что может откровенничать с отцом на такие темы, о которых в разговоре с матерью побоялась бы и заикнуться. Ну, еще бы - ведь раз в неделю напротив нее сидел бывший глава надзорного комиссариата. Умение выуживать из людей их сокровенные секреты было по общему признанию его коньком.
- Привет, папа, - бросила Клара, расставляя по стулу блюда.
- Моя девочка опять сумела за себя постоять? - улыбнулся отец.
- Пришлось поставить на место одного зарвавшегося типа.
- В тебе снова разгадали красивую женщину? Клара, скажу тебе как отставной цензор - смирись или смени имидж. Я рад, что тебе так к лицу форма, но нужно что-то с этим делать.
- Может, прикажешь мне ходить на работу в картофельном мешке? - огрызнулась дочь.
- Нет, но бедолаг, провожающих тебя взглядами можно понять.
- То есть мне стоило проникнуться чувством вины и броситься в объятия к этому проходимцу? - уточнила Клара.
- Не уверен, что он для тебя подходящая пара. На мой взгляд тебе нужен кто-то более харизматичный. Ну, что поделать, если вокруг нет ровни моей девочке? Отвечу: что угодно, только не осуждать себя.
Клара вздохнула:
- Уже знаешь?
- Угу. Еремей вчера заявился с официальными извинениями. Сразу после вашего разговора, надо полагать.
- Вот скотина!
- Действительно - жалкий тип. Всегда удивлялся - что ты в нем нашла?
- Теперь уже сама не знаю. Давай не будем о нем, а? Папа, мне нужна твоя помощь.
- Что я могу свершить для любимой дочери?
- Мне необходимо развеяться.
- Возьми отпуск, съезди в санаторий. Отдохнешь пару недель где-нибудь на лоне природы. Новые впечатления. Закаты. Купание в утреннем тумане.
- Фу, как скучно. Нет, отец, я имела в виду службу. Мне хочется настоящего дела. Понимаешь? Ре-аль-но-го.
Отставной чиновник Кузьма Рольф забеспокоился:
- Подумай - о чем ты говоришь! Ты же - старший следователь, остался один шаг до цензора, а ты хочешь перейти на простую оперативную работу? Клара! Немедленно выкинь эту чушь из своей умненькой головки!
- Ну, папа! Эти бесконечные тяжбы и жалобы меня доконают! Сам же сказал - нужно развеяться. Новые впечатления. Поговори с кем-нибудь. Я никогда не обращалась к тебе с подобной просьбой, но сейчас у меня просто нет выхода.
Седые брови бывшего цензора сосредоточенно съехались к переносице. Забота о дочери вступила в конфликт со служебной этикой. Но богатый опыт помог найти компромисс.
- Ладно. Попробую что-то придумать. Но помни - ту задачу, которую тебе поручат, ты обязана выполнить не на сто, а на сто один процент. Так, чтобы никто потом и пикнуть не посмел! Ошибешься - загубишь и свою карьеру, и мое доброе имя.
Клара перегнулась через стол и чмокнула отца в идеально выбритую щеку.
- Спасибо, папа!
Кузьма Рольф с деланной строгостью ткнул пальцем на ее обед:
- Ешь. Суп остыл уже.
Когда она вернулась на службу, перед ее кабинетом уже сидели посетители. Клара приветственно кивнула гражданам и вежливо предупредила:
- Через несколько минут я вас приглашу.
Поправляя перед спрятанным в недра одежного шкафа зеркалом, свою прическу, она подумала:
"Цвета плавящейся меди. Хм...".
И легкомысленно расстегнула верхнюю пуговицу белоснежной блузки. Потом нахмурилась и застегнула ее обратно. Повернулась к секретарю, миловидной блондинке с интеллектуальным коэффициентом сто тридцать пять и скомандовала:
- Маша, мы начинаем прием.
Первым в их кабинет вошел тучный мужчина с малоподвижным лицом и глазами навыкате.
- Здравствуйте, госпожа следователь, - торжественно заявил он.
- Я желаю сделать официальное заявление. Речь идет о возмутительном похищении. Дело в том, что среди белого дня у меня украли нравственность.
- Что - опять?!
- Да, - признался господин Гадес. - Я ловлю себя на мысли, что обращаю внимание на посторонних женщин больше, чем на собственную супругу. Мою голову посещают развратные видения. Даже сейчас. Это не может продолжаться! Мне нужно очиститься, смыть с себя эту скверну. Вокруг сплошные соблазны. Мне тут не место, понимаете?!
Секретарь подсунула следователю личное дело Гадеса. Клара стремительно перелистала страницы, поскольку знала его почти наизусть. Потом решительно захлопнула папку. Ее красивые пальцы побелели от напряжения, когда она стиснула ими поручни своего кресла.
- Вы дважды подавали заявление о переводе вас в город Святош.
- И намереваюсь сделать это в третий раз.
- Понятно, - Клара прикусила губу, чтобы справиться с гневом. - Я отказываю вам в ходатайстве. Более того - ваше заявление будет квалифицировано мной, как случай злонамеренной лжи. Еще два инцидента и вы, вместо города Святош попадете в город Лгунов. Знаете, что такое глиняные озера, Гадес? Это пустоши, покрытые слоем грязи, в которых водятся тысячи змей. Они ползают там, под слоем жижи и на поверхности постоянно видны следы их движения. Город Лгунов со всех сторон окружен глиняными озерами, господин Гадес. Не заставляйте меня прийти к выводу, что ваше место именно там. Обещайте, что вы придете домой и окажете вашей супруге то внимание, которого она заслуживает. А также трем вашим детям. И вы не будете отлынивать от обязанностей отца семейства, господин Гадес. Только прилежный труд и ответственность. Комиссариат надзора берет вас под свою опеку. Выкиньте из головы мысли, что у вас получится сбежать от обязательств в город Святош. Маша, выпиши господину Гадесу желтый талон первой лжи. А также позаботься о том, чтобы у этого человека в ближайшее время образовалось столько полезных дел в графике, что он будет засыпать быстрее, чем доносить свою голову до подушки. Ваш недуг излечим, господин Гадес. Уверяю вас.
Следующим в кабинет старшего следователя без приглашения залетел очень худой человек с длинными седыми волосами. Он зачем-то переставил стул посетителя на несколько сантиметров в сторону, а потом с размаху хлопнулся на него, словно хотел проверить на прочность. Секретарь смущенно развела руками и передала Кларе личное дело просителя. А тот, не усидев на месте и нескольких секунд, принялся расхаживать по комнате, возбужденно жестикулируя. Закончив ведомую лишь ему внутреннюю тираду, человек обратился к городским чиновникам:
- Я изобрел двигатель внутреннего сгорания, госпожа Рольф.
- Поздравляю, - не без ехидства прокомментировала его слова Клара.
- Ну почему вы становитесь на пути технического прогресса?! Вы - отсталые люди. Консерваторы и ретрограды.
Клара извлекла из верхнего ящика своего стола объемистый фолиант в зеленой обложке.
- Ооооо, опять она! - воскликнул в отчаянии изобретатель.
- Именно, господин Даймлер. Наша главная книга - "Клятва Земле". Открываем пятый канон. "Огонь - суть разрушающая энергия. В пламени сгорает все, что было создано природой. Именно огонь довел цивилизацию наших предков до упадка. И мы, люди Звездочки, клянемся Земле, что будет использовать огонь только для обогрева своих жилищ и для приготовления пищи. А также для процессов им сопутствующих. И никогда - для движения, никогда - для оружия. Мы таким образом защищаем Землю и тем самым защищаем себя".
Ученый закрыл лицо ладонями.
- Какой кошмар.
В голосе Клары появились ласковые нотки:
- Но вы уже изобрели телефон. В Пушине до сих пор пользуются голубями, но телефон тоже есть.
- Да! - завопил Даймлер. - Электричество! Электрические повозки, электрические батареи, даже электрические маузеры у стражи. Вас это почему-то не пугает!
- Господин Даймлер! Отказ от углеводоров - есть официальная доктрина нашей цивилизации. Не стоит тут разводить дискуссии. Лучше придумайте что-нибудь действительно полезное человечеству.
- Но металл-то мы добываем? И лес рубим!
- Лес - возобновляемый ресурс, металл идет на электроплавку, но остается металлом. Чувствуете разницу с нефтью?
Их спор продолжался еще полчаса, а потом, после ухода ученого, Клара выпила подряд три стакана киселя, чтобы успокоиться. Маша выглянула в коридор и радостно сообщила:
- Никого. Этот ужасный Даймлер всех распугал.
Клара устало потерла виски:
- Что у нас там еще?
- Переименования. Сегодня сразу два.
- Откуда?
- Город Святош вновь просит сменить его название.
- Мы же предлагали им Фарисейск?
- Не хотят.
- Поставь мой отказ и передай на утверждение цензору. Дальше.
- В Пушине собирают подписи на переименование Звездочки.
- Час от часу не легче. Во что хотят превратить нашу державу?
- В Розетку.
- Отлично.
- Нет, госпожа Рольф, они все грамотно обставили. Розетта - тоже геометрическая фигура и она оставляет надежду на образование новых Вольных городов. А само название тесно связано с электричеством - основой нашей цивилизации. Не придерешься.
- Кто у них там такой продвинутый?
- Глава управы, Феоклист Андреич. Результат теста - сто пятьдесят один. От переезда в город Умников наотрез отказался.
- Я воздерживаюсь от комментариев и передаю проект на рассмотрение специальной комиссии. Есть что-нибудь осталось?