Лес молчал. Сумерки окружили меня, и теперь отовсюду мерещились тени. Уже второй день я скрывался в лесах от Инквизиции, и конца этому видно не было. Я на мгновение закрыл глаза, прислонившись к дереву, за которым прятался, и попробовал перевести дух. Рана на бедре раскрылась и начала кровоточить. Я непослушными пальцами перевязал узел повязки поверх промокшей от крови штанины. В голове гудело, потеря крови, не смотря на принятые меры, давала о себе знать. Затаиться и переждать облаву у меня не вышло, да и лес у Брайта чужой, незнакомый. Вычислили меня на раз, только чудом удалось скрыться, отделавшись пулей в бедре. Инквизиторы попались настырные, им не помешал даже проливной дождь, что благополучно помог мне уйти на километра три к югу. Но из-за незнания леса, а может из-за раны, я сделал крюк и вернулся на километр назад, чуть не напоровшись на засаду.
С неба капал противный мелкий дождь. Я проверил обойму в пистолете, и снял предохранитель. Проверил нож в ножнах на запястье, запасные обоймы в мокрой насквозь куртке. Все было на месте. Инквизиторы были где-то рядом, и легко даваться я не хотел.
Почему они за мной охотятся, я догадывался. Скорее всего, Марсель вышел на меня через кого-то из своих людей в Брайте. И не просто вышел, а обратился в Инквизицию, решив на этот раз не полагаться на наемников. Мне повезло - соседская девчонка услышала в городе, что Святая Инквизиция, да пребудет она в святости до конца сего мира, интересуется мной, и предупредила. Я успел собрать оружие, взять кое-какие вещи и сбежать. Кто-то скажет, что это позорно, но умирать в застенках Инквизиции в двадцать семь лет мне как-то не улыбалось.
Я прислушался, тишина. Но преследователи профессионалы, им шуметь не с руки. Я покрепче стиснул рукоять пистолета, закинул на левое плечо сумку и, оттолкнувшись рукой от дерева, похромал вперед. Сухие листья шуршали под ногами, дождь разошелся. С одной стороны это было неплохо - дождь замедлял Инквизиторов, с другой - для меня он тоже не нес ничего хорошего. Но не воспользоваться возможностью было бы глупым, поэтому я уверенно двинулся дальше. Сейчас было главным - уйти в соседнее Княжество. Отряд Святой Инквизиции, да пребудет она в святости, не сможет спокойно пересечь границу, в отличие от одиночки. А там можно будет затеряться сперва в лесах, а потом в городской толпе, благо, кое-какие средства у меня имелись. Но это потом, сначала надо уйти от погони, которая наступает на пятки. Левой рукой вытащил из кармана флягу и на ходу сделал глоток. В голове немного прояснилось. Да будет легок путь твой, Учитель, подумалось мне. Чтобы я без твоей науки делал? Сгинул бы в этой чаще или того хуже. Марсель рад меня на моих же кишках повесить. Да только не будет этого. Скорее под пули Инквизиторов лягу, чем живым Марселю попаду. Плохо только, что осень заканчивается, а то не нашли бы меня, пусть даже год проискали. В лесу летом жить можно, а осенью с голодухи сам сдашься, лишь бы не подыхать под какой-нибудь корягой. Я поправил на плече сумку и побежал, игнорируя боль в ноге. По моим подсчетам оставалось немного - через километра три лес должен был кончиться, а там только границу перейти...
Я споткнулся о подвернувшийся корень, ногу пронзила боль. Упал на четвереньки, и в тот же миг услышал выстрел. Пуля вошла в ствол дерева, возле которого я только что стоял, на голову посыпалась кора и какая-то пыль. Сердце тяжело стукнуло в груди. Скользя по мокрым листьям, я перекалился за ствол и замер, выжидая. Где-то слева хрустнула под ногой сухая ветка, я дважды выстрелил в ту сторону, не целясь, и рванул, пригибаясь к земле. Сзади всполошились, открыли огонь, но я нырнул в высокий кустарник и, стискивая зубы от боли, побежал, продираясь через спутанные ветви.
Сердце бешено стучало в висках, заглушая все остальные звуки. Перед глазами плыли темные пятна. В какой-то момент я окончательно перестал понимать, куда бегу, и именно тогда выскочил из леса на широкую дорогу, за которой в сумерках виднелось поле, заросшее высокой, мне до груди, травой. Переход от чащи к пустому пространству был настолько неожиданным, что я резко остановился.
Дождь и пронизывающий ветер немного привели меня в чувство. Оглянулся на стену леса за спиной. Преследователей пока не видно. Я глубоко вдохнул и сделал шаг по направлению к полю. И едва не упал от нахлынувшей слабости. Только сейчас я в полной мере осознал, насколько вымотался. Боль пульсировала, волнами расходясь по телу.
- Нет, - простонал я сквозь стиснутые зубы, - только не сейчас...
Мне оставалось только пересечь поле и небольшой подлесок, а там - другое Княжество. Практически свобода. Сучий ублюдок Марсель. Твое счастье, что я не могу до тебя добраться.
Ненависть на какое-то время победила боль и слабость, я сумел взять себя в руки и пересечь дорогу. Дождь уже лил как из ведра. Низкие свинцовые тучи висели надо мной. Говорят, что если умираешь в дождь, попадаешь в Сол Эль, царство Света. Что это небо тебя оплакивает, поэтому иначе и быть не может. И что это знак - был ты в общем-то хорошим человеком, только вот умер. Да уж, умер. С кем не бывает. Я невесело усмехнулся, и это простое действие отняло у меня последние силы. Я по инерции сделал еще пару шагов, а потом рухнул в высокую траву. Лежать было холодно. Меня начала бить крупная дрожь, но сил пошевелиться не хватало. Вокруг шелестел ветер, усыплял, поэтому за шумом я не сразу расслышал шаги. Кто-то приближался справа. Шаги стихли, и незнакомый мужской голос донесся откуда-то сверху:
- Ага, попалась, падаль. Э! Ты живой?
Я не отозвался, и меня несильно ткнули ногой под ребра. Я тихо взвыл.
Собраться с силами. Я стиснул пистолет и рывком развернулся. Отдача от выстрела впечатала меня в землю. Оглушенный, я лежал на боку, не ощущая ни рук, ни ног. Силы окончательно оставили меня. И только надежда, что инквизиторы убьют меня за выстрел в их товарища, не давала потерять сознание. Если они меня убьют, Марсель останется ни с чем. Это моя последняя надежда. И больше ничего не нужно. Совсем ничего.
- Ты как? - поинтересовался кто-то.
- Нормально, - первый голос нервно хохотнул. - Промахнулся он.
Промахнулся? Я же почти в упор стрелял! Я открыл глаза (и когда я успел их закрыть?), попробовал пошевелиться, хотя сейчас это было бесполезно - инквизиторы меня теперь не отпустят.
- Не дергайся, - тяжелая рука опустилась на простреленную ногу.
Я не сдержал стона. Боль волной пронеслась по телу, захлестнула, потащила за собой. Я осознал, что тону в ней, и нет спасения. Незнакомый голос прорезался сквозь тьму, принеся с собой успокаивающее тепло. Боль отступила.
- Жить будет. Давайте его в лагерь.
Меня подняли и куда-то потащили. Время от времени я терял сознание, потом снова приходил в себя, но перед глазами были только чьи-то ноги и земля, трава, мокрые листья, кружащиеся в непонятном танце, и приходилось смыкать веки, лишь бы не видеть этой круговерти.
В очередной раз я очнулся у костра. Я лежал на чьей-то куртке под высоким деревом. Сверху падали редкие капли, дождь успел кончиться, пока я лежал без сознания. Руки у меня были свободны, но слабость не позволила бы мне убежать. На то, вероятно, и был расчет. Но самое смешно состояло в том, что больше всего на свете мне хотелось закурить. Я бы даже рассмеялся, будь у меня силы.
Ночь опустилась на лес. От близкого пламени шло тепло. Неверные тени скользили по траве, когда кто-нибудь проходил мимо костра. Я не обращал на них внимания, сосредоточившись на своих ощущениях. Нога больше не болела. Слабость оставалась, это понятно - крови я потерял немало. Но боли не было. Я с трудом приподнялся на локте, но тут же упал обратно. Мои движения не остались незамеченными.
- Очнулся, - хмыкнули от костра.
Я закрыл глаза. Что я еще мог сделать? Оружие у меня отобрали, да и воспользоваться им сейчас было бы самоубийством. Далеко в лесу завыл волк, ему вторила стая. Инквизиторы не обратили на вой внимания. Кто-то чистил оружие, кто-то ел. От запаха еды меня замутило, хотя ел я в последний раз два дня назад.
- Сесть сможешь? - окликнули меня.
Я открыл глаза и приподнял голову. Рядом на корточках сидела девушка, лет двадцать пяти. Темные волосы, орехового цвета глаза. Одета по-мужски - брюки, короткая кожаная куртка, подбитая мехом. Ворот расстегнут, на шее - инквизиторская восьмиконечная звезда с выгравированным символом пламени в центре. Защитники Веры. Огнепоклонники из дальних монастырей севера. Не просто инквизиторы - наемники, благословленные Инбургом - религиозной столицей Пустоземья. В Брайте ходили слухи, что Защитники Веры водили дружбу с драконами, но в них верилось мало. Защитники веры поклонялись Айнэ - богу огня. Приносили ему жертвы. Учитель рассказывал, что Великий Инквизитор, почти сто лет назад сжегший в аутодафе множество невинных людей, сам был огнепоклонником и сделал это в честь Айнэ. Впрочем, богу такая жертва оказалась не по вкусу, потому что спустя три десятка лет Великий Инквизитор Михаил Райтер был казнен за свои злодеяния по приказу Короля. А тех, кто помогал Райтеру, сослали на северные рудники. Мама, когда рассказывала об этом, всегда плакала, брат ее отца сгорел на одном из тех костров, а потом добавляла: "Все-таки есть на свете справедливость!".
В общем, слухов о Защитниках Веры ходило предостаточно. Что умеют заклинать огонь, и не причиняет он им вреда. Что нет им равных в бою. И что нет от них спасения - ни живым, ни мертвым. Все это пронеслось у меня в голове, стоило только заметить символ в звезде. Девушка помахала у меня перед глазами рукой, вырывая из размышлений. Я моргнул, перевел на нее взгляд.
- Я спрашиваю, сесть сможешь?
Инквизиторов с детства приучают обращаться только на "ты". Почему уж - не знаю, но факт. А еще, почему-то это отчетливо вспомнилось мне только сейчас, считается, что Инквизиция, да пребудет она в святости, стоит на страже между двумя мирами - миров живых и миром мертвых.
Кивнул, оперся на слабых руках, постарался встать. Девушка придержала, и, пока я сидел, откинувшись спиной на дерево и закрыв глаза, терпеливо ждала. Наконец, я посмотрел на нее, меня ощутимо трясло, перед глазами все плыло. Но я все-таки постарался слабо улыбнуться, просто чтобы не разочаровывать ее. Судя по тому, как девушка нахмурилась, улыбка вышла неубедительной. Она протянула мне чашку.
- Выпей, полегче станет.
Я принял чашку, но слабые пальцы разжались. Инквизитор была наготове - придержала чашку, дала мне время собраться с силами, помогла напиться. Жидкость была густой и отдавала медом и травами. Я чувствовал, как с каждым глотком ко мне возвращаются силы. Нечто подобное я пил, чтобы поддержать организм во время погони. Подобное, да не то. Инквизиторам известны многие забытые тайны, а мы, живые, довольствуемся крохами. Я вздохнул.
- Отдыхай, - улыбнулась девушка, забрала чашку и ушла на другую сторону костра.
Я лег на спину и задумался обо всем, что случилось. Сейчас для меня все было кончено. Марсель будет пытать меня долго и со вкусом. Пока я уже не смогу даже кричать от боли. Сейчас со мной не было даже членов Клана, что защищали меня в Долине и после, в Брайте. Я отпустил их три месяца назад.
Я думал, что Марсэль оставит меня в покое. Что ему никогда меня не найти в Брайте. Я хотел начать новую жизнь. А еще я полагал, что Тьма отступила от меня. Три месяца назад небо над Брайтом снова стало голубым. И я решил, что Долина оставила меня в покое... А потом... Однажды ночью я проснулся, и обнаружил, что стою прямо перед воротами в замок Князя Брайта. И сжимаю в руке пистолет. Вокруг стояла ночь. Я, ничего не понимая, хотел пойти обратно, но почувствовал... Почувствовал, как Они смотрят через мои глаза на замок. На ночь. На город... И мне стало страшно. Как тогда в Долине. Но неожиданно все закончилось - то, что держало меня, отступило прочь. Я остался один посреди спящего города. Я полагаю, что Долина почувствовала мое пробуждение.
Сон не шел, и я перевернулся на бок, смотря на яркое пламя.
- На тебе лежит Тьма.
Я не слышал, как девушка подошла, поэтому вздрогнул от неожиданности. Испуганно шарахнулся к дереву, и лишь потом заметил ее, сидевшую рядом в тени.
- Извини, - отозвалась она. - Я Эйлин, - я не сразу понял, что это имя. Эхом назвался в ответ. Она повторила. - Ну, так что?
- Я знаю, - я постарался, чтобы мой голос прозвучал равнодушно, уселся поудобнее.
- Тебя еще можно спасти...
- Можно, - кивнул я, удивив ее еще сильнее, - отпустите меня. Не отдавайте в лапы Марселя. Он - убийца...
- Это не мое дело.
- Тогда убейте. Я же стрелял в вас, мог убить.
Она пожала плечами.
- На все воля богов. Но тебя еще можно спасти от Тьмы. Вернуть к Свету.
- Зачем? - удивился я. - Мне ничего не поможет.
- Ты не веришь в силу богов?
- Я верю только в себя. И в свой Клан... - я опустил глаза и кинул в костер прутик, подвернувшийся под руку.
- Они сильны?
- Они мертвые.
- Как можно верить в мертвых?
- А как можно верить в богов, которые давно отвернулись от нас?
Она промолчала, не желая вступать в бессмысленный спор, и я пожалел о своей резкости.
- Мертвые, в отличие от богов всегда приходят на помощь, - заметил я. И продолжил, - пару лет назад я был в Долине...
Не знаю, что толкнуло меня рассказать ей свою историю. Возможно, мне просто надоело сражаться с Тьмой, глядящей сквозь меня, в одиночку. Возможно, мне хотелось с кем-нибудь поделиться. С кем-то, кто сумеет понять.
- ...Почти два года они защищали меня. Каждую ночь моей жизни они стояли на страже...
- А потом? - поинтересовалась Защитница.
- Потом? Потом Долина оставила меня. Во всяком случае, я так думал... - Я замолчал.
- Думал?
- На мне лежит проклятие Долины. Я мертвец, - я рассмеялся.
- Зря ты так, - отозвалась Эйлин.
Ветер тихо шелестел листьями, навевая сон. Я прикрыл глаза и задремал...
Проснулся я от осознания, что Долина вползает в мое спящее тело. Я помотал головой, стараясь отогнать сон. Но это не помогло. Я чувствовал, как теряю контроль над собой. Из последних сил борясь с наваждением, я встал на колени. Потом с трудом поднялся. Земля пошла из-под ног, я схватился за дерево, чтобы не упасть. Перед глазами поплыли темные пятна. Я рывком поднял опускающуюся на грудь голову, отыскал слабеющим взглядом костер. На земле лежал нож, кто-то из инквизиторов оставил его. По другую сторону сидели Эйлин и один из наемников. Меня они не замечали, увлеченные беседой. Я собрал последние силы и шагнул к костру. Я больше не мог сражаться с Долиной. Три месяца измотали меня. Сейчас все наконец закончится. Я схватил нож и занес его над собой. Я уже не видел, как вскочили Защитники Веры, как Эйлин бросилась прямо в костер. Я видел только отблески костра на лезвии ножа, темные верхушки деревьев. Чувствовал только как отступает моя воля перед Силой Тьмы. Я иду к вам, подумал я. Моя семья. Мой Клан. Они ждали меня по ту сторону... Время песчинками скатывалось в вечность. Медленно-медленно. А потом все закончилось. Я не почувствовал боли, когда нож вошел мне в грудь. Рухнул на землю, и падая, увидел, как из леса выходит навстречу моя Семья. Те, кто всегда меня ждал. Я улыбнулся. Тьма из Долины, что пыталась захватить меня, испуганно отпрянула...
Темнота окружила меня, но вскоре уступила свету. Я слышал спокойные голоса, но ничего не видел - свет слепил. Я пытался обернуться, поискать свою Семью, но сил по-прежнему не было. Я не мог даже повернуть голову. Где же вы, билась в голове тревожная мысль. Где вы? Резкая боль пронзила тело. Я закричал, пытаясь сбежать от нее, и пришел в себя. Из глаз брызнули слезы. Я лежал у костра, вокруг меня сидели наемники.
- Спокойно, - сказал кто-то, силой укладывая меня на землю. - Держите его.
Зачем они спасают меня, запаниковал я. Что им от меня надо? Неужели, Марсэль заплатил им за то, чтобы они доставили меня живым? Я не хочу.
Я попытался подняться. И на короткий миг, перед тем, как меня снова повалили, я увидел Леффа. Он стоял по другую сторону от костра и смотрел на меня. А дальше, исчезая в сумраке ночи, уходили прочь мои родители. Моя семья.
- Нет! - заорал я, вырываясь из рук инквизиторов. - Стойте!
Но сил уже не было, я упал как подкошенный. Все что я видел - это как уходил прочь мой Клан. И горечь от того, что они отвернулись от меня, переполняла все мое существо. А потом была спасительная тьма, в которой больше не было безумных глаз Долины...