На улице лил дождь, в далеке гремел гром, сверкали яркие молнии, но в доме Князя было тепло. Тепло, но как-то неуютно. Для уюта женская рука в доме нужна, а у Марселя ни жены, ни матери, ни сестер, а слуги то ли ленятся, то ли... Эллинель выжидающе смотрела на Князя, Браско отстраненно молчал, думал о чем-то своем, к делу, по которому они приехали, не относящемся. Они сидели за длинным столом в большой ярко освещенной комнате. Эллинель подумала, что под домом наверняка спрятана небольшая электростанция, вещь незаменимая, но очень дорогая. В деревнях до сих пор продолжают использовать факелы, свечи и лучины именно по причине дороговизны электрических подстанций. Князь Марсель бедным человеком не был.
Сам Князь восседал во главе стола, по правую руку - Браско. За левым плечом Князя телохранитель - мрачный черноволосый мужчина с лицом, заросшим трехдневной щетиной. Оружия у него видно не было. Князь светловолосый, высокий. Глаза серые, прищуренные, брови густые, губы сурово поджаты. Нервничает, да так что не пытается скрыть. Одет Марсель в светлую рубашку из дорогой ткани, перехваченную на талии поясом, у пояса кнут. Не простой - боевой, с россыпью никелевых шариков на конце. Если таким ударить, голову прошибешь наверняка. На ногах высокие кожаные сапоги. Волосы стянуты в хвост, на голове стальной княжеский обруч. Телосложением он больше смахивает на медведя, даже непонятно, зачем ему оружие и охрана, когда запросто голыми руками убить способен. Наконец, Князь нарушил молчание.
- Он от вас ушел, - не вопрос, а утверждение. Голос у Князя раздраженный.
Браско оторвался от размышлений и перевел взгляд на Князя. Несколько мгновений, показавшихся Эйлин вечностью, они молча смотрели друг другу в глаза. Молчаливое противостояние могло затянуться, но Браско моргнул, разрывая связь, но не отводя взгляда, и холодно ответил:
- Он в Инбурге.
- Что? - изумлению Княза не было предела. - Почему в Инбурге?
- Отступник Лэйнер Мануэль Эко будет содержаться под стражей до тех пор, пока не отречется от Тьмы. Или умрет.
Говорит как по писанному, голосом не терпящим возражений. Эллинель тихонько вздохнула. Брат ничего не боится, и всегда знает, что отвечать. Ей еще учиться и учиться.
- Вы нарушаете договор, - отрезает Марсель.
- Договор считается недействительным, если в дело вступают законы Веры.
- Я заплатил... - пытается использовать последний аргумент.
- Деньги можете забрать в Резиденции Святой Инквизиции, да пребудет она в святости...
- ...до конца сего мира, - эхом отозвались все присутствовавшие в комнате, даже мрачный телохранитель.
- Я отдам в канцелярию все бумаги, и через двадцать дней вы сможете получить в казначействе свои деньги, - Браско подумал и добавил, - Князь.
- Он нужен мне, - с нажимом проговорил Князь. - Живым.
- Ничем не могу помочь, - Браско поднялся из-за стола и сделал знак Эллинель - "пойдем".
- Бросьте, Браско, - Марсель встал, протянул руку, чтобы остановить, но отдернул, столкнувшись с неприязненным взглядом инквизитора.
Эллинель мысленно хихикнула, вообще-то брат обычно не настаивает на соблюдении правил, но Князь действительно перешел все границы. Оспаривать мнение инквизитора?! Как вообще такое в голову могло прийти?
- Господин инквизитор, - эхом отозвался Князь. - Я знаю, что в ваших силах изменить решение об оправке отступника Эко в Инбург. Если вопрос в деньгах...
- Вопрос решен. И обсуждать его с вами я не собираюсь. Прошу простить, Князь, но нам пора.
Браско отвернулся и медленно двинулся вдоль стола, Эйлин на полшага сзади. Девушка кипела от гнева. Да как он посмел предложить инквизиторам деньги? Неподкупность братьев по вере уже вошла в поговорки. Всем известно, что Инбург жестоко карает тех, кто бросает тень на безупречность Инквизиции! Да, был период в истории ордена, когда Инквизиция обрела слишком много власти, настолько, что решила, что может действовать безнаказанно. Да, была продажа индульгенций, взяточничество, бюрократия. И был Михаил Райтер, пятно на репутации Святой Инквизиции. Но прошло уже сто лет, пора и забыть!
- Времена меняются, а люди нет, - отозвался Браско в ответ на ее мысли. - Люди судят по себе других. С этим нельзя ничего поделать, только смириться.
Инквизитор открыл дверь, пропустил девушку вперед, вышел следом. Князь остался за массивной дверью. Все-таки сумел взять себя в руки, не стал бежать следом и упрашивать, как делают некоторые. Надеется добраться до Лэйна другим способом?
Браско принял из рук слуги куртку Эллинель и помог девушке одеться, потом оделся сам, но застегивать куртку не стал. Вышел на широкое крыльцо, достал из кармана сигарету и закурил.
Дождь снова разошелся, лужа на брусчатой мостовой перед домом Князя грозила в скором времени превратиться в небольшое озеро. Эллинель задумчиво посмотрела в низкое серое небо, и спросила:
- Браско, его правда убьют?
Брат удивленно посмотрел на нее, бросил недокуренную сигарету в лужу и махнул рукой в сторону автомобиля. Эйлин накинула на голову капюшон, пробежала, перепрыгивая особо глубокие лужи, и залезла в машину. Браско уселся на место водителя, снял куртку, кинул на заднее сиденье. Захлопнул дверь.
- Если потребуется - убьют, - сказал он, заводя двигатель. - Как Оттокар решит.
- Но он поступил, как сказано в младшем законе. Нельзя оставлять клан не отомщенным.
Автомобиль тронулся с места, заработали "дворники" на лобовом стекле. Инквизитор неопределенно хмыкнул.
- И отомстил. А вот он, - Браско махнул рукой назад, - тоже ведь поступает по этому же закону. Мстит за свой клан. А если дети у них будут? Тоже мстить продолжат. Причем ввяжется в месть теперь и семья жены. Нравится? Разве убийство и месть отличаются? Где грань, после которой месть превращается в истребление? В этом мире убийство и месть давно стали синонимами. Все, кому не лень, убивают своих врагов без никчемных сожалений и называют это "праведной местью".
- Не преувеличивай. Они оба неженаты, и такими темпами не факт что женятся, а значит детей, которые будут мстить за родителей, не будет.
- Вот именно. А раз так, какая разница, когда умрет один из них. Чем раньше, тем лучше. Пресечем вендетту на корню.
Эллинель нахмурилась, закусила губу. Брат был прав, как ни крути. Но она уже пообещала спасти Лэйна. Сама себе. Ночью, когда пыталась вернуть парня к жизни. Лекарь в ответе за тех, кого спасает. Как можно отправить умирать того, кого вырвал из лап смерти? Боги этого никогда не простят, даже дар могут отнять. Впрочем, лекарский дар - палка о двух концах. Можно спасать, а можно и убивать. Не зря на древнем языке Лускана слова "лекарь" и "убийца" писались одинаково. Разница была лишь в произношении одной буквы. А лекаря убийцей назвать - страшное оскорбление. Но никто в те времена не ошибался.
Браско учил ее провожать через Границу между жизнью и смертью тех, кого спасти было нельзя. Когда долго страдаешь от ран или болезни, умереть вроде как и благо, но... В одиночку умирать никому не хочется, а когда с тобой отправляется лекарь, не так страшно. Для тех, кто переходит Границу, назад возврата нет, но провожающих смерть не трогает. Лекарь всегда может вернуться к живым.
В любом случае, лекарь в ответе за пациента. И обязан бороться за его жизнь даже после выздоровления. Вот так!
Эллинель повернулась к брату с намерением озвучить свои мысли, но Браско не дал ей сказать ни слова.
- В ответе, да. Но за жизнь, а не за поступки. Если человек собственными руками себе могилу роет, ты хоть расшибись - тебя он слушать не станет, будь ты хоть трижды лекарем. Всякий мнит себя самым умным, поэтому не пытайся учить людей, мой тебе совет.
- Но он же борется. За жизнь и за Свет. Ты же был рядом, - Эллинель в отчаянии стукнула кулаком по коленке. - Ты сам все видел!
- Раз борется, значит не все потеряно. Значит, надежда есть. Сумеет победить тьму в себе, останется жив. Оттокар на костер людей просто так не отправляет. Не волнуйся сестренка, - Браско одобряюще улыбнулся, - все будет нормально. Сейчас наших догоним, вернемся в Инбург, а там разберемся.
Эйлин кивнула. Инквизиторы - это не только безжалостные каратели, как считают простолюдины. Инквизиторы обязаны нести Свет и Закон, обязаны спасать других от Тьмы. И только, когда надежды на спасение на земле нет, они отправляют отступника к богам. Не для того, чтобы он получил заслуженную кару. Нет. Боги всемилостивы и всепрощающи. Они никого не карают. И мы, их слуги, также не имеем на это права. Мы были посланы в мир, чтобы помогать... Там, перед лицом богов, душа отступника очистится и снова воплотится на земле... Но пока Лэйн продолжает бороться с тьмой, Эллинель не допустит его смерти.
Утром Браско приказал отряду выдвигаться вместе с пленным в Инбург, как только окончится дождь, а сам взял сестру и поехал к Князю. Если бы дождь действительно прекратился, догнать инквизиторов они бы не сумели - два дня до земель Эмерейта, потом столько же обратно, плюс еще дня два-три до Инбурга. Но дождь спутал все планы. Отряд наверняка добрался до ближайшей придорожной гостиницы и остановился там.
- Спи, - посоветовал Браско. - Доедем еще нескоро.