Боль. Красные вспышки боли перед глазами мелькали своей замысловатой круговертью. И в этой застилающей все пелене его сознание никак не могло найти точку опоры, ту самую спасительную нить, удерживающую от падения в бездну окончательного безумия. Из глубин памяти всплывали, и тут же пропадали отрывки каких-то фраз, неизвестно кем и когда произнесенных....
..вспышка...-Окружайте его...он не должен уйти...
...вновь вспышка...- Я люблю тебя, милый....
...это было сказано ему? Сейчас он не мог понять, кому были адресованы те слова, да и его состояние явно не предполагало способность к размышлению....
...вспышка...на этот раз приятный женский голос с бархатным оттенком - С днем рождения, сынок...
...всышка...удар...удар по голове....милосердная Тара, как же больно....он даже и не подозревал что может быть ТАК больно....
- Оставте его, господин, с такими ранами он не доживет и до вечера, это лишь продлит его мучения. Не оскверняйте свою Линию убийством. Да и опасно здесь задерживаться, оставьте его диким зверям.....
Вновь вспышка перед глазами, вновь боль, заслоняющая собой все. Но следующая вспышка наконец отправила его в обьятия спасительной тьмы беспамятства.
Солнце постепенно садилось за горизонт, окрашивая небеса в багровый оттенок. Это было необычайно красивое зрелище, которое нельзя выразить словами. Природа в такие моменты замирала, словно боясь вспугнуть чудесное видение. Багряные небеса над зелёным лесом - это зрелище, способное заворожить любого. Лесная жизнь приостанавливалась на краткие мгновения; приостанавливалась лишь для того, чтобы войти в новую, в ночную фазу.
Под огромным деревом лежал человек. Тело его было покрыто ранами, одна из которых пересекала висок. Эта была смертельной. Этот человек умирал, умирал уже несколько часов. Молодое тело отчаянно цеплялось за уходящую жизнь, используя все отведенные ему природой способности, однако с каждой секундой попытки эти становились все слабее и слабее. Однако удивление вызывал тот факт, что оно еще живет и пытается выкарабкаться.
Внезапно рядом зашевелились кусты, и из них, осторожно ступая, к телу подошел огромный серый зверь. Обнюхивая лежащего, зверь задержал свое внимание на его голове. По-человечески умные глаза, казалось, взглядом настоящего лекаря осматривали страшную рану. Затем произошло неожиданное - человек застонал, и приоткрыл неповрежденный глаз - веко второго глаза было изувечено, и было совершенно непонятно, что под ним.
...боль, свет....свет, боль...все перемешалось, и эта слепящая круговерть в какой-то момент времени потеряла над ним власть. Потеряла ровно настолько, чтобы подарить ему несколько мгновений сознания, что само по себе было невероятным мучением. На мгновение он увидел огромное, всепоглощающее багряное полотно(небо?), на фоне которого находилась серая морда волка, казавшаяся гигантской из-за близкого расстояния. И прежде, чем вновь провалиться в бездну, едва существующее сознание навсегда запечатлело эту картину.
Постепенно воздух холодал. Зверю было нипочем в его серой шубе, а вот человек был одет очень легко, и волк каким-то образом понимал это. Вокруг были жесткие кусты, и ветра можно было не опасаться. Волк тяжело, словно человек вздохнул, опускаясь рядом с телом, жизнь в котором до сих пор теплилась лишь благодаря непонятный выворотам судьбы.
Волчьи глаза вновь вперились в рану на голове человека. Именно она была причиной того, что жизнь так спешила расстаться с этим еще совсем молодым телом. Осторожно, очень осторожно, зверь высунул язык и лизнул самый краешек раны. Затем он повторил свое действие еще несколько раз, очищая ее от избытков спекшейся крови. Действовать нужно было очень осторожно, чтобы не открыть приостановившееся было кровотечения. Было удивительным, как за все время лежания тела в лесу на траве, туда не попало ни одно из мелких насекомых, обильно этот лес населявших. Несомненно, судьба играла в странные игры с этим юношей, а подобные игры никогда ничем хорошим не заканчивались.
Зверь снова вздохнул, и, поднявшись, одним скачком исчез в кустах.
Через некоторое время он вернулся, неся в пасти клочок травы, запах которой, судя по дергающемуся носу волка, был далеко не из приятных. Вновь опустившись рядом с телом, животное начало равномерно жевать траву, а затем осторожно, как и прежде, лизать края раны.
И постепенно лицо лежащего человек перестало быть серой восковой маской, и появилось более-менее ощутимое дыхание. Хватка смерти ослабла, хотя и осталась очень сильной.
Через некоторое время, волк прекратил свои действия, и, прижавшись поплотнее к человеческому телу, положил голову на передние лапы и закрыл глаза. Он не спал - ведь волки ночные животные. Он ждал.
Прошло какое-то время, и черная тень стремительно метнулась в кусты. Несколько секунд спустя молчаливый лес огласил визг какого-то животного, который оборвался, едва начавшись. И тень вернулась на свое место, удовлетворенно рыча. Глаза волка превратились в узкие щелки, направленные в пугающе мирно молчащую тьму.
В такой позе и застало их утро - человека, находившегося уже даже не на грани жизни и смерти, а на ее жалком осколке, и волка, непонятно почему, ревностно охраняющего покой последнего. Врочем состояние человека едва ли можно было назвать покоем.
Зверь поднялся на лапы и несколько раз обошел вокруг того места, где до этого лежал, разминаясь после долгого бездвижного лежания. Затем он подошел к человеку. Удивительное дело, но человек все еще был жив. Мало того, его состояние улучшилось. Бледность лица уже не была мертвенной, а грудь уже не еле-еле содрогалась, а слегка приподнималась. Эти факты не были заметны простому человеку, но волк не был человеком, а уж тем более простым.
Вновь сходив в заросли за травой, зверь повторил этот своеобразный "ритуал" с осторожным лизанием краев раны, кровь из которой, кстати, окончательно перестала сочиться - либо помогали старания серого благодетеля, либо ее осталось уже так мало, что слабый напор не мог выходить даже через такую глубокую рану.
А потом волк ушел. Вернулся он нескоро, и на этот раз он был не один.
....новый взрыв ментальной боли.... Он бежал, бежал не оглядываясь. Куда? От кого? Он не мог сейчас ни о чем думать. Он мог только смотреть на картины, которые его сознание извлекало из памяти.
Он бежал, задыхаясь, однако он чувствовал, не физически, а разумом, рассудком - погоня близко, и обмануть ее не удастся. А силы на исходе...
Спутником волка оказался не человек. Но и зверем это удивительное существо назвать тоже было нельзя.
Часть 1.
Смерть стоит того, чтобы жить...
В.Цой
Глава 1. Пробуждение.
Сознание медленно возвращалось к нему после долгого периода темноты. Насколько долгого, он оценить не мог - там времени не существовало.
Он попытался пошевелиться - тело почти не слушалось, но приступов боли это уже не вызывало. Было только ощущение того, что его тело - тело младенца, настолько слабым он себя чувствовал. Он попытался открыть глаза. Получилось, хотя и открылся всего один глаз. Что было со вторым, он понять не мог, но сейчас ему не было до этого дела. Сознание было пустым, словно его начисто вымели метлой.
Над ним был простой деревянный потолок. Откуда-то слева сочился дневной свет.
Неожиданно совсем рядом раздался голос. Голос был хриплый, и какой-то лающий, но говорил по-человечески.
-Надо же, неужто очнулся ...мы уж с Гурдом отчаялись. Столько времени прошло.
Столько времени? А сколько времени прошло? И самое главное - после чего?
Он попытался заговорить. Язык едва слушался.
--
Г...где я?
--
У меня в доме. - по-прежнему невидимый, обладатель голоса усмехнулся.
Он попытался сесть на ложе. С трудом, но ему это удалось, хотя перед глазами поплыли мутные круги.
--
Да лежи ты, чтоб тебя...!! Ишь ты, прыгать надумал.
Он наконец то увидел обладателя голоса. В другом месте и в другое время, он наверно умер бы от страха. Но сейчас ему было наплевать на все.
Существо, сидевшее рядом с его кроватью напоминало человека. Если только не принимать во внимание его волчью голову. Как оно умудрялось произносить человеческие слова, было непонятно, но сути дела не меняло.
Память отозвалась тупой и давящей болью в висках, однако он нашел в себе силы совладать с собой. И понял, кто сидит перед ним
Они называли себя касчарами, эти странные полулюди-полуволки. Да, они были схожи с людьми телом, но это было лишь внешнее сходство. Касчары не вмешивались в дела людей, однако и не пускали их в свои дела. Но самым грозным был запрет о проходе на территорию Деррийского Леса, который они населяли. Любой, нарушивший запрет мог считать большой удачей, если его убивали на месте. Впрочем, на самом деле никто не знал, что они делали с теми, кто попал к ним в плен, так как от касчаров еще никто живым не возвращался, а посему источником информации об этом народу были лишь слухи. Как легко догадаться, не самые приятные - люди склонны бояться того, чего не понимают.
Магия у касчаров тоже была особая и очень могущественная. Однако ни один людской маг так и не смог распознать ее природы, и, как следствие, оружия против нее не было. Согласно одной из многих легенд, связанных с касчарами, один не в меру гордый правитель решил подчинить себе этот немногочисленный народ. Подчинить или уничтожить. Когда он понял, что в открый бой касчар не выманить, а их родной стихии - в лесу их не победить, он решил пойти на крайнюю меру - поджечь лес. Однако команда "поджигателей" не вернулась. За ней была послана вторая, затем третья, но ни один человек не вернулся. Горячий правитель решил подождать ответных действи со стороны касчаров. А спустя неделю из лесу вышло трое человек, в которых признали людей, посланных для разжигания пожара. На их телах не было ни одной раны, ни одного ожога от пыток, или чего либо подобного. Однако ни один из них не мог сказать ни слова, а в глазах их стоял такой неизбывный ужас, что глаза эти казались бездонными колодцами человеческого страдания и боли. А спусти несколько дней правителя нашли в его походном шатре. Он не был мертв, но и живым его назвать было тоже нельзя. Голова его была совершенно седой, а в глазах была лишь пустота. Сердце его билось, но больше никаких признаков жизни это тело не подавало. Ночью того же дня касчары атаковали. Атаковали молча, без боевых выкриков, которые как нельзя лучше соответсвовали бы их их наружности. Но именно это молчания и вселяло в солдат, оставшихся без предводителя страх. Это был не бой, это была бойня. Полулюди-полуволки просто перерезали отряд, как коса косит траву. А затем уши обратно в лес, забрав немногочисленные трупы своих сородичей, погибших при атаке. Они оставили в живых лишь несколько человек - вероятно затем, чтобы те рассказали о происшедшем остальным. Так и произошло.
--
О чем ты задумался? И кстати, как тебя зовут?
Внезапно поток, который хлынул на него из глубин памяти, прекратился. Он поднял голову(великая Тара, какая же тяжелая эта голова!) и поглядел на своего собеседника. Тот выглядел совсем не враждебно, а как-то устало. "Но почему, почему я еще живой? Ведь касчары ревностно охраняли свои границы, сами никогда за них не переходя..."
Затем его разум вдруг осмыслил вопрос, заданный ему касчаром, а это несомн.енно был касчар, волчья голова выглядела совсем настоящей. Почему-то он чувствовал - надо ответить, но вот знает ли он сам ответ на вопрос? Язык еле ворочался во рту.
--
М-меня зовут....-господи, ну как же его зовут, память отзывалась лишь мучительными вспышками, как вдруг......
...вспышка...Лица совершенно незнакомых мужчины и женщины.
--
Как мы назовем его, любимый?
--
Дарт. Мы назовем его Дарт.....
Откуда-то пришло знание, что это именно его имя. И он, с трудом выговорил:
--
Дарт...кажется так меня..звали...
Опять из глубин сознания поднялась какая-то фраза. Это был вопрос. Вопрос собеседнику.
--
Давно я....здесь?
--
Давно друг мой, по вашим людским меркам давно. Шесть лет.
Глава 2. В гостях у касчара.
Хозяина звали Стархом. И, как выяснил Дарт, находились они сейчас в южной оконечности Деррийского Леса. Их избушка стояла на небольшой полянке, вокруг которой возвышались молчаливые громады деревьев. На дворе стояло лето, и воздух был напоен лесными ароматами.
Потихоньку к Дарту возвращались силы. Он уже мог вставать с кровати и передвигаться по избе. Однако Старх был недоволен. Он считал, что "такой молодой и сильный юноша уже должен по деревьям ползать, а не ходить, держась за стены."
Однажды, во время своего очередного круга по избе, Дарт набрел на зеркало, неведомо каким образом оказавшееся в этом месте. Зеркало было накрыто тряпкой, которую юноша не преминул сдернуть; а сдернув, тут же замер, вглядываясь в незнакомца, стоящего перед ним. Его отражению было по меньшей мере лет тридцать - он знал, что на самом деле он моложе, хотя и не понимал, откуда это знание. Длинные волосы то и дело перемежала седина, а правый висок наискось пересекал толстый шрам, доходивший до пустой глазницы, закрытой черной тряпкой. Медленно, очень медленно, словно боясь чего-то, руки ощупывали правую половину лица, пытаясь понять, откуда этот шрам.
--
Когда Гурд нашел тебя, этот шрам был еще свежий. Глаз спасти я даже не пытался - это была бы заранее обреченная затея. - раздался вдруг рядом голос Старха.
Гурдом звали старого волка, верного товарища Старха.
--
Старх, расскажи, как я попал сюда.....
Дарт давно ждал удобного момента, чтобы задать этот вопрос. И вот момент настал.
--
Ну чтож, пойдем ужинать, и за столом я тебе расскажу все, что знаю я немного.
За ужином Старх поведа весьма краткую историю того, как Гурд нашел в лесу человека со страшной раной. О том как привет его, Старха, к этому человеку, и как касчар все это время ухаживал за ним. После его рассказа, Дарт задал вопрос, который до сих пор боялся задать.
--
Старх, а почему ты меня спас? Ведь насколько я знаю, уже многие сотни лет ни один человек не ступал под своды вашего леса. Неужели изменились законы?
Старх тяжело вздохнул.
--
Нет, мой мальчик. Законы все те же. А вот я... я даже не знаю что со мной. Когда я тебя увидел там, под деревом, первой моей мыслью было просто прекратить твои мучения, дав тебе легко и безболезненно умереть. Надежды на спасение я не видел. Но, как ни странно, Гурд не позволил мне. - Старх повернул морду...нет, лицо.. в сторону огромного зверя, мирно лежавшего у входа. - К счастью для тебя, я прилушался к его просьбе оставить тебя в живых.
--
А твои...твои собратья, как же они..?
--
Остальные касчары ничего не знают о тебе. Я живу отшельником, и поэтому скрывать тебя было не так уж сложно.
"Отшельник? Среди касчаров? На их же территории?"
--
Старх, что теперь со мной будет? - голос Дарта не дрогнул, но сам он мысленно сжался, ожидая ответа.
--
Сначала на ноги твердо встань, а потом и поговорим...но... - он на мгновение задумался, вглядываясь в пустоту, затем слегка тряхнул головой, словно отгоняя наваждение - ладно, об этом потом.
--
Спасибо тебе - голос юноши звучал глухо, словно его ударили в грудь чем-то тяжелым - спасибо...
--
Расскажи лучше о себе, о своей семье...ведь у тебя есть семья?
...очередная вспышка света перед глазами, господи, как же больно....
Совсем еще маленькая белокурая девчушка испуганно смотрит на огромного, закованного в сталь, человека. Человек делает размах левой рукой, в которой находится меч....
...волосы...окровавленные обрывки когда-то белоснежных волос на мече,небрежно стряхиваемые рукой, закованной в латную перчатку....
Придя в себя, Дарт обнаружил, что лежит на полу, и рядом с ним стоит Гурд, заглядывая ему в лицо своими умными, но полными какой-то неизбывной тоски, глазами. Он знал. Знал то, о чем сам Дарт сейчас мог только догадываться.
С усилием, Дарт поднялся и сел на лавку, с которой упал. Старх по-прежнему сидел и ел, словно бы ничего не случилось.
--
Я не помню свою семью...есть лишь какие-то неуловимые обрывки воспоминаний.
Старх медленно дожевал кусок мяса.
--
Я могу тебе помочь. Но ты уверен, что хотел бы вспомнить все? Что-то непохоже, чтобы эти воспоминания были особенно приятными.
Дарт прикоснулся к своему шраму, словно удостоверяясь, на месте ли он.
--
Да, Старх. Какими бы они не были, но это - моя жизнь, мое прошлое, и я не хочу его терять.
--
Хорошо. Я помогу тебе. Но пока ты еще слишком слаб. Подождем немного.
--
Но Старх, я...
--
Никаких "но" - в лающем голосе касчара послышались интонации, которых Дарт раньше не замечал. - так будет лучше для тебя.
Постепенно, неделя за неделей, к Дарту возвращались силы, и к концу лета он уже вовсю трудился во дворе, коля дрова для печи. В лес его Старх по непонятным причинам не пускал ни под каким предлогом. Да и не особенно его туда тянуло.
Лето сменила осень, а зай ней наступила лютая зима с ее темными вечерами и ясными ночами. В один из таких вечеров, Дарт вернулся к старому разговору о его прошлом.
--
Старх, ты как-то упоминал, что можешь помочь мне вспомнить то, что я давно позабыл....я считаю, что время уже настало.
Касчар взохнул.
--
Хорошо, Дарт. Ты и впрям готов к этому. Подойди ко мне, и ты увидишь, что может магия касчаров.
Дарт молча повиновался. Старх встал со скамьи, на которой сидел, велел юноше опуститься на колени, и положил правую руку ему на голову. А затем закрыл глаза.
...вспышка....Боль....красные всполохи перед глазами. И какая-то знакомая картина, пробивающаяся сквозь мутную пелену. Звездное небо, на фоне которого морда огромного серого волка, смотрящего прямо в глаза человеку. Вернее в единственный уцевший глаз. Гурд...
Новая вспышка... он бежал, бежал задыхаясь. Впереди был лес, а за спиной была погоня - все отчетливей слышался топот копыт, взрывающих землю. Он боялся обернуться. Боялся задержать свой бег хоть на мгновенье, но все-таки обернулся.
Прямо за ним неслось два всадника в доспехах, сверкавших в лучах закатного солнца, они были еще довольно далеко - но куда человеку тягаться со скакуном?
Внезапно дверь в избушке Старха слетела с петель, и в нее ворвалось несколько теней, бросившихся к касчару и юноше, стоявшему перед ним на коленях.
Сильный удар выбросил Дарта из транса. Перед глазами все плыло, и он не мог понять, что происходит. Он видел, как закутанные в плащи фигуры связывали Старха, и не мог пошевелиться сам, чтобы помочь ему. И вдруг его осенила страшная догадка....Кто еще может ворваться в избушку, стоящую посреди Деррийского леса кроме касчаров?
Глава 3. Суд касчаров.
Для Дарта все происходившее дальше виделось сквозь какую-то пелену безразличия. Где-то на самом краю сознания маячила мысль - это конец. От касчаров никто и никогда живым не уходил. Их вытащили из избы, куда-то поволокли по снегу. Морозный воздух першил в легких, заставляя Дарта кашлять. А неведомые похитители все тащили их и тащили, пока наконец они не добрались до како-то землянки, в которой их и бросили. И Дарт мгновенно провалился в забытье.
Проснувшись, Дарт не сразу понял, где он находится. Вокруг было темно, и его руки были связаны за спиной. Помещение, в котором он находился, было относительно теплым, особенно если учесть то, что он по всей видимости проспал всю ночь на полу безо всяких последствий.
Совсем рядом раздался какой-то стон.
--
Старх, ты в порядке? Что происходит?
--
Дарт...мальчик мой, мы попали в опасную, очень опасную передрягу. Нас схватили мои собратья. А схватили, потому что я нарушил закон...
--
Какой закон? О чем ты говоришь, я не....
--
Помолчи, и не перебивай меня. Я не знаю, сколько нам отведено времени. Меня будут судить за нарушение закона моего народа, и скорее всего, я буду казнен...
--
Но...
--
Слушай меня, не перебивая. Скорее всего меня казнят. Но у тебя есть шанс спастись. Пусть маленький, но шанс. Я попрошу за тебя, у меня будет последяя воля. А ты, если выкарабкаешься, запомни имя - Грасс. Это колдунья, она живет Северном Лесу. Это находится за...
Его слова прервал хриплый лающий окрик:
--
Подъем, лежебоки, уже светает. Ваше время пришло.
Дверца в отворилась, и в землянку вошло двое касчаров. Дарта, жмурящегося от яркого света, и Старха выволокли наружу, и вновь потащили куда-то по лесной тропинке.
Вскоре их притащили на широкую поляну, на которой собралась целая толпа касчаров. Несколько касчаров стояло поодаль от всех.
- Если нас приволокли сюда на суд, то это, наверное, судьи - решил Дарт.
Тем временем их подтащили к середине поляны, и вся толпа окружила их, образовав правильный круг по периметру поляны.
Судей было четверо. Они встали перед человеком и касчаром. Все это происходило почти в полной тишине, лишь скрипел снег под ногами, да слышалось шумное дыхание Дарта.
Один из судей начал говорить, обращаясь к Старху.
--
Старх из народа касчаров, ты обвиняешься в том, что нарушил древний закон, предписанны нам нашими предками - ты впустил на территорию Деррийского Леса человека. Более того, ты укрывал его в своем доме более шести лет! Хочешь ли ты сказать что-нибудь в свое оправдание?
Ого, подумал Дарт, быстро у них тут все решается.
Старх поднял морду(или все-таки лицо?), и посмотрел в глаза судье.
--
Если бы мне было, что сказать, я бы сказал. Когда этот человек попал ко мне, я просто не смог добить его. Да и у него почти не было шансов на спасение, они так слабы, эти люди...
--
И все же, ты нарушил закон, и должен понести наказание.
--
Я полностью согласен с тобой, Первый.
Первый? Почему Первый? Или у них тут главный - всегда первый? - несмотря на угрозу близкой смерти, Дарт сохранил ясность мышления.
--
Итак, Старх, Совет Четырех сейчас вынесет тебе приговор, примешь ли ты его сразу и безо всяких оговорок?
--
Да, Первый, я нарушил закон, и понесу наказание.
Дарту все это начало казаться подозрительным. Старх еще никогда не вел себя так. Он стоял, не шевелясь, и продолжал смотреть Первому прямо в глаза.
Это наверно какая-то магия! - догадка резанула разум Дарта. - Старха заколдовали, и он наверное и сам сейчас с радостью пошел бы на эшафот. А он, Дарт, ничего не может сделать. Горячая волна поднялась откуда то из самых глубин существа.
--
Стойте!! Вы используете магию, это не суд...это...это... - Дарт попытался броситься к судьям, но его тотчас же остановили двое охранников, и оттащили на прежнее место.
Голова первого тем временем медленно повернулась в его сторону.
--
Не тебе вмешиваться в Суд Касчаров, человек. Но я отвечу тебе, хоть ты и не задал вопроса, который сейчас занимет твои мысли. Мы не используем магию, наш народ, в отличие от вашего, гораздо сильнее соблюдает обычаи предков. Суд Касчаров - это не ваше людское сборище с толпой свидетелей и пострадавших. Это все, а теперь стой и жди.
О отвернулся в остальным трем судьям, и они образовали квадрат, встав лицом в центр. Таким образом они, по-видимому, совещались, решил Дарт, внутри которого все похолодело от взгляда Первого.
Через несколько минут, один из судей вышел из квадрата, остальные встали за ним.
--
Совет Четырех принял решение, Старх. Я, Четвертый из Совета Четырех, выношу тебе, Старху, приговор - смертная казнь.
Дарт ждал хоть какой-то реакции толпы или самого Старха, но вокруг царила зловещая тишина.
В напряженной тешине прошло с десяток секунд. Наконе Старх, сказал:
--
Я принимаю вердикт Совета Четырех. Принимаю, и требую Слова.
Четвертый сделал шаг назад. Вперед вышел другой касчар.
--
Я, Второй из Совета Четырех, слушаю твое последнее Слово, Старх, прежде, чем ты будешь казнен. И клянусь тебе кровью великой Тары, что твое слово будет выполнено, независимо от того, что ты потребуешь, если только, конечно, это вообще можно выполнить.
--
Я прошу...я требую, чтобы этот человек еще до закаты вышел из Деррийского Леса. И вышел живым.
Второй помедлил с ответом.
--
Хорошо, Старх. Этому человеку будет дарована жизнь, как ты просишь.
Второй отошел назад. Вперед вышел последный из Совета. Он подошел вплотную к Старху, и посмотрел ему в глаза. Дарт в бессильной ярости наблюдал, как за него и за его самого близкого друга решают судьбу.
Третий внезапно вскинул правую руку, из которой высколчило два костяных лезвия. Время замедлило свой бег. Дарт видел, как лезвия начали свой гибельный ход к груди Старха.
--
Неееееееееееет!!!
Дарт рванулся, но охрана была быстрее. Дарт даже не попытался обернуться. Он рвался вперед с силой, на которую только способен отчаявшийся человек. А лезвия уже заканчивали свой бег, приближаясь к тому месту, где должно было находиться сердце. И вот они вонзились. Грудь Старха окрасилась кровью, и он начал медленно оседать на землю, не проронив ни звука.
Дарта держало двое дюжих охранников, полностью лишая его возможности вырваться, хотя теперь уже было поздно...да и были ли у него шансы? Максимум, он успел бы отсрочить казнь на несколько минут, не больше.
По щекам Дарт текли слезы, простые человеческие слезы, которые он, казалось, не замечал. Он стоял, удерживаемый двумя касчарами, и смотрел на безжизненной тело того, кто успел стать ему и братом и вторым отцом. Того, кто дважды спас ему жизнь, во второй раз заплатив своей. И слезы продолжали течь по щекам человека, ставшего братом касчара.
Вокруг стояла необычная для леса, мертвая тишина. Со всех сторон на заснеженную поляну напирали черные-зеленые громады деревьев. И внезапно издалека донесся вой. Вой, исполненный огромной тоски. Гурд знал.
Дарт поднял голову и посмотрел на Первого. Теперь его взгляд не выражал ничего - ни страха, ни ненависти. Он просто ждал своей участи.
--
Человек, - сказал Первый - ты нарушил наш закон. Ни одному человеку не дозволяется безнаказанным вступать на территорию Деррийского Леса. Это закон. Но последнее слово осужденного на казнь выше любого закона. И поэтому мы отпустим тебя. Но знай - если когда-нибудь ты посмеешь приблизиться к нашему лесу, то приговор будет приведен в исполнение. Сейчас тебя выведут из Леса, и ты больше никогда не вернешься сюда.
Позади Дарта заскрипел снег, и в тот же миг мир погрузился во тьму.
Глава 4. Глагг.
Наступал закат. Солнце багровым колесом катилось за горизонт, цепляясь слабыми лучами за легкие и тонкие облака, не желая исчезать в столь раннее время. Высоко над землей парила одинокая птица - керст. Это не был полет охотника, ибо сегодня керст уже съел пойманного зайчонка, и теперь просто парил в вышине, подставляя сильные крылья ветру.
Где-то далеко внизу, по широкому белому полю двигалась маленькая черная точка. Керсту даже не нужно было напрягать глаза, чтобы разглядеть, что это идет человек. Сильная птица никогда не могла понять - как же можно жить, не отрываясь от земли? Как можно существовать, двигаясь столь медленно?
Под ногами Дарта поскрипывал снег, окрашенный в красно-желтый цвет садящимся солнцем, но Дарт не замечал ничего вокруг. Сейчас он хотел одного - выжить. Далеко позади мрачной стеной стоял Деррийский Лес. Туда он больше не вернется. Его путь - вперед. Он не знал, что там - впереди. Но он должен идти.
Усталость и холод давали знать о себе. Дарт не слышал хруста сугробов, только лишь мерные удары крови в виски, и собственное тяжелое дыхание. Ноги по щиколотку, а местами и по колено погружались в снег.
Шло время. Солнце уже скрылось за горизонтом, и Дарт продолжал тащиться в сумерках. Усталость наваливалась на плечи непомерной тяжестью. Он не мог, да и не хотел ни о чем думать.
Внезапно впереди, на темно-сером фоне, забрезжила какая-то красная точка. "Костер" - понял Дарт. Это придало ему сил, и он постарался ускорить шаг, насколько это было вообще возможно.