Молодая рыжеволосая женщина шла по тополиной аллее, и мир вокруг нее расплывался, размытый ее слезами. Она не замечала, что идет прямо по лужам, что в распахнутое пальто забрался ветер и исследует в нем каждый шов, не заметила она и черноволосую красавицу, которая появилась прямо перед ней почти что из ниоткуда.
-Погоди, погадаю...
Женщина остановилась, посмотрела невидящим взглядом и горько заметила:
-И гадать нечего...
Потом отчаянно выдохнула:
-И так все ясно!
Черноволосая прикоснулась к едва наметившейся выпуклости живота, где уже начала свой путь новая жизнь, и заметила:
-Ой не скажи...
Женщина оттолкнула руку, посмотрела исподлобья и горько усмехнулась; ей казалось, что все и правда уже ясно. Черноволосая ответила на взгляд ироничной ухмылкой, еще раз коснулась живота и что-то быстро и яростно прошептала. Прежде, чем женщина успела что-либо сказать, окружающий мир словно бы растворился в воздухе...
-Иаль!.. Иаль... - нежный голос Солль звал ее издалека, потихоньку вызволяя из пленительного сновидения. - Иаль же!
-Да? - спросила та, приоткрывая глаза и мягко потягиваясь на широком ложе, затем села и попыталась поймать обрывки сна и закрепить их в своей памяти, ведь для ведьмы, которая чувствует будущее, сны порой важнее различных гадальных штуковин. В этот раз сон вспоминался урывками, и еще смущало то, что она почти не рассмотрела лица того, кто появился там прямо перед самым пробуждением...
-Я же просила... не будить меня, теперь вот сон улетучился, как эфирная затравка из открытой бутыли... Я еще придумаю тебе наказание, - бросила она Солль, не замечая выражения растерянности на лице девочки-ученицы и того, как та в замешательстве перебирает прутья своего пока еще детского помела.
-Иаль, там... - Солль кивнула куда-то вниз.
-Где? В кухне? - пробормотала Иаль, осторожно пропуская меж пальцев свои светлые с рыжиной прямые волосы - таких нет больше ни у кого во всем Аруине.
-Да нет же, в едальном зале!
-Так чего ж киваешь на кухню? - задумчиво поинтересовалась Иаль, приводя себя в порядок перед большим зеркалом.
-Я на этом постоялом дворе в первый раз, - оправдывалась Солль, - откуда мне знать, где тут у них что...
-Я тоже здесь впервые... - отрезала Иаль. Потом слегка смягчилась. - Так что там?
-Там Назначенный!
Иаль вихрем обернулась к маленькой Солль, и та могла бы поклясться, что в воздухе запахло грозой, а в зеленых глазах ведьмы заплясали молнии. Громом грянуло:
-Что ж ты сразу не сказала?!
Одно утешало, что Иаль отходчива.
Она спустилась вниз. Назначенный!
Иаль словно бы увидела продолжение оборванного сна. Значит, вот оно, ее будущее... Она рассмотрела то, что не успела увидеть во сне: тонкие черты лица, волосы черные, как у всех... а вот глаза серо-голубые, не карие. Немного стесняется своего роста, он выше ее на целую голову.
-Твое имя, Назначенный! - прозвучало повелительно, однако это ее право. Право Предвосхищенной. Той, что была выбрана еще до своего рождения.
-Торн, госпожа...
-Зови меня Иаль, Назначенный, - перебила она. - Ты знаешь, зачем ты здесь?
-Да.
Вот так, коротко и ясно. И даже голос не изменился, а голос у Назначенного глубок и ласков. И даже ресницы не дрогнули, а ресницы у Торна длинны и густы. Только в глазах мелькнуло что-то и пропало. Пропало ли? Она заглянула в его глаза... Глубоко выдохнула. Жаль приносить такое совершенство - она провела рукой по его руке; он слегка напрягся - в жертву - она положила руку ему на грудь - ради - он перестал дышать - спасения - ее губы оказались опасно близки к его губам - Аруина... Она погасила пламя зеленых глаз и отошла, и Торн снова задышал; только теперь его глаза почти неотрывно следили за ведьмой.
Ради спасения Аруина.
Мертворожденного мира Аруина...
Раган - маг-недоучка - возомнил, что сможет создать мир, который подчинялся бы ему от первого до последнего вздоха, но мир родился мертвым. Долго ждали те, что родились вместе с ним, появления ведьмы, которая была бы достаточно сильна, чтобы оживить Аруин. Ее пришлось привести извне, обыскав все доступные миры, пришлось привести еще во чреве матери, перед этим отрезав той все пути назад... Сильная, назвали ее, когда она родилась.
Сильная.
Иаль.
В первый день пути все трое не проронили ни слова, если не считать тех, что были обращены к лошадям. На ночном привале Иаль споро наколдовала шатер для себя и Солль и непритязательную палатку для Назначенного. На второй день в путь отправилилсь только Иаль и Торн. Солль долго смотрела им вслед, пока не заслезились от напряжения глаза, потом забралась в шатер и принялась читать толстую книгу колдовства - учить новые заклятья.
На второй ночлег - у глубокого черного озера - Иаль наколдовала только шатер и жестом пригласила Торна внутрь. Луна уже побледнела в светлеющем небе, когда из шатра вышла обнаженная ведьма и направилась к озеру. Серебристые маленькие волны побежали по его поверхности, когда она окунулась с головой в прохладную воду. Вынырнув, она увидела, как из шатра вышел Торн, увидел ее, отбросил покрывало и направился к ней, сильными ногами раздвигая черную тяжесть озерной воды. Он нырнул, как и она, с головой уйдя под воду; вынырнул рядом с ней, свежий, чистый и прохладный, обнял ее; его руки и губы, и все его тело требовали и требовали своего - того, что с этой ночи стало принадлежать ему одному, во всех мирах, что уже изучены, и всюду за их пределами...
На третий день к вечеру они добрались до алтаря - старого мшистого камня у истока трех рек Аруина. По дороге Иаль хранила молчание, зато Торн пел песни и рассказывал истории, большей частью смешные, но если бы у ведьмы спросили, о чем были эти истории и песни, она не знала бы, что сказать, потому что не слушала она того, чем веселил ее Назначенный.
Взошла луна - полнее не бывает, круглая и яркая, как новенькая гадательная сфера, еще не потускневшая от бремени предсказаний и времени.
-Я знаю, пора, - тихо сказал Торн и подошел к жертвенному камню. Подо мхом угадывались древние знаки, начерченные еще Раганом: у этого камня и начинался Аруин.
Назначенный лег на камень, совместив точки жизни своего тела с точками жизни, отмеченными на алтаре. Иаль подошла к нему, наклонилась и поцеловала долгим и томительным поцелуем; потом шепнула ему на ухо:
-Все будет хорошо, ты только верь...
Взмахом руки Иаль зажгла маленькие летучие огоньки, которые принялись носиться взад и вперед, чертя в воздухе основу для колдовства.
Губы складывали звуки в слова, и слова меняли узор магического рисунка, делая его еще более выразительным...
В зеленых глазах отразилась боль, и эта боль заставила вырваться из самой глубины ее сердца еще одно, последнее заклинание...
То самое, что выхватило их обоих - и ведьму, и Назначенного - из мира Аруина и буквально выдавило в другое пространство...
Тополиная аллея - словно в плену летней пуховой метели, белые пушистые мухи кружатся в воздухе, улетают вслед за ветром, запутываются то в светлых с рыжиной, то в черных волосах... и нет им дела до того, что где-то рушится, распадается и исчезает мертворожденный мир Аруина.