- Опять рекламу пустили! Сколько можно?! совсем оборзели. Не фильм
смотрим с рекламой, а рекламу на фильм прерывают. И всё об одном и
том же. Во, пожалуйста, кофе убежало. Сейчас эта еврейка с Кометом
в кармане придёт.
" Не в кармане, а в сумке",- поправил супругу Савватей Селифанович.
"Помолчал бы уж, умник!"- в сердцах оборвала благоверного Аграфена
Кузьминична.
"Умник" не стал вступать в пререкания с женой. Не потому, что считал
это дело бесполезным. В конце концов они спорили не для того, чтобы
добраться до истины, а чтобы скрасить своё одиночество
незамысловатой беседой. Спор же придавал её пикантность, сближая
двух пожилых людей. И в этот раз Савватей не упустил бы возможность
доказать своё интеллектуальное преимущество перед слабым полом,
но внимание его было отвлеченно от изысканной беседы совсем другим.
- Слышь, Аграфена, а у тебя ничего на кухне не горит?
- А чё у меня там может гореть. Обед ещё днём сготовила, ужинали мы
два часа назад.
Однако после такого успокаивающего возражения Аграфена Кузьминична
вдруг тоже, как и супруг, начала крутить носом и на лице её появилось
выражение тревоги.
- Да ведь это вроде как бумага горит?
- Во, во. И я говорю.
- Да ничего ты не говоришь, рубильником только своим ноздреватым
вращаешь. Поди газету там оставил.
- Какую газету то? Програмка вот она, а других мы уже лет десять
не покупаем.
Аграфена Кузьминична с беспокойством посмотрела на диван,
где покоилось в гордом одиночестве самое популярное  издание,
а также единственное чтиво семьи. Не обращая внимания на
продолженный вновь сериал, супруги по коридору засеменили
на кухню.Проходя мимо входной двери, оба, как по команде,
враз остановились. Гарь шла снаружи. К томуже оттуда раздавались
непонятные звуки.
"Не ходи,"-упреждая действие любимого супруга, зашептала
испуганным тоном Аграфена Кузьминична,- там кто-то есть.
"Как не ходить? А если нас поджигают? А если сгорим,"- также
шёпотом ответствовал решительный Савватей и потихоньку
начал поворачивать в замке ключ.
"Если что, сразу назад,- напутствовала смелого супруга Кузьминична
и мужественным, несколько сдавленным страхом тихим голосом,
добавила,- я буду дверь держать.
Но подвигов совершать не пришлось. на площадке находились два
сильно обкуренных, обколотых или что там еще, может быть можно
сказать поддатых дури наркоманов. С лексикой относительно данного
контингента у нас ещё не всё налажено, с алкашами проще. Как бы
то ни было, эти накаченные чем-то, что-то старательно нагревали
в ложке. Сопротивлятся они не собирались и вежливо, хотя и не
совсем внятно, заплетающимися языками сообщили, что сейчас
уходят и даже при этом назвали Савватея батей.
"Не дай Бог таких детишек,"- проворчал Савватей Селифанович,
возвращаясь в квартиру после того, как убедился, что парочка
зашла в лифт. Возле двери его ждала сияющая от гордости за
мужа Кузьминична. Не каждый ведь выйдет вот так к двум обколотым
варлаганам.
- Ой, а страху то я натерпелась. Даже сомневалась, как бы голос не
подвёл, если кричать придётся.
Савватею было неудобно за то, что его вылазку из квартиры, которая
несомненно в данном случае была крепостью, столь высоко оценили.
В конце концов он тоже боялся, чувствуя свою незащищённость
перед двумя молодыми, хоть и сильно шатающимися наркоманами.
С другой стороны было лестно, что верная подруга столь сильно
переживала за его персону и даже мужественно, по всем правилам
военной науки готовила, готовила ему отступление в случае агрессии
со стороны непрошенных визитёров. опустившись в зале в кресло,
так как ноги слегка дрожали и во всём теле ощущалась некотороя
усталость, он, словно оправдываясь, нежно проворковал:"Да ладно,
мать. Вполне вежливые ребята."
- Вежливые, вежливые. А кто на нашем чулане в коридоре нацарапали
что дед лох? Они поди, грамотеи.
- Брось, эти то уже взрослые. Чать не настолько дураки, чтоб на стенах
мазюкать каракули.
"Да, да. Умнейший народ. Особенно когда обкурятся,- с сарказмом 
согласилась жена,- А Петю с одиннадцатого этажа застукали в лифте
за тем, что ссал там. Ведь почти нам ровестник."
"Ну их всех в задницу,- прерывая диспут, отмахнулся от неприятого
разговора Савватей,- давай ка лучше сериал досмотрим.
- Эк хватился. Кончился уже. Из-за этих иродов и не узнали,
чем дело закончилось.
- Не растраивайся, мать. Всё равно содержание перед каждой
серией рассказывают.
"Оно, конечно,-миролюбиво согласилась супруга и немного
помолчав спросила,- я вот что хотела всё узнать, да как то
спрашивать не решалась, скажи вот мне Савватей, а что такое
лох?"
"Да кто его знает,- совершенно равнодушным тоном, нисколько не
проявляя интереса, ответствовал муж,- в наше время таких слов
и не было. А сейчас вон всё новомодное пошло, даже ругань."
"Это ты прав,- задумчиво ответствовала Аграфена и тут же задала
следующий вопрос.- А скажи ка Селифанович, чё они в ложке
разогревали?"
"Ну я не знаю,- протянул недоумённо Савватей,- наверное что-то
своё, чтобы приятнее пить было."
- Так они же вроде колются? Вон и шприцы постоянно на площадках
валяются.
- Закусывать то после укола тоже поди надо.
- Что же в ложке то сваришь? В кастрюльке бы тогда.
- Наверное хватает. Какие-нибудь кубики наподобие Галины Бланки.
Всё может быть. Вон в рекламе, ходят же все со своими ложками.
Даже милиционер. В наше время раздвижные стаканчики были,
чтобы не из горла, а нынешняя молодёжь с ложками в кармане
ходит.
- Ну ты, Савватей, наговоришь.
В это время с площадки вновь донеслись непонятные звуки и опять
смелый наш старик пошёл выяснять в чём там дело. В этот раз он
боялся уже не столь сильно. Всё же правду говорят, что к опасности
привыкаешь. Это были опять всё теже двое. В руках у одного была
пресловутая ложка.
"А что же вы одну ложку на двоих носите?"- полюбопытствовал
Савватей.
"Э? - наркоман недоумённо оглядел свой походный прибор, который
у некоторых назывется столовым, так, словно видел его впервые. -
А нам хватает и одной,- и с ходу добавил,- нас с девятого этажа,
отец, прогнали, можно мы здесь побудем?"
Савватей Селифанович просто опешил. Изумление его было столь
велико, что он напрочь забыл про страх и напористо спросил:
"Сейчас то вы где находитесь?"
Парни недоумённо переглянулись. С ответом они явно не спешили.
- На восьмом.
- На десятом.
Савватей Селифанович с большим подозрением вгляделся в лица
парней. Не для того, чтобы лучше запомнить физиономии, которые
ему не приходились ни родственниками, ни знакомыми, он просто
желал убедиться, не обсмеивают ли его. Но рожи парней, которые
может и нельзя было назвать серьёзными, однако и сарказма не
выказывали. Они просто были какие-то нейтральные, словно их
по башке скалками оглушили. "Что же это выходит, они на полном
серьёзе этажи перепутали?" - с недоумением подумал Савватей 
Селифанович. И желая окончательно прояснить охломонам ситуацию,
внушительно произнёс:"Так это же я вас и прогнал."
"Иди ты?"- дружным дуэтом удивились ребятишки.
"Так ты, дед, выходит два этажа занимаешь?"- с большим уважением
в голосе поинтересовался тот из них, что был несколько повыше ростом.
Наркоманы переглянулись с несколько оторопелым видом. Савватей
тоже молчал, просто от недоумения, непонимая, как это он вдруг оказался
хозяином такой большой жилплощади. В конце концов он было уже
собрался возразить, но не успел,потому что другой обкуренный или
обколотый вдруг хлопнул себе ладонью по лбу, причем довольно
крепко, так что Селифанович даже несколько забеспокоился, не
стряслось бы чего с парнишкой, но с тем ничего не стало, более
того, тот радостно заулыбался и обащаясь к своему другу сообщил:
"Ты чё, какие два этажа? Где у тебя соображалка то? Считай; восьмой.
девятый и десятый. О, понял. Целых три получается."
"Иди тыыы."- с большушим уважением протянул высокий, - а ведь
точно."
- О! Ты понял.
- Я то понял, я и объясняю. 
- А ты посмотри, какой у него халат то задрипанный, и не подумаешь,
что миллионер.
- А они богатенькие все с причудами. Помнишь киношку, где мужик гири
пилил. Там тоже был миллионер, как чмо тоже выглядел. У него ещё
фамилия такая мясная, вроде как Ветчина, или Грудинка.
Саввелий Селифанович от такого диалога пришёл в полную прострацию.
Так они и стояли все трое, пока это ночное противостояние не прервала
верная Аграфена Кузьминична. Она налетела на нежданных пришельцев
с яростным и благородным возмущением.
"Эти у кого халат задрипанный? Вахлаки вы этакие."
- Глянь и тётка одета в такие же обноски. Во дают, такую квартиру иметь
а ходить как бомжи."
Удивляясь, но всётаки  сохраняя почтительное выражение. парочка пошла
прочь. Аграфена Кузьминична с возмущённым удивлением осматривала свой
халат, который действительно был давнишним предавнишним, хотя был ещё
вполне нормальным по мнению хозяйственной Аграфены.
"Наглецы,"- прцедила сквозь зубы, также требующие профилактики, рассерженная
донельзя женщина. Но парни её уже не услышали. Их уже увозил лифт, неизвестно,
правда на какой этаж. Но в этот вечер они уже больше не появлялись. Хотя поспать
супругам в эту ночь спокойно так и не удалось. Уже в два часа пополуночи их
разбудил подозрительный шум с лестничной площадки. 
"Сколько ж можно по этажам блуждать,"- промолвил с возмущённым недоумением
Савватей и кипя яростным негодованием, ррешительно выскочил в коридор, торопливо
запахивая халат. Вместо ожидаемых и ставших даже уже милыми наркоманов, он
увидел совершенно незнакомого мужика в кожанке, который стоял около его кладовки
и очень внимательно рассматривал короткую надпись насчёт деда лоха.
"Ты чего здесь стоишь?"- мрачным тоном невыспавшегося человека поинтересовался
Савватей.
"Вот, сюда пришел,"- рукой в дорогой кожаной перчатке незнакомец показал на
соседнюю дверь.
"Да?- не скрывя сарказма Савватей ухмыльнулся,- зря стоишь."
- Почему?
"А потому, что кроме пустых банок там, - при этом он многозначительно показал
не на дверь соседа, а на свой чулан, - ничего нет."
- Нет?
- Нет.
- А мне то какое дело, чего у тебя там есть. чего нету.
" Может тебе ключ дать, чтобы убедился?"- сдерживая раздражение, поинтересовался
Савватей.
- Да зачем мне твоя коморка. Я лучше пойду. Наверное спит друг.
- В два часа ночи то? А ты видать сомневаешься?
- Да нет, точно спит.
Радуясь своей верной догадке, мужик, словно ассистент фокусника, пропадающий
в ящике, исчез в лифте.
А следующим вечером у подъезда состоялось собрание. Фирма "Надёжность"
прредлагала установить в подъезде запирающуюся дверь и домофоны.
"Правильно, - поддержал предпринимателя Савватей, - надо и замок поставить
и домофоны. От этих наркашей уже житья нет. Мало того, что будят по ночам,
так еще и срут на площадках.- Распалясь он сжал кулак и, словно меся тесто
в перевёрнутой лохани, начал скандировать, - Да здравствуют не засранные
площадки! Да здравствует чудо техники домофон!"
Но тут он почувствовал, что в бок ему пребольно ткнулся костистый кулачок
его любимой супруги, а вслед он услышал возмущённый, горячий шёпот:
"Ты что, старый, действительно себя миллионером вообразил? Или может это
ты сам говно убираешь?" Селифанович хотел с достоинством и неопровержимой
логикой возразить своей второй половине, так талантливо лупящеё первую, но
почувствовал, что несможет этого сделать. Дыхание было перехваченно не только
на громкие лозунги, но и на шёпот твёрдого возражения. Поэтому, почувствовав,
что его увлекают в подъезд, он не стал сопротивляться, а глотая ртом воздух,
засеменил за благоверной, думая, что у той явно пропал талант боксёра. 
"А может и не пропал,"-ощущая саднящую боль, откоректтировал он свои мысли.
Однако Савватей решил не поддаваться физическому террору и смело отстоять
своё решение. Что он с честью и сделал. В этот вечер супруги не столько смотрели
телевизор, сколько дискутировали. Правде Аграфена Кузьминична не распускала
кулаки, всё было в высшей степени пристойно. Савватей Селифанович также был
на высоте и выиграл все раунды торгово-экономического спора. Впрочем диспут
шёл не столько вокруг запора на дверь, сколько вокруг домофона.
- Хочешь сэкономит несколько сот, а о последствиях подумала?
- Да какие же могут быть последствия? Последствия бывают, когда денежки уходят.
- А когда гости уходят, постояв перед дверью, это не последствия?
- А кто к нам больно ходит то?
- А сын со снохой придут. Что же, им с ребёнком перед дверью стоять, ждать
пока кто откроет?
- Часто они ходят, молодёжь то наша. К тому же всегда можно к соседям позвонить.
Лизка то чать всегда дома.
- Всегда, да не всегда. Всегда видите ли. Будет она безвылазно сидеть, только бы
тебе дверь открыть.
  Я однако не буду полностью приводить дебаты, к тому же диалоги часто, как это
случается у людей несколько упрямых, повторялись почти что полностью.
В таких случаях аргументами начинают служить уже не столько логические
выкладки рассудка, сколько звучность голоса в быстром темпе и высоких тонах
при пронзительном тембре, хоть и с нечёткой артикуляцией. К чести супругов надо
сказать, что дорукоприкладства дело не дошло, всё-таки это была достаточно
культурная семья. А дальше началось ожидание. Весь подъезд ревниво 
следил за тем, как вестибюль был обнесён кирпичной стеной, как были поставлены
металлические двери. В день, когда установили замок, супруги полностью
осознали значение выражения:"Мой дом - моя крепость." А когда всему подъезду
подключили домофоны Савватей Селифанович со своей хозяйственной Аграфеной
Кузьминичной, наверное, как и все остальные жильцы, почувствовали себя просто
купюрами, очень крупными купюрами в надёжном сейфе солидного банка. Все
дебаты были забыты напрочь. Даже некоторые курьёзы не омрачили радости
обладания чудом техники домофоном. Хотя первый случай и весьма напугал
нашего, как вы сами убедились, не робкого Селифановича. Но этот казус был
как мимолётное облачко на чистом небе счастья. Ибо, если хорошенько
разобраться, то ничего такого и не произошло. И наверняка бы не было никакой
несуразицы, если бы в вестибюле был свет. Ведь лампа, при постоянно
расхлябанной двери, как вы понимаете сами, и не нужна была вовсе. Ступеньки
то все небось разглядят. Но при добротной металлической двери маленькое
неудобство большого дома превратилось в проблему. Жильцы теперь спускались
к выходу, словно в яму погреба. Но не темнота, конечно, испугала смелого
Савватея, а невозможность выйти наружу. Он долго искал запор, долго торкался
в надёжный металл, но путь на улицу был надёжно заблокирован хитрой электроникой.
Вот тогда то Селифанович и ощутил ужас мыши, оказавшейся в мышеловке. Ведь
бедному старику, в жуткой темноте тамбура, пришла ужасная мысль, что монтажники
по нашей укоренившейся в плоть и кровь расхлябанности, просто забыли поставить
внутреннюю задвижку и дверь теперь можно будет открывать только снаружи.
Эта ужасная догадка вызвала учащённое сердцебиение и холодную испарину.
Пять раз споткнувшись на пяти ступеньках Селифанович в панической прострации
добрёл до лифта и вернулся в квартиру, вдруг в одночасье ставшую западнёй.
В этот раз верная Аграфена Кузьминична не стала обзывать супруга недотёпой
или ещё как, а просто отправилась с любимым вниз поискать счастья выхода
на свет божий, то есть на улицу. Однако и она не смогла открыть неподдающуюся
дверь. Хорошо хоть выручил сосед по подъезду, указав на малюсенькую кнопочку,
насмешливо мигающую красненьким огоньком, похожим на свет сигареты, только
более мелким. Оказывается и всех  делов то было, что нажать на неё. И хитрая
дверь, как в сказке, открывалась сама. Пожилые люди облегчённо переглянулись.
"Ох, мать, у меня уж и сил нет за хлебом идти,"- искренне пожаловался своей
надёжной Аграфене Кузьминичне. Дражайшая супруга вполне понимала своего
спутника долгой совместной жизни и поэтому ни слова не говоря, пошла в ларёк
сама. Старик возвернулся в квартиру. Сидя в кресле он постепенно приходил в
чувство. Исчезла испарина, стал нормальным пульс. Вполне успокоившись и
уже собираясь включить телевизор он вдруг заметил, что его жены нет уже
весьма продолжительное время. "Десять раз уж можно было бы сходить
за хлебом то,"- пробормотал Савватей, хотя говорить сам с собой привычки
не имел. Душа его опять наполнилась тревогой. Он даже собирался ринуться
на улицу, но в этот момент в дверь позвонили. С радостью, с какой малые
дети встречают мать, старик бросился в коридор. И, вопреки своей привычке,
не спрашивая:"Кто там?"- распахнул дверь. Там, то есть в коридоре, 
действительно стояла его супруга. Вид у неё был несколько ошарашенный
и буханку она прижимала к груди словно ребёнка. Селифанович, счастливо
улыбаясь, молча взирал на супругу, совершенно не проявляя от избытка
чувств никакой наблюдательности, не беря поклажу и даже не пропуская
её в квартиру.
- Я уж думал не случилось ли с тобой плохо от пережитых волнений.
Хотел уж на розыски идти.
- Ох дед, если бы пережитых. Волнения то были в самом что ни на есть
настоящем времени.
- Господи, да что же ещё могло случится? Снаружи то ведь не одна кнопочка,
а много. Номер нашей квартиры неужто забыла от все треволнений?
" Да ты буханку то бери, бери,- отпихивая всё ещё счастливо улыбающегося
мужа,- миролюбиво и даже сердечно произнесла Кузьминична,- ничего я не
забыла. Не склеротик чать."
- А что же тогда?
- Оказывается после того, как нажмёшь номер квартиры, надо ещё и кнопочку,
где нарисован звоночек нажать.
- А ты не нажала?
- Нет. Я уж и соседний номер, Лизкин сколько раз набирала и всё бесполезно.
- Ой, мать, мы с тобой как из глухой деревни. А ведь нам объясняли и правила
на двери есть.
И супруги пошли пить чай, посмеиваясь друг над другом и преисполненные
гордости за чудо техники домофон. А свет в тамбуре вскоре сделали.