Каждое утро, спеша на работу, я пробегаю задворками Московского вокзала, и нередко вижу там пожилого черного кота. То он дрыхнет, то мышкует, то нахально обнюхивает прибывших пассажиров. Почему-то подумалось мне, что зовут того кота Витус, и придумалась про него такая вот грустная история.
Грустная наверное от того, что я скучаю по своим рыжим разбойникам, хоть и уверена, что им хорошо в новых семьях. И еще потому, что вот уже два дня Витус не попадается мне на глаза, хоть я и оглядываю внимательно все закоулки...
<center>Витус</center>
Витус был старый железнодорожный кот.
Жил он на задворках Московского вокзала, харчевался где придется, однако предпочитал небольшой ларёк, где армянин-Гарик делал шаверму. Гарик относился к коту с уважением и всегда оставлял ему мелко нарезанные куски курицы. В последние годы у Витуса стали крошиться зубы, так что эта услужливость Гарика была ему на руку, то есть на лапу.
<lj-cut>Витус гордился тем, что он тёзка знаменитого Беринга, и в юности мечтал отправиться на Чукотку, став временно корабельным котом, ведь на Чукотке нет железной дороги, потом как-то не сложилось, и Чукотка осталось голубой мечтой.
Впрочем, Витус был доволен жизнью. Нечастыми солнечными днями он дремал на тележках, которые носильщики оставляли у перрона, когда же было холодно или дождливо, прогуливался внутри вокзала, независимо поглядывая по сторонам.
Витусу казалось, что Петр I, чей бюст был установлен в центре зала, одобрительно наблюдал за его перемещениями.
Пассажиров Витус не то, чтобы не любил, скорее, остерегался - что там у них на уме? Вот сидят себе в кафе, с виду приличные люди, кофе пьют, пирожными из "Севера" закусывают, и вдруг -- ни с того ни с сего - пинком под зад. Ну, Витус -- не котенок слепой, чтоб сносить такое. Подкрался, да и пометил роскошный кожаный чемодан этого мерзавца. Или вот дети - "кис-кис, кис-кис!", подойдешь - гладят, за ухом чешут, приятно, а мамаша выскочит с бешеными глазами - брысь! дрянь такая, лишайный, помоечный!
Витас не был лишайным - повезло. Подцепить эту гадость - раз плюнуть, но кошачий Бог миловал. И слышать забранки несправедливые обидно было... Порвешь этой мамашке колготки, но это ж разве сатисфакция?
Бакенбарды Витуса поседели, и вся шерсть его, прежде глянцевито-черная, приобрела какой-то благородный "бусый" оттенок. Витус все чаще спал, все дольше подремывал, все реже мышковал у дальних экспедиционных складов.
Однако каждое утро, он, потряхивая ушами, выходил встречать один и тот же поезд. Поезд "прибывал из Архангельска", и кот отлично помнил, как ранним летним утром, 14 лет назад, когда он был еще молодым и резвым котом, приехал этим поездом высокий красивый моряк. В руках у него был черный чемодан, а под мышкой - огромная треска. Витус последовал за приезжим, он не мог оторвать взгляда от рыбины. Моряк подошел к таксофону, бросил монетку и недолго поговорил. Когда он отнял трубку от уха, глаза Витуса увеличились вдвое: моряк вдруг стал бледный, совершенно белый, таких белых людей Витус за свою тогда еще недолгую кошачью жизнь не видел. Сделав несколько шагов, приехавший вдруг осел, привалившись к стене вокзала, опустился на асфальт и произнес какой-то странный звук. Что-то вроде "Клгмлк". Витус держался неподалеку, теперь уже не только из-за рыбины. Человек его заинтересовал и встревожил. Перрон опустел, кроме них двоих никого и не было.
Моряк сидел с закрытыми глазами, кадык время от времени дергался, и тогда Витус вздрагивал от этого клокочуще-всхлипывающего звука. Наконец, человек затих. Витус осторожно подошел к моряку, ткнулся ему в бок. Тот не шевельнулся. Витус ткнулся сильнее, жалобно мяукнул, но моряк так и сидел без движения. Испуганный Витус бросился внутрь вокзала, он метался возле застекленных дверей сувенирных магазинчиков, и отчаянно орал. Он орал так громко, что Надя - уборщица замахнулась на него шваброй. Кот начал ластиться к ее ногам и продолжал вопить. Отбегал к выходу, возвращался, мяукал пронзительно...
Надя пошла следом, а Витус привел ее к моряку. Надя засуетилась, позвала дежурную, приехала "скорая", моряка положили на носилки, увезли. А огромную треску, которая валялась тут же, Надя, с сомнением повертев в руках, отдала Витусу. Точнее, унесла ее к складам, и там потрепав кота за шкирку добродушно сказала - лопай, спаситель!
Рыбу они съели вчетвером - Витус, Рыжий, Муська и Сая - вечно беременная кошка с дальних складов.
Прошло около месяца. Витус грел на солнце пузо, вытянувшись на краю вокзальной клумбы. Почувствовав чей-то пристальный взгляд, кот открыл глаза: на корточках перед ним сидел давешний моряк, а рядом ласково улыбалась Надя.
- Вот он! Уж так орал, так орал!! И рыбу я ему отдала.
Моряк внимательно смотрел на Витаса, и, кажется, не слушал Надю.
-Ну, что Черный, взял бы я тебя, да куда... Вот осенью приеду, найду жилье, заберу тебя совсем.
-Не Черный он, Витус! Витус его имя - его тут все знают.
-Витус, ого! - моряк засмеялся, погладил осторожно кота. - А рыбу-то сожрал?! Эх, ты, Беринг... В общем, кот, жди. Приеду. Я теперь перед тобой в долгу.
Пришла и прошла осень. Витус ежедневно встречал архангельский поезд, но моряк не возвращался. Что с ним стало, Витус не знал, конечно. Времена были разные: несколько лет назад вокзал заполонили гости из южных республик, они теснились группами, пахли необычно, были озабочены, Витуса не обижали. Примерно тогда он и познакомился с Гариком...
Однако встречать архангельский поезд не перестал.
Морозным январским утром, Витус, накануне переевший в кафе остатков жареной форели, проснулся, когда поезд уже прибыл на перрон. Такого с ним не случалось уже 14 лет. Торопливо потряхивая повытертыми гачами, кот неуклюже уворачивался от сумок и тяжелых башмаков пассажиров и встречающих.
Годы берут свое, подумал Витус, облизывая подмерзшую лапу. Морозный пар струился от его усов, шерсть выглядела совсем седой.
...Моряка он узнал сразу - тот шел медленно, вразвалку, вместо нарядной бескозырки сиял лысиной, длинное дорогое пальто и великолепный кейс кричали на весь перрон, что хозяин последние годы явно не знал нужды. Витус шагнул вперед, сипло мяукнул, но лапы его подломились, и он упал на заснеженный холодный асфальт. Человек в пальто оглянулся на мяуканье, скользнул взглядом по распластавшемуся тельцу, и пошел дальше.
Начавшийся снег заметал черную с проседью шкурку, пассажиры осторожно обходили Витуса, стараясь не потревожить его. Витус хотел встать, но не смог, он мяукал все тише и тише и почувствовал вдруг, что ему стало тепло и уютно; последний, глубокий сон обнял его...</lj-cut>