Аннотация: Вы никогда не думали продать душу дьяволу? А часть души?
Дьявол догнал меня, когда я возвращался из школы. И сразу перешел к делу.
- Привет, Костя. Я могу решить все твои проблемы, - Это был молодой парень, моего возраста или чуть постарше. Одет обыкновенно - джинсы, кеды, на зеленой майке красовался Спанч Боб и надпись: 'аЦЦкий сОтОна'. Через плечо висела сумка, похожая на почтальонскую. Никаких рогов, копыт или хвоста не наблюдалось.
- Что? - я растерялся. Дьявол улыбнулся и протянул ладонь для рукопожатия. Я машинально подал руку. Улыбка парня на секунду стала еще шире, а потом внезапно исчезла.
- Костя, это взаимовыгодное сотрудничество. - Парень перешел на шепот и подмигнул мне. - Твоя жизнь изменится до неузнаваемости. А плата - пустяк. Всего то...
- Знаю, знаю, - прервал я его. - Взамен я должен отдать душу, подписав договор своей кровью. - Я посмотрел на парня в упор. - Отвали от меня. - Отвернулся и ускорил шаг.
- У тебя неверная информация, - он поспешил за мной. - Не всю душу, а лишь часть ее. Маленький кусочек. Ты даже не заметишь его отсутствия.
Я резко развернулся.
- Сказал же, отвали.
- Ну и ладно, тупой кусок говна.
Оскорбление ударило меня под дых. Обида. Ярость. Эти слова я слышу в свой адрес ежедневно. Дома.
- Что ты сказал? - Мне хотелось порвать засранца.
- Это не я, а твой любимый отчим. - Парень снова подмигнул, хихикнул и, не отводя от меня зеленых глаз, быстро шагнул за угол дома. Я бросился за ним, но он уже исчез, оставив после себя лишь резанувший слух короткий смешок.
- Засранец! - злость пульсировала во мне, разливаясь ядом по всему телу. - Урод. Увижу - пришибу. - Пообещал я.
Дома меня ждала привычная картина. Мама и дядя Валера ссорились на кухне. Я проскользнул в свою комнату. Скоро экзамены закончатся, и я отправлюсь к бабушке. Подальше от самодовольной рожи маминого мужа. Целое лето проведу в деревне. Буду помогать бабушке по хозяйству, и есть наивкуснейшие щи с жирной сметаной. И волшебные сдобные пирожки. Бабушка будет потчевать меня и приговаривать: 'Совсем ты исхудал в этом городе. Не кормит тебя Катька'. Не кормит. Пусть не кормит, я могу и сам поесть. Эх, бабушка, есть вещи и пострашнее пустого живота. Но ты никогда об этом не узнаешь.
Я переоделся, закинул в рюкзак теплый свитер, чистые носки и трусы, зубную щетку и пасту, мыло, полотенце, недочитанную книгу. Сегодня ночью у мамы дежурство. Мне лучше смыться по-тихому и заночевать где-нибудь вне дома.
Я вышел из комнаты и поспешил к двери. Еще пару шагов и свобода. Но я не успел. Передо мной выросла массивная фигура дяди Валеры. Черт!
- Куда это ты собрался, тупой кусок говна? У тебя экзамены, вали в комнату, готовься!
- Мне нужно на улицу. Меня ждут, - мой голос дрожал. Ненавижу себя за трусость. Этот человек вызывает во мне отвращение и страх. Стыд. Он стоит так близко. Я чувствую запах чеснока и пота, исходящий от него. Черт! Зачем я решил забежать сегодня домой? Теперь он меня не отпустит. Я - тупой кусок говна.
- Ты врешь. Покажи что у тебя там, - он сорвал с меня рюкзак, мои вещи рассыпались по полу.- Смотри, Катя, твой сынок снова хочет сбежать из дома к своим дружкам наркоманам. - Мать молчала, ее взгляд был полон укора. - Марш в комнату, не то пристегну тебя наручниками к стулу.
- Мам, скажи ему, - слезы предательски обожгли глаза, в горле застрял ком. Наручники. Я невольно взглянул на свои запястья. Чертов извращенец.
- Костя, слушайся папу!
Я торопливо подобрал с пола вещи и вернулся в комнату. Слезы душили меня. Как она может так говорить? Почему верит ему, а не мне. Если бы отец был жив. Я схватил полотенце и забежал в ванную, громко хлопнув дверью. Здесь можно спокойно поплакать. По крайней мере, пока мать не уйдет. Еще два часа. Потом начнется ад.
Я включил душ для шума. Снял майку. Присел на край ванны. На меня посмотрело забрызганное зеркало. Сколько это будет продолжаться? Мне уже почти пятнадцать. А я все еще дрожу перед ним. И дело не в том, что он сильнее меня физически. Просто я перед ним цепенею. Становлюсь безвольной куклой. Наверно, он меня сломал. Три года назад, когда мама впервые ушла на дежурство ночью. Теперь я не могу с ним бороться, могу только убегать. ѓ Я снова посмотрел в зеркало, оттуда красными глазами на меня таращилось отражение.
- Может совсем убежать? - спросил я его беззвучно. - Из жизни.
Мой взгляд коснулся пачки лезвий. Рука сама потянулась к острым стальным пластинкам, завернутым в полупрозрачные бумажки. Пальцы развернули маленький конвертик. Ванна уже заполнилась, от нее поднимался пар. Я с наслаждением воткнул лезвие в ровную поверхность мыла. Разделся и залез в горячую воду. Зарезанное мыло ждало извлечения из себя острой стали. Да. Лучше бы выброситься из окна, но это только третий этаж. Значит лезвие. Даже немного символично, что я умру голым. Печально улыбнулся и мокрой рукой потянулся к металлу.
В дверь настойчиво постучали.
- Тебя к телефону, - голос дяди Валеры просочился из-за двери и мгновенно отравил атмосферу моего убежища. - Открывай. Вот трубка.
Я изловчился очень быстро открыть щеколду и плюхнуться обратно в ванну, прежде чем дверь отворилась.
- Держи, - отчим протянул мне телефонную трубку, не входя в ванную комнату. Пришлось привстать, иначе не дотянуться. Он мерзко улыбнулся и погрозил пальцем. Я отвернулся.
-Алло, - сказал я, когда дверь наконец закрылась.
- Привет, Костя, - заговорила трубка знакомым голосом. - Я все еще могу решить твои проблемы.
Захотелось утопить телефон в горячей воде. Что за бред?
- Откуда ты знаешь мой номер?
- Потому что я не человек. Ты не веришь, я понимаю, - он говорил уверенно и очень спокойно, как диктор на телевидении. - Но я могу доказать. Я знаю, что сейчас ты сидишь в ванне, полной горячей воды. На краю лежит салатовое мыло, в нем лезвие. Так?
- Да, - неуверенно ответил я, взглянув на мыло. Оно было салатового цвета.
- В качестве небольшого аванса, могу устроить так, что твоего любимого отчима сейчас вызовут на службу. И его не будет до утра. Хочешь?
- Хочу, - сейчас я хотел этого больше всего на свете.
- Ладно, зайду часов в десять, пообщаемся. - В трубке раздались монотонные гудки.
Я выскочил из ванны как угорелый. Едва не изрезал непослушные пальцы, пока упаковывал назад лезвие. В коридоре, дядя Валера раздраженно разговаривал по мобильнику.
- Неужели больше некому! - ревел он. - Я три дня корячился, мне нужен отдых. Нормальный выходной день и ночь. Ладно, черт бы вас побрал. - Он убрал телефон в карман и зло посмотрел на меня. - Повезло тебе, сопляк, - тихо буркнул, проходя мимо.
Ровно в десять раздался звонок в дверь. Я вздрогнул, хотя и сидел в коридоре уже полчаса, ожидая именно этого.
Дьявол вошел и твердым шагом направился в кухню, в руках у него красовался торт.
Он заговорил лишь когда выпил чашку чая и съел два куска торта:
- Короче так, Костя, говори, чего ты хочешь? Что мешает тебе жить?
- Ты сам знаешь, - буркнул я.
Мне казалось, я брежу. Сатана сидит у меня в кухне и пьет чай с тортом. Воланд, будь он не ладен.
- Я-то знаю, но ты должен сам сказать. От этого зависит стоимость.
- Дядя Валера, - сказал я и почувствовал, что покраснел.
- Что ты хочешь, что бы с ним произошло? Застрелили на работе бандиты? Сожрали бешеные псы? Переехал поезд? Автомобиль? Что именно?
- Мне все равно, - я опустил голову, мне было стыдно. Я готов продать душу дьяволу. Часть души. Чтобы избавится от своего мучителя. А сам я ничего не могу. Даже убить его не смогу своими руками. Я ничтожество. - Я просто хочу, чтобы он исчез. Чтобы умер навсегда.
- Понятно, что-то еще? Деньги? Власть? Девушки?
Я помотал головой.
-Нет, мне нужно только одно - чтобы этот проклятый извращенец исчез из моей жизни. Всего остального я могу добиться сам.
- С тебя три стандартных части души.
- А на сколько всего частей делится душа?
- На шестьсот шестьдесят шесть. Изначально. При первом рождении. Заключаешь сделку - в следующей жизни остается меньше. Заключаешь еще - опять вычитается.
- А сколько у меня сейчас? Я уже заключал сделки?
Мой собеседник засмеялся:
- Какой хитрый. Сколько у тебя осталось, знаю только я и Бог. Иначе это теряет для меня смысл. Каждый будет продавать шестьсот шестьдесят пять частей, оставляя себе одну. И я останусь с носом. Не могу я принять в ад человечка, если у него есть еще хоть один несчастный кусочек.
- Значит, я сильно рискую. Шестьсот шестьдесят шесть частей - не так уж и много.
- Думай сам. Сколько ты еще протянешь под одной крышей с педофилом?
- Ладно, я согласен.
Мне показалось, что за правым плечом, кто-то тихонько всхлипнул.
Дядя Валера умер через три дня. Его убила мама. Нашим кухонным ножом, которым я нарезал торт для дьявола.
Сегодня похороны. Я стою у окна и наблюдаю, как из подъезда выносят тяжелый гроб. Мертвый отчим кажется мне худым и слабым.
-Тупой кусок говна, - вырываются из меня грязные слова.
-Знаешь сколько у него осталось души? - Парень в зеленой майке с глупой надписью снова поглощает торт у меня в кухне.
- Сколько?
- Три стандартных части. Да, он часто заключал со мной сделки.
Дьявол задумчиво облизал ложку и продолжил:
- Видишь, чем меньше в человеке души, тем больше в нем мрази.
Я улыбнулся. Мне кажется, я не такой уж плохой человек, лучше многих. А это означает, что во мне еще полно бессмертной субстанции.
- Ах, да, забыл сказать. Помнишь, я говорил, что не могу забрать человека, пока у него есть хоть один кусочек души?
- Помню, - медленно ответил я. Что-то в его тоне заставило меня похолодеть. Наши взгляды встретились.