Аннотация: Фанфик от Оли Истоминой. Романтическое продолжение истории Олиф и Лекса)))
Этот день выдался необычным с самого утра. Хотя бы потому, что утром Олиф увидела Лекса. Утро было солнечным, а Лекс улыбающимся. Эти явления и по отдельности были довольно редкими, а вместе и вовсе казались невозможными.
Впрочем, к странностям парня Олиф уже давно привыкла, а потому предпочла не забивать голову пустяками, вместо этого обратив внимательный взгляд на Лекса. Улыбка удивительным образом преображала его, превращая из уличного разбойника в жертву разбоя. Вид тот же, но вызывает уже не страх, а симпатию. Но долго любоваться собой парень не дал.
- Вот.
- Это что?
Олиф с сомнением покосилась на большую коробку в руках парня.
- Открой - и увидишь.
Пожав плечами, она последовала совету. Внутри оказалось платье. Очень красивое, белоснежное, все в оборках и кружевах. Нарядное. Легкое. И совершенно не предназначенное для долгих путешествий.
- Зачем?
- Решил развивать твой вкус. Одевайся и пойдем.
- Куда?
- Тебе не надоело задавать вопросы?
Лекс выглядел абсолютно невозмутимым, даже уставшим, но глаза были какие-то не такие. Хитрые. Будто парень что-то задумал и не собирается признаваться.
- А тебе не надоело уходить от ответов?
- Растешь, плебейка. Не бойся, ничего криминального. Просто посмотрим город.
- Ты же не хотел?
- А теперь захотел.
"На всего у него есть ответ!"
Не зная, как добиться правды, Олиф сердито засопела. Признать поражение сразу не позволяла гордость, а придумать новый вопрос мешал пробирающий взгляд Лекса. Желая выиграть немного времени для размышлений, девушка достала платье, немного, лишь лиф, - юбки по-прежнему остались внутри - и принялась рассматривать. Ткань была очень легкой, казалось, вот-вот и выскользнет из рук, а еще на ней были вышиты розы. Правда, узор становился заметным лишь под определенным углом.
- Я, конечно, знал, что у тебя тяжелая жизнь, но чтобы настолько.... Платье вообще носить полагается, а не рассматривать. Ты бы его еще вместо картины повесила! - ворвался в размышления Олиф ехидный голос Лекса. - Хоть примерь для приличия.
- А? Да, конечно, сейчас, - девушка положила платье обратно в коробку, взялась за рубашку. Руки отчего-то дрожали и пуговицы никак не хотели расстегиваться, не попадая в петельку.
- Плебейка, ты собралась переодеваться прямо здесь? Ничего не смущает? - развалившись на кресле, Лекс пристально разглядывал девушку.
Олиф залилась краской. Одернула рубашку, схватила коробку и вихрем умчалась наверх. Лишь оказавшись под защитой знакомых стен, облегченно выдохнула, облокачиваясь на стенку.
"А еще говорят, Перводружинников обучают этикету. Шутят, наверное!"
Сдув прядь волос, упавшую на лоб, Олиф подошла к кровати, положила на нее коробку и принялась раздеваться. На ощупь платье казалось холодным и скользким. На коробке было написано мудрое слово "натуральный шелк", но самой девушке оно куда больше напоминало змеиную кожу. Но стоило натянуть вещь на себя, как ткань перевоплотилась, сев точно по фигуре.
Зеркало тоже порадовало девушку. В гладкой поверхности отразилась настоящая леди! В богатом, вышитым мелким бисером и с кучей ниспадающих юбок платье. И... совершенно не подобающей случаю, прической
После непродолжительных раздумий Олиф вспомнила, как виденные ею девушки в богатом квартале укладывали волосы в высокую прическу, сооружая подобие настоящей короны.
Такую прическу Олиф заплетала первый раз, необходимых навыков у нее не было и пришлось изрядно повозиться, закрепляя непокорные пряди шпильками. В результате получилось немного не то, что задумывалось, но тоже не плохо. Сочтя свой вид если не блестящим, но удовлетворительным, девушка спустилась к Лексу.
Парень сидел за столиком и тянул какой-то напиток из высокой трубочки. Заметив Олиф, он глухо закашлялся, стуча себя по груди.
- Что, я ужасно выгляжу, да? - Олиф старалась спросить это равнодушно, но голос все равно дрогнул
Глубоко в душе девушка и сама понимала, что и нарядное платье, и сложная прическа не превратят ее принцессу, да и не было у нее опыта в ношении подобных вещей, но помечтать-то хотелось! Не стоило принимать такого подарка.
- Напротив, слишком хорошо! - Лекс поспешно убрал напиток в сторону. - Тебе очень идет. Ты выглядишь так... так...
- Не плебейски? - не сдержавшись, подсказала Олиф.
- Да, не плебейски, - согласился парень. - Придется придумать новое прозвище. Думаю, воробышек вполне подойдет.
- Я всегда знала, что у тебя плохо с памятью. Запомнить одно простое имя - занятие действительно не из легких, - девушка нахохлилась, в самом деле становясь похожей на взъерошенного воробушка.
- Не дуйся, Олиф, а то переименую в лягушонка. Пошли скорее, нам нельзя опаздывать.
Не дав девушке сказать ни слова, Лекс схватил ее под локоть, едва не таща за собой.
Олиф несколько раз пыталась спросить, куда они идут и как можно опоздать на прогулку, но Лекс словно в глухонемого превратился, игнорируя все обращения.
Впрочем, довольно скоро девушка и сама прекратила всякие попытки добиться ответа. Парень шагал слишком быстро, на каждый его шаг приходилось по два Олиф. К тому же, подол постоянно путался в ногах, и нужно было придерживать его, следя, чтобы длина не превышала допустимого. Конечно, в этом городе они проездом, но Олиф очень не хотелось, чтобы ее приняли за "лапочку".
Наконец, Лекс остановился. Причем так резко, что Олиф едва не врезалась в него, коснувшись носом рубашки. Девушка осторожно обошла парня и встала рядом. Оказалось, они пришли к церкви. Небольшой, построенной из коричневых кирпичей и почти полностью усыпанной цветами.
- Пошли, - Лекс потянул девушку за собой.
- Куда? Ты что, хочешь идти в церковь? Но зачем? Сегодня же не молитвенный день.
- Правильно, сегодня венчальный. И священник как раз на месте.
- Священник?
- Какая же ты недогадливая, пле.. Олиф, - парень закатил глаза. - Должен же кто-то обвенчать нас.
- Обвенчать? - понимая, что переспрашивает каждое слово, Олиф чувствовала себя донельзя глупой, но никаких более толковых мыслей в голову не приходило.
- Обвенчать, объявить мужем и женой, соединить судьбы навеки, признать парой, не знаю, как это правильно называлось у вас в селе. Так ты идешь или нет? - Парень выглядел утомленным. Было видно, что и медлительность спутницы, и вся ситуация в целом, весьма раздражала его и он с трудом сдерживался, чтобы вообще не махнуть рукой и не уйти обратно в трактир.
- Ну?
- Эм-м-м...
От волненья Олиф вспотела. Между лопатками жутко зачесалась спина, но девушка боялась пошевелиться. Нервно теребя пояс, она с преувеличенным вниманием рассматривала ботинки Лекса - новые, чистые, натертые сажей и думала, думала, думала.
Олиф совершенно не представляла, как полагается делать предложение, и честно говоря, вообще не собиралась замуж. Еще тогда, в детстве, когда умерла мама, Олиф четко решила, что проживет одна, не заводя мужа и детей. А потом появился Лекс. Эгоистичный, гордый, скрытный, упертый и наглый. Но которому хочется говорить доброе утро и желать спокойной ночи.
-Я иду, - твердо произнесла Олиф.
В церковь они заходили, держась под руки. Наверное, Лекс предпочел бы идти по отдельности, но у Олиф так дрожали ноги, что сама она не могла сделать ни шагу. Все же сказать и сделать - далеко не одно и то же.
Изнутри церковь оказалась еще красивее и наряднее. Голубой расписанный свод, статуи богинь Нави у алтаря, золотая ковровая дорожка для молодых. Сейчас по дорожке уже шла одна пара. Они не отводили друг от друга глаз, то и дело звонко смеясь, и ни на секунду не отпуская рук друг друга. Олиф и Лекса, застывших у дверей, молодые не заметили.
Их вообще никто не заметил. Олиф не махали друзья, не цепляли фату подруги, не говорили слова напутствия родители. Хотя этого бы не было и дома. Друзей у нее не было, подруг тоже, родители умерли. Разве что сестры... Они вполне могли бы пожелать ей чего-то в этот день, а Тим сыпал бы зерно под ноги - символ удачи и достатка в семье. От этой мысли на душе стало горько. Днем Олиф удавалось избегать воспоминаний, но ночью они все равно нагоняли ее, заставляя задумываться, что бы было, если...
- Олиф, нас зовут, - Лекс указал на махающего рукой священника.
Парень с девушкой подошли к толстому мужчине, облаченному в белоснежную рясу, поцеловали висевший у него на шее треугольник - символ трех богинь, и замерли в отдалении, изобразив положенное случаю волнение и внимание. Вернее, это Олиф изобразила. Девушка до сих пор не могла собраться с мыслями и решить, как нужно себя вести, а Лекс, как ходил с задумчиво-отрешенным взглядом, так и остался стоять.
- Итак, дети мои, сегодня вы пришли в этот храм, чтобы попросить благословения Берегинь Нави для новой жизни. Это похвальное и ответственное решение. Берегини соединяют лишь сердца достойнейших, предназначенных друг другу судьбой. Несомненно, найти своего спутника - сложная задача, но раз вы сейчас стоите передо мной, вам это удалось. Так пусть же Берегини ниспошлют вам долгих и счастливых лет жизни, навсегда освятив этот союз и дав сил никогда не разлучаться и не забывать о самом важном, что бывает в жизни человека - любви.
Священник говорил долго. Ему не нужно было даже заглядывать в молитвенник, за долгие годы службы он успел полностью выучить обряды и теперь держал толстую книжку только для солидности.
Девушка пыталась слушать внимательно, запоминать все наставления и советы, но сосредоточиться было очень сложно. Олиф чувствовала себя оглушенной, перед глазами все кружилось, ноги и руки мелко дрожали, а в голове толпилась сотня вопросов.
Какие из нее с Лексом муж и жена? Как сложится их жизнь? Как они будут жить вместе? Где они будут жить?
Олиф бы никогда не призналась в этом, но ей было дико страшно. Снова и снова перед глазами вставали детские воспоминания.
"Маленькая комната. Деревянные полы, которые снова и снова приходится отмывать от пятен крови. И воздух. Буквально пропитанный одиночеством, болью и страданиями".
А еще данная самой себе обещание.
Олиф почти воочию слышала, как растрепанная девочка, шепчет:
- Я никогда не выйду замуж. Я никогда не буду рожать. Никогда.
А теперь она выходит замуж. И значит, когда-нибудь родит ребенка.
По коже поползли мурашки. В голове мелькнула глупая мысль - выбежать бы сейчас из церкви, спрятаться подальше и забыть обо всем, как о страшном сне. Может быть, Олиф бы и поддалась своих страхам. Может быть. Если бы ее за руку не держал Лекс. Его ладонь была шершавой и горячей, он держал девушку крепко, но одновременно осторожно, стараясь не причинить боли и не сжать тонкие пальчики слишком сильно. И это странным образом придало Олиф сил. Лекс всегда верил ей, был рядом, помогал, поддерживал. Она не хотела, просто физически не могла сейчас взять и сдаться. Вместе они пережили ад пустыни, выдержали холод песчаников, справятся и со свадьбой. Главное, что они буду вместе.
Вряд ли Лекс мог знать о терзающих ее сомнениях и тем более, о принятом решении, но стоило Олиф успокоиться, парень одобряюще сжал ее руку. Легкая улыбка скользнула по губам девушки. Все хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Или не будет. Неожиданно Олиф вспомнила - на свадьбе полагается целоваться. По окончанию церемонии священник свяжет их руки освященной богинями лентой, а потом разрешит поцеловаться. Улыбка померкла сама собой.
Олиф никогда раньше не целовалась. Несколько раз она видела, как целуются девушки из ее села на свадьбе - скромнее, только касаясь губ мужа и тут же отпрянув, видела, как целуются лапочки - жарко, страстно, всем телом приживаясь к мужчине, буквально оплетая его собой. Олиф стало интересно, каково это, целоваться? Что при этом чувствуешь? Тем более, целуясь с Лексом?
Девушка задумчиво уставилась на губы Лекса - тонкие, изогнутые, жесткие, коснулась своих.... На пальцах осталась кровь. Она и не заметила, как в волнении искусала губы.
Ее манипуляции не укрылись от Лекса. Подмигнув, он хитро улыбнулся. Олиф покраснела.
- Берешь ли ты, творение Берегинь, названный Лекстером, эту девушку под свою защиту? Обязуешься ли беречь и защищать ее от всех невзгод, вместе идти по жизни?
- Беру, - все так же улыбаясь, кивнул Лекс.
- А ты творение Берегинь, названная Олиф, согласна ли быть женой этому человеку? Обязуешься ли быть ему поддержкой и опорой, вместе идти по жизни?
- В таком случае, отныне вы муж и жена. Да пребудет с вами благословение Берегинь. Можете поцеловать друг друга, - торжественно объявил священник.
Олиф медленно повернулась к Лексу, заглянула в лицо, снова залившись краской. Когда - то давно она читала книгу - любовный роман, в котором герои только и делали, что целовались. Там автор сравнила поцелуй со снежной лавиной, в подробностях расписывая, как героев захлестывает волна чувств, и будто им было нечем дышать, и сердце замирало, и перед глазами все плавало.
Но ничего этого не было.
Просто касание теплых, даже горячих, губ, от которых по телу пробегает дрожь, сосредотачиваясь внизу живота. И все то, что раньше казалось сложным и невозможным, стало легким и простым.
Спать под одним одеялом, согреваясь теплом друг друга; есть из одной миски, шуточно ругаясь за последний, самый вкусный кусок; сесть рядом, положив голову на плечо и любуясь горящим костром. Простые мелочи, которые ничего не значат для посторонних, но из которых складывается вся жизнь для двоих.
Этот брак стал новой ступенькой, новым этапом в жизни. Они остались прежними, но вместе с тем неуловимо изменились. Лекс научился улыбаться, в его улыбке больше не было горечи прошлого. А Олиф...
Если бы этот вопрос задали Лексу, он бы сказал, что Олиф научилась жить, не оглядываясь на прошлое, не заглядывая в будущее, радуясь каждому мгновению и ценя каждый новый день, подаренный судьбой. А Олиф больше не думала о несбывшемся, она просто жила.
Ей действительно стало казаться, что началась новая жизнь. Жизнь, в которой нет места старым ошибкам, и которую они построят сами. По-своим законам и по своим правилам. В этом Олиф убеждала сама природа. И подмигивающее солнце, и пушистые облака, и раскидистые деревья. Куда бы они с Лексом не поехали, всюду им стелился золотой ковер, такой же, как тогда, в церкви. Всюду ветер ворошил листву, зовя скорее пройтись, послушать, как она шелестит. После времени, проведенного в пустыне, Олиф научилась замечать подобные вещи, видя счастье в том, чтобы собрать букет из только упавших листьев, танца под дождем и прогулки по лесу.
Окончательно же на выбор Олиф повлияла зима и сменившая ее весна. Наблюдая, как белые снега потихоньку тают, собираясь в веселые ручейки, как звенит капель, как со звонким грохотом падают сосульки и как из земли пробиваются зеленые ростки цветов, девушка поняла - конца не существует и все живое рождается заново.
Пусть когда то они совершили ошибку в прошлом, пусть их руки до сих пор хранят след клейма, но все это было в прошлом. Неправильное то наказание, что несет боль или смерть. Сбившиеся с пути должны не платить за свою ошибку, а исправлять ее.
И жить так, чтобы груз былой вины не оттягивал плечи. Олиф знала, что Лекс до сих пор переживает из-за того, что убил брата. Однажды, сильно напившись, он рассказал девушке, за что его наказали и почему теперь никогда не сможет вернуться домой.
Наутро Лекс забыл о своем рассказе, но Олиф помнила.
Ошибки должны учить чему-то, помогать становится лучше самому, и изменять мир к лучшему.
Олиф собиралась назвать своего будущего сына Диком.