Артефаки. Продолжение
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Часть вторая.Новое 20.01
|
ЭТАП 1. НОВАЯ ЖИЗНЬ НАЧИНАЕТСЯ С БОЛЬНИЦЫ
Глава 1
В его жизни было много неприятных дней, но этот оказался худшим за очень долгое время. Корни раздражённо стиснул зубы, с ненавистью наблюдая за человеком, сидящим напротив.
Николас Юргес. Зализанная скотина притрагивалась к его магии. Придурок занял священное место и теперь щупал идеальные плетения третьей степени.
-- Не думал, что сильный маг может создать такие "выхлопные газики", -- насмешливо проговорил блондин, оторвав руки от рисунка и откинувшись на спинку стула.
-- Что ты сказал? -- прошипел Корни, подаваясь вперёд.
-- Ой, я тебя обидел? -- сделал вид, что расстроился Юргес. -- Прости, пожалуйста. Ты такой душечка в этих колечках и браслетиках. Кто же мог знать, что тебя так легко обидеть, если говорить правду.
-- Заткнись, выродок.
-- А вот грубить мне не надо, -- надменно проговорил Ник, опасно сощурившись. -- Ты тут ничего не значишь. Всё, что ты можешь, -- это создавать волшебные комки. Если бы не я, так бы и игрался ими в песочнице.
-- Ты сейчас нарвёшься. Мне пофигу, кто твой руководитель, -- зло проговорил Корни. -- Я наваляю тебе так, что придётся пластику зубов делать.
-- Ой, только посмотрите, какие мы грозные. Интересно, как ты запоёшь, если я дам тебе приглашение в "Нейрон"? Слышал про этот клуб? Туда просто так не пройдёшь. Не благодари.
Ник ленивым движением вытащил смятое приглашение из кармана и кинул его в Корни. Никто уже давно не печатал приглашения. Своим поступком блондин пытался показать, что разбрасывается подобными вещами, как обыкновенными бумажками.
-- Мне ничего от тебя не надо, -- прошипел парень, уклоняясь.
-- М-да? -- протянул Юргес. -- В конце стажировки мне придётся выставлять баллы каждому магу, с которым я работал. Уверен, что тебе ничего от меня не надо?
-- Пошёл ты, -- буркнул Корни с ненавистью, -- у меня уже есть баллы от Берлингер. Твои потуги меня шантажировать провалились.
-- Берлингер? -- рассмеялся Ник. -- Она слилась, идиот. Уж не знаю, кто это устроил. Почти уверен, что никто, она сама тупица -- напутала в плетении. На стажировку она больше не вернётся.
-- Закрой свой поганый рот. Если бы на тебе не было этого сраного артефакта, я бы вычислил тебя по мыслям. И оторвал бы тебе яйца, -- членораздельно проговорил Корни.
-- Ух, как дерзко. Увы, я тебя разочарую. Я ничего не делал твоей Берлингер.
Корни медленно поднялся на ноги и подошёл к Нику. Блондин высоко задрал бровь, глядя на мага снизу вверх, но при этом сохраняя железную выдержку.
-- Ты можешь говорить, что угодно. Я знаю, что это ты. И ты за это поплатишься, обещаю.
-- Ух ты, каким ты оказался преданным щенком, -- саркастично отозвался Юргес.
Корни разъярённо схватил Ника за воротник рубашки и дёрнул вверх. Парень знал, что блондин занимается боксом -- выцепил у кого-то в мыслях, -- но отступать не собирался. Пусть его даже поколотят. Пусть отделают так, что ему придётся лечь в больницу -- вслед за Эрин. Что угодно, только не совместное сосуществование рядом с этой скотиной.
Ник быстро вывернулся. Самостоятельно вскочил на ноги, размахнулся и зарядил Корни по лицу. Маг отшатнулся, напоролся на чужой стол. Заколки, которые в скором времени должны были стать артефактами, посыпались на пол. Девушки закричали.
Юргес насмешливо сплюнул. Корни вскочил на ноги и бросился на артефака. Тот шустро принял удар, обхватил его за талию и навалился всем весом. Они грохнулись на пол. Оба шандарахнулись об угол стола.
-- А ну расцепились, с-с-собаки! -- провыл Хуан Хи-хи.
Он схватил одного из парней за шиворот и ловко поднял на ноги. Со вторым помог Эван Дэппер, тоже оказавшийся рядом.
Корни и Ник тяжело дышали, буравя друг друга ненавистными взглядами.
-- Это что такое?! Вы что тут устроили?! Это вам не ринг! Хотите выяснить отношения -- добро пожаловать на улицу!
-- Я не собираюсь с ним работать, -- буркнул Корни, вытирая кровь с лица.
-- А тебя никто не спрашивает! -- отчитал его Хуан Хи-хи.
-- Нужен мне больно психованный маг, -- сплюнул Юргес. -- Хоть смотрите, кого берёте. Он же неадекватный, ему в дурку надо.
-- Ник, выбирай выражения, -- сухо сказал Эван Дэппер. -- Если я назначил тебе мага, значит, ты должен с ним работать. И это не обсуждается. Крутись, как хочешь, но такое больше не должно повториться. Иначе ты закончишь стажировку на два месяца раньше.
Юргес злобно взглянул на младшего партнёра. Во взгляде блондина так и читалось нечто вроде: "С фига ли я хотел, чтобы ты был моим руководителем?". Но вслух не сказал ни слова. Только кивнул.
Эван развернулся и направился обратно в сторону лифта. Он не прошёл и двух метров, как его нагнал Корни. Без лишних слов Эван протянул ему платок, который всегда носил в кармане пиджака.
-- Когда вернётся Эрин? -- гнусаво спросил маг, затыкая тканью кровоточащий нос.
-- Корни, у неё сейчас очень тяжёлый период.
-- Спасибо большое, я знаю, -- огрызнулся маг и тут же устыдился. -- Извини. Я не могу работать с Юргесом, он хуже всех, кого только можно было ко мне посадить.
-- Сейчас всё сложно. Как только станет понятно, что с Шэйном, будем что-то решать. Пока так.
-- А... Эрин?
-- Она не вернётся.
Младший партнёр нажал на вирт-окне нужный этаж. Рядом с ним пикнул лифт. Железные двери распахнулись.
-- Ну, пока да, но ведь скоро она восстановится, и тогда... -- воодушевлённо заговорил Корни, но Эван сухо его оборвал:
-- Она не вернётся. Никогда. Смирись с этим и постарайся найти способ ужиться с Юргесом.
Эван зашёл в кабину металлического цвета. Его кожа от холодных ламп стала ещё бледнее, окрасившись фиолетовым оттенком. Под глазами отчётливо проступили синяки недосыпа.
Мужчина дождался, пока двери лифта закроются, и только после этого позволил себе устало потереть виски, запустить пятёрню в волосы и до боли стянуть их в кулаке.
Глава 2
Больница жила собственной жизнью. Это была отрезанная от цивилизации маленькая экосистема. Совсем как "Берлингер" -- со своими тайнами, интригами, проблемами, надеждами и трагедиями.
Я лежала тут уже неделю. Раньше у меня была мечта -- стать великим артефактником, пойти по стопам отца и доказать всему миру, что я не хуже.
Теперь эта мечта разбилась...
... но я верила, что осколки ещё можно собрать и склеить.
Сейчас, правда, у меня есть лишь больничная койка, перебинтованное горло и неподвижная рука. Однажды я упала с поезда и заработала себе сотрясение мозга, но оправилась за четыре дня. На этот же раз прогнозы были неутешительными. Мне повезло, что я уже могла дышать самостоятельно, но разговаривать всё равно запрещалось.
И хотя почти всю неделю провела в своей палате, это не помешало мне разузнать о больнице и её обитателях.
Мистер Мечта, он же Марк Дэппер, отец моего руководителя на нынешней стажировке. Мужчина за пятьдесят, с сединами, олицетворяющими богатый жизненный опыт -- как на работе, так и в личных отношениях. Медсёстры любили его в тайне, а друг перед другом поливали грязью: "Козёл", "Мразь", "Бабник". Переспал он с каждой из них, а они, делясь подробностями бурных ночей, случайно поняли, что хвастаются одним и тем же мужчиной.
Его репутация как человека была бессовестно втоптана в разбившиеся надежды девушек, а вот репутация как хирурга приобрела высоченные масштабы, за что он, собственно, и стал заведующим хирургическим отделением. Поговаривали, метил он ещё выше -- к руководству больницы.
Клементина Бламп, она же Клим -- старшая медсестра. Несмотря на вполне себе милое имечко, она была местным старожилой. Никто и ничто не проходило мимо неё незамеченным. Она гоняла медсестёр, гоняла непослушных пациентов, гоняла интернов, гоняла ординаторов, гоняла докторов. В общем, по-моему, это она заведовала больницей.
Джорджина. Её фамилию я не узнала, да мне и не было интересно. Она была моей рыженькой медсестрой, которая впитывала в себя сплетни, а потом выплёскивала их в этой палате. Иногда казалось, словно её специально, как тряпку, выжимают, и из-за этого давления она не может удержаться от того, чтобы не выговориться.
Иногда вместе с Джорджиной заходила Лидия. Тоже медсестра. Вместе они любили поболтать, а я вымученно улыбалась им, если обращались ко мне. Девушки пытались меня расшевелить, выдернуть из пучины забвения.
Но я ни с кем не разговаривала.
Ни с кем, кроме Эвана.
Мама говорила, что это, во-первых, юношеский максимализм; во-вторых, упрямство, доставшееся мне от отца; в-третьих, обычная вредность. Каждый раз версии менялись.
Вела ли я себя по-детски? Осознавала ли, что придумала не самый разумный план? Да, чёрт возьми. Да! Но только так я могу держать Эвана рядом. Нет, вовсе не потому, что я дышать не могу без руководителя. Пока он тут -- он про меня не забыл.
Уйдёт и всё. С концами. Найдёт мне замену, начнёт обучать кого-то другого. А про меня забудет. И я потеряю своё место навсегда.
Поэтому каждый день я отправляла ему одно и то же сообщение: "Не блокируй мой пропуск".
Он ни разу не ответил.
Глава 3
Со стороны могло показаться, что старшая медсестра Клим -- именно та, кого в больнице не любят и побаиваются. Маленькая, как шарик, шустрая, как граната, и такая же взрывная.
Но не её полненькая фигурка вызывала ненависть любого, кто побывал в ЦАБ -- Центральной Акамарской больнице.
Женщину, которую невозможно было любить, звали Линда Карильо.
Она выглядела, как ветка иссохшего и покосившегося от сырости дерева. Ей было семьдесят, а может, и больше. У неё была тощая фигурка, которая, хоть и исказилась от времени, но не утратила изящность прошлой жизни. Когда-то Линда Карильо завоевала титул Мисс Мира и была известнейшей балериной в Эль-Нате. Сейчас это злобная старуха с переломанными ногами, передвигающаяся на инвалидной гравиколяске.
Её ненавидел даже собственный муж, лежащий в соседней палате с сердечнососудистым заболеванием.
Мы все находились на третьем этаже больницы. Джордан Сандерс -- известный (кому-то) миллиардер. Линда Карильо -- известная балерина. Эрин Шэдли -- никто, но у кого есть богатый отец, известный артефактник.
Так мы все вместе оказались в VIP-крыле.
Они ссорились постоянно. Никогда прежде я не сталкивалась с настолько обозлёнными друг на друга бывшими супругами -- стены дребезжали от их словесных зловоний.
-- На анализы повезли?! Надеюсь ты там и подохнешь, латентный импотент!
-- Закрой пасть, старая рохля, а то зубы повыпадают!
-- Купи себе протезы! А то мямлишь, как щенок пинчера!
-- Это на мои деньги ты себе золотые зубы сделала! Захочу и верну! Пасть твою себе оставлю!
-- Да твои деньги не только на меня шли! Козёл бесхребетный! Сколько юбок ты перепробовал?!
-- Побольше, чем ты в свой шкаф повесить можешь!!!
Они орали друг на друга в любой удобный момент. А удобным он считался, когда кого-то из них увозили на процедуры и привозили с них. Стены в больнице были толстые, поэтому браниться каждую ночь у бывших супругов не было возможности. Зато, если один из них появлялся в коридоре... а ещё страшнее, если они оба... Ух, начинался сущий Ад. Даже Клим не могла на них воздействовать своим грубым голосом.
Я лежала рядом. И всё слышала. И думала о том, что вернулась домой -- туда, где происходит постоянная ругань. Даже если кажется, что семейная пара вполне себе адекватная и любящая друг друга... это иллюзия.
Мои соседи по палате -- сто тысяч первое тому подтверждение.
Становилось тошно от тоненького жужжащего звука, означающего приближение адской колесницы... в смысле гравиколяски Линды Карильо.
Эта старушка... нет, язык никак не поворачивался так её называть. Эта женщина преклонных лет доставала любого, даже если он не попадался ей на пути.
Она приблизилась к моей палате, датчики на двери тут же распознали человека и благосклонно раскрыли "врата". Линда вплыла как ни в чём не бывало.
-- Ых-хе-е-е! -- провыла я шипящим хрипом. Мне нельзя было разговаривать.
-- Что у нас тут?
Она пошевелила губами, словно делала ротовую гимнастику. Её глаза лихорадочно пробежались по моей палате. Веки семидесятилетней женщины напоминали половинки яблок. Глубокие впадины глаз с морщинистой кожей добавляли ей возраста и совсем не красили. Но против времени не попрёшь, даже артефакты не могут вечно поддерживать молодость изнашивающегося тела.
-- О, ты совсем не ешь, -- прошелестела она старушечьим голосом.
Я злобно затыкала в кнопку срочного вызова медсестры.
Линда взяла себе еды с моего подноса, что стоял на прикроватной тумбочке. Я дёрнулась было, но тут же откинулась на подушку. Нет. Руку нельзя напрягать.
-- А чё это за мужик заходит к тебе постоянно? -- задумчиво приговаривала себе под нос она, открыв шкаф, где лежали мои вещи. -- Красивый. Они все красивые, пока мы красивые. А потом начинают... по бабам туда-сюда.
-- Ых-хы-хы! -- хрипела я и злобно била здоровой рукой по чёртовому пульту.
-- Ну ты не нервничай. Он всё равно тебя бросит. Найдёт помоложе... хотя куда уж моложе, думаешь ты? Поверь, деточка, эти извращенцы любят помоложе. Ещё моложе... и ещё... и ещё...
Она развернула гравиколяску и выплыла из палаты, запихав в себя еду с моего подноса, и стащив какую-то вещь из шкафа.
Когда вбежала Джорджина, она застала лишь мои хрипящие всхлипы. Слёзы градом лились по лицу.
-- Прости! -- жалостливо выдавила медсестра. -- Прости, Эрин! Опять она заходила? Ну, чего ты... ну не плачь, пожалуйста...
Она подошла и мягко обняла меня за плечи, положив подбородок на мои тёмные, уже пару дней как не мытые волосы. Я плакала и плакала.
Эти слёзы были из-за Линды Карильо, которая постоянно наведывалась ко мне в палату и, пользуясь моей беспомощностью, воровала вещи, наговаривая при этом отвратительных слов. И вместе с тем слёзы были вовсе не из-за неё.
Глава 4
-- Эрин! -- возмущённо высказалась мама, злобно опрокинув пакет с фруктами в мягкое кресло. -- Прекрати паясничать! Поговори со мной нормально!
Я отрешённо смотрела в потолок и не реагировала.
-- Что за детский сад! -- кипятилась она. -- Кто тебе эти люди?! Почему ты общаешься только с каким-то непонятным мужиком?! Я! Я твоя мать! Я тебя воспитывала!
Мама нервно начала складывать в сумку вещи, которые нужно было постирать.
-- Ты думаешь, мне приятно приходить сюда?! Знаешь, у меня-то тоже дел по горло! С какой стати я должна тратить время, если ты даже не смотришь на меня!
Я злобно перевела взгляд на полное лицо матери. Недолго глядела на её крупные щёки, на вздёрнутый нос и поджатые губы, превратившиеся в одну полоску. После чего взяла левой рукой планшет и напечатала в специальной программе: "Так уходи. В чем проблема?".
-- Невыносимая девчонка! -- яростно воскликнула мать. -- Кто о тебе позаботится, если меня не будет?! Отец?! Опять к нему побежишь? Он к тебе даже не зашёл ни разу! А я тут днями околачиваюсь! Надоело! Надоело тратить время на такого неблагодарного ребёнка!
Я отвернулась -- насколько позволяла подушка -- и уставилась на стену.
-- Прекрасно! Давай! Игнорируй меня!
На данный момент мама была последним человеком, которого мне хотелось бы видеть в этой палате.
Часы посещения нормировались: с 11:00 до 13:00. Не раньше. Не позже.
В этой больнице имелся только один человек, которому позволялось приходить в другое время. У него были неплохие связи, чтобы ему сделали исключение.
Просто из-за работы он по-другому не мог.
На прошлой неделе он приходил во вторник и четверг, сегодня был понедельник, и я его не ждала.
Сумерки сгустили свет за окном, прикрытым тонировочной плёнкой, окутав нас тёмным плащом приближающейся ночи. Я раньше особо не вглядывалась в россыпь звёзд на небе -- для этого приходилось искать проём во втором ярусе, а я была слишком ленива для подобных манипуляций. Теперь жалела.
Мама давным-давно ушла, оставив меня наедине с собственными переживаниями. Больница подрагивала от бегающих медсестёр, раздающих указания врачей и вечно что-то требующих пациентов. У меня на стене тихо работал голографический телевизор, под гул окружающего пространства я и задремала.
Из-за того, что я попала в больницу, у меня появилось много свободного времени. И хотя шевелить я могла (пока!) лишь левой рукой, это не мешало изучать Инфранет. Недавно наткнулась на одну любопытную статейку. Учёные включили в перечень психических отклонений ещё одно: острое кинетическое восприятие. Оно характеризуется тем, что человек по одному прикосновению способен определить того, кто его трогает, даже если не видит его.
У меня не было этого заболевания, ведь если из всех людей, что тебя окружают, ты способен определить только одного из них -- это ведь не заболевание?
У него были особенные пальцы.
Он необычно двигал рукой.
Сила, с которой он дотрагивался до моих волос, была не сравнима ни с чьей другой.
Если честно, я не знаю, зачем он именно так начинал наши встречи, но я никогда не сопротивлялась. Выпрыгивала из полусна, открывала глаза, и лежала, наслаждаясь мягкими, нежными поглаживаниями по голове.
Кроме него никто не выказывал обо мне даже толику подобной заботы. Думаю, я имела право представить хоть на секунду, что это заслужено. И вовсе не мой руководитель нарушает все мыслимые границы субординации. И последствий никаких не будет.
Хотя бы на эти несколько секунд.
Глава 5
Было нечто особенное в этих вечерне-ночных встречах. По палате рассыпался плотный, приглушённый свет, окрашивающий все предметы в холодные тона, за стенами не слышалось громких голосов, чужие шаги появлялись всё реже.
Моя правая рука, искорёженная металлическими прутьями, не так выделялась в это время суток.
-- Эрин, как ты себя чувствуешь? -- спросил он тихо, сделав несколько шагов к окну.
Мне пришлось перевернуться на спину, посмотреть на него. Вздохнуть тяжело. Взять левой рукой видеофон, разместить его удобно в ладони и начать печатать.
"Бывало и хуже".
Прошло несколько секунд, прежде чем Эван повернулся, прищурился, прочитал, скупо кивнул.
На руководителе был дорогой костюм, но вопреки той элегантности, что всегда была присуща этому мужчине, на этот раз одежда была в неважном состоянии. Он снял пиджак, повесил его на спинку стула, оставшись в белой рубашке с распахнутым воротом. Галстука у него не было совсем, что выглядело для меня самым странным. Эван без галстука?
"Моё место там ещё не покрылось плесенью?", -- напечатала.
Младший партнёр хмыкнул.
-- Его чистят пять раз на дню, можешь не волноваться.
Я довольно улыбнулась, но после того, как вновь повисла давящая пауза, я улыбаться перестала. Эван вновь глядел на закрытые жалюзи, и это мне не понравилось. Улицы в это время суток почти и не увидеть, а на что ещё можно пялиться?
"Вы нашли того, кто это сделал?", -- напечатала, но мужчина не увидел, так как стоял спиной ко мне.
-- Ых-хы!
-- Что? -- Эван обернулся. Прочитал. -- Да.
Лицо у него было совсем не радостное. Я недоумевающе выгнула бровь и быстро-быстро затарабанила пальцами по экрану.
"Его же выгнали, да?".
-- Эрин... -- проговорил мужчина, и я с беззвучным мученическим стоном откинулась на подушки. -- Обещаю тебе, на его карьере в "Берлингере" можно поставить крест. Но мы не можем его выгнать.
Я непонимающе уставилась на руководителя, даже писать ничего не стала -- по моему лицу и так всё было понятно.
-- Он сын зама мэра.
Я состроила ещё более непонимающее выражение, мол, и чё?!
-- Мы не можем сейчас избавиться от него... по внутренне-договорным соображениям.
Ох, вы только посмотрите как закрутил!
"Вы ведь говорите, что блата ни у кого нет", -- злобно написала.
-- Я никогда такого не говорил. Было бы странно, если бы в такой крупной фирме, как "Берлингер", не было, как ты выражаешься, блата.
"Вы должны его выгнать! Он не имеет права сидеть там сейчас!".
Я возмущённо уставилась на Эвана, после чего ткнула пальцем в восклицательный знак и упрямо не убирала руку.
"!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!".
-- Эрин, можешь быть уверена, я этого так не оставлю. Этот человек никогда не сможет стать в фирме больше, чем просто стажёром. Но я не могу его выгнать. Не сейчас. Поверь, мне от этого не намного приятнее, чем тебе.
Я стиснула зубы, впилась пальцами левой руки в наволочку, которой были накрыты мои ноги и всхлипнула.
-- Эрин...
От этого дурацкого тона стало ещё хуже. Я злобно напечатала:
"УБИРАЙСЯ".
-- Постарайся посмотреть на ситуацию здраво.
Здраво?! Он сказал -- здраво?! Мне жизнь сломали, а я должна ещё какое-то снисхождение проявлять?
Под рукой был только поднос с едой. Вернее, с её остатками -- остальное утащила Линда Карильо. Я даже не помню, как схватила стакан с водой и с силой запустила им в стену. Стакан был пластиковым, но зато вода расплескалась по помещению.
-- Прекрати, -- недовольно сказал Эван.
Я выгнула бровь, схватила картонную тарелку с чем-то там на ней, и, не раздумывая, кинула её в руководителя. Он увернулся, но после этой выходки, сдержанно взял пиджак со стула и удалился, прикрыв за собой дверь.
Глава 6
В больнице было несколько отделений. На первом этаже располагались приёмное и операционные, на втором реанимация и кабинеты врачей, на третьем и четвёртом приёмные покои для взрослых и детей со всеми видами заболеваний кроме инфекционных, на пятом -- как раз инфекционка.
Я лежала на третьем в VIP-палате. Мне сделали две операции на правой руке, и теперь она напоминала железную клешню. Пальцы были зафиксированы специальными штифтами. Они держали руку в состоянии покоя, пока происходила регенерация тканей. Уродливые красные шрамы, напоминающие трещины в каньоне, заживали исключительно благодаря лекарствам, которые заказали мне аж из столицы. Они были безумно дорогими.
Каждый день в десять утра и семь вечера массирующими движениями мне втирали заживляющую мазь, а сверху опрыскивали жгучим спреем. Кожа горела вплоть до следующей процедуры. Всё это было с одной стороны паршиво, а с другой, врач говорил, что эта боль -- плата за то, чтобы выздороветь быстрее.
Ткани совсем скоро должны были восстановиться, а вот работоспособность пальцев придётся возвращать при помощи физиотерапии, и процесс это совсем не быстрый.
Я не выходила из своей палаты на протяжении всей недели, что находилась тут. Максимум моего передвижения составлял поход от койки до туалета, душа и обратно. На самом деле двигаться я могла, ноги не пострадали от взрыва артефакта. Это была обычная вредность.
Спустя неделю моего умышленного заточения, до мозга постепенно допёрло, что выпендриваться больше неразумно. Если с мамой ещё можно было поиграть в молчанку, то психануть в присутствии Эвана было менее правильным, а вот насильно сдерживать себя в палате -- так и вовсе тупость.
Поэтому я набралась сил и выползла из-под покрывала, мягко укрывающего мои ноги. Сунула голые пятки в больничные тапочки, опустила правую руку вдоль тела, ощущая неприятную тяжесть от металлических прутьев, сковывающих пальцы, и двинулась в сторону двери.
Больничный коридор напоминал кишку, по которой сновали бактерии и переваренная пища. В роли первых выступали дети, в роли вторых взрослые пациенты. Здание было небольшим по меркам столицы, но довольно внушительным по меркам Акамара. Коридоры оказались неширокими, поэтому пациентов на гравиколясках старались пропускать, прижавшись к стенам.
Я осторожно высунулась из палаты и медленно пошлёпала по плиточному полу. Мимо сновали медсёстры, не обращающие на меня внимания, взрослые мужчины, глядящие исключительно себе под ноги, и женщины, глядящие исключительно на взрослых мужчин. Единственными, кому было до меня дело, оказались дети. Их глаза превращались в огромные блюдца, в них же пульсировала вселенная при одном лишь взгляде на мою руку.
-- ДЕВУШКА-ТРАНСФОРМЕР! -- услышала я детский возглас.
Вздрогнула, оглянулась. Заметила несколько пар расширившихся от удивления глаз и приоткрытых ртов. Попыталась спрятать руку за спину, или сунуть её куда-нибудь под больничную одежду, но, естественно, никакого результата это не принесло.
-- ВА-А-А!
Мне стало стыдно и неприятно. Я сглотнула и нетвёрдым шагом двинулась по коридору.
Прямо по курсу появилась дверь с характерной надписью женского туалета. Не долго думая я прибавила в шаге (скорее, в шарканье) и налетела прямо на неё -- левым плечом, конечно. Поморщившись, прошмыгнула внутрь и выдохнула, когда оказалась в тишине.
Посмотрела на тёмный плиточный потолок, которых искажал очертания моего лица и всех предметов, сморгнула слёзы. Боже, как к этому привыкнуть? Я когда-нибудь смогу привыкнуть?!
Внезапно послышался слив, ударилась о косяк дверь кабинки, и прямо передо мной появился... лысый мальчик. Мелкий, круглолицый и круглоглазый. Он ошарашенно уставился на меня, зависнув на секунду, после чего резко дёрнулся в сторону и спрятался обратно в кабинке.
Я насмешливо шмыгнула носом. Мне не ответили.
Настороженно проверила значки на других дверях и убедилась, что с мальчиком мы тут были один на один. Поначалу подумывала уйти, а потом поняла, что вообще-то тоже имею право насладиться тишиной. В конце концов, не всё же это делать только у себя в палате.
Да и к тому же... коридор и его обитатели мне резко разонравились. Идти мимо детей не хотелось.
Я открыла дверцу одной из кабинок и уселась на крышку унитаза. Мне было не привыкать коротать так время -- однажды я несколько часов подряд просидела в "Берлингере", изучая учебники по артефактике. На этот раз учебников не было. "Берлингера", впрочем, тоже.
Сперва я услышала странный звук, похожий на чьё-то карабканье. Потом в дыру между полом и стенкой кабинки просунулась лысая голова. Два огромных глаза уставились на меня уже без прежнего страха, в них было исключительно любопытство.
-- Ты не расскажешь Клим?
Я скептически выгнула бровь и красноречиво указала пальцем себе на шею, где ещё виднелась красная полоска шрама.
-- О-о-о! -- уважительно причмокнул ребёнок. -- Ты немая?
Я раздражённо покачала головой и попыталась тапком дать детю по лбу, чтобы он убрался в другую кабинку.
-- О-о-о! Рука! -- Он не убрался. Вместо этого завороженно уставился на мою металлическую клешню.
Я попыталась её спрятать, но внезапно ребёнок пропал из виду. Он переполз в соседнюю кабинку, но не затих, заворочался и закряхтел. А потом сунул мне две своих ноги -- одну нормальную, здоровую, а другую -- протез. Металлический.
-- Я тоже трансформер, -- сказал мальчик из другой кабинки.
Поперёк горла образовался ком, который всё никак не получалось сглотнуть. И вроде мне не нужно было говорить, но на уровне рефлекса во рту образовался дискомфорт.
Ребёнок в это время убрал ноги, вновь перевернулся и сунулся ко мне уже головой. Он продолжал лежать на плиточном холодном полу, и я жестами попыталась попросить его подняться. Он не понял.
-- Ты смешная, -- сказал он милым, приятным голосом. Улыбнулся.
Я сконфуженно изогнула губы в подобие улыбки, пожала плечами. Взглянула на свою клешню.
-- А почему тебе волосы не сбрили? -- озадачился мальчик.
Я покрутила пальцем у виска левой рукой.
-- Э-эй! Вот тебе!
Мне культурно продемонстрировали средний палец. Я только брови приподняла. А этой малышне не рановато такие вещи взрослым показывать?
Долго на меня не дулись, уже спустя несколько мгновений ребёнок извлёк из кармана больничного халата... пачку сигарет.
-- Будешь?
Я вытаращилась на мальчишку, как на ожившую мумию. Да ему же лет шесть! Откуда у него сигареты?! Даже не электронные, а старые, бумажные, их только на синей ветке можно раздобыть, почти раритет!
-- Как хочешь, -- пожал он плечами, достал какую-то доисторическую зажигалку и затянулся.
Я злобно попыталась выхватить у него совершенно не детский предмет, но левая рука была настолько беспомощна, что пальцы мало того, что промахнулись, так они даже не сжались до конца!
-- ЭЙ! -- возмутился мальчишка и уполз в другую кабинку. Дым, впрочем, никуда не пропал. -- Ты чё, из тех, кто вечно злится и ругается?!
Мне оставалось только возвести глаза к потолку. Конечно. Я именно из этих людей. Не видно, что ли, как последнюю неделю только и делаю, что ору во всё горло?!
Мы посидели в тишине буквально минуту, за это время весь туалет пропитался едким запахом. Я уже собиралась уходить из этой вонючей бани, как лысая голова вновь появилась в проёме.
-- А тебе почему руку отрезали?
Я возмущённо продемонстрировала, что никто мне руку не отрезал!
-- Ого! У тебя ещё пальцы сохранились! -- удивился ребёнок. -- А мне почему-то всё отрезали...
Я медленно вернула руку на колено и уставилась на дверь неприятного серого оттенка. Закусила губу, разглядывая странные трещины, будто кто-то тут ножиком пытался что-то вырезать. Хоть я никогда не курила, мне вдруг резко захотелось затянуться.
-- У тебя рак? -- поинтересовались с пола.
Я покачала головой.
-- Ты не умираешь?
Я вновь покачала головой.
-- То есть ещё чуть-чуть, и ты выйдешь из больницы?
Я неопределённо пожала плечами. Кто знает. Я уже ни в чём не уверена.
-- Ого-о-о-о.... вот ты везучая...
С моих губ сорвался горький смешок. Везучая? Везучая?! Да какая к чёрту ве...
-- ПОПАЛСЯ!!! -- заорала Клим, резко распахнув дверь моей кабинки. Одной рукой она выдернулся уже почти догоревшую сигарету, а другой за шиворот выволокла извивающегося ребёнка по полу.
-- Кабинки нужно закрывать, дура! -- проорал он на меня.
Я удивлённо подняла брови.
Меня только что отчитал лысый малолетний шкет без ноги? Серьёзно?!
Мальчишку поставили в вертикальное положение, схватили за ухо и заставили выйти вон вместе со злобной старшей медсестрой, которая ругалась на него, выбирая вполне приличные выражения.
-- Она тут! -- хмуро сказала Клим на прощанье, после чего хлопнула входной дверью туалета.
Я непонимающе нахмурилась и высунула голову из кабинки. Возле умывальника, скрестив руки на груди, стоял доктор Дэппер.
Поджав губы, вызывающе взглянула на него. Он, впрочем, моего настроя не разделил.
-- Решила побунтовать? -- выгнул он бровь. Боже, насколько же знакомое движение. Я удивлённо уставилась на лицо доктора. Никак не получалось у меня привыкнуть к этому сходству.
-- Тут в соседнем здании находится частная клиника, у них есть своя столовая. В ней иногда приторговывают алкоголем. За определённую сумму, конечно.
Я красноречиво выгнула бровь, мол, разве такое полагается рассказывать своему пациенту?
-- А что? -- хмыкнул Мистер Мечта. -- Самое то для подростков, разве нет? Лучше напивайся и кути в компании имбецилов, не трогай детей с моими сигаретами. Хорошо?
Я раздражённо закатила глаза.
-- Шучу, конечно, сигареты не мои. Но если ты узнаешь, где они их достают, буду премного благодарен.
Я выставила руку под прямым углом, нацелив пальцы, сдерживаемые металлическими прутьями, точно на доктора Дэппера. Прищурилась. Пш-шу-у-у! Из моей руки получился отличный испепеляющий лазер дальнего действия!
-- Попала точно в цель, -- сощурился Мистер Мечта, позабавленный моим поведением. Он подошёл к кабинке и поманил меня рукой. Здоровой... -- Идём. Не уходи из палаты больше без предупреждения. У тебя процедуры, нужно принять лекарства.
Я вздохнула, но покорно поднялась, глядя на свои израненные пальцы. Мне понравилось считать, будто это не уродство, а очень выгодное преимущество.
Девушка-трансформер.
Глава 7