Автомобиль втянуло мелководной рекой в большую полноводную реку - вытолкнуло на утреннее шоссе около набережной - десятки машин в своей целости с каждой минутой превращались в сотни, с каждым следующим часом превращаясь в тысячи - чем больше река наполняется, тем медленней и грузней, тяжелыми волнами и хвостами течений, она уходит в обе стороны прямого шоссе, раскидывая человеческие тела в разноцветных автомобилях паутинным узором, городским тугим машинным трубопроводом, если смотреть на город с высоты птичьего полета.
Немолодой мужчина перестроился в первую полосу, втянул автомобиль ближе к заезду на надвигающийся мост, который занимал половину шоссе и, после переезда, свернул в первый уклоняющийся поворот. Переключив передачу, он вкатил автомобиль в некое подобие двора, нависающего столетними четырех- и пятиэтажными домами, припарковался и плавно заглушил мотор.
Проверив наличие сигарет и телефона в карманах коричневой кожаной куртки, мужчина вышел из машины, захлопнул дверь, посмотрел на деревянную обшарпанную дверь синего прожухлого цвета, поднял взгляд на балконы и окна, достал сигарету, закурил, и, обойдя машину длинной дугой по правую сторону, легко присел на капот, упершись носком правой ноги в стальной бампер.
Городские улицы поглощали в себя солнечный свет. Рыбооко выскакивали люди из парадных, глушили подошвами затертый асфальт, выдвигались в стороны своих дел.
Поэт Славик проснулся утром и немощно потянулся. Несколько плоских действий и Славик вышел на улицу - крутить барабаны, вертеть строками, изнемогать по изнеженной боли. Небо взглянуло на Славика слегка вычурно, улыбчиво и подтолкнуло нашего истерзанного героя в путь глубины дворов, замывать текстом обиды детские, затыкать веществами страницы веские, обмываться чужими словами, вытираться своими слезами.