С детства люблю собак, а особенно охотничьих. Видно гены заставляют меня, с нежностью и лаской относится к этим умным и добрым животным. Отец мой работал лесником и любил свою профессию. Так он отвечал любому, кто его о ней спрашивал: - Я служу лесником, и поэтому ценю и оберегаю первозданную природу родных угодий.
Был страстным любителем охотничьих дел и конечно держал собаку по призванию: лайку. Он говорил: - В лесу, сынок без собаки нельзя, мне спокойней с ней, даже радостно на душе, особенно, когда она "работает" или около меня лежит, положив мордочку на колени, и нежно лижет мои натруженные руки. Он часто меня брал с собой на обход, подконтрольных лесных массивов. Слишком мало сохранилось в моей памяти об этих долгожданных походах по родным, милым сердцу местам. Но всё же кое-что вспоминается. Я иду за ним по узкой тропинке. Тёмные, хмурые лядины из вековых сосен и елей то справа, то слева чередуются с зарослями березняка и осинника. Мне так страшно, а Пират "так звали нашу собаку" громко лает. Я не знал, на кого. Временами он появлялся на тропинке всегда с разных сторон. У него хвост крючком "так мне он запомнился", немного на нас посмотрит и исчезнет снова в лесу.
Потом отца не стало. Я много раз просил матушку: - Мама давайте возьмём щенка, хоть дворняжку; за ним ухаживать буду, и учиться стану ещё лучше. Но она всегда отказывала, не знаю почему. Видно время было тяжёлое.
Не помню, как с двоюродным братом заимели щенка от дворовой собаки. Скрытно от родителей держали и оберегали в соседнем сарае на сене. Малюсенького, слепого кутя, кормили сначала молоком с пальца, соски у нас не было. Макнём палец в молоко и ему в ротик. Он его оближет, и снова повторяем, пока молоко кончится. А затем, когда немного подрос, давали ему всё, что сами ели. И вот он однажды выбежал во двор, конечно родители узнали. Мы были счастливы: нас не ругали, а даже разрешили держать в избе и в лес с ним ходить.
У брата было отцовское одноствольное ружьё. Мы тайком, брали его, и счастливые ходили на охоту за речку в ближний лес.
И конечно, с нами была всегда Найда. Так назвали мы нашу любимицу.
Ружьё для нас было тяжёлое. Не могли одновременно в руках держат на весу, целится, и нажимать на курок. Приспособились: ляжем на землю, или положим, ствол на сучёк и подведём мушку ружья под цель. Иногда на радостях приносили домой дичь.
Время шло, мы взрослели. Становилась взрослой и младшая, верная подруга. Наша учёба её с малости, дала результаты. Она начала вскоре отыскивать боровую птицу. Но особенно хорошо работала по уткам в осоке. Брат был старше меня, быстро изучил её повадки, способности. Без трофеев домой не возвращался. И всегда, после прошедших открытий охоты, все убитые, но не подобранные особи, даже подранки были наши. Она их разыщет, принесёт и положит под ноги мне или брату, обычно чаще брату и убежит в кочки, заросшие осокой, залитые водой.
Но случилась беда. На зиму, как всегда, мы уехали на учёбу в не большой городок. В тот году зима пришла с лютыми морозами, снежная. Заволокла все тропинки и дороги метровым снегом. Ветви деревьев низко повисли под тяжестью снега. Не большие ёлочки превратились в конусообразные сугробы. И долго было безветренно, всё замерло, только временами слышалось потрескивание от мороза деревьев в лесу и брёвен изб в селении.
И вот, приехав в родную деревню на Новогодние каникулы, узнали: не стало нашей помощницы в любимых, детских увлечениях.
Сверстники наперебой нам рассказали о событиях, которые произошли этой зимой.
Ещё в начале осени на околице, раз от разу стали появляться одиночные волки. Постоит на пригорке такой матёрый хищник, посмотрит в сторону деревни и при первой опасности, толи мужик на телеге едет, или женщины со скотного двора с вилами идут, убежит.
Местные старожилы говорили: - Что-то неспроста к нам так часто жалует серый?! Надо бы сторожей нанять. Гляди, беда не пришла бы к нам.
И она пришла. За не неделю до окончания выпаса скота в поле, уже в вечернее время срывались снежинки, пастух открыл ворота овчарни, что бы выпустить овец. Но они из неё не вышли. Когда он заглянул внутрь, то увидел страшную картину. Часть окровавленных овец, прижавшись в углу сарая, от боли и испуга дрожали, ели слышно блеяли. Видно просили о помощи. - Я оторопел: - после сказал мне он: - Смотрел на них, а они на меня и на их глазах виделись слёзы.
Другая же часть овец, разодранных зверем, грудой лежали на полу возле не большого окна, оставленного не закрытым после уборки навоза Видно голодный хищник их "резал" и мостил под окном, что бы потом вынести, да сил не хватило. Высоко было окно, не менее двух метров. Сделав беду, по утру, он скрылся, вспугнутый скотницам.
Но на этом горе не закончилось. Когда выпал снег, ударили морозы. Волки стали взбиваться в стаи. Такое сборище неоднократно видели селяне у овина.
И вот, поздним вечером, в трескучий мороз при полнолунье в круг деревни душераздирающе завыли волки. Этот вой стал приближаться всё ближе к избушкам. На его лаем ответили собаки. Перепуганные жители при потушенных керосинных лампах, сквозь заснеженные, обмёрзшие стёкла окон видели, как по улицы сновали дикие звери. Этот вой, и лай длился несколько часов, а потом всё замерло. Село не спало всю ночь. Жители боялись и за свою худобу, хотя она и закрыта в хлевах.
А на утро у многих хозяев пропали их любимцы, Такая же участь постигла и нашу Найду. Только один ошейник нашли за баней. Как волки её выманили из сеней, неизвестно.
После этих событий долгое время я не заводил собаку. Да и возможностей не было. Как у всех учёба, работа. Но видно зов предков напомнил о моей принадлежности.
Много раз выезжал в Донецкие степи охотиться на зайцев, да и на куропаток, перепелов. И здесь без собаки у меня получалась куцая охота: без задора и наслаждения. Особенно на пернатых по оврагам, в сплошных зарослях терновника. Каждый раз убеждался, что не хватает мне верного друга, работа которого вызывала бы у меня улыбку и радость на душе.
Вспомнил слова отца: - Мне, сынок, без собаки в лесу нельзя.. Окончательно определился, приобрети собаку. А так как люблю охотиться на боровую и водоплавающую птицу, решил завести спаниель.
По рекомендации общества охотников, поехал в небольшой городок к известному в наших краях собаководу. У него ощенилась русский спаниель, (то, что мне надо), четырьмя щенками.
И посоветовали: - Выбирай не пугливого, здорового кутёнка. Так и сделал. Когда вошёл в комнату, застал их за игрой. Были очень похожие друг на друга. Я немного нагнулся и позвонил ключами от квартиры. Только один крепыш подбежал, и мордочкой потрогала их. Взяв его в руки, узнал - это "девочка". Остальные же быстро, без оглядки разбежались в разные стороны.
С этого момента понял, что нашёл своего верного друга, точнее верную подругу, и тут же положил её за пазуху. Она сначала немного скулила, видно скучала о материнском молоке, А потом успокоилась, полизала мне шею и уснула. Мой друг, начинающий охотник, тоже взял себе щенка. Когда возвращались домой, в машине он всё время просил у меня дать подержать моего детёныша. Видно и ему мой выбор понравился, но я отказал: боялся потерять своё приобретение.
В домашней квартире это создание сразу показало себя шустрой, проворной хозяйкой. Она быстро всё обнюхала, пометила и устроилась отдыхать под диваном. Мы всей семьёй радовались и стали думать, как же её назвать.
Не помню, кто из нас предложил дать ей кличку, которая получится от сложения первых букв наших имён. И вот получилось легко произносимое, звучное и приятное слово Лива. Так её и назвали в добрый час.
Она быстро подрастала. Была чёрной масти; только на грудке белый крестик и лапки такого же цвета, игрива, ласкова. Стала любимицей семьи.
После двух месяцев начала реагировать на своё имя, новые игрушки. И вскоре стала их подавать. С особой любовью она была привязана к хозяйки нашей квартиры. Лаем и визгом встречала с работы и всегда старалась лизнуть её руки или ноги. А когда она после домашних хлопот садилась в кресло, то ни кому лаем и рычанием не позволяла даже громко разговаривать около неё.
Во время прогулок на лужайках около дома, быстро подружилась с сородичами всех мастей. С ними резвилась между деревьями, но в отличие от них реагировала на новые предметы, запахи. Уже стала находить в кустах маленьких птичек, их облаивала. Быстро разыскивала и подавала мною брошенный предмет. Я понял, у моей собаки охотничьи задатки есть, их надо развивать.
А когда наступили тёплые, весенние деньки, с ней пошёл на городской водоём. Меня очень интересовало, как будет себя вести при первой встречи с водой. И вот она подбежала к ставку, понюхала воду и всё, что было около её, но в воду не пошла, а побегала по берегу.
Я задумался, что же делать? Не бросать же её в водоём, так можно перепугать водой на долгое время. И решил начать всё заново, но только на воде.
Для начала бросил не большую палачу на метр от берега и дал команду - ПОДАТЬ? Моя ученица пыталась, стоя на берегу, достать её лапкой. Так повторял несколько раз, укорачивая расстояние от берега. И вот мой подросший щенок намочил животик, а затем, осмелев, плюхнулся в воду. Взял деревяшку и выплыл на берег. Когда он немного подсох, обогрелся (вода холодновата), повторил всё это несколько раз, увеличивая расстояние от берега.
На следующий же день она подавала предмет уже с любого расстояния.
А вскоре при посещении водохранилища, сразу же заходила в воду и плыла по его средине, пугая перелётных уток. Отдыхающие удивлялись: - Смотрите! Маленькая собачонка с того берега плывёт.
Воду полюбила, мне кажется, больше, чем сушу.
Вот и наступило время выезда на природу, но это пока не выход на охоту. По дороге на дачу с заднего сидения машины с волнением она рассматривала меняющиеся за окнами пейзажи. Особенно трепетно реагировала на водоёмы. Наблюдая со стороны, мне было видно, что ей очень хотелось выскочить из машины и поплыть по водной глади.
На участке, как я заметили, хотя времени за ней наблюдать, у нас не было, она всё обнюхала, пометила. Быстро пробежала по периметру забора, а потом исчезла. Когда я подошёл к недостроенному домику, она возле него лежала. Позвал её. Еле поднявшись, качаясь, она пошла не ко мне, за домик и легла в тени. Мы все испугались. Подумали - заболела. Налили молока в блюдечко, потрогали носик. Он горячий и припухший. Решили, что простыла; пуст, пока погреется на солнышке, как раз оно вышло из деревьев. Сами занялись работой.
Но не прошло и часа, к нам подбежала Лива. Была игривая, ласкаясь, вертела хвостиком, совершенно здоровая.
Поняли. Она пострадала из-за своего чрезмерного любопытства. Обнюхивая улики, сунула носик и в леток. С тех пор не желая встречаться с пчёлами, бегала в стороне, за кустами смородины.
При прогулке по посадкам (так у нас называют лесозащитные полосы) многое познала. Встретив ёжика, громко облаяла. Прикоснувшись к нему носиком, с визгом отскакивала, а лапкой его катала по листве. Это всё у ней сопровождалось с прыжками, повизгиванием, переходящее в лай. В посевных полях быстро бежала впереди меня. Иногда отклоняясь в разные стороны, но должной закономерности в этих движениях не было. Мне приходилось часто её отзывать и рукой показывать то направо, то налево. Это длилось не долго.
Видно моё усердие и старание воспитанницы, вскоре дали должные результаты. Она уже не убегала дальше тридцати шагов. В её подвижности впереди меня, появилась некоторая закономерность, а вскоре начали просматриваться поисковые челночные движения. Чего и добивался.
Но всё же иногда приходилось вносить некоторые коррективы в её поисковую работу в зависимости от условий охоты в местностях.
Но на деле её поиск перепелов, куропаток ни чем не выделялся от сверстников. Искала их по запаху, за счёт быстрых перемещений. Не всегда показывала своими движениями, наличие рядом особей. Но это дело наживное.
За полгода стала вполне взрослой собакой с чёрной, лоснучей шерстью. Умными, немного грустными глазами, длинными ушами такими, что я их завязывал на голове и даже сфотографировал с такой причёской. Снимок долго носил в портмане, временами показывая друзьям, охотникам. Они говорили: - Ты лучше носи фотографию своей красавицы невесты.
Была весьма исполнительная. Меня легко понимала с полуслова, считал по губам. Но когда, давая команду, ладонью прикрыл рот, она всё ровно её чётко выполнила. Мне говорила дочка: - Папа? Лива смотрит на меня умными глазами и кажется, вот скажет: - Катя.
Кто бы не заходил к нам в квартиру, она уже во рту держала тапочки. Меня долго спрашивали друзья, охотники: - Анатолий, у тебя жива та спаниелька, которая тапочки подаёт? Собака, как человек, если талантливая, то во всём. И я это заметил. В конце лета приехал поздно вечером на дачу, выпустил собаку с машины. Было темно, не видно даже кустов, моросил дождик.
Через некоторое время стал звать её, что бы вместе идти в домик, а её нет. Стал очень громко звать, подумал, далеко убежала. Неожиданно почувствовал прикосновение к ноге холодного предмета, не придал ему внимание. Стал опять её звать, А когда меня, что-то холодное уже трижды толкнуло в ту же ногу, я нагнулся и увидел - около меня стоит моя Лива, смотрит на меня снизу, а мордочкой трогает меня, как бы говоря: - Чего кричишь хозяин, давно около тебя стою?
И я на радостях, что нашлась, быстро вошёл в недострой. Открыл окно, подставил стул, позвал её и приказал охранять, указав рукой на машину, (время было не спокойное). Она задними ногами стола на подставку, а передние положила на подоконник и вытянула голову по ним. Я же временно прилёг на диване, но неожиданно заснул,
Проснулся, уже рассвет, а моя умница в том же положении сидит у окна и смотрит на охраняемый объект. Мне до слёз стало жаль её. Я осторожно взял свою мученицу и положил на моё место, накрыв одеялом, и долго смотрел, как она не шевельнувшись, заснула.
На выставках охотничьих собак получала только хорошие и отличные оценки. Много было заказов на щенков. Но потомства от неё мы так и не получили, по не известной нам причине. На испытаниях не была одной из лучших, но у неё всё впереди.
Я планировал с ней охоту в новгородских привольных, охотничьих угодьях. Хотелось побродить с ружьём и собакой по разнотравным лугам, берёзовым зарослям с брусничными полянами на опушках леса, топким болотам с клюквенными россыпями. Подышать прохладой в дремучих, хвойных лядинах, сидя на корнях стройного великана, покрытых опавшими листьями и пахучими иголками. И конечно мечтал о встречи с рябчиком. Его трепетное щебетание, усиливающее при взлёте, и далёкое бормотание тетеревов, сидящих на развесистых ветвях берёз, часто мне вспоминались.
И вот желание сбылось: со своей любимицей приехал в родные края. Припарковав машину во дворе добрых хозяев, на деревянной лодке поплыл к своей избушке.
Прощаясь, наш знакомый посоветовал: - В этом году, Анатолий, весна была холодная, поздняя, и утки улетели на север, на озере мало осталось, а вот рябчики и тетерева хорошо перезимовали. Много ягод на зиму осталось в лесу, особенно рябины. Так что ходи на боровую птицу.
Я его поблагодарил за совет, сказал: - Спасибо!
Был полдень, солнце ярко светило, на небе ни облачка.
Стояла не жаркая, но тёплая августовская, летняя пора.
Моя молодая собака не пошла в лодку, плыла рядом. После долгой дороги, наслаждалась тёплой летней водой. Но вскоре видно устала. На мой зов, подплыла к корме. Я за башкирку втащил в посудину. Вскоре снова выпрыгнула из лодки. Это повторялось несколько раз.
Ей очень хотелось быть в воде, нюхать не знакомые запахи, бегать по травянистому берегу, барахтаться в зарослях осоки и камыша, залитых водой. Временами я прекращал грести и позволял ёй это делать. Пролетевших рядом пару кряковых уток, она долго сопровождала взглядом.
Сначала мы плыли по устью не большой речки, с почти не заметным течением воды. На её берегу расположилась деревенька из двух десятков тёсом крытых, разноокрашенных домиков, с палисадниками в цветах. На самом краешке берега виднеются баньки. В субботние дни их дым, смешенный с туманом, во время охоты в вечернюю зорьку, далеко виден.
А вскоре я уже, как всегда, любовался раскинувшимся пространством с детства знакомого, желанного озера. Его тёмно-голубые волны, острова с вековыми елями, соснами, перемешенные осинами, берёзами; ручьи и протоки напоминали мне былые года.
Повсюду в заливах виднеются белые лилии. Они, как не большие, белые чайки, смотрели на яркое солнце.
Собака на середине озера в лодке успокоилась. Лишь иногда перемещалась с одного борта на другой, что бы лучше рассмотреть все живое на пути. И мне, растревоженному красотой, очень хотелось походить по этим просторам.
У полуострова, с густыми зарослями ивняка, причалил лодку, достал ружьё и пошёл по берегу. Так как озеро карстового происхождения, вода в это время года значительно "ушла" от леса. Любимица была впереди, временами убегала в прибрежный лес, или плавала в воде. Мне хотелось увидать поведение молодой спаниели в не знакомых ей охотничьих угодьях.
И вот на повороте неожиданно поднялся вальдшнеп. Изменив несколько раз направление полёта, быстро скрылся за кустами. А моя воспитанница смотрела на улетающую, не знакомую птицу и не знала, что ей делать. Это меня немножко огорчило, понял: предстоит длительная учёба, хорошо, что временем располагаю.
Сразу же позвал её, и мы поплыли в родное селение, расположенное на не высоком пригорке, в истоке из лесного озера узенькой, с многочисленными порогами, шумной речки. Её бурливое течение далеко разносится по лесу. Блуждающему охотнику всегда служит не заменимым ориентиром.
Следующим утром на зорьке, когда ещё лежала на траве серебристая, холодная роса, и расстилался над озером еле заметный белый туман; отправился в ближайший, не глубокий залив, густо заросший осокой, тростником и с множеством кочек, залитых илистой жижей. Только на его средине просматривается узенькая, извилистая полоска свободного пространства. Это любимое местопребывание уток.
Сначала шёл по берегу, обходя густой кусты, потом спустился в осоку. Собака бегала в водных зарослях. Её место нахождение замечал по колебанию травы.
Пройдя не большое расстояние, увидал: на противоположном берегу из осоки с кряканьем взлетела утка и быстро скрылась за деревьями мыса. Было приличное расстояние, стрелять не стал. Моя помощница тоже её заметила и поплыла к месту взлёта. Я её отозвал и указал рукой, где искать. Она меня послушалась. Больше уток в заливе не поднял. В прошедшие выходные открылась охота на боровую и водоплавающую птицу. Их разогнали по не большим озёркам, болотам, полям. Местных особей на озере осталось мало. Решил ждать перелётных уток.
Часа через два; выходя из залива, на высохшем ручье, заросшем разнотравьем, собака начала быстро перемещаться. Я это заметил и поспешил приблизиться к ней, но не успел. За кустами поднялся коростель. Он "раненным полетом", с не поджатыми ногами, улетел за березняк. Видно долго вилял в траве, убегая от спаниели, но был вынужден подняться на крыло. Она его догоняла. Выстрелить не успел, а помощница помчалась в сторону полёта птицы, облаивая её. Вернувшись назад, долго крутилась в месте взлёта.
После понял: надо было не спешить к собаки, а выбирать место для обстрела. Вот уж правду истина гласит. Больше учишь, больше учишься.
Подозвав её, погладил и мысленно поздравил с началом поисковой работы.
Вскоре вышел на луг с обильной высокорослой травой. Одной стороной он примыкает к озеру, другой стороной соседствуют с зарослями мелколесья. После заснеженной зимы, он на половину заливается вешними водами. В далёкие, детские годы здесь с матушкой собирал букет на красоту из разных луговых цветов. Подростком убирал сено, а сейчас на средине уже красуется берёзовая роща. Я шёл по её краешку, а "потомственная испанка" бежала ближе к средине. Часто удалялась от меня на недозволенное расстояние. Каждый раз её отзывал.
Не обогнув и половину этого зелёного "островка", за поворотом из кустов между деревьями вспорхнул тетерев. Было далековато; видно собака дальше удалилась, а я, залюбовавшись красотой родных мест, не заметил её "работу". Но всё же сделал выстрел, второй не успел. Царь полей и лесов, снижаясь почти до земли, быстро исчез за кустами. Лива сразу же побежала в его сторону.
Мне по взмаху крыльев показалось, что он раненный. Пошёл к предполагаемому месту падения. Собака там уже работала. Но наши совместные поиски не дали желаемого результата Убитого и подранка мы не нашли, хотя долго искали. Видно нас перехитрил.
Было уже далеко за полдень Я по еле заметной тропинке, протянувшейся по аллеи из вековых берёз, посаженные ещё при прежнем хозяине этих мест; напрямую, переходя в брод залив и речку, подошёл к избушке.
Вот так закончился наш первый день охоты в любимом крае.
После не удачной охоты, но хорошей учёбы, долго занимался домашними хлопотами.
От них ни куда не денешься, если хочешь: каждый год приезжать на родину и жить в сухой, протопленной избушке, мыться в бане мягкой, проточной, речной водой, париться берёзовыми вениками с гладушными листьями на хорошем пару, издаваемого разогретыми почти до красна, обыкновенными речными камнями, от политой на них "живой" влаги.
А как приятно, распаренному на пологе, окунуться рядом в быстро текущую речку с прозрачной водой. И конечно появляется желание повторять это удовольствие несколько раз.
После всего этого каждый раз вспоминаются слова Владимира Высоцкого: - Протопи мне хозяюшка баньку, да по черному протопи... Поэтому с охотой ремонтировал крыши обоих строений, стеклил окна. Перекладывал печь и трубу, чистил колодец. Провозился целую неделю. А потом сказал: - Хватит, всё не переделаешь.
Ко мне подошёл давний друг Степан, поздоровался и спросил: - Что, Анатолий, родовое "имение" восстанавливаешь?
Я улыбнулся и сказал: - Какое "имение", латаю дыры в избушке!
- Как жизнь в Донбассе? - спросил он.
- Не лучше Вашей: - ответил я.
- Не думаешь домой переезжать? - спросил он.
- Пока нет, а дальше - поживём, увидим: - ответил ему.
- А собака у тебя красивая, умные глаза, большие уши - видно породистая. Молодая, учить будешь.
Я ему ответил: - Вместе будем изучать грамоту охоты.
Прощаясь, он посоветовал:
- Ты, Анатолий, по заливам не ходи, уток нет. Ищи боровую птицу по сухим островам на болотах, на опушках леса с ягодами брусники и среди зарослей окрестных полей.
Я об этом сам знал - не новичок в этих краях, да мне уже говорили. Но поблагодарил его.
Запланировал: завтра пойду охотиться на Заречье, по полям Шаршова хутора.
Заречье: это полуостров, большая часть его омывается заливом с топкими берегами, а меньшей он примыкает к порожистой речки с высоким, крутым берегом. От залива, на полуострове растут вековые ели, сосны, среди них берёзы, осины.
Берег же реки покрыт зарослями ольхи, черёмухи, а у самой воды - кустами смородины. В начале лета он одевается в белый наряд. Ветки черёмухи от обильного соцветия склоняются до быстро бегущего водного потока.
У самого краешка обрыва раньше проходила дорога, которая соединяла деревню с хутором и большаком. Теперь она заросла молодыми деревцами, так как никому не нужна.
А на средине полуострова, между поймами ручьёв, много пустырей, поросших годами некошеной травой, кустарником. В былые времена здесь сеяли рожь, выращивали картофель, заготавливали сено для скота.
Рядом же, в нескольких метров от реки, ютились две бревенчатые избушки. Теперь от них и "следов" не осталось, всё заросло порослью. В них жили с семьями два брата.
Старший брат Фёдор, был человеком противоречивым, высокомерным, изворотливым. Революцию принял с солдатскими объятиями. Активно участвовал в проведение продразвёрстке в районе. При появлении его в деревнях, жители говорили между собой: - Смотрите, бандит пришёл, - и закрывались в домиках.
После того, как был лишён всех должностей и принадлежностей, затаив злобу, работал в подрядах, леспромхозе.
А когда началась война, был призван в армию. Его вновь сформированное подразделение, не вступив в бой, было окружено; и он оказался в Прибалтике, где все годы, военного лиха, батрачил у тамошнего хозяина.
Только через год после окончания войны вернулся домой цел, не вредим. На селе осталось мало мужчин, и он быстро дослужился до председателя колхоза. Но вскоре проворовался и отбывал два года в местах не столь отдалённых. В последние годы жил замкнуто, изучая историю государства Российского, а, по сути, был ее историей. Иногда задавал мне разные вопросы для проверки. Такого типа: - Скажи, Анатолий, а Иван Грозный и Галицины из новгородцев?
Я сказал: - Да, Фёдор Иванович.
Младший же брат Кузьма заведовал магазином на селе. Мужчина добрый, доверчивый, но не пренебрегал спиртного. Перед войной проторговался: сделал растрату, что бы погасить её продал единственную корову, оставив жену с тремя малолетним детьми без кормилицы. Когда уходил на фронт, супруга не пошла, провожать, даже за околицу. Домой он не вернулся.
Вот в эти родные места и отправился на охоту. В брод перешёл речку. Бесхозный мост давно разрушился. Только не высокие, полусгнившие деревянные опоры, обложенные камнями, торчали из воды. Напоминали мне о былом сооружении.
По тропинке, минуя хутор, подошёл с детства знакомому лесу. В нём частые, молодые берёзки, растущие среди зрелых, белоствольных красавец; чередуются с однолетками, осинами. Просматриваются в этих зарослях и тёмные очертания елей, сосен, а на границе с лугом стоит непроходимая стена из ивы, ольхи, черёмухи.
Я знал эти охотничьи места. В далёкие, юношеские годы ловил здесь рябчиков в петли, прикармливая гроздями рябины, брусники.
Немного углубившись в лес, стал продвигаться рядом с бывшей дорогой; с таким расчётом, что бы рябчик при взлёте, или сидящий на дереве, хорошо просматривался. Собака бежала впереди меня, забегая то вправо, то влево.
При выходе из леса, уже был виден просвет, начала быстро перемещаться, не убегая далеко. Понял - она "работает" на птицу.
Осторожно сделав несколько шагов, заметил: за елью, с куста около берёзы взлетел рябчик. Сел на сук, затаился, расположив голову, хвост в одну линию. Я его хорошо видел и произвел выстрел, расстояние было не большое, он замертво упал на землю.
Когда подошёл, собака держала его в зубах. По её поведению, не понял: толи она хотела его ко мне нести, или ждала меня. Сказал - "подать". Она побежала и положила рябчика у моих ног. Я взял его в руки и долго смотрел на мёртвую, но ещё тёплую птицу, как будто в первый и последний раз. Рябчик казался таким маленьким, беззащитным существом, но изумительно красивым.
Его голова с не большим хохолком, безжизненно повисла у меня между пальцев. От не много изогнутого клюва тянулось светлое оперение, постепенно расширяясь к шее, а под ним расположено тёмное пятно из пуха. Круглые глаза, сверху окантованы скобовидной, широкой красной полосой, а снизу белой, узкой. Грудь покрыта коричневыми, но больше белыми пёрышками. Что придаёт ей светло-коричневую окраску. Между грудью и шеей - белеющая дуга, ещё больше их украшает. На голове же и спине находится больше жёлто-коричневого, чем белого оперения, что окрашивает их в рябой цвет. От этого и пошло название этой птицы - рябчик. Хвост у него веером.
Видно с возрастом начинаешь смотреть на природу с большей любовью и жалостью, беспокоясь за будущее её. Глубже понимаешь роль человека на земле.
Вот убил я его, а он мог бы не один раз перезимовать, спастись от зверя, хищной птицы, и размножаться.
Но так устроено в природе: пока есть рябчики - есть охотники, а может наоборот. Думаю, что нет.
Подвязал его к ягдашу, ещё раз дозволил собаки его обнюхать и по пойме ручья, через пустыри вышел к заливу.
Несколько часов ходил по осоке, между кочками, обросших травой, залитых водой. Но так ни кого и не поднял. Убедился в правоте слов, сказанных мне местными охотниками, что в заливах уток нет. К тому же пошёл дождь, основательно промок, что нежелательно. Как писал И.С. Тургенев:- Видеть охотника мокрым, а рыбака сухим - зрелище не из приятных.
Позвал собаку и вошёл в молодую берёзовую рощу с не большими ягодными лужайками. Затем двигался по склону не высокой горы. Собака бежала впереди. Слева на горе тянулся уже зрелый лес, а справа, внизу мокрый луг, заросший болотными травами. Рассчитывал, что поднятая птица обязательно полетит в сторону низины и обстрел у меня будет хороший.
Вскоре заметил, собака начала "работать", быстро перемещаясь по всем направлениям. Я последовал за ней, прошагав приличное расстояние. Опыт подсказывал: птица здесь давно кормится, как минимум с ночи.
И вот моя любимица побежала вперёд, и перед ней на расстоянии нескольких метров взлетел тетерев. Полетел он не в сторону пустырей, как я предполагал, а прямо над тропинкой в просвет между деревьями. Это помогло мне произвести прицельный выстрел, после которого птица упала в траву. Пока я доставал гильзы из патронника и прошагал не большое расстояние, заметил; собака уже бежала мне навстречу, неся в зубах тетерева. Это был тетерев - косач, смолистого цвета с еле заметной синевой на спине, белыми пёрышками на подкрылках и большим ярко - красным гребнем.
Взял его, закрепил рядом с рябчиком, разрешил ещё раз моей молодой помощницы их обнюхать, и был уверен: она эти запахи запомнит на всю жизнь. Уже вечерело. Я по знакомой тропинке пошёл к своей избушке.
Времени пребывания на родине у меня осталось мало, а очень хотелось побыть ещё, хоть немного, на озере. И я, ранним утром следующего дня отправился по дальним заливам. Решил поохотиться там, а заодно и попрощаться с родными угодьями. Не знаю, буду здесь ещё когда-нибудь?
Ярко - красное летнее солнце всходило на горизонте. Светло - серые облака с розовыми оттенками медленно плыли по небу. Еле заметный туман ещё висел над озером. А прибрежные леса уже озарялись лучами восходящего солнца. На озере стояла утренняя тишина, лишь не большой ветерок шелестил листья осины.
Я неспешна, пошёл по берегу не большого залива, покрытого осокой, на половину залитого водой. Собака бежала впереди меня; временами скрывалась в прибрежной траве, или плавала среди зарослей тростника.
За полчаса ходьбы по болотистым местам, ни кого не спугнул и по мелководью, вброд перешёл на остров Берёзовец.
На его северном берегу и средине растут вековые ели, сосны и просматривается много берёз, а у самой воды непроходимые заросли ивы. Южный же берег густо оброс травой, преимущественно осокой.
Я с мыса острова ещё раз, с наслаждением любовался красотой озерного пространства. По всем берегам заметны тёмные пятна вековых елей, сосен, перемешенные проседями из кудрявых берёз и развесистых осин.
Видны луга, в обильном разнотравье, заливы, на пригорках которых ютятся деревеньки с бревенчатыми избушками и баньками у самой воды. Всё это мне родное, святое.
Немножко постоял, помечтал, вспомнил, давно прошедшие годы. В моей памяти промелькнуло счастливое, беззаботное время. Его уже не вернёшь. А вот озеро осталось прежним.
При возвращении из острова, заметил: на противоположной от меня стороне, из травы с кряканьем взлетела пара уток. Было далеко, не стал стрелять, а собака только взглядом их проводила. И больше ни кого, не вспугнув, вышел к большому заливу, протяжённостью не менее двух вёрст; с топкими берегами, двумя островами, покрытых первозданными, не тронутыми зарослями, в основном из хвойных великанов. Перейти его можно только в узком месте по деревянному, однопролётном мосту с бревенчатым накатом.
В конце залив не глубокий, с илистым дном, а к осени ещё больше мелеет. С наступлением морозов быстро покрывался прозрачным, зеркально-гладким льдом. В детские годы с палками в виде клюшек, выломанных из сухостоев; по дороги из школы бегали на этот тонкий, изгибающий, гудящий лёд, глушить рыбу. Всегда проваливались по пояс в холодное месиво. Домой приходили обмёрзшие, голодные, но зато с рыбой.
Рядом с заливом расположено болотное озера Межволочье. Здесь находится водораздел. В 16ом веки проходил водный путь. Из озера Ямного вода по системе рек и озёр течёт в Мсту в Неву, а дальше в Балтику.
А вода из озера Межволочье по рекам и озёрам - в матушку Волгу.
По топкому берегу, виляя между кустами, обходя воду (хотя и так сильно вымок), я вышел на небольшую заводь. В узком месте мой дед Карп Андреевич её всегда перегораживал заезком и ловил рыбу, зашедшую во время весеннего поводка. А мы мальчишки ранним утром, опередив его, воровали её из вятеря. Иногда попадались, и он с лозинкой и криком гонял нас по лесу.
Дальше перемещался по еловому лесу - хоть не много обсохнуть и вскоре подошёл к вытянутому, узенькому полуострову с названием Стрелка. Его ширина, в начале от леса, не более десяти метров. В самом же конце она увеличилась до трёх десятков. Тянется он почти полкилометра, до острова, разделяет их лишь узкий пролив.
На полуострове по бугру среди елей, сосен стелется ковром брусника. Склоны же покрыты густой порослью из молодых березок. Здесь всегда можно было встретить выводок рябчика. Но сейчас такой удачи не было.
Я уже заканчивал обход и вдруг в траве около лужи, расположенной между полуостровом и лесным побережьем, собака начала быстро перемещаться - это заметно по колебанию осоки. А вскоре поднялась кряковая утка, видно не долго здесь кормилась, и низко полетела в конец залива.
После первого же выстрела упала на средине водоёма. Моя помощница её достала и с раскрытыми губами, повернув голову в сторону, что бы не дул на её ветер, с брезгливой гримасой положила у моих ног, не громко фыркнув. А затем посмотрела на меня, как бы говоря: - Зачем хозяин такую пахучую птицу убиваешь? И быстро убежала в сторону, не дождавшись моей благодарности. Она не переносит запахи уток.
Я осторожно, стараясь не окунуться с головой в болотное месиво, вышел из осоки на берег залива. И по еле заметной, зимней дороги стал возвращаться к родному пристанищу. Справа тянулся, молодой ельник, лишь изредка виднелись белые стволы берёзок.
Слева же на не высоком пригорке густой стеной стояли берёзы, осины, ивы, только местами чернели не большие ёлочки. Раньше здесь среди кустарника, светились полянки. На них созревало много земляники. Всё придорожное пространство тоже покрывалось ярко-красными ягодами ароматного запаха, а по берегу - к осени зрели грозди брусники. В этих сердцу милых местах всегда можно было встретить постоянных обитателей этих угодий: не пуганые семьи рябчиков.
Я любил это побережье и много раз в нём охотился. А сегодня не услышал шумного взлёта, с трепетным щебетанием, потревоженных, осторожных птиц. Лишь у вековых еловых зарослей, не проходимого бурелома вспорхнули два рябчика и скрылись в хвойном массиве. Лива их облаяла, а мне не возможно туда добраться, да и время, уже не было.
Петляя между завалами, с трудом вышел в поле и по знакомым просторам возвратился в свою избушку.
Вот и закончилось в этом сезоне моё пребывание в родном приволье с молодой собакой. Вскоре уехал из любимого края с желанием скорее возвратиться сюда.
Так посчастливилось мне, что в последующие годы много раз бывал в краю милом с обученной, повзрослевшей, натасканной спаниелю. С ней охотиться в нашей местности одно удовольствие, душа радуется. Наслаждаешься её талантом и уменьем поисковой работы в луго-лесных зарослях.
Если поляна находится в подветренной стороне, то Лива выпрыгивала из травы несколько раз и всем своим видом показывала, что птицы здесь нет.
Я же по началу не верил ей и заставлял оббегать сначала по периметру между кромкой леса и полянкой, а затем постепенно укорачивал радиус её поиска для того, что бы взлетевшую особь без помех можно было обстрелять.
Но со временем понял, что был не прав, не доверяя ей, и в дальнейшем полностью полагался на любимицу.
Она свои обязанности: быстро найти птицу, не убегая дальше положенного расстояния, поднять и подать прекрасно выполняла. Моя задача состояла лишь в то, что бы выбрать удобное место и результативно выстрелить.
С такой собакой я мог произвести выстрел, и, не зная результата, продолжить путь даже в другом направлении, а помощница убитую дичь обязательно найдёт и раненную может взять, а затем меня догонит и положит у моих ног. В этом никогда не сомневался.
Самая большая для её была обида, когда, отработав и подняв на меня особь; после моего не удачного выстрела, увидеть, что она продолжает полёт.
Её умные глаза "высказывали" такое недовольстве, что как в детстве хотелось, в наказание, самому стать в угол.
Я надеюсь, дорогой читатель, вместе пройдём с любимой собакой ещё многие вёрсты по этим сказочным просторам родного края.