-Э-ге-гей! - повторил бородач, останавливаясь у полуразвалившейся избы. - Есть здесь кто-нибудь?!
Тишина долгое время была ему ответом. Наконец послышался чуть слышный скрип отворяемой двери.
-Батенька, зачем же так громко кричать? - удивлённо спросил хозяин дома, седой сухонький старичок, и с укоризной покачал головой. - Я ещё не оглох, хотя живу на свете уже целых сто два года!
-Больше века?! - усомнился прибывший.
-Именно так, батенька. Именно так. Проходи, гостем будешь. Чем богаты - тем и рады.
Лицо его осветила удивительно мягкая улыбка, и Егор Тимофеевич невольно улыбнулся в ответ. Хозяин гостеприимно распахнул дверь, охотник вошёл в избу... и испуганно попятился назад - навстречу ему поднялся огромный молодой медведь! В углу, около старинной русской печи, свернувшись калачиком, спала старая кавказская овчарка, которая только подняла голову от лап, с любопытством взглянула на гостя, помотала хвостом и тут же снова уснула.
-Лежать, Гранд, лежать! Иди на печку! - строго прикрикнул старичок, а зверь, издали оскалив зубы, лениво отвернулся и полез на печь, что-то бурча.
-Господи боже! - только и выдохнул Егор.
-Что, испугался, охотничек? - ласково поддразнил его хозяин.
-Испугался, - честно признался тот.
-Да ты проходи, не бойся! Гранд не трогает гостей. Садись, отдыхай. Сейчас на стол накрою. Как зовут тебя?
-Егор Тимофеевич.
-А меня можешь Лесником величать.
Хозяин стал собирать на стол нехитрую снедь - вяленое мясо, каша, чарка водки, а потом и вовсе удивил гостя - поставил большой пузатый самовар на сосновых шишках. Аромат леса заполнил всю избу.
Медведь не обращал ровно никакого внимания на постояльца, овчарка спокойно спала рядом, и вскоре видавший виды Егор Тимофеевич перестал вздрагивать от каждого движения Гранда, который ворочался на печи. То чёрный блестящий нос высунет, то лапу вниз опустит, то зевнёт так, что стены дрожать начинают.
Лесник, несмотря на свой возраст, быстро ходил по дому и при этом ни на секунду не умолкал.
-Ты не смотри, что я говорю всё время. Я остался один здесь. Деревню разгромили немцы в 43-м, вернуться только мне с женой удалось, - он вздохнул. - Восстановили дом, прятали партизан, выхаживали раненых. А потом женушка ушла в мир иной, и я с тех пор разговоры веду только с этими двумя зверятами - с ним да с Мамашей (я так собаку зову!) Люди здесь редко появляются, ты первый за три года пожаловал.
-За три года?!
Старик невесело засмеялся.
-Три года и живёт у меня Гранд. Сейчас поешь, и расскажу, как дело было. Руки иди мой, колодец слева за избой.
Пока Егор Тимофеевич отлучался из дома, хозяин сел за стол, налил водочки гостю, и себе плеснуть не забыл. Вернулся охотник и уже смелее, без колебания, вошёл в дом.
-Привыкаешь к мишке моему, привыкаешь, - усмехнулся Лесник. - А бояться его не надо, не съест. Сытый и так.
-Верю, верю, - кивнул Егор. - Так как он попал-то к тебе, охранничек этакий?!
-Сам прибился ко мне, дурачок. А Мамаша выкормила его - медведица то ли бросила сынка, то ли в капкан попалась, не знаю. Только ушёл в лес однажды малину собрать, слышу - пищит что-то в траве. Звуки странные, сколько не живу здесь - такого не слышал ни разу. Подбираюсь поближе, смотрю - клубочек меховой лежит на пузе, лапами голову обхватил и хнычет. Ну, жаль мне его стало. Позвал. Тот встрепенулся, глаза поднимает, ещё что-то рычать пытается угрожающе. Я плечами пожал, пошёл дальше - не дай Бог на медведицу натолкнуться! Но тут это чадо медвежье срывается в места и кубарем за мной! Мамаша дома оставалась тогда, щенят пасла новорождённых. А мишка-то голодный, как будто его уже неделю не кормили. Я сперва хотел убежать, но только взревел медвежонок могуче, аж мороз по коже. Маленький, да удаленький. Останавливаюсь. Обернулся - а он с пыхтеньем подкатывает, глазёнки у дурачка счастливые, благодарные даже. Догнал, у ног крутиться принялся.
-Так, - спрашиваю, - и что мне с тобой делать?
Сел Потапыч на хвост, чуть ли не глаза смотрит: "Только не бросай!" Тронул сердце мое он этим взглядом жалобно-доверчивым.
-Ладно. Идём.
Пошёл к дому, мишутка следом за мной колобком катится. Дошли, Мамаша вышла встречать меня. Увидела гостя - ощерилась. Стоит, рычит. Гранд, недолго думая, просочился в дом и бух в коробку с кутятами! Тем-то уже по месяцу было, подрощенные, а молока много - на всех хватило. Конечно, у медведицы оно пожирнее будет, но расти мишка мой стал не по дням, а по часам. Докармливал коровьим ещё, мясо иногда давал, лесные ягоды - ох до них охотник оказался! Хулиганил, конечно, много. Разбуянится слишком - Мамаша хвать его за ухо - и из дома тащит прочь: "Надоели мне твои выходки!" После трепки возвращается - глаза в пол, когтями по полу водит: "Не при чём тут я! Это всё Лохматый устроил", на щенка старается вину свалить. Но мне ни разу не пришлось поднять на него дубину. Зверь зверем, а умный! Строго прикрикнешь - понял, идет на место. На печь лезет! Конечно, рос быстро, и порой Мамаша даже удивлялась - её детишки обычно больше матери не вырастали. Приболела она однажды, так Гранд не отходил от собаки, вылизывал, согревал в своих медвежьих объятиях. Но аккуратно лежал, не шевелился. И когда она поправилась, то благодарила его - ненароком в нос лизнёт, умоет с головы до пят, а то мягко и затрещину дать может - это ласка у неё такая своеобразная.
Егор слушал хозяина, даже про еду забыл. Засвистел самовар, и уснувший Гранд снова с ворчанием зашевелился на печи.
-Сейчас чай придёт пить, - усмехнулся Лесник.
-Что?
-Увидишь. Только сиди спокойно.
Медведь что-то буркнул с вопросительной интонацией, крякнул и полез с печи. Подойдя к Егору, он положил тяжелую голову ему на колени, словно говоря: "Ладно, не бойся. Все свои!", потом подошёл к хозяину и сунулся носом в его лицо. Лесник погрозил ему пальцем. Тогда Гранд лёг у ног хозяина, смешно, по-собачьи, уложил голову на лапы и снова задремал, но вскоре проснулся и, ворча, с укором, посмотрел на старичка - что, мол, чай не готовишь?! Я же жду. Да и гость тоже не прочь чайку твоего ягодного отведать!
Егор уже без страха, с любопытством глядел на медведя. Бурая красивая шерсть была жёсткой, но лоснящейся. Блестящие глаза смотрели почти ласково и благодарно на Лесника, чуть настороженно и строго - на заплутавшего охотника. Хозяин ополоснул крутым кипятком два стакана с железными подстаканниками, насыпал туда до половины ягод малины и лесной земляники и залил водой, после этого добавил несколько листьев черной смородины и с поклоном преподнёс гостю.
-Тебе понравится, - улыбнулся Лесник.
Гранд недовольно заворчал - на сей раз довольно грозно.
-И про тебя не забыл, приятель! - одёрнул его хозяин.
Он сделал ещё один ягодный чай, но в большой миске, и поставил на пол перед медведем. Мишка сделал довольный вид и стал хлюпать по воде языком, ловко забирая все ягоды.
-Ну, фокусник! - воскликнул Егор, сдерживая смех.
На чавканье подошла и Мамаша, повертела хвостом, потом вышла на улицу совершить небольшую прогулку и вернулась в дом. Её хозяин разговаривал с Егором допоздна. Несмотря на богатырский храп Гранда, охотник прекрасно спал в эту ночь, удивляясь самому себе. Утром он проснулся от лая Мамаши, с которой играл во дворе Лесник. Мишки не было в избе, и Егор беспрепятственно вышел на улицу. После сытного завтрака он поблагодарил гостеприимного хозяина, ещё раз покачал головой, любуясь холёной шкурой медведя, погладил Мамашу, после чего Лесник подсказал Егору дорогу к автобусной станции ("К вечеру доберёшься!" - успокоил его хозяин!). Охотник вышел за ворота, прикрыл за собой калитку, помахал рукой и быстрым шагом пошёл в лес. Вскоре полуразвалившийся домик скрылся за высокими клёнами...
Спустя год Егору довелось побывать в тех местах, но он не нашёл деревушку, где переночевал тогда. Никто не отозвался на его крики. Словно никогда и не было ни загадочного Лесника, ни умной Мамаши, ни великолепного Гранда...
2002