Аннотация: Третье место на конкурсе "Миры фэнтези" фев./март 2018 "Ремонтники" или "Все можно исправить"
Похитили меня классически. Удар по затылку в подворотне. Руки, стянутые за спиной и вязаная шапочка, натянутая по самый подбородок позже, когда очнулся в машине. Не успел как следует прийти в себя, как авто остановилось, меня подхватили под локти и поволокли.
В голове, раскалывающейся от боли, только одна мысль. "И на кой ляд я кому сдался?".
Идти приходится быстро, и кислорода мне начинает не хватать. Хриплю, кашляю, не эстетично пачкая полусинтетику слюной. Приземление на жесткий стул принимаю как избавление.
Шапка сброшена.
- Он?
Произношение выдало похитителя с головой. Кавказец.
- Он, он, генацвале,- отозвался насыщенный бас.- Но ты, брат, перестарался. Когда я говорю "пригласить", это значит просто предложить проехать на встречу.
Я узнал заказчика. Сева Кислый, местный криминальный авторитет. Он же Вячеслав Кисляков, если верить молве, с нынешнего, девяносто пятого года, главный претендент на звание местного мистера Твистера. Того самого, который владелец заводов, контор, пароходов. Узнаю и место. Ремонтно-механический цех завода силикатного кирпича. Лет десять назад я здесь школьником на экскурсии был.
-Ты сказал, мы сдэлали,- немного обиженно процедил исполнитель.- В прошлый раз...
-Всё-всё, - прервал тираду Сева,- инцидент исчерпан. Госприемка претензий не имеет. Зайди к Вите, скажи...
-Господа, простите, что прерываю, но мне кажется, тут какая-то оши...
Затрещина не дала договорить.
-Скажи, чтоб Витя бонус тебе выдал. Поправитесь с парнями,- как ни в чем не бывало, закончил мысль новый начальник РМЦ.
-А с ним что?- не унимается добросовестный сын солнечной Грузии.
-А с ним,- Кислый тянет многозначительную драматическую паузу,- ничего. С ним у нас интересная беседа.
"У! Немного отлегло от сердца. А то я уже начал думать об абсолютно недобровольном донорстве органов".
-Ты только это...
-Что, дарагой?
-Руки ему... освободи.
Нож мелькнул у виска стальной бабочкой. Кажется балисонг. Веревки поддались с первого раза.
-Братан, Игорек, ты не серчай! Непонятки случаются. Пройдемся.
Недалекий ханжа внутри даже немного польщен тем, что один из самых крутых бандюков города знает мое имя.
В цехе ни души, но опасаться Севе нечего. Конституция боксера тяжеловеса в нашей стране предоставляет гарантий куда больше, чем основной закон.
Осторожный тактик в моей голове начал подбирать слова. И онемел на полдороге, когда лбом едва не протаранил металлический ящик.
-Сейф!- ошарашенно озвучил факт я.
-Верно. Банковский сейф. Именно из-за него я тебя и пригласил!
-Меня?
-Да. Ты должен помочь мне восстановить эту фиговину.
-Я?
"Неужели все из-за работы? Но ведь в сервисном центре я, выпускник РГФ, чиню стиралки да швейные машинки. До холодильников и то не допущен! А здесь монстр покрупнее холодильника!"
-Не кипешуй. Поближе подойди, глянь.
Я обошел походный столик, на котором бутылка коньяка, да вместо бокалов - пара стаканов в серебристых подстаканниках. Сейф, довольно топорно сработанный, висел, надежно закрепленный цепями к крюку кран-балки. Окрашен в блекло салатный цвет, дверь грубо взломана, над ней- надпись, проглядывающая сквозь краску. Я провел рукой по символам, непокорным рельефом выступающим из-под пээфки. Кончики пальцев, будто током пронзило, холодный огонь как по бикфордову шнуру пронесся по руке и взорвался внутри черепа. Сколько раз я видел символы на бумаге, сколько бессонных ночей провел сопоставляя, выписывая, строя догадки о смысле слов!
-Кирт!?
-Он,- пробасил авторитет.- Ходят байки, что руны произошли от гномов, так?
Если бы собеседник начал излагать принципы работы ядерного реактора на быстрых нейтронах, я удивился бы меньше.
-Язык подгорного народа кхуздул получил грамматику от эльфов. По легенде, конечно,- вяло мямлю я,- и послужил основой для группы семитских языков, в дальнейшем. По неофициальной гипотезе. Сказания о ковчегах, самое известное из которых отражено в Торе...
-Великолепно! Сказания давай оставим...писателям. А от тебя я жду перевода.
-Как?
-Каком!- неожиданно сорвался Сева,- Не дуркуй, а! Парни пробили,- ты лучший спец по рунам в регионе.
-В прошлом, действительно, пытался свести отрывочные сведения...
-Мозги не канифоль! Сделаешь-в накладе не останешься, а нет,- Кислый сжимает в руке подстаканник. Металл смялся, стекло жалобно хрустнуло.- Не взыщи! И не дрейфь, есть кое-что в помощь!
Он извлек из кармана потертую книжечку, протянул мне. Досталось ей не меньше, чем сейфу. Кожаная обложка местами обгорела, страниц явно не достает, будто кто-то немилосердно разодрал томик напополам.
-Ну...
-Не понукай, не запряг! Короче, дуй до дома. Ознакомься. Утром за тобой заедет машина.
Дорога до родной улицы показалась очень длинной. Отмыкнул висячий замок, не разуваясь, прошел в зал, завалившись на диван, включил телевизор. Осторожно открыл поврежденный дневник на отмеченном закладкой месте.
Чернила порядком выцвели, но пожелтевшая бумага все же сумела донести до наших дней и слог автора записей, и его изысканно-каллиграфический почерк.
6 мая 18..года.
Осматривал поместье, доставшееся мне в наследство. Усадьба великолепна! Чудесный идиллический уголок, почти не тронутый цивилизацией. Деревенька за холмом невелика, дворов пятьдесят, никак не более, но до чего же живописна! В общине по-прежнему царит патриархальный уклад. Смутьянов и пьяниц днем с огнем не сыщешь. Однако... Один вольнодумец, кажется, есть. Как ни странно, сын управляющего, студент, отчисленный из университета Санкт-Петербурга и вернувшийся в родные пенаты. По слухам, нелюдимая личность. Видимо, в духе Чайлд Гарольда. Надо бы свести с ним знакомство. Впрочем, пустое.
12 мая 18..г.
Местный вольтерьянец оказался прелюбопытнейшей личностью. Дерзок, остер на язык, невыдержан. Однако довольно широко образован. Оригинал. Бредит историей и преобразованием общественного порядка. Возможно, метит в Наполеоны. Отца презирает, хотя столуется у него. Испросил разрешения посетить заброшенный флигель. На днях я намерен предпринять с ним маленькую экспедицию в указанном направлении. Начинаю скучать в отсутствии обычных для города увеселений.
15 мая 18..г
Добрались с Михаилом до флигеля. Ничего, заслуживающего внимания. Впрочем, нет. Мой спутник весьма удивил, отыскав потайной вход в подвал, о коем я прежде не знал. Дверь крепка и надежно заперта. Но Михаил обещал непременно открыть ее, призвав на помощь деревенского кузнеца.
17 мая18..г.
Успех! Спустились в подземелье, освещая путь керосиновой лампой. Пламя трепыхалось за выпуклым стеклом, как огненная бабочка, попавшая в неволю. Тени плясали на кирпичной кладке, прихотливо искривляясь. Атмосфера напоминала греческую мистерию, запретную и таинственную. Экий я романтик, брат!
На деле содержимое подвала меня разочаровало. Полупустой зал, центр коего занимал массивный и неуклюжий ящик черного металла, а в углах сиротливо приютились архаичные предметы крестьянского быта. Дверца сего порождения сталелитейного ремесла, была приоткрыта, а полки- пусты. Загадка, впрочем, присутствовала. Каким образом эдакая махина оказалась в подвале, да еще, судя по всему, никак не менее полувека назад? Рационального ответа на вопрос я не нашел. Да и не особенно хотел отыскать. Гораздо более мой ум занимала завтрашняя театральная премьера в городе, да яблочная наливка, которую нынче подадут на ужин.
20 мая 18..г.
Михаил пропадает у находки целыми днями. Немилосердно чадя, жжет керосин в двух лампах. Что он там силится разглядеть? Допускаю, что мальчишкой он мог слышать о подвале от отца. Или даже деда. Потомственные управляющие, нередко осведомлены об имуществе хозяев гораздо лучше владельцев. Пылкое воображение юноши, наверняка, наполнило подземелье множеством сундуков с невиданными сокровищами. Кто из нас не грезил приключениями графа Монте-Кристо? Но ведь действительность расставила все по своим местам. Род наш, хоть и гордящийся глубокими корнями, никогда не был особенно богат.
23 мая 18..г.
Застал моего насельника в кабинете отца, разбирающим некие бумаги. Чем весьма смутил молодого человека. Потребовал объяснений. В ответ получил кучу нелепиц. Старые списки с древних рукописей. Хроники подгорного народа. Утерянные сокровища. Юноша даже показал уголок древнего пергамента, якобы описывающего... Бред. Бред! И еще раз бред! Рассердился не на шутку и прогнал нахала прочь!
29 мая 18..г.
Бродил по дому в полном одиночестве. Зашел в кабинет. Имел случай внимательнее рассмотреть бумаги, оставшиеся после поспешного выдворения незадачливого кладоискателя. Они испещрены угловатыми символами. Кажется, юноша предпринимал попытки перевода. О, и судя по словам, складывающимся в более-менее осмысленные предложения, не совсем безнадежные! Но откуда сами символы? Догадка пронзила меня, как молния. Взяв "летучую мышь" я спустился в подвал. И верно! Металл над дверцей оказался испещрен загадочными знаками!
Мне стало совестно. Прогнал юношу лишь за то, что тот без спросу воспользовался кабинетом отца. Да ему, охваченному азартом исследователя, и в голову не пришла мысль о соблюдении правил приличия. Нет, надо извиниться. Решительно, надо извиниться!
2 июня 18..г.
Корпим над переводом загадочной надписи вместе. Забавно, что Михаил по-прежнему с детской наивностью прячет от меня тот пергамент, уголок которого я имел счастье лицезреть намедни.
Ну и пусть его!
Знаки подгорного народа завораживают меня. Нынче пропустил обед, под неодобрительное ворчание кухарки. Под вечер вступил в горячий спор с Михаилом по поводу толкования символов. Договорились перекладывать независимо друг от друга, а потом сравнивать получившиеся варианты.
6 июня 18..г.
Открывший сей ларец
Отважный человек
Не будет знать нужды
Отныне и навек.
Михаил смеется над моим стихотворным перекладом. А я чувствую, что именно так, ритмично, должны звучать строки. Вполне вероятно, ритм канувшего в лету наречия был иным. Но он был!
7июня 18..г.
Михаил сказал сегодня, что пергамент содержит ключ к сейфу. Я мигом откликнулся, возразив, что знание имеет смысл, когда его возможно приспособить к практической стороне. На что мой компаньон лишь загадочно улыбнулся.
Я бегло пробежал глазами набросанные им строчки, и, неожиданно для себя выдал вариант:
Кто в нижний предел
За дарами спешит
Ларец водрузит пусть
На воинский щит
"Опять вы... Арсений Павлович... романтизируете. Из-за поэтического вдохновения и переводите неточно. Нижний- относится к ларцу. К сейфу нашему то бишь. И щит не воинский, а орочий!
-Чей-чей?
-Жили когда-то зеленокожие варвары такие. Орки.
-Простите, но в университетском курсе истории нет ни слова...
-Да там много чего нет!"
Оборванный бесцеремонно диалог оставил горький осадок.
9 июня 18..г.
Михаил нынче в прекрасном расположении духа. Появился на пороге ни свет, ни заря, сияющий, с архимедовским "эврика" на устах!
Выяснилось, что мой упрямый товарищ не утратил академического интереса к последнему четверостишью. Он быстренько набросал на бумаге рисунок, и с победным видом протянул мне:
-Что это, почтенный землевладелец?
Я не сдержался, фыркнув от возмущения.
-Конечно же, борона... То, что я не занимаюсь непосредственно возделыванием земли, не означает...
-Борона... да не совсем!-горячо перебил меня юноша, и незамедлительно взяв за руку, буквально силой повлек меня в подземелье.
Далее записи в дневнике расплывались... Удалось лишь разобрать отдельные слова, возвышающиеся над поверхностью размытого сиреневого хаоса надежными островами:
"В углу", "на дне", "тридцать шесть!", "неудача", "щит, .....й воловьей ...ой", "грандиозно!", "кто бы мог подумать". И под занавес, текст порадовал полностью сохранившимся предложением. "Я абсолютно обескуражен!" Да, ничего не скажешь, информативно...
Что ж, будем завтра думать. И, возможно, даже пробовать. "Твори, выдумывай, пробуй"- отличный девиз висел на ватмане, в вестибюле Дворца пионеров, помнится. "И буквы... оранжевые... теплые, как солнышко",- с этой мыслью я и заснул.
Утром, как и обещал Кислый, за мной пришла машина. Здание РМЦ, к моему удивлению, не пустовало. Гудел одиноко токарный станок. В дальнем углу посверкивала сварка. Пара рабочих в промасленных комбинезонах деловито разбирали механического динозавра советского станкостроения. Еще трое суетились у выбитых окон, затягивая прорехи полиэтиленом.
Сейф терпеливо ждал своего отважного исследователя. Как и столик, так и оставшийся стоять подле. Я смахнул крошки с поверхности, пристроив на пластик дневник барина и свои тетрадки с записями о руническом письме.
Провел пальцами по отлитым в металле символам.
А ведь верно угадпрфал... "Открытие... Человек...Нужда... Вечность". Мне показалось на миг, что я стою перед скалой, сплошь покрытой петроглифами. И скала пытается говорить со мной! Тряхнул головой, отгоняя наваждение. Ладно, займемся делом. Кислому важен результат, а не тонкости словообразования.
Приступим. "На дне". Ладонь нырнула под днище сейфа. И сразу же пальцы наткнулись на вмятины. Черт, как же неудобно-то. Не на пол же ложиться, чтоб под ящик подлезть!
Ах, голова садовая! Пульт от кран-балки вот же, руку протяни, свисает на черном обрезиненном кабеле! Жму кнопку, лебедка послушно наматывает трос. Бинго!
На дне правильный квадрат, образованный конусообразными лунками. Шесть на шесть. Что может заполнить пустоту лунок? Правильно, шипы или зубья. А зубья на чем? И снова верно. На бороне... Хотя, судя по всему, у предков Арсения Павловича имелся в наличии оригинальный... щит? Я открыл дневник. Точно. То, что скромно притулилось в углах подвала, не являлось орудиями труда! Остов шипастого щита, некогда обтянутый выдубленной кожей, он принял за борону! Интересно, а как они подняли громаду сейфа без крана? И почему тогда вдруг - "неудача"?
Следующие знаки. "Земля", "отсечь" или "оградить".
-Допетрил?- густой бас Севы за спиной заставил вздрогнуть.
Обернувшись, я сбивчиво изложил выводы. Авторитет слушал рассеянно, поглядывая по сторонам. При свете дня он казался еще громаднее.
-Чертежик не набросал, не?- прервал словоизлияние Кислый.
-Нет пока что.
-И не надрывайся. Ты че, думал, мы тут все... пальцем деланные? Два и три сложить не можем? Тока отнимать и делить шустры?
Вячеслав сплюнул на пол.
-Эй, дружок,- он щелкнул пальцами, подзывая рабочего, словно официанта в кабаке,- Возьми камрада... Притараканьте-ка сюды вон ту шнягу!
К моему удивлению, под сейфом мигом оказалась конструкция, нарисованная моим воображением.
-Переварили... обычную борону,- прокомментировал мрачно босс, завладев пультом балки,- Шаг там, размер конуса, все, как положено, соблюли.
Ящик послушно пополз вниз.
-Бродяги, проследите-ка, чтоб шпыньки... Точно в дырдочки!
Один из рабочих лег на пол, скупо командуя "вира" и "майна", двигал конструкцию, по мере опускания корректируя ее положение. И, скорее всего, проделывал это он уже не раз.
Сейф прочно сел на зубья. И... Ничего не произошло.
"А вот и она... "неудача"".
Лебедка вновь заработала, сейф вместе с бороной устремился вверх.
Кислый молча сверлил меня взглядом стальных колючих глаз.
"Выручай, Арсений Палыч, родной! Что там еще? Кожа. Обтянутый воловьей кожей. Отсечь от земли. А если..."
-Товарищ!- обратился я к рабочему,- а не текстолит у вас там, к стенке прислонен?
-Он, вчерась щиток электрический на цветмет разбирали, вот...
-Принесите, пожалуйста, сюда!
Рабочий лишь пожал плечами, да сделал знак напарнику. "Деньги платят, и то хлеб",- можно было прочесть на его лице.
-Опускаем!
Стоило ящику прочно осесть на текстолитовое основание, изнутри послышался необычный шум, будто разом пришли в движение десятки массивных шестерней огромного часового механизма. Все замерли, напряженно-испуганно вслушиваясь в треск шестеренок. И облегченно выдохнули, когда он прекратился.
Я поднял глаза на сейф и обомлел. Предмет преобразился! От тускло-салатовой краски не осталось и следа. Исчезла угловатая неуклюжесть и немилосердно раздербаненная ломами дверь. Линейные размеры предмета не изменились. Но теперь он выглядел не допотопным нелепым шкафом, а элегантным произведением искусства, простым и изысканным одновременно. Рунических символов стало больше, знаки выступили рельефней, а над ними изящной витиеватой аркой серебрилась еще одна надпись. И это был явно не кирт!
Первым пришел в себя Сева.
-Так, бригадир, всю гоп-компанию - в заслуженный отпуск! На три дня. С оплатой по двойному тарифу. Сбрызнули отсюда по бырому! И рот на замок, иначе...
Рабочий заметно побледнел.
Пока мастеровые покидали цех, мы освободили сейф от цепей. Авторитет достал массивную мобилу с выдвижной антенной, набрал номер. Говорил вполголоса, непривычно уважительно.
-Через полчаса нас подстрахуют.
Я приблизился к дверце, осторожно потянул ее на себя. И не смог сдержать изумленного крика. За дверцей оказалась комната!
Я обошел сейф вокруг. Снова заглянул внутрь. Квадратная, приблизительно пять на пять метров, комната, никуда не делась. В скудном свете, исходящем прямо от стен, я различил куб, возвышающийся посередине.
-Зайдешь?- подначил Сева.
Колебался я лишь мгновенье.
Шаг, еще шаг.
Куб оказался образован слитками металла. По стенам развешено устрашающего вида оружие, от кривых ножей до шестоперов и двухсторонних секир. На каменной широкой полке - изделия из кости и твердого дерева. Особенно выделялись цилиндры, размером с походный термос. Я повертел один из них в руках, приложил усилие. Предмет распался на верхнюю и нижнюю половинки, как матрешка. Содержимое посыпалось на гранитный пол. Я нагнулся, собрав мелкий хозяйственный инвентарь: иглы, рыболовные крючки, цветные бусины, примитивные украшения. Очень странно было смотреть на помещение цеха из мистической сокровищницы, предназначенной для... Для кого? Для орков? Я еще раз, уже другими глазами, осмотрел хранилище. Взял в ладонь брусок, взвесил в руке. Неужели бронза?
-Цветмет?- Кислый стоял рядом, поигрывая двуручным боевым топором, вполне под стать его телосложению, - Неплохо, неплохо.
Я заметил, что предусмотрительный авторитет, прежде чем пересечь порог сокровищницы, подставил под дверь основательные сварные козлы.
-А ты хорош, профессор. Хоть и не на то я, братан, рассчитывал,-
Босс глубоко вздохнул.
-Знаешь че? - бандит бросил оценивающий взгляд исподлобья, и жуткий холодок побежал у меня по спине, будто лезвие топора в могучих руках уже устремилось к шее,- Двигай-ка ты до дому. Дальше сам разрулю.
Я облегченно выдохнул лишь тогда, когда оружие вернулось на стену.
В последний момент успел подхватить с полки совершенно не вписывающуюся в бронзовый век, незамеченную при беглом осмотре растрепанную книжицу. Благо, на затылке у Севы глаз нет.
Я не успел и шага сделать, как со стороны входа в цех раздался оглушительный выстрел.
-Японский городовой! Здесь посиди!- Вячеслав захлопнул за собой дверь, и я с ужасом услышал, как щелкнул замок.
-Только не паниковать, только не паниковать... Дыши Игореша, дыши...
Я осел на пол. "Ну и что делать? А если Кислякова подстрелят? Бронзовой булавой мне отсюда не пробиться! "
Книжка, выпавшая из кармана, тихо прошелестела листами.
Что в ней? Буквы при скудном свете едва видны.
Надо же... Вторая часть дневника Арсения Павловича!
12июня 18..г.
Я до сего дня не могу прийти в себя! По настоянию Михаила, не допуская никого до хранилища, мы сами, словно грузчики, опустошали сейф. Нынче я стал знатным коллекционером экзотического варварского оружия. А еще владельцем многочисленных слитков бронзы, меди, олова и свинца. Куда их приспособить- ума не приложу.
Но меркантильная сторона дела нас с Михаилом беспокоит менее всего. Спутник наконец-то доверил мне заветный пергамент. И я буквально попал во власть непривычных угловатых знаков. Древний автор говорит со мной... обучает меня... проникает в самую душу! Знаю, звучит это... нездорово. Даже компаньон посмеивается над моей одержимостью. Но, уверен, мое состояние-не болезнь, не галлюцинация!
14 июня 18...г.
Мой товарищ, кажется, нашел применение материалам. Он с бывшими однокурсниками намерен открыть подпольную типографию. Завтра уезжает обустраивать все на месте. Поколение нигилистов! Хотя... Чем бы дитя ни тешилось...
20 июня 18...г.
Я смог расшифровать запись на пергаменте полностью. Все, что мы видели до сих пор,- вершина айсберга. Нижний отдел хранилища. Есть еще верхний. И он открывается, как ни странно, из нижнего помещения. Имея на руках предметы можно полностью восстановить потенциал... Я даже не знаю, как назвать то, что попало мне в руки. Сейф? Хранилище? Сокровищница? Невероятно, но текст утверждает, что содержимое комнат обновляется каждые семьдесят два года!
10 июля 18...г.
Надеюсь, я верно перевел символы. "Роза" и "плод моллюска"... Редкая удача улыбнулась мне в лице городского ювелира. Старый Шварцманн весьма удивился моему интересу к розовому жемчугу. Но уверил, что доставит желаемое в течении месяца, много- двух. Именно порождение моллюска южного моря должно отворить вход в верхнюю палату! Кстати, орочий щит,- лишь инструмент, создающий напряжение в структуре основания, а жемчужина,- недостающий элемент энергии, топливо, приводящее в движение механизмы хранилища, как уголь в паровом котле приводит в движение железнодорожный состав.
12 сентября 18...г.
Нынче я и скупой рыцарь и дон-жуан! С каким трепетом я получил сафьяновую коробочку! Как гнал дрожки! С трепыхающимся сердцем вставил на место недостающую звезду!
Я прервал чтение, поднял голову. Надо мной на потолке интригующе застыло созвездие большой медведицы. В ручке ковша не хватало одной звезды.
13 сентября 18..г.
Я полностью раздавлен. Раздавлен величием цивилизации, создавшей подобное. И какая жалость, что они оставили нам так мало книг. Книги на кирте, и, в основном, содержат описание предметов, наполняющих сокровищницу. Предметов, воистину удивительных, если не сказать, волшебных! Но совершенно непостижимым образом, книги открыли мне иной, абсолютно нечеловеческий взгляд на мир!
20 октября 18..г.
Вернулся Михаил. Я имел неосторожность поделиться с ним полученными знаниями. Что я наделал!
23 октября 18..г.
Мне не удалось остановить Михаила. Я застал его, как вора, на пороге хранилища. В одной руке он сжимал Молот Дурина, в другой- Серп Элуны. И я стоял на пути его мечты к мировому переустройству. Серп просвистел в воздухе, я закрылся рукой. Как будто можно закрыться рукой от судьбы. Эх, Миша, Миша... То, что начинается с грабежа и насилия, навеки несет в себе печать зла. Золотой молот и серебряный серп, символы труда и мира, оказались озарены пламенем даэдра, стоило лишь им появиться в нашем мире. Так они и останутся в истории, два артефакта на алом фоне.
Я умираю. Горько, что не могу доверить никому, кроме страниц дневника, свою тайну. Я разделил дневник на две части. Одну оставил на добрую память потомкам. Вторую... Вторую читаешь ты, тот, кто смог открыть сокровищницу. Буду надеяться, что наследником моим стал человек достойный.
На смену буквам пришли знаки кирта, начертанные тем же пером. Я шевелил губами, переводя.
"Спрятать", "вещь в вещи", "возьми".
Далее строчка, перед которой глагол: "напиши". Я пожал плечами, но, все же, достав из кармана ручку, с усердием первоклассника, тщательно перенес руны на бумагу.
И впервые в жизни понял значение слова "материализоваться". Передо мной, прямо из воздуха, возникла, наливаясь странным розовым светом, жемчужина!
Долез по слиткам до потолка. Пристроил на пустующее место. Зажмурился от яркого света, ударившего, как вода под давлением, из раздвигающейся стены. И тут же обмер от первобытного ужаса. Что я творю? Кому отдаю невообразимую силу? Бронзовый кинжал дал мне шанс исправить едва не совершенную ошибку. Стена вновь закаменела суровым монолитом, жемчужина отправилась в портмоне, дневник- во внутренний карман куртки. Дверь наружу, на удивление, подалась при первом же толчке.
Рядом нашел растерянного, бледного, как смерть, бригадира.
-Там Кислого... завалили... Я замешкался...пока переодевался... А там...
-Понятно,- я прикрыл дверцу, с проворством профессионального стропальщика захлестнул корпус сейфа. Вновь зажужжала лебедка, приподнимая шкаф.
-Придержи!
Сбитый с толку мастеровой уперся в сейф. Кувалда с медным бойком заходила по кромке бороны, по сантиметру выбивая стальные зубы из пазов.
Дзинь!- металл ударился о текстолит. Сейф совершил обратную трансформацию в унылый предмет индустриального интерьера. Мы оттащили борону в один угол цеха, плиту изолятора- в другой. Заглянули за искореженную дверь, подавшуюся с ужасным скрипом. По ту сторону лишь изрядно проржавевшие пустые полки.
-Не было ничего! Ясно?- я строго глянул в глаза бригадиру. Тот поспешно кивнул.
Успокоился только дома. Прошел на кухню, пачкая пол подошвами ботинок. Поставил на газ чайник со свистком, пододвинул табурет и извлек из кармана куртки записную книжку. Тихонько погладил бумажник сквозь ткань.