Андреев Николай Юрьевич : другие произведения.

Единое-Неделимое

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    III том "Цикла Беневалей и Буатов" За кого бороться? Под чьим знаменем встать? Поддержать извечных владык, которые теперь растаскивают отчизну на куски, чужеземных властителей, обещаюищих мир и благоденствие, последних членов королевского дома, до поры, до времени отсиживающихся вдали от Родины, или того, кто готов бороться за единое-неделимое Королевство до последнего вздоха? А если он согласен положить ради этого десятки тысяч человек и вернуть из небытия проклятое волшебство? Тяжёлый выбор предстоит каждому, потому что отсидеться дома, вдали от льющейся крови и звенящей стали, не удастся

   Николай Ю. Андреев
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Единое-неделимое.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Пролог.
  
  
   - Многие лета! Без печали и кручины!
   - Слава королю и его жене!
   - Слава!
   - Вина! Я готов все погреба выпить, по такому-то случаю!
   - Многие лета!
   - Век новому союзу!
   - Многие...ле...хрр...
   Свадебный пир был в самом разгаре. Столы ломились от яств, гости планомерно, как истинные стратеги винно-бражных войн, кубок за кубком опустошали королевские запасы "виноградного нектара".
   Огромный Пиршественный зал Большого дворца едва сумел вместить всех приглашённых на торжества по случаю свадьбы Фердинанда Огнарида и Софии Ватац. Люди веселились как сумасшедшие: едва-едва миновала тайсарская угроза, ещё свежи были в памяти ужасы штурма столицы, идущие по улицам ожившие мертвецы, магическое пламя, усеянные трупами городские площади и переулки. Все эти страхи топились в океанах вина и континентах снеди.
   - Отчего Вы так хмуры, Ваше Величество?
   Король Фердинанд обратился к своей суженой. Аркадка особо и не старалась скрыть своего расположения духа. Выражение грусти не сходило с её лица, в глазах ни разу не то что искры - и отблеска радости или хотя бы заинтересованности не промелькнуло. Софии Ватац было плохо здесь, в этой варварской стране, правителю которой её отдали замуж.
   "Всё это ради блага нашей империи, Софи" - неустанно повторял и в письмах, и на последней встрече император Аркадии, брат новоиспечённой королевы огнарской. "Сейчас нам нужно обезопасить восточную границу во что бы то ни стало. Тебе только кажется, что эти варвары ослабли в последние годы. Но подумай сама: пережив неудачное правление Реджинальда, междоусобицу, сдерживая орды степняков - Королевство только крепнет. Этот проклятый варварский народ всегда в момент опасности становится в десять раз сильней, чем в мирную и сытную пору. Аркар же отворачивается от нашей страны. Казна пустеет, отвоёванные у Партафы земли пожирают огромные средства, на северных границах не прекращаются стычки с варварами-айсарами, постоянно вспыхивают мятежи обедневших крестьян и легионеров, недополучивших жалованье. Наш единственный выход - выиграть время и силы. А средство для этого - союз с восточными варварами. Прости, Софи, но тебе предстоит послужить нашей великой родине. И не только счастьем..."
   Последние слова всё не шли из головы прежней принцессы Ватац, ныне ставшее королевой Огнарид. Что хотел этим сказать брат, Ио? Или просто хотел подготовить сестру к предстоящим испытаниям? Какой же он скрытный, Ио, с самого детства никого не посвящал в тайны своих замыслов. Из-за этого его боялись даже старшие братья: ведь нельзя было понять, чего от Иоанна ждать следующую минуту. А уж когда он оказался замешан в очередном дворцовом заговоре, направленном на саму жизнь отца! Иоанну как-то удалось выкрутиться, кое-как обелить себя в глазах Дуки Ватаца, и всё же пришлось несколько лет прослужить в отряде северных пограничников. Правда, это только пошло на пользу Ио, получившему определённую свободу от отцовского присмотра. В конце концов, именно скрытный Иоанн оказался на престоле аркадском...
   Теперь же Софи, последняя из выживших сестёр и братьев Иоанна Дуки Ватаца, восседала на месте королевы огнарской. Всё-таки, как интересно Аркар вёл по жизни детей Дуки Ватаца...
   К сожалению, теперь Софии предстояло жить в этом грязном, немытом захолустье, делить ложе с глуповатым Фердинандом, возомнившим себя равным хранимому Аркаром императору. Ах, да, он же о чём-то спрашивает, толмач вот-вот переведёт его вопрос...
   София посмотрела с потаённой болью на переводчика. Мягкие губы Михаила Кируллария говорили одно, а глубокие-глубокие карие глаза - совершенно другое. Друг детства, товарищ по играм и неисчислимым несчастьям, что обрушивались на маленькую Софию - "тайно" влюблённый в порфирородную. Почему "тайно"? Просто принцесса, конечно же, давно поняла, что сердце Михаила навсегда ей отдано. Это было заметно абсолютно во всём: и в глубоких, умных глазах, смотревших на Софию и только на неё, в "случайных" прикосновениях к рукам, в обычно твёрдом, холодном и грубоватом голосе, который при общении с возлюбленной смягчался и теплел.
   Известие о скорой женитьбе Софии на владыке восточных варваров едва не убило Михаила Кируллария. Его крохотный мирок, крутившийся вокруг и только вокруг порфирородной, рухнул, погребая под собой мечты юности о счастье вместе, о союзе, скреплённом и на земле, и на небесах...И всё-таки Михаил сумел выстоять. Он упросил императора отправить его вместе с Софией в Королевство среди свиты, в качестве этакого слуги-телохранителя-толмача. Много времени проживший невдалеке от границ с варварами, Михаил научился сносно общаться на их грубом наречии, что сейчас оказалось как нельзя кстати. Иоанн по праву посчитал, что такой человек пригодится в Королевстве намного лучше, чем надменный священник-специалист по иноземным языкам, пререкающийся с огнарскими жрецами по малейшему поводу и проклинающий "проклятых язычников". Или, скажем, лучше, чем прямолинейный офицер, выучивший язык после трёх-четырёх десятков сражений и сотни-другой дней общения с пленниками или купцами. Тогда король огнарский был бы неприятно удивлён тому, что София Ватац изволит изъясняться "низким штилем" и норовит вставить ругательство-другое. Так, в силу привычки...Купец бы интересовался лишь "дебетом-кредетом", не желая углубляться в тонкости перевода "ненужных глупостей" - то есть всего того, что не приносило прибыли.
   - Михаил, передай этому варвару, что я просто скучаю по своей родине, а заодно поражена блеском и роскошью торжеств. И попробуй не засмеяться, переводя это, - София попробовала улыбнуться, но по лицу Михаила поняла, что зря это сделала.
   Улыбка принцессы отозвалась нахлынувшими на Кируллария воспоминаниями, теперь приносившими лишь боль новоиспечённому толмачу. София уже подумывала о том, так ли уж хороша была идти согласиться на компанию Михаила в этом путешествии. Но что бы он сделал, оставшись в империи? Или, через некоторое время, остыл, увлёкся ещё кем-нибудь, или утопил бы горе обманутых надежд в вине, или наложил на себя руки. Принцесса, прекрасно зная Кируллария, предполагала, что скорей уж Михаил отправиться на войну, ища гибели в бою, или пойдёт топиться, нежели успокоится и позабудет свою любовь. Для него слишком много значили слова "верность" и "преданность"...А может, всё-таки попробовать познакомить его с какой-нибудь красавицей? Навязать ему любовь, хотя бы попробовать туман на сердце навести, хоть на некоторое время забыться...Так будет лучше для храброго, но такого наивного Кируллария...
   - Что ж, тогда я выпью за родину моей блистательной супруги! Налейте мне лучшего вина, что привезли дорогие гости с родины!
   Стоявший до того застывший ледяной статуей паж, коротко кивнул, юркнул меж герцогом Артуа и фон Дакрмуром, занявшими за столом места по правую руку от короля. Судя по их кислым физиономиям, они первыми хотели добраться до привезённой аркадцами амфоры. Но ничего не поделаешь: желание жениха на свадебном пиру - закон...
   Паж бережно взялся за ажурные ручки на боках амфоры...
  
   Флавиан, в своём неизбывном чёрном балахоне с низко надвинутым капюшоном, выругался по-чёрному. Он, невидимый и неслышимый гостям, стоял позади королевского трона. Его одежды затряслись, капюшон замотался из стороны в сторону...
  
   Трещина пошла по одной из ручек, грозя амфоре гибелью, а пажу как минимум поркой...
  
   - Ну же, давай, урони её, не справься с этой такой тяжёлой, такой хрупкой вещью своими такими неумелыми пальцами, - Флавиан уже кричал, забыв о том, что паж всё равно его не сможет услышать...
  
   Послышался треск - это правая ручка таки откололась от амфоры. На лице Жерара Артуа, провожавший взглядом пажа вместе с драгоценной ношей, отразилась целая гамма чувств, от растерянности и горечи потери ("Ведь выльется священный нектар!"), до гадливой удовлетворённости ("Не достанется таки ему, ха!")...
   И всё-таки паж успел прижать к самому телу амфору, обхватив её обеими руками...
  
   - Ну как можно с такими работать...Боги, мы ещё посмотрим, кто кого...- и Флавиан растворился в воздухе. Он просто шагнул назад, в тень от чадивших факелов - и очертания балахона начали расплываться...
  
  
   С пажа пот тёк тремя ручьями - но всё-таки паренёк справился. Откупорив драгоценную амфору, он доверху наполнил королевский рог вином.
   - Огнары, аркадцы, давайте поднимем кубки во славу великой Аркадии, которая сегодня породнилась с Королевством! Пусть наш союз будет только крепнуть день ото дня!
   Король, улыбаясь и подмигивая Софии ("Как же нагл этот варвар!"), опрокинул в себя разом содержимое рога. По губам его стекала тонкая красная струйка, показавшаяся новоиспечённой королеве в неверном свете факелов, светильников и свечей кровью...
   Внезапно судорога пронзила всё тело Фердинанда: он закашлялся, вино потекло изо рта, заливая стол и блюда с едой...Из носа потекла по губам и подбородку алая струйка - это уже был не перебродивший виноградный сок, это была кровь. Глаза короля закатились, пальцы задрожали - и терзаемое судорогами тело обрушилось на столешницу. Скрючившиеся пальцы, которыми Фердинанд будто бы пытался разобрать неудобную мантию, чтобы не мешала дышать, дрогнули - и замерли. Король, которого настигла последняя, страшнейшая конвульсия, затих...А вот зал...Зал взорвался криками, причитаниями, рёвом, топотом ног, женским плачем, лязгом металла, грохота...
   София Ватац застыла. Её глаза то упирались в опустевший рог, то в наполнявшееся недоброй синевой лицо Фердинанда, который был её мужем лишь считанные часы...
   София была окружена варварами, только что потерявшими короля (а что Огнарид уже никто не спасёт, знавшая толк в ядах принцесса поняла, наверное, раньше всех остальных), и лишь жалкая горстка аркадцев была рядом...
   - Аркар, защити... - только и смогли прошептать её губы...
  
  
  
  
  
   Королевство. Тронгард.
  
   Какое счастье, что боги лишили меня зрения! Судя по громоподобному топоту, сдавленным крикам, бесчисленным причитаниям и не прекращавшим сыпаться проклятиям, во дворце творилось нечто невообразимое. Люди спешили, люди волновались, люди били тревогу, люди не знали, что будет в следующее мгновение - в общем, все сходили с ума.
   - Николас, похоже, нам предстоит тяжёлый день, - даже Тенперон, великий бесстрашный Тенперон - и тот волновался.
   Человек, не потерявший самообладание в час битвы с Эдмоном Рошфором, смотревший на живых мертвецов с лёгкой усмешкой, спокойно разговаривавший с Хозяйкой зимы - сегодня не мог держать себя в руках. Вот в такие моменты понимаешь, что такое страх.
   - Может быть, тебе стоит...
   - Я останусь с Вами, учитель.
   Нельзя показывать своего страха, нельзя сдаваться, нельзя упустить шанс стать свидетелем того, как творится история. Ведь, быть может, я когда-нибудь возьмусь за хронику событий, в которых мне довелось поучаствовать? А что, очень может быть...Название...Да, название - это самое сложное в книге...
   - Что ж, - Даркхам прервал мои размышления: зажал мою ладонь своею, холодной как улыбка Хозяйки Зимы. - Я поведу тебя, на нельзя терять времени.
   Да, нынешний Архимаг мог двигаться быстро, невероятно быстро и...И всё же Тенперону приходилось постоянно останавливаться, поворачивать, петлять - лишь бы отделаться от назойливых придворных, потерявших голову из-за неожиданной смерти короли. А они так и норовили преградить путь учителю, спросить, что происходит, узнать, какие планы у Архимага, польстить либо же просто лишний раз попасться на глаза. Люди, долго живущие при дворе, умеют прекрасно чувствовать, на чьей стороне сейчас сила и влияние.
   - Мэтр! Я Вас столько искал! - противный писклявый голосок, принадлежавший какому-то старичку.
   - Архимаг! Как это ужасно! Куда катится страна! - заискивающая перед власть имущими дама.
   - О, Тенперон! Тенперон! Только Вы... - судя по интонациям, какой-то мужчина средних лет, привыкший льстить, лгать и предавать.
   - Мэтр!
   - Тенперон!
   - Сударь Даркхам!
   Всё это повторялось из раза в раз, но учитель не проронил ни слова. Только раз, когда кто-то преградил нам путь, Тенперон нарушил свой кратковременный "обет молчания":
   - Дорогу! Дорогу! Иначе - узнаете, каково приходится жареному мясу! - угрозу, прятавшуюся в этих словах, только последний олух либо же глухой могли принять за шутливую или наигранную.
   Через мгновение мы уже вновь бежали по коридорам и залам дворцам. Здесь стало так...холодно? Чем же, кроме холода, можно объяснить то, что меня начал бить озноб?
   - Николас, мы уже почти на месте, - Даркос едва-едва хрипел, говоря: он был уже не так молод для подобных пробежек. - Будь спокоен и, прошу, не говори всего, о чём ты думаешь. Сейчас совершенно не тот момент. Ты...
   Даркхам и вправду разволновался: прежде он ничего подобного не просил. Забыл, что я уже совсем не тот юноша, что пошёл за учителем Магической академии? Нет, я отнюдь не тот парень: война не прошла для меня даром, да и ещё и эта слепота...Но почему же так больно вспоминать о прошлом? Почему так сильно хочется вернуться назад, в академию, снова послушать лекции Тенперона или Асфара, пройтись по освещаемым скупым светом факелов ночным коридорам, сесть за ученический стол...Может быть, это и есть - взросление? Желание вернуться в детство и не знать, каков мир, не окрашенный в краски наивности и веры в людей?
   - Я господин замка Беневаль и Ваш ученик, мэтр Архимаг, а значит, никто лучше меня не продержится в тех покоях!
   - Но-но! Не забывай, что в тех покоях буду и я, так что тебе быть на втором месте, - прыснул Даркхам, но голос его тут же посерьёзнел. - Тебе вновь предстоит стать свидетелем истории, Николас. Приготовься.
   Ещё несколько шагов, Даркхам отпускает мою руку - и тут же раздаются возгласы то ли раздражённых, то ли уставших придворных. А, нет, не только придворных...
   - Мы не можем пропустить Вас, милорд Этельстан, в покои короля! - знакомый, невероятно знакомый голос! Где я его уже слышал?
   - Но, капитан Суазон, я, как сеймовый выборный...
   Ага, значит, перед покоями Фердинанда встал капитан королевской гвардии. Что ж, за спокойствие короля можно не беспокоиться. Хотя, конечно, вряд ли Огнариду ещё хотя бы раз предстоит поволноваться. В этом мире, конечно. Интересно, Даркос ещё здесь - или уже вернулся в царство своего отца?
   На краткое мгновение стало ещё холоднее, и будто чья-то ладонь легла мне на плечо.
   "Ну ты же не думал, что от меня так уже легко отделаться? Ведь правда не думал? Не разочаруй меня, парень!" - словно кто-то нашептал слова, сразу попавшие в голову, минуя уши.
   - Архимагу, надеюсь, вход свободный? Капитан Суазон, прошу Вас пропустить меня и моего ученика.
   - Даже если бы я не хотел Вас пустить - Вы бы и так прошли, мэтр. Собственно, как и этот молодой человек, устроивший светопреставление немёртвым. Гвардия! Пропустить!
   - Спасибо Вам, капитан, - в словах Тенперона и вправду звучала горячая благодарность. - Николас, осторожнее...
   К сожалению, предупреждение учителя запоздало: я споткнулся обо что-то и растянулся на полу, больно ударившись о пол локтями и лбом. Тут же меня подхватили чьи-то крепкие руки и помогли подняться. Или, скорее, просто подняли. Наверное, гвардейцы...
   - Думаю, мне не предстоит и во второй раз так же низко поклониться гостям королевских покоев, - и снова я решил отшутиться, чтобы никто не начал обсуждать недуг моих глаз. О последнем, наверное, вскоре будут знать не только в Королевстве, но и в соседних странах.
   - Прошу Вас, мэтры маги, - этот голос раздался сразу же после того, как открылись двери королевской опочивальни. Тоже знакомый...Герцог Артуа, точно! - Вы как раз вовремя, чтобы...
   - Чтобы решить, что же делать дальше, - подхватил Даркмур. - Новость вот-вот разойдётся по столице. Через считанные дни весь домен, а вскоре - и всё Королевство всколыхнёт известие о гибели последнего Огнарида. Думаю, в гости к нам наведаются выжившие Людольфинги...
   - Василевс умер, законная жена его стоит рядом, а вы...вы...- какой странный голос. Акцент...Да, аркадский акцент! Слишком мягко и мелодично произносит слова, но при этом делает неправильные ударения - точно аркадец!
   Сколько же интересного узнаёшь и о чём только не думаешь, когда не приходится тратить своё внимание на такие "мелочи", как картина окружающего мира.
   Этот человек, наверное, свитский Софии Ватац, может быть, даже переводчик. А где же сама принцесса?
   Шёпот, дама и мужчина переговариваются на каком-то иностранном языке...Значит, и принцесса здесь, стоит где-то рядом.
   - Василисса требует, чтобы возле тела её мужа не было колдунов. София Ватац требует, чтобы...
   - Хм...А Тарик только что сказал мне: живым аркадцам не место возле мёртвого короля огнарского. Поэтому мы в расчёте, - сурово ответил Тенперон. - Сейчас не время для богословских споров, точно так же, как не время и для слёз и всех остальных глупостей. Королевство вновь на краю бездны: война...Новая война за престол. Только теперь у нас нет по-настоящему законных прямых наследников. А это значит - вскоре таких объявится целая тьма с крохотной тенью в придачу.
   Учитель выдержал короткую паузу: всем, кто стоял здесь, в этих покоях, нужно было осознать всю важность слов Архимага.
   - Боюсь, людскую молву мы остановить не сможем - разве что отрежем языки всем жителям и гостям столицы, а тем из них, кто знает грамоту, ещё и пальцы придётся отрезать.
   - Но ничего не делать мы тоже не можем, - вставил своё веское слово Артуа.
   - К...к...ак это - не можем? О...о...объявим о сборе С...с...совета Владетелей, и на нём уже р...р...решим, что же д...д...делать дальше, кому быть н...н...новым правителем К...к...королевства. П...п...прежде поступали точно т...т...так же, - а этот голос мне не был знаком. Заика...Герцог Филиппика?
   - Матвей, за все четыре века существования Королевства такой проблемы ни разу не возникало. Даже в годы правления Беатрисы Эр-При существовал полноправный наследник престола, Хайме. Но сейчас...- вновь слово взял герцог Артуа, а Даркмур подхватил:.
   - Да-да, сейчас совсем другое дело. Надо что-то решать...
   - Перед Вами - законная василисса...Есть право у неё, - ага, снова аркадец!
   - Неужели она успели зачать дитя от короля Фердинанда? Докажете - тогда и вправду можно будет говорить о правах Софии на престол. А сейчас, молодой человек, всё не так уж хорошо для принцессы из славного рода Ватац, - Тенперон особо выделил "не так уж хорошо". - Но-но, не злитесь! Примите правду такой, какая она есть. Ни один огнар не подчинится королеве-аркадке. Вспомните хотя бы историю основания нашего Королевства, и Вы поймёте, что я прав. Нам предстоит на Совете Владетелей...
   - Вот и Вы ошиблись, Тенперон, наконец-то ошиблись! - столько ехидства в голосе Даркмура я никогда не слышал. - Моё Владение всецело поддержит законную королеву огнаров.
   Звучавшие до этого мгновения шепотки враз прекратились. Настало молчание, тягучее, опасное, выжидающее. Но ведь Даркмур сам говорил: он не знает, что же делать...Или принял сторону принцессы только сейчас? Но почему? Неужели...Неужели же им двигает слепое желание досадить "выскочке"-магу? Не может быть!!! Не может...Не может?
   - Артуа встанет на защиту жены славного короля Фердинанда, коего у нас забрал Даркос. Лучше законники не найдут причины, по которой королева из Аркадской империи не может править огнарским народом! Тем более если нет других законных претендентов на престол. Или кто-нибудь хочет возвращения Людольфингов? Может быть, никто из родичей Реджинальда не помнит, как "ласково" мы обошлись с ними? Ну же, скажите, что я не прав, что народ и знать возликуют, если Людольфинги вернутся...
   Горячая, бойкая, красивая - и, что самое главное, короткая речь. Артуа, наверное, всё же сможет переспорить Тенперона. Что Владетелям до здравого смысла, когда могут быть затронуты их собственные, шкурные интересы? Но неужели же, неужели никто не прислушается к сердцу, к чувству собственного достоинства? Неужели нам придётся подчиниться дочери злейших врагов Королевства? Хотя...Ведь подчинился на некоторое время Фердинанд Огнарид, но совесть у него до самой смерти так и не успокоилась.
   - Неужели вот так, просто, вы решите судьбу Королевства? Неужели чаша с вашей пользой перевесит чашу с пользой целой страны?
   Тенперон положил руку на моё плечо и крепко сжал. Боги! Я ведь произнёс те слова о чашах вслух...
  
  
  
   Тайсарский каганат. Тайсар.
  
   Когда-то Андроник не любил этот город - и ошибался. Тайсар стоило ненавидеть: грязный, пыльный, а теперь ещё и кровавый, - чем он заслужил любовь Ласкария? Зато вот поводов для ненависти дрункарию хватало, ох как хватало! Столица каганата забрала лучших легионеров Южной армии, заставила Андроника сомневаться в своих силах и убеждениях, бросила вызов гордости аркадца. А теперь город ещё и в клетку превратился. Орёл, живший внутри Ласкария, оказался пойман в сети. Легионы оказались заперты здесь, в Тайсаре, степными армиями, стенами и пресловутым понятием долга.
   Андронику всё чаще и чаще в голову приходила безумная мысль: приказать трубить общий сбор войска - и повести его на закат, на Родину, к свободе! Ну или, скорее всего, к смерти: люди слишком устали, им, терзаемым тайсарскими налётами, не выдержать нового перехода через степи. Но как красиво и заманчиво выглядела картина марширующих через западные ворота легионеров. Сверкающие на солнце кольчуги и лорики, дробный шаг, выкрики офицеров, хоругви, серебристые орлы и золотистые значки когорт - вот о чём мечтал Андроник! А получал...
   Второй день не могли подавить бунт, вспыхнувший в кварталах бедноты. Началось всё с перебранки между аркадским патрулём и каким-то нищим. Слово за слово - и вот уже спаты охотно покидают ножны, а через краткий миг летят со всех сторон камни и глиняные черепки. В потасовку втягиваются всё новые и новые люди, собирается целая когорта легионеров - но против неё выступает толпа, впятеро превосходящая аркадцев числом. А через несколько часов уже пылают дома и льётся кровь ручьями. Вот такая она, реальность, не серая - багровая. Багровая от крови, перемешанной с грязью.
   И ведь даже не на ком выместить злобу, нельзя устроить перепалку со "следиком" - погиб. Инквизитор, гордый Флавиан Марцелл, плоть от плоти церкви Аркара, верный служитель Белой длани - отдал жизнь за Бога, императора и победу. Он погиб - но, проклятье, умирая, Марцелл был счастлив! Ласкарий запомнил каждую чёрточку лица "следика", враз помолодевшего лет на пятнадцать. Морщина серьёзности на лбу разгладилась, губы растянулись в умиротворённой улыбке, даже в глазах, стекленевших - играли бесенята радости! Хотя - нет, не бесенята - ангелы! Ангелы расправили крылья над рабом аркаровым - и забрали в другой, лучший мир. Исполнилась флавианова мечта, сироты, не знавшего ничего, кроме борьбы с ересью и колдунами - он всё-таки обрёл счастье, мир и воссоединился с семьёю. Марцелл умер - а другим придётся жить. Хотя, отчего же - жить? Гнить в этом проклятом городе, уничтожая непокорных и гадая, утром или днём тебе перережут глотку либо подсыплют лошадиную дозу яда.
   Садилось солнце, освещая дворцовый балкон. Резные стулья из берёзы, редко для Аркадии, а уж для степного каганата! Несколько светильников, удобные поручни, обитые какой-то мягкой тканью...
   Садилось солнце - а другое, маленькое, всё полыхало на восход от каганского дворца. Это сгорали те самые кварталы бедноты: никому не было дела до тушения пожара, когда идут настоящие бои. Пламя, правда, угрожало перекинуться на соседние районы, вот-вот могла заняться казарма второго легиона, уже тлел арсенал...
   - Иллюстрий, не унывай! - незаметно подошедший Иовиан размашисто хлопнул Андроника по спине.
   Ласкарию стало отнюдь не до уныния: вздохнуть бы...
   - Две-три недели продержимся - и всё хорошо, всё отлично! - слова огромного роста айсара звучали ободряюще, но они не могли разогнать тучи, нависшие над андрониковой душой. - Тайсаров и прочий сброд перебьём, город удержим, а там и почёт будут, и слава, и богатство, и новые земли. Справим тебе, Андроник, триумф, устроим...
   - Похороны мне славные устроят, вот что, - наконец-то смог выдохнуть Ласкарий. - Если ничего не предпримем, то зря погибли тысячи легионеров: потеряем Тайсар.
   - Так мы и...- озадаченно произнёс сбитый с толку Иовиан.
   - И так предпринимаем? Нет, мы только отвечаем, отстаём: бунт - посылаем когорту, пожар - отправляем огнебойную команду, стекаются вражеские войска к стенам - гоним легионеров на стены. Не то, совсем не то! Надо заставить судьбу принять наши правила, ещё чуть-чуть, и мы сыграем навязанную партию в "смерть императора". Хотя, быть может, после нашего поражения эту игу переименуют в "смерть полководца".
   Иовиан смотрел на Андроника - и не узнавал его. Неужели он сдался?
   - Думаешь, почему я такой сегодня? - Ласкарий верно угадал по выражению лица Иовиана мысли федерата. - Опять вспомнилась гибель Марцелла.
   - Да...Его в последний путь проводил Т...Аркар, - федерат в последнее время почти прекратил поминать айсарских богов: вот что значит - инквизитор в отряде! Был...
   - Аркар взял его себе...- прошептал Ласкарий.
  
   - Бог со мною, в моём сердце - и потому вы бессильны...
   Марцелл на удар сердца стал центром мира: к нему было приковано внимание и тайсаров, и аркадцев, всех, кто был поблизости. Андроник не мог оторвать взгляда от спокойного, холодного как смерть, уверенного в себе и своей правоте Флавиана. Инквизитор раскинул руки в широких объятиях, будто приглашая в город прорвавшихся через ворота тайсаров. Враги замерли. И тогда...Тогда воздух вокруг Марцелла засверкал, заискрился, запылал огнём. Огнём? Нет! Светом, столь же похожим на звёздный, сколь и отличным: ведь этот свет был таким же ярким - и тёплым. Тепло (нет, не жар, совсем не жар!) разливалось вокруг, пробуждая в сердцах аркадцев веру в победу.
   А ещё через один-единственный удар сердца - невидимая волна подбросила в воздух тайсаров, переламывая кости и раздирая плоть...
   Лишь единицы из аркадцев всё ещё смотрели на Марцелла, вместо того, чтобы воззриться на пугающее зрелище погибающих тайсаров, - и увидели настоящее чудо. Воздух сгустился над головою Флавиана, и руки, золотистые руки опустились на виски инквизитора. И тогда - может быть, впервые в жизни - служитель Белой длани узнал, что такое счастье, - столь умиротворённая и радостная улыбка застыла на его губах...
  
   - Мне и здесь хорошо, иллюстрий, честное слово! - попытался отшутиться Иовиан, но и на его душе кошки скребли. - Мёртвые - среди мёртвых, живые - среди живых. И надо думать о том, как бы нам не оказаться в компании с первыми, Андроник! Только что во дворец прибыл вестовой, вроде как из самой столицы примчался, дожидается в приёмных покоях. Я как раз пришёл тебе рассказать об этом. Сумасшедший храбрец, этот гонец, не иначе!
   Но лихая улыбка мигом скисла: Иовиан поймал на себе взгляд Ласкария.
   Дрункарий, едва услышав, с какой вестью пожаловал айсар, весь напрягся, сжал кулаки, а после рванул почуявшим свободу волком.
   - Раньше надо было сказать! Раньше! Проклятье! И если это лучшие в армии люди - то каковы же худшие! - ворчанье Андроника всё отдалялось и отдалялось, пока и вовсе не стихло.
   Точнее говоря, отдалялось ворчанье только от Иовиана: к большинству аркадцев дворца оно как раз приближалось. Ласкарий, лишь чудом не спотыкаясь о полы пурпурного дрункарского плаща, благословением Аркара не задевая углы и распахнутые двери, промчался коридорами каганского дворца. Все легионеры и офицеры, встречавшиеся на пути у Андроника, ещё долго оглядывались вслед словно бы сошедшему с ума командующему. Слуги же, из местных, изо всех сил жались к стенам, только бы могучий Андрон-батыр не заметил их. Ещё бы: по всему городу уже ходили слухи о степняках, которых Ласкарий лично отправил к Великому Небу. Аркадец не особо спешил бороться с людской молвой: чем сильнее боятся жители Тайсара, тем покорнее будут.
   Перед самыми приёмными покоями Ласкарий наконец-то решил умерить свой пыл, остановился, расправил складки плаща, выдохнул, поприветствовал стражу из легионеров - и шагнул навстречу судьбе.
   Здесь, в окружении десятков (а то и сотен!) мягких подушек и изумительных ковров, щурясь от света бесчисленных ламп и свечей, стоял вестовой. Вид этого человека был красноречивей речей ораторов канувшего в небытие Собрания: покрытый пылью дорожный плащ с бурыми пятнами крови, бессильно свесившаяся левая рука, подрагивавшая левая щека, серебристые прядки на висках - и бесконечная, нечеловеческая усталость в серых глазах. Вестовой прилагал последние усилия, чтобы не свалиться перед дрункарием.
   - Иллюстрий Андроник Ласкарий, благословенный Аркаром великий командующий непобедимой...- запинаясь и проглатывая слоги, начал гонец, но "благословенный Аркаром" быстро оборвал его:
   - Сядь на эти проклятые подушки - и мигом сними плащ: пора забыть долгий путь. И, кто-нибудь, принесите герою воды! Нет, лучше - вина! - эти слова были обращены к легионерам за дверью.
   Раньше в приёмных покоях нельзя было продохнуть, - столько слуг и придворных лизоблюдов толпилось здесь. Ныне же дворец опустел: тайсары совершенно не желали служить аркадцам, пусть и приглашённым царём. Но, собственно, Андроник не сильно жалел об этом: ему сполна хватило болезненной роскоши и лживой угодливости Большого императорского дворца.
   - Иллюстрий, я принёс...
   - Да, весть, я знаю, не трать силы. Расскажи основное, главное! Самое главное! - Андроник вновь был прежним, тем самым непоколебимым и непобедимым дрункарием Южной армии. - А потом - ещё и как ты в город пробрался.
   - Император повелел передать: София Ватац сочетается браком с королём варваров Фердинандом. Точнее, - гонец облегчённо опустился на подушки. - Точнее, она уже должна была выйти за него. Василевс говорит, что нужно помочь новым союзникам в борьбе с тайсарами, и ждёт решительных действий от Вас, иллюстрий. Иоанн Дука Ватац требует наступления на степняков: Сарлек теперь уж точно не сможет вести войну с Королевством - или хотя бы отведёт часть своих войск домой.
   Улыбка весенним ручьём стекала с лица Ласкария. Дрункарий не ожидал, что от его армии, прошедшей через степи, битвы и, что самое опасное, - политические игры, потребуют большего. Неужели Иоанн Дука Ватац сошёл с ума? Пусть он сюда сам приедет, посмотрит, что последует за повелением! Ха! Решительные действия! Лучше просто открыть все ворота города и ждать, когда степняки ворвутся в Тайсар. Так будет проще, и никуда идти не надо. Просто посидеть несколько деньков, и вот - тот же результат: "В общем, все умерли...". Одно и то же...Проклятье!
   - Нет, это невозможно. Во всяком случае, не сейчас, - кратко и хладно ответил Андроник.
   - Но повеление василевса...- вестовой, судя по всему, не ожидал, что Ласкарий откажется исполнить приказ императора. - Если Вы воспротивитесь великому, то Вас ждут огромные проблемы, Вас ждёт проклятие Аркара. Вас же могут бросить в темницу за неповиновение!
   Андроник, в общем-то, понимал этого человека: сейчас за него говорила и усталость и осознание тщетности долгого и невероятно трудного пути. Не раз и не два избегнуть опасности, оказаться на волосок от смерти - и всё зря. Так и так Андроник не начал бы "решительные действия". Вестовой сам поймёт, что повеление императора - глупость, но у Ласкария сейчас не было желания растолковывать бедняге причины отказа. Но всё-таки - надо, надо объяснить! Проклятое слово "надо"...
   - Василевс не может знать всего: он в столице, а мы - здесь, в сердце степей. То, что аркадская армия вновь вошла в этот город -само по себе чудо, величайший подвиг. Большего от моих солдат я требовать не могу и не буду. Если уж Сарлек никак не отреагировал на захват Тайсара - то тем более не ответит на поражение-другое своих приспешников. Нет, мы...
   За дверью послышалась возня, коридор наполнился возбуждёнными возгласами и топотом десятков ног.
   - Сомневаюсь, что это нам несут вина...- Андроник развернулся к дверям.
   В приёмные покои ввалились офицеры - здесь были и Феодор Кантакузин, и братья Дикоры, и даже Иовиан, и многие, многие другие...
   - Андроник, Сарлек погиб! - не сказал даже - выкрикнул Кантакузин. - Сарлек погиб!
   - Не верю, - только и смог выговорить Ласкарий. - Как? Когда знали? От кого? Нас хотят обмануть, распустили слухи, только и ждут, как бы выманить из столицы...
   - Сарлек погиб, я тебе говорю! - взвился Иовиан. Айсар взялся размахивать своими невообразимо огромными ручищами, из-за чего другим офицерам пришлось пригнуться. - Сар!Лек!По!Гиб! Погиб! Победа! Мы смогли!
   - Значит, я зря прошёл через отнюдь не добрую половину каганата? - на беднягу-гонца было жалко смотреть.
   Он враз сжался, взгляд потух, а плечи поникли, хотя, кажется, куда уж дальше?
   - Теперь не нужны никакие решительные действия и сражения - каганат сам распадётся...
   - Отнюдь, - Андроник встал во весь свой немаленький рост.
   Хотя, конечно, по сравнению с Иовианом...Ну да ладно, пусть всё же рост будет "немаленьким". Ласкарий выжидающе смотрел на своих офицеров, даже не думая радоваться и ликовать.
   - Не понимаете? Если прежде приходилось драться только с армиями, верными Сарлеку - то отныне любой, пусть даже самый никчёмный и слабосильный, вождь или батыр возжелают создать свой "каганат". Тайсарское государство может приказать долго жить...А это может быть опасно для нас. Хотя, конечно, может стать и реальной возможностью приращения земель империи. Но, самое главное: теперь нам легко можно использовать царька. Приведите его сюда...
   - Андроник, ну почему же ты так любишь испортить настроение, - вздохнул Кантакузин.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"