Андреев Николай Юрьевич : другие произведения.

Игра без ставок.Изменённая версия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стефан Айсер. Алхимик, считавшийся, и не без причин, лучшим за последнюю тысячу лет. Из-за участия в интригах против одного из сильных мира сего ему грозила смерть. Шаартан. Некромант с юга. Изгнан из родного города на далёком юге из-за занятий некромантией и подозрений в сумасшествии. Обрёл приют в северных землях, зарабатывая изгнанием духов, использованием призраков для поисков кладов и прочих подобных услуг. Анкх. Его подобрал на берегу смотритель маяка, несчастного, потерявшего память человека вынесло туда штормом. В поисках способа снова вспомнить, кем он был, Анкх отправляется в город магов. Там лекарь обнаруживает в странном пациенте дар волшебника, однако пробудить его не в силах. Эти трое встречаются и вместе, обойдя ловушки Белого храма и короля, решившего избавиться от своевольного некроманта, выходят к руинам Древнего Фора. Именно там должны произойти события, способные изменить Вселенную...P.S.Половина романа: полная версия издана изд-вом "Астрель" 11 февраля 2011 года http://read.ru/id/1040909/

   Андреев Николай Юрьевич,
   г. Воронеж
   wredig@mail.ru
   дополнительный
   wredig@rambler.ru
  
  
  
   Книга уже появилась в этих магазинах: За четыре дня 'Игра без ставок' доехала в книжные Воронежа. Стал счастливым обладателем одного экземпляра:) Вот здесь, кому интересно, постоянно обновляемый список книжных, где продаётся мой новый роман. http://www.ast.ru/item/1075218/ Заодно появилась в сети МДК-Арбат: http://www.mdk-arbat.ru/bookcard?book_id=4756527 и в торговом доме книги 'Москва' http://moscowbooks.ru/book.asp?id=549320 и в 'Библио-глобусе' http://biblio-globus.ru/description.aspx?product_no=9649929 и в 'Чаконне' http://www.chaconne.ru/viewitem.php?id=2597962 на данный момент все экземпляры в read.ru закончились http://read.ru/id/1040909/
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Игра без ставок
  
  
  
  
  
  
  
  
   Пролог.
  
   Только легенды и горы ещё помнят те времена, когда в небе мира Хэвенхэлл гонялись друг за другом две огромные луны. Они держались так близко к миру, что можно было рассмотреть очертания их континентов, снежные шапки на полюсах и голубые-голубые океанские просторы. Да только мало кто тогда смотрел на небо, чтобы полюбоваться созданной богами красотой: все ждали предсказаний звёзд. И новых войн. Потому что те две луны, что кружили вокруг Хэвенхэлла, на самом деле были планетами, и на них обитали такие разные, но такие схожие в желании покорить другие два мира народы. Жители Хэвена и Хэлла (именно так звались те две планеты), сотни лет боролись за власть над Хэвенхэллом. Хэлльцы брали силой, злобой, жестокостью, тайными познаниями в механике. Хэвенцы же сделали ставку на доступную лишь им одним тайную, чарующую силу и помощь аборигенов.
   Войны сменялись краткими периодами затишья, соперники делали всё возможное (а порою - даже невозможное), чтобы вырвать победу из вражьих лап...
   Но всё-таки оба народа были равны по силе: их лучшим умам даже идея о том, как можно навсегда победить противника, пришла почти одновременно. И вскоре на полях сражений встретились не просто воины, но владеющие даром менять окружающий мир, черпать из стихий и даже людских душ энергию для своих чар. Волна и камень, лёд и пламень, жизнь и смерть ныне боролись друг с другом за право владычества над Хэвенхэллом - и тоже оказались бессильны расшатать равновесие на весах скряги-судьбы. Но магам, которых взрастили хэлльцы, и волшебникам, сотворённым хэвенцами, однажды надоело воевать ради чужих интересов. Они чувствовали, что отличаются от народов, которые дали им жизнь, и это чувство отличия от творцов в конце концов погубило наделённых даром изменения мира. Хэвенцы и хэлльцы узнали, что их творения вот-вот поднимут бунт, и тогда, на время позабыв вражду (всё-таки старые враги даже дружней, чем новые союзники), решили избавиться от непокорных "детей". Они смогли собрать в одном всех магов и волшебников - и ударили по ним. Но ни хэвенцы, ни хэлльцы, которых легенды помнили как ангелов и демонов, не знали, что будет после гибели меняющих мир, когда энергия стихий и самих планет вдруг в одночасье вырвется наружу...
   Моря закипали, континенты рвались на куски, острова становились вулканами, горы - оврагами, моря - пустынями, а пустыни - дном морским. Пострадал не только Хэвенхэлл: и Хэвен, и Хэлл сорвались с орбит, отдалившись на гигантские расстояния, став для глаза наблюдателя из мира, который прежде был ареной их войн, крохотными лунами.
   Но энергия принесла не только боль и зло: кровь волшебников и магов стала пылью, Чарующим Ветром, который разлетелся по Хэвенхэллу, рождая новые поколения наделённых даром к чародейству людей и нелюдей. Народы, потерявшие былых пастырей и хозяев, оказались предоставлены собственной судьбе, им было суждено самостоятельно идти сквозь настоящее навстречу будущему. И только легенды ещё помнили те дни, когда Чарующий Ветер гулял по свету, искрясь золотом и серебром в лучах заходящего солнца...
  
  
   Полз паренёк лет семнадцати по пустыне, не понимая, Ушёл ли он в Пески - иль не совсем... Мир подёрнулся пеленой забвения и сумасшествия...А где-то там, впереди, ветер...
   Ветер играл с песком, создавая причудливые узоры на бархане. Миллионы золотистых песчинок весело перепрыгивали с одного края минуту назад появившегося холма на другой, а через мгновение уже устремлялись в неспешный путь, повинуясь воздушной стихии. И был лишь только один свидетель этого чуда. К сожалению, он лишь осыпал проклятиями разбушевавшуюся стихию, еле передвигая ноги, так что оценить всю красоту пустыни в тот миг было некому.
   Завёрнувшись в чёрный шёлковый плащ с головы до пят, в полной песка хилой чалме, путник присел на песок, смахивая пот со лба, словно давая возможность ветру получше себя рассмотреть.
   Хищные карие глаза сверлили взглядом окрестные барханы. Короткие чёрные волосы были перехвачены узкой повязкой из серебристого атласа. Короткая бородка клинышком свисала с не по возрасту морщинистого лица, а правая щека изредка подрагивала (эх, нервы, нервы...). Человек вертел в пальцах свой короткий посох, сделанный из красного лакированного кедра, с серебряным набалдашником, который некогда изображал расправившего крылья грифона. Теперь же крылья, как и голова, были отпилены, а покорёженное туловище жалостливо цеплялось за древко посоха.
   Внезапно человек ухмыльнулся, и воздух вокруг наполнился его жутким хохотом. А через минуту этот странник заговорил. Заговорил сам с собой, что уже давно вошло у этого человека в привычку.
   - Они все насмехались надо мной. Шаартан мается ерундой, ковыряясь в трупах. И когда я превзошёл их всех, они ополчились на меня! Но никто теперь не может справиться с Шаартаном, - человек опять захохотал, поднявшись, чтобы продолжить свой путь. - Два десятка Наставников - и все они стали трупами! Ха! Они недооценивали мою силу!
   Человек внезапно остановился, упёршись в почти не видимую за танцующим песком преграду. Через секунду он пнул ногой камень и хмыкнул: путь ему преграждал обломок мраморной колонны.
   - Мудрейшие, завидуя, выгнали меня из города. И как выгнали! Меня, великого Шаартана, посадили в железную клетку, которую держали прирученные грифы. Это был мой величайший позор. Меня отправили на презреннейшее место, в безжизненные пески Азжара. И со смехом предложили вглядываться в небо, по которому через год проплывёт вечный город Исфар, из которого меня выгнали. Как они смеялись, эти жалкие фокусники из Совета!
   Путник миновал ещё несколько обломков колонн, а потом замешкался возле выпиравшей из песка руки трупа, которую её владелец за секунду до смерти сжал в попытке сотворить магию.
   - Много недель я шёл по безводной пустыне, вспоминая неиссякаемые фонтаны Исфара, и мой разум отказывался слушаться. И тогда же я, упав в песок, поклялся отомстить. Отомстить так, что это запомнили все грядущие поколения людей! И сама судьба, приняв мою клятву, привела мои стопы к оазису. Я припал к воде, и пил, пил, пил! Захлёбываясь, харкая, я не желал оторвать своего рта от живительного источника. Там же меня и настиг сон, и в его время я понял, КАК отомстить врагам!
   Путник с ухмылкой достал из складок плаща крупный, размером с кулак младенца, чёрный алмаз, сверкавший безупречными гранями даже в полутьме песчаной бури.
   - Аз-зарай малак аз-зарай! Сильней магии - только магия!
   Шаартан, продолжая брести, наткнулся ещё на два или три трупа, чьи головы и руки выпирали из песчаной толщи. Путник лишь улыбнулся при виде полных прямо-таки животного ужаса лиц.
   - Год, целый год моей жизни ушёл на великое дело. Дело моей священной мести! Оставалось лишь дождаться, когда сверкающий золотом крыш благословенный Исфар пролетит над оазисом. И вот я дождался!
   Шаартан остановился, задыхаясь от смеха, а потом присел на мраморный постамент, на котором некогда стояла статуя исфарского бога.
   - Как исказились лица Наставников, когда я пришёл потребовать их смерти. А через минуту они рассмеялись мне в лицо, снова натравив на меня своих прихвостней. Битва закончилась так же быстро, как и началась: тогда я не явил свою истинную мощь. Мне хотелось дождаться, когда же меня поведут на Площадь Правосудия. Как распинался судья из Совета, оглашая черни мой приговор. Все эти жалкие людишки кричали, требуя моей казни, не зная, что настаёт их последний час.
   Шаартан снова начал любоваться на чёрный алмаз, к которому не прилипало ни одной крупинки белого песка: ветер будто бы сторонился этой вещицы. Стихия боялась? Было чего бояться, святая правда...
   - И как потом исказились лица Мудрых, когда я, - Шаартан оскалился, - когда уже Я огласил СВОЙ приговор Исфару. Приговор, вынесенный самой магией! Чернь визжала, а Мудрые падали один за другим, не в силах даже постичь пределы моей мощи. И гибли, гибли сотнями и тысячами! Как великолепна была минута моего триумфа! Исфар навсегда запомнил его!
   Шаартан продолжил свой путь, не обращая внимания на тучи песка. Ветер начал смолкать, и золотистое облако осело.
   Человек взобрался на бархан, и только тогда оглянулся назад. На творение рук своих. Над пустыней склонилась одинокая башня, которая некогда венчала Дворец Совета. Вокруг неё можно было увидеть очертания разрушенных дворцов Мудрых, хозяева которых навек упокоились в своих домах, ставших гигантскими усыпальницами. А на тысячи шагов во все стороны растянулись поля, засеянные осколками домов и телами простых горожан, и из накрывшего их песка мелькали кости черни, на которые поминутно падали тени стервятников. Три тысячи лет бедуины заворожено глядели на плывший среди облаков город, в котором правили маги и волшебники. Он был в своём роде символом - символом вечности и необоримости магии. А теперь этот символ поплатился из-за глупости потомков тех, кто его создал. "Вечный" Исфар, некогда называвшийся Городом Тысячи Дворцов, навечно упокоился в песках пустыни. Да, это был каламбур самой справедливости!
   - Навечно, - Шаартан осел на песок, схватившись руками за голову. - Я сдержал клятву, сдержал ... Но почему мне больно от того, что я знаю, что последний оплот магии больше не будет парить в облаках. Неужели я буду последним? Последним из тех, кто будет помнить, что волшебство и магия всё-таки существуют?
   Ветер снова завыл, но теперь ещё с большей силой, повинуясь немому приказу Шаартана. Человек в чёрном плаще крепко перехватил древко своего посоха, широко раскинув руки.
   - Так пусть же ни один смертный не увидит и последнего хранителя магии. Аз-зарай малак аз-зарай, нахрето аз-зарай мардо. Сильнее магии - только магия. Но и магия смертна. Ибо смертен и её последний хранитель, - добавил с грустью Шаартан.
   Ветер играл с песком, создавая причудливые узоры на бархане. Миллионы золотистых песчинок весело перепрыгивали с края минуту назад появившегося холма на другой, а через мгновение уже устремлялись в неспешный путь, повинуясь воздушной стихии. Только эти песчинки да ветер, направлявший их, были последними свидетелями уходившей из мира магии. И за секунду до того, как Шаартана засыпало песком, по его лицу потекла слеза...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1.
   Fortis cadera adiuvat (лат.)
   Удача сопутствует храбрым.
  
   В комнате царил неверный свет двух десятков свечей, многие из которых прогорели уже наполовину. Но всё ещё весело горевшие фитили давали возможность разглядеть пятерых человек, метавших кости на игральном столе. Сейчас был ход невысокого щуплого человека. Его иссиня-чёрные волосы были коротко подстрижены, но на лицо свисали две специально оставленных длинных пряди, слегка прикрывавших голубые глаза. Этот человек со всей силы сжал кулак с игральными костями, бросая взгляды на противников. Ответом ему были то ярость, то интерес, а то и интерес в глубине глаз.
   Лишь один оппонент, сидевший напротив черноволосого, сохранял безучастный вид.
   - Джехам, ты будешь делать ставку? - человек с двумя длинными прядями, перестав всматриваться в лица остальных, уже приготовился к броску. - Ты уже проиграл все свои деньги.
   - Да уж, неплохо было бы посмотреть на твою ставку, - поддакнули двое игроков.
   - Вам нужна моя ставка? - Джехам словно только пришёл в себя: заёрзал на стуле, щурясь на готовившегося к броску человека. - Стефан, ты примешь эту шкатулку?
   Джехам поставил на ломберный стол небольшую шкатулку, инкрустированную мутными опалами и украшенную позолотой, уже практически стёршейся
   - Надеюсь, Джехам, ты сможешь убедить меня в её ценности? - Стефан сохранял спокойный вид, в глубине души уже подсчитывая денежки от продажи этой безделушки.
   По всему выходило, что какой-нибудь сентиментальный богач или коллекционер заплатит вполне сносную сумму за неприглядную шкатулку. Любят всякие "ходячие мешки с денежками" такие вот неказистые вещицы. Но к чему показывать свой интерес? Это только повысит "цену ставки", которую запросит проигравшийся парень.
   - Это старинная реликвия моей семьи, она мне досталась от деда, - Джехам снова заёрзал на стуле. Определённо, ему не следовало садиться за игру: слишком уж нервный и неудачливый. Такие быстро остаются в одних штанах, промотав все деньги и сколь-нибудь ценные вещи за партию-другую в карты или игральные кости.
   - Да уж, эта штуковина явно очень стара, - Стефан ухмыльнулся. - Ладно, я знаю тебя очень давно, и поэтому приму твою ставку. Готовы? - человек занёс над головой сжатые кулаки, в которых ожидали дела неказистые кубики с вырезанными цифрами.
   - Посмотрим, улыбнётся ли тебе удача и сегодня, - был ему ответ.
   - Посмотрим, - подмигнул Стефан и, что-то прошептав, бросил кости на стол.
   Белые кубики покатились по сукну, грозясь вот-вот остановиться. Несколько мгновений они кружились в центре ломберного стола, а потом разом остановились: две шестёрки издевательски скалились на Джехама и остальных игроков. Не зря эту комбинацию цифр прозвали "хэлльской двойней".
   - Всё, больше я не сажусь с тобой за игру, - полушутя сказал самый высокий из сидевших за столом, Ричард, обещая это уже в двадцатый раз за неделю. А может, и в тринацатый...
   - Ну что ж, всё как обычно! - ухмыльнулся Стефан, сгребая в кучу серебряные и медные монеты и шкатулку. - Сегодня с меня уже хватит испытывать удачу.
   Победитель поднялся из-за стола, что позволило во всех деталях его рассмотреть. Хоть ростом он и не выделялся среди других, но зато на нём был самый изысканный камзол: посеребренные пуговицы, белые манжеты и вышитый золотыми нитками на груди буревестник выдавали в нём довольно зажиточного человека. А ещё на поясе висела рапира, что было совсем нехарактерно для здешних мест - в Порт-Фросте подчас и с двуручником было опасно выходить на улицу, не то что уж с "зубочисткой". Но Стефан верил в удачу, нет, даже - в Удачу. Да, именно так: Удачу, ибо для Стефана она была богиней, женой, короной, королевством и его же палачом. Особенно когда кости ложились не в его пользу. Не всегда так было, раньше совсем другое для этого человека было ценнейшей вещью на свете...Но люди меняются, в прошлое уходят былые ценности рука об руку с забытыми идеалами.
   - Завтра в то же время? - Стефан накинул на свои плечи подбитый кроличьим мехом плащ, на котором тоже был вышит буревестник, как и на камзоле.
   - Нет, с меня на всю неделю хватит, - Ричард попытался выдавить из себя улыбку, но это у него почти не получилось.
   Остальные игроки отвечали в том же духе.
   - Ладно, тогда всем удачи, и да не найдут враги ваш дом, - обычное прощание в Порт-Фросте.
   В своё роде - издевательство: городок был очень мал, и найти нужный дом не составило бы никакой трудности.
   Стефан вышел на улицу, вдыхая морозный воздух: хоть только начинался октябрь, но здесь, на северной границе Свободных городов, зима уже захватила бразды правления.
   Двери таверны выходили на гавань Порт-Фроста, уже затягивавшуюся тонким слоем льда. На приколе стояло несколько торговых судов и одна тяжёлая каравелла, над которой развевался снежно-белый флаг. Если они задержатся здесь, то придётся или магов нанимать - вызволять корабли из крепких ледяных объятий - или дожидаться весны. А она в эти края ой как не торопилась приходить...
   Стефан хмыкнул, направляясь домой: предстояло пройти какую-то жалкую сотню шагов. Обиталище удачливого игрока располагалось на самом высоком городском холме, что само по себе выделяло это место.
   Вообще, дома в Порт-Фросте, не в пример другим людским поселениям, стояли не тесными группками, а на расстоянии десяти-двадцати шагов друг от друга. Земли-то тут было вдоволь: как-то не горели желанием люди селиться на самом севере обитаемого мира. К тому же Порт-Фрост располагался невдалеке от Мирового леса, откуда могли наведаться такие твари, среди которых орки или онтоксы выглядели красавцами-пацифистами. Да уж, не от хорошей судьбы Стефан оказался в Порт-Фросте...
   Несколько лет назад, когда он был известен совершенно под другим именем в Агноне, королевстве, что лежало намного южнее, Стефан не поладил с парочкой людей. Важных людей. И об этом он узнал только тогда, когда дома его поджидал наёмный убийца. Стефан невероятно быстро понял намёк, и с некоторых пор мэтр Стефан Айсер, алхимик, живёт в одиноком доме возле гавани Порт-Фроста. Живёт и скучает, лишь изредка развлекая себя игрой в кости. Конечно, повеселиться можно и в таком захолустье: каждую осень или весну (смотря по настроению) на город совершали набеги орки, гоблины или шафты, хотя последние забредали в эти края лет десять назад, не меньше. И вот тогда-то и начиналась потеха, с мелкими или крупными (опять же, по настроению) сюрпризами, устраиваемыми мэтром при помощи разнообразных алхимических составов.
   Но вот пришла осень, а враг всё не появлялся. Да и в кости теперь почти не с кем было играть - слишком уж много карманов Стефан опустошил за последние недели, желающих распрощаться с ровно нажитыми практически не осталось. Только скука, скука...И, да, ещё - уйма снега...И скука...Хотя, кажется, я уже об этом говорил?
   Внезапно Стефан остановился, разглядев возле своей двери двоих высоких воинов, в снежно-белых доспехах и тёплых плащах - ещё белее. Эти двое, гордо подбоченясь, явно ждали хозяина дома. Похоже, веселье всё-таки изъявило желание появиться. И как всегда, когда его совсем не ждали. Что ж, Удача должна помочь Стефану избежать (в неожиданно точном смысле этого слова) проблем и сегодня.
  
   Сигизмунд (для друзей просто Сиг) и Альфред не меньше часа стояли на морозном воздухе, дожидаясь возле неказистого домика Стефана Айсера, мэтра-алхимика. Оба "встречающих" были кнехтами Белого Ордена: сам рыцарь-магистр приказал им найти алхимика из Порт-Фроста, да ещё и в награду обещал даровать им рыцарские шпоры за это.
   Сиг и Альфред давно мечтали о производстве в рыцари. Они родились в крохотной деревушке в окрестностях Кардора, и для них было только две дороги в жизни: или до самой смерти копаться в земле, собирая скудный урожай, или пойти в Белый Орден, чьи рыцари испокон веков сдерживали орков и прочую нечисть на северных границах Свободных городов. Естественно, Сиг с Альфредом выбрали совсем не первый путь.
   И вот тот самый Стефан Айсер, шанс кнехтов пробиться наверх, сам шёл к ним в руки. Низкий по меркам северных земель, сутулившийся при ходьбе, да ещё и зыркавший по сторонам своими глазищами. При всём прочем, этот алхимик желал походить на дворянина, вырядившись в какой-то меховой плащ и чёрный камзол. Что ж, таких отбросов было полно в городе, куда издавна стекались всякие авантюристы и разорившиеся дворяне. А Стефан был далеко не первым, и уж, конечно, не последним "дорогим гостем" Порт-Фроста, осевшим среди ледяных торосов.
   Сиг окликнул алхимика, приближавшегося ровной, расслабленной походкой.
   - Стефан Айсер? - кнехт старался, чтобы его голос казался как можно более уверенным и спокойным.
   - Надеюсь, не к вашим услугам, достопочтенные, - Стефан сморщился при этих словах, - рыцари Ордена. Чем я могу помочь?
   Мэтр старался показать свою неприязнь к "белякам", как называли адептов Белого Ордена за глаза. А порою - и в глаза...
   Алхимик подошёл на расстояние вытянутой руки, а потом остановился, совершенно не проявляя признаков беспокойства. Интересно, как он запоёт, когда Сиг скажет, зачем ему понадобился этот мэтр-алхимик. Рыцарские шпоры приобретали в воображении кнехта всё более ясные очертания...
  
   Стефан Айсер с первого взгляда догадался, почему тут стоят эти
   двое рыцарей. Снова за ним "пришли", и неважно - по какой причине. Сейчас главное - спастись, во что бы то ни стало оторваться, сохранить родную шкурку. И ещё хорошо, если Удача не подведёт!
   Алхимик нащупал эфес рапиры левой рукой, а правая спокойно покоилась на пряжке пояса, в которой был припрятан "сюрприз" как раз для таких незваных гостей. Но лучше не спешить, ведь здесь может быть ошибка. Стефан надеялся, что он всё же ошибся в намерениях "беляков".
   - Так чем же я могу помочь? - немного напускного беспокойства. Так, щека пусть подёргается. Главное не переборщить. Ну вот, они купились.
   - Храм требует тебя в свои владения, - хоть бы улыбнулся, что ли?
   Нет, всё та же морда самоуверенного, знающего всё на свете человека.
   Определённо, Стефан ненавидел всех этих рыцарей, инквизиторов и судебных магов из Белого Храма. Ну что ж, сейчас эта парочка поймёт, почему алхимиков лучше не трогать - ощутит на себе весь накопившийся гнев Айсера. Эх, ну и зачем он мечтал о веселье? Приключения - это вовсе не лёгенькие прогулочки по долам и весям. Признаться, алхимик ещё с молодости возненавидел всё, что связано с "приключательством". Но, как ни странно, приключения так и норовили втянуть в себя бедного, несчастного Айсера.
   - И я готов выполнить его волю, - Стефан поклонился, через мгновение резко выбросив правую руку вперёд, со сжатой в ней пряжкой, из которой тотчас вылетел какой-то порошок.
   Белёсый туман окутал двух кнехтов, надрывавшихся в приступе кашля, а Стефан со скучающим видом выхватил рапиру и ударил наотмашь одного из "беляков", от души пнув другого ногой. Определённо, Порт-Фрост был скучным городом, Стефан давно хотел отсюда уехать. А теперь как раз представился случай - и Айсер уже вовсю бежал к пристани, на бегу освобождаясь от тяжеленного плаща и возвращая рапиру в ножны. А рыцари Ордена только-только начали приходить в себя.
   Стефан не боялся того, что лёд, покрывший вход в гавань, помешает ему: местные рыбаки вполне могли помочь. А не они, так кто-нибудь другой.
   Смеркалось...Хотя, наверное, нашу историю следовало начать именно с этого...Хотя - какое теперь это имеет значение? Пусть будет просто "смеркалось, целых два приключения вот-вот должны были погнаться за Айсером".
   Внезапно Стефан увидел копошившихся на одном из причалов низких матросов в синих кафтанах и коротких серых плащах. Они суетились возле какого-то странного корабля. Длинный, шагов тридцать длиной, судно могло похвастаться только одной невысокой мачтой, зато на его бортах были укреплены странного вида колёса, назначение которых для Айсера было неизвестно. Картину довершал мощный нос, обшитый металлом - для пробивания дорожки через покрытое льдом море.
   Приблизившись, алхимик понял, что именно в матросах ему показалось странным, кроме роста: длинные бороды. А ещё широкие плечи и мощные руки. Айсеру только в третий раз в жизни довелось увидеть гномов. Надо сказать, что эта, третья, встреча была самой приятной. Или, во всяком случае, обещала таковой оказаться.
   Заметив приближавшегося человека, гномы затихли.
   - Почтение подгорному народу, - Стефан торопливо поклонился. Айсер знал, что гномов торопить - последнее дело, только всё испортишь.
   - Угу, - ответил один из гномов, на чьём кафтане был вышит странный герб: на наковальне лежала непонятного вида железка, над которой завис молот. - Если ты по делу, человек, то говори быстрей и проваливай. Если нет, то просто проваливай.
   Обычный ответ для гнома: ни добавить, ни убрать.
   - По делу, почтенный мастер, по делу, - Стефан как бы невзначай достал из камзола туго набитый мешочек с серебром, помахал им под носом у гнома и поспешил спрятать его обратно.
   - Постой, человек, не так быстро, - гном уставился на мешочек, часто моргая от волнения, - каково твоё дело?
   - Я бы хотел нанять это судно, - Стефан надеялся, что вздох облегчения гном не услышал. - Прямо сейчас.
   Судя по всему, гномы всё равно уже и так были готовы отплыть.
   - Э, нет, человек, не так быстро, - гном продолжал смотреть на мешок. - С чего ты думаешь, что моё судно можно арендовать?
   - Видишь ли, - Стефан достал ещё мешочек с серебром (наученный горьким опытом бегства из Агнона, он держал все свои деньги при себе), - мне неожиданно понадобился корабль, и тут я увидел твоих достопочтенных матросов, - гномы в это время перетаскивали на борт какие-то бочки.
   Один из матросов не удержал бочку, она покатилась по сходням на борт, ударилась о палубу, и из неё посыпался чёрный камень. "Уголь" - пронеслось в голове у Стефана. Интересно, зачем здесь он? Торгуют им, что ли?
   - Возможно, ты оказался прав. Можешь завтра утром подойти ко мне, и мы договоримся о сделке, - что ж, если торг начался...
   - К сожалению, - Айсер почти незаметным движением руки спрятал оба мешочка обратно, - твой корабль мне нужен прямо сейчас. Отплыть он должен в ближайшие минуты.
   - С тобой всё в порядке, человек? - несколько гномов, успевших перетащить на палубу бочки с углём, громко рассмеялись.
   - Хорошо, я вполне могу найти более сговорчивого капитана, - Стефан картинно повернулся и стал разглядывать покрытую льдом гавань.
   - Постой-ка, человек, - гном схватил его за рукав, боясь упустить такого богатого клиента. - Ты же понимаешь, что мне надо загрузить кое-какой груз, поговорить с начальником порта...
   - Три мешочка с серебром, достопочтенный, - Стефан предлагал все свои деньги. Ну, почти все. - И ни единого мига простаивания!
   - Чтоб тебя Палач нашёл! - воскликнул гном. - Я согласен!
   - Вот так бы с самого начала, - улыбнулся Стефан, пока по его спине катился холодный пот. - Прикажи отдать швартовы!
   - Палач бы побрал это серебро!
   В душе гнома явно шла борьба между здравым смыслом и желанием обогатиться. Как показало будущее, борьба оказалась неравной.
   - Снакл, заводи крутилку, мы отбываем! - через несколько мгновений, показавшихся Стефану вечностью, выкрикнул гном.
  
   В то мгновение, когда гномы отдали швартовы, возле дома Айсера Сиг и Альфред наконец-то смогли окончательно придти в себя: тот белый туман, что на них напустил алхимик, заставлял тела сгибаться в приступах страшнейшего кашля, а глаза слезиться. Кнехты Белого Ордена, распрямившись, помчались вниз к гавани, догадавшись, что только в ту сторону мог сбежать алхимик. Они бежали изо всех сил, но всё равно - их ноги вступили на доски причала слишком поздно: кнехтам удалось разглядеть лишь спину Стефана Айсера, расплывавшуюся в вечерних сумерках. Вместе с алхимиком уплывали и рыцарски шпоры...
   Но ни Сиг, ни Альфред даже на секунду не подумали о том, что могут вернуться к рыцарю-магистру с пустыми руками - иначе бы он оторвал их, а потом ещё и заставил бы побегать по плацу несколько дней. А потом кнехты лишились бы и ног...А потом, наверное, зубами пришлось бы чистить лук на кухне.
   Попросить о помощи капитана орденской каравеллы тоже было нельзя: их бы просто подняли на смех, а потом бы отослали к рыцарю-магистру. И процедура наказания за невыполненное задание оказалась бы ещё более мучительной.
   Оставался лишь один выход из положения: найти подходящий для погони корабль или, в крайнем случае, лодку и выйти в море. Сиг окинул взглядом гавань. Кроме каравеллы и пары лодок ничего не было... Постойте-ка, а что это там на дальнем конце гавани? Шагах в пятистах кнехт сумел разглядеть очертания люгера со спущенными парусами. Его не просто не успел заметить Стефан Айсер, возвращавшийся из таверны - корабль прибыл не больше пяти минут назад, матросы сонно толкали к причалу бочки (сбежавший алхимик отметил бы поразительное сходство гномов и людей в этом вопросе), а некоторые переносили на борт ящики и сундуки. Догадаться, что было внутри этих ящиков, смог бы любой житель окрестных земель: там были меха и моржовая кость. Именно в Порт-Фросте скапливались эти товары, продаваемые охотниками и трапперами. И именно из-за мехов на этих берегах появился город, ставший теперь источником огромнейших доходов десятков купцов и целых трёх купеческих гильдий. Торг мог быть ещё более бойким, если бы не недружелюбные к людям земли Севера. Иногда на улицах самого Порт-Фроста, в середине зимы, можно было замерзнуть насмерть...
   Сиг и Альфред бегом добрались до люгера и без труда нашли капитана корабля, командовавшего разгрузкой-погрузкой. Он не без тени сомнения воззрился на двух адептов Белого Ордена, легко распознав в них всего лишь кнехтов - у них не было ни шпор, ни вышитых на плащах гербов Белого Храма.
   - Ну-с, с чем пожаловали? - спросил, едва завидев их, высокий тёмно-русый капитан-агнонец, одетый в тёплый полушубок.
   Необъятная меховая шапка со свисавшим хвостиком какого-то пушного зверя прибавляла капитану значительности, создавая ореол этакого бывалого человека, сотни раз ходившего на...на...в общем, любой желающий мог представить себя какую-нибудь зверюгу - и был бы не так даёк от истины.
   - Мы бы хотели узнать, когда отплывает это судно, - начал Сиг.
   Он был намного общительней и наглей своего друга, да и жилка дельца не была чужда Сигизмунду.
   - Когда я решу, тогда и отплывает. А что? Неужто решили поплавать немного? Доспехи на дно не утянут?
   - Возможно, немного, а возможно, и очень даже много, - глубокомысленно заявил Альфред.
   - Эк загнул, - ухмыльнулся капитан. - Так что? Выкладывайте, что надо. Не захотите - ищите другое судно. На "нет" и бобра нет, как говорится.
   Моряк, похоже, отличался редким, прямо-таки мальчишеским любопытством, которое не утратил за прожитые годы. И, надо сказать, не самые лёгкие годы...
   Кристофер Уилтроу, пятый сын в семье столяра, с самого раннего детства привыкать полагаться только на себя: родителям до него особого дела не было. Мать, зарабатывавшая гроши трудом швеи, была вечно занята. Отец становился год от года всё мрачней и мрачней: он корил себя за то, что не может достойно содержать свою семью, и заливал тяжкие думы дешёвым вином. Сёстрам нужно было приданое, старший брат приносил монетку-другую после долгого дня службы посыльным в лавке мясника. А Джонатан...Джонатан смотрел на пенистые волны, разбивавшиеся о прибрежные скалы, на чаек, знавших, что такое свобода, на дельфинов, чьи спины озаряли лучи закатного солнца...
   И однажды утром пятый сын Колина Уилтроу нанялся юнгой на китобойное судно, отправлявшееся в северные края. Джонатан думал, что за пару лет станет богачом, оденет в шелка сестёр, избавит родителей от необходимости работать, найдёт для брата жену-принцессу из какого-нибудь небольшого королевства...
   А годы шли и шли, но Джонатан так и не разбогател. Родители отправились в лучший мир, сёстры вышли замуж за бедных рыбаков (самая младшая отличилась - выскочила за каменотёса), брат стал хозяином мелкой лавочки, так и не найдя подругу жизни...
   - Нам бы до Цирки доплыть, - жалостливо протянул Альфред.
   - Что ж, недалеко. Заплатить есть чем?
   - Пара монет найдётся, - ответил Сигизмунд, бросая неодобрительные взгляды на друга.
   Рыцарь-магистр и вправду дал кнехтам немного денег на "непредвиденные расходы", но этой суммы едва ли хватило бы на путь в одну сторону до Кардора...
   - Тогда утром приходите - и поговорим.
   - Но, - встрял было Альфред, однако Сиг его сразу образумил.
   - Утром так утром: с первыми лучами солнца мы будем здесь.
   - Вот и славно, а теперь не мешайте мне. Эй, Гнат, ты куда прёшь?! Забыл, что ящики ко мне в каюту?
   Ответа нерасторопного матроса кнехты уже не услышали, уныло бредя к постоялому двору, где наняли комнатку ещё прошлым вечером. Что ж, придётся им дождаться утра, ничего не поделаешь.
   А в это время алхимик, известный под именем Стефана Айсера, плыл всё дальше и дальше на юг, навстречу судьбе. Незавидной, прямо скажем, судьбе...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2.
   Человека считают сумасшедшим,
   если он отличается от других
   образом мышления.
   Но нельзя ли считать
   сумасшедшими всех остальных,
   если это они отличаются
   от данного человека?
   Особенно если этот человек
   владеет даром, а другие - нет.
   Тенперон Даркхам
  
  
  
   Ну почему духи умерших зачастую такие неразговорчивые? И этот не отличался, к сожалению, словоохотливостью, разве только в худшую сторону. Лишь изредка бросал одну-две фразы на старотаргонском, но большую часть времени отмалчивался, несмотря на все попытки некроманта разговорить проклятого призрака.
   Человек в мантии, на которой некогда красовался череп, шитый золотыми нитками, теперь был жалкой пародией на себя-прежнего. Плечи опустились, лицо, осунувшееся от недосыпа, голода и усталости, избороздили морщины, глаза покраснели и впали, а спина нет-нет, да иногда и не разгибалась по утрам. Вместо изящных сандалий теперь были истоптанные сапоги. Вместо посоха из эбенового дерева с золотым набалдашником, с которого скалился череп, - грубая палка с вырезанными рунами. Единственное, что не изменилось в этом человеке - жажда знаний и разум в голове, с которой спадали редкие серые волосы. Да ещё взгляд серо-зелёных глаз, сверливших собеседника. Или врага, хотя часто для этого человека это было одно и то же.
   - Где лежит сундук? - в который раз спросил некромант, теряя последнее терпение.
   Дух, выглядевший как бледная тень, колыхавшаяся на слабом ветру (хотя воздушная стихия сейчас "спала"), молчал и лишь глядел на руины замка, окружавшие его могилу. Замок Каитан давно рухнул, память о нём почти стёрлась, но последний его защитник всё равно не желал выдавать секреты развалин. Пусть даже некроманту, который вполне мог заставить призрака терпеть невыносимые страдания. Да, духи тоже могли чувствовать боль, но им было куда хуже живых: ведь ни потерять сознание, ни умереть призраки уже не могли. А иногда духам так хотелось этого...
   - Я в последний раз спрашиваю: где, - некромант произнёс эти слова протяжно, чётко выговаривая каждый слог, - лежит сундук?
   - А я снова, - дух передразнил некроманта, подделавшись под его интонацию, - отвечаю: не знаю. А если и знал, то забыл. Где-то лет через сто после смерти.
   - Ты меня вынудил это сделать!
   Некромант покрепче перехватил посох и произнёс лишь одно слово на старинном языке, который сейчас никто и не помнил. Во всяком случае, в этой части мира. Лишь одно слово, но призрак сложился вдвое, а его прозрачное лицо выдавало страшнейшие мучения, которые терпела прозрачная "плоть".
   - Никогда не заставляй некроманта дважды повторять просьбу. Я добрый, и спросил тебя три раза. Ты не ответил. Спрашиваю в четвёртый: где сундук?
   Некромант взмахнул рукой, и боль прекратила мучить призрака.
   - Справа от тебя, надо только пробить каменную кладку. Раньше... - призраки очень любили вспоминать, что было прежде на том или ином месте, но на этот раз магу смерти было не до воспоминаний покойника.
   - Мне наплевать на то, что здесь было раньше. Если его там не окажется, ты поймёшь, что значит "умереть дважды"! - годы скитаний и занятий запретной магией воспитали очень странное чувство юмора у этого человека.
   Некромант обернулся вправо, где ещё можно было разглядеть в каменной глыбе очертания статуи с крыльями. Похоже, здесь когда-то было святилище. Человек начал ковырять посохом в земле. Ага! Дерево наткнулось на что-то твёрдое. Некромант простоял несколько минут, раздумывая, что именно предпринять: попробовать заставить духа раскопать землю или самому достать сундук. Но на привидение требовалось потратить не только силы, но и терпение, так что некромант выбрал второй способ.
   Человек начал работать посохом как ломом, нащупывая край плиты под статуей. Руны, вырезанные на дереве, придавали ему твёрдость, поэтому-то посох и выдержал, когда некромант наконец-то нашёл край плиты и надавил на неё. Силы его были уже давно не те, что в молодости, но всё же камень, сверху покрытый не самым тонким слоем земли, поддался. Потребовалось, в конце концов, не меньше получаса, чтобы отодвинуть плиту. Но усилия и время, затраченное на всё это, должны были окупиться.
   Под плитой показалась небольшая ямка, в которой лежал крохотный сундучок, скорее даже шкатулка. Лак давно сошёл с дерева, но долгие десятилетия больше никак не отразились на шкатулке. Некромант благоговейно взял шкатулку в руки и даже не решился вскрывать её. Задание было выполнено, и награда уже ждала его.
   Человек нашёл лошадь там же, где её оставил: на самой границе леса и руин замка. Пегая кобыла рыла копытом землю, дожидаясь своего хозяина. Некромант погладил единственного друга, потрепал гриву и, вспомнив старые времена, лихо вскочил в седло.
   Через несколько часов скачки по лесу, холмам и тянувшейся до далёких гор равнине некромант остановился в небольшой деревне, носившей гордое имя Перелог. Это поселение даже не было обнесено частоколом, что в нынешние неспокойные времена было опасной роскошью. В Перелоге некроманта, как и обычно, встретили хмурыми лицами и косыми взглядами. Что ж, и к такому он привык. Задолго до того, как пришёл в здешние края.
   Единственным местом в Перелоге, заслуживавшим внимания, была таверна "Зелёный человек", стоявшая в самом центре посёлка. Её стены давным-давно покрылись зелёным мхом, что придавало особый смысл названию заведения.
   Оставив лошадь на улице, некромант зашёл внутрь.
   В таверне царила обычная атмосфера затишья и покоя. Двое постоянных клиентов сидели за ломберным столом, кидая кости, а ещё один доедал похлёбку. Хозяин таверны протирал полотенцем единственный во всём Перелоге стеклянный бокал (за этим занятием тавернщик проводил всё свободное время), хмуро взирая на некроманта.
   Но не эти жалкие перелогцы волновали служителя смерти, а вечно улыбающийся человек в красном вельветовом костюме, кутавшийся в зелёный плащ. Именно он попросил некроманта найти шкатулку. Клиент даже предлагал дать некроманту в помощь пятерых человек, но тот отказался. Не один раз "магу смерти", как прозвали здесь некромантов, делали подобные предложения. Сперва отправят парочку помощничков - а потом попытаются отобрать найденные вещи, не заплатив причитающееся вознаграждение. И это ещё в лучшем случае...
   Что ж, некромант был не слишком суров с такими "помощниками": умирали они достаточно быстро.
   - Сударь Шаартан! - человек в красном костюме поднялся из-за стола, радостно окликая некроманта. - Вижу, Вы принесли то, что я просил.
   - Я обещал - я сделал, - Шаартан не любил подолгу разговаривать со своими нанимателями: ему хватало и бесед с мёртвыми. Те хоть не норовили при каждом удобном случае воткнуть кинжал промеж лопаток. - Надеюсь, Вы поступите точно так же.
   - Какие могут быть разговоры?! - воскликнул человек в красном, жестом приглашая некроманта присесть.
   - Так всё же? - чего Шаартан не любил больше бессмысленных бесед, так это задержки оплаты.
   - Вот Ваши деньги, - человек в красном аккуратно положил на стол замшевый мешочек с вензелем, туго набитый монетами. - Быть может, ещё одну мою просьбу...
   - Нет, у меня нет привычки получать больше одного заказа в месяц. А в этом месяце я уже трижды нарушил своё правило. Пришло время отдохнуть.
   - Конечно-конечно, тут не может быть никаких разговоров, - человек в красном закивал, - но всё же, в ближайшёё время Вас можно будет найти в обычном месте?
   - Да, если только я не перейду из категории "некромант" в категорию "клиент некроманта", - мрачный, и очень даже непонятный юмор Шаартана редко вызывал смех. Да и не должен был, собственно говоря: специфические шутки были простой одним из способов поддерживать особую репутацию насмехающегося над смертью колдуна.
   Но в этот раз сам некромант поморщился: в словах послышался южный акцент, а Шаартан очень не любил вспоминать о родных краях.
   - Вы просто неподражаемы, сударь некромант! - человек в красном встал из-за стола. - Что ж, всех благ!
   - Чтоб тебя Палач увидел, - процедил сквозь зубы Шаартан, провожая взглядом заказчика.
   Фергюсону Дженкинсу и без Палача хорошо жилось. Первенец зажиточной семьи, чей очаг располагался в городе, что лежал в полутора неделях пешего пути от развалин замка Каитан. Фергюсон, смешливый и жизнерадостный с самого детства, искал всё новых и новых приключений: ему быстро наскучивало любое занятие, за которое он брался. Науки давались ему легко, и это-то было хуже всего: то, что берёшь с лёгкостью, совершенно не ценишь. Так и Фергюсон не привык прилагать какой-либо труд, подолгу, с тщанием заниматься каким-нибудь делом, ну разве что кроме попоек с многочисленными друзьями. Сам Дженкинс, правда, прекрасно понимал, что все эти "товарищи" быстренько разбегутся, едва семейное дело, посредническая торговля на Северном Шляхе, перестанет приносить прибыль.
   Но, к счастью, дела у Дженкинсов шли хорошо. Фергюсон всё более и более тяготился опостылевшим городом, и едва услышал в одном из питейных заведений Гердбара о кладе, что хранится в замке Каитан,- тут же рванул на север. Взяв с собою нескольких людей из семейной компании, кое-какие средства, сын Марволо Дженкинса принялся за поиски сокровищ. К сожалению, в руинах древней твердыни, которая, говорят, пережила Разделение, трудно было бы найти дракона, не то что уж сундук...
   Терпение Фергюсона подходило к концу, и он решил пойти на отчаянный шаг: обратиться за помощью к местному некроманту, чтобы тот "поговорил" с духами замка Каитан...
   Через короткое мгновенье некромант уже выбросил из головы произошедшее и привычным жестом заказал обед.
   Похлёбка была очень сытной, впрочем, как и мясное рагу, гордость заведения.
   Шаартан расплатился пятью медными монетами, что у него остались с прошлого заказа: очередной его привычкой было открывать мешочки, сундучки и шкатулки с оплатой подальше от посторонних глаз.
   Выйдя из таверны, Шаартан ловко вскочил на коня. Он направил своего единственного друга, кобылу Виерну, в сторону леса, где располагался его дом.
   Миновав небольшой луг, где на него косились пастухи, он заехал в лес. Деревья обступили некроманта со всех сторон, нависая вековечными кронами. И только тут Шаартан дал волю чувствам, которые всегда терзали его здесь, в его новой обители. Когда-то, чтобы заглушить их, он начал сочинять стихи. Сначала смешные вирши, которые почему-то заканчивались очень печально. Он держал в голове все свои творения: добротного пергамента, да и вообще какого-нибудь пергамента, нельзя было достать поблизости, а уж чернил... Но память была у некроманта хорошей, даже слишком хорошей: он почти ничего не забывал. Во всяком случае, ничего, что казалось Шаартану важным.
   Он начал напевать один из своих первых стихов. Эти строки были из тех, что хранят внутри себя грусть, которая копится и копится в сердце человека. И порою кажется: или ты напишешь стихотворение, или твои руки затянут петлю на твоей шее.
   Конечно, стихи некроманта были скверными - но это были его стихи, стихи Шаартана! И пусть кто-нибудь попробовал бы сказать некроманту, что они плохие!
   В одиночестве, бессильный,
   Он мечтал о смерти
   Быстрой. Шаартан,
   Себя уж прокляв,
   Не мечтал о дружбе
   Вечной, о любви,
   Горячей, пылкой.
   А мечтал он лишь
   О смерти, всеблагой
   И всевеликой. Всепрощающе-
   Любезной. Только смерть
   Всё не спешила. Вот
   Прошли уж утро, вечер.
   Но не видит всё ж он смерти. Не пришла
   К нему старуха в
   Балахоне и с косою.
   День идёт: утро, вечер,
   Уж прошли. Но нету
   Смерти! Шаартан,
   Прокляв уж всех на свете,
   Всё же выжил,
   Изменившись, навсегда
   Переродившись. Тьма
   Ушла из его сердца, да
   Вот только свет его не тронул.
   И остался он навеки
   Ни со Тьмою, ни со
   Светом. Некромантом-
   Шаартаном.
   Помнит он, как
   Умирал юнец в
   Пустыне. Не простил
   Палачей своих он,
   Вечный странник,
   Шаартан.
   "Смерть, не жди меня
   Вовеки! Я, наверное,
   Всё так же проклят
   Навсегда: Луною, Солнцем,
   Светом! И тобою,
   Смерть с косою!"
   Так твердил,
   Навсегда он покидая,
   Земли предков и
   Любимой.
   Все народы вокруг Моря
   Проклинают некроманта,
   Только здесь, в глуши
   Далёкой, есть простор
   Для Шаартана.
   Уж забыли его дома: нет
   Любимой уж на свете,
   Братья, видно, вслед
   За нею устремились
   В лоно Смерти. И
   Остался лишь один
   Он, забирающий у
   Смерти души мёртвых,
   Но оживших, чтоб
   Навеки позабыться в
   Некромантии всесильной!
  
   Только издали этот лес казался непроходимым для коня: некромант знал пару тропок, по которым обычно добирался до своего жилища. Вот и теперь, как сотни раз до того, проезжая через обуглившийся после удара молнии дуб, Шаартан свернул направо. Верным знаком того, что дом уже близко, был ручей, протекавший между двумя соснами - подобного места не было на двадцать лиг окрест. Если не больше. Во всяком случае, южанин был в этом уверен.
   Но вот наконец-то показался приют, который Шаартан про себя называл "временным домом". Правда, жил он здесь вот уже двенадцать лет, так что в данном случае эпитет "временный" приобретал особый смысл с ароматом, который царит в иных богадельнях.
   Но для колдуна, особенно очень побитого жизнью это было не так уж и много. А уж тем более - избитого Смертью, как любил выражаться Шаартан...
   Когда-то некромант мечтал построить целую усадьбу, подобную тем, что он встречал на берегах Залива Рогнара: трёхэтажный деревянный особняк, невдалеке от которого стояли сараи и другие хозяйственные постройки, да ещё и высокий забор. Качели, любимая жена (та, единственная, что украла сердце южанина давным-давно) рядышком, дети играют чуть поодаль, аромат цветущих вишен, айва, молодые розы, журчанье ручейка...
   Но...Судьба решила по-другому: Шаартану, судя по всему, суждено было доживать свой век одному, времени на уход за садом не было, да и умения...
   Так что пришлось ограничиться просто двухэтажным домиком, с круглыми окнами (в которых был не бычий пузырь или слюда, а настоящее стекло - Шаартан мог позволить себе такую роскошь), с крытой дранкой крышей...
   Теперь там, поверх дранки, вырос толстый слой мха, а деревянные стены оплёл бесстрашный вьюнок. Шаартан так и не смог понять, почему это все эти растения облюбовали именно его дом. Причём некромант выражал своё непонимание далеко не печатными словами. Но сейчас было не до вьюнка и мха: некромант слишком устал. Шаартану так всё надоело, окружающая действительность казалась чужой и чуждой, разум вот-вот готов был "уснуть", улетев куда-то далеко-далеко, за грань опостылевшего мира...
   - Ну вот, опять началось, - вздохнул Шаартан, спрыгивая с коня.
   На южанина очень часто находило чувство отчаяния, усталости от жизни, но пропадало оно столь же быстро и неожиданно. Во всяком случае, в большинстве случаев: если разум невезучего некроманта не справлялся с "опостылением", то всегда находился какой-нибудь новый клиент, и работа помогала отвлечься.
   Виерна привычно поплелась к дому, у восточной стены которого крыша нависала над поилкой и кормушкой с овсом, оберегая от дождя и снега импровизированное стойло. Шаартан же не менее привычно прошёл внутрь жилища, взмахом посоха отворив дверь. Без этого, попытайся какой-нибудь "особо умный" человек взяться за ручку или, ещё хуже, толкнуть дверь ногой, то по глупцу ударило шоковое заклинание. А Шаартан узнал бы об этом даже на другом конце света. К сожалению, то же заклинание могло ударить и самого хозяина жилища. Но, по мнению последнего, безопасность стоила такого риска.
   Внутри, как обычно, царило лето: тепло, сухость, покой и уют. Южное лето...
   Сразу при входе становилось заметно, что хозяин дома любит удобство и даже некоторую роскошь. Вешалка (в северных землях о таких даже и не слыхивали) была сделана из вишнёвого дерева. Пол устлан коврами: Шаартан хотя и не любил вспоминать о родных местах, но всё-таки полностью от старых пристрастий отказаться не смог. Пусть эти ковры и были довольно-таки ветхими, качество ткани было совсем не то, что на родине, но всё-таки это была частичка его, Шаартана, родного дома! Дома, который он потерял.
   - Это уже начинает надоедать, - процедил сквозь зубы Шаартан, отгоняя навалившуюся на него меланхолию. Прогнать не получилось: дурное настроение намного более настырно, нежели привидение.
   А вот в комнатах было победней и, что ли, попроще. Столы и стулья, сделанные Шаартаном собственными руками. Нет, некромант, конечно, мог окольными путями купить в Свободной области что-нибудь роскошное, но все свои средства он привык тратить на книги. Это была единственная вещь, которая позволяла некроманту позабыть волнения и заботы, усталость и гнев. А ещё - почерпнуть новые знания. Ведь они, знания, столько стоили некроманту...
   Шаартан мечтал, что когда-нибудь в этих лесах он выстроит нечто вроде храма знаний, где бы хранились книги и свитки. Говорят, что прежде, до Разделения миров, такие святилища знаний встречались повсеместно, но теперь от них остались лишь руины и легенды. И не в последнюю очередь благодаря усилиям фанатиков из Белого Храма, которые утверждали, что из-за проклятых книг былые разрушения могут повториться. Чушь! Как может хранилище знаний служить только добру или только злу? Это как меч: зло он или добро - решает лишь его хозяин. Так же и с некромантией, которую люди причисляли к Проклятому искусству, запрещённому Белым Храмом. А ведь коллеги Шаартана всего лишь призывали духи умерших, искали старинные сокровища... Мёртвых они тоже поднимали на бой, не без этого. Но равзве лучше посылать на смерть живых людей, юношей, только-только повидавших мир? Лучше, чтобы гибли они, надежда народа? Тогда да, если владыки не ценят своих подданных, то пусть посылают их на убой...
   Шаартана почти каждый день посещали подобные мысли. Он хотел бы высказать их в лицо Белой инквизиции, но кто бы стал слушать "слугу зла"? Да никто! "Беляки" слышали и слушали только самих себя, видя противника в каждом, кто не носит белые одежды. Глупцы, не зря Белый Орден, былой символ Храма, хиреет и гниёт изнутри: время героев-рыцарей прошло. Настала эпоха инквизиторов, гоняющихся за собственной выгодой. Настала эпоха людей, в которой героям не место.
   Шаартан, глубоко вздохнув, приставил свой посох к книжному шкафу и продолжил свой, ставший давно привычным, маршрут дальше, к лестнице на второй этаж. Там у некроманта была оборудована лаборатория. Сторонний наблюдатель удивился бы: ни единой колбы с уродцами, тем паче демонов-людоедов, прикованных цепью к гримуару, здесь и в помине не было.
   "К сожалению" - с горькой усмешкой часто думал Шаартан. Тогда бы простолюдины, скорее всего, оказывали бы ему большее почтение: ну как же, он ведь НАСТОЯЩИЙ колдун был бы. А так? Никаких гадов, никаких демонов, никаких огненных всполохов и туманных пророчеств, произносимых над хрустальным шаром - значит, Шаартан всего лишь средненький чернокнижник, не заслуживающий внимания почтенной публики. Хотя, конечно, в этом был свой плюс: в полнолуние возле дома не собиралась толпа крестьян с вилами и факелами, требовавшая некроманта на правёж...
   Лаборатория, занимавшая почти весь второй этаж, была двенадцати шагов в длину и восьми - в ширину. На полу практически стёрлись нарисованные мелом круги, ромбы, квадраты, синусоиды и прочие порождения фантазии геометров. Шаартан очень долго экспериментировал над заклинательными фигурами, надеясь найти идеальную, лучше всего подходящую для удержания духа.
   Но некромант не остановился и в этой комнате. Теперь он спустился ещё по одной лестнице, вновь казавшись на первом этаже, в отдельной комнате. Святая святых - спальня. Окон здесь не было, как и дверей в библиотеку. Однажды Шаартан уже допустил ошибку, сделав в одном из своих многочисленных жилищ прямой проход из прихожей в спальню. И еле спасся, когда очередные "борцы со злом" пришли ночью за его головой. Пусть и прошло целых двадцать лет с того случая, но Шаартан боялся, что подобное может повториться. Некромант прожил чуть больше сорока двух лет на этом свете, но уже научился бояться. Молодым он думал, что страх - это признак трусости, недостойной владеющего магией человека. Теперь же он знал, что страх - это признак истинно мудрого человека, который проживёт очень долго. А вот храбрость он считал уделом глупцов. И таким же глупцом южанин был в молодости, выйдя в одиночку против целой банды напившихся до зелёных шакалов проходимцев. Шаартан не хотел снова... Сколько же некромант не хотел и не желал!
   - А ведь я не так уж и стар, - сказал он в полный голос.
   Некромант давно привык разговаривать сам с собой, зная, что без человеческого голоса многие сходили с ума и умирали. А Шаартан хотел жить, и желательно в полном здравии. К тому же разговор с самим собою приятно скрашивал вынужденное одиночество южанина.
   - Может, уже пора податься на покой? А что, займусь наконец-то своею библиотекой...
   Шаартан улёгся на кровать, подмяв под себя многочисленные подушки. Он любил мягкую постель, особенно после сотен и сотен ночей, проведённых на голой, твёрдой земле. А иногда и вовсе - приходилось спать на ветвях деревьев.
   - А ещё хорошо всё-таки поставить забор вокруг... - внезапно Шаартан напрягся, резко вскочив с кровати. Кто-то подходил к дому, и охранное заклинание сообщило некроманту об этом.
   Шаартан бегом, в считанные мгновения, добрался до входной двери, на бегу подхватив посох. Что ж, предосторожность никогда не помешает, особенно в такой глухомани. Некромант бочком-бочком подошёл к окну, так, чтобы его не видели эти "посетители". Или посетитель: охранное заклинание было очень несовершенное, и сообщало о присутствии всего достаточно большого и живого на расстоянии ста шагов от дома, так что вполне могло засечь лося. Или крупного кабана, что очень часто случалось.
   - Пусть молятся Палачу, чтобы умереть быстро! - Шаартан приготовился дать бой, если потребуется. Несколько пассов руками, устная магическая формула - и вот уже некромант готов встретить саму Смерть.
   Секунды тянулись убийственно (Шаартан от осознания этого хохотнул - я же, кажется, говорил, что у него был весьма своеобразный юмор?) медленно, а незваные гости всё не появлялись. Некромант уже было понадеялся, что охранное заклинание его просто подвело, но вот - что-то мелькнуло чаще леса. Ещё мгновение, и он их увидит.
   - Ближе, дорогие мои, ближе! - Шаартан шептал эти слова на своём родном языке, который в этой части света вряд ли бы кто понял.
   Но вот на поляну перед домом всё-таки вышли... четверо человек. Вернее, вышел один, а ещё трое выехали.
   Впереди двигался парень из деревни - Шаартан пару раз видел его в таверне. Кажется, именно он играл в тот день в кости. А вот остальные разительно отличались от этого крестьянина, хотя бы одеждой. Камзолы ("И почему местные так любят эту одежду? Ничего удобного, сплошное однообразие, не то что дома...") были обшиты по краям серебристой нитью, которую зоркие глаза Шаартана разглядели первым делом. А уж потом их буланых коней, и в самую последнюю очередь - лица.
   Не скитайся Шаартан чуть ли не по половине мира, внешность этих трёх ему показалась бы странной. Во всяком случае из-за их светлых, почти что белых волос. Коротко стриженые волосы были уложены в своеобразные причёски: краешки словно выгнуты, что создавало впечатление, будто их хозяин только что снял шлем. Голубые глаза и смешные кривые носы лишь дополняли картину.
   - Интересно, а с чего я взялся их так пристально рассматривать? - вдруг поймал себя на мысли Шаартан. - Это же всего лишь жители Рогнарии.
   То была область намного южней, чьи жители постоянно сражались то с мраксами, то с орками, то со своими же соплеменниками. Вот такая она, свобода Свободных городов...
   Гости приближались к дому, ничуть не таясь. А вот проводник явно слышал о дурной славе некроманта: подходить он побоялся. Деревенский парень переминался с ноги на ногу, переводя взгляд с рогнарцев на дом и обратно.
   Шаартан решил показать, что ему известно о подходе гостей. Да и свою "славу" он любил поддерживать. А вернее разговоры, которые о ней шли. А для этого требовалось-то простейшее заклинание, которое он изучил одним из первых...
   Дверь странного дома резко распахнулась, и на поляне тотчас повеяло холодом. Из двери начал выбиваться какой-то странный дым, а потом прямо перед рогнарцами показался и сам некромант. Его глаза сверкали каким-то странным, демоническим блеском. Взглянув на гостей, некромант лишь ухмыльнулся.
   - Надеюсь, вы мне скажете хотя бы одну причину, по которой я не должен превратить вас в могильный прах? - голос некроманта отдавал металлом. Но рогнарцы даже надеялись, что этот человек будет таким.
  -- Да, мэтр некромант, - голос среднего из конных дрожал, но на лице не отразилось каких-либо сильных эмоций. Что ж, похвально, похвально. - Мы хотим попросить вас о помощи...
   - О помощи? - Шаартан рассмеялся. Он уже начал торговаться на свой собственный манер. В конце концов, не ожидали же эти рогнарцы встретить здесь доброго старикашку в белой хламиде, охотно помогающему любому страждущему? Такая помощь в прошлом слишком многого стоила некроманту
   Проводник рогнарцев понял, что сделан первый шаг на пути к успеху, и вздохнул с облегчением. Но вот его спутники не заметили этого, и как-то сжались при звуках смеха Шаартана.
   - Я не оказываю помощь. Я только выполняю работу. За золото. За звонкое, прекрасное, великолепное, такое приятное на ощупь золото. Вы знаете, что это такое? Обычно... - Шаартан решил выместить на рогнарцах всё то волнение, что он испытал при их приближении.
   - Мы знаем, что такое золото, мэтр некромант, - рогнарец перешёл к делу. - И готовы заплатить достойную сцену за оказание одной услуги. За этим мы и явились сюда. Быть может, нам стоит обсудить это в вашем доме?
   - Говорить о деле будем или здесь, или нигде, - Шаартан резко прекратил смеяться, и лицо его напряглось. На его родине это был знак того, что торговец готов обсудить детали сделки. - В мой дом живым дороги нет.
   - Хорошо, - подал голос левый из рогнарцев. Он был пониже остальных двух, но костюм его выглядел ухоженней. - Тогда я расскажу вам, в чём дело.
   - Что ж, послушаем, послушаем, - кивнул Шаартан. Может быть, если это дело будет интересным, он возьмётся за него. Рогнарцы уже успели заинтриговать его. А правило...Что ж, правило можно и нарушить.
   - Дело в том, что ...
   Далёкий град Рогнар. Столица Рогнарии, самого южного государства Свободных городов. С востока и юга его окружает горная гряда Каменный червь, с запада - Залив Рогнара и острова мраксов, с севера - воинственная Шимания. Каждый день этого королевства представлял собою борьбу за выживание, каждый вздох рогнарцев - это вызов врагу, символ того, что гордый народ ещё жив, что он не сдался!
   Во всяком случае, так считали сами рогнарцы: Шаартан был несколько иного мнения об этой стране, но решил помолчать.
   Дышать свободолюбивым рогнарцам становилось всё труднее и труднее. Старый король Стедвик Рогнар был уже не в состоянии вести свой народ вперёд. Поражение за поражением. Оставлены древние твердыни рогнарского народа, Шаэраваэд и Твирн. Разбитые войска Стедвика отступали ночью, в свете пылающих городов. По всему королевству раздавался призыв набата: наступали тяжёлые времена. Шиманцы вот-вот должны были начать новую кампанию, только приближение осенних ливней остановило победоносные войска республики.
   Рогнарский король вот-вот был готов совершить самоубийство, не в силах справиться с горечью поражения и приближающейся угрозой покорения Рогнарии врагом.
   Но однажды, во сне, ему явился знак. На вершине полуразрушенной башни стоял...Стояли... Кажется, то были сами боги, касавшиеся какого-то предмета, от которого так и веяло могуществом. Вот где было спасение страны - Стедвиг ощущал это всем своим естеством. На следующую же ночь королю был ещё один сон: только один некромант, живущий далеко на севере, способен эти сновидения сделать реальностью. А иначе - гореть Рогнарии с севера на юг и востока на запад, а её народу - позабыть деяния предков...
   Король даже узнал то место из сна: руины Древнего Фора, где Стедвик давным-давно побывал, решив посмотреть мир...
   Утром, едва проснувшись, Стедвик Рогнар приказал разослать во все королевства и земли Свободных городов своих послов. Они должны были найти того некроманта во что бы то ни стало. Королю было наплевать на ненависть многих владык и Белого Храма к магии смерти,- Рогнария была важнее. Всем гонцам были вручены крупные суммы золотом и грамоты с личной печатью короля - для большей успешности поисков.
   Агенты Стедвика в городе Агноре тоже получили это приказание. И так как они довольно много слышали о Шаартане, то сразу поняли, кто нужен королю.
   - И Стедвик решил, что кто-то вот так возьмёт и бросит все дела, устремившись к руинам Старого Фора? - Шаартан недоверчиво приподнял бровь, сверля глазами рогнарцев.
   - Король надеется, что вот это будет главным стимулом, - средний рогнарец кивнул, и единственный до того молчавший их спутник открыл седельную сумку.
   Шаартан еле сдержался, чтобы не присвистнуть: внутри было полным-полно мешочков и несколько грамот короля Стедвика. Молчун открыл один из мешочков, и "кошачьи глаза" с аметистами засверкали на солнце.
   - В других золото и разные драгоценные камни. В этих грамотах говорится, что их хозяин находится под защитой короля Стедвика Рогнара. В случае удачи его дела любое преступление, совершённое на территории Рогнарии и союзных ей государств, прощается. Также этому человеку гарантируется после выполнения задания путешествие в любую область на западном берегу континента на выбор. Если такое понадобится, конечно. Я уверен, что награды хватит, чтобы начать безбедную жизнь.
   - Звучит заманчиво, - протянул Шаартан, вздохнув и переведя взгляд с содержимого седельных сумок на среднего рогнарца. - А что мне мешает убить вас прямо сейчас, тела спрятать, а деньги и камешки забрать себе?
   Внезапно Шаартан подумал: "А почему эти рогнарцы с таким богатством путешествуют без эскорта? Странно. Ещё более странно, что я подумал об этом прямо сейчас"
   - Палач вас всех найди! - через миг воскликнул Шаартан, покрепче перехватив свой посох. Он почувствовал себя затравленным зверем. Почему? Из-за чего?
   Просто по знаку среднего рогнарца из чащи леса показалась охрана "агентов". Шаартан не понимал, как столько людей смогли незаметно пройти к "его скромному жилищу".
   Первым показались арбалетчики. Все они были в пластинчатых доспехах, в шлемах с забралами. Болты, которыми были заряжены арбалеты, смотрели прямо в грудь Шаартана. И таких вот славных парней, по самым скромным прикидкам некроманта, было человек сорок. Позади арбалетчиков показались панцирники с длинными алебардами. Нет, некромант всё-таки ошибся: панцирники были лишь на флангах. В основном же, в центре, стояли пехотинцы в простых кольчугах, шеломах, с мечами и круглыми щитами.
   Все они выжидающе смотрели на Шаартана. Некромант знал, что если один из арбалетчиков хотя бы подумает, что "цель" готовится сотворить заклинание... Что ж, тогда уж точно южанину попасть в категорию "клиент некроманта".
   Внезапно Шаартан втянул побольше воздуха в грудь, прикрыл глаза и ... рассмеялся! Арбалетчики сделали шаг назад, покрепче перехватив арбалеты. Они готовы были выстрелить в некроманта в любое мгновение: но это не мешало им бояться, до колик в животе, до липкого пота. Некромант смотрел на этих напуганных до смерти людей. Дети! У арбалетчика напротив даже усы не начали расти. Один, чуть левей, смешно кусает губу от волнения. Несколько пехотинцев трясутся. А вон тот алебардщик...Да у него оружие еле руках держится: так сильно этот парень дрожит.
   Южанин всё продолжал смеяться, но звучал этот смех всё скрипучей и натужней. Некромант испугался за свою жизнь: будто прошло заглянуло в глаза, озорно подмигивая. "Да, да, некромантишка, думал, обеспечил безопасность своей шкуре? Ан выкуси!".
   Шаартан лихорадочно соображал. Врагов было слишком много. Героическая смерть, с десятком прихваченных на тот свет врагов не для Шаартана - это просто глупая гибель, ничего более. Некроманту хотелось пожить подольше, и причём с относительным комфортом, избежав ранений и переломов. Причём ещё с полсотни лет как минимум. Попробовать взять в заложники этих агентов Стедвика Рогнара? Скорее всего, арбалетчики успеют сделать из него решето с сорока дырами прежде, чем некромант что-то сможет наколдовать. Попытаться скрыться в доме и вести оборону? Если он даже успеет попасть в дом, продержаться долго ему не суждено. Полчаса, максимум час - и привет, Старуха с косой! Придётся принять предложение рогнарцев. В принципе, оно довольно интересное, интригующее. К чему бы от него отказываться? И на ловушку не очень и похоже: какой дурак будет придумывать ловушку, ни капельки не похожую на правду? Да никто! Есть, конечно, у Шаартана пара "знакомых", которые бы до этого додумались. Но они слишком далеко. И у них вряд ли хватит денег нанять чуть ли не сотню воинов: на том свете монеты не чеканят.
   Но, боги, кто бы знал, как ненавистно некроманту чувство птички, угодившей в пасть ко льву. Южанин ненавидел, когда кто-либо навязывал ему решения или решал судьбу Шаартана. Волна гнева подкатила к сердцу - и схоронилась, затихла, готовясь обратиться в цунами. Время для мести, для отмщения ещё не настало.
   - Сколько там, говорите, за это путешествие обещает король? - южная кровь, в которой был разбавлен тысячелетний опыт торговли с самыми разными народами и расами, всё-таки дала о себе знать.
  
  
  
   Глава 3.
   Лучше прожить один
   день как лев,
   чем сто лет как овца
   Итальянская пословица.
  
  
   Ботик плыл в десятке морских миль от "большой земли", так что можно было разглядеть очертания береговой линии и даже далёкий Мировой лес. Но Стефану было глубоко плевать на это. Много раз видел он эти земли, и с морских дорог, и с сухопутных. Больше всего человека, ныне носившего фамилию Айсер, волновала причина, по которой Белый Орден решил его найти. Вряд ли из-за той же причины, что побудила Стефана бежать из Агнона. Скорее всего, Айсер в который раз перебежал кому-то дорогу. Странно, но в последнее время он только играл в кости. Причём не так удачно, как многие думали. Да и вряд ли кто-нибудь из проигравших мог себе позволить нанять несколько кнехтов из Белого Ордена. Да те бы и не согласились: это строжайше запрещалось орденским уставом. Да и шло вразрез с убеждениями большинства членов Ордена. Хотя, конечно, он бы уже совсем не тот, что прежде, в древности, которая уже успела поседеть.
   Получается, что дело в другом. Но как ни напрягал память и разум Стефан, никак не мог понять, зачем же он понадобился Белому Ордену. Ладно, потом узнает. Или не узнает: всё зависит от настроения Удачи. Будет проказливым и выжидающим - Айсер снова столкнётся с Орденом. Будет благодарным и тёплым - Стефан так и состарится в неведении. Алхимик надеялся на второе, но был уверен, что скорее будет первое...
   Ботик качнуло, и Стефан слетел с гамака. Прижимистый капитан выделил ему каюту у самого носа, узкую, пропахшую углём и пенькой. На стенах до сих пор были видны чёрные разводы. Ну да ничего, Стефан в молодости днями напролёт работал в худших условиях! Что бы сказал капитан на пары ртути, целые ящики свинца, разную кислоту и "секретные составы"? Да он бы загнулся в первое же мгновение!
   Ботик снова качнуло, да так, что Стефан не просто слетел с койки (на которую, между прочим, только-только взобрался!), но ещё и больно ударился лбом об пол. Нет, ему это надоело! Айсер прямо-таки вылетел на палубу, не надев хоть что-то тёплое. И тут же пожалел об этом: на палубе было очень холодно. Как раз было утро, и Холодное море изо всех сил старалось оправдать своё название.
   Немногие гномы суетились на палубе. Капитан строго командовал, стараясь провести ботик мимо...
   Стефан Айсер вздрогнул. Он плавал по Холодному морю летом, и потому не ожидал увидеть...огромную глыбу льда у самого правого борта! Это была не тонкая ледяная корка, которую нос ботика с лёгкостью пробил бы, нет, совсем нет! Подобные штуки, как припомнил Стефан, назывались на агнонский манер "айсбергами". Множество кораблей потонуло в Холодном море и в соседнем Море грёз из-за айсбергов. Но они должны были появиться в этих водах значительно позднее. Может, его вынесло течение от самого Великого ледника?
   Айсеру очень не хотелось уйти на дно вместе с гномами. Особенно в таком раннем возрасте. Ну не так чтобы раннем...
   Но айсберг был всё ближе и ближе. Гномы пытались набрать скорость, но что-то было не так. Палубу начало заволакивать едким чёрным дымом, а ход становился всё тише и тише.
   Капитан что-то орал на своём языке, похоже, ругательства. Гномы старались что-то сделать, но айсберг был всё ближе и ближе. Айсер знал, что над водой видно едва ли десятую часть этой глыбы. И если им не повезёт, и невидимая из-за воды большая часть ближе к ним, чем видимая...
   - Думай, голова, думай, а то отрежу, - пробубнил Стефан, глядя на приближавшийся айсберг. Песчинки времени убегали быстрее бешеных псов...
   Но тут Айсер щёлкнул пальцами и побежал к капитану. Два прыжка - и вот алхимик уже стоит по правую руку от рулевого, из-за чьей спины покрывал площадной бранью своих матросов главный на этом кораблей гном.
   - Капитан Озри, - гном гневно зыркнул на человека, мешавшему ему управлять кораблём. - Я знаю, как мы сможем избавиться от этого айсберга.
   - Громила, если ты это сделаешь, то...- Озри осклабился. - Я сам выкачу бочку эля. Лучшего эля подгорного народа, клянусь наковальней моего деда!
  
  
   ***
   Утром Сиг и Альфред всё-таки сели на люгер. Капитан более приветливо встретил их, они поговорили об условиях сделки, а потом заняли небольшую каюту с двумя койками. С собой кнехты Белого Ордена взяли те немногие вещи, что у них были в Порт-Фросте: точильные камни для мечей, смену одежду, охранную грамоту рыцарь-магистра и, конечно же, "Светлый путь". Это была настольная книга всех членов Ордена. В ней основатели организации, Людовик Альба и Джованни Дандоло, написали, каким должен быть рыцарь Ордена. Храбрость, чувство долга и ответственности перед миром, борьба со всеми проявлениями зла, преданность делу Белого Храма и самопожертвование... В мире было всё меньше и меньше таких людей, и с каждым годом число рыцарей Ордена сокращалось. Многие места заняли люди, желающие нажиться за счёт славы и могущества, теперь уже былого. Другие, похожие на Сигизмунда и Альфреда, шли туда от безысходности: земли к востоку от Каменного червя были суровы к людям, а к западу - жестокими были уже не инорасцы и звери, но сами люди. Жить-то было надо, и потому потом новобранцев пока не иссяк. Но он был таким тоненьким, что Белый Орден уже даже не мечтал о походах на очаги зла и тьмы. А когда-то они были чуть ли не еженедельными...
   Матросы люгера были немногословны, зато не спрашивали кнехтов, зачем им плыть в Кардор. Сиг и Альфред не хотели им врать: команда вроде не была врагом, значит, была другом. А друзья рыцари Белого Ордена врать не должны. Двое кнехтов очень хотели стать рыцарями: значит, они уже должны были учиться вести себя по-рыцарски. За это над ними нередко подсмеивались сослуживцы. Даже рыцари, бывало, отпускали шутку-другую по этому поводу...
   Плавание обещало быть коротким, не дольше недели. Попутный ветер подгонял судно на запад, к Кардору, редкие чайки в нескольких десятках метров над палубой, вдали был виден берег...
   Сиг и Альфред пытались хоть чем-то развеять скуку, которая на них напала уже через час после отбытия из гавани Порт-Фроста. Стены каюты и вещи, вещи и стены каюты. Они думали было, что на палубе будет интереснее. Но ошиблись: чайки, море, берег и матросы команды. И снова - чайки, море, берег, матросы...И вновь: чайки, море...
   Лишь изредка появлялось веселье, когда капитан или старший помощник, бывший в маленькой команде ещё и рулевым, прикрикивали на зазевавшихся матросов. Но тот быстро исправлялся, и снова скука давила на двух кнехтов Белого Ордена...
  
   ***
   Двое гномов-добровольцев на лодке подплыли к айсбергу и закинули на него несколько мешков. Едва мешковина коснулась льда, припорошенного тонким слоем снега, как матросы с остервенением загребли обратно к кораблю. Они не доверяли Стефану Айсеру, который забил мешки какими-то странными порошками и даже бутылкой! А ведь в бутылке могло быть доброе "зелье", вселяющее радость и дарующее тепло. Могло быть, эх...
   Для капитана корабля стоило гигантских усилий не расплакаться, видя, как бутылка из-под вина, которую он хранил на "черный день", лишается своего содержимого и наполняется какой-то смесью с адским запахом. И эту гадость Айсер сделал из подручных средств и нескольких порошков, которые всегда держал во внутренних карманах камзола и отсеках, сделанных внутри пряжки пояса.
   - Но смотри, громила, если это не сработает, я тебя... - Озри повторял эти слова чуть ли не в двадцатый раз.
   - Да-да, удушите, скормите селедке, камбале, южным медузам, северным китам, подгорной бабушке, пиявкам и так далее, вплоть до морских тараканов. Ну а то, что останется, кинете гоблинам на потеху. Я ничего не упустил? - Стефан с невинным видом взглянул на гнома.
   Гном рассмеялся: подгорное племя любило колкости, опасности и неприятности. В разумных пределах, конечно. Ну а те гномы, что любили совершенно в неразумных пределах, звались берсерками. Но с ними Айсеру как-то не хотелось встречаться.
   Но вот лодка приблизилась к кораблю, гномы с помощью неизвестного Айсеру механического устройства, состоявшего из нескольких шестерёнок и канатов, подняли её. Стефан немного волновался: скоро должно выясниться, всё ли алхимик сделал правильно. Просто "секретный состав", которым он воспользовался, он раньше никогда не изготовлял. Так что и результат совершенно точно ему был неизвестен.
  -- Громила, пора уже? - Озри глядел на айсберг, который никак не хотел отставать от корабля. Дым всё ещё витал над палубой, скорость никак не увеличивалась: у гномов явно что-то сломалось и никак не хотело возвращаться к нормальной работе.
   - Пора. Эта штука сработает?
   Стефан Айсер, за вечер и это утро увидевший больше странных механизмов, чем за всю жизнь, перестал удивляться новым. На этот раз Капитан Озри решил лично применить какую-то особо интересную штуку.
   Это было нечто вроде арбалета. Тетива была двойной, скреплённой кожаной петлёй, в средней части была какая-то железная планка, похоже, прицел. Но вот рычага вроде не было, тогда как...
   Озри нажал на железную кнопку на прикладе, и тут же появился зарядный рычаг. Один из гномов, в сером фартуке, с гигантскими ручищами, весь в саже, вложил в желоб маленький металлический шар с торчавшим шнуром.
   Озри кивнул, и тот гном в фартуке, достав из карманов огниво, поджёг шнур. Через мгновение Озри выстрелил. Полёт шара, как показалось Стефану, длился целую вечность. Вот тетива со скоростью сонной улитки распрямляется, выбрасывая металлический шар. Шнур только-только начинает разгораться. Шар вылетает с палубы. Он медленно летит, нет, даже парит над волнами. Стефан нервно сглатывает. Гномы не обращают на это внимания: их взгляды устремились на тот шар. Шар, который только что упал на мешок.
   Проходит мгновение. Ещё. И ещё.
   - Капитан? - гном в фартуке от волнения вытирает руки о штаны.
   - Ещё, Могри, ещё. Не взорвался, - в словах Озри чувствуется разочарование.
   - У нас осталось всего три заряда. Вдруг...
   - Давай, Могри, - Озри с помощью рычага начинает снова натягивать тетиву, как вдруг раздаётся оглушительный взрыв...
  
   ***
   Сиг и Альфред даже в каюте услышали раскатившийся над морем гром. А вдруг это начало шторма? Надо было немедленно спешить на палубу: узнать, что же случилось...
  
   Стефана оглушило взрывом. Он сразу понял это: в голове дико звенело, алхимика шатало, а голосов гномов он не слышал. Между тем он прекрасно видел, как те открывают рты, что-то говоря, но...что? Ещё в воздухе чувствовалась какая-то дикая смесь запахов. Пахло гарью, углём, чуть-чуть отдавало серой. Наверное, имей запах селитра, пахло бы и ею. А чуткий нос Айсера уловил ещё и парочку компонентов его "секретного состава". "Переборщил, ох, переборщил!" - подумал Стефан.
   Внезапно, разом, нахлынули звуки: крики гномов. Озри плясал, держа над собою свой странный арбалет. Матросы орали и кричали, смеялись и ругались. Стефан решил-таки взглянуть туда, где за минуту до того плыл айсберг. Айсер невероятно удивился тому, что увидел.
   На поверхности воды плавали огромные куски льда, но они уже не несли в себе опасности. Многие из них даже подтаяли, потемнели. "Секретный состав" сработал как надо. Айсер взял себе на заметку спросить у Озри, что это был за шарик, которым смогли поджечь мешки с веществом.
   Внезапно разнеслось несколько резких, взволнованных реплик на гномьем языке.
   Озри прямо на середине особо изощрённого па остановил свой танец.
   - Громила, у нас большие проблемы, - капитан серьёзно взволновался. На лицах остальных вообще легко читался страх.
   - Что случилось?
   - Один из кусков льда пробил наш борт. Вода поступает в машинное отделение. Боюсь, нам надо пристать к берегу.
  -- Палач! - воскликнул в сердцах Стефан. Хотя он так и не понял, что это за "машинное отделение", но дело явно было очень плохо.
   Где-то минут через двадцать корабль пристал к берегу. Все гномы, напрягшись, с помощью канатов вытащили ботик на галечный пляж. Стефан тянул наравне со всеми, хотя был не так уж и силён. Леди Удачи оказалась проказливой: уберегла от айсберга, но всё-таки устроила каверзу. И всё-таки: главное, чтобы кнехты отстали от него! Стефан не знал, что преследователи уже очень совсем близко.
  
   Ближе к вечеру, много часов спустя после того странного раската грома, люгер прошёл мимо неизвестно откуда взявшихся кусков льда. Многие из них совсем растаяли, но некоторые были довольно крупными, и капитан решил уйти подальше в море. Он не хотел, чтобы одна из глыб пробила ватерлинию. Сигизмунд и Альфред вместе со всей командой удивлённо смотрели на такую невидаль: лёд в октябре так близко от берега. Настоящие морозы ещё даже не начались: в этом году осень была очень тёплой (для этих мест, конечно). Они так и не узнали, что напротив них, лигах в пяти, на берегу, Стефан Айсер шёл в Кардор.
  
   ***
   Алхимик, взяв у гномов тёплые вещи, запас еды и спальный мешок, отправился пешком на запад. Дорога обещала быть не из лёгких: ночи были здесь очень холодными, даже несмотря на тёплое течение, что омывало эти берега. Да и лежал путь по практически безлюдным местам. Одна радость: разбойников тут быть не должно. Какой же дурак станет дожидаться удачи на "большой дороге", когда даже этой самой дороги нет...
   Своей целью Стефан избрал Кардор, более или менее крупный город на побережье. Ещё, конечно, можно было пойти в Форт-Норд, прямо в резиденцию Белого Ордена... Но алхимик был не таким глупцом, чтобы угодить прямо в родной дом тех, кто его ищет. Пусть даже из благих намерений: ими выложен путь Палача.
   Что ж, не впервой Стефану было путешествовать. Конечно, он любил делать это с удобствами. Бокал вина по вечерам, мягкая тёплая постель, никаких усилий, только смотришь на океан или горы...
   Но всё в этом мире бывает в первый раз, не правда ли? Алхимик был с этим полностью согласен. Поэтому без особо сожаления закинул за плечи мешок с вещами и провизией и отправился в путь. Правда, потом, часа через полтора, выяснилось, что тащить такие тяжести Айсер явно не привык. Груз давил на плечи, пригибал к земле, мешал идти. Пришлось сделать привал. Всё это время Стефан держался у кромки берега. По гальке, конечно, было идти не очень удобно, но всё же лучше, чем по дремучему лесу. Тот как раз начинался шагах в ста от пенной кромки моря. Эти места до сих пор оставались совершенно дикими. Говорили, что здесь вполне можно встретить кого-нибудь вроде тролля или даже лешего, которые давным-давно перевелись в Свободных городах. Но это всё сказки! Во всяком случае, так считал Айсер. А вот нарваться на банду контрабандистов или дезертиров из какого-нибудь прибрежного гарнизона - что может быть проще? Лучше уж видеть опасность издалека, чем пройти мимо очередного дерева и получить кинжал в спину.
   Смеркалось. Стефану показалось, что он проделал огромный путь, хотя на самом деле прошёл он всего лишь чуть больше четырёх лиг. Айсер снова решил сделать привал, разложил спальный мешок, натаскал побольше плавника и даже хвороста, что нашёл в лесу. Разжёг огонь, укрылся всей тёплой одеждой, что у него была, и начал смотреть на небо. Первые звёзды уже успели появиться, и среди них особо выделялся Скиталец. Далёкие огоньки складывались в узор, отдалённо напоминавшего человека в плаще, бредущего вперёд. Его гордо вскинутая голова всегда указывала на север, а краешек плаща - на юг.
   Айсер часто сравнивал себя с этим созвездием: всё время в пути, бегущий от своих проблем. Стыдно сказать: он так и не принял ни одного поединка, ни одной дуэли со своими врагами. Нет, жизнь свою от бандитов и прочей грязи он защищал с верной рапирой в руках. Стефан не любил проблем и... редко любил признавать, что предпочитает бежать от них. Если бы он знал, что в это время то же самое думал совершенно не похожий на Айсера человек, который много раз сражался со своими врагами. Но, сражаясь, сколько же дорогих людей тот потерял...
   ***
   Верная Виерна спокойно шагала в середине колонны. Отряд рогнарцев окружал некроманта, дабы избежать... "неприятностей", как выразился Джереми Малвар, тот, что первым обратился к Шаартану возле его лесного домика. Некромант, приняв предложение рогнарцев, несколько часов собирал самое необходимое для путешествия, а потом последовал вместе с "охраной" на север.
   Рогнарцы уже давно составили план путешествия. Вместо того чтобы идти на юг, к Гердбару, после через Перевал Закириса миновать Каменный червь, а затем ещё несколько недель пробираться к руинам Старого Фора, решено было пойти другим путём. Сначала просто пойти по дороге на север, между руинами Замка Каитан и горами, сесть на корабль в Кардоре и морем добраться до порта Брокен, лежавшего совсем недалеко от Старого Фора. Нет, конечно, план не был лишён изящности, но на взгляд Шаартана в нём было довольно много "но".
   Во-первых, приближалась зима, которую он просто на дух не переносил, Ххть и прожил чуть ли не полжизни в северных землях. А зима приносила шторма и куски льда в Море грёз. Во-вторых, для некроманта было очень опасно пройти по землям, где Белый Храм имел наибольшую силу. А где силён Храм - там полным-полно трупов собратьев Шаартана по ремеслу, это некромант уяснил ещё в молодости. Но другого выхода не оставалось. Стедвик Рогнар знал, как заставить кого угодно выполнять свою волю. И это заслуживало уважения, конечно.
   К счастью, рогнарские воины хотя б не бряцали доспехами: все кольчуги, латы и шлемы был сложены в телеги. Так что издалека рогнарцы в стёганых кафтанах напоминали охрану купцов. Если, конечно, не приглядываться к тому, что эти "наёмнички" чеканили шаг ну хуже "беляков". Шаартан не понимал, до какой же степени надо любить своё дело этим воинам, чтобы ещё и маршировать - по практически безлюдной земле! - в соответствии с уставом.
   Останавливался отряд в редких деревнях, пока ещё их путь пролегал через относительно обжитые земли. А вот к северу от руин Каитана начались густые хвойные леса, где без проблем можно было спрятать хоть целый десяток армий - и в считанных шагах от трактов.
   Каждый вечер воины располагались на ночлег так, будто находились в объятой пламенем войны стране. Ставили телеги кругом, в центре оставляли лишь несколько повозок с оружием и доспехам, выставляли несколько дозоров. Шаартан был уверен, что так на них точно нарвётся если не отряд, так дозор Белого Ордена. И вдруг "беляков" них окажется волшебник, способный почувствовать присутствие некроманта?
   Но утром подобные страхи уходили: отряд снимался с места и отправлялся всё дальше и дальше на север. Земли становились всё неприветливей. Между руинами Каитана и Кардором не существовало ни одного крупного людского поселения. Нет, конечно, попадались охотничьи заимки или избушки травников, но...
   Путь продолжался целых полторы недели: и всё из-за тяжёлого обоза и траты времени на разбивку лагеря. Запасы еды заметно сократились, Шаартан впал в апатию, уже отказавшись от своего последнего развлечения: составления планов побега. Некроманту самому хотелось узнать, на самом ли деле Стедвику Рогнару привиделся пророческий сон, или боги просто решили подшутить над дряхлым королём.
   Но вот в середине второй недели, как раз перед самым началом ноября, выпал шанс повеселиться. Довольно неожиданный и очень приятный, надо сказать...
   ***
   Провиант подходил к концу, и Стефан приходилось экономить. Рыбу он поймать не мог: попросту не умел. Охотиться с рапирой на лесное зверьё как-то не хотелось. Оставалось лишь идти и идти вперёд.
   Стефан уже успел пожалеть о том, что решил уйти от гномов. И правда, почему ему вдруг взбрело в голову, что те кнехты сумеют найти его на берегу? Да и тот ботик уже, скорее всего, стоял на приколе где-нибудь в далёком Агноре, а Озри успел пропить денежки Айсера...
   Алхимик был уж слишком плохого мнения о капитане гномьего корабля. Но этим он мало отличался от остальных людей. Кому из "дылд" и "громадин" было дано знать, что на душе у гнома?
   Подгорный народ остался таким только на словах. Разделение трёх миров уничтожило родину гномов: теперь Первые горы стали приютом для кораллов и рыб. Немногие выжившие после того разбрелись по свету. Те, кто осел на севере, в Свободных землях, зарабатывал на жизнь ремеслом или торговлей. В большинстве своём бережливые, трудолюбивые и дружные, гномы держались друг друга, быстро сколачивая "капитал". Но кто же любит богатого соседа, низкого, потерявшего родину? Таких не любят - таким завидуют...
   Озри туго пришлось в детстве: родители погибли во время одного из погромов гномьего квартала в славном городе Агноре, ребёнка спасли из пламени горящего дома соседи.
   Миролюбивый и добросердечный (по меркам подгорного народа, конечно же), Озри любил путешествовать по миру, на восьмой десяток лет решив завести собственное дело - купить торговый корабль. Сказано - сделано. Вместе с друзьями и дальними родственникам предприимчивый гном приобрёл старенький ботик, списанный какой-то купеческой гильдией. Годы шли, капитан не молодел, плавания между южными городами и Севером, торговля давали неплохой доходец, и Озри уже подумывал осесть в каком-нибудь уютном местечке подальше от надоевшего Порт-Фроста...
   Становилось всё холоднее и холоднее с каждым днём. Айсеру совершенно надоел его путь. Хотелось просто лечь и умереть, не думая ни о каком Белом Ордене, бегстве из Агнона, Порт-Фроста, бегстве - от самого себя.
   Но вот Стефан наконец-то добрался до какой-то рыбацкой деревни. Срубленные из сосновых брёвен избы жались к самому берега, скучающие волны накатывали на совершенно неуместный здесь каменный пирс, а на гальке лежало с десяток лодок.
   Стефан прибавил шагу. Людей всё не было видно...
   Внезапно Айсер остановился: над центральным домом развевалось снежно-белое знамя. Белый Орден. Может, его путь вычислили?
   Знамя Ордена обычно вывешивал в поселениях, над которыми брали контроль "беляки". Чаще всего такими поселениями являлись пограничные с необжитыми землями деревни, на которые ожидались набеги нечисти. Но иногда - ещё и селения, жители которых подозревались в сочувствии идеям тьмы и поклонении демонам. Ну и заодно неуплате поборов и налогов.
   Айсер резко завернул к лесу, решив скрыться среди молчаливых деревьев, не привлекая к себе ненужного внимания. Страх перед тем, что именно его, Стефана, здесь ждут, пересилил нужду в еде, ночлеге и человеческом общении.
   Но алхимик совершил ошибку: не следовало идти в лес: даже там не было надёжной защиты от чужих глаз. Очень скоро Стефан вышел на старую дорогу, протоптанную посреди деревьев. По ней двигался какой-то отряд, издалека похожий на купеческий караван с большой охраной. А на его пути встал... разъезд рыцарей Белого Ордена! И явно не с самыми добрыми намерениями.
   - Ну вот, опять, - вздохнул Стефан, решив со стороны понаблюдать за тем, что произойдёт на дороге...Любознательность не раз и не два подводила алхимика.
  
  
   Глава 4.
   Какое побережье
   не пило нашей
   крови?
   Латинская пословица
  
  
   Внезапно Стефан понял, что попал в окружение. "Беляки", показавшиеся из-за соседних деревьев, уверенно и молчаливо надвигались на зазевавшегося Айсера.
   "Как назло!" - подумал алхимик, поднимая руки кверху: а то ещё подумают орденские, что парень хочет оказать сопротивление...
  
   ***
   Шаартан ругался всеми бранными словами, какие только знал. Естественно, про себя: рыцари не любят ругани. А их тут собралось немало. Похоже, Белому Ордену понадобилось остановить караван, в котором ехала "последняя надежда Рогнарии". И этой надеждой оказался некромант. Печально...
   - Именем Белого Ордена, я требую выдать нам некроманта, - и как эти "беляки" вычислили-то?
   - Боюсь, что мне придётся отказаться, - сказал один из агентов короля рогнарского. Другой в это время подал знак эскорту приготовиться к бою.
   "Ну почему никто не догадался надеть доспехи?!" - вздохнул Шаартан.
   Пройти такой путь без приключений - плохой знак. Некромант не хотел ему верить - и поплатился. Теперь же он не готов к бою: силы не собрал. Чтобы творить волшбу, некромантам требуется энергия смерти. Они крадут её у Старухи с косой, забирают по крупицам - ведь всё в этом мире слабеет, старится, умирает. Даже в лесу можно собрать немного силы. Или - черпать целыми горами, если рядом творится битва, то некромант может сотворить такое!!! Такое!!!
   Шаартан вздохнул и покрепче перехватил посох. Что ж, возможно, он ещё повоюет. Да и "беляков" не так уж много. Пусть они в броне, позади мечников конные арбалетчики с готовым к бою оружием. Зато у рогнарцев он, Шаартан, а это не так уж и мало!
   "Повоюем!" - улыбнулся некромант одними губами. Верный посох по едва заметному движению пальцев Шаартана начал притягивать энергию смерти.
  -- Это ещё кто? - едва не воскликнул некромант, увидев, как к ним ведут какого-то странного вида человека, чья одежда потихоньку стала превращаться в лохмотья.
   Зато на поясе...Да, точно, рапира! Здесь таким оружием не пользовались, некромант знал точно. Странно, очень странно. Оружие слишком дорогое по сравнению с одеждой. Тут не всё чисто. Да и...точно, у него в вещах есть волшебная вещь! Шаартан чувствовал это. Может быть, он сможет зачерпнуть немного энергии оттуда?
   - Попробуем, - прошептал некромант...
  
   ***
   Стефана Айсера пинком отправили к эскорту каравана. "Эти рыцари начисто лишены манер!" - алхимик уже успел убедиться в этом. Вернее, некая особо уязвимая часть его торса...
   - Я буду жаловаться местному начальству, - воскликнул Стефан, одновременно нащупывая рукоять рапиры. "Беляки" даже не удосужились отнять оружие, посчитав за не стоящее их внимания железо. Глупцы! Первоклассная сталь, а не мягкое железо, как у орденских!
   - Не думаю, что они обращают внимание на твои возгласы, - сзади послышался голос с лёгким южным акцентом.
   Стефан обернулся...и обмер. Это же некромант! Ну да, точно: тёмная одежда, жуткого вида посох, не уступающая в этом плане оружию лицо этого человека...Некроманты выглядят так - и никак иначе! Во всяком случае, все это знают...То есть как, все...Многие...Ну не так чтобы многие...
   - Я вас уверяю, господа рыцари, - "беляки" даже не шелохнулись. Похоже, на Стефана никто, кроме некроманта, не обращал внимания. - Это же наглость!
   - Крикун, лучше забирайся на эту телегу, ты мне можешь понадобиться, - некромант сверкнул глазами. Хоть говорил он довольно тихо, но мороз пробирал по коже при звуках его голоса. Стефан решил последовать "доброму совету" некроманта.
   Айсер миновал нескольких воинов эскорта, которые уже перестраивались, образуя сплошной круг вокруг телег и лошади, на которой восседал некромант. Тот делал какие-то движения посохом. Наверное, силу собирал...
   Стефан покрылся мурашками. Сейчас этот повелитель скелетов и зомби выкинет какое-нибудь заклинание, и начнётся...
  
   ***
   Шаартан продолжал собирать энергию. Этот глупый крикун должен был в случае чего прикрыть некроманта. Своим телом. Заодно и поможет собрать магическую энергию - если погибнет.
   Это, конечно, было странно, но...Шаартан чувствовал, что вещь, которую хранил крикун, могла выделять не только энергию стихий, но и силу Смерти. Пусть и довольно слабую "струйку". Странно, очень странно... Похоже, тут было не всё чисто...
   Один из агентов короля поднял руку вверх, готовясь отдать приказ к бою. Но "беляки" обогнали рогнарцев...
  
   ***
   Стефан Айсер еле успел вскочить на телегу, как воздух вспороли арбалетные болты. Они неслись со всех сторон: видимо, орденские кнехты схоронились за стволами деревьев, росших по обе стороны от тракта...
   Это была настоящая бойня! Вот упало сразу пятеро рогнарских воинов. Болты торчали у них из спин, из груди, один даже пробил шею, и оттуда теперь фонтанами хлестала кровь. Рыцари поступали совсем не по-рыцарски: не дали ни единого шанса рогнарцам постоять за себя...
   Защитники Шаартана понеслись вперёд, даже трое королевских агентов обнажили мечи. Они хотели умереть с оружием в руках, унеся на тот свет как можно больше врагов! Пусть все видят, что даже Орден не в силах справиться с бесстрашием рогнарского народа!
   Безумие обречённых - вот что это было, а не атака! Рогнарцы спешили на верную смерть. "Беляки" не успели перезарядить арбалеты - и побежали навстречу воинам эскорта.
   Несколько мечников схватились у края леса с одним копейщиком. Он вертел своё оружие в руках, не подпуская врагов к себе. Но внезапно один из "беляков" прошмыгнул под копьём и проткнул рогнарца мечом. Тот осел на землю, не выпуская оружия из рук, и его ещё несколько мгновений кололи мечами, добивая...
   Джереми Малвару сопутствовала удача: он смог добраться до одного из конных рыцарей, и теперь между ними начался поединок. Агент рогнарского короля, похоже, был не последним фехтовальщиком: он легко уходил из-под ударов тяжёлого двуручника "беляка", пару раз попав в сочленение доспехов на локте.
   Стефан Айсер сглотнул. Он совершенно не хотел ввязываться в битву. Предпочитая всегда покидать поле боя до её начала. В этот раз у него это не получится: они окружены. Хотя почему они? "Беляки" явно охотятся на некроманта, что в это время готовится сотворить какое-то заклинание.
   Вон как напряжён Служитель Смерти! Нахмурился, брови сдвинуты, глаза смотрят куда-то вдаль, не замечая окружающих...
   Эх, ну надо же было так сглупить! Если бы Стефан не решил бы посмотреть, что творится на дороге, всё было бы в порядке. В который раз его подвело собственное любопытство! Палач бы его побрал!
   Но вот алхимик снова обратил внимание на того фехтовальщика, который так умело сражался против "беляка", Стефан нервно сглотнул: рогнарец погиб жуткой смертью.
   Рыцарь всё же смог достать двуручником до его груди, и на его груди теперь зияла огромная рваная рана. Да ещё и сзади какой-то кнехт удосужился всадить ему меж лопаток кинжал...
   Силы эскорта таяли на глазах. "Беляки", конечно, тоже гибли. Нескольких кнехтов подняли на копья. Ещё несколько погибли под кинжалами и клинками рогнарской пехоты.
   Судьба выбирала, кому подарить победу в этом бою. Похоже, она решила сперва вслушаться в крики и стоны умирающих с обеих сторон людей. А потом взглянуть в остекленевшие глаза тех, чьи души давно покинули этот мир. Или мучались в лапах некроманта. Который почему-то хищно осклабился, что придало ему сходство с одним зверем, увиденным Стефаном однажды в зверинце агнонского короля...
  
   ***
   Шаартан наконец-то смог собрать достаточно силы. Он видел, как духи погибших на этой дороге людей собрались вокруг его посоха. Их призрачные лица были перекошены от боли, которая терзала их даже после смерти. Некромант обещал облегчить страдания, если духи послужат ему. Тем ничего другого и не оставалось.
   - Морди ут квисто! - фраза, брошенная Шаартаном на древнем хэвенском наречье, изменила ход всей битвы...
  
   ***
   Стефан готов был поспорить, что поседел в то мгновение. Хотя он и не жаловался на свои нервы, но глядеть на такое без содрогания и страха было не под силу даже "белякам" и рогнарцам.
   Две огромные лапы, сотканные, казалось, из самой чёрной тьмы, что поселилась в душе грязнейшего убийцы, появились из воздуха. Они пронеслись сквозь одного из рогнарцев, волосы которого сразу поседели, а лицо посерело. Он упал на землю - ещё одним трупом стало больше. А его силой Шаартан напоил те "руки".
   Чёрные призрачные ручищи схватили "беляка", который до того убил Джереми Малвара. Там, где доспехов коснулись призванные Шаартаном лапы, доспехи покрылись ржавчиной, а покрывавшая их белая ткань - превратилась в прах.
   Джереми Марвал умирал так же, как и жил: без страха в сердце, с уверенностью, что сражается за правое дело.
   Родившийся в трущобах, знавший все самые грязные закоулки рогнарской столицы, Марвал сохранил главное - детское, горячее, верное сердце. Быть может, и сгинуть храброму парню там же, на обочине жизни, но удача улыбнулась Джереми.
   Здесь драка была чем-то большим, нежели обмен ударами, нет, совсем нет! Это был способ доказать свою правоту, отстоять идеалы, утереть нос (в прямом и переносном смысле) обидчику. И надо же было так случиться, что Марвала, дравшегося сразу с пятью такими же босяками, как и он сам, заприметил учитель меча городской стражи. Заблудившийся воин некоторое время со стороны наблюдал за потасовкой, а позже подошёл к Джереми и спросил. Проникновенно так спросил, честно, чем заслужил вечное доверие Марвала: "А тебе хочется вот так же драться с врагами нашей страны?". Тренер был смешным человеком по меркам северных королевств: он был предан долгу и верен стране. Он даже слово "Рогнария" произносил с каким-то душевным трепетом, по слогам, словно молился.
   Лет шесть службы в городской страже, три года - в гвардии, после чего Марвал был направлен тогда ещё совсем не старым королём Стедвиком к северным соседям, охранять агентов Рогнарии в чужих землях. Джереми встретил на чужбине свою любовь, вот-вот должны были сыграть свадьбу, и...этот сон! Проклятый, благословенный сон Его Величества Стедвика! Долг требовал от Марвала подчиниться приказу короля, свадьбу отложили...
   И кому теперь сказать невесте, что жених полёг костьми у самого Холодного моря? А убили его ревнители и хранители добра и справедливости. Вот такая, выходит, нынче справедливость...
   Из доспехов послышался просто-таки звериный крик ужаса и боли, в мгновение ока закончившийся - и "руки" понеслись к следующему противнику.
   Им оказался тот кнехт, что до того добил Малвара. Он пытался бежать, но тщетно: призрачные руки сомкнулись на его горле. Лицо потемнело, глаза вылезли из орбит. Ещё мгновение - и послышался хруст ломающихся позвонков. Ужасные лапы впитали в себя новую душу и понеслись за новыми...
   Так продолжалось несколько минут. Никто из "беляков" не смог спастись. Стефан Айсер всё сильнее вжимался в телегу, глядя, как один за другим рыцари и кнехты погибают от порождения магии Шаартана. Несколько рогнарцев тоже погибло, оказавшись на пути ужасных лап...
  
   ***
   Бой закончился. Дорога вокруг телег и окраина леса были усеяны трупами. Не более половины из них были убиты нормальным оружием. Остальные погибли ужасной смертью - от "рук" Шаартана.
   Некромант усмехнулся: какой каламбур получился! Определённо, это стоило когда-нибудь повторить. И чем скорее, тем лучше.
   Рогнарцев осталось не больше десятка. В том числе - один из агентов короля. Кажется, его звали Агнио...
   - Мэтр некромант, это было, - начал Агнио, но Шаартан прервал его.
   - Это не было - это продолжается! - в глазах некроманта заплясали безумные огоньки, и он взмахнул посохом.
   Призрачные руки снова пришли в движение. Они убили одного из рогнарцев, который собирался метнуть кинжал в некроманта. Похоже, погибший был самым догадливым из всех. И самым глупым: не надо было показывать другим, что у тебя на уме, раньше времени...
   - Но мы ведь заключили договор, - Агнио понимал, что шансов спастись нет. Пока он говорил, погибло ещё двое рогнарцев. - Вы обещали, что...
   - Что выполню задание. Да. Но ведь вас убили "беляки", не правда ли? - он адресовал последние слова Стефану Айсеру. На крикуна у Шаартана были особые планы.
   - Мертвоед! - возопил Агнио. Зря. Некромант не любил такие ругательства. Особенно по отношению к себе...
  
   ***
   Смерть агента рогнарского короля была страшна: Стефан Айсер отвернулся, пытаясь справиться с подкатившим к горлу комком. До самой смерти его будет преследовать хруст ломающегося позвоночника и кровь, кровь, кровь...
  
   ***
   - Ну вот, с этим покончено, - удовлетворённо сказал Шаартан, остановив "Руки тьмы".
   В живых из свидетелей боя остался лишь тот крикун. Но он ещё пригодится некроманту. Страх будет держать его покрепче цепей и клятв. До поры до времени, конечно. Если этот человек хорошо сослужит свою службу - что ж, деньги и парочка камешков подешевле будут его. Если послужит плохо - "руки тьмы" не самое страшное заклинание, что известно Шаартану...
   - Жить хочешь, Крикун? - обратился некромант к выжившему. Тот сжался на телеге.
  
   ***
   Надо отдать должное Айсеру: он лишь нервно сглотнул, когда некромант обратился к нему. Хочет ли Стефан жить? Конечно! И чем дольше, тем лучше! Рапира вряд ли сможет нанести вред некроманту. Разве только во сне...
   Нет, конечно, алхимик вполне мог погибнуть геройской смертью, ринувшись на Служителя Смерти с рапирой на перевес... И погиб бы через мгновение. Долгая, интересная и, желательно, сытая жизнь будут получше, чем самая геройская смерть! Стефан давно усвоил это, потому-то столько и смог прожить, преследуемый убийцами и оскорблёнными правителями.
   - Да, - еле смог выдавить Айсер.
   - Замечательно, - ехидно прошипел Шаартан. - Тогда слезай с этой телеги и возьми себе какого-нибудь коня.
   Благо, после боя осталось довольно много животных, что убежали прочь с дороги куда-то в лес. Осталось только несколько дейстриэ "беляков", но они вряд ли захотят служить новому хозяину. Вечно этот Белый Орден создаёт всякие проблемы...
   Даже мысли о том, что можно сбежать на коне подальше от этого места, не приходили в голову Стефану: он был уверен, что некромант способен достать его где угодно. Даже на том свете...
  
   - Что ж, молодец, хороший конь, - подмигнул Шаартан. Он был так улыбчив и в таком приподнятом настроении, что и не подумать не посмеешь, будто он в это время копался в одежде трупов.
   С самых первых дней странствий некромант усвоил одну простую вещь: даже самая пустяковая мелочь может спасти тебе жизнь. Или отнять её у врага. Всё просто, не правда ли?
   - Спасибо, - буркнул Стефан. - Я не думал, что мародёрство...
   - Когда в пустыне ты побрезгуешь взять флягу воды у убитого тобою врага - умрёшь, - отмахнулся Шаартан, продолжая шарить по карманам "беляков" и рогнарцев.
   - Но мы не в пустыне...
   - А я флягу воды и не ищу, Крикун, - рассмеялся Шаартан. Стефану стало неимоверно жутко при звуках смеха некроманта.
   - Я не Крикун, меня зовут...
   - Пока что мне всё равно, как тебя зовут, Крикун, - Шаартан добрался до седельных сумок лошади одного из королевских агентов. - Ага, всё в порядке, всё цело и невредимо.
   Некромант порылся внутри сумок недолго, при этом слышался звон монет.
   - Хочешь немного подзаработать, Крикун? - Шаартан наконец-то посмотрел в глаза Стефану. Тот отвёл глаза в сторону.
   - Вижу, что хочешь, - довольным голосом отметил некромант. - Что скажешь, если я предложу тебе стать моим телохранителем? Рапира иногда надёжней, чем магия. Ну, как?
   - Бывало и хуже, - выдохнул Стефан.
   - Чудненько. О цене мы договоримся потом. Уверяю, ты удивишься, когда узнаешь, насколько я могу быть щедрым...
   Шаартан прекрасно понимал, что даже страх перед магией некроманта не может быть хорошим защитником от воров и "искателей удачи". Нужен будет человек, который примет на себя первый удар охотников до кошельков одиноких путников. И Крикун вполне для этого подойдёт. Не самая худшая кандидатура: смог выдержать вид жертв "рук тьмы". Значит, выдержит ещё многое...
   Никаких чувств по поводу убийства рогнарцев некромант не испытывал. Ну, разве только удовлетворение при мысли о том, что поквитался за доставленный ему в первые минуты знакомства с агентами короля страх. И за неудобства. И за то, что ему придётся ехать Палач знает куда. Пусть это и будет очень интересная дорога, но всё же...
   - Я уже заметил, мэтр некромант, - полным-полно иронии. Хотя, конечно, и страха хватает.
   - Чудненько, - некромант очень любил это слово из северного диалекта. Он мог произносить его с десятками разных оттенков в голосе. На этот раз он выбрал холодную решимость...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5.
   Salut, c'est encor moi!
   Salut, comment tu vas?
   Le temps m'a paru tres long
   Loin de la maison j'ai pense a toi.
   "Salut"
   Pallavicini/Losito/Joe Dassin.
  
  
   Лазурные волны игрались с белым песком пляжа: то накатывали, смеясь брызгами, то притворно бежали прочь, игриво обещая вернуться вновь. На это великолепие широко раскрытыми, голубыми-голубыми, как августовское небо, смотрел сидевший на берегу человек. Его непослушные космы ниспадали на глаза, щекотали словно выбитые в мраморе ушные раковины, и лишь по-детски счастливую улыбку не могли они скрыть. Тонкие и длинные пальцы игрались с песком, выстраивая ажурные замки, которым суждено было пасть через считанные мгновения под ударами волн. Накатывавшая вода ласкала босые ступни человека. Счастливого человека. Счастливого до тех пор, пока память не подбросила воспоминания из прошлого. Тут же улыбка сошла с лица человека, а на её место пришла боль, щемящая боль, начинавшаяся в сердце и затопившая всё тело. Боль памяти...
   Море штормило, брызжа гневным девятым валом. Волны хлестали каменистый, высокий берег, желая ниспровергнуть твердь вместе с горделиво высившейся белой башней маяка, на вершине которого сверкал одинокий огонёк.
   Шум гневающейся стихии глушил звуки шагов. Топ. Топ. Топ. Кто-то подходит. Приседает на корточки.
   - Эк тебя дружище угораздило. Эй, живой? Эй? - хриплый голос у самого уха. Запах прогорклого масла. "Откуда я знаю, чем это пахнет? И...кто я? Как меня зовут?" - Эй, отзовись!
   Сильные руки уверенным движением приподнимают мою голову. По вискам какой-то молотобоец бьёт от души, мощно, с чувством, со сноровкой. Веки не желают разлипаться. Глаза болят так, будто их кто-то драл наждачкой. Надо сделать усилие над собой.
   Всполох близкой молнии ослепляет. Но веки всё-таки разлеплены.
   - Фух, очнулся. Идти можешь, парень? - глаза всё-таки различили лицо спасителя. Глубокие морщины, тугие скулы, сморщенный нос, блёклые, водянистые глаза. Лоб, перетянутый верёвочкой. - Эй, парень?
   Перед глазами возникла широкая, мозолистая, грубая ладонь. Раздался звук шлепка. "Меня по щекам бьют" - дошло наконец.
   - Не знаю. Можно ещё немножко отдохнуть? - вымученная улыбка на лице у спасителя. И благословенная тьма, накрывшая пологом своего чёрного одеяния. Покой...
   "Пробуждение. Тихо. Очень тихо. Только слышится далёкий скрип, возня. Наверно, мыши. Пахнет маслом. Тем, которым светильники заправляют. Только сильнее. Намного. Мысли бегут из головы. Не могут или не хотят задержаться. Молотобоец притих. Выжидает, когда нанести новые удары. Ноги онемели. Шея затекла. Надо оглядеться. Качаюсь. Почему? Пальцы нащупывают сетку. Клетка? Качаюсь. Нет, гамак. Повсюду - полки. На них лежат раковины, белёсые кораллы, засушенные крабы. Красиво. Наверное. Думать трудно и больно. Думать - потом. Сейчас - смотреть. Напротив - дверь. Морёный дуб. Такую вышибить - надорвёшься. "Откуда я знаю?" - вместо ответа приходит боль. Снова. А чуть позже - спасительная тьма
   Вода на губах. Мокрая струйка стекает по подбородку. Кто-то вытер".
   - А, ты опять очнулся, - тот же человек говорит, что нашёл на берегу бедолагу. В свете дня он выглядит очень величественно. Дня? Да, светло...День...Светло...
   - Как себя чувствуешь? - внимание и забота в глазах. А ещё - волнение.
   - Я живой. Кажется, - голова почти уже и не болит. Молотобоец решил отдохнуть.
   И смех, нет, хохот: спаситель смеётся, широко раскрывая рот, полный жёлтых сточенных зубов. Почему-то хочется смеяться вместе с ним. Получается хриплый смех, скорее похожий на стоны, он слетает с уст...
   Шаг. Ещё шаг. Джонатан - так зовут хранителя маяка, спасителя - поддерживает под руку. Пахнет цветами и морем. Морем - сильнее. Думать всё ещё сложно, но скоро и это наладится. Жалко, что не всё так хорошо.
   - Ты всё не можешь вспомнить прошлое? Как ты здесь очутился? Хотя бы имя? Хоть что-нибудь? - глаза Джонатана полны надеждой. Он и вправду хочет помочь. Странно. Почему-то кажется, что люди далеко не все такие, что Джонатана - редкость. Большая-большая редкость.
   - Нет, только темнота в мыслях -и больше ничего. Вместо памяти - пустота. Чистый лист. Чистый чёрный лист.
   - Иногда так бывает. Говорят, что когда-нибудь всё вернётся. Память такая вещь: не отделаешься от неё. Никогда, - в глазах Джонатана промелькнула боль. - Но я знаю, как тебе помочь. Есть средство.
   - Магия. Она много чего может, - Джонатан начал говорить тише, то и дело норовя оглядеться по сторонам. С чего бы это? Неужели боится? Почему-то это слово страха в несчастном не вызывала.
   - Магия. Может быть. А как найти тех, кто ею владеет? - под язык подвернулось именно слово "владеет". Значит, не в первый раз сталкивается с этим человек, потерявший память? Что-то заворочалось в далёких глубинах души.
   - Знаешь, Джонатан, зови меня Анкх. Кажется, так меня когда-то называли...
   Солнце медленно опускалось в море, решив ненадолго отдохнуть от дневных дел. Анкх прилёг на тёплый песок, тут же набившийся ему за шиворот просторной рубахи, которую уже не мешало бы и подлатать. А в глазах одна за другой вставали картины из недалёкого прошлого, которое, к сожалению, уже никогда не вернуть. Слеза покатилась по виску, упав на песок. Такое бывало с Анкхом: очень часто в его глазах собеседники замечали слёзы. А радости или печали - трудно было разобрать.
   Джонатан договорился с одним из жителей ближайшей рыбацкой деревушки, чтобы тот проводил Анкха до города магов. Сам же смотритель маяка не мог надолго оставлять своё место Двое, потерявший память чужеземец и прятавший свои воспоминания в глухие закоулки души Джонатана, долго-долго смотрели друг другу в глаза на прощание. Хранитель маяка вспоминал, как когда-то его сын, Натан, чем-то неуловимо напоминавший Анкха, погиб в море. Волны, лодка, рифы. Накатившая волна, смывшая Натана и ударившая о скалы. У мальчика не было никаких шансов. С тех пор Джонатан помогал всем попавшим в беду рядом с его маяком. Этим он словно спасал своего сына. Спасал и всё никак не мог спасти...
   Дорога, проложенная многими поколениями рыбаков, отвозивших свой улов на продажу в Соркер, один из городов магов, стелилась под колёсами телеги. Анкх шёл, а его голова уже еле-еле держалась на плечах: он старался запомнить, вобрать в себя окружающий мир. Ему было очень тяжело чувствовать пустоту вместо воспоминаний, хотелось заполнить её как можно скорее. Так что пока голова болталась, рот не закрывался: из Анкха сыпались вопрос один за другим. Вскоре потерявший память узнал то основное, что требовалось знать о цели его путешествия.
   Соркер. Окружённый гранитной стеной в пять человеческих ростов, этот город сверкал куполами храмов и школ магии, вывесками магазинов и самыми разными товарами на бесчисленных рынках. Это был центр, столица побережья, в которой нашли своё пристанище сотни и сотни людей, наделённых волшебным даром. Маги привыкли селиться вместе: так было проще. Не всякому легко видеть в глазах окружающих, обделённых способностями, зависть, ненависть, боль, надежду. Некоторым претило восхищение, с которыми иные поглядывали на обладателей магического таланта. Вместе магам проще было противостоять опасностям, подстерегающим в этом мире на каждом шагу. Да и заработать себе на кусок хлеба вот с таааким куском масла - тоже.
   Соркер. Этот город поражал воображение, ввергал в шок, теребил душу, играя на самых разных её струнах. Воплощение неземной красоты и грации. Когда-то его стены и дворцы возвели на мощном прибрежном утёсе, соединённом только узкой полоской суши с материком. Волны пенились, разбиваясь о скальный гранит, их брызги долетали до Анкха. Нестройный ряд повозок из окрестных деревень тянулся к открытым воротам. Над ними были выбиты какие-то буквы на непонятном Анкху языке, сверкавшие позолотой, отражавшие свет полуденного солнца.
   - А что значит эта надпись?
   - "Нет ничего превыше магии", - в голосе хозяина телеги, Джедидии, слышались нотки благоговения. - Хозяева здешних мест кичатся своей силой. Есть чем, есть, ты уж поверь.
   А над стенами могучими гигантами вставали башни с золотыми и серебряными куполами, развевались флаги, летали чайки, пытаясь перекричать гомонящих людей. Анкх почувствовал себя неуютно под взглядами городских стражей, стоявших по обе стороны от ворот. Хмурые, сонные светловолосые люди подозрительно оглядывали всех въезжающих, словно пытаясь по внешности угадать "худых людей". Некоторые повозки они даже останавливали, обыскивая скарб въезжающих. Но, похоже, вскоре страже надоело копаться в корзинах с рыбой, овощами и зерном, а потому на долю Анкха выпал лишь долгий, полный презрения взгляд. Местные свысока поглядывали на жителей окрестностей, считая тех людьми второго сорта: как же, живут в грязи, в то время как городским каждый день выпадает честь лицезреть чудеса и не месить руками грязь, выращивая репу да горох с просом.
   Но телегу спокойные, безразличные к окружающему миру волы тянут всё дальше, во чрево Соркера. Несколько томительных мгновений, холод камня - и накрывающий с головою шум города. По мостовым туда-сюда несутся люди, не оглядываясь по сторонам, не интересуясь тем, что происходит вокруг, привыкшие к городу. Они уже не обращают внимания на красоту башен, крепость стенного гранита, божественно красивую лазурь неба и бесконечно прекрасную белизну облаков, на розовый мрамор дворцов и чернеющий песчаник храмов.
   Анкх же в оба глаза смотрит по сторонам. Разносчики товаров в чудных синих колпаках с громко звенящими бубенцами ходят меж людьми, предлагая свой товар. Хозяева немногочисленных лавок надрываются, зазывая покупателей, хотя сами их торговли справляются не хуже. Лавки не стоят на брусчатке, нет, они на высоких-высоких сваях, вбитых в землю, на которых прикреплены ступеньки. Находясь на высоте двух-трёх метров над землёй, лавки совершенно не мешают прохожим, освобождая тем самым бесценное для зажатого в узких стенах города место. Окружающие небольшую площадь у ворот дома также стараются урвать побольше места, вытягиваясь вверх. По два-три деревянных этажа опираются на один каменный этаж, нависая над площадью. Соседи могут пожать руку друг другу, высунувшись из окна, а верёвки с сушащимся бельём протянуты между противоположными домами, из-за чего на мостовую капает вода. А по канавам течёт грязная жижа нечистот, отравляя воздух, наполненный привкусом морской соли и запахом рыбы. Причём, судя по всему, не второй и даже не третьей свежести. Хотя Джедидия и твердил, едва речь заходила о рыбных рынках, что у даров моря не может быть не первой свежести: после первой свежести сразу же начинается "тухлость". И вот она-то как раз и может быть разделена на "всякие там разряды, придуманные торгашами, которым лишь бы товар сбагрить". При этом Джедидия не мог удержаться, чтобы не сплюнуть на землю. Похоже, у хозяина телеги, любезно согласившегося довезти Анкха до мага-лекаря, были свои счёты с торговцами рыбой.
   Джедидия, покрикивая на прохожих, изредка даже пуская в ход кнут, чьим щёлканьем расчищал себе дорогу, наконец-то остановил телегу возле ничем не примечательного дома, мало чем отличающегося от других. Разве что знак, вырезанный на двери - крылатая змейка с острым гребнем - выдавал в хозяине жилища далеко не простого человека.
   - Вот здесь мы с тобою и расстанемся, Анкх. Ты помни, на закате я снова поеду обратно. Если здесь не повезёт, можешь быть уверен, что такому спутнику всегда рад. Прощевай, лишённый памяти! - Джедидия помахал на прощание мозолистой рукой, щёлкнул кнутом, понукая волов продолжить путь. Двое животных двинулись в путь, гремя копытами по брусчатке.
   - Благодарю, Джедидия! Надеюсь, здесь мне помогут, - помахал на прощание Анкх, разворачиваясь к двери.
   Он ещё долго стоял, всматриваясь в знак на двери, в окна, тёмные, пыльные, задёрнутые занавесками, закованные в толстые, некрасивые решётки, будто руки преступника - в кандалы.
   Душа Анкха словно разделилась на две половины: одна звала туда, в манящий мраком неизвестности дом лекаря, который мог бы помочь восстановить ему память. А вторая, не менее сильная, толкала назад, к простору маяка Джонатана, к свободе от прошлого. Но судьба всё-таки решила вмешаться.
   Дверь медленно открылась. Пахнуло пряным ароматом трав, горечью снадобий ("И откуда я только знаю, чем именно пахнет?") и прелыми листьями.
   Чёрточка за чёрточкой открывался Анкху хозяин дома. Сперва - плечо и левая рука. Тёмно-красный халат, латанный много раз, весь в заплатах и следах пиршества моли, с обвислой бахромой. Затем - левая часть лица. Локоны пепельных волос, спадающих на высокий лоб. Внимательный, изучающий взгляд усталых карего глаза. Узкий, острый подбородок, неимоверная худоба. Дряхлая, серая кожа. А затем дверь открывается настолько, чтобы появилась возможность разглядеть всё лицо лекаря. Ужасные следы старого ожога. Кожа на правой части лица словно недоделанный горшок, искорёженный руками гончара, вся в бугорках, оспинах, выпуклостях. Правый глаз закрывает чёрная пластинка из материала, похожего на металл. Только вот не видно, как и чем она крепится к коже.
   Странно, но ни брезгливости, ни страха Анкх не ощущает. Будто бы он привык к гораздо худшим и ужасным вещам.
   - Молодой человек, если Вы всегда так долго обдумываете каждый шаг, то понятно, отчего решили обратиться ко мне, - сиплый, насмешливый, едкий голос. - Проходите, проходите, разберёмся внутри, что Вас ко мне привело.
   Лекарь сделал приглашающий жест левой рукой (правая была скрыта под халатом), а затем отшагнул в сторону, давая Анкху возможность пройти. Тот раздумывал одно короткое мгновение - а затем шагнул в полумрак дома. Первое, что бросалось в глаза: широкая, старинная лестница из лакированного дерева, ведущая на верхний этаж и ещё книги. Много книг. Очень много. Отчего-то Анкх подумал, что и этот человек - редкость для окружающего мира. Но неужели какие-то скопления пергамента под кожаными и металлическими обложками так много значили? Анкх откуда-то знал, что да. И даже больше, чем много. Потерявший память долго-долго смотрел на стеллажи, внимательно, оценивающе, так что даже не услышал, как дверь позади его закрылась.
   - Любуетесь моей коллекцией? Да, редкость по нынешним времена, к тому же сейчас почти никому нет дела до книг. Всё приключения да войны, да поиски способа подзаработать в голове гуляют. Пройдёмте, - голос хозяина потеплел. Похоже, лекарю понравилось то внимание, которое Анкх уделил его коллекции.
   Хозяин дома поманил гостя в комнату слева от входа. Древний (да, именно древний, даже не старинный!) ковёр, на котором вышили сцены битвы людей с какими-то красными крылатыми существами, пылавшими огнём, вёл в просторное помещение.
   Большой стол в центре, с красными потёками по краям. Кровь: Анкх понял это сразу. Следы крови, годами въедавшейся в дерево, так что их теперь нельзя было смыть до конца. У стен комнаты - тоже столы. На них вразнобой стояли колбы, пустые и наполненные жидкостями самых причудливых цветов, реторты, ступки, коробочки. А ещё - медицинские инструменты. Взгляд Анкха сам собою задержался на весьма внушительного вида пиле. Большая, с острыми, многочисленными зубчиками, и тоже - в следах застарелой крови.
   - Ну-с, сядьте-ка на тот стол, - хозяин дома указал как на раз тот стол в центре. - А теперь рассказывайте, что Вас сюда привело? Похоже, кто-то из окрестных деревень меня порекомендовал?
   Единственный глаз лекаря сверлил Анкха, лицо чуть-чуть напряглось, рот оставался открытым. Похоже, хозяин дома готовился ответить на вопросы пациента, откуда он это всё узнал. Анкх же решил удивить лекаря. Может быть, это поможет.
   - Меня зовут Анкх - и это единственное, что я о себе помню.
   Левый глаз лекаря расширился, а лицо сразу же приобрело выражение невероятного интереса...
   Анкх смотрел на небо. Оно только что затянулось чёрными тучами, ветер крепчал, нагоняя белых барашков на берег.
   Лекаря звали Иеремией Кёром. Да, он обладал магическим талантом, не самым сильным, но и не самым слабым. Зато судьба наказала его невероятной любознательностью и интересом ко всему, что его окружает, желанием познавать мир. Покинув родной дом в шестнадцать лет, Иеремия отправиться в путешествие по просторам Ринфронда: земель родного континента, что природа поставила между Пустыней Белых песков на востоке и Окоёмным океаном на западе. Кёр сперва присоединился к торговому каравану, что ходил между твердынями магов на границе Белых песков и партами Окоёма. Но за два года Иеремия увидел в Ринфронде всё, то мог: серебристую в полуденный час гладь океана, обрывистые берега и чудесные пляжи, белые барханы и серую ковыль степей. Не раз и не два молодой маг-лекарь попадал в передряги, очень редко ему не приходилось брать в руки меч или клевец. Да и "практики", как любил выражаться Кёр, хватало по горло. Лекарь научился ладить с людьми и нелюдями (благо мир был населён множеством самых чудных народов), подмечать незаметные на первый взгляд, но весьма и весьма важные мелочи. Но сердце Иеремии требовало чего-то другого. И тогда маг отправился дальше на юг и юго-восток, к болотам и джунглям Кумара. А так как болезни и местные обитатели, змеелюды, косили всех любителей приключений, то лекари здесь были в цене. Полгода походов в дебри сельвы. Смерть, поджидающая за каждым деревом, находящая свои жертвы не только с помощью стрел и копи змеелюдов, но с ещё большей точностью поражающая жвалами и жалами насекомых и зверей. На памяти Иеремии сорок человек и нелюдей из отрядов, к которым он присоединялся, оставили свои кости в Кумаре. Однажды Кёру надоело и здесь, и тогда он направил свои стопы на север, на равнины в центре континента. Таких просторов Иеремия ещё никогда не видел. Степи, тянувшиеся на много недель пути во все стороны. Редкие леса, могучие реки. Свобода. Не зря здесь жили свободолюбивые кентавры и ревнители древних традиций рода минотавры. Кёр быстро сошёлся и с ними: лишний лекарь - это сказки. Во всяком случае, Иеремия не помнил, чтобы выдавалась неделя, когда к его услугам никто не прибегал. Мага хватило на семь лет. За это время он побывал и в крепостях Вольной области, и в портах Свободных городов, и в чащах Мирового леса, и в заимках Диких земель. Его соплеменники почти никогда не бывали здесь, на самом севере континента. Иеремия заворожено глядел на ледники и айсберги, на гигантские деревья Мирового леса, обители эльфов и существ, о которых перед сном лучше не вспоминать. И всё равно душа звала Кёра дальше, в неизведанные им земли. В Белую пустыню. Все народы в один голос твердили, что туда лучше не соваться, даже грумы, обитавшие на границе степей и пустыни. Да, она не была необитаема: летающие города магов пролетали над оазисами, в которых люди и нелюди боролись против природы рука об руку. Но что было дальше оазисов? Легенды говорили, что здесь когда-то сошлись в битве ангелы и демоны, и континенты рушились: так сильна была мощь двух народов, что жили на Хэлле и Хэвене. Кёр не верил в эти россказни: ну как кто-то мог попасть на Хэвенхэлл с далёких лун, которые днём редко видны на небе, а ночью тускло светят, озаряя путь путешественникам? Но Иеремию потянуло туда. Он ещё не знал, что это будет его последним путешествием в дальние края.
   Барханы и жара. Кёр к ним, собственно, привык, ещё во время путешествий вместе с караванами по Ринфронду. Иеремия умел определять дорогу между оазисами по вешкам, неприметным, бессмысленным для непосвящённого указателям. Кёр шёл всё глубже и глубже в Белые пески. Грумы (мало кто кроме них жил вдалеке от основных караванных путей и границ пустыни) дивились страннику и его упорству дойти до сердца Белых песков. Эти коричневокожие, полутораметровые существа с длинными ушами, увешанными кольцами, амулетами и серьгами, с костяными наростами, которые выпирали у них на скулах, подбородках и лбах, а кисти рук с тыльной стороны покрывали роговые чешуйки, так и норовили подойти и пощупать чужака. Им было непривычно увидеть человека, решившего познать секреты пустыни. Старейшины, отличавшиеся от сородичей серой кожей и сплошным роговым покровом лиц и рук, пытались остановить, предупредить Кёра, что глубже идти опасно, что глубже идти нельзя, что духи пустыни не пустят чужака к оберегаемым тайнам. Но в глазах Иеремии горело пламя горячей, чем солнце Белых песков. И старейшины отступались, лишь желая магу удачи.
   Однажды Кёр нашёл то, что искал. Здесь пустыня была совершенно иной. Вместо песков - чёрная, ровная поверхность. Иеремия долго-долго смотрел под ноги, пока не понял, что это тоже песок - оплавленный. Когда-то здесь было так жарко, что пустыня почти превратилась в зеркало. Эти места оказались совершенно безжизненны, за века здесь никто не посмел поселиться, даже жуки или кактусы. Только далеко-далеко впереди виднелось какое-то возвышение, что-то вроде осыпавшегося холма, с нагромождением камней сверху. Вернее, это со стороны казалось простым нагромождением. А вот внутри...
   Иеремия повсюду в Белых песках чувствовал присутствие магии. Но здесь его даже озноб бил - настолько сильно было её присутствие. А тьма сооружения на холме манила к себе. Кёр вошёл: и понял, что находится теперь не посреди пустыни, а где-то далеко-далеко.
   - Чего ты хочешь? Чего ты хочешь? Чего ты хочешь?- на разные лады спрашивали тысячи голосов прямо в голосе. Этот шёпот мог свести с ума. Но только не Иеремию.
   - Знаний о мире. Я хочу увидеть его всего. Я хочу познавать. Я хочу увидеть историю мира! - Иеремия говорил сердцем.
   - Хорошее желание, хорошее желание, - некоторые голоса насмехались, некоторые - выказывали уважение, другие же не сменили интонаций. - Получай, получай, получай.
   А дальше...А дальше Иеремия всегда прерывал рассказ, лишь поглаживая кругляш, закрывавший его правый глаз, и многозначительно говорил: "За многие знания - огромная плата. Мне же ещё повезло" - и переводил разговор на другие темы. Но это всё было потом, а в тот день Кёр только-только заинтересовался странным посетителем.
   - Так-с, прелюбопытное явление, очень, очень редкое! Расслабьтесь. Сейчас я кое-что попробую узнать, - лекарь приблизился к Анкху. Поднял левую руку с широко разведёнными пальцами. Закрыл глаза, сосредотачиваясь.
   Анкх почувствовал что-то вроде щекотки: невидимые пальцы ползали по его спине, лицу, затем взобрались на макушку...А через мгновенье лекарь отдёрнул руку, вскричав. Он махал кистью, будто бы обжёгся, и укоризненно посмотрел на Анкха. Укоризненно - и ещё более заинтересованно.
   - Вы точно ничего не помните, кроме своего имени? - лекарь подул на пальцы: подушечки и вправду оказались обожжены.
   - Да, господин, только события прошлых дней, - и Анкх рассказ всё, что помнил, с момента его появления на берегу у маяка.
   - Что ж, интересно, интересно, - произнёс наконец-то Кёр. - Слава богам, что Вы совершенно не пришли в себя. Иначе...Анкх, а Вам известно, что Вы волшебник?
   Анкх не нашёл ничего лучшего, кроме как сказать:
   - Я маг? - Кёр потом рассказывал, что на лице потерявшего память отразилась гамма чувств от обиды и неверия до восхищения и надежды. Лекарь тогда пожалел, что не умеет рисовать портреты.
   - Нет, Вы не поняли: Вы волшебник. А они сильно отличаются от владеющих даром магии. Конечно, для обывателей всё равно, и они нас часто путают. Хотя, кажется, между лошадью и акулой больше схожести.
   - А как Вы узнали? - Анкх всё никак не мог поверить, что тоже может творить волшбу.
   - Ваш организм сопротивлялся моему осмотру. А точнее, сопротивлялось то волшебство, что течёт по Вашим жилам. Так как Вы вряд ли сможете себя контролировать, то мне не под силу продолжить осмотр и узнать, что же с Вами случилось, что заставило Вас не вспоминать прошлое. Забыть-то Вы его в любом случае не можете. Никто не может, - вздохнул лекарь, и вся тоска мира отразилась в его голосе. - Так что придётся прибегнуть к помощи Совета магов города. Вы пока посидите здесь, только ничего не трогайте, а я дам знать. Скоро сюда явятся люди, более сведущие в необходимых в Вашем случае средствах.
   Кёр с неожиданной для инвалида и уже немолодого человека прытью направился прочь из комнаты в коридор, а затем юркнул в какое-то боковое помещение у лестницы. Анкх оказался предоставлен самому себе. Потянуло посмотреть, а что же такого в этих склянках, но потерявший память, оказавшийся волшебником, одёрнул себя. Анкх прислушался к самому себе. Каково это - быть волшебником? Но он же не стал обладателем дара только что. Значит, и чувствовать себя по-другому не будет. Жалко, конечно. И всё-таки, почему это волшебство никак не даёт себя знать? Джонатан и Джедидия рассказывали, что маги наделены огромной силой. Интересно, насколько сильно от них отличаются волшебники в этом плане? Они же тоже должны что-то уметь.
   Душевные метания и нескончаемые вопрос к самому себе прервал Иеремия Кёр, вернувшийся в комнату.
   - Скоро сюда придут сведущие в подобных делах люди. Надо их только дождаться.
   - Спасибо, - Анкх искренне улыбнулся. Ему уже надоело ощущать пустоту вместо воспоминаний. Тьма - вместо лиц, предметов, имён, образов - пугала до дрожи. Анкх понимал, что это ненормально, и очень надеялся на помощь. - Только, к сожалению, мне нечем пока что отплатить за Вашу помощь. Даже одежду мне подарили...
   - Не беспокойтесь. Я занимаюсь лекарским делом не ради заработка, в молодости кое-что смог накопить, - хитро блеснул левый глаз Кёра. - Я делаю это ради себя, чаще всего ко мне и обращаются люди, которым нечем платить. Правда, даже таких немного: моя репутация отпугивает большинство людей и нелюдей, не хуже, а даже лучше, чем моя внешность. Я всегда сижу в своём кабинете, его окно выходит на улицу. Там и заметил, что Вас привезли на какой-то телеге, а потом наблюдал, как Вы маялись у двери, не зная, что делать дальше. Некоторых людей иногда стоит просто подталкивать, и тогда они могут совершить очень многое!
   Иеремия Кёр ещё очень долго говорил. Похоже, ему давно не хватало благодарного слушателя, на которого можно было бы вылить ушат слов и ведро мыслей. Но, к сожалению, этого слушателя у лекаря отобрали. В какой-то момент Кёр резко оборвал разговор, словно прислушиваясь к чему-то, прикрыл глаза, и сказал: "А вот и обещанная помощь".
   Раздался тихий стук в дверь. Иеремия направился к двери. Открыл её. Кивнул входящим. Отошёл на почтительное расстояние. В дом вошло двое, сразу же привлёкших внимание Анкха своею внешностью, даже, точнее, разительным отличием друг от друга этой внешностью. Одним из вошедших оказался высокий, тощий, сутуловатый господин в сером одеянии, напоминавшем халат Иеремии Кёра, только замусоленном, пыльном, старом. Длинные волосы, доходившие этому человеку до плеч, спутались, стеная по гребню и ванне. Господин сильно щурился (это было заметно даже Анкху с его места), а ещё упорно не желал смотреть людям в глаза, блуждая взглядом по книгам, обуви, одежде, окнам - но только не по лицам.
   Второй был пониже ростом, неимоверно широк в плечах - ему даже пришлось боком заходить к Кёру. Глаза навыкате, грудь колесом, рука в золотых перстнях поглаживает жиденькие седые волосы, на смуглом лице выражение любезности и любознательности, жесты ленивы и скупы (в отличие от высокого, руки которого, казалось, не останавливались ни на секунду).
   - Ага, а вот и тот самый таинственный Анкх? - улыбнулся уголками томных губ господин пониже. - Что ж, интересно, интересно.
   - Так-с, надо поскорее браться за дело, надо, надо, - господин повыше говорил торопливо, из-за чего слова его было очень трудно разобрать. - Немедленно приступаем, Махмед?
   - Матео, не люблю я твою торопливость, до Белых песков она тебя доведёт, - низкий, Махмед, вздохнул. - Но надо браться. Интересно.
   - Анкх, думайте о чём-нибудь хорошем, - посоветовал Кёр. - А теперь все трое, приступим?
   - Да, конечно, конечно, - протараторил Матео. Махмед скупо кивнул.
   Они окружили стол, на котором продолжал сидеть Анкх, честно старавшийся думать о чём-нибудь хорошем. О тёплом море, о маяке, о коллекции Джонатана. Но резкая боль, вдруг пронзившая всё его тело, спутала все мысли, низвергая в пучины океана. Анкх терял сознание. Напоследок от реального мира ему только досталось несколько слов Матео: "Какой потенциал! Если бы ещё побольше знать о волшебниках! Странно...Он же теряет созна..."
  
  
  
  
   Глава 6.
   Probatio possessionis non tam
   in iure, quam in facto consistit,
   ideoloque sufficit ad probationem,
   si rem corporaliter teneam.
   Доказательство владения
   состоит не столько в праве,
   сколько в факте, поэтому для
   доказательства достаточно,
   если я материально держу вещь.
   (из римской юриспруденции)
  
  
   Шаартан и Стефан Айсер на конях быстро добрались до Кардора. Этот порт, конечно, не поразил ни алхимика, ни некроманта, но вполне мог дать фору большинству окрестных поселений. Обнесённый крепкой деревянной стеной, Кардор стоял на трёх холмах, возвышавшихся над Холодным морем. Рыбацкие лодки соседствовали здесь с ботиками добытчиков шкур тюленей, галерами Белого Ордена и шнявами мелких торговцев. Крупные корабли здесь держать было невыгодно: большинство торговых корпораций закупались мехами, китовым усом и прочими северными товарами в Порт-Фросте, а сюда доходили жалкие "объедки" ценившихся на юге товаров.
   В дороге Шаартан и Стефан обменивались скупыми фразами и жестами, большую часть времени проводя в молчании, погружённые в собственные мысли. Айсер прикидывал, сколько сможет протянуть в обществе человека, хладнокровно избавившегося от уймы людей. Тех, что, по идее, должны были его беречь как бедный рыбак - последний невод. Не по себе Стефану было, когда он вспоминал скоротечный бой с людьми из Белого Ордена. И лица тех, кого настигла волшба некроманта. Комок подкатывал к горлу, не желая его покидать. Дышать становилось трудно, пот (и это на холодном ветре!) тёк по лицу. И к тому же, зачем Шаартан Стефана-то, совершенно не знакомого человека оставил в живых? Почувствовал, что Айсер может ему пригодиться? Но как догадался-то? И когда некромант решит избавиться от алхимика? И куда же он на самом деле направляется? Палач, сколько же вопросов, от ответа на которые зависит жизнь!
   Шаартан же, не обращая внимания на окружающий мир, доверясь Виерне, устремил всё своё внимание внутрь, в душу, в поисках решения, что же делать дальше. Да, решение убрать рогнарцев было слишком уж поспешным и глупым: некромант это уже понял. Но он не мог с собою ничего поделать, эмоции взяли верх, кровь закипела, желание поквитаться за пережитый страх подчинили разум (не самый здоровый, конечно), и...И теперь последствия приходилось расхлёбывать. Да, по дорогам незаметнее путешествовать вдвоём, нежели толпой, за которой тянутся повозки с оружием. Незаметнее - но не безопаснее. Если Белый Орден снова перейдёт дорогу, то Шаартану вряд ли под силу будет справиться с большим отрядом. Несколько белых волшебников, один-два инквизитора - поминай, как звали, обманщика Смерти. Как же всё нехорошо получалось.
   В голову Айсера несколько раз приходила мысль отравить некроманта, но южанин, похоже, предусмотрел и это, отобрав у Стефана все его вещи и наложив на них какое-то заклинание. Мешок с реагентами теперь шипел и тлел, едва Стефан оказывался рядом с ним. Похоже, если бы алхимик прикоснулся к нему, то мешковина бы просто вспыхнула, испортив или навсегда уничтожив редчайшие вещества. К тому же этот мешок напоминал Айсеру о его прошлом.
   Цех алхимиков. В просторном, светлом помещении трудятся подростки, от четырнадцати до восемнадцати, даже девушки есть. Каждый работает со ступкой и пестиком за отдельным столом, отделённым от других металлической ширмой в два человеческих роста высотой. Это сделано специально для того, чтобы при неудачном смешивании реагентов уменьшить разрушения или воздействие от получившегося вещества. Не однажды эти ширмы спасали жизни подмастерьев. Самые разные запахи, от мускуса до гнили, витают в застоявшемся воздухе. Иногда кто-нибудь вскрикивает, от радости или злобы: верный знак того, удалось ли получить нужное вещество или же смешивание реагентов закончилось обидным крахом.
   И только за одним столом не слышно ни звука. Длинноволосый паренёк лет шестнадцати самозабвенно работал с ретортами, колбами, ступкой и пестиком. Его тонкие пальцы нежно и любя обхватывали сосуды с разнообразными реагентами, выливая их в тазик из дымчатого стекла. Невообразимым пламенем горели вещества, превращаясь во что-то новое. Один за другим возле ширмы собирались подмастерья, влекомые неодолимым желанием приобщиться к чуду творения. А паренёк всё создавал и создавал новое, уподобляясь музыканту, в чьей голове рождается мелодия, которой суждено покорить сердца народов, или повару, в чьих руках гниль превращалась в редчайший деликатес, или художнику, чья кисть создавала шедевр, коему суждено остаться в памяти десятков поколений. Может быть, поэтому во взглядах некоторых подмастерьев явственно проступала чёрная зависть. Ведь не всем дано быть гением, не всем удаётся вложить всю душу в какое-то дело...
   К счастью, суета Кардора кое-как растормошила и Стефана, и Шаартана. В людском гомоне было сложно уходить в себя, на рыночных площадях (начиналась грандиозная ежегодная ярмарка) подчас и мыслей своих не было слышно. Крытые прилавки везде, где можно и даже нельзя, выстраивались в десятки рядов, между которыми сновали люди и нелюди. Стефан заприметил нескольких сноверов. Те выделялись очень низким по сравнению с людским ростом, бледно-синим цветом кожи, узкими красными глазками - и не сходящей с лица широкой, тёплой улыбки. Двое из этого народа прошли невдалеке от еле-еле плетущихся лошадок Шаартана и Айсера, распевая свои долгие, как ночь на Севере, песни, увешанные шкурками зверей - прилавки сноверов всегда были с ними. К счастью для людей, синекожий народец с древности не славился многочисленностью, иначе бы лучшие на Севере охотники и следопыты давно вытеснили людских промысловиков.
   - Мы едем в порт? - наконец-то подал голос Стефан, с надеждой глядя на Шаартана: бывшему алхимику совершенно не хотелось оставаться в таком людном месте долгое время. Он с молодости не любил шумные города, а уж на рынок его и силком нельзя было затащить. Нынче приходилось Айсеру находиться в самом центре сущего Пекла.
   Каморка - кельи адептов Белого Храма и то попросторней были. Шага три в длину, два - в ширину. Узкое, пыльное окошко под самым потолком - и то заковано в решётку. Тюфяк с прелой соломой и рваным одеялом. Для новичков, едва-едва подавшихся в Цех алхимиков, эта каморка становилась домом на долгое-долгое время. Новичок (тот, что через несколько лет будет так виртуозно обращаться с реагентами) оглядел жилище, затем опасливо приподнял тюфяк: а вдруг рассыплется в руках или из него чего-нибудь особо гадкое выползет? После настал черёд нехилых пожитков: заплечный мешок, в котором лежала буханка хлеба, серая рубашка, штаны с заплатами да потёртая книга, "Чарующая алхимия", чей автор "скрылся" за псевдонимом Химикус. Именно этот труд очаровал девятилетнего подростка, прятавшегося с этой книгой в лесу, на чердаке, в сарае. В многодетной семье мальчика, где отец и мать пытались прокормить шестерых сыновей и троих дочек, работа бы обязательно для парня нашлась. Но он так хотел остаться наедине с завораживающими историями о Великом алхимике, создавшем столь много поистине волшебных вещей, пользуясь лишь самыми простыми вещами и воображением.
   - Нет, Крикун, - коротко ответил некромант. Похоже, ему было мало мучений, которые Шаартан и так приносил Айсеру.
   Шумели толпы людские. Стефан ссутулился, разом увял, осунулся, вперил свой помутневший взгляд в гриву лошади. Бывший алхимик только сейчас понял, как он устал скитаться по разным долам и весям, бежать куда-то сломя голову. Теперь вот его понукает служитель Смерти, Великий и Справедливый Палач его забери! Да как он вообще смеет что-то требовать от человека, чья слава гремела по двенадцати государствам и семи вольным городам? И как только Айсер позволяет себя использовать? Где же его хвалёная гордость? А не было у Стефана больше гордости, давным-давно. Сохранись это достойное славных героев прошлого и дворян настоящего чувство у Айсера, алхимик давно бы потерял жизнь. "Не до гордости, когда твоя жизнь висит на волоске" - таким мог бы стать девиз Стефана. Множество раз в не такой уж далёкой молодости бывший член Цеха алхимиков каким-то чудом спасался из безвыходных ситуаций, что приучило его к нескольким вещам. Например, лучше выбирать безопасный путь, чем геройский. А как раз борьба с Шаартаном, полные пафоса и чувства слова Стефана, которые он сотни раз прокрутил в своей голове, беспримерный подвиг: с голыми руками на некроманта - а в конце, который наступил бы через считанные секунды, смерть с усмешкой на губах, - и был геройский путь. Безопасный же предполагал подчинение психу, убившему несколько десятков человек, заполучившему какой-то невероятно важный предмет, да ещё и отплывающему в самом скором времени подальше из этих безумных земель. При этом жизнь Стефана удлинялась на энное количество времени. Прежний Айсер бы умер от стыда перед самим собой, от угрызений совести. Нынешний же просто хотел жить, и причём как можно лучше и дольше. Не осталось в нём былого запала молодости...
   Наконец-то к столу, за которым работал этот поэт алхимии, подошёл магистр, учитель, наблюдавший за уроком. Он несколько минут безмолвно взирал на того парня. Затем Икебод Джандарен, с зачесанными назад, забранными в "конский хвост" рыжими волосами, худой, словно портняжная игла, покровительственно улыбнулся. Получалось это у него прескверно: заметны становились жёлтые неровные зубы, да и лицо приобретало сходство с самолюбивой жабой. Икебод получил место магистра не за какие-то особые заслуги или преподавательский талант, нет, абсолютно нет: помогли старые связи, несколько "скромных подарков" да парочка выпитых с нужными людьми бутылок вина. Работа была не такой уж и сложной, прибыльной, нервной, конечно, но Джандарен славился выдержкой и терпением, которыми магистр вполне мог конкурировать с сытым питоном или особо упрямым рыбаком.
   - Молодец, я горжусь тем, что выучил такого мастера! - довольно, как кот, забравшийся в озеро, наполненное сметаной, прогнусавил Икебод. Да ещё и покровительственно похлопал парня по плечу.
   Тот же повёл себя неожиданно: не отрывая рук от колбочек и ступок, он поднял голову, посмотрел прямо в глаза Джандарену и холодно, резко, отчётливо произнёс:
   - Вашей заслуги в этом нет никакой, я всего этого добился сам.
   Правда в его словах была: Икебод очень мало времени тратил на обучение будущих алхимиков, чаще говоря о том, как он замечательно и продуктивно спорил с руководством Цеха (что было полной ложью), как он великолепно смог бы руководить вольным городом (что было пустыми мечтами), а то и, в особо "торжественных" случаях, магистр вспоминал былые деньки (воспоминания более походили на лихорадочный бред). Тогда и дышалось вольнее, и ученики были добрее, и работа легче, да и девушки красивее и отзывчивей. Однако всё-таки Икебод разозлился не на шутку из-за ответа паренька.
   Лицо его сперва сделалось мёртвенно-бледным, затем иссиня-чёрным, а затем - пунцовым от гнева и неожиданности ТАКОГО оскорбления его преподавательского таланта!
   - Да как ты смеешь, змеёныш? Да я же тебя в порошок сотру, я из тебя вытяжку, микстуру, пилюлю сделаю! - ревел Икебод, и рёв этот делала ещё ужаснее гнусавость магистра.
   Подмастерья встали меж холодно смотревшим на Икебода гением, походившим на ледяной столб, и самим Джандареном, этаким извергающим вместо магмы отборную брань и угрозы вулканом. Затем магистр покинул учебный зал, направившись собирать Совет Цеха.
   На нём присутствовали руководители объединения алхимиков и несколько самых уважаемых поэтов ступки и пестика вольного города. Сперва выступил Икебод, рассказав о том, как его унизил какой-то щенок. Джандарен был уверен в том, что руководство цеха (а точнее, несколько его друзей) встанет на сторону магистра, так что не особо утруждал себя разбираться, в его рассказе было правдой, а что - "приукрашенными обстоятельствами". Икебод обычно так называл ложь.
   Затем слово взял тот самый паренёк. Говорил он коротко, высказав всё, что думает о магистре, который совершенно не занимается своими прямыми обязанностями, не может нормально воспринимать слова правды, да ещё хочет избавиться от лучшего подмастерья за многие годы Цеха. К тому же едва ли не впервые за всю историю объединения алхимиков парень добился того, чтобы несколько свидетелей произошедшего также были выслушаны Советом.
   Парню пришлось уйти из Цеха, податься прочь, на вольные хлеба. А вот Икебод через несколько недель умер от какой-то сердечной болезни. Она постепенно иссушала магистра, лишала сил, приковала к постели, а затем отправила навстречу вечности...
   Наконец-то Шаартан и Стефан добрались до таверны, стоявшей на полпути между доками и центральной городской площадью. Местные заведения подобного рода были заметны издалека. Крыша, покрытая красной черепицей, полотнище на длинном шесте, с нарисованной пивной кружкой, прикреплённом у дверей в таверну. Народу здесь толпилось изрядно: возчики, мастеровые, несколько успевших распродать товар купцов да с десяток празднующих покупку горожан. Однако, несмотря на толчею, дорога перед Шаартаном неизменно оставалась чистой: никто не хотел вставать на пути у чужака в жутковатого вида одеянии и со странным посохом. Айсер же потерял интерес к происходящему вокруг, плетясь за некромантом. Он решил отдаться на волю судьбе. Такое с ним иногда бывало: иногда на смену желанию жить, идти вперёд, назло врагам и богам, приходили апатия, усталость от бессмысленного существования, вечного бегства куда глаза глядят, страха за свою жизнь. Стефан обычно пережидал эти не самые приятные эмоции где-нибудь подальше от чужих глаз, в уютной комнате или, на крайний случай, в безлюдном захолустье. На этот раз этого не получилось.
   - Эй, хозяин, две тарелки горячей похлёбки, мяса да вина получше. Хотя какое у вас тут может быть хорошее вино, в этой дыре холодной, - это Шаартан пробубнил себе под нос, выражая далеко не лестные впечатления от городка.
   Люди за соседними столиками притихли, присматриваясь к странной компании Стефана и Шаартана. Кардор, конечно, посещал самый разный народ, но некромантов здесь ещё не видели. Иначе бы быстро спровадили на улицу или на тот свет, в зависимости от настроения.
   Некоторые кардорцы зашептались, кивая головами на посох Шаартана. Южанин же только хмыкнул, поймав любопытные взгляды, сверкнул глазами и вгрызся в кусок свиного жаркого, исходившего паром и обливающегося ароматной подливой. Луковую похлёбку Шаартан приберёг на потом: нюхнув вина, решил, что эту гадость, по недомыслию Палача спутанную местными с дивным виноградным нектаром, лучше заедать луком. Чтоб вкус этой гадости не так сильно ощущался во рту.
   Стефан меланхолично поддел ножом кусок свинины и принялся медленно жевать, углубившись в свои мысли. Он всё думал, зачем понадобился Шаартану, да так, что тот таскается с ним, терпит общество алхимика, тратит...хм...мягко говоря не совсем честно заработанное золото да ещё и жизнь сохранил после боя с "беляками". Айсер думал, и не мог осознать причин. Это было за гранью его понимания. Всё-таки зачем Шаартану телохранитель? Он и так прекрасно без него обходится, несмотря на все уверения в существовании случаев, когда некромантия окажется бессильной. Да и деньги...Ну сколько стоит собственная жизнь? Сотню золотых, тысячу, миллион? И кому потом нужны будут все эти деньги?
   Некромант бросил взгляд на витавшего мыслями совершенно в иных мирах Стефана, пожал плечами и принялся за похлёбку. В принципе, у него дома всё готовили намного вкусней, да и таверны были не чета этим, даже в захолустье. Шаартан просто всё никак не мог привыкнуть, что живёт совершенно не в далёких южных странах, где снег можно увидеть только в горах, а вином называют вино, а не какое-то мерзкое пойло.
   Наконец, насытившись, некромант решил оглядеться, обратить внимание на саму таверну и людей, которые в ней находятся. И не только людей: кое-где мелькали фигуры сноверов, споривших за одним из дальних столиков с человеком, похожим на богатого купца. За ломберными столами в тёмном углу таверны кузнецы, даже не снявшие в заведении своих фартуков, предавались веселью от игры в кости. У стойки таверны, которую любовно протирал белоснежной тряпочкой сам хозяин, настраивал лютню менестрель. Похоже, он принадлежал к Цеху музыкантов: форменный зелёный берет с белым пером и деревянный медальон на шее, с вырезанным символом ноты на нём. Неподалёку от менестреля семеро моряков (на шее одного из них был вытатуирован рисунок якоря) что-то отмечали, наверное, выдачу жалованья. Лица их становились с каждой опрокинутой кружкой всё румяней и румяней, и кое-кто из них уже оглядывался по сторонам, видимо, решаясь повеселиться. Шаартан, сообразив, что моряки всё чаще и чаще поглядывают на него со Стефаном, решил покинуть сиё становящееся опасным место, положил на стол парочку серебряных монет, подал знак Айсеру, что подождёт его на улице, направился прочь и всё-таки нарвался на драку.
   Алхимику какое-то шестое чувство подсказало поднять голову и посмотреть в сторону удаляющегося некроманта. Того обступили трое парней явно бандитского вида: не лица, а синюшные рожи, у одного виднелся уже желтеющий синяк (этого Айсер не приметил, зато прекрасно мог видеть Шаартан), другой напялил на себя рваную телогрейку, третий вызывающе ухмылялся, показывая зияющий провал вместо четырёх передних зубов. И притом на эту компанию, обступившую Шаартана, никто как будто не обращал внимания. Посетители таверны старались смотреть мимо либо в свои тарелки. Даже хозяин демонстративно отвернулся. А за душу Стефана повели бой расчётливость и совесть. С одной стороны, если те ребята не откажутся от своих намерений, то могут занять внимание Шаартана надолго, или вообще отправить к Смерти. И Айсер станет свободен как птица, свободен от всяких обязательств и от страха за свою жизнь: некромант-то целый отряд своей стражи отправил к праотцам, и ничего, даже не помнит об этом, наверное. Но с другой...Шаартан владеет достаточными средствами, чтобы убраться и взять с собою Стефана куда-нибудь подальше отсюда, на юг, в тепло. И если с ним что-то может случиться, вряд ли деньги будут в безопасности. Да и за алхимиком гоняются люди из Белого Ордена, в одиночку Стефан с ними просто не справится.
   - Что же делать? - прошептал Айсер, глядя на разворачивавшееся действо.
   Те трое уже вовсю придирались к южанину. Бедные, если бы они видели, что Шаартан сотворил с вооружёнными до зубов людьми одним-единственным заклинанием, то вряд ли бы подошли к нему даже на сотню шагов.
   - А чего это ты так погано смотришь на друзей-то наших, а? - говорил парень с синяком, а остальные пока что молчали. Похоже, он был заправилой. - Пришёл, понимаешь, в чужое заведение, зыркаешь по сторонам, насмехаешься, видать, над трудягами, с которых пот в семь ручьёв льётся. А сам, как пить дать, богатенький, тяпки в жизни не держал, в земле не копался, тяжести не носил.
   - Зря ты считаешь себя всезнайкой, парень, - Шаартан усмехнулся. - Не тебе меня учить. Уйди-ка с дороги, да молодцов отзови. Не то...
   - Ну-ну, чего: не то, ась? - да, ухмылка от уха до уха. Даже зависть Шаартана взяла: не умел он ТАК ухмыляться, с вызовом, с гонором, с наглостью.
   - А ничего, ребятки, - внезапно послышался голос из-за спины задиры в рваной телогрейке. - Идите-ка отсюда по-хорошему, живее будете.
   Синяк нервно скривился. Стефан вжался в стул: это те кнехты из Белого Ордена. Нашли, всё-таки, Палач к ним приди!
  
   Сиг и Альфред очень невесело встретили рассвет в Кардоре. Настроение у них было совершенно ни к демонам! Денег почти не осталось, странный корабль гномов, на котором от них сбежал Стефан Айсер, в порту не показывался. Альфред предложил было обратиться с просьбой о помощи к местному отделению Белого Ордена, вдруг бы они помогли? Но Сиг уразумел друга: вдруг рыцарь-магистр не даст обещанной награды за поимку алхимика, попробуй они сделать работу чужими руками? К тому же Сигизмунд совершенно не хотел распространяться о странном задании, которое им дал рыцарь-магистр. Всё-таки весьма и весьма редко Белый Орден охотился за людьми: этим занималась Белая Инквизиция. Так сказать, еретики были совершенно не орденской епархией. И вот - очень необычное, загадочное дело, за которое сулят ценную награду. Рыцарские шпоры! Стать рыцарями Ордена - это почётно, даже и далеко не в лучшие для этой организации времена.
   Альфред, вздохнув, предложил послоняться по городу. Вдруг алхимик сошёл с корабля где-нибудь до города? Миновать Кардор он вряд ли мог, через него шла прямая (и безопасная, что намного важнее) дорога через горы Каменный червь на Цирку. Так что можно было поспрашивать кого-нибудь, да хоть тавернщиков и городскую стражу, не видели ли они человека, похожего по описанию на Стефана Айсера. Сиг согласился: ничего другого делать не оставалось. Не ждать же на причале неизвестно сколько времени, когда придёт корабль гномов?
   В портовых заведениях выяснить ничего не удалось: через них проходили сотни самых разных людей, и никто не мог припомнить похожего на Стефана человека. Альфред уже предлагал закончить поиски ненадолго, когда в полдень начало припекать: кнехта мучила жажда и усталость, ноги уже устали, да и уверенность в успехе таяла с каждой пройденной таверной.
   - Подожди, ещё парочку обойдём, и найдём место получше. Мне совсем не хочется есть в этих грязных заведениях, откуда каждый вечер выносят с десяток трупов, померших то ли после драки, то ли от плохой еды, то ли светлые ангелы знают от чего! - Сиг хотел сделать как можно больше за первый день. Может, всё-таки судьба будет благосклонна к двум бедным кнехтам Белого Ордена, и Стефан в городе, а какой-нибудь тавернщик видел его?
   - Ну Сиг, ведь всё это бесполезно! Давай так, в следующем заведении мы сперва поедим да промочим горло, а затем только спросим хозяина, не видел ли он Айсера? - на лице Альфреда отразилась целая гамма чувств, от безумной надежды на отдых до жуткой, смертельной усталости.
   - Ладно, уговорил, - огрызнулся Сиг, возведя очи горе. Всё-таки его начал грызть червячок сомнения. - Вон та как раз нам подойдёт. Смотри, вроде приличное место: люди в нём бывают непростые.
   Оба кнехта завистливо присвистнули, поглядев на стоявших у коновязи статных лошадей с толстыми седельными сумками. Сиг давно хотел завести собственного коня, да вот только средств у него не было. Он мечтал о том, что проедет по улице города, и все красивые девушки на ней, будут любоваться на него, посылать воздушные поцелуи, подмигивать - в общем, для Сига хороший конь был средством обратить на себя внимание прекрасного пола.
   Зайдя в таверну, оба мигом пожалели, что решили выбрать именно это заведение: назревала драка. Однако пути назад не было, потому что устав Ордена призывал поддерживать порядок в мире. А драка, конечно, нарушала этот важный пункт. Кнехты всё же мечтали стать рыцарями, а рыцарь в их понимании должен был беспрекословно соблюдать устав. Пришлось вмешаться. Хотя и не хотелось, ох как не хотелось.
   Сиг и Альфред переглянулись, кивнули друг другу, вытащили мечи из ножен и подошли сзади к какому-то пареньку в рваной одежде. Это был один из трёх человек, что окружили какого-то южанина в чёрном балахоне, со странного вида посохом.
   - Ну-ну, чего: не то, ась? - один из трёх хулиганов, со старым синяком под глазом, широко ухмыльнулся. Он так увлёкся "разговором по душам" с южанином, что даже не заметил, как в назревающую драку решили вмешаться новые люди.
   - А ничего, ребятки, - Сиг попытался сказать это с той же интонацией, что и рыцарь-наставник, тренировавший когда-то кнехтов. Со свисавшими чуть ли не до самого пояса пушистыми усами, сумасшедшим блеском в глазах и лицо, покрытым глубокими шрамами, он вызывал огромное уважение как со стороны кнехтов, так и со стороны руководства Ордена. - Идите-ка отсюда по-хорошему, живее будете.
   Рыцарь-наставник Хамфри мог бы гордиться своими учениками: слова Сига произвели впечатление на задир. Правда, скорее, они только подзадорили парня с синяком. Альфред громко сглотнул.
   - Ну вот, вляпались, - пробубнил он, когда хулиган в рваной одежде попытался резко развернуться и ударить Сига кулаком...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7.
   Когда тень бледнеет и исчезает,
   угасающий свет становится тенью
   другого света. Так и ваша свобода,
   теряя оковы, сама становится
   оковами большей свободы.
   Джебран Халиль Джебран.
  
   Анкх вспоминал, как попал в школу. Даже нет, не так: в Школу. Здесь как раз проходили первые уроки будущих магов. А вот волшебников здесь никогда не было: из-за этого возникли трудности. Учителя разводили руками, поглядывая на безуспешные попытки Анкха сотворить простейшие заклинания. Он путался в магических формулах, запинался, не мог соблюсти последовательность жестов во время пассов, призывавших силы стихий. Вот-вот всё могло пойти насмарку. Уже и Матео с Махмедом стали сомневаться, а точно ли этот странный парень обладает хоть какими-то способностями. Иногда бывало, что предрасположенность у человека или иного мыслящего существа к магии была, но пробудить свои таланты оказывалось невозможно. Анкха, похоже, вот-вот могли посчитать за такого. Но случай резко поменял отношение преподавателей к обладающему способностями к волшебству человеку...
   Песок. Анкх не мог уразуметь, зачем на тренировочной площадке вместо каменной плитки, кирпича, в крайнем случае - травы, песок покрывает пол. Белый-белый песок. Когда свет падал на него, лучи солнца отражались в песчинках и нещадно слепили глаза.
   На площадке сошлись двое магов, обоим было лет по двадцать пять-тридцать на вид. Горделивая походка, хитрый блеск в глазах, вздёрнутые кверху носы, жеманные, всё их поведение было направлено на то, чтобы произвести впечатление. Напускная серьёзность, наигранный пафос в словах - и небрежение, которое маги выказывали Анкху. Вся Школа уже знала о волшебнике, который не мог пользоваться своими способностями. Потерявший память старался не обращать внимания на этих двух фатоватых юнцов. Отчего-то Анкх чувствовал себя намного старше начинающих магов, сошедшихся в учебном поединке на площадке, усыпанной белым песком.
   Несколько заклинаний, так сказать, для затравки. Искры, сыпавшиеся из рук обоих, несколько красноватых молний, потухавших на подлёте к оппоненту. Анкх привык ко всему этому: он целыми днями просиживал на тренировочной площадке, наблюдая. Если не получилось научиться волшебству с помощью лекторов и нескольких магов-практиков, безуспешно пытавшихся высвободить дар Анкха, то следовало смотреть на других. Изо дня в день. Чужой опыт, чужие ошибки должны были хоть как-то помочь. Но даже этот путь не принёс успеха. Зато Анкху понравилось сидеть здесь, в тени портика, и наблюдать за тренировками и дуэлями начинающих магов.
   Внезапно того магу, что покурчавей, молния оппонента ударила и опалила брови. Анкх посмеялся в кулачок. "Жертва" резко развернулась к потерявшему память и злобно зыркнула. Анкх всё не унимался. Всё-таки пропустить такое простое заклинание - это ещё суметь надо! За многие дни волшебник-неумёха понемногу начал разбираться в силе тех или иных магических заклинаний, во всяком случае, тех, которые применялись на этой тренировочной площадке. А та молния, что опалила брови молодому магу, была одним из слабейших боевых заклинаний. Человек, учившийся магии, должен был суметь её отразить. Да и какое чудное зрелище представляла из себя "жертва"! Насупленное выражение на тёмное от гари лицо, выгоревшие брови, скривившийся от злобы рот.
   - Какая-то деревенщина не смеет смеяться над истинным магом! - голос "жертвы" дал петуха. Смех Анкха теперь разлетался над всею площадкой. - Ты за это поплатишься!
   Похоже, тот курчавый маг захотел проучить Анкха. Юнец поднял руку, готовясь сотворить заклинание - и в глазах у Анкха потемнело...
   Ощущение свободного падения. Где-то далеко-далеко внизу (или вверху?) темнела морская синева. Какой простор! И холод! Нет, даже мороз! Анкху было очень холодно. А морская гладь становилась всё ближе и ближе. Точки при приближении оказывались островами, жёлтые "змейки" - линиями побережья. Вода оказалась у самого лица Анкха...
   Потерявший память помотал головой, поднял свой взгляд на "жертву" - и его глаза широко раскрылись от удивления, а дыхание участилось. В груди ушло в галоп сердце.
   Тот молодой маг отползал от Анкха, боясь встать на ноги или даже повернуться спиной. Камзол на курчаво "жертве" превратился в лохмотья, кончики волос обгорели, лицо сводило судорогами.
   Компаньона мага не было поблизости: цепочка следов, оставшихся на песке, вела к выходу с площадки и кабинетам старших преподавателей.
   - Не надо, пожалуйста, не надо больше, не надо! Простите меня, прошу, простите! - Анкху показалось, или опаленный и вправду захныкал? А ведь потерявший память всего лишь поднялся на ноги, желая помочь "жертве". Он ведь не помнил, что здесь произошло считанные мгновения назад. А в голове всё ещё вертелась те картины падения с гигантской высоты в море...
   - Почему ты так боишься? Чего? - Анкх не мог понять причин подобного поведения "жертвы".
   - Чего? Вы считаете, что удар такой силы - это нечто, не стоящее внимания? Что это - ничто? - за последние минуты у "жертвы" появилось и уважительное "Вы", и, кажется, лёгкое заикание.
   - Но я ничего не делал. Я ничего не помню, что произошло только что, - Анкх пожал плечами и оглянулся на шум. К площадке со всей возможной поспешностью направлялось несколько магов-преподавателей. Махмед и Матео обгоняли остальных, и на их лицах волнение мешалось с радостью. Анкх наконец-то смог разбудить свой дар!
   Да, это были замечательные деньки. Никто не обратил тогда внимания на хныканье "жертвы", а все принялись расспрашивать, что сделал Анкх, и никто не мог (или не хотел) поверить, что из памяти этого странного человека исчезли последние минуты жизни. А вот о тех картинах Анкх рассказывать не хотел. Он начал догадываться, что это случилось с ним, и не так уж давно! Скорее всего, за несколько дней до того, как хозяин маяка нашёл несчастного, прибитого к берегу волнами, потерявшего память человека.
   Но радость учителей потихоньку прошла: выяснилось, что никто из преподавателей не может снова "вызвать" волшебный дар Анкха, только нащупать. Всё больше и больше магов чувствовали, что есть в этом странном человеке способности, есть, и немалые - но применить он их неспособен. Анкх просто не знал, как творить волшебство. И тогда Матео, серьёзный как никогда, предложил "повторить опыт".
   Через недельку после первого "пробуждения" волшебного дара Анкх снова стоял на тренировочной площадке...
   В этот раз Махмед вышел против загадочного ученика Школы магии. Тихоньку помолился своим богам (или богу, Анкх так и не узнал, в кого или во что верит этот маг), возвёл очи горе - и приготовился применить магию. В его сжатых руках засверкали искры, вокруг головы начал сгущаться этакий темноватый нимб...
   Облака...Вблизи они совсем другие. Там, с земли, они выглядят красиво, величественно. А на самом деле - что-то вроде густого тумана. Да ещё и очень мокрого. Но Анкх не мог их миновать. Крылья нужно было охладить. Полёт выдался невероятно жарким. На Хэвенхэлл прорваться удалось с трудом. С гигантским трудом! А мир его совсем не заметил. Анкх ожидал "пламенных приветствий" от местных обитателей, но получил - ничто. Лишь молчание. Крылья остыли - и начали быстро-быстро намокать. В облаке оказалось слишком много влаги. Анкх пытался улететь прочь, но перья уже слишком отяжелели, силы ушли на полёт. Началось падение вниз...
   Снова голова стала ясной. Анкх вновь мог видеть то, что его окружает. Махмед стоял на противоположном конце площадки, зажимая руку. Рубаха мага стала алой от крови. Да что же такое? Анкх не мог понять, как он это сумел сделать!
   - Что произошло?
   - Ты доказал, что тебя нечему учить здесь, в Школе. Да и более негде в Соркере. Ты способен на многое, Анкх. Но мы просто не знаем, как пробудить в тебе волшебство - кроме того, чтобы создать опасность для твоей жизни. Ты мне задал такого жару!!!
   Махмед мечтательно ухмыльнулся. Похоже, хорошему поединку он был очень и очень рад. Но всё равно в его глазах читался затаившийся до времени где-то в глубине сознания мага ужас. Ужас перед непознанным, непонятным, чем-то, с чем Махмеду ещё не приходилось сталкиваться. А ещё маги боялись Анкха. Это тоже стало причиной того, что его собирались выпроводить из Школы.
   Потерявший память, открывший в себе дар волшебства и воспоминания о небесах и крыльях (откуда у него могли быть крылья?!), Анкх вернулся в дом Иеремии Кёра. Именно у него потерявший память жил все последние недели. Кёр встретил Анкха ещё на пороге.
   - Что случилось? Сумели маги пробудить твой дар снова? - Иеремия узнал от своего гостя ещё вчера о том, что случилось на тренировочной площадке.
   - Да. Только мне сказали, что более ничему научить не смогут. Я просто не помню, что происходило. Воспоминания захлестнули моё сознание, а когда ушли - то невдалеке находился раненый Мехмед. Похоже, он получил от меня чем-то серьёзным. В общем, не место мне в Соркере. Волшебство просто не даётся мне.
   Анкх вздохнул и сел у самого порога, обхватив голову руками. Почти месяц безуспешных попыток, бессмысленного труда и надежда, погибшая, погребённая заживо под неспособностью даже магов помочь. Обхватив голову руками, прежде владевший крыльями (не могло это быть выдумкой!), неудавшийся волшебник сидел и глядел в пол. Кёр же подошёл к нему поближе, взмахнул головой - и начал надсадно смеяться.
   - Парень, да брось ты! Что могут эти маги? Есть многое, очень многое на свете, что им и не снилось! Ты знаешь, где я получил свои увечья? Никому до сей минуты не приходилось слышать моего рассказа о тех событиях. Но тебе - тебе я расскажу, чтобы ты не стал таким же увечным, как и я. Ведь не главное, что ты не можешь раскрыть свой талант. Главное - ты стремишься его раскрыть. А остальные...Ну, зачем же остальным делать за тебя то, что должен сделать ты сам? Анкх, давай, прекращай грустить! Лучше послушай сказку о начинающем лекаре Иеремии Кёре, которого демоны дёрнули когда-то отправиться в большой мир. Этот мир и вправду оказался очень большим - и совсем не тем, чего ожидал тот самый лекарь...
   Именно тогда Анкх узнал историю жизни Иеремии Кёра, желавшего узнать всё, но заплатившего за крохи знания увечьем...
   Распогодилось. Анкх поднялся на ноги. Улыбнулся - и побежал по берегу, оставляя за собой следы на мокром песке, исчезавшие под накатывавшими на берег волнами. Целый мир теперь расстилался перед потерявшим свою память человеком. Но что-то манило его на север, в страны суровых и дерзких людей, сражавшихся со стихией, соплеменниками и нелюдями. Иеремия сказал, что там Анкх сможет найти хоть кого-то умеющего управлять волшебным даром. Так что впереди ждало волшебство - и прошлое, открывающееся во время волшбы...
   А много лет спустя и Махмед и Матео поведали свои истории, которые были - одной историей, на двоих.
   Такие похожие и такие разные, Матео и Махмед были сыновьями одного отца, в Соркере и не такое случалось. Теобальд Сангринус, вообще говоря, был весьма и весьма любвеобилен, так что по свету могли ходить и другие его дети...
   Матео случайно (хотя кто может за это поручиться?) узнал о Махмеде: стоя за прилавком отцовской лавки, он увидел, как какая-то женщина, сама жгучая, загадочная, южная красота во плоти, болтала с Теобальдом Сангринусом. А за юбку сей дамы держался Махмед, зыркавший по сторонам загнанной дичью.
   И с того дня брат Матео стал зарабатывать на хлеб разносчиком в лавке Теобальда, своего отца. Кровные братья быстро сдружились, несмотря на разницу в возрасте, внешности и привычках. Наверное, они каким-то шестым (а может, восьмым иль девятым) чувством ощущали своё родство, не только физическое, но и духовное - они были наделены магическим даром, даром менять окружающий мир.
   И пусть бы кто попробовал подшутить над Махмедом или над Матео! Они вступались друг за друга, "чистя морды" обидчикам. Бывало, что не только кулаками, но и магией...
   Горы Каменного червя. Острые пики, покрытые ни разу за последнюю тысячу лет не таявшим снегом, пронзающие небеса и бросающие вызов самим богам. Ущелья, пройти сквозь которые считалось величайшей удачей для путешественников и купцов. В тысячах пещер и немногочисленных долинах обитали самые разные народы людей и нелюдей. Основой их жизни были отары овец, пасшихся на горных склонах - и разбой. Одиноких путников обычно не трогали, избирая своею мишенью очередной торговый караван. У горцев было множество родичей и шпионов в деревнях у подножия Каменного червя, и ни один чужак не мог пройти мимо. Когда через селение проходил караван, жители гор уже знали о том, что добыча идёт в руки. На одной из тропок заблаговременно устраивали завал, со стороны похожий на последствия камнепада или селя. Обычно к завалу подходили разведчики каравана, чесали затылки и возвращались к хозяину сообщить о невозможности пройти дальше. Пока суд да дело, вокруг каравана потихоньку собиралась ватага горцев, чирикала какая-нибудь "птичка" - и на купцов налетали разбойники с гиканьем, жуткими рожами и вооружённые кто дубьём, а кто и оставшимся от предков мечом или кинжалом. Чаще всего через Каменный червь шли бедные или жадные торговцы, которым было жалко потратиться на путешествие морем, так что и охрана была маленькой. Да и те немногие воины могли оказаться родственниками или друзьями нападавших. Но всё равно, дело обычно заканчивалось миром. Горцы брали "налог", какие-нибудь товары или деньги, и пропускали караван дальше. Завалы-то они устраивали с таким расчётом, чтобы их быстро-быстро расчистить. Как говорится, всё для блага клиента. Горцы жили за счёт проходивших горными тропами купцов, и их нельзя было отпугивать, иначе бы жителям Каменного червя пришлось туго. Правда, многих купцов ждало по пути в Свободные города или, наоборот, из Свободных городов на юг до десятка-двух таких вот встреч с дубьём и камнями. Но вот зимой приходилось хуже всего: тропы становились по большей части непроходимыми, и горцам приходилось жить тем, что собрали за тёплое время года или же совершать набеги на равнинные посёлки.
   К счастью, Анкх пришёл в деревеньку со странным именем Спархья перед самым началом "сезона непроходимости". Последние караваны отправлялись в путь, и один из них как раз собирался покинуть Спархью. Сперва на странного путника, в старой, латанной-перелатанной одежде, с котомкой за плечами поглядели неодобрительно. Мол, зачем он нужен в караване? Вдруг сам из разбойников, наведёт ещё горцев?
   - Ты, парень, на что сгодиться-то мне можешь, ась? - хозяин каравана, дородный седовласый Круч Ноготок решил всё-таки воспользоваться случаем. Лишние руки в дороге могут пригодиться. - У меня ж еды в обрез будет, знаешь какой дорогой хлебушек нынче-то? Ты ж наешь больше, чем сможешь заработать!
   Разговор шёл на наречии, которым пользовались жители Соркера. Круч, похоже, не раз ходил в южные земли и сносно мог общаться с Анкхом.
   - Я готов работать за еду. А пригодиться...Пригодиться смогу. Дрова колоть умею, воду таскать, костёр из мокрых дров разжигать, погоду предсказывать, дорогу по звёздам определять, - перечислял со скучным выражением Анкх.
   Потерявший свою память недоволшебник уже не раз присоединялся к караванам, шедшим на север. Круч Ноготок был пятнадцатым купцом, с которым Анкх торговался за право присоединиться, так что определённый опыт у того, кто прежде летал, появился. Несколько коротких мгновений хватило на то, чтобы оценить и самого Ноготка, и его караван. Хозяин был скуп на траты, как жаркая пустыня - на воду. Кони отощали, из охраны было только трое воинов, более походивших на разбойников, нежели на стражу. Подчинённые Круча кутались в старые армячки и худые кафтаны, тогда как самого купца грел полушубок, подбитый пушистым мехом какого-то северного зверя.
   Зато поклажи! Круч решил перевезти через Каменный Червь как можно больше товаров, чтобы за последний поход заработать как можно больше. Интересно, на что он надеялся? Думал, будто горцы решат от щедрот своих решит беспрепятственно пропустить наглого купчину? Даже Анкх в этом сильно сомневался. Но что было делать? Не делать же огромный крюк, дабы обойти скалы по узкой полоске суши между горными кряжами и Заливом Рогнара? Или, того хуже, самостоятельно попытаться преодолеть перевалы Каменного червя? К сожалению, это только в своих грёзах-воспоминаниях Анкх летел. Сейчас ему приходилось топтать бренную землю.
   - Ну-ну, - подозрительно вздёрнул правую бровь Круч. - Что-то не похож ты на все руки мастера. Зачем тебе вообще в северные земли, а? Ты же вроде с юга, судя по говору.
   - Надо. Родичей ищу. Давным-давно брат туда отправился, свет повидать, добрался до Рогнар-порта, а с тех пор о нём ни слуху, ни духу.
   Эту историю Анкху пришлось выдумать, чтобы хоть как-то отбиваться от подобных вопросов караванщиков. Благо, название этого порта на территории Вольных городов он как-то услышал как-то на привале.
   - Угу, родича. Знаем мы таких родичей, - Ноготок показал, что не верит ни единому слову набивавшегося в его каравана путника. - Но да что поделаешь? Раз просится человек, так что, отказать ему? Только запомни, если наешь больше, чем заработал - я с тебя спрошу. Понятно?
   - Не наем, не бойся, - подмигнул Анкх.
   - Ну-ну, поглядим. Так, значится...- Круч Ноготок уже начал нагружать работой нового работника. Сделка, судя по всему, вышла весьма и весьма выгодной...
   Путь оказался не из лёгких. Сперва Анкх думал, что всё пройдёт легко и быстро: проторенная дорога сквозь ущелье, поднимавшаяся всё выше и выше, лиговые знаки, отмерявшие длину пути, постоялые дворики...А потом как будто отрезало. Тракт с каждой пройденной лигой становился всё уже, скалы - всё выше и ближе, а погода всё хуже. Ветер крепчал, холодало, раз или два сыпался с серых туч снежок. Круч Ноготок на своём гнедом (то был единственный конь, способный похвастаться трёхразовым питанием в день, на остальных овёс и сено экономили) объезжал двигавшийся караван, а на привалах тщательно проверял, в целости ли содержимое бесчисленных баулов, сундучков и мешков. Словом, купец трясся за свой товар, как плакучая ива под ураганным ветром.
   Караванщики говорили редко, всё больше отмалчиваясь или перекидываясь парой-другой ничего не значащих фраз. Но вскоре люди совсем замолчали: они нутром чуяли, что становится опасно. Ноготок то и дело поглядывал на горы, нависшие над трактом. Когда Круч оказывался рядом, Анкх замечал на лице купца выражение страха, смешанное с потаённой надеждой: "Авось пронесёт, авось перевалим через горы, а там ткани продадим по...".
   Не пронесло.
   Однажды утром, на второй или третий час пути, караван остановился. Анкх сразу напрягся, голова сама собою вжалась в плечи, желваки вспухали на скулах. Круч Ноготок пустил в галоп вороного и быстро оказался в голове каравана.
   - Завал! - пронеслось по рядам. Кони всхрапывали, мулы заволновались.
   Первая стрела угодила в землю в полутора шагах от Анкха. Вообще, могло быть и хуже, а так люди просто прижались к повозкам, а их руки сами собою тянулись хоть к чему-нибудь, что может посильней ударить по голове разбойника.
   На склонах появились люди в каких-то жутковато-смешного вида овчинках и тряпках.
   - А ну-ка, давай, тишина давай! - проорал кто-то из разбойников.
   Круч Ноготок поднял правую руку вверх - знак того, чтобы люди успокоились и не оказывали сопротивление.
   Разбойники спустились к тракту, едва ли не облизываясь при виде столь богатой добычи, так легко попавшей к ним в руки. Один из них, похоже, главарь, о чём-то разговаривал с Кручем.
   - Эй, чё смотришь? Я тя спрашиваю, чё смотришь? - внезапно спросил у Анкха один из налётчиков. Бельмо на глазу, правое плечо ниже левого, хищный оскал, пляшущие огоньки в глазах и жуткая вонь, исходившая изо рта, более похожего на пещеру с двумя-тремя сталактитами и одним сталагмитом. А ведь Анкх всего лишь прищурил глаза, когда этот разбойник потянул руки к котомке потерявшего свою память.
   Анкх промолчал, не желая неприятностей. Он думал, что разбойник погогочет немного, пороется в тюке и пойдёт своей дорогой. "Когда же проклятый Ноготок договорится с их главарём о плате за безопасный проход? Сколько же можно тянуть!".
   - Чё умолк? Издеваться? Да, издеваться охота? - разбойник аж затрясся от ярости, кажется, даже пена изо рта выступила. - Ну, я тебе!
   Звуки пропали. Стало тихо. Тьма наступала на Анкха. Потерявший свою память понял, что сейчас вновь проснётся его сила, и теперь у них всех будут НАСТОЯЩИЕ проблемы. Но через мгновенье это стало совсем не важно: ведь Анкх летел, летел над миром, и ветер ласкал его лицо, играя с волосами...
  
  
   Глава 8.
   Цепь крепче, чем свобода.
   Кобо Абэ
  
   Сиг вовремя успел сориентироваться и нанести удар первым: кулак в кольчужной перчатке угодил прямо промеж глаз одному из хулиганов. Костяшки пальцев обожгло жуткой болью, но это того стоило: противник покачнулся и плюхнулся на пол.
   - Драку! Драку! - загомонили вокруг. Многим людям, в общем-то, всё равно, кого бьют и за что, когда им самим ничего не угрожает...
   Альфред ударил коленом в пах второго противника, отчего тот взвыл пострашнее монстра с северных границ. Рыцарь-наставник вряд ли бы одобрил такое неуважение к оппоненту, но что поделаешь, тут был не рыцарский турнир.
   - Ну что ж, а теперь...- начал было Сиг, когда и третий хулиган оказался на полу, сражённый ударом посоха Шаартана, но его оборвал удар в спину.
   Альфред уже молотил кулаками: в драку решили вмешаться посетители таверны. Похоже, повеселиться хотелось и им...
   - Мы кнехты Белого Ордена, прекратить драку! Вы нарушаете закон! - надсаживал глотку Сиг, уворачиваясь от ударов. Но люди не хотели его слушать - или просто не слышали, увлечённые столь весёлым занятием как мордобой.
   Шаартан также времени не терял: он пробивал с помощью своего посоха дорогу к Стефану Айсеру, чтобы убраться вдвоём из этого вертепа.
   - И дерут тут три шкуры, надо было сразу понять, что нехорошее здесь место, - бубнил себе под нос некромант, обрушивая посох на голову очередного забияки. - И чего Крикун медлит?
   А Стефан Айсер и вправду медлил: разум, стоявший за то, чтобы "дёрнуть" вместе с Шаартаном, в нём боролся с сердцем, желавшим избавиться от проклятого южанина. Благо подвернулся такой удобный случай для последнего...
   - Всем оставаться на своих местах! Городская стража! Прекратить драку, отребье! - этот гулкий бас перекрыл шум драки. Люди будто бы превратились в статуи, недвижные и холодные: в дверях показались воины с арбалетами, чьи болты легко пробивали шею насквозь.
   - Вляпались, - прорычал Шаартан, остановившись.
   В зал вошли восемь или девять стражников в кольчугах и с готовыми к бою самострелами в руках. Непроницаемые лица со скучающим выражением (эта драка была уже пятой за день, и причём только в этом районе), отточенные многими годами тренировок и службы движения, уверенные шаги. Да, городская стража была тут как тут - и как всегда очень не вовремя.
   - Пройдёмте-ка, - чья-то ладонь несильно, но уверено сжала левое плечо Шаартана. Южанин сглотнул. В одно мгновение в его голове пронеслась сотня вариантов дальнейшего развития событий, но лишь один ему оказался по душе.
   - Хорошо. Только не забудьте прихватить и этого со мною, - некромант кивнул на Стефана Айсера. - Всё-таки друзья, попутчики...
   - Разберёмся, - ответствовал всё тот же человек, что стоял за спиной у южанина.
   Шаартан наконец-то повернулся лицом к выходу из таверны. Стражники уже собрали в кучу практически всех участников потасовки.
   - Мы кнехты Белого Ордена, Вы не имеете права нас задерживать, мы при исполнении...- снова и снова повторял это "заклинание" один из тех двух парней, что пришли на помощь некроманту.
   - Выясним. Не беспокойтесь, всё-всё выясним, - отвечал "контрзаклинанием" командир патруля стражи. - Но пока что вы пройдёте с нами. Таковы правила. И эти правила действуют абсолютно на всех.
   Сиг и Альфред приуныли: им совсем не нравилась возможность просидеть несколько часов, а то и дней в городской тюрьме, в то время как алхимик уже успеет сбежать куда подальше. Но что было делать? Не устраивать же побоище с городскими стражниками? Ведь утыкают же арбалетными болтами, будут не кнехты Белого Ордена, а побелевшие ёжики...
   - Попрошу пройти с нами, - один из стражников застыл каменной статуей перед Стефаном. Самострел смотрел прямо в лицо алхимику.
   - Хорошо, как скажете, - Айсер старался говорить как можно спокойнее, он в таких переделках оказывался уже не в первый и даже не в десятый раз. Только вот на этот раз впереди маячила возможность оказаться в руках Белого Ордена...
   Что-то заставило Сига повернуть голову в сторону Стефана - и очередная фраза о том, что они с Альфредом кнехты Белого Ордена, что их нельзя трогать, застыла на губах.
   - Альф, - Сигизмунд подмигнул своему другу. - Похоже, он нам в руки сам идёт.
   Оба кнехта теперь неотрывно смотрели на Стефана Айсера. Алхимик заметил это и нервно сглотнул. Ну всё, просто так ему теперь не отделаться...А потом тавернщик подтвердил, что южанин пришёл сюда вместе с Айсером, так что у стражи появился повод и его забрать к себе "в гости".
  
   Местная тюрьма оказалась той ещё дырой. Кучи прелой соломы, жуткая вонь от "отхожего ведра" - и налитые кровью взгляды тех двух кнехтов Белого Ордена. По какой-то случайности Шаартана, алхимика и Сига с Альфредом посадили в одну камеру. Причём "в компанию" к ним дали зачинщика драки. Тот, правда, заметно приуныл, даже глаз не поднимал, вперив свой взгляд в глиняный пол тюрьмы.
   - Не надоело за мной бегать, а? - Айсер решил поиздеваться над кнехтами. Он понимал, что это ему может аукнуться, но поделать с собою ничего не мог. Алхимик просто не привык держать язык за зубами, особенно в критических случаях. Ему хотелось выговориться, хотелось доказать всему миру (и в первую очередь - самому себе), что храбрость его никогда не покинет, что никакая опасность не заставит его замолчать! А после очередного такого "подвига" Стефан бежал куда подальше, опасаясь за свою жизнь. - Я вам зачем понадобился?
   - Ты нужен Белому Ордену, - отвечал Сиг (собратья по несчастью уже успели представиться друг другу). - И вообще, это дело чести, догнать тебя после того, что ты нам устроил. Если бы не та плавающая калоша гномов, мы тебя...ух!!!
   Сигизмунд захрустел костяшками пальцев. Альфред предпочёл промолчать. Он наблюдал за ходящим из угла в угол камеры Шаартаном, у которого отобрали его любимый посох. Теперь некроманту было очень нелегко.
   - Да, и судьба привела вас прямо ко мне. Бывает. Меня же даже "калоша" гномья не спасла. Только деньги последние потратил...
   - А ты сам, Крикун, не знаешь, зачем понадобился Белому Ордену? - внезапно спросил Шаартан. Вдалеке послышалась возня, стук сапог, глухой смех. Похоже, подошло время смены караула. - Эти двое не имеют не малейшего понятия, зачем они тебя ловят, я в этом уверен.
   - Да как ты...- начал Сигизмунд и тут же примолк: Альфред покачал головой.
   - Ты прав, южанин. Айсера мы ловим по приказу. Но что заставило нам отдать этот приказ, я не знаю, хотя мне это интересно. Всё-таки сколько всего пережили, гоняясь за этим алхимиком!
   Кто-то приближался к камере. Свет факела померк, когда его загородил командир патруля, доставившего сюда всю честную компанию.
   - А к вам, кнехты, весточка из Белого Ордена, - щербатая улыбка. - Ни один член Ордена не находится даже в двадцати лигах отсюда. Так что...или вы выдаёте себя не за тех, кем являетесь, или вас просто бросили на произвол судьбы. Ничего, на суде всё выяснится.
   - А суд-то когда? - взвился Сиг. На его спине выступил холодный, липкий пот. Ему впервые за всю жизнь стало страшно: Орден от него отказался. Может, их задание столь секретно, что нельзя было никому раскрывать его суть? Может, это просто ошибка... Предали!
   - По закону он должен был пройти ещё вчера, но так как забот у судей полно, ещё уйму дел нужно рассмотреть...Думаю, месяц-другой вы здесь ещё посидите, - расхохотался командир патруля и пошёл прочь. Коридор ещё долго был полон его смехом, отражавшимся от каменных стен. Похоже, тот человек получал настоящее удовольствие от своей работы...
   - А как эти смогли связаться с Белым Орденом? - внезапно проговорил Шаартан, перестав ходить из угла в угол. Похоже, он уже успел привыкнуть к компании кнехтов-"беляков", и теперь говорил свои мысли вслух. - Всего-то ночь...И чтобы орденские проверили...Обман.
   Тут и до Сига с Альфредом дошло, что здесь что-то не так, дело шито чёрными нитями.
   - А ведь и вправду, как? - встрепенулся Сигизмунд. Альфред насупился, глаза его сузились. Он готовился к бою.
   - Пора отсюда выбираться, господа, - озвучил общую мысль Стефан Айсер. Только разве что тот задира думал совсем о другом: о минуте-другой покоя и тарелке горячей похлёбки.
   - Но как выбираться? Магией здесь не повоюешь, - хорошо, что Шаартан не уточнил, какой именно магией он владеет. - Крикун?
   Некромант посмотрел прямо в глаза Стефану, отчего тот вздрогнул.
   - У меня нет никаких реагентов. А так бы...Немного серы, угля и селитры, и этот городок узнал бы, что такое настоящая встряска...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ломберный стол - маленький четырёхугольный столик, покрытый сукном, для игры в некоторые азартные игры ( данном случае - в гости).
   Оно же Катаклизм, оно же Кара, оно же Поруха...(подробнее - см. Глоссарий).
   Озри, не желая расставаться с серебром Айсера, продал алхимику все эти вещицы.
   "Рука смертной тени" - примерно так можно было это перевести.
   Так разбойники с большой дороги любили себя называть. Что ж, не худшее прозвище...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"