На холмах вырастали каменные стены. Нарсес видел их столь же высокими, как и Длинные стены великой столицы Государства. Стоявшие с незапамятных времен, они остались единственными в их родном мире. Другие просто были незачем. Да и что смогут противопоставить стены катергам? Одна ала воздушных кораблей, и любая твердыня падет. Но здесь катерг было мало, донельзя мало. Все, кроме двух, погибли в первые недели Великого шторма. Оставшиеся же были поистине жалки. Стратиг в глубине души радовался тому, что легионы пока что не связались с ними: засмеяли бы!
Великий шторм нарушил сообщение с другими частями Государства. Должно быть, циклопические волны и неистовства подземных даймонов обратили в пыль прибрежные твердыни и аванпосты. На счастье, крылатые даймоны присмирели. Прошел целый год с тех пор, как легионеры сталкивались с ними, и это было еще до Великого шторма. Да, славное было сраженье! Ровный строй катерг, честная схватка с равным по силе противником...
Сейчас же легиону противостояло жалкое отребье. Если бы Государство протянуло руку через океан, врагов давно сравняли бы с землей! Но - Великий шторм...
Нарсес бессильно ударил кулаком по своей же ладони. Он прекрасно понимал, что даже с имеющимися силами ему с трудом удалось бы подавить сопротивление зеленого народа.
Они встретились случайно. Отряд разведки (их бы на катерге, на катерге! - да беречь надо) вышел к ручью пополнить бурдюки. Децемвир заметил движение на противоположном берегу, а потом раздались возгласы. На песок вышел огромный, выше самого рослого меза зеленокожий абориген. С первого (как, впрочемЈ и с десятого, и с сотого) взгляда походил он на клыкастое двуногое существо, кряжистого, с налитыми силой мышцами. Лоб у него был низкий, а рыло вытянутое, как у кабана. Разведчики принялись шептать молитвы от даймонов подземного мира: абориген походил на четырежды проклятого врага Повелителя ванактов, Орка. Ваятели, украшавшие кладбища статуями владыки теней и смерти, будто бы с этого зеленокожего урода их лепили.
Существо не показывало знаков угрозы. Скорее, ему было любопытно. Он протянул руки вверх, взывая к даймонам мира. Децемвир ответил тем же. Существо начало медленно рыть ногой землю...Нет, не рыть! Оно чертило борозду своей лапищей. Закончив художества, зеленокожий удовлетворенно кивнул и, оглядев разведчиков снова, скрылся в зарослях. Дека еще долго вглядывалась в лес за речушкой, выжидая, что же произойдет дальше. Они потеряли бдительность, забыв, что рядом могут быть враги, - и теперь столкнулись с ними лицом к...в общем, к морде. Децемвир, правда, предпочел иное слово, но оно не из тех, что можно поведать потомкам.
Обгоняя ветер, каподистрийцы примчались в лагерь, тогда едва успевший отстроиться на совесть. Он уже превращался из боевого аванпоста в нечто, отдаленно напоминавшее город. Нарсес как раз завершал осмотр кузницы и хотел было оценить улов, как завидел спешащего с докладом децемвира.
Успев таки подержать в руках пойманного спрута ("Гигантский, иллюстрий стратиг! Верно, вынесло Великим штормом поближе к суше!"), командующий легионом дожидался децемвира на вершине холма. Скрестив руки на груди, он бросил взгляд на лицо командира разведки - и понял все прежде, чем каподистриец раскрыл рот.
- Иллюстрий стратиг!.. - переводя дух, начал было децемвир, но Нарсес его прервал.
- Как они выглядят? - размеренно спросил всезнающий стратиг.
И хоть каподистриец успел привыкнуть к чудесам - и к чудостратигу - но глаза он таки выпучил от удивления.
- Зеленый! Точь-в-точь как Орк! Да, точь-в-точь! - только и сумел выговорить децемвир, некогда бывший милленарием.
Но он все-таки взял себя в руки и продолжил, размеренно, четко, по делу:
- Встретились у реки. На даймоновых слуг не похож. В атаку не бросился. Встретил мирно. Показал границу, или черту.
- Границу? - бровь Нарсеса поползла вверх. Он тоже не ко всем чудесам успел привыкнуть. Крылатые даймоны и их приспешники совершенно иначе вели разговор.
- Да. Ногой линию нарисовал на своем берегу. Думаю, что таким образом установил границу между нашими владениями и их землей, - отчеканил каподистриец.
Он уже совершенно пришел в себя, и потому доклад действительно стал докладом, а не набором новостей.
- Их землей? Или его? - уточнил Нарсес.
- Их. Видели только одного, но судя по звукам, движениями веток, по самому поведению Орка, их много. Верное, целый народ.. А может... - децемвир подбирал слова.
- А может, обрубок народа, заброшенный сюда, - закончил за него Нарсес.
Каподистриец не успел уловить момента, когда стратиг вернулся к своим заботам. Но что не скрылось от его взгляда, - так это нервозности в движениях. Видно, Нарсес не ожидал, что они так скоро столкнутся с чужеземцами. Катерги! Им бы катерги! Алу! Или две! Да и...
Кто встанет на место убитых?.. Откуда ждать помощи?
Они - одни...
Одни...
Нарсес покачала головой, прогоняя навеваемые даймонами страха мысли. Рано, еще так рано! Им бы отстроить здесь настоящую крепость!
Обращение по имени польстило каподистрийцу. Он никогда не называл стратигу своего имени, тот его узнал как-то иначе. Верно. У кого-то спросил, или...Говаривали, что нарсес знает всех по именам. А иные даже утверждали, что стратиг может читать в их душах. Но при этих словах все тут же осеняли себя знаком Повелителя ванактов. Колдовство здесь не привечали, считая даром-проклятьем крылатых даймонов.
- Служу Государству и ванакту, иллюстрий стратиг! - прижав правую руку, сжатую в кулаке, к сердцу, воскликнул децемвир.
Тут же все, кто стоял рядом, побросали дела и последовали примеру каподистрийца. Но даже от взгляда Нарсеса, поглощенного целой сотней и еще одним делом, не скрылась неуверенность движений легионеров. Они устали. Очень устали. Так, во всяком случае, хотел бы думать Нарсес. И все же надо было не просто думать - надо было еще и действовать.
- Собрать военный совет через четверть солнцеворота! - скомандовал иллюстрий стратиг, направляя свои стопы к палатке, стоявшей несколько в стороне от Легионеровой улицы.
Кто-то из легионеров устало вздохнул. Четверть солнцеворота? Так ведь командиры кто где! Ищи их с катергой, и то не поспеешь! Легион пребывал в напряжении с первой ночи Великого шторма, и многие были на пределе своих сил. Нарсес же требовал не просто всего, что мог сын Государства, - он требовал гораздо больше.
Палатка, к которой пришел стратига, стояла несколько особняком. Не то чтобы она далеко отстояла от других, совсем нет. Просто чувствовалось в ней что-то отстраненное, несмотря на жизнь, кипевшую вокруг нее. Здесь многочисленные легионеры, из самых сообразительных и смышленых, постигали азы катергова искусства. Они повскакивали с мест, едва завидев командира.
- Ну, как, Марий и Саллюстий, спорится дело? - обратился он к сынам Государства, продвинувшимся дальше всех в обучении.
- Идет! Не по дням, а по солнцеворотам, иллюстрий стратиг! - польщенные вниманием, они низко поклонились.
Других, менее успешных учеников, Нарсес наградил только легкими кивками. Вот когда продвинутся - будут достойны. Не все оказались этим довольны, но делать было нечего.
Отодвинув в сторону полог с серой бахромой, Нарсес оказался в достаточно просторном помещении. Его пересекал - наискось - ковер, потрепанный, с застарелыми следами морской воды, но все еще добротный. В больше части палатки разместились разнообразные склянки и инструменты, о применении которых даже казавшийся вездесущим и всезнающим Нарсес имел лишь самые смутные представления. Книги лежали ровными стопками, но вот размещение последних было совершенно беспорядочно! А на сбитом из тесаных брусков ящике покоились тронутые пламенем или вовсе обугленные фолианты. Хозяин палатки так и не смог с ними расстаться. Бывало, он прижимал их к сердцу либо же проводил ладонью по переплету. А после, если испачкался сажей, подолгу не смывал ее, - ведь тем самым он отправлял в полное небытие драгоценные творения.
Стратиг, полновластный властелин (за исключением ванакта, незримо присутствовавшего пядь земли, которой коснулось Государство) окрестных земель, он и вправду чувствовал себя в этой палатке всего лишь гостем.
Виночерпий, ценившийся при дворе за познания во флористике и науке общения со звездами, прекрасно владел инженерным делом. Он помнил все труды, когда-либо выходившие в Государстве, посвященные строительству катерг и всего, что только было связано с войной. Нет, он практически никогда не применял свои знания на практики, но таковы уж были обычаи в научном мире Государства. Раз и навсегда обретенные, секреты сложения катерг передавались из поколения в поколение, из одной зашифрованной книги - в другую. Однажды постигнутое знание хранили, потому что оно было священным, а потому не было былым, не было старым.
Заброшенный за мириады ванактовых стадий от родного дворца, пребывая вдали от посвященных в катерговы тайны мудрецов, Аркадий Лид был вынужден обучать простых легионеров великим чудесам. Мастера могли бы отречься от предателя знаний, но - что было делать здесь, в месте, которое даже Повелитель ванактов вспоминал нечасто? Тайну требовалось хранить, а заключенная в памяти одного лишь Лида, она бы умерла. Нашедший выход, Аркадий долго упивался тем, как сумел выкрутиться из, казалось, безвыходной ситуации. А так как любой мог погибнуть - и погибал, даже без помощи Великого шторма - то необходимо было приобщить к тайне как можно больше людей. Перебарщивать, конечно, Лид не собирался. Два десятка учеников- разве это много? У хорошего мастера найдется втрое больше. Но то - в оживленном сердце Государства, а здесь...
Аркадий отмахнулся от повторявшейся в его мозгу вновь и вновь молитвы-причитания.
- Обучение идет своим чередом, иллюстрий, и... - Лид склонился не вдвое даже, - втрое.
- Медленно. Слишком медленно, - отрезал Нарсес. - Иллюстрий виночерпий, запасов времени у нас больше нет...
Аркадий кивнул, показывая, что догадывается о причине. Стратиг коротко, в двух-трех предложениях, пересказал доклад каподистрийца.
- Скоро - считай, завтра - нам нужны будут катерги. Все, которые ты только сможешь собрать. Еще больше, чем сможешь. А кроме катерг, любое оружие! Иначе нас сомнут! За этой копией Орка придет еще одна, и еще. А там - нас могут найти...
- Легионы, другие легионы, - успокоительным тоном произнес Аркадий, но Нарсес покачал головой:
- Даймоны, другие даймоны...Или иные варварские народы, населяющие здешние края. А нас мало, нас слишком мало для затяжной войны. Поэтому требуется оружие. Нанесем один молниеносный удар, уничтожим столько врагов, сколько сможет принять Орк в своих проклятых чертогах. Будем сражаться малой кровью на варварской земле. Иначе это нас будут убивать. И убьют.
Кивнув в знак прощания, Нарсес развернулся. Перед глазами, над самым пологом, крохотный, развевался клочок пурпурной ткани. Даже в этой мелочи, Аркадий не желал терять связи с ванактом, а значит, и с Государством. Нарсес не решился комментировать увиденное, а пошел дальше, погруженный в раздумья.
Аркадий вышел из палатки, чтобы проводить взглядом стратига. Когда тот скрылся меж легионерами (иные способы передвижения Нарсес, видимо, позабыл), Лид вернулся внутрь. Задернув полог, он выставил руки пред собой. Они тут же покрылись пламенем, сперва серебряным, а после...
Все цвета радуги решили побывать в этом даймоновом огне, который обернулся льдом, чтоб через миг растаять и испариться: и след простыл. Сила - но не такая, уж Аркадий, долго наблюдавший за столь опекаемыми слугами-орудиями, знал это наверняка. Невероятное могущество сулили эти пробужденные Великим штормом таланты. И, как оказалось, не у одного Лида обнаружилось подобное дарование. Все, кто сейчас учился мастерству сборки, обладали зачатками этой силы. Может быть, Повелитель императоров избрал только смекалистых, тех, кто смог бы оценить дар, или то Орк решил поиграть со смертными, какое Аркадию дело? Важнее всего была сила, обретенная в те страшные ночи. Оставалось только как следует взрастить ее ростки, а там!!!
Аркадий тщательно, очень тщательно просеивал ростки в поисках талантов. Всех, чьи илы несли в себе мерцающее серебро, Лид сразу же забирал в ученики. Он старался, чтоб их дарованье не проявилось раньше времени, иначе о нем узнал бы Нарсес. Виночерпий понимал, что вскоре стратиг начнет подозревать, а немногим позже узнает обо всем, но - поздно, будет поздно! Кровь! Кровь проклятого кривляки обагрит чужеземный край!
Грезя местью за все пережитые несчастья, Лид иногда даже жалел Нарсеса. Ведь какая же страшная смерть ему достанется от рук Аркадия, какая смерть!..
И пусть, пусть он привечает одних и жалует других, пусть надрывает силы легиона. Нарсес был сейчас полезен, виночерпий не мог этого не признать. Он даже поможет собрать катерги, чтобы стратиг обрушил на всех врагов Государства гнев легиона. Слывший балагуром при дворце, полководец-самородок создаст империю, облегчив тем сам восхождение Лида к власти. А уж Аркадий, хранивший в памяти мудрость былых поколений, куда удачнее его распорядится новой провинцией Государства. В этом иллюстрий виночерпий, придворный знаток цветов и науки общенья со звездами, был полностью уверен.
***
Катерги прорезали небо, осыпая бегущих врагов миллениями стрел. Изумрудные холмы оказались посреди лета оказались покрыты лавинами - лавинами трупов. Прямо под катергами, по земле, ровными рядами шли легионеры. Плечом к плечу. Ровные шеренги, с копьями в руках, с мечами на поясе. Прошедшие сотни, тысячи боев и стычек, - каждый из них стоил деки, а то и кентурии врагов. Да и что это были за враги, ха? Ни единого даймона не было средь них! Бывшие рабы крылатых бестий, они бежали прочь. Но - какая мерзость - за ними, но не против них, бежали бывшие слуги. Они предали хозяев. Забыли о милостях Государства, а вожди их возомнили себя равными ванакту. А потому смерть для них была уготована еще более страшная, чем для даймоновых приспешников. Маленькие катерги, звавшиеся дромонами, врезались в холмы, обращая сам воздух в пламя. Начиненные специальным составом, эти воздушные корабли требовалось только направить на цель. Рулевой тут же перепрыгивал на соседнюю катергу, и громадина обрушивала на врага Государства огненное безумие.
Сотворенные под надзором Аркадия, эти дромоны подарили не одну победу легиону. Серые плащи с вышитыми фицрами-"рожками" маршировали по равнинам, холмам и лесам этой земли, и никому не было от них спасения.
В первые месяцы Нарсес выжидал, собирая силы. Наладив сообщение с зеленокожими, он начал торговлю. Продукты в обмен на безделушки. Все, что легион не мог сделать сам, то добывалось у обитателей равнин. Оказалось, что встреча в лесу произошла случайно. Их народ предпочитал привольное раздолье равнин. Потревоженные Великим штормом, они долго, очень долго не показывали носа на берегу. Да только - жажда. Недра страдали от землетрясений, и много рек испарилось: под ними разверзлась сама земля, иные же стали такими солеными, что от долгого питья воды из этих рек живые существа погибали. Пресную воду окрестным племенам удалось сыскать только в лесах, тех самых лесах, где произошла первая встреча с ванактовыми слугами. Вождь орков дал понять, что половина ручья - их. Он боялся кровопролития: и так слишком много его собратьев устало или погибло. Война (а что иное могло последовать за дракой с чужаками?) отняла бы последние силы племени.
Нарсес быстро сошелся с умным вождем, освоив, кажется, за считанные дни язык зеленокожих. Он помог, прислал лозоходцев, и те отыскали воду. Благодарные орки пообещали свою помощь в любой битве. Многие рядовые бойцы и даже офицеры, вплоть до центурионов, не оценили великодушия Нарсеса. Требовалось уничтожить чужое и чуждое племя, пока оно не восстановило силы после безводья. Но - Нарсес. Он убеждал, уговаривал, угрожал. Перемещался по лагерю еще быстрее, чем прежде. Он доказывал буквально на пальцах, что орочьи племена разбросаны по всем равнинам этого материка - а размер здешних земель не удалось оценить даже капитанам катерг и разведчикам, много дней шедших по берегу в обе стороны от лагеря - легион же всего один. И то - неполный. Сейчас любая затяжная война могла стереть с лица земли только-только отстраивавшуюся крепость-форпост Государства и всех его сынов. Нужно было подождать, втереться в доверие к местным. А после направить их силы против третьего народа. Нарсес был уверен, что вскоре они встретятся еще с кем-то, - и оказался прав.
Первыми вернулись не дозорные катерги даже - скороходы-каподистрийцы. Они доложили об увиденных на далеком берегу кораблях. Десятках, сотнях кораблей. А у самого горизонта виднелись еще, и еще, и еще...Кажется, целый народ решил сняться с насиженного места и обрести новую родину. Каподистрийцам не составило труда узнать этот народ, прислужников крылатых даймонов. Высокие, с зелеными глазами, их пехотинцы изрядна потрепали за минувшие века силы Государства. С такими - даже в преобразившемся мире - нельзя было бы договориться. Если, конечно, под договором не понимать завещание: перебив всех до единого, завещать потомкам не повторять судьбы врага.
Меньше чем через солнцеворот собрался военный совет. В этот раз мнения разделились. За Нарсеса - и удар катергами по только-только приближающимся кораблям - была половина. Другая половина - за удар чужими руками по уже высадившимся силам. В конце концов, решили отправить гонцов к народу Орка, а тем временем нанести удар катергами. Лид вышел из своей палатки - что с ним редко случалось в часы, свободные от уроков - лично проводить уходящую алу. Крыло катерг - всего пять, жалких пять катерг, и один дромон - разрезало воздух. Легионеры ликовали. Впервые за долгое время боевой флот Государства - пусть даже жалкая, едва видимая тень его - поднялся в воздух. Все как один встали на колени, запев хвалу ванакту, Государству и Повелителю ванактов. Нарсес был черней тучи: самые худшие его предчувствия сбывались. Он рвался в бой, на флагманскую катергу, но офицеры вместе с рядовыми легионерами встали грудью: не дадим умереть, не пустим.
Стратиг, не желая идти против легиона в этом деле, сдался. В сознании он проигрывал сражение раз за разом, снова и снова...
А следующим утром он уже стоял на коленях, рыдая, как ребенок. Едва шевелясь - из поплавков потихоньку выходил теплый воздух - возвращалась флагманская катерга. Одна, совершенно потрепанная. Одна! А было - шесть! Шесть кораблей!!!
Экипаж рассказал о сраженье. Еще на подлете катерги заметили. Расположившиеся на взморье лучники начали обстреливать летающие корабли. Откуда ни возьмись появились даймоны. Нет, - предупреждая вопросы товарищей, говорили матросы. Их родичи. Они использовали какую-то волшбу, слабенькую, но ее хватило, чтоб ослабить катерги. И тогда экипаж дромона пошел на таран. Никто не успел перебраться на соседние катерги, да и не смог при всем желании. Сквозь порывы ветра, свист взлетавших в небо центурий стрел и шипенье волшбы, слышался гимн Государству. Почти всех волшебников удалось достать. Только единицы сумели спастись, что в конечном счете погубило все катерги, кроме одной. Прислужники крылатых даймонов сражались с остервенением, будто бы заразившись безумством от своих хозяев.
Когда погибал один, его место занимали сразу двое, не только мужчины, но и женщины, старики, дети. Такого не было даже в самые последние дни сражений против крылатых даймонов. Такого вообще никогда не было на памяти легионеров. Даже Аркадий - и тот невольно ужаснулся рассказу выживших. Нарсес же выслушал безмолвно - и все так же, не проронив ни единого звука, прошел в свой шатер. Он не спал всю ночь напролет: внутри горела лампада, освещавшая силуэт согбенного непосильной тяжестью стратига. Впервые после Великого шторма они понесли потери. Две трети катерг - уничтожены! Противник не остановлен, наоборот, предупрежден о присутствии легионов на этих землях. Теперь враг будет не просто ожидать встречи с ними - искать ее. Ведь пять катерг - это такая мелочь по сравнению с обычными силами легиона! А значит, ванактовых слуг здесь мало, неимоверно мало, их раздавят за место под солнцем. Что чужестранцы пришли сюда, чтобы найти новый дом - это стало понятно из рассказа о том, кто и с каким остервенением сражался. Целый народ переселяется, им некуда больше идти, а значит, они будут драться до конца. Легионеры - тоже, но их конец наступит гораздо раньше...
Перед самым рассветом Нарсес покинул палатку и направился к Аркадию Лиду. В военном деле стратиг ни за что в жизни не обратился бы за советом к виночерпию, но сейчас - иное дело. Сейчас требовался совет политика или хотя бы человека, к политикам близкого. Тем более Лид был хитер, нечевелочески хитер. По лагерю распространялись слухи о его таинственных экспериментах, о даймоновом свете, рождавшемся внутри палатки...
Нарсес прекрасно знал об этих слухах. Самое интересное, что это его люди их распространяли. Лид был слишком опасен, а потому ударить по его репутации никогда не мешало. Ванактовы слуги опасались колдовства, и шаг по созданию слуг, владевших им, был вынужденным. Крылатые даймоны посылали таких в бой против Государства, а значит, требовалось взять на вооружение вражью технологию. Ведь техне - искусство - было всем тем, что умели люди. И даймоны, как же без них. Иногда даже, грешно подумать, варвары, но редко...Куда там их придумкам до творений Государства! Но только немногие - и даже Аркадий Лид не входил в их число - знали, насколько жалким или обширным техне могли обладать - или обладали - варвары...
Ванактов виночерпий не спал, видно, чувствовал, что его вспоминает Нарсес. А может, и впрямь занимался опытами. У полога палатки стратига встретили Марий и Саллюстий, талантливейшие ученики Лида и одни из самых талантливых слуг Нарсеса. Конечно же, они холодно поприветствовали друг друга, как того и требовала конспирация.
Виночерпий сидел на своем стуле, единственной вещи из багажа, что осталась нетронутой Великим штормом. Сложив руки домиком, Аркадий приветливо улыбнулся Нарсесу. Тот ответил усталым кивком.
- Ты знаешь, мой добрый друг Лид, я устал до полусмерти, - стратиг плюхнулся на стул, располагавшийся ровно напротив аркадиева.
Видно, знаток цветов и общений со звездами подготовился к визиту.
- Я был бы рад помочь решить эту проблему, - от всей души посочувствовал Лид.
Нарсес и бровью не повел. Он прекрасно знал о чувствах, которые Аркадий к нему питал. Но что поделаешь, если он успел - каким только образом? - привязаться к заносчивому виночерпию. Лид был единственной ниточкой, которая связывала его с дворцом ванакта, а значит, с самим ванактом, а значит - с Государством. А это для каждого его собрата было самым важным на свете.
- Мне было бы интересно посмотреть на последствия твоей попытки, - пожал плечами Нарсес. - Что бы не произошло между нами, Государство должно жить.
- Государство должно жить, - совершенно серьезно повторил Лид. - Ты пришел ко мне за советом?
Он не скрывал своего торжества. В иное время Нарсесу было бы противно, но сейчас он не обращал никакого внимания на задетую гордость.
- Да, я пришел за твоим советом. Мне нужны мысли. Много мыслей. Разных. Варианты действий. Я могу не видеть лучшего пути, а ты...Ты помнишь разные события. Книги напитали твой разум если не собственными уменьями, то чужим опытом. А это сейчас очень многое...Государство никогда не оказывалось в подобном положении...
- Если быть точным, то давно не оказывалось - на протяжении семнадцати индиктов, - менторским тоном поправил Лид.
Нарсес удовлетворенно кивнул. Он понял, что не ошибся в своем решении - обратиться за советом к Аркадию.
- Может быть, вина? - словно бы из ниоткуда возник поднос с глиняной амфорой, небольшой, сделанной так, чтоб стоять на плоской поверхности. - Нашел среди выброшенных на берег запасов.
- Какая удача - и как жаль, что мне сейчас не до вина. Когда Гос...то есть легион будет в безопасности, я, так и быть, выпью с тобой благословенное вино, - покачал головой Нарсес.
Нарсес вытянул левую руку и замахал ладонью в знак отказа.
- Нет, даже не святая простота, но сущая глупость! - захохотал Лид.
При смертельной жажде, в бреду, он отказался бы пить отравленное вино. Отравленное по указанию Нарсеса. Да, ему нужны были знания Лида, да, ему было бы печально перерубить ниточку, связывающую с дворцом и прошлом, - но жизнь была дороже. Стратиг прекрасно понимал, что в борьбе за власть над рождающимся на этом берегу кусочке Государства должен остаться только один ванактов слуга. И это должен быть он.
Именно за этой утренней беседой и рождался будущий Тринадцатый город, править которым было суждено Нарсесу...