Сташек и Владек быстро загрузили телегу, а Жихарь уже сидел на козлах, вспоминая молодость: он рассказывал, что часто возил всякие товары на ярмарки.
--
Господине, можете занять своё место! - Владек помог мне забраться в телегу, где между мешков мне постелили несколько трофейных плащей и положили кирасу вместо подушки, на которую также были накинуты плащи.
--
Спасибо. Как я устал, - мне приятно было после всего произошедшего сегодня хоть ненадолго прилечь.
--
Рады стараться, сир! - Жихарь решил поторопиться и уже с этого дня называть меня, как придворного дворянина.
--
Вот и славно, потом разбудите меня, когда будем выходить из лагеря, - зевая, говорил я, закрывая глаза....
Проснулся я, когда было светло (я не знал, уже или ещё), чуть приподнялся с телеги и осмотрелся по сторонам: вокруг были сплошные поля, но вдалеке уже виднелись горы. И справа, и слева от телеги шли воины, накинув себе на плечи и спины мешки, сзади шли люди в простых кожанках, тоже груженые по "самое не могу". "Эх, - подумал я, - если мы будем так плестись, то не дойдём до Беневаля и за месяц".
--
Сколько я спал? - спросил я у Владаря, сидевшего рядом с Жихарем.
--
Доброго утречка, то есть уже доброго денька, господине, - парень расплылся в улыбке. - Вы спали весь остаток дня, всю ночь и всё это утро. Остальные идут сзади повозки.
--
Да уж, никогда столько не спал. Видимо, ещё не отошёл от той битвы.
--
Видать да, господине, - отозвался Жихарь. - Вы так славно там повоевали, что и в гвардию не стыдно было бы пойти
--
Хорошо бы, да некогда, - подхватил Владарь: - господину надо будет баронский титул добывать, а для этого нужно о-го-го как потрудиться. Мы ж ему для этого и дадены - чтобы господин бароном становился, а мы ему в этом и помогали. Готовить там, кого не надо не пускать, а кого надо - убивать, нечего господину о холопов руки марать. Верно я говорю, сотопорники? - громко спросил Владарь.
--
Правильно! - отозвались Сташек, Владек и Лкашек.
--
Вот и я говорю.
- Верно говоришь, - почти серьёзно отвечал я. - Что-нибудь интересное было, пока я спал?
--
Всё тихо было, разве только лорд Тенперон объявлял, что за нами гонится теперь только две, каких их там, - Владарь сделал паузу, вспоминая слишком мудрёные для него слова. - Две дивизии и сотня лыцарей.
--
Знаешь, - я не мог сдержать радости, - сколько воинов в дивизии?
--
Куда там нам, господине.
--
В дивизии Реджинальда две тысячи воинов, запомни это на будущее, когда станешь дворянином, - я не мог не использовать такого удачного момента, чтобы не подначить "будущих лыцарей".
--
Это ж ... это ж четыре тысячи воинов? - Владарь чуть не пустился в пляс, вовремя вспомнив, что сидит в телеге. - Этот Реджинальд оскорбил нашего господина, - Владарь говорил как можно громче, чтобы слышали все, кто шёл рядом с телегой. - Наш господин сожжёт всю их конницу, а лорд Тенперон перебьёт остальных так же, как и два дня назад.
- Я хочу посмотреть, как они будут плясать, когда мы разожжём костёр пол их доспехами! - послышался возглас откуда-то сзади.
Скоро воины запели походную песнь. Я не понял из неё практически ничего: пели на местном наречии, всё время окая и заглатывая звуки.
--
О чём эта песня, Жихарь? - спросил я, вслушиваясь.
--
Так о Хозяйке Зимы, господине! О том, как наши предки ушли с Севера, спасаясь от гнева Хозяйки и орд снежных монстров. Эта песня о храбрости огнаров, покоривших все земли, что Онтар за раз оком не окинет, - Жихарь махнул в неопределённом направлении.
Вдруг песня стала печальной. Головы всех поникли. Кое-кто даже заплакал.
--
Что это с ними?
--
Так это, господин, о Великом Огнаре поётся, который пожертвовал собой, чтобы Хозяйка Зимы не пришла в эти земли.
--
Ясно, - зевнул я, кутаясь в плащ.
Интересно, а они задумывались, что Огнар ещё много лет после основания Королевства правил своим народом? Нет, я бы охотно поверил в слова песни, если бы не одно "но": а когда он успел пожертвовать-то собою? Умирал он недолго, молитвы Тайтосу, "плач на смертном одре", прощание с родственниками, туда, сюда... Тут не просто на жертву, тут на чих не хватит времени...
Два дня наше войско двигалось по лесам и холмам. На пятый день пути мы наконец-то поднялись в горы. В Саратских горах было очень холодно: Жихарь говорил, что это слишком даже для начала зимы, хотя осень только началась. Продвижение каравана замедлилось: дорога к Беневалю была слишком узкой, и по ней в ширину могла проехать только одна телега. Если в этих горах обитали бы орки или тролли, при первом же налёте мы потеряли бы не меньше двух десятков телег. Слава Онтару, что в Саратских горах никто не обитал. Едва узнав это, я отправился к Тенперону, ехавшему впереди войска, с вопросом. Спрыгнув с телеги, я быстро пошёл к учителю. Наш, гм, караван двигался почти что прогулочным шагом, так что мне, пешему, не составило его догнать.
--
Учитель, - обратился я к Тенперону, который ехал рядом с Блад Торном.
--
Да, Николас? - Тенперон обернулся в седле.
--
Я хочу узнать, правда ли то, что в этих горах никто не живёт?
--
Во всяком случае, никто не доказал обратного, - Тенперон улыбнулся уголками губ, приглаживая растрепавшиеся чёрные волосы.
--
А почему?
--
Ты, вероятно, слышал, как воины пели песню о Хозяйке Зимы?
--
Да, учитель.
--
Так вот, это происходило на самом деле. Четыре века назад наш народ, огнары, покинул Северную пустошь, и никто точно не может сказать, почему. Путь похода, более похожего на бегство, проходил через эти горы. Насколько мне известно, в этих горах полегла десятая часть нашего народа. Как гласят легенды, огнары приняли здесь бой то ли с аркадцами, то ли с мидратами, то ли с монстрами Хозяйки Зимы. После той битвы здесь никто и не живёт, разве только призраки бродят по этим тропам. Раньше кое-кто обитал в замке Беневаль и окрестностях, но...
Вдруг над горами раздался вой - даже Блад Торн невольно поёжился и нащупал рукоятку меча - так, на всякий случай.
--
Гм, похоже, что легенда оказалась не совсем верной, - Тенперон говорил как ни в чём не бывало.
--
Милорд, - Блад Торн обратился к Тенперону. - Как Вы думаете, это был волк?
--
Это мог быть кто угодно, от собаки до оборотня.
--
Оборотня, милорд?
--
Да, вы не ослышались, генерал. Я сам однажды видел одного, когда ещё был подмастерьем. Но сейчас они превращаются в легенду, как Хозяйка Зимы.
--
Надеюсь, что это был обычный волк, милорд! - Блад Торн наконец-то успокоился.
--
Даст Онтар, вы будете правы, генерал.
--
Молю Палатора, чтобы это и была правда! - Блад Торн посмотрел на небо, безмолвно молясь.
--
Спасибо за ответ, учитель, - я поклонился. - Позвольте откланяться - время сейчас позднее, - на небе уже появлялись первые звёзды. - А нам предстоит трудный путь.
--
Конечно, Николас, конечно. - Тенперон чуть склонил голову и завёл беседу с Блад Торном.
Вернувшись в свою повозку, я укутался плащом и заснул. Снился мне волк, за которым бегали воины, а Блад Торн смотрел на звёзды и спрашивал какого-то закутанного в чёрный плащ человека, не есть ли эти звёзды - демоны Тайтоса...
Я проснулся внезапно, от радостных криков Жихаря и Сташека с Владарем.
--
Что случилось, вы мне можете сказать? - я моргал глазами, привыкая к яркому свету.
--
Господин, мы прибыли! - Жихарь, привстав на козлах, попытался плясать, чуть не упав с телеги после особо замысловатого коленца.
--
Добро пожаловать в замок Беневаль, милорд! - Лкашек показал куда-то вперёд.
Я привстал, желая что-то сказать, открыл рот, но так и не смог его закрыть: настолько я был поражён открывшимся мне видом. Войско вошло в широкую долину (или плато, никогда не видел особой разницы), а невдалеке, в каких-то двух сотнях шагов, высился Беневаль.
Годы и погода не пощадили творение человеческих: две башенки из восьми, что высились над донжоном, обвалились, в низкой внешней стене было видно не меньше десятка дыр. Дело с самим донжоном, который некогда был отделан белым известняком, обстояло не лучше: известняк обвалился, некоторые окна, из-за отвалившихся кирпичей, были намного больше, чем другие. Но Беневаль оставался Беневалем: стена опоясывала великолепный шестигранный донжон, некогда служивший символом величия рода графов Беневаль и тех немногих людей, что решились поселиться в этих землях.
--
Теперь мы победим! - заворожено прошептал я, тогда ещё не понимая, что лучшие стены - это люди. А их-то у нас и не хватало.
--
Да, теперь мы победим! - подхватили мои "подданные! (я так решил в шутку называть Лкашека, Сташека, Владека, Владаря и Жихаря).
Через минуту эти четыре простых слова скандировало всё войско.
Войско заняло Беневаль. Первым делом разгрузили телеги с запасами продовольствия и воды. Потом со всем тем, что унесли с поля битвы. В это время Тенперон и Блад Торн с десятком охраны осматривали замок. Если в нём кто и жил, то они сбежали задолго до нашего прибытия: воины рассказывали, что стены и пол были покрыты таким слоем пыли, что иногда Тенперон проваливался в пыль по щиколотку. Самое странное было то, что не то что крыс - паутины не было. Так же как и тараканов или мух. Не было вообще ничего живого.
Блад Торн и воины, обойдя замок, стали молиться. Даже Тенперон, и тот невольно вспоминал легенду о призраке последнего хозяина замка. Покончив к вечеру с разгрузкой телег, люди стали разбредаться по замку. Только две сотни воинов были назначены переносить запасы в подземелья замка. Места в замке, как ни странно, хватило всем - большинство людей Тенперон поселил в пиршественных залах и в комнатах на первом и втором этажах. Третий и четвёртый этажи оказались почти незанятыми - почему-то никто не хотел там ночевать. Таких набралось человек семьсот - эти поселились в палатках и шалашах на дворе. Коней на время решили оставить на свежем воздухе, ведь от конюшен остались одни руины.
Я слонялся по замку, по-моему, до полуночи. Никак не мог найти подходящей для меня комнаты: все были или заняты, или в них отсутствовала половина внешней стены, и получалось что-то вроде окна на всю стену. Я хоть и любил большие окна, но не настолько же! Скоро меня зашли запыхавшиеся Владарь и Сташек.
--
Вот Вы где, господин! Мы как раз нашли Вам комнату! Ага, ага! - лицо Владаря озарила улыбка.
- Спасибо, - я облегчённо вздохнул.
Хоть о чём-то можно не беспокоиться. Всё-таки очень даже неплохо, когда у тебя есть подчинённые.
- Где она?
- Почему-то на третьем этаже никто не занял ни одной комнаты, представляете? Весь этаж наш, а любая комната - Ваша.
--
Великолепно, - я попытался улыбнуться, - а то мне ужасно хочется спать.
Поднимаясь на третий этаж, я молил Тарика, чтобы все страхи Тенперона были ложным: ведь что может быть плохого в простом замке, хоть и брошенном ещё сорок лет назад? К сожалению, прав оказался именно учитель.
Едва я прилёг на кровать, которая чудом осталась целой после почти полувека запустения, как раздался чей-то истошный вопль. Я, накинув мантию, выбежал в коридор и спустился на второй этаж по каменной лестнице.
Только ступив на последнюю ступень, я невольно прошептал формулу огненной защиты: на полу валялся один человек из сотни Седого. Ему как раз подходило это "звание": он валялся совершенно поседевший, руки были раскинуты в стороны, глаза расширены, а кожа стала мёртвенно-белой. Труп. Значит, умер. Ну да, живых трупов не бывает. Хотя, конечно, всё возможно...
На крик сюда сбежалось не меньше сотни человек, кое-кто захватил с собой оружие. Едва увидев труп, столпившиеся воины стали читать молитвы "о защите от сил нечистых". Через несколько секунд показался Тенперон, растолкавший всех, кто мешал ему пройти. Он медленно переводил взгляд с трупа на меня и обратно.
--
Это не я, милорд: когда я прибежал на крик, он уже лежал так! Поверьте мне! - я боялся, что в убийстве (а я был полностью уверен, что его убили) могут обвинить меня.
--
Я тебе верю, не волнуйся, - Тенперон пытался меня успокоить. - Такое могла сделать только магия, а будь тобою здесь произнесено хоть одно заклинание подобной силы, я бы почувствовал. Даже я не могу сделать подобного с такой скоростью. - Люди, окружившие труп, закивали - после битвы с реджинальдистами я был чем-то вроде героя у воинов, некоторые меня называли в шутку "маленький десятник". - Надо унести отсюда тело и поставить охрану в коридорах и на лестницах. То, что сделало это, не могло скрыться из замка.
Внезапно послышались возгласы, что это "призрак последнего лорда сего замка наказал побеспокоившего его покой".
--
Никакой обычный призрак сделать этого не может! - вот уже и возгласы одобрения раздались. - А охрана всё равно не помешает, а то нас тут и так как котят могут перерезать. Блад Торн!
--
Да, генерал! - Торн уже стоял в своём обычном камзоле поверх кольчуги, придерживая меч.
--
Выставить охрану в коридорах, на лестницах и во дворе. Выдать каждому желающему, гм, любые средства защиты от нечистых сил, если они этого захотят.
Гул одобрения заполнил все этажи. Даже ночью огнары готовы были догнать и "побрить" того, кто убил одного из их товарищей. Естественно, половина этих "мстителей" уже через двадцать минут была обвешана чесноком, деревянными колами и символами всех богов, каких только они знали.
--
Слава Онтару, что с Вами ничего не случилось! - разом воскликнули Владарь и Лкашек. Они, оказывается, искали меня по всему замку.
--
Похоже, тут поработал хороший колдун или... лучше не знать кто! - подытожил Жихарь, когда все пятеро довели меня до моей комнаты, выхватывая мечи при каждом шорохе.
--
Скорее всего, это хозяин замка сердится! - таинственно произнёс Владек.
--
Ладно, кто бы тут не орудовал, мне надо выспаться - и так не могу припомнить ни одного заклинания! - зевая и ложась в постель, говорил я.
--
Конечно, господин. Вы, если что, крикните - мы тут у двери будем стоять.
--
Вы что, не устали?
--
Мы-то устали, да Вы важнее сна. К тому же, мы будем дежурить по одному, сменяясь, гм, как это.... - Жихарь совсем не разбирался со временем.
--
Каждый час! - радостно выпалил Лкашек, напуская на себя побольше важности.
--
Ладно, спокойной ночи вам, и да хранит вас Тарик и Онтар!
--
Да хранят Вас Боги, господине! - и Жихарь закрыл дверь. Та жутко заскрипела, и я побоялся, что она прямо сейчас развалится.
"Надо буде потом починить дверь" - пронеслось в моей голове, и через секунду я уже спал.
Утром, проснувшись, я накинул мантию и плащ и вышел из комнаты. Справа от двери храпел Жихарь, шепча что-то во сне. "Хорошая охрана" - я не мог не сдержать смеха.
В ту же секунду Жихарь вскочил на ноги и, звеня кольчугой, выхватил из простых ножен меч. Осмотревшись осоловелыми глазами и увидев, что я в полном порядке, он с чувством выполненного долга опять заснул, не выпуская меча из рук. Солнце ещё только начало подниматься из-за горизонта. Я решил пройтись по замку и осмотреться. Замок был не столько старым (хотя, говорят, он был построен два или три века назад), сколько обветшалым. На стенах качались остатки истлевших от сырости и времени гобеленов. Кое-где под ногами шатался пол, готовый в любую секунду провалиться под моей тяжестью. Однажды я облокотился на казавшуюся прочной стену, и она тотчас обрушилась в одну из пустовавших комнат. Коридоры были довольно узкие: метра полтора-два в ширину, что помогало во время осады и мешало во всё остальное время. Зато лестницы были вершиной мысли архитектора, строившего этот замок. Гранитные и мраморные ступени вряд ли бы обрушились, пройди по ним горный тролль. Они были широкими, и по ним могло пройти пять-шесть человек в ряд. Кое-где даже остались дубовые поручни, покрытые, правда, толстым сулоем пыли.
Я поднялся на четвёртый этаж. Ни один из воинов не занял его: они говорили, что здесь чувствуется что-то плохое. По-моему, они все ошибались. На четвёртом этаже почти полностью сохранились гобелены, изображавшие сцены из множества битв. В противниках можно было угадать северных варваров или самих огнаров. На некоторых, самых старых на вид, огнары в слабеньких кольчугах или в кожаных доспехах сражались с аркадцами. Мастера, выткавшие эти гобелены, были просто великолепны: от изображений воинов просто веяло гордостью и надменностью. Казалось, ещё секунда, и их пластинчатые доспехи засверкают на солнце или полностью закованная в броню конница выскочит из гобелена и снова пойдёт в бой. Я не верил, что такие войска могли существовать два-три века назад. Слишком гордые, красивые, смертоносные. И слишком честные, что ли - я просто не мог точно описать то, что видел на гобеленах. О таких теперь песни слагают.
Коридоры здесь были намного шире, да и стены прочнее. Но дверей я здесь почти не видел. Гуляя по коридорам минут десять, я наткнулся на одну дубовую дверь. Из чистого любопытства я потянул на себя медную ручку в форме грифона. К моему величайшему удивлению, она поддалась. Едва дверь открылась, повеяло пронизывающим до костей холодом. "Видимо, где-то упала часть внешней стены" - подумалось мне. Внутри комнаты царил полумрак. Её края терялись в темноте, по моим прикидкам, это был зал длиной шагов в двадцать. Кое-где стояли диваны и кресла, обивка которых уже почти истлела. На стенах висели остатки картин: от некоторых из них остались только рамы с обрывками холста. Странно: по-моему, холстины и доски должны были продержаться дольше.
Но вот посередине противоположной стены висела картина, задёрнутая куском посеревшей от пыли ткани.
Подойдя к ней картине, я сбросил этот кусок ткани на пол. Краем глаза я увидел какое-то движение. Резко обернулся, не успев даже посмотреть на картину, - комната и весь коридор, который можно было увидеть с того места, где я стоял, были чисты. "Странно" - пронеслась мысль в голове. Я обернулся и так и застыл в изумлении. С портрета на меня смотрел рыцарь: карие глаза словно сверлили взглядом, иссиня-чёрные волосы были ровно уложены, на гладко выбритом лице торчали только коротенькие усики. На голове у него был шлем, забрало которого было откинуто. Одет он был (во всяком случае, до уровня груди) в стальной панцирь, на котором был выгравирован чёрный грифон.
Слава Тарику, что это был всего лишь портрет - художник уловил все детали лица, и казалось, что тот рыцарь мог в любую секунду сойти с картины, чтобы выгнать непрошеных гостей из замка. Было ясно, что это последний хозяин Беневаля - портрет был не старше пятидесяти-шестидесяти лет, потому что масляные краски ещё не успели полностью засохнуть, да и трещин и неровностей почти не было. Я поклонился последнему хозяину Беневаля - он заслуживал уважения, хотя бы из-за того, что нашёл такого хорошего художника в этом захолустье.
Немного полюбовавшись на портрет, я вышел из комнаты: не следовало тревожить покой старых хозяев Беневаля, ведь я был совершенно уверен, что все эти истлевшие картины - портреты хозяев и хозяек замка.
Я спустился на третий этаж. Солнце уже стояло в зените. Возле двери в мою комнату Владек, Сташек и Владарь отчитывая Жихаря, понурившего голову. Увидев меня, Жихарь гордо поклонился и растолкал всех, кто стоял между ним и его господином.
--
Что здесь творится? - я переводил взгляд с Владека и Владаря на Жихаря, потом на Сташека и обратно.
--
Тут эти, - Жихарь небрежно махнул в сторону двери, - распекают меня за то, что я якобы, представляете, господине, что я якобы заснул на своём посту и пустил Вас одного гулять по замку, несмотря на бродящего здесь колдуна.
--
На бродящего призрака, Жихарь! - Владек готов был до пены у рта утверждать, что это призрак последнего графа Беневаля.
--
Ну, призрака колдуна, не перебивай. Так вот, отпустил Вас одного, а они не смогли вас найти.
--
Я лично разрешил, - подпольным девизом магов академии был "своих не выдаём". - Жихарю отдохнуть, пока я прогуляюсь по замку. Он и так рискует жизнью, охраняя меня от... не важно. А гулял я на четвёртом этаже - там всё равно никого не было.
--
А Вы что, не знаете? - все четверо удивлённо воззрились на меня. - Тот, умерший, Стефан, кажись, дежурил как раз на четвёртом этаже. Хоть его и нашли на лестнице на второй, но она как раз рядом с третьим. Охрана милорда генерала, - Жихарь поднял указательный палец вверх, пытаясь показать важность всего того, что он говорит, - говорит, что ваш учитель думает, что Стефан как раз бежал к нему, чтобы доложить о чём-то очень важном. Похоже, на лестнице это важное его и того. - Тут все замолкли. В воздухе повисла удушливая атмосфера страха и волнения.
--
С вами я, а ученик Магической академии чего-то всё-таки стоит в битве с магией и колдовством.
--
Ура господину Николасу! - взревело пять глоток. Лкашек как раз подошёл, неся что-то на деревянном подносе.
- А вот и Ваш завтрак, господине!
Лкашек раздобыл где-то несколько кусков хлеба, лук и кусок солонины. Я был голоден как волк - через несколько минут поднос уже оказался пустым.
--
Вы там, надеюсь, ничего не встретили? - спросил Жихарь, поглаживая уже седеющую бородку.
--
Нет, ничего особого. Похоже, четвёртый этаж последний хозяин отвёл под свои комнаты. Они хорошо сохранились: на одном портрете почти полностью сохранился облик одного из графов.
--
Это, конечно, хорошо, но ... - Жихарь не успел договорить, как по коридору разнеслось: "Тревога! Оружие!".
--
Опять что-то случилось, - Лкашек быстро накинул плащ, выхватил меч из ножен и побежал к лестнице. За ним последовали и все остальные. Я бежал позади всех, готовясь произнести атакующие заклинания. Жаль, что их было не так уж и много...
К сожалению, они не понадобились: в боковом коридоре второго этажа нашли ещё один труп, точь-в-точь похожий на первый. Те же совершенно седые волосы, побелевшая кожа, покрасневшие глаза и раскинутые в стороны руки.
--
А он не особо изобретателен! - кто-то из воинов пытался пошутить.
--
Ему это и не надо - от этого вида и так волосы дыбом встают.
Все оглянулись: позади стоял Тенперон, придерживая меч на поясе (я впервые видел его в таком виде), кираса с выгравированными тремя молниями, скрещенными посередине, сверкала в полутьме коридора, точно факел, пурпурный плащ развевался словно на ветру (хотя в коридоре не было даже малейшего сквозняка). А может, простая магическая иллюзия? Слишком уж непохоже на мага III ступени...
--
Ваше превосходительство, что прикажете делать? - Блад Торн не отставал от своего генерала, облачившись в кольчугу и кольчужные же штаны.
--
Усилить охрану. Николас, я попрошу тебя дежурить вместе со своими, гм, воинами у лестницы на четвёртый этаж.
--
Почту за честь, учитель! - я наклонил голову в знак согласи.
--
А его, - Тенперон махнул головой в сторону трупа, - похоронить за замковыми стенами со всеми почестями.
--
Повиновение и исполнение! - Рявкнули семь воинов, быстро вынесшие труп из коридора.
--
Остальные - марш к стенам - там вам объяснят, что делать! - Блад Торн слегка улыбнулся. В миг коридор опустел - остался только мой отрядик и Тенперон с Блад Торном.
--
С этого дня мы идём к победе! - Тенперон говорил совершенно серьёзно.
--
Учитель?
--
Мы с капитаном обсудили кое-что, - Блад Торн поклонился, - и пришли к решению. Такого Королевство ещё не видело.
--
Я Вас поправлю, сэр - огнары видели подобное на войне с Аркадией.
--
Это не в счёт, ведь у их василевсов не было Вас, генерал.
--
И Вас, генерал. - Оба, почему-то, называли друг друга генералами, но Блад Торн охотно подчинялся приказам Тенперона. Да ещё, по распоряжению Фердинанда, теперь являлся капитаном.
--
Как я вижу, ты ничего не понял, Николас?
--
Вы как всегда правы, учитель, - я чуть не покраснел.
--
Скоро сам всё увидишь. А теперь отдыхай - сегодня тебе стоять в карауле. И не ходи на четвёртый этаж в одиночку, хорошо?
--
Конечно, учитель.
--
Ладно, пока и удачи. Нам с капитаном надо вести армию к победе.
--
Удачи Вам, учитель...
Ночью в коридорах замка было холодно. Не спасал даже плащ и мантия, чего уж говорить о простых воинах, кутавшихся в хлипкие плащи, да ещё и в кирасы из холодного металла, надетые поверх холщовых рубашек. У лестницы со мной дежурил Владек. Он поминутно оглядывался, читая при этом молитву Онтару. Где-то поблизости ходили Владарь, Лкашек и ещё трое воинов из сотни Седого. Так что бояться было нечего. Кроме, естественно, самого призрака, или колдуна. Или вампира. Или Даркос знает кого ещё.
Время приближалось к полуночи. Владек полчаса уже как клевал носом, да и я был не лучше, не засыпая лишь благодаря, как говорил Жихарь, одному честному слову. Скоро заснул Владек: даже во сне сжимая рукоять меча, он захрапел. Через минуту я сам закрыл глаза - и тотчас открыл, почувствовав что-то странное. Оглядевшись по сторонам, я понял, что меня разбудило - сюда подошёл один из воинов. "Странно, что я его никогда здесь не видел, хоть лицо и знакомое" - как раз подумал я.
--
Не страшно здесь? - спросил меня он грустным голосом, глядя прямо в глаза. У него был такой странный взгляд. Быть может, из-за неимоверно глубоких карих глаз, из которых на тебя словно смотрела вечность...
--
Да нет, рядом же полно наших.
--
Да, одного я уже вижу, - он слегка улыбнулся, поправляя плащ, обитый мехом.
--
А Вам самим как? Не боязно, что где-то бродит призрак, убивший уже двух человек?
--
Ну, как тебе сказать, не особо, - он снова улыбнулся.
--
К тому же магу не особо страшны всякие там призраки, в Магической академии были хорошие учителя.
--
Магу, говоришь? - он внимательно посмотрел на меня.
--
Да, я, если Вы не знаете, маг. То есть, конечно, не совсем маг, а просто ученик.
--
Зато у тебя сердце истинного мага, - и опять он печально улыбнулся. Интересно, кто же он всё-таки? Крестьяне и ремесленники, из которых и состояло в основном наше войско, так не говорили. Во всякому случае, я так думал. Может, третий сын рыцаря?
--
Мне раньше никто об этом не говорил.
--
Я всегда любил быть первым.
--
Вы говорите, как настоящий дворянин. Как Вы оказались в нашей армии?
Внезапно послышался звон вынимаемого из ножен меча, и я резко обернулся. Владарь прижался к стене, бормоча молитвы.
Я вновь посмотрел вперёд - и... Никого не было. Владарь, дрожа всем телом, шептал: "При...при...ак", так сильно сжимая рукоятку меча, что костяшки его пальцев побелели.
--
Что при...ак? - я замер.
--
Милорд, сударь, господин, сир, бан, - Владек со страху начал называть меня всеми известными ему титулами, - как Вы это сделали?
--
Что сделал? - я стоял в недоумении.
--
Как Вы выжили, господин?
--
Как я что? - внезапно я всё понял: я точно видел лицо этого человека. Только вот тогда оно принадлежало дворянину на портрете. - Так вот ты какой, граф Беневаль...
Через двадцать минут здесь собралось уже не меньше сотни человек. Владек пытался что-то растолковать Жихарю и Владарю, когда ко мне пробрался Тенперон, растолкав не меньше десятка огнаров.
--
Что тут произошло, Николас? - он смотрел мне прямо в глаза.
--
Полчаса назад я разговаривал с каким-то человеком, скорее всего дворянином. Когда Владек, - я показал на понурившего голову Владека, - проснулся, он схватил меч, шепча "Призрак!". Тот человек, с которым я разговаривал, исчез.
--
Это правда, Владек?
--
Так точно, милорд генерал. Я полностью уверен, что это был призрак. Во-первых, было очень тихо и холодно. Во-вторых, на нём был меховой плащ, а я что-то не видел у наших даже простых плащей. А третья примета, и самая важная, это то, что на его кирасе был выбит грифон.
--
Только то, что на его кирасе был выбит обычный геральдический знак, встречающийся в доброй сотне дворянских фамилий этих провинций, и его меховой плащ ни о чём не говорят. А холодно тут везде и всегда, особенно в полночь! - я никогда не видел учителя таким взволнованным.
--
Была и четвёртая примета, сударь учитель, - я тихо прошептал. Все внезапно замолкли.
--
Какая, Николас?
--
Он был копией портрета, что сейчас висит на четвёртом этаже.
Я боялся бури. И, конечно, она произошла.
Все, кто находился в той комнате, разом стали шептать молитвы. Блад Торн поцеловал знак Онтара, висевший у него на шее.
--
Николас, я просил тебя не ходить наверх. Так или не так?
--
Так, учитель. Но я был там раньше, чем Вы мне сказали об этом.
--
Это снимает с тебя ответственность за нарушение приказа. - Тенперон понемногу успокаивался. - Где ты видел этот портрет, Николас?
--
Я могу показать ту комнату.
--
Так, хорошо, - Тенперон замолчал, о чём-то думая, - капитан и ты, Николас. Мы сейчас пойдём наверх, в ту комнату. Остальным оставаться здесь. Вооружиться и принести обереги от призраков. - Всем ясно? - эти последние два слова, как мне потом рассказывали, слышали даже у ворот замка. - Хорошо. Николас, генерал Торн, поднимаемся.
Почему Тенперон тогда на меня так накричал? Я долгие годы искал ответ, оказавшийся таким простым. Всё дело было во мне и в призраке. Или даже в призраке и во мне...
Я был последней надеждой Тенперона, если кто-нибудь из алых убьёт Даркхама. Погиб бы я - погибло бы и дело войны Фердинанда. И войны Тенперона. И ещё тысяч и тысяч огнаров, спавших в замке или отступавших к Аркадии. Именно призрак мог всему помешать. Духи неупокоенных могли убить - убить одним взмахом брови, или чего там у них было. Одной мыслью - мыслью о мести, конечно. Во время разговора Беневаль мог меня убить, или проклясть - но этого не случилось. Почему? Ответ нас ждал на четвёртом этаже. Но он был не совсем тем ответом, что мне был нужен. Зато именно тем, что нам всем пригодился... Маги любят пафосные речи, Вы не находите?
--
Где та комната? - Тенперон поднял правую руку, готовясь в любой момент сотворить заклинание.
--
Вон там, учитель, - я указал на коридор.
--
Генерал, бегите, если я прикажу.
--
Но, милорд... - для дворянина самой бесчестной вещью было именно бегство.
--
Это приказ, сударь Блад Торн. Вам всё ясно?
--
Да, милорд.
--
Тебя это тоже касается, Николас.
--
Да, учитель.
--
Хорошо, входим! - Тенперон открыл дверь, которая вела в зал с картинами.
Внутри ничего не изменилось - разве что с портрета Беневаля слетело покрывало. Граф внимательно смотрел на пришедших, словно готовясь выхватить невидимый клинок.
--
Великолепное исполнение, - только и смог прошептать Блад Торн.
- Я с Вами полностью согласен, сударь! - сзади раздался знакомый голос.
Выражение, позабытое уже даже на севере. Айсары называли тех, с кем "одним топором пользовались". То есть вместе разжигали костёр. Затем слово "сотопорниками" стали называть верных друзей, которые вместе с тобой проходят через испытания.
В некоторых деревнях Онтар считался одноглазым богом, который свой второй глаз отдал в обмен на величайшую мудрость.
Так шутили тоже только на севере. Побрить означало или отрезать голову, или перерезать горло.
Они же- айсары.
Личный герб последнего графа Беневаль, Эдвина Беневаля.