Его Величество Фердинанд восседал на троне, стараясь не зевать: сегодня опять обсуждали Сейм. Здесь присутствовали все Владетели, Архимаг Тенперон и капитан королевской гвардии Суазон. Последний вместе с маршалом Ревенкьюлом обороняли Белый город от Эдмона Рошфора.
Обсуждение длилось уже часа два, больше всех выступали Артуа, Даркмур и Архимаг. Теперь же была очередь фон Даркмура.
- Народ уже не так доверяет королю и дворянам, считая, что именно мы допустили Войну за престол и мятеж Эдмона Рошфора. Боюсь, если произойдёт нечто подобное, возможен крупный бунт черни. Только пять месяцев прошло с тех пор, как жители Чёрного города, - так назывались бедные кварталы огнарской столицы, - поджигали торговые лавки и дома зажиточных сограждан. Именно Сейм должен поможет возвратить огнарам чувство уверенности в королевской власти и...
- Граф, неужели Вы думаете, что огнары поверят в твёрдость королевской власти и участие в делах управления Королевством, если не будут допущены в него? Если Вы так считаете, то мне поистине жаль жителей Владения Беневаль, - Архимаг улыбнулся. Все его речи на этом протекали в подобном русле: он отмечал ошибки выступавших и их недочёты.
- А что Вы сами можете предложить, мэтр Архимаг? - Даркмур не любил Тенперона, которого считал выскочкой и наглецом. Ещё бы, ведь не граф стал Архимагом, и не о графе теперь рассказывали вечером у огня.
- Я требую допуска представителей крестьянства и горожан на будущий Сейм, если его всё-таки созовут, - настал звёздный час Тенперона: теперь по всему Королевству разнесутся слова его речи. - А также равного с дворянами количества представителей от жречества и Гильдии магов, а также офицерства. Я предлагаю создать малые сеймы в каждом Владении, чтобы именно там народ выбирал своих представителей, чтобы потом они вошли в Сейм. Вот те условия, на которых Гильдия магов готова поддержать это начинание. - Зал замер.
- А не слишком ли Вы много хотите? - Жерар Артуа решил, что сможет с лёгкостью переспорить Тенперона. - Разве чернь что-нибудь понимает в государственных делах, пусть даже и в налогах и вопросах престолонаследия? Простые огнары, как Вы выразились, хотят, чтобы еда была получше да кошелёк потолще!
- Только с помощью простого народа король смог вернуть себе престол. Я не думаю, что если бы у Фердинанда в войске служили одни дворяне, он смог продержаться и в битве при Креси, и в битве при Афанкуре. Милорд Филипп Мишель, кто стоял на стенах Дорожного замка, когда к ним подошли армии Реджинальд? - Тенперон повернулся в сторону одного из южных Владетелей.
- А кто умирал на улицах Тронгарда, сдерживая орды нежити Эдмона Рошфора? Капитан Суазон, Вы можете сказать? - поднялся уже немолодой человек, с седыми короткими волосами и в кирасе из воронёной стали. Так же капитан королевской гвардии выглядел и в день мятежа Рошфора.
- Там были простые горожане, воины гарнизона, воины-жрецы Палатора и Онтара, немного свитских, гвардейцы и воины "белого" отряда.
- Спасибо, капитан, - Тенперон улыбнулся. - Я считаю, что вполне аргументировал свою позицию, - Архимаг любил ввернуть научное словцо в своей речи.
- Совет окончен, судари, - Фердинанд нахмурился. - Мне надо подумать над всем, что здесь было сказано. И даже над тем, что не было.
Граф Филипп Мишель и герцог Энрике Сагирина вышли из королевского дворца. Они горячо спорили из-за предложения Даркмура и Артуа. Граф настаивал, что Сейм вручит хоть и небольшую, но власть в руки второразрядных дворянчиков и жрецов. Герцог же был убеждён, что это собрание наконец-то подарит мир Королевству. Хотя бы внутренний. На площади перед дворцом Филипп и Энрике встретили остальных Владетелей, кроме Артуа и Даркмура, и те тоже обсуждали сегодняшний совет. Сейм, ещё не успев появиться, уже внёс раскол в умах дворян страны. А через несколько часов слухи уже поползли по Тронгарду, один другого интереснее. Через месяц в южных Владениях уже поговаривали, что король хочет вручить власть над Королевством дворянству, а самому уйти в жрецы Палатора. Но огнары только посмеялись бы над тем, кто скажет, что король, практически, так и хочет сделать. Ну, разве только не хочет уйти в храм - у жрецов Палатора был запрет на алкоголь. А какой же король может прожить без вина?
Болотное Полесье.
Венцеслав наконец-то понял, отчего здешние края часто называли Великим Болотом. Мидрат целый день шёл сквозь смертоносные топи, изредка останавливаясь на отдых на островках твёрдой земли. Венцеслав отломал от молодой берёзы тонкий и длинный ствол, который не раз спас ему жизнь. Этим шестом он проверял глубину болота, через которое шёл. Дважды палка уходила по самый верх в зелёно-бурую жижу, так обманчиво поросшую маленькими цветами и мелкой травой. К вечеру мидрат нашёл подходящее место для ночлега: крохотный островок суши, на котором росла старая берёза.
Венцеслав присел на траву, переводя дух. Его мучила жажда: утром закончилась вода в единственной фляжке, которую он прихватил с собой. Есть тоже немного хотелось. Венцеслав хоть и находил иногда ягоды черники и клюквы, но их было слишком мало. И только мидрат закрыл глаза, как послышалось карканье потревоженных ворон.
Венцеслав рывком поднялся с земли, оглядываясь. Потревоженные птицы пролетели в нескольких десятках метров от него, направляясь на север. Значит, тот, кто потревожил их, шёл с юга. И это вряд ли был простой человек, собиравший ягоды в такой глуши. Венцеслав попробовал принюхаться, надеясь уловить хоть один посторонний запах. Но нет, пахло гнилью и тухлой водой. И вдруг краем уха он различил тишайший плеск воды справа от себя. Венцеслав резко повернулся и обнажил свой скимитар. Потому что это не грибники шли к нему, крадучись, из лесных топей.
Невысокие, ниже мидрата на две головы, с выпиравшими клыками, почти лысые, покрытые кожей цвета старой тины, существа приближались к нему. Их было не больше десятка, и у всех ничего, кроме грубо сработанных копий с каменными или костяными наконечниками и коротких луков.
Мидрат достал из-за пояса длинный кинжал, в рукоятке которого сверкал сердолик, держа его остриём вниз. Такое оружие в Королевстве называли панцербрехером: "крушителем доспехов". Огнарские волш6ебники произносили над ним сложнейшие заклинания, и теперь он мог с лёгкостью пробивать как варёную кожу, так и аркадскую лорику. Одним ударом, конечно же.
- Ну подходите, дети кикиморы и лешего! Я готов! - Венцеслав встал во всю длину своего роста, как и подобает славному мидратскому воину.
Орки ответили по-своему: три стрелы полетели в мидрата. Вот орки радостно закричали, когда все три ударились в Венцеслава - ударились и отлетели от кольчуги, которую мидрат одел под рубаху.
Жители болот побежали на Венцеслава, высоко подняв свои копья. На них даже не было кожаной брони, только шкуры животных или украденные с трупов кафтаны, порвавшиеся и получившие цвет сгнившей зелени. Один из орков метнул копьё в мидрата, но тот перерубил его мечом.
Ближайший орк накинулся на Венцеслава, пытаясь достать его копьём. Мидрат, ухмыльнувшись, переместил всю тяжесть на правую ногу, и удар противника пропал втуне, а потом резко опустил скимитар на голову орка. Удар получился такой силы, что уже мёртвое тело, до груди которого протянулся ужаснейший кровавый шрам, откатилось в трясину. Но это была маленькая победа - ещё восемь орков взбиралось на островок.
Трое нелюдей попытались одновременно ударить по Венцеславу, но и их постигла неудача. Мидрат, собравшись, ринулся на центрального противника, отклонив кинжалом копьё его соседа, и проткнул неудачника мечом. Стараясь не терять ни одной секунды драгоценного времени, Венцеслав откинул умирающего орка на взбиравшихся на холм него собратьев, а потом перекатился к дереву, и наконечник копья просвистел в сантиметре над его головой. Мидрат, перекатываясь, рубанул скимитаром по ногам того, кто за секунду до этого пытался проткнуть его, а затем нанёс два точных удара панцербрехером в сердце. Оставалось ещё шестеро.
Теперь орки учли свою ошибку. Они уже не пытались в одиночку убить Венцеслава, а обступили его кругом, надеясь достать его копьём. Мидрат лишь улыбнулся на эту пародию тактики и высоко подпрыгнул вверх, а воздухе оттолкнулся ногами от ствола берёзы. Орки тупо уставились вверх, и не смогли понять, что Венцеслав оказался за спиной одного из них. Несчастный лишь с глупой улыбкой уставился на свой живот, из которого торчал клинок меча, а потом упал на землю. Мидрат воспользовался замешательством орков, и нанёс ещё два удара, и ещё два трупа повалилось на траву.
Всего три противника осталось в живых, и она сгрудились вместе, надеясь хотя бы выжить. Будь они людьми или, не дай Парвун, эльфами, Венцеславу пришлось бы потрудиться. Но это были болотные орки, а значит, развязка уже была близка. Мидрат подняв меч над собой, а кинжал вытянув вперёд, подскочил к оркам, с лёгкостью перерубив их копья. Затем два точных удара мечом и кинжалом, и два свежих трупа повалилось под ноги мидрату. Единственный оставшийся в живых орк уже разворачивался, намереваясь бежать, но резко остановился: брошенный Венцеславом панцербрехер пробил горло нелюдя.
- Не надо, ребята, было играть с гарным мидратом, - улыбнулся Венцеслав старой народной шутке.
Мидрат скинул все трупы в болотную жижу, не меньше часа следил, не придут ли ещё орки, а потом заснул. И внезапно проснулся, услышав чавкающий запах.
- Мама, - шепнул Венцеслав, прячась за берёзой.
Над водой склонился человекоподобный монстр. Гигантские руки, заканчивавшиеся широкими кистями с кошачьими когтями, гуляли по дну болота, выхватывая трупы. Шкура монстра была цвета тины, и вечером, который как раз и настал, его было очень трудно различить на фоне болота. Нелюдь был метров восемь в высоту, огромный живот булькал, болтаясь на весу. Голова его была похожа на орочью, только раз в десять увеличенную.
Внезапно голова тролля повернулась в сторону мидрата, красные свинячьи глазки шарили по земле, а уродливый нос принюхивался к полному болотных испарений воздуху. И, как назло, ветер переменился, неся запах Венцеслава в сторону монстра. Монстр оскалился, ухмыльнувшись, и протянул вперёд руку с зажатым трупом орка.
- Хошь? - спросил тролль у Венцеслава, говоря на языке, похожем на южно-мидратский.
- Это ты мне? - Венцеслав достал из-за пояса панцербрехер, готовясь к смерти.
- А кому ж пше? Человек, хошь мясо? - тролль откусил голову орка, и раздалось громоподобное чавканье.
- Нет уж, спасибо, - Венцеслав прижался к берёзе.
- Ну, как хошь, разве ж я настаиваю? - тролль отвернулся и продолжил свою страшную трапезу.
- А ты кто? - до перепуганного насмерть мидрата: тролль вполне мог убить его, не заметив, начало доходить, что монстр настроен дружелюбно.
- До тебя, видать, медленно доходит, - оскалился тролль откидывая обглоданный скелет орка и утирая лицо рукой. Тогда же мидрат обратил внимание, что монстр носил какие-то кожаные штаны, правда, изорванные. - Обронка, можешь меня так звать. А вообще-то, я есть единственный и неповторимый во всём Таире. Потому что я - титан. - Монстр присел на островок, ухмыляясь.
- А не, - Венцеслав, конечно, слышал о некогда великой расе, исчезнувшей задолго основания мидратских королевств, но еле смог удержать улыбку при словах тролль, - тролль, случаем?
- Ещё раз обзовёшь меня именем этих грязных варваров, я тебя убью, - чтобы его слова были подоходчивей, он ухватился за ствол берёзы, а потом сломал её, просто сжав руку в кулак. - Теперь понял?
- Да, Обронка, - Венцеслава прошиб холодный пот. - А что ты тут делаешь?
- Гуляю, вот тебя встретил, - Обронка ухмыльнулся, почесав когтями свою грязную шею. - Куда путь держишь-то?
- В княжество Альдо, - Венцеслав распрямил плечи: к нему возвращалась уверенность в своих силах. - А что?
- Ты мне скажи, когда это вы, варвары, научились ходить по воде аки по суху? - называвший себя титаном монстр хмыкнул и рыгнул.
- Меня корабль ждёт.
- Ишь чего: корабль, - внезапно Обронка выпрямился и пристально вгляделся в лицо мидрата, отчего у того начали подкашиваться ноги. - А тебя одного возьмут, али в компании?
- Не... не... не знаю.
- Ага, значит, и мне можно. А где он тебя ждёт-то?
- На южном берегу.
- Ну так пошли, - махнул в сторону побережья Обронка, поднимаясь на ноги и вступая в болотную жижу. - Чего стоишь?
- Я не смогу вот так просто пройти по болоту.
- Эх, варвар, - Обронка подхватил Венцеслава под руки и посадил себе на плечи. - Ну, побежали.
У Венцеслава перехватило дыхание от вони, которая шла из подмышек монстра. Но он не мог отметить, что Обронка очень быстро передвигается по болоту, перескакивая с кочки а кочку, которые было не так уж и легко заметить в ночной тьме.
- А что ты собираешься делать?
- Как, что? Я с тобой поплыву: пора уж варварам узнать, что последний титан до сих пор жив! Земста! - воскликнул на неизвестном Венцеславу языке титан. Обронка с такой силой выкрикнул, что у мидрата до самого утра звенело в ушах, и даже слух он потерял на несколько минут.
До восхода Венцеслав и титан сохраняли полнейшее молчание, пока впереди не показались песчаные дюны побережья. У самой кромки воды мидрат спрыгнул, целуя песок, а потом очень долго со слезами смотрел на морскую гладь - так долго он не видел нормальную воду и величественное спокойствие стихии.
- Ага, вот счас скупнёмся, - Обронка лихо прыгнул в воду, нырнув с головой.
По воде пошли грязно-зелёные круги, несколько кусков грязи даже всплыло. Титан через несколько минут вынырнул - и у Венцеслава снова перехватило дыхание, только теперь от неожиданности.
Вместо казавшейся в ночи зелёной шкуры появилась бледная кожа, словно слабо светившаяся изнутри. На месте оркской хари показалось вполне приятное лицо с резкими чертами, тёмно-синими глазами. Волосы оказались бирюзового цвета. Не осталось и следа от тролля: появился настоящий титан.
- Ну что, не ожидал? - к сожалению, насмешливый скрипящий голос никуда не исчез. - Вот побродил бы с моё по этим болотам, сам бы себя испугался.
- У меня нет слов, - ноги Венцеслава сами собой подкосились, и он оказался на коленях перед последним титаном.
- Ещё бы у варвара нашлись слова, достойные, чтобы ими описать величие моего народа. Ну, и где твой корабль? - ухмыльнулся Обронка, вглядываясь в накатывавшиеся на берег морские волны.
Венцеслав от удивления присел на песок и заморгал. Ему предстояло очень трудное путешествие.
Королевство. Тронгард.
Тенперон наблюдал за развернувшимся на площади перед Гильдией магов зрелищем. Не меньше тысячи воинов в кольчугах в сомкнутом строю маршировали под бой барабанов, стараясь держать темп и не разрушать порядок построения. Архимаг не меньше трёх месяцев шёл к этому через бесконечные переговоры с Фердинандом. Но теперь его сердце ликовало.
По команде все воины разом остановились и повернулись, и можно было увидеть их лица. Любой северный огнар признал бы в них айсаров. Это были именно те воины, которых Тенперон призывал в поход за зипунами, чтобы свергнуть Реджинальда. К сожалению, айсары пришли через два месяца после коронации Фердинанда, и в глазах короля надобность в этих наёмниках отпала. Только вот Тенперон считал иначе. Почти восемь тысяч айсаров согласилось поступить на службу к Гильдии магов, и теперь все они поселились в катакомбах под городом. Архимаг мотивировал такое большое число воинов тем, что маги предотвратят повторение событий мятежа Рошфора. На это Фердинанду уже нечего было сказать.
Архимаг улыбнулся, вспомнив, как Абра произнёс зажигательную речь, призывая айсаров пойти на службу к Тенперону. Большинство северян лишь посмеялось над этим, но всё же айсары теперь поселились в Тронгарде. А потом прониклись уважением и почтением к Архимагу, который всегда говорил именно те речи, что были приятны айсарскому уху. Да и его полководческий талант сделал его признанным авторитетом во всём северном Огнароне.
- Мэтр Архимаг, - Рикардо подошёл к Тенперону, тоже наблюдая за манёврами айсаров.
- Да, магистр? - Даркхам обернулся.
- Мне только что сообщили, что наши пробили стену в подземном хранилище алых магов, - Рикардо был заметно взволнован.
- И? - Тенперон весь напрягся.
- Похоже, мы их нашли, - Рикардо ухмыльнулся.
- Тогда чего же мы ждём? - Тенперон вскинул голову и поспешил в подвал Гильдии, откуда открывался путь в катакомбы.
По пути Рикардо сообщил подробности. Следуя указаниям бывших подчинённых Эдмона Рошфора, поисковая группа вышла на четвёртый этаж катакомб и наткнулась на железную дверь, опечатанную магией алых. Всё утро пришлось потратить на то, чтобы вскрыть защитную магию, но затраченные усилия стоили того: в огромном зале хранились книги и свитки с личной печатью Рошфора. Прочитать пока успели только один - это был дневник одного из тех исследователей, кто смог первым подчинить себе мёртвых. Таких уже начали называть некромантами, что с ксарыни означало "повелевающий смертью". Тенперон надеялся использовать эти разработки алых, а может, и продвинуться в некромантии. Это, как он говорил на собраниях Гильдии, помогло бы эффективнее бороться с некромантами. Хотя в подробности он не углублялся.
Примерно через два часа Тенперон оказался на месте. В кирпичной стене зияла дыра метра в три шириной, а из-за неё раздавались взволнованные голоса.
Даркхам одним рывком перебрался в зал, и пятеро магов в красных мантиях (знак огненной стихии) замолчали.
- Надеюсь, это на самом деле дневники первых некромантов?
- Да, мэтр Архимаг! - подал взволнованный голос один из магов, пока остальные продолжали разбирать записи.
- Вы сможете доставить всё это? - Тенперон окинул взглядом помещение и еле не присвистнул: столько всего тут было.
- Нам понадобится ещё больше людей, желательно, чтобы это были специалисты по ловушкам - Фредерик уже получил страшный ожог, попытавшись вскрыть один из сундуков.
- Всё необходимое вы получите в ближайшие сутки.
- Благодарю, мэтр Архимаг, - маг поклонился.
- Удачи, - Тенперон кивнул и через минуту уже оказался в той комнате, где его нашёл магистр Рикардо.
Тот был настолько увлечён тренирующимися айсарами, что не заметил Даркхама.
- Впечатляет? - Тенперон улыбнулся.
- Ещё как, - Рикардо еле удержался от того, чтобы не вздрогнуть.- Но всё-таки, зачем нам только воинов? Ты же ведёшь переговоры с армией Блад Торна? - генерал стал маршалом Северной армии. Она появилась, когда Фердинанду пришлось сократить регулярное войско втрое против отцовского, и теперь на страже Королевства стояло всего лишь пять армий по десять тысяч воинов в каждой.
- Ты видишь отсюда стены Малого коронного дворца? - Тенперон, как обычно, решил поиграть в "вопрос-ответ".
- Ты бы ещё предложил посмотреть на Императорский дворец Ксара, - тот уже пять веков как превратился в руины.
- Так вот, когда отсюда будут видны его башни, тогда-то ты и поймёшь, - Тенперона спокойным шагом направился прочь из комнаты, намереваясь поговорить со своими новыми воинами.
- Вот вечно ты так, - Рикардо нахмурился и начал творить заклинание телепортации.
Королевство. Герцогство Рабар.
Герцог Фридрих в задумчивости сидел в своём уютном кабинете в замке Рабар, неделю назад вернувшийся из столицы. У пылавшего камина грел руки Феофан Лойола, некогда великий ксариатский алхимик, ныне ставший вампиром. Только вот несколько странным: на него совершенно не действовал солнечный свет. В начале он этому невероятно радовался, а потом понемногу начал задумываться. Этот облик, а вернее бессмертие, ему присущее, Феофан получил от ксариатских богов, выменявших у него рецепт философского камня. И изменения в этой сделке наводили на определённые мысли.
В руке у Лойолы появилась жареная курица (подобная магия тоже входила в условия сделки), которую он принялся есть, не отрывая взгляда от огня.
- Что, наслаждаешься жизнью? - невесело спросил Фридрих.
- А что же мне ещё делать после многих веков добровольного заточения? Я бы на Вашем месте, батенька, делал то же самое. А вместо этого что я вижу? А вижу я, милостивый государь, скучающего человека, чахнущего в своём замке. Неужели огнарскому герцогу недостаточно того, что он помог взойти на престол истинному к... как там у вас? - Феофан, хоть и выучил с помощью магии огнарский язык, но часто путался в понятиях.
- Истинному королю, Феофан.
- Ах да, королю. Ну, так что же?
- После коронации Фердинанд сильно изменился! Теперь он всё чаще прислушивается к Даркмуру и Артуа, уже подписал эдикт о создании Сейма...
- И всего-то? Император Гонориус Август вообще сделал своего пса сенатором Собрания. А здесь я не вижу никаких проблем.
- А как насчёт неизвестно куда девшихся последних Людольфингах? В глазах многих дворян они всё ещё являются законными наследниками огнарского престола.
- Я не сомневаюсь, что сейчас они ищут помощи у соседних правителей, чтобы вернуть себе престол. Но кто поднимет руку на это ваше Королевство? Я видел огнарских воинов, и мне кажется, что только ксариатские легионы смогли бы с ними справиться.
- Ксариатские? - Рабара прошиб холодный пот, едва он понял. Людольфингов в последний раз видели на севере. А оттуда прямая дорога в Аркадскую империю. Но разве Иоанн Дука Ватац решится помочь братьям короля, чей легион участвовал в его свержении? Ещё бы! Для него эта ситуация ничем не отличается от Войны за Престол.
Но была ещё одна мысль, от которой герцогу становилось не по себе - Тенперон Даркхам. Новый Архимаг был тёмной лошадкой, заявившей о себе лишь полгода назад, разбив армию Блад Торна. А потом ещё и очистив почти весь Беневаль от реджинальдистов всего лишь четырёхтысячной армией. Он же и убил Эдмона Рошфора. Он же добыл Кубок Хладной Крови. И он же теперь, с разрешения короля, естественно, собирал для Гильдии магов армию наёмников. Не меньшее впечатление производил его ученик, Николас Датор. Он участвовал вместе с Тенпероном во всех сражениях, лично убив не меньше десятка человек. И это ещё точно подтвержденных. Внешность его для пятнадцатилетнего подростка была обычной, но выделялись глаза: казалось, что он смотрит тебе прямо в душу, отчего хотелось бежать от юного Датора подальше. Но в этом страхе Рабар боялся признаться даже самому себе.
- Феофан, Вы готовы отправиться в небольшое путешествие? - Фридрих улыбнулся только что пришедшему в его голову плану.
- Да-с, батенька. Только вот куда? - куриные кости исчезли, и вампир-алхимик уже был в полной боеготовности.
- Сначала к графу Лотарю Аскеру, а потом по всему Королевству: пора бы уже герцогу Рабару обзавестись настоящей армией.
- Ну что ж, надо только найти мою шляпу, - Феофан радостно осклабился, отчего стали видны его белые клыки.
Аркадская империя. Аркадия.
Андроник Ласкарий на коне подъехал к двухэтажному дому дукса Старатоса. Этот старый интриган представлял Совет дуксов, нелегальную организацию в империи. Дрункарий был чем-то вроде представителя интересов Совета при императорском дворе, во всяком случае, так считал Старатос. Но если бы Совет собрался нанести вред Иоанну - тогда бы месть Андроника была ужасной.
- Хозяин уже ждёт Вас, - пришедший на стук слуга провёл Андроника на второй этаж, почти полностью занятый под кабинет Старатоса.
Андроник шагнул в комнату, одну из стен которой занимал огромный камин, возле которого были развешены охотничьи трофеи дукса. За столом сидел Старатос, пивший вино из стеклянного кубка и... разговаривавший с высоким аркадцем. Волосы цвета вороньего крыла были перехвачены серебряным обручем, инкрустированным опалами. Худое лицо с резкими чертами лица словно бы говорило: "Помни - я лучший!", волевой подбородок чуть подрагивал в такт словам. Одет гость был в красный плащ, белую полутогу, на поясе сверкали металлические ножны кинжала.
Старатос улыбнулся вошедшему Андронику.
- Тебя-то здесь и не хватало! Познакомься - это Аврелиан Маркел. Он один из богатейших торговцев диоцеза Центрия!
Аркдаская империя делилась на шесть диоцезов, подобных огнарским провинциям. Теперь же к ним прибавился и седьмой - диоцез Партафа.
- Для меня большая честь, - у Маркела был необычайно спокойный голос, убаюкивавший собеседников, что очень способствовало заключению многих сделок. Только вот он совершенно не действовал на Андроника: дрункарий подозревал купца в покушении на императора. - Познакомиться с Вами. Вы даже не поверите, какую услугу оказали нашему брату, вернув империи партафские земли.
- К сожалению, далеко не все, - Андроник пожал руку Аврелиану Маркелу.
- Вот, - купец высоко поднял левую руку с оттопыренным указательным пальцем, - слова истинного сына империи! Надеюсь, что это упущение будет исправлено в ближайшее время.
- Оно будет исправлено в наиболее подходящее время, - поправил собеседника Ласкарий. - Но да сейчас речь не об этом. Что могло отвлечь столь преуспевающего купца от новых прибылей?
- Ещё большие прибыли, дрункарий. Насколько мне известно, император собирается перераспределить монополии между заслуживающими доверия купцами. Я и мои партнёры надеемся, что Великий позволит нам снабжать легионы, расквартированные в новом диоцезе.
- Весьма заманчиво, но вряд ли это произойдёт в ближайшее время. - Андроник занял кресло, которое ему кивком предложил Старатос.
- Всех нас одолевает печаль по поводу покушения на Великого, - Маркел в показной печали повесил голову, снова присев.
- Можешь свободно говорить, Аврелиан: Совет посвятил Андроника с вои дела и назначил своим агентом.
- Даже так? - Маркел всмотрелся в лицо дрункария. - Тогда я продолжу. Все южные дуксы Совета намереваются перехватить доходы у сторонников старого императора и нейтральных центральных купцов. Об остальном пока ещё слишком рано говорить.
- Замечательный план, - саркастически заметил Андроник. - А не думаете Вы, что однажды ночью в дома южных купцов может постучать отряд дворцовой гвардии?
- Никто не застрахован от ошибок, - Маркел снова картинно вздохнул. - Но чем больше риск, тем приятнее прибыль, не так ли?
- Воину сложно понять торговца. - "Пусть думает, что я всего лишь глупый легионер, так будет намного проще".
- А вот я слышал, что семейство Ласкариев издревле занимается весьма прибыльной торговлей с северными варварами. А уж особенно успешно эта торговля пошла именно под Вашим руководством? - на губах Аврелиана заиграла улыбка.
- Слухи, как всегда, преувеличены, - Андроник не сдержался, ухмыльнувшись.
Маркел, естественно, принял ухмылку за ответ на его вопрос. На самом же деле Ласкарий чувствовал, что пошёл по верному следу: слишком уж велики были планы этого торговца, чтобы их мог исполнить Иоанн Дука. Нет, скорее всего, Аврелиан намеревался устранить Ватаца и поставить на его место более уступчивого императора. Если Андроник найдёт хотя бы намёк на это, то на кладбище прибавится могила. А может, и не одна.
Андроник улыбнулся: похоже, что он нашёл организатора покушения. Теперь только предстояло убедиться в этом.
Королевство. Тронгард.
Тенперон сидел в своём кабинете. Вообще-то, как Архимаг он мог взять себе огромный зал в центре здания Гильдии, со стеклянными окнами в половину стены, позолоченными светильниками и изысканною мебелью. А вместо этого отвёл сам себе небольшую комнату в Башне огня, известной своею красной черепичной крышей. Кабинет был совсем крохотным по меркам столицы: десять шагов в длину, семь в ширину да четыре небольших окна. Никто, даже магистр огня Рикардо, учившийся в Магической академии вместе с Даркхамом, не мог понять этого выбора. Некоторые утверждали, что в этой комнате Тенперон нашёл древний тайник, хранящий секреты прошлого Архимага, другие говорили, что там сходятся линии магической силы, а третьи настаивали на том, что из этой комнаты можно прослушивать башню Огня. Даркхам лишь тихо посмеивался над этим, вспоминая свою молодость.
Молодой маг, который только что закончил Магическую академию, приехал в столицу, где у него не было ни друзей, ни родственников: отец и мать, дворяне из знатного, но обедневшего рода, жили в Артуа, иногда посылая своему сыну немного денег и письма. Тенперон был лучшим в выпуске, но на него всё равно не обращали внимания в Гильдии. Кому тогда нужен был бедный дворянин, да ещё и со скверным характером? Да никому! Но Тенперон решил, что пока добивается назначения хоть на какой-нибудь пост в Гильдии, пожить в столице. Архимаг отвёл ему небольшую комнату, где до этого хранилась поломанная мебель и ветхие гобелены. Молодой Даркхам прожил в ней целых три месяца, а затем поступил на службу к северному графу. Об этом все уже успели забыть, кроме самого Тенперона. И он решил поселиться именно в этой комнате, которая навевала ему воспоминания о молодости.
Поднявшись с кресла, обитого вельветом, и миновав стол из морёного дуба с ножками, стилизованными под крепостные башни, он подошёл к зеркалу, висевшему возле двери. В отполированном до блеска илатском стекле Тенперон видел самого себя, практически не изменившегося за тридцать лет. Но только внешне. С зеркала всё так же смотрел тридцатипяти-сорокалетний огнар. Среднего роста, худощавый брюнет с зачёсанными налево волосами, орлиным носом, глаза смотрят куда-то вдаль, как говорили некоторые, точно прикованные к далёкой, но неизменной цели. На лице пролегали две глубокие морщины, обрамляющие уголки рта, а ещё из-за ямки на подбородке. Кончики торчащих ушей чуть заострены, как у эльфа. Но всё равно, люди обычно запоминали только выражение лица Тенперона, всегда задумчивое или хмурое, и взгляд, который словно вот-вот просверлит в тебе дыру.
Даже Даркхам пугался своего отражения, потому что подчас не узнавал нём себя. Да, он прекрасно, что выглядел именно так, но вот в душе...В душе он чувствовал себя глубоким стариком, которого подхватил вихрь случайностей и совпадений и сделал Архимагом. Но старым он себя чувствовал именно из-за магии. Этот дар (или проклятие), влиял на людей двумя путями. Одни старели раньше времени, но зато внутри чувствовали себя бодрыми и молодыми. Зато другие могли десятилетиями или даже веками внешне оставаться прежним, но страдали головными болями, приступами чёрной меланхолии и не менее, если не более, мыслями о несовершенности мира.
Тенперон усмехнулся. Ещё, бы ведь он с детства мечтал об этом! И он получил этот пост, но не совсем так, как мечтал. В молодости он представлял, что маги склонят свои головы перед ним, а магистры накинут на его плечи Белую мантию Архимага. Лет в сорок он перестал думать об этом посту, а вот зимой ему повезло. Только вот от былого могущества Гильдии осталось совсем немного, если не сказать почти ничего. По всему Королевству осталось сотен восемь магов, а до Войны за престол было более полутора тысяч. Только в день мятежа Эдмона Рошфора с обеих сторон погибло сто двадцать восемь магов, и при том одних из лучших. В это число входило два магистра из четырёх, Артур Кавендиш и Джошуа Соркрист, магистры земли и воздуха соответственно, сложили свои головы. Ещё около трёх сотен погибли "при странных обстоятельствах", когда Реджинальд разослал проект своего эдикта о роспуске Гильдии магов по всем Владениям и самым крупным городам.
Но была ещё одна причина, почему Тенперон был совсем не рад титулу Архимага. С самого детства, как только он нашёл в себе способности к магии, он ушёл в волшебство с головой. Только Даркхам мог похвастаться тем, что прочитал абсолютно всуе книге по магическому искусству, что были написаны ксариатскими, аркадскими, огнарскими, тарнскими и эльфийскими авторами. И мог вспомнить любое заклинание, а потом даже попытаться его применить.
Из-за этого Тенперон казался своим сверстникам и даже одноклассникам помешанным на магии. Часто во время разговора он мог начать разговаривать сам с собой, рассуждая о каком-нибудь заклинании или магическом существе. Но многие его сторонились или не до конца доверяли ему по другой причине: магия для Тенперона была всем. Магия была его любовью, детьми, женой, другом и единственным судьёй. А ещё он поступал только так, как считал нужным и правильным, и использовал всё, что только возможно, чтобы добиться цели. Для него ничего не значили дружеские отношения, если они мешали выполнению его обязанностей. И горе тому, кто встанет у него на пути.
Тенперон прекрасно понимал все достоинства и недостатки своего характера, при этом даже не думая что-то в себе менять. Когда в ученические годы он ещё пытался изменить, ничего не получалось, а если и получалось, то те стороны своей натуры, которые он хотел заглушить, лишь крепли. И поэтому он бросил все попытки, совершенно смерившись. Но вот едва заметив подобные качества в своём ученике Николасе, он решил сделать всё возможное, чтобы и его не считали помешанным на одном деле: Даркхам добился передачи юному Датору замка и поместья. Поместье Беневаль вполне могло давать огромные доходы, которые помогут завести знакомства и даже дружбу с соседями. Тенперон надеялся, что Николас сможет стать рыцарем, который всего лишь применяет магию, а не магом, владеющим замком. Иначе Датор повторит путь Даркхама, который тот прошёл в одиночестве и непонимании.
Тенперон вздохнул, возвращаясь на своё кресло. Он взял посеребренное перо и обмакнул его в чернила, уставившись на листок пергамента. Никто не смог бы догадаться, что творится на его неподвижном лице. Так он сидел несколько минут, погрузившись в свои мысли. В себя его привела только капля чернил, медленно покатившаяся с пера на стол, отчего на красном дереве появилась чёрная клякса. Тенперон шумно втянул в себя воздух и начал составлять свой первый указ на посту Архимага. В нём в обязанности все магов Гильдии теперь входил поиск даже слабо одарённых магией детей по всему Королевству. Даркхам мотивировал всё это огромнейшими потерями. На самом деле он руководствовался совершенно другими соображениями и мечтами, в которых боялся признаться даже самому себе.
Через несколько часов он телепортировался в Саратские горы, на площадку перед Магической академией. Сейчас в четырёхэтажном здании не было ни души. После роспуска учеников по домам ни Фердинанд, ни Реджинальд не прислали воинов, чтобы занять его. Даже Эдмон Рошфор забыл о Магической академии, строя планы по захвату власти.
Каменное здание, облицованное плитами гранита, раскинулось на горном склоне. Оно представляло собой пять вспомогательных корпусов, раскинутых на разном расстоянии от главного здания. Древние архитекторы вместо привычных теперь высоких башен с длинными шпилями строение в позднексариатском стиле. Парадный ворота были полукруглыми, порог был выложен из жёлтого аркадского кирпича. Четыре квадратных башни, которые были выше здания лишь на двенадцать метров, лишь дополняли своеобразие академии, кроме всего прочего символизируя четыре стихии.
Тенперон решил не заглядывать внутрь, обойдя вокруг главного корпуса. Архимаг надеялся уже к августу сделать необходимые ремонтные работы, чтобы осенью уже можно было начинать занятия. А ещё он хотел начать постройку такой же академии в предместьях Тронгарда. Даркхам уже мысленно представил себе Тронгардскую академию: пять этажей, двенадцать высоких круглых башен, четыре десятка корпусов и жилища для учеников. Если учеников будет слишком мало, вполне можно будет использовать часть помещений для проведения занятий по обычным наукам, на манер Ксариатского университета.
Через два часа Даркхам уже снова сидел в своём кабинете, приходя в себя после телепортации. У него перед глазами летали чёрные мушки, в ушах звенело, и ноги не слушались. Внезапно в дверь постучали. Тенперон хлопнул в ладоши, и дубовая дверь открылась.
На пороге стоял маршал Ревенкьюл, очень неуверенно чувствовавший себя в Гильдии. Молодой маг, который провёл его в кабинет Архимага, поклонился и ушёл.
Ревенкьюл сильно изменился со дня мятежа Рошфора. Он коротко постригся, щеголяя ещё и гладко выбритым лицом. Зато начал отпускать иссиня-чёрные усы. Одет он был в свой обычный чёрный камзол, только уже с нашитым новым королевским гербом: золотой лев и серебряный единорог разделены молнией Онаридов.
--
Милорд маршал? - Тенперон не был настроен на долгие приветствия, желая поскорее избавиться от этого надоедливого человека.
--
Мэтр Архимаг, рад видеть Вас в полном здравии, - а вот маршал решил соблюдать этикет. - Надеюсь, что...
--
Давайте сразу перейдём к делу? - Тенперон вздохнул. - Что привело Вас ко мне?
--
Ну что ж, к делу так к делу, - Ревенкьюл сел на предложенный Тенпероном стул. - Зачем Вам столько воинов в столице?
--
Гильдия нуждается в охране, учитывая события шестимесячной давности, - Даркхам уже давно заучил эти слова, постоянно повторяя их при дворе и на собраниях Гильдии.
--
Нет, Гильдии они совершенно не нужны. Неужели Архимаг не может справиться одной магией? Давайте сразу начистоту! - маршал явно не был искушён в политике, но ему можно было доверять.
--
Так Вы хотите знать это? - Тенперон ухмыльнулся. - Вы знаете, что Артуа и Даркмур уже почти закончили Устав Сейма?
--
Да, я что-то об этом слышал: там собраны все права Сейма, правила его проведения и всякие прочие мелочи. Но при чём тут Устав?
--
А при том, что Артуа уже добился от Тенперона разрешение на организацию охранных отрядов Сейма...
--
Ну, пара сотен воинов ...- Ревенкьюл перебил Архимага.
--
В количестве десяти тысяч воинов! И что прикажете делать мне, когда всего в нескольких лигах от Гильдии будет располагаться войско, неизвестно кому подчиняющееся? Я уверен, что там хватит воинов для разоружения гарнизона, если такое понадобится, а мне не хочется увидеть очередного Рошфора у моих дверей. Вам ясно? - тут Тенперон не удержался и стукнул кулаком по столу. Тут же в кабинете начало сгущаться синее облако, принимавшее очертания фигуры человека.
Ревенкьюл еле удержался, чтобы не схватиться за меч: он подумал, что Тенперон сотворил магию, чтобы убить его. Но сам Архимаг был не менее удивлён этому облаку: заклинание "призрачного вестника", подобное общению через Светильники, поддерживало связь между волшебниками.
- Мэтр Архимаг, - тень человека в широкой мантии поклонилась. - Маг второй ступени Алистер Магер приветствует Вас! У меня срочное сообщение.
- И я готов его выслушать, - Тенперон весь напрягся. - Что случилось?
- Двенадцать минут назад возле замка Кранэ появилась тайсарская конница, мэтр! - маг явно волновался, поминутно оглядываясь.
- Идиоты! - Тенперон резко вскочил с места, сжав кулаки в бессильной ярости. - Передай хозяину замка Кранэ, что Архимаг сделает всё, что возможно, чтобы король направил туда войска. А Гильдия придёт на помощь своему магу.
- Благодарю, мэтр, - маг поклонился, и облако рассеялось.
- Война? - Ревенкьюл успокоился, почувствовав себя в привычной обстановке. - Куда смотрел маршал Сагирина? - Энрике стал предводителем Южной армии.
- Война, маршал, война! Но каган ещё пожалеет, что решил бросить вызов огнарам! - Тенперон взмахнул рукой, и отражение в зеркале стало менять очертания.
Теперь в нём были видны десятки залов и комнат, в которых находились разные маги, немедленно прервавшие свои дела, едва увидели Архимага.
- Господа, Тайсарский каганат ввёл войска на наши земли, объявив нам войну. Передайте это по всему Королевству. И помните, что войско Гильдии выступает на юг.
--
За Огнаридов и Тарика! - кто радостно, а кто грустно отвечал Тенперону.
Архимаг снова взмахнул рукой, и в зеркале опять можно было увидеть комнату. Тенперон устало сел на своё кресло не обращая внимания на маршала.
- Только что тайсары нанесли оскорбление Тенперону Даркхаму, и они об этом пожалеют.
- Надеюсь, Вы хоть кого-нибудь оставите для моих ребят? А то ж от степняков, боюсь, и следа не останется!
- Там на всех хватит, - Тенперон осклабился, распрямив плечи и сбросив с себя Белую Мантию, под которой был кожаный камзол, в котором Даркхам сразил Эдмона Рошфора.
Королевство. Герцогство Сагирина.
На самом деле, герцог Энрике не сидел сложа руки: Южная армия начала выдвигаться из городка Ларанн, когда тайсарское войско подошло туда. Городок не имел стен, и герцог не успел выстроить своих воинов в боевые порядки, когда начался бой.
Лёгкая конница противника на рысях врезалась в левый фланг огнаров, прижав пехоту к самым домам. Завязался жаркий бой.
Герцог на белом коне в доспехах гарцевал в центре войска, пытаясь восстановить порядок в рядах воинов и перестроить их в боевые порядки. Рядом с ним было и двое его сыновей, Конрад и Оттон, командовавшие лучниками и рыцарской конницей, которые сейчас пыталась отбросить вражеских катафрактов.
Но вот противник отступил, дав Сагиринам немного времени для передышки. Энрике смог отвести пехоту в город, где не могла маневрировать вражеская конница. А вот рыцари Оттона не хотели отступать, намереваясь отыграться за испытанный ими утром и ужас.
Через двадцать минут враг снова пошёл наступление, но теперь ещё в большем количестве.
Вообще, это тайсарское войско целиком состояло из конницы. Впереди медленно скакали катафракты, закованные в костяную броню по самый подбородок. У каждого было по трёхметровому копью и небольшому щиту, основой которого была деревянная рама, на которую были набиты костяные чешуйки. На флангах гарцевала лёгкая степная конница. Все всадники были одеты в просторные кафтаны, сделанные из шкурок степных животных. Их основным оружием были короткие луки, которым они владели в совершенстве. Кроме этого, у них на поясах висели мечи, если понадобится спешиться.
Энрике Сагирина отдал команду лучникам занять крыши домов, а пехоте перекрыть улочки города. К сожалению, основная масса пехота ещё шла по городской окраине, где было достаточно места для конных манёвров. На берегу речушки стояла водяная мельница, в которой Конрад оставил три десятка лучников, которые должны были обстреливать противника. К сожалению, виконт Сагирина не предусмотрел того, что тайсары заготовили стрелы, обмотанные паклей - от таких дерево загоралось на раз.
Катафракты внезапно остановились, зато лёгкая конница лишь ускорила своё продвижение. Едва тайсары оказались на расстоянии полёта стрелы от города, в воздух взлетели тысячи стрел, за которым через минуту последовала ещё сотня стрел, но уже огненных.
Все они посыпались на дома и воинов, занявших оборону на улицах. Энрике Сагирине еле удалось подавить панику, подав пример остальным: он снял шлем, когда с крыши посыпалась черепица, на которую он не обращал совершенно никакого внимания. Копьеносцы уплотнили ряды, покрепче перехватив древка копий.
В то же время вражеская лёгкая конница устроила "дикую вертушку" - всадники скакали по кругу, посылая по врага стрелы, отчего казалось, что стрелкам даже не требовалось время на перезарядку.
Один из домов занялся огнём. Жители, которые даже не успели понять, что случилось, пытались потушить пожар. Но через минуту уже десятка два строений запылали, подожжённые огненными стрелами тайсаров.
И в ту же секунду стрелы прекратили сыпаться - это катафракты двинулись в атаку. Со стороны казалось, что это лавина хлынула на город, грозясь смести все препятствия со своего пути.
Катафракты миновали мельницу, не замечая теней огнаров в её окнах. Вместо этого они нахлынули на ряды пехоты, перекрывшей городские улицы. Как всегда, первый удар был самым страшным: вот катафракты выскочили на ровную местность перед самыми домами, а через секунду тайсары уже врезались в огнарские ряды. Сила удара была немыслимой. Конрад видел, как семь или восемь десятков пехотинцев повисли на вражеских копьях, в последний раз вздохнув.
Ряды пехоты прогнулись, угрожая совсем разорваться. Энрике Сагирина командами и личным примером пытался успокоить воинов и восстановить порядок в войске, но все его попытки были тщетны. За какие-то несколько секунд он оказался на острие вражеского удара, пока его пехотинцы всё отступали и отступали вглубь города. Будь здесь воины-ветераны прошлой войны с Каганатом, врага можно было даже откинуть, но Энрике оставалось лишь мечтать: лучших воинов перевели в Центральную армию, а здесь оставили новобранцев или, наоборот, стариков. Это было главной ошибкой Фердинанда, стоившей тысяч и тысяч жертв в разгоревшейся войне.
Шлем упал с головы Энрике, сбитый вражеской стрелой. В общем-то, это показывало отступающим огнарам, что их командир ещё жив. Герцог улыбнулся, встретил копьё напавшего на него катафракта ударом меча, от которого древко переломилось. Но шансы были слишком уж неравны: через несколько мгновений на него должна была нахлынуть орда катафрактов.
Видя приближающуюся смерть, Энрике снова улыбнулся и поднял свой клинок.
- Я служу, - тихо, но так, что его услышали сотни воинов, как огнаров, так и тайсаров, произнёс герцог эти два слова, а затем он поцеловал эфес меча у самой рукояти. И в тот же момент тайсарское копьё пробило его кирасу. Глаза его закрылись, и Сагирина начал падать в темноту.
Герцог повис на копье, и улыбка навечно застыла на его лице. Конрад, стоявший на крыше одного из соседних домов, обезумев, прыгнул сверху на убийцу отца. Степняк не успел понять, откуда пришла его смерть. Его конь, не выдержав веса двух седоков, упал, и Конрад в ту же секунду оказался под копытами тайсаров.
Оттон, внезапно ставший командиром Южной армии, вернее, её остатков, повёл рыцарскую конницу на северо-запад, к родному замку.
А к вечеру последние защитники Ларанна пали под копытами тайсарских коней, из последних сил пытаясь сдержать врага на центральной площади. Через несколько минут погиб и отряд, державший мельницу: в безумии храбрых они покинули своё убежище и попытались добраться до вражеского полководца. Но погибли, утыканные стрелами.
Королевство вновь оказалось охвачено пламенем войны. А Энрике всё падал во тьму, видя сероватый силуэт человек, который смотрел прямо ему в глаза. На миг узнавание мелькнуло в мыслях герцога, а ещё через мгновение он перестал видеть даже тьму.