Этой сказке много лет,
Старше, может, лишь Завет.
Сказана она не мной,
А российскою страной.
Я лишь срифмовал в ней строчки
И над "ё" расставил точки.
А кто скажет: "Лень читать!", -
Вслух прошу не возникать,
Так как наш простой народ
Сказки кровью создаёт.

     *   *   *

Жил-был бедный мужичок,
Не умён, не дурачок.
В лавке торговал товаром,
Дёшево, едва не даром,
Продавал муку, овёс,
Лук - источник многих слёз,
Керосин для керосинок,
И крем чёрный для ботинок.
Впрочем, все так плохо жили,
Что ботинок не носили;
Коли царь по тем годам
Радовался сапогам,
То народу драны лапти
Не по чину были вряд ли.
Так что, крем не покупали;
Но овёс - мешками брали,
И берёзовый деготь
Разлетался, что - погодь!

Годы шли, лета летели,
Мужичок с женой старели,
А детей Бог не давал -
Будто аист прозевал;
Но однажды, уж под старость,
Заглянула в дом к ним радость,
Не поверишь, что случилось:
Семь детей за раз родилось!
Не бывало с древних пор -
Семь сынов, как на подбор!
Одинаково с лица,
Счастье матери-отца.

Как велят церкви каноны
Всех назвали Симеоны,
Окрестили враз в купели...
И года вновь полетели!
Но не мне держать ответ,
Что совсем немного лет
Довелось жить Симеонам
Под родительским надзором.
Горе горькое, злосчастье
Налетело, как ненастье,
Навалилось, будто рать, -
Померли отец и мать!
И остались семь сирот
У распахнутых ворот;
В лавке только ветер воет,
И от горя сердце ноет.

Ростом малы, неразумны,
Но, поди ж ты, не безумны!
Ведь известно: у сирот
Ум не по годам растёт.
Хоть ты мал, а делай дело,
За работу взявшись смело.
Вот и внялась Симеонам
Суть крестьянского закона:
Вышли в поле, жнут и косят,
На гумно пшеницу возят,
Всемером, как семь букашек,
Копошатся без поблажек.

Ехал той порою царь
(А и царь ведь божья тварь!),
Увидал детишек в поле,
Поразился экой доле
И послал туда министра,
Чтоб привёл к нему их быстро.
Вот ведёт министр назад
Симеонов дивный ряд.
Царь их ближе рассмотрел
И, конечно, обомлел:
Дети, будто из ларца,
Одинаковы с лица!
Строй их тоже одинаков:
Никаких отличий знаков!
А министр докладает,
Что теперь про них всё знает:
"Умерли отец и мать,
Симеоны - так их звать,
Отроду им семь годков,
А от полу семь вершков!"

Царь на это подивился
И к детишкам обратился:
"Я, клянусь своим венцом,
Стану новым вам отцом,
А, чтоб польза вышла, сдам
Всех в ученье мастерам.
В жизни важно ремесло -
Это ясно и без слов!
Кем же вы хотите стать,
Можете сейчас сказать".

Вышел первый Симеон
И, как старший в доме он,
Сходу смело отвечает -
Царь лишь головой качает.
"Я, великий государь,
Стану кузнецом, как встарь,
И воздвигну столб такой,
Чтоб до звёзд достать рукой!"

"Ну, а я... - шагнул второй, -
Хоть и вовсе не герой...
На столбе на этом встану
И глядеть оттуда стану,
Что творится в дальних царствах -
Самых дивных государствах!"

Тут брат третий оживился
И сказал (царь удивился):
"Я хочу стать корабелом
И срубить вам каравеллу!"

А четвёртый: "Капитаном
Буду плавать к дальним странам!"

Пятый: "Только лишь придётся -
Враг какой вблизь подберётся -
Я схвачу за нос судно
И швырну на моря дно!"

Тут шестой: "Минуют тучи -
Ухвачу корабль получше
И, чтоб не было беды,
Вытащу из-под воды!"

"Что же ты? - к меньшому царь
Обратился. - Ну-ка, вжарь!"

Усмехнулся тот кривенько
И царю мигнул маленько:
"Я... не буду жить дипломом.
Царь, я просто стану вором!"

Царь корону уронил.
Пять минут не говорил.
Но потом собрался с силой
И сказал седьмому: "Милый,
Ох, и худо ты затеял!
Я воров в жизнь не лелеял!
Я воров всегда казнил -
Буйны головы рубил!..
Но пока я всё прощаю,
Кров и стол вам обещаю.
Эй, министр, за работу!
Симеонов этих роту
Как сказали - обучить,
Обучивши - доложить!"

Отдали ребят в науку
(Может, в радость, может, в муку)
И, царёв неся завет,
Обучали много лет.

Быстро годы пролетели,
И, весной раз, по капели,
Симеонов во дворец
Пригласили наконец.
Царь, маленько постарев,
Был, однако, бодр, как лев,
И экзамен Симеонам
Учинил по всем законам.

Что ж, кузнец взял тяжкий молот
И столб выковал так долог,
Что повыше раза в два
Александрова столба!

Царь лишь только похвалил,
Как второй брат подскочил
И, что белка, вверх полез
Аж до самых до небес!
"Вижу я, - кричит оттуда, -
Царства дивные, как чудо!
И в одном из них царевна
Распрекрасная Елена!
Алый цвет горит ланит...
Белый пух персей манит...
Не могу слов подобрать,
Чтоб точнее описать!"

У царя опять корона
Поползла на бок неровно,
И язык, как встарь, отнялся...
Но тут третий брат поднялся,
Взял струмент и топором
Выстроил корабль, как дом.
Вся столица онемела,
Сколь красива каравелла!

Царь короны не поправил,
Как четвёртый брат направил
Каравеллу по морям
На завид другим царям.
А она летит так шибко,
Что завидно даже рыбкам!
Птицы в небе поотстали,
Будто судну крылья дали!

И тут пятый брат его
Ухватил за нос легко,
Приподнял, да и в пучину
Бросил по своёму чину!

Тут бы худо всем пришлось,
Каб умельца не нашлось:
И шестой из Симеонов
Морю бить не стал поклонов,
Под водой корабль схватил,
Дёрнул вверх... и тот поплыл! -
Парусами отряхаясь,
Над пучиной насмехаясь,
Развевая гордый флаг -
Именной Андреев стяг!

Государь от этих дел
Сам едва не поседел
И седьмого Симеона,
Что хотел жить без диплома,
Из последних слабых сил
Тихим голосом спросил:
"Стало быть... и ты, как вор,
Догоняешь братьев хор?"

"Вовсе нет, не догоняю.
Без дороги обгоняю!
Я стал вором без закона.
Вот, скажи... а где корона?"

Царь хватился - нет венца!
"Ах, держите подлеца!
На святое замахнулся!
Слава Богу, промахнулся.
Эй, палач! Неси топор.
Воровству дадим отпор!"

Палача звать и не надо -
Как чуть что, а он уж рядом!
С ним, окроме топора,
Ужасов всегда гора:
Хитрые такие штуки -
Рвут на части ноги-руки,
Голову отрубят так,
Не заметишь даже как.

"Царь! - вскричал в испуге вор. -
Придержи его топор!
Ведь и я, клянусь-божусь,
Может, в деле пригожусь!
Скрасть корону - пустячок,
Это сможет дурачок;
Вот Прекрасную Елену
Выкрасть для твоёго плену
Не по силам никому,
Даже чёрту самому!
Я ж её, клянусь - ей-ей! -
Выкраду и без чертей!"

Царь задумался изрядно:
"Воровать хоть не приглядно,
Но царевна так прекрасна,
Что вся жизнь моя напрасна!
На один её портрет
Я любуюсь двадцать лет...
Уж пора остепениться -
Выкрасть девку и жениться!
Вору верить хоть не след,
Но греха в попытке нет".

"Стой... - сказал он палачу. -
Стой! А то поколочу.
Убирай долой крепёж -
Отменяется правёж.
Да и сам с глаз убирайся...
Но без дела не болтайся!
Вам же, братья, так скажу:
Всех по-царски награжу,
Если вы в короткий срок
Сей исполните урок.
Отправляйтесь с вором вместе,
И... я жду благие вести!"

Если царь даёт приказ, -
Смотрит Родина на вас!
Если в море свежий ветер, -
Значит, путь ваш быстр и светел;
Ну, а компас и штурвал
Победят девятый вал!

Мчится каравелла в море
Даже в штиль по царской воле:
Волны по морю гуляют -
Каравеллу подгоняют.
И, хоть я сейчас не пьян,
Остров близится Буян!
Много пробежало лет,
Как писал о нём Поэт,
Но те строки и сейчас
Опьяняют сказкой нас:
"...Белка песенки поёт
И орешки всё грызёт,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые.
Ядра - чистый изумруд..."
Денег тьму за них берут!
И на эти деньги пир
Могут дать на целый мир;
Здесь счастливы стары-млады,
Здесь гостям сердечно рады
И, наверно, потому
Всех встречают по уму.

Так что наша каравелла,
В порт войдя Буяна смело,
Встречена была флагами,
Хлебом-солью, пирогами,
Выстрелом из главной пушки
И стихами, автор - Пушкин.

Чествовали Симеонов
Вдоль всех улиц и с балконов.
Князь Гвидон в своём дворце
Встретил братьев на крыльце
И, сбежавши по ступенькам,
Честь воздал им не маленьку:
Обнял всех во очерёд
Крепко, как медведь не жмёт!
"Близнецов семь и для нас
Чудо даже в самый раз;
Но рабочее уменье -
Вот что всем на удивленье!
Трудовое мастерство
Побеждает колдовство!"

Пир, конечно, закатили,
Братьев вволю накормили,
Но, как зараз всё не съесть,
Продолжался пир дней шесть!
Лишь седьмым-восьмым деньком,
Опрокинув ковш с медком,
Князь Гвидон так им облился,
Что не в малость обсердился,
И, по случаю того,
Был окончен пир его.

Гости пару дней проспали,
А едва на третий встали,
Приглашают их в дворец
К разговору наконец.

"Я тому сердечно рад, -
Говорит князь, - что мой град
Не в услугу, а в подмогу
Снарядит вас в путь-дорогу.
Царь ваш в том лишь виноват,
Что доныне не женат;
И какой сюрприз случился,
Что в Елену он влюбился!
Ведь, придись их поженить,
Можно войны отменить.
Да за ради экой цели
Мы б чудес не пожалели...
Даже главное из них,
Славило что нас самих!"

Тут ударили фанфары,
Стражей расступились пары,
И под тяжкий топот ног
В зал внесли через порог
Охранялось что столь рьяно -
Чудо острова Буяна!
В домике из хрусталя,
Сердце песней веселя,
Сидя на простом полешке,
Белочка грызёт орешки!
А орешки не простые -
Все скорлупки золотые,
Ядра - чистый изумруд,
Но зверьку их грызть не в труд!

Белке княжна в след идёт,
Будто лебедь в зал плывёт,
Месяц под косой блестит,
И во лбу звезда горит.
Голос дивный, как ручей,
Но дивнее суть речей:
"Белку мы не отдаём
Ни в подарок, ни в наём;
Лишь как часть женитьбы плана
Вам она на время дана.
Чтоб с Еленой сладить дело,
Надо действовать умело;
Знайте - в том без колдовства
Справитесь и вы едва!
Белочка вам помощь даст,
И... прощайте, в добрый час!"

Волны по морю гуляют,
Каравеллу подгоняют;
И, хотя всем очень жаль,
Уплывает остров вдаль.
Натянулись паруса,
Мачты целят в небеса,
И корабль летит так шибко,
Что завидно даже рыбкам,
И под ветром хлещет флаг -
Именной Андреев стяг!

В трюме братья Симеоны,
В чудну белочку влюблёны,
Хоть орешки не грызут,
Вместе с ней уже поют!
"Во саду ли, в огороде" -
Всем известные в народе;
"В синем море, в белой пене" -
Всем известные не мене;
И шедевр на все века:
"Плыл Степан издалека!"

Белочка с такого пенья
Проявляет столь уменья,
Что полсудна скорлупой
Завалила золотой!
А где было только место -
Изумрудам в месте тесно,
И морской доволен чёрт,
Как те сыпятся за борт!

Капитан, рукою твёрдый, -
Симеонов брат четвёртый -
Свой корабль вперёд ведёт
Через бури напролёт.
И на пятый день пути,
Как штурвал ты ни крути,
Взяв по скорости рекорд,
Приплывает судно в порт.
В тридевятом государстве,
В тридесятом дивном царстве,
От берёзок далеки
Очутились моряки.

"Всё, теперь моя работа! -
Вор сказал. - Не вам забота
Как Елену воровать.
Впрочем, что тут толковать?
Сразу чтоб не осерчала
Взятку нужно для начала
Ей хорошую послать,
А потом сюда зазвать".

Нагрузили скорлупы
В сто мешков из-под крупы
(Каравелла даже всплыла,
Сколько тяжести в ней было!);
И без лишних русских слов
Покидав их на слонов,
Вызвали дворцову стражу,
Забирали чтоб поклажу.

Провозились целый день,
Но, как ночи пала тень,
Из дворца пришёл ответ,
Что Елены дома нет.
Золото визирь возьмёт,
Но зачем - сам не поймёт,
Так как меры сверх глупы
Деньги в форме скорлупы!

С этих слов бедняжка белка
Задрожала в клетке мелко;
Но вор только усмехнулся
И от белки отвернулся.
"Нас не просто с толку сбить!
А ещё трудней смутить!
Изумрудовые кучи
В двадцать раз скорлупок круче.
Так что выше рукава -
Грузим взятку номер два!"

И, по воровскому слову,
Симеоны взятку нову
В бочки, сундуки, лари
Фасовали до зари.
А как солнце утром встало, -
Бочек оказалось мало,
И остатни изумруды
На причал свалили в груды.

Вызвали опять охрану,
И те прибыли столь рьяно,
Что по городу народ
Вслед кричал: "Мамай идёт!"
После ожидали день,
Покамест не села тень;
Только в ночь пришёл ответ...
Что Елены снова нет!
Камешки визирь возьмёт,
Но вторично не поймёт,
Кто придумал всем на смех
Изваять их под орех?

Белка от такой насмешки
Перестала грызть орешки;
Но вор снова усмехнулся
И к посланцу повернулся:
"Передай визирю, парень,
Что не мы ваяем камень.
Камень разгрызает белка
И кладёт нам на тарелку
Ядра - чистый изумруд -
И скорлупок златых - пуд!
Да при том ещё поёт -
Огорченья не даёт!
Это чудо очень странно
И досталось нам нежданно,
И его одной царевне
Мы покажем в сей деревне.
Так скажи, дружище, там:
Ждём Елену в гости к нам!"

Убежал посол обратно,
Будто что стряслось неладно.
Стало ясно Симеонам,
Что работал он шпионом;
Но, как карты их раскрыты, -
Все пути назад закрыты,
И, возможно, оттого
Им не страшно ничего!

Утро быстро наступило,
И, лишь солнце засветило,
В порт от царского дворца
Прибегают два гонца.
"Эй, на судне, поднимайтесь!
Притворяться не старайтесь,
Так как едет к вам сейчас
Королевский тарантас!
В тарантасе сто девиц -
Не бывает краше лиц! -
И, как в небе лик Селены,
Среди них лицо Елены!"

Вор мгновенно подскочил,
Белку тряпочкой накрыл,
Повернулся к прочим братьям,
А они уж в полном платье
С верхней палубы глядят,
Как к ним движется парад!

Впереди на элефантах,
В беличьих звеня брильянтах,
С рожами чернее сажи
Два полка дворцовой стражи.
Следом конница верблюжья
Грозные столь тащит ружья,
Что любому супостату
Учинят они расплату!
Дальше в пеший ход идёт
Опытный в боях народ,
Не спасут от них и чары -
В чёрных фесках янычары!
И, за всею кутерьмой,
Движется, - о боже мой! -
Будто стоголовый змей, -
Полный тарантас людей.
Только люди все - девицы -
Опускают долу лица;
Лишь одна не так сидит,
Лишь одна взгляд не таит,
И такая сила в нём,
Что разит он, как огнём!
Сразу видно - не подмена,
А - Прекрасная Елена!

Симеоны вниз сбежали,
Строем перед судном встали
И, в ногах не чуя грунт,
Вытянулись, как во фрунт;
А иной в порту народ,
Позабыв про груз забот,
На колени повалился
И молитвами залился.

Тут забили барабаны,
Зазвенели ятаганы,
Янычары в чёрных фесках
Замерли на месте резко,
И девицы из повозки,
Поднявшись на стройны ножки,
Будто девичий спецназ
Устремились к судну враз!
Симеоны лишь моргнули,
Как они их обогнули,
А моргнув, вздохнули так,
Как вздохнёт ещё не всяк!
Точно неземные феи -
Алы щёки, белы шеи,
Стройный стан, легка походка;
Видеть их - и то находка!..
Только в выраженье лиц
Грусть-печаль у всех девиц,
Так как отроду княгини,
Были здесь они - рабыни!
И хозяйка злого плена -
Распрекрасная Елена...

"Ну, так где же ваш зверёк? -
Властный голос вдруг изрёк. -
Если скажете, что нет -
Кашлять будете сто лет,
Так как нет мне дела летом
Шляться по чужим корветам!
Вижу я на мачтах реи...
Лучше берегите шеи".

Вор моргнул... и вдруг вскричал:
"Пятый брат, твой час настал!"
В тот же миг ударил гром -
Это пятый Симеон,
Обойдя по кругу злюку,
Протянул могучу руку,
Приподнял за нос судно
И швырнул на моря дно!
Волны бурные всплеснулись,
Налетели, развернулись
И укрыли под собой
Всех, с Еленою самой!

Лишь флагшток от каравеллы
Потеряли корабелы -
Швырнуло на берег флаг,
Именной Андреев стяг,
И флагом, без всяких чар,
Сшибло с ног всех янычар!
Тут поднялся крик и вой,
Не на русском: "Встать!" и "В бой!",
Затрубили элефанты,
Зазвенели их брильянты;
Конница верблюжья скачет...
И начальник стражи плачет.

Будто чудо-дирижабль,
Под водой плывёт корабль.
Все на палубе стоят
И по сторонам глядят.
Сто елениных девиц
Уж не опускают лиц
И восторженно моргают,
Если рыбы проплывают.
Лишь при виде осьминога
Завизжали все немного,
Но косяк из мелкой рыбки
Вызвал у девиц улыбки.

Хоть на дне и вечный штиль,
Всё ж проплыли десять миль
И решили: бесподобный
Этот чудный мир подводный,
Но, как дел ещё не счесть,
Знать, пора иметь и честь.
И шестой брат Симеон,
Как умельцем здесь был он,
За корму корабль схватил,
Сильно дёрнул... и тот всплыл!

Солнце! И кругом вода!
Янычар и нет следа!
Капитан берёт штурвал -
С ним не страшен сотый вал!
И отстанут даже птицы,
Как сейчас корабль помчится!

"Так! - сказала вдруг Елена. -
Не хватало только плена.
Впрочем, что спокон веков
Ожидать от дураков?
Всё-таки, а где же белка,
Что плюёт вам на тарелку
Ядра - чистый изумруд,
И скорлупок златых пуд?"

"Да вот здесь! В хрустальной клетке!
Вот на этой самой ветке!
Всё, что надо, погрызёт,
Всё, что хочешь, напоёт!
Я сейчас вам покажу!
Даже больше: я скажу..."

"Всем стоять! - сказал вдруг Голос
Так, что у всех дыбом волос. -
Всем стоять! Нет, всем лежать!
И молчать! И не визжать!
Белку вижу я сама,
Не нужна мне кутерьма..."

И, хоть дул лишь лёгкий бриз,
Все упали носом вниз -
Ноги отнялись, и руки,
И язык, что девам в муки.
А затем в кошмарный сон
Стук донёсся, следом звон;
После - будто птицы клёкот,
А потом... лишь моря рокот.

Только через два часа,
Как стемнели небеса,
Люди начали стонать
И по-малу-мал вставать!

Вор сказал: "В том наше счастье,
Что на море нет ненастья".

А кузнец ему: "Дурак!
И не лечишься никак!"

Капитан: "Дурные вести -
Мы плывём назад без чести..."

И все хором: "Белки нет!
Белки нет и сказки  нет!"

Но тут из толпы девиц,
Не сводивших с братьев лиц,
Вышла смелая одна
И сказала: "Мать родна!
Сказки нет?! Да краше чуда
Не видали мы покуда!
Вырвался из злого плена
Ведьмы с именем Елена
Целый женский батальон!
Кто святой ваш? Симеон?
Господи, вот это сказка!
Всем на свете сказкам сказка!"

Тут раздался странный звук:
Хрусть! - и на пол что-то: стук!

Вор сказал: "А, пустяки!
Отвернитесь, моряки".

Но тут странный звук вторично:
Хрусть! - и об пол: бум! - прилично.
А потом: хрусть-бум! хрусть-бум!
И вошёл вдруг кто-то в ум:
"Это... с воровой рубашки
На пол сыпятся стекляшки?
Ну-ка, братец, расстегнись...
Девок, слышишь, не боись!
Этим девкам чёрт не брат -
Убежать от них был рад...
Расстягайся, говорю,
А не то сейчас побью!"

Вор вдруг кинулся бегом,
Да задел за рею лбом,
И тут: "Ах!" - вскричали девки,
Так как из его одевки
Рыжа небольша зверушка,
В темноте как мышь-норушка,
Выскочила и - ну петь!
Ну - скорлупками хрустеть!
"Во саду ли, в огороде,
При честном ли, при народе..."

"Белка! Нет! Не может быть!
Белка! Да! И... будет быть!"

Белка песенки поёт
И орешки всё грызёт.
А орешки не простые -
Все скорлупки золотые!
Ядра - чистый изумруд...
На Буян её везут!

Вор так и не рассказал,
Как он белочку украл,
И осталось это в тайне,
Любопытное всем крайне.
Только все пять дней дороги,
Не жалея бедны ноги,
Простоял вор у штурвала...
Знать - чтоб ведьма не догнала!

На Буяне снова встречи,
Благодарственные речи;
Пир, конечно, закатили,
Братьев, девок накормили,
Но, как зараз всё не съесть,
Продолжался пир дней шесть;
В общем, лишь восьмым деньком
В путь пустились с огоньком.
А когда на море ветер, -
Путь ваш лёгок, быстр и светел.
Да при том, коль царь ждёт вас, -
Скорость выше в десять раз!

Волны по морю гуляют,
Каравеллу подгоняют;
И, как волны первый сорт,
Через сутки - русский порт!

Царь на берегу стоит.
Позади - палач торчит.
Гильотина где-то рядом,
Может быть, за винным складом.
Симеоны побледнели
И причалить не посмели,
Лишь на палубе в рост встали
И по-флотски честь отдали.

"Так... я вижу: флага нет! -
С пирса прилетел ответ. -
Флага нет, Елены - тоже...
Возвращаться так негоже.
Я сейчас отдам приказ,
И палач обслужит вас!
Да чтоб на таком судне
И вернулись вы одне..."

Бах! - упал на пирс мосток.
Ах! - и в двести стройных ног,
По сходням к царю - быстрей! -
Батальон из дивных фей!
Тонкий стан, легка походка,
Видеть их - и то находка!
А что выраженье лиц...
Русский царь сражён был ниц!
Вправду, потерялся так,
Что, заплакав как дурак,
На колени опустился
И спасённым поклонился...

Собственно, конец здесь сказки.
Я пишу так без опаски,
Потому что знаю: есть
В той толпе Елен штук шесть.
А что до персей-ланит -
Пушкин лучше сочинит;
Мне же слов не подобрать,
Чтоб чего не переврать.

     *   *   *

Пару слов про Симеонов.
Царь вписал в наш свод законов,
Чтоб подати с них не брать
И на праздник рубль давать.
И добавил: "Мастерство
Побеждает колдовство!
Было так, и есть, и будет,
Пока с нами Бог пребудет!"

27 ноября - 10 декабря 2008 г.