В кронах осеннего леса языками демонического огня вольготно раскинулись ветви священных деревьев. Еще не успевшая пожелтеть "вечнозеленая" трава - последнее селекционное достижение старейшин - приятно щекотала ноги и пахла сиренью... Сиренью!
Боги, и кто до этого додумался? Ей-ей знал - убил бы. Заранее...
Вот уже битый час я судорожно стискивал голову руками и массировал виски, наивно веря в Справедливость и в Воздаяние по заслугам.
Справедливость явно пребывала в отпуске, а Воздаяние воодушевленно отплясывало у меня в голове какой-то умопомрачительный танец в районе лба и затылка... Оставалось лишь выяснить - за что?!
Я попытался оглядеться. Мутные образы осеннего пейзажа и размытые черты лиц казались смутно знакомыми и заставляли как следует поднапрячь память. Ага! вот это красное лицо с выдающимся носом - наверное, Вьерн, а массивная туша справа просто не может не быть Ллевером. Остальные, увы, визуальному определению не поддавались. Злостная же память наотрез отказывалась сотрудничать. Пришлось пустить в дело последний платок и как следует продрать глаза. Ха! Можно было не трудиться!
Угрюмый Тас, он же наследный потомок и единственный представитель угасающего дома "Дикой розы", он же великий и неповторимый Эль-Аррмант-Эль-Гвиар о'Тассьер-Урмунд... с завидным упорством гнома все так же методично ковырял вилкой скатерть. За последние 40 минут он значительно продвинулся, и белоснежное шелковое полотно по 10 лир аршин могло теперь похвастаться новым... неповторимым узором ручной работы.
Поймав мой взгляд, Тас радостно осклабился, демонстрируя ряд крепких молочных зубов, и широким жестом пригласил присоединиться к его ремесленнической деятельности. Покачав головой и знаком указав сначала на траву, а затем на глаза, я отказался.
О да! И увы! Прикорнувшее было под шумок Воздаяние оценило мою скромную инициативу, радостно встрепенулось и откололо такой пируэт, что я тихонечко заскулил и опал на стул. Стул показал себя кривым, колченогим, и опасно накренился под моим весом. Ох, как мне плохо!
Разом погрустневший Тас, сморщившись наподобие кислого яблока, сочувственно поцокал языком, воровато огляделся по сторонам и полез в карман к спящему соседу. Вьерн отчаянно протестовал, издавая унылое, обиженное сопение, но Тас, напрочь игнорируя мнение жертвы, продолжал методично исследовать чужие карманы на предмет неведомых мне сокровищ.
О сонливости Вьерна - отличного, в сущности, парня, у нас в Поляне ходили просто-таки невероятные легенды. Чего стоил только тот дурацкий случай с малиной и медведем (хорошо еще медведь попался образованный, знающий - иначе ни в жизнь не объяснились бы!) или вот еще совсем недавно...
-- Тас! - прошипел я.
-- Угу?
-- А чем закончилась та афера с ведром? - я аккуратно умостил голову на подушку ладони, стараясь по возможности не шевелиться.
-- Это когда ты с яблони грохнулся и отключился? - карман определенно был либо бездонным, либо дырявым...
-- Ну!
-- Что ну? - голос друга приглушила ткань кармана, куда он залез уже практически с головой. - Розгами и закончилось. А чем она еще могла, по-твоему, закончиться, если мы взяли с собой ЭТО! - красноречивый взгляд перепорхнул с кармана куртки на ее обладателя, посверлил в нем дырочку и переключился уже на меня.
-- Как так - розгами? Вас, значит, розгами, а мне ничего? - мое недоуменное, но вместе с тем облегченное негодование не знало границ. -- Я же тоже там был!...
-- Быть-то ты был. И ловушку на садовника тоже ты делал, - Тас прямо-таки расцвел заразительным зевком. Побитая собака в лице Ллевера, тоскливо пожиравшая взглядом блюдо с фруктами на другом конце стола в течение всей Встречи, неодобрительно покосилась на нас и грозно шикнула. Не оставшись в долгу, Тас скроил в ответ пакостную рожу и продолжил. - Так о чем это я? А, ну вот... Быть-то ты был, да только старейшины решили, - Тас перешел на людской диалект, - что два раза по одной голове бить негоже, особливо ежели она и так дырявая! И... Ну наконец-то! Держи! - Выкорчеванная из кармана вместе с пуговицей подозрительного вида таблетка перекочевала ко мне в руку.
Все что я смог сделать - это признательно пискнуть от радости. Тас хмыкнул. Дрожащими руками ухватившись за вожделенный стакан воды, немедленно налитый мне Ллевером, и пододвинув его поближе, я с замиранием в груди следил, как медленно наливается бирюзой бурлящая в нем жидкость. Мое спасение! Вода издавала отвратительный гнилостный запах недельной тухлятины, но в данный момент для меня не было и не могло быть аромата желанней и слаще...
Довольству друга не было предела:
-- Никогда не видел эльфа, который с таким упоением разглядывал бы эту дрянь. И еще меньше народу на моей памяти возжелало бы ее попробовать.
-- Это еще ничего, - вожделенно закатив глаза к небу, я грел руки о свое богатство. - Поживешь с Хранителя Белого Кубка, и не такое увидишь.
Тас взбрыкнул и чуть не свалился со стула:
-- Чур меня! Чур! Надеюсь, не доживу!
-- До чего? До должности или до великого момента? - к разговору подключилась Мийим.
-- До возраста!!! - Парня передернуло. - Я, конечно, все понимаю, но... Да возьмите для примера хоть его черепаху! "Это уже не жизнь, это существование!" - Тас блеснул познаниями в литературе.
-- Вы о чем? Что там с черепахой? - встрял новичок, только вчера приехавший с учителем из соседней Поляны. Кажется его звали Вил.
-- Да ездит он на ней! - Ньерр, молодой посвященный из Лурга, тоже страдавший от аллергии на нашу чудо-траву, внезапно ожил и теперь с жадной гадливостью наблюдал за процессом приготовления лекарства. - Поделишься?
Мой благородный жест канул втуне благодаря усилиям неугомонного Вила.
-- Как ездит? - мысль о скачущей черепахе просто-таки воодушевила мальчонку. Впрочем как и меня.
-- Да так же, как ты на лошади, - приняла на себя эстафету Мийим, - Или как я на диване...
Вид вытянувшегося лица Вила заставил меня спрятать улыбку в кулак, а менее сдержанный Тас отчаянно закашлялся, подавившись только что извлеченным откуда-то Вийлетским вином. Под восторженные охи и ахи фляга спешно пошла по рукам. Чем и воспользовался Ньерр, молниеносным движением сцапав стакан с недорастворившимся лекарством и мгновенно выхлебав половину. Правда, злющих взглядов Мийим с Тасом и укоризненных всрапов Вьерна хватило, чтобы он опомнился и вернул оставшуюся часть мне:
-- Прости, не сдержался.
Усилием воли подавив необоримое желание выть и кусаться, я с деланным безразличием окинул взглядом мутную фиолетовой гущу в стакане и радостно заявил:
-- Чего уж там - допивай. Оставшейся части мне явно не хватит, а так - либо нос отложит, либо глаза прочистит... Уж лучше я вином... Держи. Лечись.- И протянул стакан счастливцу.
Тас снова нырнул в карман.
Бедолага Вил, успевший за время разговора уже по самые кончики своих острых ушей увязнуть в болоте любопытства и не чаявший из него выбраться, теперь возбужденно приплясывал на своем стуле и жалостливо канючил, уставившись на ребят:
-- Расскажите!!!
На помощь утопающему в собственной безграмотности пришла Мийим. Она приняла воинственную позу, вооружилась для солидности своим докладом по теории древоестества и начала рассказ. Даже Вьерн проснулся (Тас наконец-то схлопотал по рукам), а я задумался... Когда начинала говорить Мийим, все, что оставалась окружающим, это закрыть рты и развесить уши. Лучшего рассказчика едва ли можно было бы сыскать во всех Полянах, и это вряд ли кто оспорит. Мягкий, нежный, переливчатый голос девушки звонким ручейком вел слушателя навстречу забавным неприятностям и сказочным открытиям, нелегким испытаниям и радости победы... В общем, ребятам необычайно повезло. Теперь они не только про чудную черепаху узнают.
Че-ре-па-ха, че-ре-па-ха, че-ре-паааа-ха... Видно наши мысли шли в одном направлении, потому что Тас, взметнувшись необъезженным жеребцом, неожиданно ткнул меня локтем в бок и, подмигнув поинтересовался:
-- Помнишь наш призовой заезд?
Потирая ушибленное место (ну точно будто лошадь копытом приложила!), не сдержавшись, я зеркалом отразил его усмешку.
-- Забудешь такое!
Да... Черепаха у нашего Хранителя знатная. Из самого Лурга. Это огромнейший по своему размаху монумент - памятник собственной значимости и неторопливости, который и движется с соответствующей скоростью - монумента! Если это кому-то что-то скажет, то в день нашего приснопамятного заезда мы с Тасом были пойманы с поличным возле "конюшни"... через ШЕСТЬ часов после угона "скакуна"! Три часа мы тянули живность от загона, час - пытались развернуть обратно, еще два - плюнули и поехали дальше. На финишной прямой (как раз когда мы уже заворачивали за куст смородины, отделявший дорогу от загона!.. эх!) нас и поймал сонный сторож. Угон не удался. Взмокшие, упревшие и окончательно обессилевшие мы даже не попытались удрать с места происшествия и с изумлением внимали "конюху" Хранительской черепахи, оравшему на нас почем зря (оказалось, мы вусмерть загнали зверюгу), и его помощнику, который позднее шепотом поздравил нас с новым скоростным рекордом. А мы-то наивно считали, что черепаха проявила свой гнусный характер!
Эти и другие чрезвычайно плодотворные размышления прервал раскатистый, закладывающий уши гул от ударов церемониального молота.
"Моя голова!" - Бестолково зажимая уши, я медленно сполз под стол. Картинка в глазах рябила. Для начала она потемнела, затем посветлела, а на закуску переквалифицировалась в хмельную радугу. - "Здрасте! Приплыли!"
Чьи-то руки упорно тянули меня вверх. Я же напротив впился руками в ненавистную траву с твердым намерением распробовать ее на вкус.
"Интересно, если съесть одну, я умру?" - мысли лениво плавали в котелке моей несчастной черепушки. Сорвав травинку, я ее прилежно пожевал и проглотил. - "Сладенькая."
Друзья отчаянно что-то мне шипели, но скатерть и одуряющий звон (снаружи или в голове - я так и не понял) заглушали все звуки. Трава, оказавшаяся неожиданно вкусной, так и манила своей сочной зеленью и пряным ароматом... Стоп! Зелень? Аромат? Тряхнув для проверки головой, я ощутил лишь слабые отзвуки боли. "Клин-клином значит."
Зрение, слух и обоняние медленно возвращались туда, где им положено было быть. Все еще боясь поверить в чудо, я, начисто позабыв обо всем на свете, торопливо пережевывал только что открытый для науки салат. А вкусно-то как! И Ллевер наконец отстал. К чему бы это? Долго гадать не пришлось. Напротив меня остановились вытканные серебристыми птицами темно-синие сапоги.
-- Эллисар? - От нарочито ласковых интонаций голоса по спине прополз уж страха.
Я, замер. "Ну что, дружище? Думал у тебя неприятности?" - Мое внутреннее Я снисходительно похлопало меня по плечу. - "Разумеется мой хороший. Любому свойственно заблуждаться." - Моему умилению не было предела. - " Но чтобы так!!!"
Не дождавшись ответа, владелец сапогов повторил уже более властно, четко и раздельно (и тупица бы разобрал!), короче специально для меня:
-- Эл-ли-сар! - Громкость постепенно увеличиваласть в пропорции приблизительно один к двум. Ну все. Теперь только Приказа мне и не хватало. Я нервно завозился, сглатывая застрявший в горле ком и отряхивая остатки травы. Не успел.
-- Эль Виттанниер Эль Саббрин о Эллисар Таийит...
"Оооооо, вот теперь действительно... Приплыли. Или я это уже говорил? "
-- ... Приказываю тебе выйти. - Щелчок пальцев опекуна - и скатерть по магическому стечению обстоятельств взлетает вверх. Второй - и не менее магический пинок ушлым фокусником извлекает меня из-под стола, как кролика из шляпы. Или как цепного пса из будки...
Что, впринципе, куда ближе к истине...
Тридцать четыре устремленных на меня пары глаз не отличались доброжелательством. С тоской во взгляде я покосился на стол... Такой, милый, уютный... безопасный... и дорогой сердцу стол. Мартовским зайцем пронеслась дикая мысль - "Может удастся снова туда залезть?"
В облаках я витал недолго.
-- Эллисар?
-- Да, мой лорд. - "Ххунд ты, а не лорд! Будь мой отец жив, оох посмотрел бы я как ты со мной тогда бы разговаривал." К счастью, говоруну не было дела до моих мыслей.
-- Позволь у тебя узнать, - пауза эффектно прошлась из одного конца стола в другой, - мой дорогой воспитанник. Что ты делал - там? - указующий перст не оставил мне ни единой возможности ошибиться.
"Сказать правду? Век потом не отмоешься. Был Эллисар из Дома "Рассветной звезды", а станет Осел из Дома "Жующей Козы". А что-то придумать... Эх! Помирать - так с лютней!"
-- Занимался Прикладным Травоведением первого уровня. - "Дурак, ничего умнее придумать не мог?"
Опекун впал в ступор. За столом зашумели. Тас нервозно покрутил пальцем у виска. "Сам знаю!"
----------------------
Вместо заслуженного наказания я премиленько проводил времечко за одним столом со старейшинами. Казнь катастрофически запаздывала, но очень просила передать, что обязательно явится к концу Встречи. А пока я вынужден был коротать время в компании мухи, принимавшей ванну в моем стакане, и своего опекуна. К нему меня посадили во избежание дальнейших эксцессов. Ну-ну. Последняя отдушина в умопомрачительно нудной и длинной по своей продолжительности церемонии Посвящения - возможность общения с друзьями - была безжалостно перекрыта. Со своего места мне открывался ни с чем не сравнимый вид на четырех полянских Владык - Хранителей Белого, Медного, Серебрянного и Золотого кубков. Вольготно расположившись в удобных креслах с высокими резными спинками, убеленные сединами старцы с суровым укором взирали на меня поверх покоящихся на навершиях посохов ладоней. Ничего не скажешь, нашли себе развлечение! Делать-то им больше и нечего. За историю своей жизни перечень таких вот знаменательных событий наверняка уже за вторую тысячонку перевалил. А мне теперь ни вздохнуть, ни выдохнуть - ничего нельзя. Традиции! Понимаете ли.
Часа через три, прийдя к неутешительному выводу, что под таким пристальным взглядом четырех экзаменаторов зачет по теории этики мне все равно не сдать, я расслабился и наконец-то вдохнул полной грудью. Старички оживились и попытались взглядами прилевитировать меня к спинке стула. Но не вышло.
Пока они этим занимались, я умудрился отыскать чистый стакан (и это после пяти часов застолья-то!) и наполнить его березовым соком. Утолив жажду и вконец обнаглев, я впервые за весь сегодняшний вечер смог в полной мере оценить окружающую обстановку.
Дриады постарались на славу. По краям поляны живой изгородью раскинулось полотно зеленого кустарника, отороченное поверху гирляндами цветущего белого и розового вьюна, с овальными арками на месте дверей, прозрачными ручейками вместо порожков и сонными святлячками-фонариками, по краям тропинок - дабы никто из засидевшихся гостей, не дай бог, не заплутал по ночному времени. И хотя уже начинало смеркаться, на столе не зажгли ни единой свечи, на стволах деревьев не закрепили ни одного факела, а под куполом поляны из крон священных деревьев ярко-голубыми шарами то и дело вспыхивали один за другим магические огоньки. Их число постоянно множилось и уже перевалило шестой десяток.
Все по канону. Все по Традиции. Странно. Эльфы вовсе не так старомодны как у других рас принято считать. Мы вовсе не брезгуем огнем и всем таким прочим. Живые деревья конечно не жгем, но ведь в лесу много и старых... мертвых деревьев. Даже дриады теперь солидарны с нами в этом вопросе, а уж сколько веков мы с ними грызлись!
Значит Встреча наша не проста, ох, не проста! Будет гость. Или гости. Да не из наших. Дриады? Да нет. Не стали бы их тогда к украшательству привлекать. Неправильно это. Гномы? Да ради них уж веков восемь как ничего подобного не устраивали. И им морока и нам умора. К тому же, у гномов церемониал по витиеватее эльфийского будет. Мудрено ли все эти две сотни поклонов приветственных упомнить? Так ведь там еще полторы сотни прощальных, ежли первых мало показалось. Тролли? Нет. Ни один тролль в здравом уме и твердой памяти сюда и носу не кажет. Чтобы его унижали, смеялись над ним? Не из того теста слеплены голубчики. Тут уж вопросов нет. Если покусился на его честь, честь его семьи или рода, будь любезен - плати. Кровью плати. Никому над святынями насмехаться не положено. А если уж защитить ни себя, ни честь свою не смог, то одна тебе тогда, тролль, дорога - в Вечные Туннели к Горному Королю. Вину жизнью своей искупать. Каяться. Нет. Не тролли к нам пожаловать должны. Люди.
То-то старейшины под нахмуренными бровями, да невозмутимыми лицами так и светятся. Ишь как стараются. Репетируют, не иначе. Ну а я чем хуже?
Я оправил одежду, приосанился и, как учили, всем своим видом преисполнился благородного безразличия. Хранители одобрительно закивали и зашушукались о чем-то в бороды. Угодил. Значит скоро.
Я его не увидел. Скорее почувствовал. Уверенные, твердые, широкие, как на плацу, шаги оставляли за собой четкую дорожку светящихся на тропе следов. Он был бос. Так предписывал обычай. По ковровой дорожке к поляне священных деревьев нельзя было пройти обутым не осквернив Дух этого места. О чем его и известили. А вот о чем его забыли известь, так это о том, что кроме ковровой дороги на поляну ведут еще три тропы. По которым можно не только обутым пройти, можно даже верхом проехать. (Мы как раз по ним вчера с Тасом столы и стулья весь день таскали.) А вот на самой поляне босиком ходить очень даже негоже. И об этом ему тоже сказать запамятовали. Или не запамятовали? Да нет, не могли не сказать. Нельзя иначе - не по традиции. Скорее всего намекнули. А кто виноват, что гость уж больно пустоголовый попался? Не понял? А мы предупреждали. Раз он такой "внимательный", так пускай теперь сам свою внимательность и расхлебывает. И вообще это неуважение к хозяевам! Такую ерунду запомнить не удосужился! Какие нравы!
Глядя на кислую мину на лице человека, я искренне веселился. Все присутствующие задержали дыхание. А ну как вывернется? И такое бывало. Мне отец в детстве рассказывал. Не вывернулся. Видно впервые к нашему брату на огонек заглянул. Потоптался с минуту на пороге, да и переступил ручеек. Эх! Дважды ты дурак, гость разлюбезный. Мийим сейчас ставки уж наверняка с Тасом сделали, сколько раз тебе еще опростоволоситься следует. Да и Ллевер, поди, тоже в стороне не остался. Где ж моя голова раньше была? У ххунда в пасти, не иначе. Не задержись я тогда под столом, не сидел бы здесь сейчас. А ставки бы делал, об заклад бился. Эк, не повезло. Ну что же ты , гость? Если сапоги забыл, так хоть в ручье нужно ноги ополоснуть. Об этом точно уж тебе не сказать не могли. Разволновался, забыл? Какое же теперь тебе может быть уважение? Ноги, заходя к себе в дом, вытереть не забываешь, небось. Чурбан неотесанный!
Редкостное единодушие обуяло эльфов. Да я и сам был возмущен. Ну суйся в воду... А если сунулся, то и пеняй на себя. Выплывай обратно или брод ищи... Это уж как тебе заблагорассудится.
Теперь человек Владыкам кланяться вздумал. С чего бы это? Не эльф он. Значит и уважить старцев как сын народа нашего не может, не маг - значит и второй поклон, в знак признательности Хранителям магии этого мира, тоже заказан, да и третий поклон - поклон мудрости, как дань уважения за деяния Владык - кощунственно смотрится. Не ведает он их заслуг. Значит не уважение это, насмешка. Ох! Погоди же ты мне! ГОСТЬ!
Это в душе у каждого эльфа сейчас ярости котлы кипят, да невидимый дым драконий из ушей и ноздрей идет, а на лице только спокойствие и плохо прикрытая брезгливость написаны. Как же? Иначе не по традиции. Нельзя гостю прямо вот так все, что наболело взять и выплеснуть, словно помои из окна людского города. Гадость какая! Вот и еще одна причина, почему эльфы не любят людей. Это же надо! В яме сливной жить! О каком уважении может идти речь! А еще Разумной рассой себя считают! Туда же!
Человек уже откланялся, отприветствовался и отчаянно искал взглядом себе место. Лицо угрюмое, ожесточенное даже. Лоб в испарине, боль в глазах...
Уж как я до этого над ним веселился, так что-то вдруг резко и перестал. Сродство с ним странное какое-то почувствовал. Ведь не далее как три часа назад на меня точно также эти раскосые глаза смотрели. Нет. Не так. Дружелюбнее. Уже тем лучше, что почитали меня за равного. Остолопа молодого, конечно, но равного. Не жука навозного, не клопа давленного, а одного из них... Ну шутник, ну с кем не бывает? Да и ребята, я знаю, завсегда меня поддержать готовы. А тебе и податься то некуда. Зачумленный ты.
И выбора-то у тебя нет сейчас именно мне благодаря. На твоем месте я сейчас сижу. А тебе только-то и осталось, что за детсадовский стол сесть, стол посвященных (в самый раз на мое место) или в центр - за жертвенный. Вот тут-то ты уже незнанием не открестишься. Выпрут из Поляны за милую душу. Что же мне с тобой, любезный, делать-то? Помочь тебе чем?
Я повернулся направо. Опекун настолько увлекся созерцанием чужого невежества, что положи я ему сейчас гадюку в штаны, и то сразу бы не заметил. И лицо какое у него довольное, аж тошно. Нельзя так над другими скалиться. Даже и над людьми. Особенно над людьми. Что с них взять? Глупые, неуклюжие, немощные... невоспитанные. Всему их учить надо. Вот и пожалеть их в пору, а не насмехаться. Подвернувшийся мне под руку бокал с вином, будто бы сам ожил и прыгнул на колени к Тхиилану. Вот так!
Опекун, совершенно не изменившись в лице, медленно-медленно повернул ко мне голову и лишь потом опустил взгляд на колени. Я укоризненно поцокал языком. - "Внимательнее надо быть уважаемый опекун. Внимательнее. Не сидеть же теперь тебе в грязном костюме на празднике... А что это Вы на меня так смотрите? Я это пятно вообще в первый раз вижу. Вот только-что вместе с Вами и увидел!"
Обменявшись со мной красноречивыми взглядами (похоже я его все-таки не убедил), опекун неспешно поднялся со своего места и с королевским достоинством, будто нес в карманах честь всего эльфийского народа (тяжело тебе бедолага! смотри не надорвись!), отбыл с поляны.
Несказанно обрадованный чужак, едва ли не бегом промаршировал к нашему столу и умостился на опекунский стул. В меня же остриями сотен кинжалов уперлись негодующие взгляды всех присутствующих (с утреннего сеанса народу прибыло), среди них - лишь парочка жутко удивленных (друзья) и один... Один единственный благодарный и поддерживающий взгляд... Эльфийский. Человек сидел уткнувшись носом в стол.
На меня смотрел бард. Насколько я помнил, он лишь совсем недавно, дня три назад, вернулся из длительного путешествия по людским городам. Я бы даже сказал, что за свои 110 с хвостиком (13 если переиначить на человеческий манер) я не видел его у нас в Поляне ни разу... Странно.
Но тут очнулся мой новоявленный сосед, и я в очередной раз за этот день проклял свою дурную голову!
-- Уважаемый?.. ээээ?! Господин... ээээ... эльф? - обратился ко мне мужичок.
Что-что, а первым делом наши гости запоминают "волшебную" формулу - эльфу вовсе не обязательно столько лет, на сколько он выглядит или сколько вы ему дадите. В определении нашего возраста нужна немалая сноровка. Так, например, эльф поживший вне Полян или леса выглядит старше того же эльфа никогда не покидавшего Истоков. Эльф, ведущий активный, тяжелый трудовой образ жизни стареет быстрее, а эльф постоянно использующий магию - медленнее. Ну и, понятное дело, эльф, которому намедни минуло 5 веков и выглядит повзрослее столетнего. Тут уж как у всех. В том числе и у людей. Поэтому и обращался ко мне гость, как старшему. Хотя сам годился мне в деды (по человеческим меркам, разумеется).
Поскольку за первой фразой продолжения не последовало, мне не оставалось ничего другого, кроме как поинтересоваться - чего же все-таки гость изволит? Как оказалось чужак горел желанием познакомиться.
-- Прошу Вас, покорнейше, простить мою рассеянность... - Спохватился я. " И где только мои манеры?" - Мое имя Эль Виттанниер Эль Саббрин о Эллисар Таийит из Дома "Рассветной звезды". - Я решил проявить вежливость и обернулся к другому соседу. - А это Эль Раос Эль Инквиид о Тимхаллан Найо из Дома... - дедушка позеленел и покрылся пятнами. От натуги. Я живо приткнулся. "Даааам-с. На бумажке написать тебе чтоли? А самого-то тебя, гость, как звать?" Я разразился очередной тиррадой. - К сожалению мы не представлены. И для меня было бы честью... - завел я волынку.
-- Ээээ, Люсьен, ээээ, уважаемый... Эль... Виттан Эр Эль... Элльяср Таим... - Под конец фразы дяденька окончательно сник.
Я кинулся ему навыручку:
-- Эллисар. Просто Эллисар. Из Дома "Рассветной звезды". - Моя ослепительная улыбка похоже его окончательно доконала. А еще говорят - вежливость-вежливость. Вот он сейчас от моей вежливости и... Нужно срочно исправлять положение. - М'сье Люсьен? С вами все в порядке?
-- Да-да, ссспасибо! - Дяденька так усердно тер платком лоб, что я не на шутку перепугался. А вдруг протрет ненароком? Люди ж такие хрупкие! А вдруг действительно может? Надо завтра у наставника обязательно спросить. У меня всегда с анатомией других рас туго было.
-- Молодой человек... То есть эльф, я хотел сказать. - Люсьен перестал вытирать злополучным платком лоб и теперь прилежно комкал его в руках - платок.
-- Я бы очень просил Вас, - продолжил он, - оказать мне услугу. Возможно даже оплатил Ваш труд, если это Вас не оскорбит конечно... - я навострил уши. "Деньги? Деньги еще никого не обижали, сударь. А вот то, за что их тебе предлагают... Послушаем." - Дело в том... м'сье Элисар... ну... мммм... Вы... я уверен... знаете, что многие короли, маги, дворяне, да и не только знатные люди были бы рады получить семена вашей волшебной вечно-зеленой травы... - лицо Люсьена приобрело блаженное выражение, и дальше пошла пространная опись всех достоинств моего недавнего салата.
"Эх, дядечка! Знали бы Вы, о чем просите!" Вечно-зеленая трава. Да зеленая она... зеленая. До первых снегов. А там пропадает, как не было. И приходится нам, детям и послушникам, траву эту по весне, как первый снег сгинет, заново сеять. Зернышко к зернышку. А, не дай Боже, снова снег выпадет или похолодает сильно - так опять нам с ситом бегать приходится... С травой этой. Вечно-зеленой. Ох и выпал же ты мне Люсьен, как тот вешний снег на головушку. Что же мне теперь с тобой делать прикажешь, а?
-- Я со всем тщанием обдумаю ваше предложение милсдарь Люсьен. И завтра утром дам Вам ответ. Вас это устроит? - Ага! Обдумаю! Со всем тщанием, ага! Обсужу! С Тасом. И с Ллевером. Обязательно с Ллевером! Он умный. Он все знает. Вот он и ответит тебе. Моими устами. А пока сиди, дедушка. Угощайся.
-- О! Я был бы так счастлив! Так счастлив! - Мужичок отчаянно мял платок. Так отчаянно, что у меня прямо так и засвербило его отнять и закинуть подальше. - Вы же понимаете, что я не знаю ваших обычаев и этикета. И мне чрезвычайно затруднительно было бы просить об одолжении ваших несравненных старейшин... - "Хранителей Люсьен, хранителей." - Боюсь, что церемония обсуждения сделки и заключения договора оказалась бы куда сложнее приветсвенной. Я и эту-то не осилил. - "Да уж, дружище, это еще мягко сказано. Ты умудрился оскорбить всех присутствующих. И это только тем, что успел сделать, а тем, о чем не упомнил... Впору кровную месть тебе объвить, да за шкирку вон выставить." Люсьен же продолжал. - Мне, разумеется, перед церемонией дали ознакомиться со свитком, где подробнейшим образом были расписаны указания по поводу всех основных моментов церемониала... Но, увы, я должен Вам признаться, он был написан на языке, которого я не знаю. На Аннагорском. И мне было так стыдно сознаться в этом, что я смолчал.
Я был шокирован:
-- Не сочтите за наглость... Но из какой Вы страны?
-- Аракум, сир.
Мысли бешенными кузнечиками носились у меня в голове. "На Аннагорском значит? Это при том, что Аракумским у нас все полки завалены? Шшшутнички. Или ошиблись?"
-- Извините, что снова беспокою Вас, но... Вы не могли бы описать тех, кто принес Вам свиток?
-- Конечно, сударь. Какое беспокойство?! Это был юноша. Примерно Вашего возраста. Со светлыми волосами. Высокий. Выше Вас где-то на три пальца. В синем с золотом кафтане, с вышитой на нем большой кошкой...
Дальше я его уже не слушал. "Братец Мийим. Не иначе. Задира и бездарь. Это, значит, он меня по количеству шуток перещеголять пытался. Погоди же ты мне! А Вы, дяденька, опять ошиблись. Не посвященный он еще - детсадовский. На четверть века лишку дали."
Странная штука. Молодые эльфы, еще дети, а то и вовсе дети, выглядят у нас неожиданно по-взрослому. Лет на 18-20 (человеческих). И в течение очень долгого времени визуально не меняются. Вот и мне сейчас 115 (13), а выгляжу на все 190 (22). Но тут я, правда, всех своих сверстников перещеголял. Так у нас выглядит только Ллевер, а ведь ему уже все 130 (15). Малого того, я ведь теперь таким и останусь, пока мне не сровняется 230-240 (27). После этого какое-то время буду идти вровень. А потом пойдет обратный процес. Буду выглядеть моложе, чем есть на самом деле.
Тяжело с нами остальным рассам приходится. Разве, что дриадам без разницы. Они в нас внутреннюю силу чувствуют. И по ней уж определяют. Никогда не ошибаются.
Пока думал, я в бормотание Люсьена и не вслушивался, а как прислушался - обомлел.
--... а сапожки-то, сапожки-то у него какие! Мягкие, по всему видать, удобные, бархатом заморским обшитые...
Нет, ну вы только поглядите? Это какую память надо иметь? И почему ты имена наши тогда сразу не запомнил?
-- Люсьен... - попытался я его приструнить. - Люсьеееен!
-- ... каблучки... А? Да? Что? - Мутный взгляд собеседника наконец прояснился, поблуждал вокруг и неохотно сфокусировался на мне. Дядя осторожно сглотнул и снова полез за платком - вспомнил, видно, где находится.
-- Люсьен, - мой голос сладкой патокой лился ему в уши, - я тут подумал... Мне кажется, Вам стоило бы кое-что узнать о наших обычаях. - При этих словах мужичок весьма ощутимо сделал охотничью стойку. Я насторожился, но отступать было уже поздно. - Вы не против? - "Эх, сюда бы Мийим!"
-- Что Вы! Что Вы! - отчаянно замахал мой собеседник руками - будто полчища мух отгонял. "Только бы все стаканы не посбивал, бродяга!" - Я просто мечтаю об этом!
"Чтож, вот, кажется, и выпал мне случай потренироваться перед Посвящением." - подумал я, с опаской беря быка за рога.
--------------------------
Через несколько часов беспрерывной речи у меня уже отваливался язык, у Тимхаллана - уши, а мужичок так и сидел, подперев рукой щеку, раскрыв рот и застыв в позе мыши перед удавом.
--...и наконец, - я решил, что пришло время закругляться, - Ваши сапоги. Насколько Вы уже, наверное, успели заметить все присутствующие здесь -обуты... - Далее я внятно ему обьяснил каким дураком он был, что не одел эти самые сапоги, и почему. И уже собрался перейти к процедуре Посвящения, когда меня совершенно неожиданно перебили.
-- Но позвольте, друг мой! Вы же сами босы! - Люсьен укоризненно покачал головой. - И не говорите мне, что Вы нарушаете обряд. Значит, есть и исключения?
Я усмехнулся:
-- Есть, для Посвященных. А я как раз один из них. Еще есть исключение для дриад. И то только в том случае, если на дворе лето. Других исключений, насколько я знаю, не предвидится. - Люсьен, в задумчивости, выстукивал пальцем какую-то мелодию. Переведя взгляд на старейшин, я только сейчас обратил внимание, что многие места опустели. - Смотрите, - указал я Люсьену на этот весьма радужный для меня факт, - гости расходятся. Может быть на сегодня... - Я с трудом сдержал зевок. - хватит? Как Вы думаете?
Мы понимающе улыбнулись друг-другу.
-- Согласен! - Люсьен, протянул мне руку для пожатия, оказавшегося неожиданно твердым. И добавил уже совсем другим тоном. - Спасибо Вам... огромное. - С этими словами он поднялся со своего насиженного места и отбыл в направлении домика для гостей.
Не знаю почему, но мне вдруг от чего-то стало очень легко и хорошо на душе.
-- Завтра еще увидимся! - Жизнерадостно крикнул я ему вслед, после чего с хрустом, от души, потянулся. Какое блаженство!
Где-то еще с пол часика мы с Тимхалланом посидели за столом. Он жаловался мне на неугомонного человека, а я поспешно наверстывал упущенное, налегая на жареную утку и успевшие порядком заветриться салаты. Как раз когда я дожевывал самый аппетитный кусок, к нам сзади подкрался мой наставник и умостился на освобожденный Люсьеном стул.
-- Слышал, Эллисар, ты успел отличиться. Впрочем, как всегда! - менторским тоном начал он. - Поэтому, юноша, раз уж Вы так уверены в своих силах и настолько хорошо изучили этикет, что позволяете себе переворачивать его с ног на голову... - Начало мне, впринципе, уже сразу не понравилось. Но этикет - вообще моя больная тема. - Не расскажите ли Вы мне, мой дражайший ученик... какие ошибки допустил наш гость, - я поперхнулся, - и как это должно выглядеть в оригинале? Пусть это будет Вашим вопросом к зачету по этике. - По довольному учительскому лицу я уже предвидел, как именно он будет выкручивать мне уши. - Ну-с? Я Вас внимательнейше слушаю. - Подвел он итог.
Често говоря, я думал, что мои нервы еще раз такого не выдержат. Нервы и не выдержали, но не мои.
Издав душераздирающий стон, Тимхаллан (ровестник моего наставника) поднялся, болезненно поморщился и самым проникновенным голосом, на какой только был способен (а способен он был на многое!), заглядывая моему учителю в глаза, произнес отчетливо выговаривая каждое слово:
-- Дорогой Вастиль... Поверьте мне... И моему бесценному жизненному опыту... Ваш зачет... он только-что... СДАЛ!!!
Мне хватило одного мгновения, чтобы самым постыдным образом удрать с поля боя.
Глава 2
-- Да о чем здесь вообще можно говорить?! Скажи ему "нет" и точка! Почему ты всегда умудряешься влезать в неприятности? - Тас наворачивал круги почище мельничных жерновов. - Ну скажите же ему, ребята!
Мийим, приняв облик черной пантеры, развалилась на сухом, отполированном до блеска из-за частого употребления, стволе поваленного дерева. Громадная кошка нежилась в лучах полуденного солнца, всем видом своей блаженной морды являя миру полное безразличие к моим проблемам. Время от времени она лениво переворачивалась с боку на бок и вытягивала когти, добавляя свежие метки к уже имеющимся на стволе старым. Янтарные глаза были прикрыты, и лишь колеблющийся в такт шагам Таса кончик хвоста выдавал ее неудовольствие.
На том же самом бревне рядом с кошкой устроился сжавшийся в комочек Вил. Подперев коленями подбородок, он сосредоточенно вычерчивал палочкой простенькие картинки на утоптанной земле. Неподалеку от него устроился Вьерн. Он где-то раздобыл семечки и теперь, весело пощелкивая ими, не отрываясь следил за тактическими передвижениями светила по лазурному полю.
Единственным, кто активно изображал мозговой процесс в действии, оказался Ллевер, привалившийся спиной к потрепанному недавней грозой дубу. Озабоченно сдвинув к переносице брови и нахмурив лоб, он сквозь грозный прищур не по годам мудрых глаз наблюдал за хаотичными передвижениями меня и Таса.
Хотя скорее наоборот - Таса и меня. Разозленный до крайности друг, железной хваткой вцепившись в мою куртку, как дикий буйвол - плуг, волоком таскал меня за собой по поляне. Оставив всякие попытки освободиться (безрезультатные), я добросовестно распахивал ногами новое поле.
Не дождавшись ответа, Тас снова перешел в наступление:
-- Повторяю тебе еще раз. И не последний! Берешь бытылку дорогого вина, садишься к нему и человеческим языком - на Аракумском! - обьясняешь ему всю ситуацию - как она есть. Что ты сопляк, каких еще поискать, и не имеешь никакого права представлять его интересы в переговорах со старейшинами. - Тас заложил крутой вираж, и моя туша стерла часть уже завершенной Вилом картинки. Художник поморщился и знаками предложил мне незаметно для извозчика скинуть куртку. В ответ, я лишь расслаблено передернул плечами - пусть катает. - Да тебя же твой опекун в гроб вгонит! Неужели ты даже этого не понимаешь? - Колесница остановилась и с надеждой уставилась мне в глаза. - Как тесто для пирогов раскатает! Брось! Забудь про этого мужика! Будь он неладен. Тхиилана, ххунда этого, чтоли не знаешь? - Меня все-таки отпустили.
-- Вот еще, может мне каждые 20 минут к опекуну на поклон бегать прикажешь? - Я, наконец, получил возможность подняться и отряхнуть куртку.
Тас бился в истерике:
-- Прикажу! И еще не то прикажу! Ползать к нему на брюхе заставлю! - Подростковый бас друга сорвался на мальчишеский дискант. Все вздрогнули. А Тас не унимался. - Дурачье! Мало тебе было? Хочешь еще два месяца на хлебе и воде просидеть? Или может тебе нужен еще один несчастный случай? Как тогда! На первом Посвящении! Если бы мой па не вступился за тебя в тот день - не было бы Эллисара здесь сейчас! ТЕБЯ БЫ НЕ БЫЛО! - Эти слова он проорал мне прямо в лицо. А после, шепотом, придвинувшись еще ближе, добавил одну единственную фразу... Но именно от нее меня и пробрал этот жуткий, леденящий, пробирающий до самых костей озноб. Холод, которого я не смог забыть даже спустя столько лет. - А теперь и отца нет...
Он развернулся, опустил плечи, и, цепляя ногами каждую встречную кочку, побрел в строну дома. Я же остался стоять, где стоял. Отец Таса дорого заплатил за свое заступничество...
-------------------------------
Холодно. Боже, как холодно. И всего один шаг. Один шаг из суровой, вьюжной зимы - в лето. Но как его сделать?
Как сделать так, чтоб достало сил на один единственный, но такой важный сейчас шаг? 15 минут - это все-таки очень много.
Почему? Почему я последний?
Почему я единственный остался за чертой? Мне говорили, что я буду первым... Мне говорили... что будет... проще...
-- Шагай! - доносится издалека. Или почудилось?
Окоченели руки... ноги... Я не чувствую даже колено, которое нужно согнуть, чтобы сделать этот проклятый шаг. Последний... шаг.
-- Шагай!
Глупое эхо! Почему здесь такой густой воздух? Он не дает мне дышать. Я вязну в нем. Как в киселе. Забавно. Кисель... Здесь?
Он бы заледенел. И его можно было бы грызть. Как сосульку. Вкусная получилась бы сосулька. Сосулька... Спать...
Нет! Нельзя спать. На карауле спать нельзя. Я должен стоять. Я должен выстоять, чтобы отец гордился мной... Караул...
Подождите?.. Какой караул?.. Что я караулю?.. Мысли разбегаются... Нужно собрать... Собрать... Кого собрать? Зачем? Что-же я должен сделать?
-- Еще шаг!
Шаг? Какой шаг? Куда? Домой?
Что это скрипит? Глаза закрываются. Холод. Или мне уже тепло? Движение.
-- Мальчик мой, держись.
Отец... Шепчу... Губы не двигаются...
-- Па...я... не... смог... тот... шаг...
Свет уже не пробивается даже сквозь веки. Темнота накрыла меня с головой.
-------------------------------
Гомон голосов, ругань и вздохи, рокотом прибоя о скалы, растеклись по священному месту, птицей взметнулись ввысь и вскриком раненного зверя разорвали тишину. Время истекло. Дети уже вышли. Но за порогом остался один - Эллисар.
-- Чего он ждет? - Тимхаллан всем телом подался вперед. - Чего он ждет!!!
-- Неслыханно, - бормочут старейшины, - это неслыханно! Он не должен останавливаться! Он должен просто пройди свои пять шагов. В этом нет ничего сложного. Медленных пять шагов?! Почему он стоит?
-- Мальчик иди!
-- Не стой! Иди!
-- Вастиль, что вы говорили мальчику об обряде? - тормошит учителя отец Тассьера.
-- Ничего... Вы же знаете? Правила детям обьясняют родственники! Первый шаг - и ждешь 1 минуту, еще шаг - и 2 минуты, шаг - и еще 2, шаг - и 3, последний шаг - и ты вышел. Все как всегда. 8 минут на ТАКОМ морозе. И этого-то много! Тассьеру же обьясняли - Вы?
-- Тассьеру - я, - эльф пристально посмотрел Вастилю в глаза, - а у Эллисара есть родственники?
-- Но у него же опекун!
Тас, по самую макушку укутанный в полотенце, жался к отцу.
-- Так, Я Вас спрашиваю - у него есть родственники?
Вастиль безумными глазами уставился на невидимую простым глазом черту, за которой бесновалась снежная буря.
-- Боги!
Тассьер скинул полотенце и бегом, в только-только начавшей оттаивать ледяной рубашке, помчался к границе:
-- Шагай!!!!! Шагааааай!!!
-- Что происходит? Почему он остановился? - встрепенулись Вьерн и Мийим.
-- Он не знает, что нужно идти!
Не говоря ни слова две маленькие белые от снега фигурки молниями метнулись назад.
-- Эл!!!! Шагай к нам!
-- Можем ли мы прервать обряд? - тихие шаги отца Тассьера застали перепуганных насмерть старейшин врасплох.
-- Нннет, - сглотнул подступивший к горлу ком один из них, - нннет ни одннного Хранннителя, а без них - ннне полллучится. - Старейшину колотило как в лихорадке.
-- А войти и забрать парнишку? - этот спокойный, уверенный голос расслышали все, кто стоял рядом.
-- Нельзя! Это слишком опасно! И для Вас и для мальчика! Мы не знаем, что может случиться! Это же не просто портал в Северные пустоши. Это особый портал - он вытягивает из ребенка силы... и магию... Но в обычной ситуации в этом нет ничего страшного. Дети быстро восстанавливаются. А вот из Вас он потянет - Жизнь!
-- Почему же из меня? А как же опекун - Тхиилан? - эльф перевел взгляд на виновника торжества.
-- Я прекрастно понимаю, что ты обо мне сейчас думаешь, Аррмант, а также и то, что ты только еще можешь подумать, но я отказываюсь идти сквозь портал... - Опекун сложил руки на груди. - Пусть я и не рассказывал ничего мальчишке, но, поверь, в этом не было нужды. Эллисар - умный парень. Он самостоятельно прочитал все в той книге, которую я ему дал. После чего мне оставалось лишь ответить на его вопросы... Он знает, что делает.
-- Я вижу... - Эльф развернулся, но успел сделать лишь один шаг к черте, когда Тхиилан преградил ему дорогу. Старейшины затаили дыхание.
-- Не делай глупостей, Аррмант, мы не знаем к чему может привести твое геройство. Не думаешь ли ты, что я не вытащил бы его сам, если бы это было возможно?
Отец Тассьера молча шагнул в сторону, продолжая свой путь. Тхиилан рванулся было наперерез, но один из старейшин придержал его за плечо:
-- Пусть идет.
Когда Аррмант преодолел уже большую часть пути, опекун, до этого злобно буравивший взглядом спину удаляющегося эльфа, обернулся к старейшинам:
-- Почему он? Туда мог бы пойти и я.
Старейшина равнодушно пожал плечами:
-- Могли, а вот хотели ли? Давайте обсудим это позже... - Эльф отвернулся.
Но Тхиилан не отступал:
-- Вы же говорили, что это опасно?!
-- Ну чтож... - Собеседник поморщился. - Я готов рискнуть. - Сняв руку с плеча опекуна, старейшина брезгливо вытер ее о полу своего кафтана. - А Вы?
Тхиилан раздраженно схватил полотенце и отправился вслед за своим предшественником.
Возле грани творилось нечто. Эльфы что-то выкрикивали, размахивали руками... Кто-то, наоборот, хранил скорбное молчание. Толпа взывала:
-- Мальчик иди!
-- Не стой!
Теперь уже четыре фигурки подростков возле самой стены сорванными голосами хором кричали своему другу:
-- Эл!!!!
-- Шагай!!!
-- Шагай же!
-- Ну еще! Еще один шаг!!!
Отец Тассьера протолкался сквозь строй беснующихся возле входа ребят, оттолкнул так и норовившего пробраться внутрь Ллевера и поплотнее запахнул кафтан.
-- Пожелайте-ка лучше нам с Эллисаром удачи, ребятки! - Аррмант, подмигнул детям, нежно улыбнулся сыну и ступил за черту.
----------------------------------
Мне было очень холодно и безумно стыдно. Я провалился.
-- Малыш, - теплая улыбка отца Таса, смотревшегося непривычно с двумя серебристо-седыми прядками волос, согрела меня надежнее пухового одеяла, - почему ты сначала шел как все остальные, а затем резко остановился?
-- Ейяея, - зубы стучали, а губы отказывались повиноваться. Я уткнулся носом в кружку с горячим отваром, сделал несколько больших глотков и уже чуть более внятно сообщил, - яея оттдаввал ччесть ссввоим рродиттелям. Ддядя Тттхиилан сссказал, что мне ннадо перед поссследней чертттой оттстттоять ннне 3, а 10 минннут. Я введь ввсе ссделлал пправвильно?
-- Абсолютно, - Аррмант потрепал меня по плечу, - родители гордились бы тобой. Завтра я уеду, а ты лечись. Когда вернусь, то обязательно расскажу о таком хорошем поступке старейшинам.
-- Онни зляттся?
-- Нет, просто они тебя не совсем правильно поняли. А теперь спи. Ты молодец.
На следующий день Тас рассказал мне, что "папа и Тхиилан здорово погрызлись" тем вечером, а придя домой, отец сообщил ему, что поедет в Лург за Хранителями.
Хранители не приехали, а Аррмант не вернулся - по дороге в город на него напали бандиты, среди которых затесался (странное дело!) и маг. Видно и правда... портал оказался... - особенным.
----------------------------------
Мийим спыгнула со своего лежбища, зевнула, и, окинув меня укоризненным взглядом, нырнула в ближайшие кусты - догонять Таса. Только черный ее хвост мы и видели.
Вил совсем скрючился.
-- Зря ты так, Эл. - Влез, как обычно не к месту, Вьерн.
-- А что я такого сказал-то?
-- Ну, не знаю. Что-то, видно, сказал. - Прогундосил сосед.
-- Не обращай внимания. - Ллевер встал и теперь активно разминал затекшие было ноги. - Просто Тас очень сильно беспокоится за тебя, Эл... - а помолчав, добавил, - и ненавидит твоего опекуна.
-- Ты знаешь, - я ощерился в звериной гримасе, - я поведаю тебе страшный секрет... Тхиилана тоже не жалую!
Похоже Ллеверу не было никакого дела до моих чувств:
-- Не скалься. У меня есть одна мыслишка, - он со всем тщанием изучал содержимое карманов парадного кафтана, - но лучше подождать, пока вернется Тас.
Закончив мысль, Ллев отвернулся, поискал глазами уютное местечко и за неимением ничего лучшего направил свои стопы к поваленному дереву.
Не долго думая, я обиженно плюхнулся на траву прямо там, где стоял. В принципе, не прогадал - присел прямо на разрытую кротовью нору, так что теперь можно было смело начинать стирать и без того уже не шибко чистые штаны. Но мог бы выбрать местечко и получше - через пять шагов от меня зазывно блестела лужа, а чуть дальше под деревьями виднелся симпатичный муравейник.