По звучанию слово "Хостесс", для русского человека естественно ассоциируется с каким-то хозяйством. В сущности, так оно и есть - девушка, работающая в Японии хостесс, по сути радушная хозяйка, принимающая гостей. Многих и разных - некоторые из которых в обычной жизни не остановят на себе ничьего внимания и не достойны даже того, чтобы о них упоминали, не то что плакали нежные, красивые создания, думая: "Боже, что же я опять сделала не так? В чем ошиблась"? Много разнообразных умений требует эта профессия. Нужно быть тонким психологом, заранее знающим, кто или точнее сказать, что это сидит перед тобою, зачем приползло, и что с ним с таким делать? Как лазером просвечивает она клиента своим внутренним зрением, а вместе с тем всегда весела и общительна. Разговоры с гостями бывают разными - это и секс, о котором японская женщина не говорит принципиально, вследствие своего воспитания. А как приятно иногда обсудить с красивой филиппинкой буйное поведение своего чин-чинчика (члена) и доверительно выспросить у крашенной перекрашенной европейки цвет ее волос на лобке. Девушки поют, некоторые танцуют. В общем шоу чи-чи га-га по полной программе. Но вот что же внутри этойживой и дорогой игрушки? У девушки, получающей за разговоры больше, чем берет проститутка за соседней дверью.
В одном крошечном клубе Нагой случилась однажды такая история. Молодой японец Митча, работающий в Макдоналдсе официантом каждый день, с напускной серьезностью проходил мимо крыльца ночного клуба Нотен Хаус, запихнув руки поглубже в карманы и стараясь не поднимать голову в ответ на веселые "Ираша имасе" (добро пожаловать), раздающиеся откуда-то сверху (точнее со второго этажа), как возгласы небесных фей.
На самом деле, он давно уже планировал заглянуть как-нибудь в это злачное местечко, но не как-нибудь за одной бутылочкой пива с подсаженной уродиной, а сперва спокойно разглядеть стенд с фотографиями, который, ясное дело, стоит перед входной дверью, и разглядев, выбрать королеву. Дело это требовало особого сосредоточения и душевного спокойствия - уж слишком сложным казалось выбрать между темнокожими филиппинками, дорогими как драгоценности, японками и белокожими европейками (все как одна похожими на американских супер звезд).
И хотя девушка каждый раз была другой, Митче знал доподлинно, как войдет и закажет себе самый дорогой коньяк и попросит посадить рядом с собой девушку своей мечты.
Потом он будет приходить часто-часто, пока она не полюбит его и не... но дальше он не хотел даже загадывать - в конце-то концов - зачем подгонять судьбу - ведь она может и обидеться. Не заходил же он в Нотен Хаус не из-за какой-нибудь фальшивой стеснительности - Митча копил деньги.
И вот однажды в декабре, получив свою законную тринадцатую зарплату, Митча переоделся после работы и подошел к волшебному крыльцу.
Первое же "Ираша имассе" оглушило его. Ноги сделались тяжелыми, перед глазами поплыло. Глотнув воздуха молодой человек поднялся наверх. Но тут самообладание оставило его, кто-то начал бесцеремонно хлопать его по спине, вокруг в свете красных нотных знаков закланялись сразу несколько черных головок. Не помня себя, он ткнул в первую попавшуюся фотографию и плюхнувшись за столик сунул улыбающемуся менеджеру купюру десять тысяч йен. И потом, поняв ошибку, еще одну такую же. Заиграла Тарантиновская тема "От заката до рассвета".
- Добрый вечер, - неожиданно раздалось над самым его ухом. Рядом с Митче стояла невысокая приятная филиппинка с черными, разделенными на пробор волосами, в короткой юбочке и кружевной кофточке - трогательное, нежное существо.
Девушка представилась Лаури, Митча почти что знал, что это не настоящее имя, но было приятно произносить его, разглядывая темные глаза соседки. Разговаривать не хотелось. Девушка не возражала, а только доверчиво взяла руку Митче в свои холодные ладони.
- Вы замерзли? - он спохватился предложить Лаури выпить и начал согревать ее кисти дыханием.
- Мне нечего есть, - просто и ясно произнесла она.
- Как нечего? - заволновался молодой человек.
- Моя зарплата - четыреста баксов в месяц, - тихо и не отрывая взгляда, произнесла она. - Деньги полагаются через шесть месяцев. Сейчас у меня только то, что дают клиенты.
- И много дают? - спросил Митче, тут же краснея и понимая, что вопрос почти что неприличен.
- Когда как... - пожала плечами она. - Сейчас йена падает и костюмеров почти нет. Костюмеры - мы так называем гостей. Извините. Это не обидно, - она вздохнула, как бы собираясь с силами. - Если ты не придешь завтра - я умру.
- Но что вы... - молодой человек полез в карман и вытащил оттуда потрепанную тысячу йен.
- Спасибо! Да хранит тебя бог! - быстро проворковала Лаури, в ее глазах стояли благодарные слезы.
- Какая ерунда, - Митче снова коснулся ладони девушки, теперь она была просто ледяной.
- На Филиппинах не бывает такого холода, - как бы извиняясь, прошептала она, пряча руку в карман. - Я ошиблась, выбирая Японию. Рвать цветы, как говорит наш менеджер, следует только на своих могилах.
Следующий день был, на редкость, тяжелым и Митче пропустил встречу. Зато в среду он уже не мог дождаться конца дня, все время, думая о девушке и ее проблемах.
"Надо будет принести ей укаши". Подумал он, как вдруг увидел Лаури перед самой витриной Макдоналдса. Девушка разглядывала что-то, возможно пыталась прочесть цены.
"Надо сказать ей, что приду вечером". Решил было он, снимая фартук, и не отрываясь следя за Лаури. Она была одета в синенькое пальтишко и узкие черные брюки. Это смотрелось очень мило, хотя коротенькая юбочка шла ей гораздо больше.
- Митче-сан, о чем вы думаете? Клиент давно уже ждет, - злобно прошипел старший продавец, гневно сверкнув прозрачными стеклами очков.
- Да, извините, - Митче снова надел фартук и побежал через зал.
Когда он вернулся из кухни с подносом полным гамбургеров и колы, народу в Макдоналдсе вообще не было, даже клиент, из-за которого он получил замечание, куда-то пропал.
Не зная, что теперь делать с подносом, Митче стоял посреди пустого зала, ожидая каких-нибудь инструкций.
Меж тем внимание его привлекла толпа на улице.
"Не иначе как случилось какое-нибудь несчастье". Подумал он и вернулся на кухню. Девушка куда-то исчезла, возможно смешалась с толпой или... Из-за стеклянной перегородки ему было видно, как в зал вернулся давешний посетитель, совершенно лысый японец лет пятидесяти с боксерскими руками. Теперь он мог уже его разглядеть, но не было такого желания, так профессиональная привычка и ничего больше. Вошли две женщины. Митче поклонился им, привычным движением расставляя на столе тарелки.
- Какой ужас, - сказала та, что казалась постарше. - Такая молоденькая...
- Да, я наверное не смогу кусок в рот положить, - взволнованно загнусавила вторая и подозвала официанта.
- Авария, - пояснил слова женщин боксер. Он заметил любопытство молодого человека и был не прочь поболтать.
- Кто-нибудь пострадал? - спросил Митче, почувствовав, как предчувствие сжимает ему горло.
- Да, какая-то девушка.
- В синем пальто?
- Вы видели? - вопросом на вопрос ответил посетитель и уткнулся в свою тарелку.
Митче почувствовал слабость и холод. Машинально, доработав последние минуты, он вылетел на улицу и бросился прочь от Макдоналдса.
Не понимая, куда и зачем он идет, молодой человек пробегал под мелко и противно моросящим дождем около часа. Возвращаться домой было немыслимо.
Наконец, ноги как-то сами собой вынесли его на ярко освещенную улицу, перед глазами светилось знакомое крылечко Нотен Хауса. Митче поежился от мысли, что вот он жив и здоров, а ее - Лаури больше нет. Одновременно с тем, ему вдруг ужасно захотелось очутиться там, вспомнить как все было. Да что там вспомнить - Нотен Хаус тянул его к себе, манил, магнитил, очаровывал. Митче вдруг почувствовал, что уже порядком замерз и устал. Нащупав в кармане плаща кошелек, он в одно мгновение взлетел наверх и оказался в уже знакомом ему темном зальчике.
Вчерашний менеджер молча поставил перед ним начатую вчера бутылку коньяка, заиграла мелодия из "Титаника". Митче оглянулся - посетителей кроме него было двое - щуплый старичок похожий на мартышку и скунса одновременно. Скунсом он, однако, казался не из-за внешнего сходства, а из-за ощущения грязи, и прыщавый юнец, на коленях которого прыгала некрасивая пухленькая филиппинка.
Тихое, - "добрый вечер, - как эхо вчерашнего наваждения, раздалось над самым ухом Митче. - С возвращением Митче-сан. Почему ты не пришел вчера?
Молодой человек, остолбенело уставился на девушку. Никаких сомнений. Лаури стояла пред ним такая же, какой была и в первый раз.
- ... Можно мне сесть? - безразлично поинтересовалась она, уже присаживаясь рядом и откупоривая бутылку коньяка.
- Да, да, конечно Лаури-сан, - засуетился он. Внутренне проклиная себя за прошлые фантазии.
- Как дела? - так же безразлично поинтересовалась девушка. Возможно, она злилась на то, что клиент не исполнил своего обещания. Митче посмотрел в ее глаза и ужаснулся их пустоте и одновременно глубине и холоду. Тем не менее, ее губы продолжали ласково улыбаться. Этот кукольный контраст был уродлив как все напускное и неискреннее.
Митче взял из пачки сигарету и в руках Лаури вспыхнул огонечек зажигалки. Прикуривая, молодой человек коснулся руки девушки - она была холодной как лед.
Митче снова посмотрел на Лаури и ужаснулся - пустое, безразличное выражение глаз филиппинки сменилось мертвенным остекленением, покойнинский цвет лица в свете дисплея отливал зеленью.
Митче отстранился, и тело Лаури повалилось на спинку дивана. С ужасом он разглядел чуть заметный кровоподтек на виске. Девушка была мертва.
"Быть может после аварии она в шоке автоматически, как кукла, пришла на работу в клуб, переоделась, дождалась его, чтобы, высказать свое недовольство его обманом и умереть, как это и предполагалось, у него на руках, или на самом деле все это время Лаури была мертвой. Митче с ужасом припомнил холод ее ладоней и бледность, поразившую его еще в первый раз. Наверное, такое поведение ее должно было вызвать подозрение более опытного в таких делах клиента, - пронеслось в голове Митче. - Хотя, что за глупость - кто же может знать, когда очередной покойнице приспичит прогуляться по ночным кубам, тем более устроиться в них работать"...
Митче вскочил, только сейчас замечая, что в зальчике остался он, да труп несчастной девушки.
Мгновение, молодой человек оценил ситуацию, в неподвижном зрачке отражался свет лампы, Митче вскочил, в надежде найти менеджера или других девушек, но, а это в Японии бывает, наверное, только во сне, в соседней комнате никого не было, кухня тоже оказалась пустой, висящий на стене телефон не работал.
Не зная, что предпринять и опасаясь быть в любой момент обвиненным в убийстве, Митче вернулся в зал.
Трупа не было на месте, и одновременно с тем, молодой человек явно ощущал как что-то холодное и мертвое окружает его со всех сторон, щупая его тело своими призрачно-невидимыми щупальцами. Со всех сторон на Митче пристально смотрели глаза покойниц.
Наконец, это ощущение сделалось на столько невыносимым, что он вылетел на улицу.
Больше всего теперь Митче боялся, что кто-то приметит его выходящим из Нотен Хаоса и тогда... Хотя - трупа нет и значит не о каких обвинениях не может быть и речи.
Озираясь и не надеясь как-нибудь избежать столкновения с полицией или местными зазывалами, Митче беспокойно огляделся, и, не заметив никого, спустился с крыльца. После чего с нарочитым спокойствием и веселостью прошел несколько шагов вдоль дома, и насвистывая нырнул на маленькую темную улочку, где деланное равнодушие покинуло его. Митче пошел, нет, побежал прочь от проклятого дома. На набережной светился только один автомат с напитками, молодой человек выгреб из кармана мелочь и одну за другой выпил две банки лимонада, не почувствовав вкуса.
По большому счету, все выходило совсем не плохо - о том, что он был в Нотен Хаосе знал только менеджер, но кто для него Митче? Очередной клиент да и только - ни адреса, ни визитки... ни-че-го. Правда Лаури знала его имя. Он не говорил, но она знала. И потом, если труп спрятали - быть может они сами не хотят поднимать шум - может филиппинка вообще работала в Японии нелегально, и теперь будет выброшена менеджером в ближайшую канаву, как выбрасывают сломанную куклу.
И тут он вдруг по-настоящему испугался - ведь ни только в клубе, но и на улице вообще никого не было - ни души - и это в довольно-таки оживленном квартальчике, где приходится прижиматься к стенам, чтобы не быть сбитым пьяным велосипедистом и нет покоя от криков приставуче-любезных зазывал, торопятся люди, туда-сюда снуют машины. Никого... как будто город вымер, или умер он сам.
Как ни странно эта бредовая мысль вдруг показалась ему единственным возможным объяснением происходящего. Раз он, Митче, умер, значит, перестал существовать для мира, так же как мир теперь вдруг исчез для него.
Оглушенный тишиной мертвого города, Митче вернулся домой и лег спать. Покойник или нет, а усталость накопилась такая, что стоило лечь, как тут же провалился в черный зыбучий песок сна.
Наутро все вернулось на свои места - были люди, туча людей - звуки и суета. Митче даже пожалел, где-то в душе, о пустынном городе, и пошел на работу.
Дни в Нагоя похожи как клоны уродов, так что трудно сказать, чем вчера отличается от сегодня. Поэтому поработав смену, Митче уже начал подозревать, что вчерашнее его приключение ни что иное, как странный сон. Правда он не мог сказать, где и когда он вчера заснул, но ведь бывает так, что на какое-то время выключаешься из действительности, прибывая в волшебной стране своих или чьих-то грез...
Во всяком случае, пусть это покажется полным безумием, после работы, проклиная все и себя в первую очередь, он пошел в клуб.
Как и раньше, сначала он услышал веселые приветствия работавших в Нотен Хаосе девушек, и только потом увидел их. Филиппинки, японки, европейки смотрели на него глазами мертвой Лаури, смеялись и заученно улыбались. На стенах сверкали перевитые музыкальными ключами ценники.
Митче вздохнул, и сделав над собой усилие, поднялся наверх.
Снова зальчик и фотографии девочек, лицо Лаури еще не убрали. Митче поежился при одной мысли, что сейчас он ткнет в фотографию и...
"Вообще безумием было приходить сюда! Говорят, что преступника тянет на место преступления". Митче хотел было уже уйти, но нетерпеливая японка подтолкнула его в зальчик, так что он успел только ткнуть в следующую за Лаури, фотографию манерной блондинки, и оказался за столиком напротив того, где он видел в последний раз покойницу. Кроме него в полутемном помещении сидела компания из трех скучных типов и трех не в меру веселых девчонок с ними. Все тот же менеджер, раз и навсегда затверженным движением подтянув брюки, присел на корточки.
У Митче екнуло сердце: "сейчас... сейчас он узнает... сейчас полиция!.. Дурак"!!! Но ничего не произошло. Широко улыбаясь менеджер принял деньги, и не задавая лишних вопросов скрылся за занавеской.
"Сейчас он позвонит! Бежать, бежать...".
- Добрый вечер, - рядом с Митче присела светленькая девочка, на фотографию которой он указал входя. - Менья совут до-ре, как музуку... - уродуя слова представилась девица.
Зашел совершенно пьяный толстяк в майке и спортивных трусах. Разговор не клеился. Девочка, привычно услужливым движением, протирала совершено чистый столик.
- Нас тут три штук, я До-ре, еще Ре-ми, и, она улыбнулась одними губами, кивая в сторону стены, где были нарисованы светоотражающей красной все семь нот. - Понимаешь? Я румыно гелс. Румыния у меня, - она выставила перед собой ладошку с растопыренными пальчиками, - пять братьев и фри систер. Нам нечего есть. Мани най - еды най. До-ре вздохнула и посмотрела на Митче стылой водой серых глаз.
- Вот, пожалуйста, - Митче машинально достал из кошелька тысячу, только сейчас соображая, что уже переживал подобную этой сцену вместе с Лаури.
"Боже мой - это же какая-то глупая и дешевая подстава. Это"...
Тут пьяница в спортивных трусах уронил стакан, и Митче оторвался от своих мыслей, и посмотрел на противоположный столик.
Облокотившись на плечо толстяка, сидела белая или даже какая-то зеленоватая и светящаяся в темноте, Лаури. Митче вздохнул, похолодев от ужаса, и тут же натолкнулся на застывшие глаза своей соседки. Костлявые руки которой, все еще сжимали выпрошенную тысячу.
Ошарашенный, на трясущихся ногах, молодой человек выбрался наконец из клуба. С доски испещренной фотографиями на него знакомо глядели, давным-давно умершие актеры, некогда популярного театра Канон, лица которых он, разумеется, знал с детства и представлял в мечтах.
- Живые, покойные... какая вам, в сущности, разница? - подкрался к Митче, уже не улыбающийся менеджер. - Будите курить?
Митче машинально взял сигарету, оба закурили.
- Давайте на воздух, с непривычки может и поплохеть, - он заботливо помог молодому человеку выйти на крыльцо, открыв перед ним входную дверь. Некоторое время оба молчали.
- ... Не огорчайтесь вы так, - как бы в никуда уронил менеджер. - Ну, подумаешь, парочка мертвых девушек - так это для кого-то как раз и самое то, что нужно. Вы же тоже не в накладе, напитки, музыка, обслуга, разговор - все о кей. А мертвые они... живые - какая разница?.. Вы же сами где-то служите, зарплату получаете м-да...- Начинало светать. - Знаете небось, что сейчас с йеной происходит, а в нашем деле нельзя останавливаться - товар всегда ждет своего покупателя, даже тот что пользуется малым спросом. Ждет и жрать просит. А мертвые они... И потом, вы думаете, что только у нас так, - менеджер коснулся плеча молодого человека и Митче пробил холод. - Где вы, в наше время, живых-то найдете?!
Митче смотрел на, показавшуюся из-за джинги полоску солнца.
- Ну все, мне пора, - тоже заметив солнце заторопился менеджер. Его лицо было усталым и белым, черные узкие глазки воровато блестели. - Будет время заходите, а то позвоните, я уж все подготовлю, вот визитка.
- "Тотен Хаус" - автоматически прочел Митче, - Дом Смерти! Тотен Хаус, не Нотен Хаус"?
Менеджер исчез, как и положено нормальной нечистой силе, вставало солнце.
Теперь при ярком свете Митче впервые оглядел исписанные нотными знаками стены клуба. Лиловые с красным - их можно было разглядеть только из окон противоположного дома, а ни как не с улицы, где как бы случайно чужеродные рекламы прикрывали первую букву названия, позволяя наивным посетителям предположить, что они заходят в Нотен Хаус - дом музыки, а никак не...
"Интересно, как она целует"? Подумал Митче то ли о Лаури, то ли о До-ре... Хрупкие утренние чувства еще не успели, как следует, сформироваться, и пьяня, чуть-чуть кружили голову.
А внизу по улице, не смотря на ранний час, возвращались из ночных заведений постоянные посетители мертвых домов, и было их легион и тьма тьмущая.
В который раз, беспомощное перед человеческой бездной и темнотой, вставало солнце.